ФИНТ

Оглавление
ФИНТ
ВСТУПЛЕНИЕ
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
ВЗЛЁТ В СЕБЯ
ГЛАВА I
ЧЕМПИОН СПАРТАКИАДЫ
СРОЧНО
ВЛЮБЛЁННОСТЬ
ПРИБЫТИЕ
ФОРСАЖ БЛОКИРУЕТ КУРАЖ
ОТВЛЕЧЕНИЕ
СОБРАНИЕ
УРОК ВПРОК
«ПОДНИМАЮЩИЕСЯ ВВЫСЬ»
СПАРТАКИАДА
«О ПЕРВЫХ С КОНЦА…»
РАЗГОВОР С ЛЕГЕНДАРНОЙ ПРЫГУНЬЕЙ
ГЛАВА II
ПРИЧИНЫ И СЛЕДСТВИЯ
ВОЗВРАЩЕНИЕ
СПОСОБНОСТИ
ВСТУПИТЕЛЬНЫЙ ПРОВАЛ
АРХИТЕКТУРА ПАМЯТИ
БАЗА ГОО
ПОДОПЛЁКИ
«МЁРТВАЯ ТОЧКА»
«ВТОРОЕ ДЫХАНИЕ»
КУ-КА-РЕ-КУ!!!
РАЗРЕШЁННЫЙ ПЛОД – ГОРЕК
МАСТЕР СПОРТА СССР
НА МАМАЕВОМ КУРГАНЕ
ГЛАВА III
ДИСКВАЛИФИКАЦИЯ
КВАРТЕТ ПРИЧИН
БЛОКИРОВКА
«900»
ПРОБЛЕСК
ПРОРЫВ
ДВА С ДВУМЯ
ТАЙНЫЙ СОВЕТЧИК
ПОД ОДНОЙ КРЫШЕЙ
ПОДСКАЗКА
ПРЕДЛОЖЕНИЕ
СЛИЧЕНИЯ И РАЗЛИЧИЯ
РЕНТГЕНОВСКИЙ ГЛАЗОМЕР
ПРОБА ПЕРА
ИМЕНИНЫ
ГЛАВА IV
ИДЕОМОТОРИКА
БАЛАНС И ДИСБАЛАНС
КВАДРАТ ИДЕОМОТОРИКИ
«ГЕНЕРАЛЬНАЯ УБОРКА» МЫСЛЕЙ
ПРОГРАММИРУЮЩАЯ ЧАСТЬ АППАРАТА МЫШЛЕНИЯ
СЛОВО – НЕ ВОРОБЕЙ…
ВОЛЕВАЯ АКТИВИЗАЦИЯ
УНИВЕРСАЛЬНОСТЬ ИДЕОМОТОРИКИ
РЕМОБИЛИЗАЦИЯ И К*
КРУГ ДВИЖЕНИЯ
НЕУДОВЛЕТВОРЁННОСТЬ
О СПОРТ…
С БУХТЫ-БАРАХТЫ
НАПОСЛЕДОК

ЧАСТЬ ЧЕТВЁРТАЯ
ГОДЫ СПУСТЯ
ГЛАВА I
САМОРАССЛЕДОВАНИЕ
ЧП
«ОЛИМПИЙЦЫ СРЕДИ НАС»
«КОМПЕНСАЦИЯ»
ТЕТ А ТЕТ С «ПАТРИАРХОМ»
ШЕВЕЛЁВ
О ПОЛЬЗЕ «СОТВОРЕНИЯ КУМИРА»
ПОДКОП ПОДКОПАЕВА
ГЛАВА II
«МИССИЯ»
СОЗДАЙ ИМЯ СВОЁ
ДВА САПОГА – ПАРА
ПРИВИВКА «РУССКИЙ ДУХ»
«СВОЙ – ЧУЖОЙ»
ЖИЗНЬ ЗАСТАВИТ
МОЁ РОДНОЕ
У СТАНКА СТОЮ
К МОЕЙ ОБОЙМЕ ЕЩЁ БЫ ТОЛЬКО МЕДАЛЬ ОЛИМПИАДЫ
«РАЗДЕЛЯЙ И ВЛАСТВУЙ»
МАЧУГА
У МЕНЯ И СЕЙЧАС ЗВЁЗДНЫЙ ЧАС
ВОССОЕДИНЕНИЕ
***


ФИНТ

Как будто нам уж невозможно
Писать поэмы о другом,
Как только о себе самом.
А. С. Пушкин «Евгений Онегин»


ОТ АВТОРА

 ДНЕВНИК МАСТЕРА – рукопись. Четыре общие в 96 листов тетради. Достаточно правдоподобное, в сноске замечая, повествование, основанное на реальных событиях.
Так почему бы не подсушить «сырой» материал? С известной в меру переработкой. Убрать «яканье» – обычную форму ведения заметок от первого лица, сохранив за «героем своего романа» подлинное имя.
Исходя из содержания четырёх частей – автор счёл целесообразным скомпоновать в один сборник первую «ВЗЛЁТ В СЕБЯ» и четвёртую «ГОДЫ СПУСТЯ» части под вывеской – ФИНТ. Вторая часть и третья войдут в полную версию книги с «черновым» названием – ВСЁ КУВЫРКОМ.



ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
ВЗЛЁТ В СЕБЯ

ГЛАВА I
ЧЕМПИОН СПАРТАКИАДЫ

О, страсть моей ранней юности!
Настолько всепоглощающая,
Что даже в вечности, преобразившись,
Я готов был скакать и кувыркаться
Из всей силы шутом пред Господом.
Из дневника

СРОЧНО
- Пассажиры, вылетающие рейсом… Куйбышев…
«Похоже, один из нас задремал…» – прошептал паренёк, потягиваясь в прохладу позднего вечера. Из сумрака распахнутых настежь створок двери балкона повеял лёгкий ветерок освобождения.
Спутники перед ним, как по команде, синхронно встали. Тройка – Виктор, провожающая его мама и сопровождающее «до трапа» лицо – спустились по ступенькам вниз. Из зала ожиданий аэропорта – к переходу на взлётно-посадочную полосу.

Прожектор памяти высветил…
Стойку для регистрации – «во взрослую жизнь».
Взгляд скрытой тревожности, из-под «козырька», машущей вслед прощальным салютом руки… огни, «тонущего» под крылом самолёта в закатной дымке города…

Тьма сгущалась, по мере набора высоты…
И как только лайнер Ту-134 достиг заданной отметки – 9000 метров над землёй, иллюминатор блеснул подобием отражения.
В ракурсе салона – полусонная физиономия на переднем плане.
Задёрнув шторку, свежеиспечённый выпускник средней школы откинул сиденье в «лёжку», и погрузился в себя…

Однако ж, подарочек!
Ещё утро не предвещало ничего путного, и вот тебе…
Здрасте – воздушное пространство звёздного неба.
Зарядка, завтрак – согласно распорядку.
И вдруг!
Пронзительный звонок в дверь.
Задетая локтем чашка, звякнула о кафель пола.
Осколки разлетелись вдребезги.
- К счастью! – послышалось вдогонку.
- Вам телеграмма, распишитесь – сообщила курьерша с порога.
Добавив «везунчик», улыбнулась по-свойски.
- Спасибо – буркнул мастер.
Глаза от смущения юркнули в текст:
«Срочно! Сборы Тольятти паспорт классификационная книжка ГТО Литвинов».
- Опля!
- Что-то срочное? – спросила мама.
- Да… я уж и думать забыл.
Через час рой мыслей хаотично гудел в голове…

Наконец-то! Хотя, какая причина спешки? Их же там четверо – кандидатов в сборную! Травмы? Маловероятно, чтоб зараз у всех. Скорей, стряслось нечто. Лови момент, баловень – твой шанс! Но… я не прошёл отборочные туры! С чем, собственно, туда нагряну? Тренировки – коту под хвост. Больше месяца в зал не рыскал. Пик формы прошляпил. Надежду потерял. Ну, что ты скулишь, как щенок! Там на месте разберёмся. Постой… надо бы звякнуть тренеру. Авось он в курсе, глядишь, прояснит ситуацию. Хм… теперь-то уж я точно к ней подойду. Предложу со мной дружить. Хватит волынку тянуть. Это ж так романтично – вдвоём на сборах! Словно пред свадебным турне. Ну, ты и загнул! Эвон куда понесло! Забыл, что ль, как соседка по парте, после восьмого класса, рожки кое-кому из одноклассников наставила? Да уж… и забрюхатела от залётного ухажёра. Мало с тебя одного ослепления! Так, то ж увлечение, а здесь всамделишное… чувство. Стоп! Неразделённая симпатия – сродни недугу. Лучше взвесь всё, как следует – на свежак!
Утро вечера мудренее.

Утро приключилось, напротив – ещё мудрёнее вечера.
На имя директора школы акробатики прилетела аналогичная птичка. К обеду, от него же – Евгения Алексеевича Анцупова, с видом, не терпящим отлагательства, примчался «с депешей» гонец – Бочаров. Снял рой колебаний предупреждением: «Три часа на сборы, жду на месте» – и, перескакивая через две ступеньки, опрометью рванул бронировать билет.

…Авиалайнер совершил мягкую посадку.
За полночь. Один в море людей аэропорта.
Внимательно осмотрелся… никого. Странно, ведь дубль тренера, напутствуя на дорожку, уверял – «непременно встретят».
«Ладно, рядом автовокзал – сказал себе мастер, – В кармане не пусто. Вперёд!»
Ближе к очереди его окликнули:
- Эй, артист! В Тольятти путь держим?
- Вроде того…
- С ветерком прокачу!
- Спасибо. Не к спеху…
Окошко кассы приближалось. Он всё ещё озирался по сторонам. В ожидании сопровождения…

Спустя час объявили посадку.
- Общежитие педагогического института? – водитель автобуса, слегка гримасничая, хмыкнул, снимая мерку «солидности» с потенциального учителя. С головы до пят.
«Разноцветная рубашка. С боями петухов без правил. Сумка цвета переспелой вишни – через плечо. Рост «на глазок»… 165 с каблучками. Вес полцентнера – мелковат. Белобрысый, зато симпатичный…»
 – Знаю… там рукой подать, приторможу. Отдыхай покедова, – и ободряюще подмигнул.
Град «Жигулей» помчался навстречу фар.
Зевалось…

ВЛЮБЛЁННОСТЬ
Оленька впорхнула в его ранний опыт…
Летящей над дорожкой белой лентой банта. В пучке чёрных волос. Стройная и какая-то нездешняя. На тонких длинных ножках – от самых, что ни-на есть, ушей. Этаким расцветающим в его представлении бутоном алой розочки.
Тихо и незатейливо, очертя предел детской безмятежности, на каком-то местного уровня состязании, она осенила юнца тем томным, из-под опущенных ресниц взглядом, от которого страсть как хочется прыгать, однако ж, не лихо можется. По одной простой причине – безответности.

Между ними так ничего и не стряслось. Не было никакой внешнего изъявления бури чувств. А под занавес их идиллии и подавно. Созерцательные отношения нынче не в моде, и почему-то считаются, чуть ли не дефектом «ущербной» личности. Но прежде, вмиг зародившись, в нём мечтательно и на что-то ещё претендуя, ютилась надежда.
Возможно и впрямь, Витя приписывал Оле черты, кои в действительности, на ту пору их переглядов, пока лишь зарождались. Идеализировал, так сказать – на вырост. Вот бы «геройство» было с его стороны сорвать украдкой… томсойеровский поцелуй! Но ему отчего-то казалось, что любое и совсем даже нечаянное прикосновение… потревожит её напрасно. И откуда такая щепетильность взялась? Не уж-то, и впрямь – из степени крайней застенчивости…
Смущение при общении – следствие заниженной самооценки, губящей на корню зародыши отношений. Пусть так, но разве кому-то становилось хуже от воздыханий «со стороны»? Когда о тебе думают лучше – разве это не повод «к соответствию» на перспективу?

Редких встреч перечесть хватит пальцев руки одной…
В лагере «Будь здоров» для акробатов, случалось, они танцевали. В сумерках тёплых июльских вечеров. Посреди высоких просторно расставленных сосен. На утоптанном перед спальным корпусом пяточке земли, переминаясь с ноги на ногу. Ему нравилось блюсти дистанцию, «не виснуть» на шее друг у друга. Ненароком, заглядывая в глаза, впитывать запах шампуни свежевымытых волос, и молча лавировать, меж тихо дрейфующих поблизости парочек.
Девушка была «что надо», но как-то равно со всеми открыта. Или закрыта? Только избирательно. Трудно сказать, кому адресовались её предпочтения. Расположений особых она никому не оказывала. А может он просто тешил себя иллюзией?

В последний день лагерной смены, паренёк намекнул ей на свидание. Само собой – по возвращении. Из Дубовки в город. Оленька ничего не обещала. Тем не менее, Витя заверил, что будет «всё равно» ждать. На заранее условленной скамейке.
Проторчал часа три, пока не смыл его след ливень.

Была ещё попыток парочка – таких же, впрочем, неуклюжих.
В один из вечеров, уже по осени, после выступления на каком-то зональном первенстве, он напросился к ней в провожатые. Выскочили из трамвая «№13» за остановку к дому, где она проживала. Шли, искоса переглядываясь, тишком – как партизаны.
В двух шагах от пруда на Остужева, он обратил её внимание на плакучие ивы. Деревья на ветру, смакуя концы ветвей в тину, роняли первые жёлтые листья. В центре стоял домик. Большие белые птицы чертили круги на воде…
Знакомая с детства картинка – девушка осталась безучастной.
Ни с того, ни сего он вдруг отчубучил:
- Ты видела когда-нибудь в паре… чёрного и белого лебедя?
Оля, как-то странно на него уставилась и, потупившись, ничего не ответила.
- И чтобы рядом вертелись такие же через одного… беленькие и чёрненькие лебедята, видела? – не унимался паренёк, стараясь её растормошить.
- А может серые в крапинку? – без всякого оживления добавила она.
Вздохнув, Витя буркнул ей в тон:
- Серых я видел только гусят, – и подумал, что их пробное свидание, едва начавшись, тут же с треском провалилось.
 
Однако и в этом он ошибся.
Встреча оказалась… заключительной.
Да и могло ли быть иначе? Каково это, безусому юнцу, знать наперёд, что первое впечатление, коим задаётся «ключевая нота» в разговоре, станет крайне устойчивой в её глазах!
Не учёл он и других тонкостей. Выступила она в тот раз не так гладко, как хотелось бы. У него же, напротив, получилось лучше, чем обычно. Пожалуй, ей стоило побыть одной со своим результатом, ему же, наоборот – выплеснуть излишек эмоций. Да хотя бы и в тучу, что тот час сгустилась над их головами.
Метров сто ещё парочка шла от пруда молча. Наконец, Оля приостановилась и с пол-оборота, не глядя на спутника, тихо, но внятно отчеканила:
- Дальше не провожай, – и покачала головой. В знак того, чтоб он даже не думал её останавливать. Затем, не оглядываясь, бойкой походкой затопала прочь.
- До встречи – прошептал упавший ей вслед голос.

Поразительно!
Попыток «напроситься» больше не возникало. Переболев от полученной прививки отказа, паренёк заметил в себе странную особенность. Что-то вроде, «защитной линии» поведения. Между тем наметилось и отстранение, по случаю – обоюдоострое.
Однако забавней всего было наблюдать себя со стороны. Как его состояние «однолюба» преломлялось на всех – без изъятья. Уж если не с ней, то и ни с кем совсем.
Чудак внутренне застегнулся на все пуговицы.

Дни плюсовались в месяцы. Незатейливо с подтекстом канул в лету год. Они занимались у разных тренеров, в отдалённых от встреч залах. И постепенно забывались детали. Такова юность…
Конечно, виделись на соревнованиях, но как-то всё бегло «на ходу» да урывками. Витя продолжал накручивать свои картинки. Само собой – в одностороннем порядке.

И тут пришла пора Игр. Под девизом: «Олимпийцы среди нас». Учащиеся спортивного пула страны замерли в радостном предвкушении праздника. Местом проведения XIV Всесоюзной Спартакиады школьников Советы избрали город… Львов.
Объявили сборы. Сначала в их родном Воронеже. Затем, когда «вдогонку» за общим составом мастера экстренно вызвали в Тольятти, случилось, что и следовало предвидеть. При столь загадочных манёврах – лёгкий всплеск надежд и волнительных ожиданий.

ПРИБЫТИЕ
Ого! Четвёртый час. Окраина города.
На остановке вышли трое. Чета молодых согласилась проводить мастера. Пока срезали путь задворками, пришлось невольно подслушивать витиеватый разговор.
- Так в чём же разница между умным и мудрым поступком? – обратился парень к своей спутнице.
Девушка, видимо не найдя, что сказать, переспросила:
- Хочешь поделиться со мной своими догадками?
Даже при свете тусклой лампочки фонаря Витёк усёк – мужчина хмыкнул в ус:
- Умный человек всегда найдёт выход из сложной ситуации; мудрый – в ней не окажется.
- Как так? Пройдёт мимо или в обход проблемы…
- Вся штука – в мысленном проигрывании последствий. Мы исходим из того – как следует поступать, а не избегать трудностей!
«Что за сумбурные речи! – подумал малый, всматриваясь в силуэт здания, тень  от которого, казалось, вот-вот на них завалится по мере приближения из темноты, – Ну и попутчики мне достались…»
- Нам дальше, а вам сюда. Вон коробка общежития для педагогов.
Мастер поблагодарил «за урок» – на том и распрощались.

Заря ещё не занялась.
Пожилая вахтёрша спросонок буркнув: «Четвёртый этаж, первая дверь налево» – опять уткнулась лбом в «Крестьянку» на столе.
Лестничный проём остался позади.
Постучал условно – три раза. Пришлось подождать.
Литвинов – ещё более внушительный в одних фирменных трусах – секунд пять протирал глаза.
- Собачий организм! – натужно кашлянув, воскликнул он – Я же отправил Владимира Александровича встречать тебя… в аэропорт! Вы что растерялись?!
- С добрым утром, Василий Дмитриевич! – отозвался мастер, пожимая плечами.
- Ладно, идём. Ребята, в отличие от моих девчонок, на ночь не запираются. Переспишь с Азаровым, а завтра, то есть да… уже сегодня – определимся.
- Вы хотите сказать, что, если бы девушки на ночь не запирались…
Тренер сделал вид, что не расслышал.

С Шуриком не возникло особых трений. Лишь только они потеснились на койке, забрезжил рассвет.
Спустя пару часов прозвучали сигналы точного времени.
Санёк вскочил первым.
- Пойду, встряхнусь, а ты покемарь с дороги – рано ещё.
«Имею право» – подумал Витя, проваливаясь в краткосрочный сон.

Проснулся около восьми. Солнышко «на радостях» вскарабкалось на подушку. В глаза от приоткрытого слегка окна рикошетом слепили косые зайчики. Не размыкая век, мастер начал прокручивать наиболее вероятные клипы нового дня.
«Во-первых, следует узнать причины вызова. Сначала деликатно поспрошаю тренеров. Затем, если удастся, переговорю с ребятами по отдельности. Наконец, опробую дорожку…»
Самым приятным бонусом рисовалась «долгожданная» встреча. Не виделись… «страшно» подумать! – целый месяц, и Витька успел соскучиться.
«Как отнесётся она к тому, что я «свалюсь с неба»? Снизойдёт ли с расположением? Или опять надуется букой? – рассуждал он, – Смогу ли я подойти к ней первым, преодолев самого себя!»

С улицы донёсся шум. В комнату ввалилась разгорячённая пробежкой ватага ребят.
- Подъём! В десять на тренировку.
Витя, свесив ноги, похлопал глазами. На четырнадцать квадратных метров площади  – по две койки вдоль стен с тумбочками промеж ними. У окна стол и пара стульев. Трое – из «четвёрки» да прыгун Саня Азаров. Все свои – «из чернозёма» выросли.
- Как погодка в Воронеже? – спросил здоровяк «нижний».
- Как и в целом по стране… летняя – ответил соня, потягиваясь – Кое-где идут дожди.
- Дожди идут, а мы бежим. Нас не догонят! Сполоснёмся? – предложил Шурик, прерывая разминку слов.
- Так в чём проблема? – спросил Витя приятеля по ходу жёсткой чистки зубов, едва прыгуны остались один на один с умывальниками.
Азаров не без досады, сполоснув рот, смачно сплюнул густую пену с кровцой в раковину.
- А что балагурить? Допрыгались! Выставит Литвинов скакунов, как пить дать. В баньке раскисли больно. Ну и застукали нас… с поличным. Под мухой может, и послали, куда зря… не помню.
- И что теперь?
- Да вроде как пробу шеф наметил.
- А смысл?
- В том-то и дело… им видней.
«Интрига в том, что всё только начинается» – буркнул мастер.

По пути в кафе перед ранней тренировкой Виктор пристроился к Литвинову.
Василий Дмитриевич высказался ещё более категорично:
- Вопрос уже решён. За недостойное членов сборной поведение всем бы прыгунам… втык дать. Только за неимением второй, вроде тебя, кандидатуры в резерве… Марилова всё же придётся оставить. Пока ограничим строгим предупреждением.
«Так вот оно что! А мы уж там дома, какие только небылицы не городили…»
- А когда намечается прикидка? – осторожно спросил мастер.
- Завтра днём, а ближе к вечеру проведём тайное голосование.
- Уже завтра?!
- Ну да. Определим основной состав – семнадцать членов сборной. Без запасных. На общей планёрке, как я и сказал. Тебя что-то напрягает?
- Да нет, всё пучком – немного помедлив, ответил парень, теряясь в тревожных предчувствиях.

ФОРСАЖ БЛОКИРУЕТ КУРАЖ
На деле сразу возникло ряд проблем.
После выпускного балла в школе и отлёта кандидатов на сборы, он «почти» не тренировался. В порядке компенсации простоя, приступил к активной фазе подготовки в педагогический институт.
Разумеется, поддерживать форму, хотя бы «на всякий случай», стоило. Но зал опустел – опустились и руки. Утренние пробежки, растяжки на дому – мало кого спасают. Тем более не оправдывали его. ОФП в посадках – не специализация. Но и тонус утратить, в связи с предстоящими экзаменами в вуз – совсем уж недопустимая беспечность.
Ещё одна загвоздка заключалась в хронической травме. Резкий набор (считай, на вертикальном взлёте) пика формы грозил ему обострением. Соответственно, шансы показать, хотя бы оптимальный результат –  снижались. И как нарочно «уже на завтра» планировалась окончательная расстановка сил.
«Я ж не оклемался после той ночи! Мне, хотя бы денька два ещё на адаптацию. Форсаж блокирует кураж. Не чуя под собой ног, с ватной мышцей – как я смогу раскрутиться?! Затем… сама атмосфера настороженности среди прыгунов – не сулит мне ничего путного. Окружение с четырёх сторон. Особенно – в уязвимых комбинациях…
О, если бы врач наряду с артериальным давлением измерял заодно и психологический нажим одного спортсмена на другого! Это дало бы ему право… притормозить некоторых из них от участия в прикидке».
Затылком Виктор ловил на себе перекрёстные взгляды соперников, исподтишка таранивших его разминочные жесты. Ребята за месяц успели сойтись, но «пятый» для них был лишний. И потом: он же дрейфовал из-за того, что ни в чём не имел преимуществ – раз дома у себя не прыгал. Значит, по сути, как и они здесь… сачковал.
И это всё в смеси взятое, да чуток ещё «из ничего»… придавливало кандидата к дорожке.
Как скакать с грузом сомнений за плечами?
К тому же в полную силу!

На следующий день старший тренер предложил бросить жребий.
Проявив пассивность, «чужой», не вмешиваясь в процесс, занял обочину ковра. Ребята активно похватали свёрнутые трубочкой клочки бумажек с номерами. Цифра «3» осталась в соломенной шляпе.
«В серёдке. Что ж, нормалёк!»
Примерно за час предстояло выполнить четыре комбинации.
Два обязательных упражнения и произвольные.
За «резервистом» по воле случая прыгал Александр Марилов. Стоит отдать ему должное – классный мастер. Всем давал фору. Шёл, как и Людмила Цыганова у девушек – вне конкурса. Точнее – конкуренции. Лёгкий отскок, свободный полёт «с затяжкой», технически чистое исполнение. Ни у кого и в мыслях не было оспаривать его первенство. Если не брать в зачёт двух проблем – травму и форму – с «остальными» претендентами на членство в сборной счёт шёл на равных.
Но копать стоит глубже, когда отскок всего «в рост».
«Прыгай, как сможешь – подбадривал себя Витёк, – Из кожи вон не лезь. Сценарий-то расписан, членство в сборной «опломбировано», средства вложены. Тебя вызвали обострить «конкуренцию» – не более того. Ну, вышвырнут обратно, коль завалишь. Велика беда начало! Полетать туда-сюда – тоже удовольствие…»
Болтовня иногда неплохо раскрепощает.

Три упражнения, вопреки ожиданиям, мастер откатал без грубых помарок. В предварительном зачёте – третий результат. Увы, опять! Ладно, сойдёт. Однако в сборную наметили включить тех, кто займёт первые два места. Что с того! Зная свои возможности, он и не ставил перед собой «крутой» задачи: обскакать всех ребят. Тут лишь бы ничего не завалить. Не растерять остатки набранной с месяц назад формы. Но…
«То чего я опасался, оно же и случилось» – мелькнуло в самый последний момент.
Амортизируя с высоты «двойного сальто с пируэтом» на приземлении, мастер слишком согнул ноги в коленях. Угол сгиба в правом голеностопном суставе срезал сверх всякой меры. Плюс давление массы тела. С налёта! Хрустнуло так, что прикусил язык. Боль снял заморозкой. В оставшиеся дни только тем и занимался, что с тренировки, прихрамывая, ковылял в местный диспансер на процедуры.

ОТВЛЕЧЕНИЕ
Уже с полгода как одной из скрытых статей расхода душевных и прочих сил мастера составляли мысли и переживания. Само собой и единственно – о ней. Колонка актива «в личной графе» до сих пор пустовала. Всякий раз, как он, настроившись на откровенный разговор, намеревался сделать шаг навстречу, нечто стопорило его порыв. При одном лишь на неё взгляде.
Ещё в полудрёме, на подлёте к Куйбышеву, сколь ни пыхтел чудак представить себе момент приветствия – выходила странность. Кадры рассеивались словно мираж. Воображение играло с ним в прятки.
Да и думки шли всё какие-то несусветные:
«Вряд ли она согласится со мной дружить. Скорее Марилов уже обхаживает. Судя по тем знакам внимания, которые пулял ей в Воронеже. Ещё на предварительных сборах – в зале ГОО».
Эх, знать бы ему суть подобных манёвров!
Страх – один из самых цементирующих блоков. Можно не быть трусом, но побаиваться, что тебя отринут. Легче всего улитке скрыться в своей раковине. А вдруг ей грозит дерзкое нападение! Со стороны того же червяка – ладно бы уж молотоголового…
Само собой, над ним довлела плоть молодости. С другой стороны – он же обуздывал себя, насколько хватало выдержки. Сублимируя порывы чувственных влечений, худо-бедно, с издержками пополам, Виктор перенаправлял их в окольные русла. Тренировочный процесс, учёба и прочие «отдушины» – давали выход пару отрицательных эмоций. При встречах они обменивались «холостыми» намёками переглядов. Жажду общения утолял глоток тривиального кивка.
И опять мастер по спирали вниз уходил в недовольство собой.

Было, правда, одно, но стойкое переключение на другое.
После ранней тренировки к обеду на десерт подали свежую новость. Знакомая прыгунья из Воронежа сообщила:
- Вить, прилетела… Людмила Цыганова.
- Я тоже… вроде как… с неба свалился.
- Ты ночью, а она спокойно – без суеты… к вечеру будет на тренировке.
- Значит, вне конкуренции…
- А ты разве не в курсе?
Что тут скажешь! Он знал землячку, как сильного мастера. Она первая среди девушек исполнила двойное сальто с пируэтом. Где-то в Алма-Ате, кажется. Но учитывая, с каким почтением ею произносилось имя той, действительность вполне могла превзойти ожидания.
Ещё накануне вылета из Воронежа приятель Витька выдал «сногсшибательный» секрет. На небосклоне акробатики внезапно взошла яркая звезда. Среди девушек – в секторе прыжков на дорожке.
- Обрати на неё внимание – дружески советовал он, похлопывая по плечу.
- Девушка такая неприметная, что нужно специально обращать внимание?
- Её невозможно не заметить.
- Ты про талант… попрыгушки?
- Про всё! – одним словом выпалил знакомый, видимо, от избытка переполнявших его чувств.
- А может что-нибудь ещё вдобавок ко всему? – передёрнул Витёк с усмешкой.
- Там такая особа! – закатывая глаза к небу, шепнул друг вполголоса – Во всех отношениях… эталон! И душой и телом.
- Не бывает! – отмахнулся мастер – Но даже если так. «При королеве, сам знаешь, лучше… побыть шутом».
- И то дело: поднять платок, стакан воды налить…
- О, да ты стихами заговорил!
- Ладно, посмотрим, как сам запоёшь при виде её величества.
Хлопнув по рукам «на шампанское», приятели расстались. И Виктор поспешил в аэропорт.
Однако ещё при подлёте к пункту назначения, в полудрёме, ему вдруг стали «мерещиться» виды. Девушка с чёрными, как смоль, волосами. Большие, зелёные глаза. В двух словах, цыганка Цыганова.
Но тут реальность, что называется, превзошла всякие ожидания, быстренько подрезав крылья фантазёру. Пришлось согласиться: в контексте примера – действительность гораздо лучше выдумок. Приятель оказался прав. Есть разница в канонах совершенства.
Не жалко было продуть пари.

«Ого! Да тут свой почерк – соображал Витёк, воочию всматриваясь в её поступь, – Девушка… с боевым характером. С прицелом… на Олимп»
Обыкновенно прыжки «стелют» по дорожке, раскатывая в длину. Впереди двадцать пять метров – места предостаточно. Её же стиль, несколько высоковатый, отличался особым углом подъёма. Видать, сказывался уровень мастера по спортивной гимнастике, «втиснутого» в строгую рамку ковра. Именно оттуда убедил её перейти в акробатику именитый прыгун, а затем и тренер – Василий Скакун.
Так вот. В связи с метким сравнением в системе его ценностей произошёл «сбой». Прежде, отчасти с оговорками, мастер настолько был ослеплён единственной, что не видел вокруг никого, кроме «предмета» своей милой привязанности. По меньшей мере, странная штука. Водились же у Литвинова другие девчонки! Под стать ему – прелестные вариации выбора. И получалось, что никто толком не мог затмить «объект» его тайных воздыханий…
Теперь же, воочию сличая две грации – Людмилы и Ольги – Виктор замечал в себе чудачества от смещения фокуса внимания.
«Звёздочка моя ясная» блекла в лучах восходящей Звезды. Тогда, как боль неопределённости, притупляясь и отступая куда-то на миг, загонялась всё дальше и глубже внутрь.

СОБРАНИЕ
Вечером после прикидки объявили совместный сбор.
В холле разместилось человек пятьдесят, вместе с тренерами. Каждому из кандидатов предстояло письменно на листе бумаги «разобраться» с основным составом сборной. Тайным голосованием выбрать семнадцать членов команды. Запасные не предусматривались.
Слегка коснувшись всех видов акробатики, Виктор «застрял» отдельно на своих прыжках.
Девушки. Вне сравнения первой шла Людмила Цыганова – коню ясно. На вторую позицию из списка претендовали, как и у ребят, четыре прыгуньи. Причём, все свои – из Воронежа. Примерно равного уровня мастерства. И всё же, исходя из суммы баллов, второй результат показала Ольга. Стало быть, пристрастный тон его голоса – остался за скобками.
Среди юношей лидерство Марилова так же никем не оспаривалось. Гарин без вариантов – аутсайдер.
А вот на второе место замахнулись сразу трое.
Гаврик из Краснодара. Воронежцы… Азаров и он – Виктор.
Кого же вписать? Если без эмоций…
Азарт земляка импонировал многим.
 «Приз зрительских симпатий я б отдал ему запросто – рассуждал Витёк, – Краснодарец, по-своему, техничен и стабилен, но… «баскетбольного» роста. И без риска. К тому же между Саней и Олей искрилась симпатия. А это немаловажно для настроения в команде. С другой стороны, раз тренер вызвал меня, значит, остальных кандидатов, как бы… «отфильтровал». Стоит ли голосовать за тех, кто, судя по всему, «забракован» заранее? Включить себя… вроде неловко. Пустую строчку оставить? Тем более… «кукиш» всем. Второй-то прыгун зачётный!»
Бесспорно, оценки не всегда отвечают требованиям при окончательном формировании команды. Из двух и приблизительно равных по силам мастеров, предпочтение могут отдать тому, чьё влияние на товарищей по сборной наиболее благоприятно. Учитывается само собой и психологическая совместимость.
Откровенно говоря, Витька готовился к отправке. Особого сожаления не испытывая, поскольку ещё раньше дома покорился обстоятельствам. Пару минут посомневавшись, скатал три (исключив «внеконкурсного» Марилова с аутсайдером) бумажки. В каждую вписал фамилию. Сунул в карман трико и капитально перемешал. Затем, вытащив один клочок, развернул и… внутренне улыбнулся.
Так высветился «второй из двух» прыгун. Полный список сборной составил на основе баланса. Между техническими результатами и ощущением «нравится».

Листы для печати легли на стол стопкой. Старший ещё раз обвёл присутствующих взглядом:
- Все заполнили? – спросил он, выжидая паузу – Мы уходим на совещание. Далеко не расходитесь.
Тренеры удалились, а уже спустя полчаса зачитывался полный список сборной. Литвинов что-то говорил в обоснование каждого из утверждённых членов основного состава. Начал с групповых видов. Следом разложил «по полочкам» пары всех трёх направлений.
Наконец, подобрался к «десерту» прыгунов.
Виктор машинально кивнул, услышав после Марилова свою фамилию.
Никто из ребят, как и следовало предполагать, его не поздравил.
Видать, оно и к лучшему…

УРОК ВПРОК
На следующее утро тренировку отменили. Желающие из только что укомплектованной накануне сборной провожали в аэропорт тех, кого не включили в основной состав команды. Две трети кандидатов разлетались по разным городам России.
Уютно примостившись к окну «Икаруса», Витька застолбил сумкой соседнее место. Хотелось побыть одному, посмаковать иронию судьбы.
 «Итак, ни по предварительным результатам, ни по сумме оценок прикидки я не прошёл отбор – приговаривал он себе под нос, – Среди кандидатов в сборную, считай, треть была из воронежцев. А по итогам тайного голосования за меня чиркнули «галочку», где-то участников… двадцать. Невысокий рейтинг, однако, среди большинства. Тем не менее, Литвинов наряду с Мариловым, вписал мой «проходной» куда следует.
Так-так…
Что и кому он хотел этим сказать? Какие уроки усвоят вверенные ему мастера, оставь он всё, как есть?
Справедливости или безнаказанности?
Попустительства или… милосердия?
Учишь, что в итоге побеждает сильнейший спортсмен, но выходит – иногда иначе. На практике демонстрация «двойного стандарта».
А может всесторонний анализ – если точнее?
Когда нравственная аксиома выбора приносится в жертву объективным показателям вседозволенности – то есть, если б его восвояси отправили – о каком воспитательном подтексте тогда бы шла речь?
При каких условиях личная симпатия тренера, субъективная сторона выбора превалирует над ситуацией заведомо для кого-то проигрышной?»
Виктор пытался взглянуть на дело под «тупым» углом зрения.
Не лучше ли было всё-таки снизойти к шалостям проказников? Ну, подумаешь, оступились – с кем не бывает! Это ж единичный случай – а потому извинительный. Великодушие порой несёт в себе куда более назидательный смысл, чем само наказание за провинность.
Стоит ли говорить о каком-то там «моральном преимуществе»? Ведь ещё дома, когда все улетели, он по сути дела перестал тренироваться. Потеряв отчасти надежду, опустил руки. Не опустился, конечно. Начал подготовку к экзаменам в ВУЗ. Но всё же это мало смягчающее обстоятельство.
Да риск был и довольно высокий. Травма, далеко не лучшая форма…
Разумеется, старший тренер схватывал ситуацию целиком, брал выше и проникал в корень проблемы, в отличие от выпускников специализированных школ.
На каких весах взвешиваются все нюансы доводов «за и против»? Какую ношу взваливает на себя руководитель, вопреки мнению большинства, гибко внедряя оптимальный для всех компромисс? Да ещё и в лично-административном порядке!
Как бы то ни было, но действовал «главный» решительно и обосновано, полагаясь на свой опыт, «чутьё», веру в ребят и ответственность за команду. Потому-то и прыгуны на него, если хорошо капнуть, не в обиде - видно невооружённым глазом…
Виктор также подошёл к парням попрощаться.
Преодолевая себя, они пожали друг другу руки.
- До скорой встречи!
- На следующих сборах… сочтёмся.
Каждому из них предстояла… «контрольная работа» над ошибками.

«ПОДНИМАЮЩИЕСЯ ВВЫСЬ»
Годы прыжков Виктора по мастерам пришлись на второй, условно говоря, «внешний» этап развития акробатики в СССР.
Занимались тогда «на подъёме» с огоньком. Спорт «с полной господдержкой» доступен был для всех абсолютно желающих.
Советы в силе – с ними считались.
Атлеты «поднимающиеся ввысь» с всевозрастающей популярностью восходили на мировой помост.
Сводки спортивных новостей из газет и телевизионных репортажей с матчевых встреч на взлёте международного признания пестрели заголовками. Один ярче другого:
«1973 год ознаменовался образованием МФСА».
«Праздник акробатики».
«Успехи советских мастеров на Кубке Волкова…»
22-23 ноября в Москве прошёл конгресс представителей «десятки». Результат многолетней подготовительной работы, наконец-то, увенчался успехом. Создана Международная федерация спортивной акробатики. Возглавил новую организацию болгарин Стойл Сотиров.
В знак признания заслуг в развитии и популяризации трюковой дисциплины федерации страны было предоставлено почётное право.
А именно: организовать и провести первый чемпионат мира. Свершилось поистине историческое событие для всех виртуозов планеты!
Акробаты Союза, являясь бесспорными лидерами в своём виде спорта, посвящали личные достижения предстоящему торжеству.
Скупые на эмоции отчёты информировали:
«На чемпионате СССР мужская пара из Волгограда В. Назаров – В. Алиманов и смешанный дуэт из Свердловска Ю. и Г. Савельевы продемонстрировали прекрасную композицию, основанную на органическом слиянии музыки и сложнейших упражнений. Рекордные трюки показали прыгуны. Впервые в мире минский школьник Вадим Биндлер в марте 1974 г. выполнил тройное сальто назад; Василий Скакун – двойной оборот с поворотом на 900 градусов (пируэт + полтора); Надежда Маслобойщикова – двойное сальто назад в переход»…
«С 12 по 15 июня 1974 года в московском Дворце спорта стартовал первый чемпионат мира. То был настоящий триумф советской акробатики. Одних только золотых – 13 медалей (из 15 разыгрываемых) завоевали спортсмены нашей страны. Звание сильнейшей сборной многократно подтверждалось и на последующих международных стартах…»

СПАРТАКИАДА
На другой день сборная в полном составе взяла курс на Запад.
Львов – древний, массивный город с 800-летней историей приветствовал российский состав слепым с радугой дождичком, омытыми до блеска булыжниками мостовых, обилием зелени, цветов и щедрого солнца Карпат.
Душа Витька пела: «Пора, пора порадуемся на своём веку!»
Мечта приблизилась…
Да и вообще весь 1976-ой год выдался результативным.
Начался с новоселья. Наконец-то получили квартиру. Изолированную! С кухней, комнатой, ванной…
Раньше до его 16-летия они с мамкой изо всех удобств пользовались исключительно холодной водой. Комнатёнка кроха. Коридор – и того меньше.
Теперь, вроде бы как «зажили» припеваючи.
В ту же зиму присвоили звание «МАСТЕР СПОРТА СССР». С «корочкой» за номером 117642. Летом не без сожаления он распрощался со средней общеобразовательной школой. С проходным баллом – 4,5. И вот теперь спартакиада – экзамен его физических и моральных сил.
До сих пор всё шло… «ну, если не как по маслу, то и не постно».

Соревнования по акробатике проходили с 22 по 24 июля.
В просторном сооружении: «2 в 1». Два стандартных по тем временам зала под одной крышей. С таким размахом ему ещё не доводилось прыгать.
Команда состояла из семнадцати школьников.
«Четвёрка» ребят и «тройка» девчат – групповые виды упражнений.
Три пары, включая смешанный дуэт.
Две прыгуньи да Виктор с Мариловым.
Победа определялась по общей сумме баллов пятнадцати результатов, где более чем скромные оценки мастера замкнули судейский протокол.
В личном зачёте наш Александр уступил лишь украинцу. И вовсе не потому, что сошлись они на «меченой» соперником территории. Парень – «мячик» из Киева реально подскакивал выше, великолепный творя «произвол»! Краткие, хлёсткие, чистейшие комбинации.
Темповое упражнение: двойное сальто «прогнувшись» с отскоком в бланж. Винтовой прыжок: два с пируэтом в первом, и сразу отбив – пируэт. Без всяких переходников – фляков.
И это с лыжной дорожки!

Сводка XIV Всесоюзной Спартакиады школьников сухо «прессовала» информацию: «Сборная России по акробатике в упорной борьбе одержала убедительную победу…»
Виктор – Чемпион в командном зачёте.

По меньшей мере, три «издержки», связанные с защитой Литвиновым его результата, врезались ему в память.
В семидесятых годах использовалась эластичная дорожка переменной жёсткости. Бывшие в употреблении лыжи скреплялись в щиты размером полтора метра (ширина) на метр с лишним в длину. Секции последовательно стыковались друг с другом. Таким образом, получалась подкидная – четверть стометровки.
Так вот. Правилами соревнований тогда было принято скакать «по лыжне» в тапочках или чешках. Многих прыгунов эти «кандалы» сковывали. Хорошо ведь, когда чувствуешь контакт – непосредственно с паласом дорожки!
«Они б ещё варежки прописали натягивать – утрировал Витька, досадуя – Да шлем на голову… для безопасности полётов!»
Ни с кем, не посоветовавшись, выскочил… босиком. Отскакал первую обязательную связку. Показали оценки: от 9,1 до 9,3. Главный судья – украинец, долго возился за столиком, жонглируя цифрами.
Наконец, скосил сомнительный балл – 8,1.
Литвинов пошёл разбираться. Выяснил: на босу ногу – исполнение «не эстетично», вне правил соревнований.
Без шума, аргументируя свою позицию, несколько минут отстаивал он «допустимость» внесения поправки.
Главный довод: в России уже как с год «без обуви» прыгать разрешали.
Зал замер в ожидании напряжённой развязки…
В итоге конфискованный балл всё-таки вернули.
Что ж, «дурной» пример – заразителен. Тут же почин подхватили такие же «босоногие» в душе прыгуны.
«Ну, хоть в чём-то первый!» – хмыкнул про себя мастер.

Второй эпизод касался «темпового» блока произвольной комбинации.
Конкретно: рондат – фляк – двойное «согнувшись» в переход. И далее,  через парочку фляков с концовкой – двойное сальто «в группировке».
Заостряя угол, Виктор перекрутил обороты, не успев, как следует разогнуться для связки. На все четыре упражнения давалась одна запасная попытка. По случаю, пришлось ею воспользоваться. Прохаживаясь вдоль разбега, настраивался на повтор.
Естественно, не без волнения.
Бесшумно подошёл Литвинов. Мастер взглянул на него мельком.
«Похоже, влез в мою шкуру».
В нужный момент очутился рядом.
Положил руку на плечо – и… замер.
Так они простояли минуты три. Совершенно без слов. Пока не объявили повторный заход. Затем так же без суеты, нисколько не выговаривая, тренер снял руку. Что-то при этом непроизвольно стряхнул от себя, будто соринку с рукава в сторону, и удалился не оборачиваясь.
Виктор не знал, что и думать. Тревога, однако ж, поутихла. Мыслительный процесс, как ни странно, завис. В какой-то нейтральной фазе. Движения, отработанные до автоматизма, дальше по ходу включились сами собой. Смазав канифолью подошвы, он занял исходную позицию. Прищурившись в себя, быстренько прокрутил основные и связующие звенья комбинации.
Разбежался и сделал.
Довольно прилично – на 9,4 балла.

Третий эпизод касался «винтовой» связки упражнения. Литвинов вновь, перехватив взгляд мастера, кивком головы притянул к себе.
- Ну, что – терять нечего?!
- Вы имеете в виду… – начал Виктор, не совсем понимая, к чему клонит наставник.
- Цыганова… два с пируэтом крутит.
Прыжок Людмилы он видел и знал, что градация сложности в тех же элементах у юношей… чуть ниже. Марилов мотал свой коронный «винт-винт», и с его коэффициентом полный порядок.
- Вы предлагаете… – приоткрыл он рот, по-прежнему не улавливая суть намёка.
- Да тот же прыжок… только в конце комбинации! Из связки с полпируэта… в переход, – ответил тренер таким тоном, что ученик невольно проникся его спокойствием.
«Какой ему смысл толкать на риск! Может надобность отпала? И мой результат для команды с этой минуты болтается, словно бантик у пуделя на кончике хвоста – для забавы?
Ах да! Наша «силовая» пара юношей завалила одну из композиций. Значит, выбыла из борьбы. При таком раскладе мои оценки, пожалуй, могут замкнуть итоговый протокол…»
Теперь и впрямь: всё или ничего.
Ведь ради команды Литвинов отстаивал каждый балл.
- Да, но… я никогда не выполнял эту связку. Только со страховкой. Обкатывал и то изредка… на тренировках, – пытался возразить мастер.
- Вот и славно. Надо ж когда-то начинать!
Тренер едва коснулся плеча, по-видимому, вселяя нужный настрой. Ученик глубоко вздохнул, и тут же с облегчением выдохнул.
«Наверное, команда оторвалась от ближайшего соперника с запасом – решил он про себя, – Мой показатель, каким бы теперь ни был, не повлияет существенно на расстановку сил. С другой стороны, от оптимальной сложности испытываешь настоящий драйв. Да ещё какой! Что само собой, подзадоривает! Дополнительную попытку, правда, использовал. Один заход – без права на ошибку».
Между тем разминка закончилась. По сумме баллов обязательной программы Виктор не попал в разряд финалистов. Зато прыгал последним из своей подгруппы. И в этом был свой «махонький плюсик» – соперники, как на ладони.
Объявили выход. Блеф. Затяжка процедуры… с манипуляцией канифолью… смазка контактных стоп поверхностей.
Разбег: пятнадцать шагов от дорожки.
Комбинация длинная – подскок с краю.
Мысленно проиграл: «Рондат фляк – полпируэта в переход – рондат фляк – двойное сальто с пируэтом в первом… стоять!»
Теперь в реальности.
Судья дал отмашку – можно!
Обратный отсчёт времени – в себя.
Разгон – важная составная часть.
С подскока раскатил половину комбинации…
И тут, чуть гася скорость, вместо плавного перехода, с опорной ноги слегка вбил клин пяткой. Какая-то доля секунды, но всё ж… задержка темпа. И далее… почти с места, ускоряя и выравнивая вторую часть связки, Витёк, сам не ведая как, «вырвал» курбет у себя из-под ног. Вскинув с фляка руки верх, крутанул винт так лихо, что едва ли успел оттолкнуться.
Взлёт (его после пожурили) был «всего ничего» – в рост. И только исключительно за счёт природной резкости – раз. Отработанного «до автоматизма» навыка – два. Ему удалось-таки вырвать пируэт-сальто и каким-то чудиком посадить себя на ноги.
Из-за «стопора» оценку снизили. Тем не менее, результат ушёл в зачёт. Первым с хвоста бантиком.

«О ПЕРВЫХ С КОНЦА…»
«У всех на устах на слуху – первые…
В игре с ёмким названием жизнь – Чемпионы.
Что ж, мир вправе гордится своими героями.
Знать в лицо! Ровняясь на них – расти.
О первых с конца – история…
Неужели, их опыт столь бесценен, что лишает дара речи?
В личном первенстве выигрывает один из сильнейших асов. В команде важен результат не только лидера, но и последнего из «случайных» пасов.
Одно бесспорно, «контрольную» сумму баллов вносят в копилку призёры. Однако на пьедестале их всегда единицы.
Раз-два-три – и обчёлся.
И всё же! Участники с 4-го, скажем, по 15-ый номер владеют, условно говоря, «большим пакетом» цифр.
Суть в том, что основная сумма баллов команды, словно глубинная часть айсберга, сокрыта под водой. Мы говорим о ней, как «о скупых цифрах» итогов состязаний.
Нам известны имена победителей.
Остальные следуют – по умолчанию…

РАЗГОВОР С ЛЕГЕНДАРНОЙ ПРЫГУНЬЕЙ
Теперь можно и расслабиться.
Тренер поджидал на выходе из спортзала:
- Молодцом… не подвёл.
Виктор, как бы извиняясь, пожал плечами.
- Всё что мог – сделал. Я ж случайно попал в сборную…
- Закономерность вступает в силу… при всяком удобном случае – многозначительно заметил наставник.
Мастер бросил взгляд на трибуну, высветив из всех лиц одно.
Литвинов улыбнулся:
- Иди, пообщайся, а то вечером в обратный путь.
- Как! Вечером? А парад, награждение…
- Рейсы на Воронеж через день. Завтра часть сборной отправляется на Кубок Волкова. Мы ж не оставим тебя одного… на целые сутки! Полетишь с Колей Шевелёвым. Прямым рейсом до назначения. И помни: я всегда рад тебя видеть… у нас в зале. Приходи – прыгай, когда и сколько захочешь.
«Ну, хоть какое-то утешение!» – прошептал Виктор, шагнув к рядам скамеек для зрителей.

Странно, но факт. После выпускного вечера – одноклассники забавы ради марали словесные портреты тех, с кем хотелось бы пройти рука об руку. Ни много ни мало – по жизни. Настрочив с листа «идеал», Витёк швырнул клочок бумажки в стол и забыл о нём.
По крайней мере, в канун совершеннолетия мастер отдавал себе отчёт в том, что при тех квотах природы, которыми он располагал с рождения, до журавля в небе ему не дотянуться. Ведь синица в руках и то «под вопросом». Тем не менее, следствием невольного сличения двух лиц, стал очевидный сдвиг настроек в его притязаниях на внимание.

Прежде Витёк ослеплён был настолько, что не видел вокруг никого. Кроме «единственного» предмета своей привязанности. Натянутость подогревалась отсутствием переключения. На более отвечающий взаимности объект.   
Теперь же, воочию всматриваясь в «эталон» совершенства – и не какой-нибудь там отвлечённый, а самый, что ни на есть живой – он проникался доверием к собеседнице и добрым предчувствием от предстоящей беседы.
Так или иначе, преодолевая робость ещё и потому, что курс его скорректировал тренер, Виктор приближался к цели. Но более всё же, вероятно, что и сама «причина» открытости располагала к себе дружелюбием. Не было в ней ничего отталкивающего, ни малейшей тени «заоблачной звёздности».

Людмила Цыганова восседала на скамейке с подобающим лидерам достоинством.
Подойдя, он спросил:
- Позвольте мне приземлиться?
Девушка, едва улыбнувшись, кивнула:
- Пожалуйста, мягкой посадки.
«Красивый голос и держится… не букой, как Ольга» – подумал мастер, ловя себя на ощущении, что «рядышком» не так сильно конфузит.
- Надеюсь, я не очень рассмешил вас своими наскоками? – спросил он, усаживаясь на почтительном от неё с метр расстоянии.
- Не очень – просто и без ужимок, отозвалась она – Откровенно говоря, я уже подумала, что… «сейчас он упадёт!», а ты молодец – устоял. Заставил… поболеть за себя.
В этот момент Витя отметил: несмотря на его обращение к ней на «вы», она ему «тыкала», как доброму приятелю. Вибрации её голоса ложились, словно бальзам на душу. А потому он и брёл наугад, прощупывая тему беседы, выуживая из неё целительного тембра звуки.
- У вас учебник. Похоже, для экзаменов…
- Да… готовлюсь поступать в медицинский институт.
- Почему именно туда?
Цыганова чуть помедлила с ответом:
- Возможности и желания совпадают…
Мастер выдержал паузу, прежде чем спросить вновь:
- Нет ли у вас… ещё каких-нибудь соображений… насчёт выбора специальности?
- А ты, куда хочешь поступать? – в свою очередь переспросила девушка.
- На физвос в педвуз – отрапортовал он скороговоркой.
Людмила сочувственно на него взглянула:
- Там нагрузки приличные… да ещё тренировки.
Пока он «пережёвывал» её замечание, она продолжала:
- Я отдаю предпочтение, акробатике… отталкиваясь от дорожки, легче расставлять приоритеты…
- Вы хотите сказать, что… двойные физические нагрузки – в ряде случаев могут привести… к перегрузке?
- По меньшей мере, распыляют силы…
- Угу. Концентрация на одном – удваивает силы, а деление – раздваивает на половинки…
- Есть и другой нюанс.
- Какой, например!
- Чередование умственных и физических нагрузок помогает лучше восстанавливаться.
Ему пришлось взять тайм-аут, чтобы пропустить её аргумент в себя. Чувствуя, что «простой» затягивается, Людмила спросила:
- А что тебя ещё, кроме спорта, интересует?
Вздохнув, Виктор начал прикидывать:
- Литература, языки, журналистика… спортивную медицину «на мушке» держу. Хотя «на врача» слишком большой конкурс. При всём желании у меня нет возможности… даже зацепок, чтобы вклиниться в ряды… блюстителей здоровья. Вот если б можно было сразу на несколько факультетов подать заявление! Да ещё в разные вузы…
- А почему бы и нет! – проговорила Людмила, вставая – Если есть уверенность, что задача по силам…
- Вы уже собираетесь?
- Мне пора на разминку.
Виктор нехотя приподнялся, уступая проход, и пожелал ей удачи. Он понимал, что с его скорым отлётом, им едва ли удастся ещё пообщаться. Впереди финал – самая захватывающая часть состязаний. А поскольку свою программу мастер уже «откатал», ему оставалось только наблюдать за происходящим в качестве зрителя.

«А хорошо иной раз взглянуть на себя со стороны…» – размышлял он, мотая на пробивающий пушок уса её конструктивные замечания.
Цыганова в прыжке за первое место попросту его сразила. Помимо «двойного сальто прогнувшись», великолепно, кстати, исполненного, она во втором винтовом упражнении (два с пируэтом в первом) допустила помарку на приземлении – отступила ногой назад. Конечно, за шаг с полметра снижают оценку, но не настолько же, чтобы брать… вторую попытку!
«Это ж, какая должна быть уверенность в своих силах! – цокал он языком, – Понимание того, что для тебя не характерно, а скорее, случайность, чтобы так рисковать из-за пустяка…»
Но в том-то и отличие рядового мастера, которому едва ли хватило ума не закопать свой крошечный талант в землю, от легендарного Мастера, получившего с рождения дар эквивалентный десяти его талантам…
Та и другой приумножили, но разница в складе мышления Чемпиона и того, кто лишь никогда не сдаётся – громадная.

ГЛАВА II
ПРИЧИНЫ И СЛЕДСТВИЯ
Нет дыма без огня...
Пословица

ВОЗВРАЩЕНИЕ
Прибыв в родные пенаты, Виктор первым делом встретился с действующим тренером. Рассказал о сборах, причинах вызова, и вкратце о том, как проходили соревнования…
Кое-что ему сообщил, сгладив острые углы, вернувшийся неделей ранее Азаров. Отчёт ученика Подкопаев выслушал довольно флегматично, лишь изредка вкрапляя по ходу жиденькие замечания. Затем поинтересовался о планах на лето, чем, собственно, мастер с ним и поделился. Безразлично пропустив его «бредни» относительно поступления в педвуз мимо ушей, он под конец «красноречивой» тирады, кашлянув для убедительности в кулак, спросил: 
- Тебя в десятом классе, вроде как… военкором избирали?
- Было дело на уроках НВП. А что?
- Ты ещё в «Зарницах» участвовал, встречи с ветеранами устраивал…
- Ну, да… командир остался за порогом школы.
- Может быть и так. У меня к тебе… предложение. С решением пока не торопись.
- Хотите по военной части протолкнуть?
- Догадлив. Прикинь, получишь «лётное» образование, если, конечно, желание появится. На всё время обучения у тебя будет гибкий график: сможешь свободно тренироваться, иногда по соревнованиям разъезжать…
«Заманчиво – подумал мастер, потирая подбородок – Пожалуй, после такой услуги ещё чего доброго впадёшь в зависимость. И тогда прощай… самоопределение личности».
Видя, что ученик не зашорился, Валерий Дмитриевич начал заход с другого бока.
- Сейчас мы вступаем в большую акробатику. Мастер спорта – так себе, средний уровень. Даже материально никак не поощряется.
- А зря! Стипендия, как студентам вузов, мастерам не помешает. Ещё больше мальчишек и девчонок удалось бы привлечь к спорту. Или хотя бы в «трудовой стаж» годы тренировок засчитывались. А если б ещё… «здоровый образ жизни» среди населения стимулировало государство рублём – совсем бы классно было… для профилактики нации в целом.
- Мы сейчас не о том говорим – резко перебил наставник, – Твоя задача… международный класс. Придётся существенно увеличить нагрузки, попотеть, как следует, над качеством упражнений, усложнением связок. Потребуется ещё одна дополнительная тренировка в день…
Он выжал из ученика двойной кивок головы:
- Чуешь, куда клоню? Я тот же педвуз таранил. Там муштра, выжимают по полной программе. Со своей щепетильностью будешь лезть из кожи вон, чтоб везде поспеть. Я тебя  знаю. Здоровью это вряд ли пойдёт на пользу. Поэтому: либо акробатика, либо извини… перегрузки, травмы и всё такое. 
Подкопаев опять сделал паузу, глядя прямо в глаза мастеру.
- Что-нибудь ещё?
- С моей поддержкой… ты сможешь спокойно, не дёргаясь, идти на результат…
- А если я в армию дёрну, когда повестка придёт…
Валерий Дмитриевич поморгал глазами.
- Служба – дело серьёзное. Комиссию прошёл?
- Само собой – готов к труду и обороне.
- Мать не жалко одну оставлять?
- Жалко у пчёлки… это ж ненадолго, а по чувству долга так и вовсе… удовлетворение. И потом: я ж не на старости лет в немощи оставляю…
- Ну, что ж, когда надумаешь – сообщи. Как-никак, увольнения из воинской части – три раза в неделю. Прыгать будешь, родных навещать…
- Вам всё равно пока догуливать отпуск. У меня про запас неделя – на принятие решения…
- Значит, по рукам. Смотри, не зарывай талант в землю – улыбнулся он.
На том и разбежались.

СПОСОБНОСТИ
Кроме напутствий от тренера, «наклёвывались» и другие возможности.
Так, руководительница класса Софья Яковлевна Щербаковская – она же учительница русского языка и литературы – приметила в нём «уклон» к предмету своей специальности. И всего лишь следовало «чуть больше», по её мнению, уделять внимания книгам и сочинениям, чем требовалось по программе. Соответственно – умерить пыл к акробатике.
Стоит сказать, что «классная» под разными предлогами поощряла и как могла, направляла в нужное русло развитие «всесторонних и порой необратимых сдвигов» своих не в меру ретивых учеников. Так, нередко вызывала к доске – для чтения стихов. А то и вовсе задавала «на дом» пересказ своими словами отрывка из текста проходимого накануне автора «крупного» произведения. К примеру, «Война и Мир» Льва Толстого.
При всей занятости тренировками, мастер, по большей части, штудировал прозаиков заблаговременно. Практически на одном дыхании – за летние месяцы. От и до – перед изучением «по востребованию».
Как-то в вечер поэзии на «вечную» тему, Вите пришлось «отдуваться», декламируя наизусть Пушкина:
«Я помню чудное мгновенье…»
«Я вас люблю, хоть я бешусь…»
А поскольку стихия лирики с юности, как правило, ещё и «злободневна», она-то и удавалась ему сообразно лейтмотиву переживаний. Скорбя на публику, он «муки сердца» изливал. Класс, умиляясь, замирал, когда под сенью впечатлений, голос Витька, «дрожа и трепеща», высвистывал из себя такие соловьиные трели, что у самого мурашки по спине бегали наперегонки со слушателями. К тому же видя, как барышни шмыгают носом, он и сам «обманываться» был рад. И тогда высшей наградой чтецу служила та без хлопков тишина, что с минуту ещё, зависая над головами, беззвучно вибрировала, в качестве бонуса «начинающему артисту».
Иногда его просили спеть. Чаще к празднику. Опять же «лирическое» или на военную тему. И тут уж грех было «отнекиваться», поскольку исполнитель не лишён слуха.
Однажды при полной зале для публичных актов средней школы №21, Витя – ученик 10 класса «В» невзначай «сорвал» аплодисменты. С приличной человек за сто аудитории. Песней «У деревни Крюково». Ко дню Победы! Без всякого музыкального сопровождения. С переносным усиливающим его тихий голос микрофоном через плечо.
Получались у него и трюки, акробатические эксцентрики. Цепляясь за партнёра, который к тому же «ловил его и швырял» под плафон потолка, они разыгрывали архи-препотешные сценки. Да что там! С таким же успехом Витёк мог бы испробовать себя на арене цирка, хотя бы… грустным клоуном. Но, к сожалению, а может и, наоборот – в руки ему тогда попалась одна из тех редкостных книжечек (отнюдь не «Работа актёра над собой» Станиславского) о закулисных тайнах эстрады, которая начисто отбила у него охоту к «игре в жизнь».
При своей фатальной приверженности к прыжкам, обуревавшей его сверх всякой меры, любая перспектива вне спорта рисовалась ему крайне смутно. Да разве мало увещевала Витю учительница поступать на филфак! Или на «актёрское» отделение в институт Искусств. Достаточно, наверное, чтобы хватило за глаза на троих.
Что ж, варианты «напрашивались» и подходящие в том числе. Литература и журналистика. Военная служба и медицинский профиль…
Так причём здесь «бешеные» конкурсы!
И зачем «сгоряча» кидать заявление! Куда бы то ни было в ВУЗ! Или Подкопаев не желал ему добра, когда вдалбливал, не перегружаясь «однообразием», последовать его рекомендации?!
«А что если в том участии только личная выгода тренера? – озадачивал себя Витька никчёмным вопросом – Ну, будь я первым мастером международником из его бригады. К чему бы это меня обязывало? Да и смогу ли я в будущем добиться успеха на поприще трюкача? При своей-то хронической травме…»
Такая заумная выходила подоплёка!
Был некий рок в той его страсти к движению с самоутверждением, игнорирующим благоразумную волю окружающих. Не вникая в доводы близких, подстрекаемый обстоятельствами, он неуклонно на всём ходу напряженного ритма загонял себя в песок тупика.
По молодости, как ни парадоксально, порой не хватает гибкости. Не той связочно-мышечной её формы, из-за которой он слыл первым среди воспитанников Подкопаева. Но той, что выражаясь фигурально, выпячивалась «твердолобым фанатизмом» к любым встречным, равно как и поперечным мнениям с предложениями, выходящими далеко и за рамки ограниченно-узких реалий, и воспринимаемых подчас, как… чуть ли не посягательство на «личностный суверенитет».

ВСТУПИТЕЛЬНЫЙ ПРОВАЛ
Пролетели три недели.
Вновь они пересеклись…
- Ну, что… какое решение принял? – спросил тренер, едва гукнув на приветствие ученика.
- Документы сдал… полный боекомплект!
- Так-так… перед фактом, значит ставишь.
- Да вы же сами в отпуск укатили!
- Зря не дождался! Ладно, проехали. Как состояние готовности?
- В теории вроде нормаль – бравировал ученик – А вот с практикой… толкач муку покажет.
- Хм… Гимнастику ты с листа сдашь, однако в «лёгкой атлетике» нормативы жесткие. Да и в плавании у нас… пробел.
Витя кивнул в знак согласия.
- Прийти поболеть за тебя, что ли…
- А вдруг и впрямь захвораете?!
Подкопаев сглотнул слюну:
- Кое-кого из старшего поколения преподавателей я знаю… впрочем, сейчас они скорее консультанты. Ну, хотя бы поддержу морально…
- В таком случае, завтра в десять – первый экзамен на стадионе «Труд».

Физику с химией Витёк сдал «на пять». Так же и гимнастику. А вот «королеву спорта» позабавил, типа как шут. Легчайший вес, дал ему силёнок толкнуть семикилограммовое ядро для мужчин, считай, себе под ноги. На «полуторке» сбил дыхалку, отхаркиваясь в нос с кровцой.
Валерий Дмитриевич из сочувствия болел за него так, словно и впрямь хотел захворать. Увы… судьи оказались строже, чем он предполагал. Только в секторах прыжков (в длину и высоту) положение несколько выровнялось.
В итоге: мастер отхватил «трояк» – от её величества королевы спорта.
Плавание. На дорожке бассейна «Спартак» стометровку в стиле «как попало», наглотавшись воды с хлоркой, «деревянный солдатик» стойко барахтался до самого бортика. Последние метра три, зависнув от изнеможения на разграничительных поплавках, Витёк, чтоб не пойти топориком ко дну, тянул лямку к финишу, как по канату. За это смекалку его «удовлетворили»… из сострадания за старание.

Последний экзамен – сочинение. Свободная тема – конёк.
Здесь он рассчитывал наверстать общий бал, доведя его до вступительного, при условии сдачи экзамена «на пятёрку».
Прибыв загодя, Виктор вместе со всеми ожидал разрешения на вход. В 8.45 створка двери института, наконец, распахнулась.
 И тут, к смятению своему, обнаружил: экзаменационный лист… остался дома. Объяснение на вахте ни к чему не привело.
«Не имею права – развёл руками дежурный, – обратитесь к главному администратору».
«Что делать?! До вокзала километра два».
Спонтанно стартовал стайером…
«Вот бы где зачёт сдавать!»
Миновав мост «Работницы» через железнодорожное полотно, срезал наискось по улице Фридриха Энгельса – правее военного «Гарнизона».
Подбегая к первому на приколе авто, с ходу выпалил адрес.
- Район Шинного завода! – переспросил, присвистнув, молодой шофёр – Туда и обратно? Червонец.
- Сверхсрочно!
- У меня всего лишь тачка.
- Твою ж… дивизию!
- Ну, так бы сразу и сказал. Прыгай!

Десять километров пути «Москвич» славировал сквозь центр «пробок» минут за пять. По ходу акробат «развлекал» водителя своей дилеммой. Проскочив дамбу водохранилища, застряли у светофора. Возле железнодорожного переезда ВОГРЭС у бассейна тупо «туда-сюда» корячился длиннющий состав товарного поезда.
- Ё-моё! – сплюнул шофёр, не находя слов.
Он успел выкурить сигаретку, прежде чем дали зелёный свет.
Денег дома в загашнике, как всегда, не оказалось. Обзвонил соседей по площадке: одного, второго. Наконец, верующую женщину, с квартиры напротив, достал репликой «бога ради», неизвестно откуда сорвавшейся с языка. Та выпучила глаза, зная, что Витя «образцово-показательный» комсомолец-активист.
- Что – припекло?! Господа нашего вспомнил…
- Тётя Поли до того ли!
- Ох, не нравится мне эта спешка – покачала она головой.
- Время – деньги… счётчик тикает!
Соседка, потянув «кота за хвост» для приличия, нехотя достала «красненькую». Напутственно перекрестила… «на доброе дело».
И тут же, едва поблагодарив, мастер кинулся вниз на улицу.
Звучно хлопнув дверцей машины, сунул червонец водителю:
- Вот, как условились!
- После! Примета есть: не брать, пока не довёз…
И резко утопил педаль газа в пол.

Обратно мчались по прямой стрелке Ленинского проспекта. В отдельных прогонах меж светофоров отжимая «за сто». Проскочив Чернавский мост, с подъёма в гору «усатый» вдруг сказанул:
- Слушай, а на кой хрен… тебе этот вуз сдался?!
- То есть! – опешил Витёк – Как «на кой»?
- Только не вздумай, будто я отговариваю. У меня самого был похожий случай. Опоздал на собеседование, хмыкнул: «А может и к лучшему». И знаешь, не жалею – пятый год за баранкой. Деньжата появились…
- Процесс пошёл! Я теперь как на взводе.
- Смотри, хозяин-барин… ну, вот и твой педик!
Огибая капот, Витька бросился на противоположную сторону дороги. Туда, где возвышалось массивное в четыре маха здание ВГПИ. Вдогонку ему донеслось «ни пуха – ни пера». Но он уже пересёк проезжую часть и, не оглядываясь, сломя голову нёсся к парадному подъезду.
 
Аудитория располагалась на втором этаже. Подбегая, он резко через рот выдохнул, и возбуждённо распахнул дверь.
- Однако! – постукивая по стекляшке часов на руке, шёпотом протянул преподаватель – Сейчас десять… двадцать пять.
Витя выпятил грудь. На лацкане пиджака у него красовался значок «СССР мастер спорта».
- Интересно, по какому виду? – полюбопытствовал молодой экзаменатор.
- П-по… акробатике – выпалил абитуриент, запинаясь от волнения.
- Лучше б по бегу.
- Марафонская дистанция.
- Тогда ещё два с половиной часа до финиша.
Свободная тема давалась легко. Да и выбор попросту отсутствовал.
Витёк строчил «со скрежетом» авторучкой. Так рьяно, что «искры из-под пера» брызгали, оставляя кляксы. Единственно, что не успел – проверить ошибки. Четыре исписанные страницы, «точь-в-точь» по расписанию вытащил из-под локтя преподаватель, и мастер покинул экзаменационный класс в числе аутсайдеров.
Один из абзацев сочинения гласил:
«Бывает, жизнь в лице случайного попутчика преподаёт нам урок, но повинуясь силе внутреннего императива, какой-нибудь новоявленный «искун», по инерции безудержного прошлого и вопреки явному предостережению, скачет порой наперекор себе. До тех пор, пока обстоятельства не взнуздают его шпорами дыбом…»

АРХИТЕКТУРА ПАМЯТИ
И опять мастер не прошёл по конкурсу.
Хотел сгоряча забрать документы, и смыться от всех с глаз долой. К персонажу известной присказки – на кулички. Но поразмыслив, не без помощи со стороны, в итоге всё же охладил пыл.
В фойе на день, когда выставили результаты заключительного экзамена, ему попался тренер из бригады Литвинова. Шевелёв как раз держал путь в деканат. По случаю, обещал замолвить за него словечко.

1974-ый год.
Кандидату в мастера едва исполнилось пятнадцать.
Одно из ранних впечатлений, которое произвёл Николай Васильевич на ученика, связано с его первым акробатическим выездом за пределы родного города – в древний Ярославль.
В качестве старшего тренера «Никола», сопровождал тогда сборную школьников на матчевую встречу. Вернее, не столько сам он запечатлелся какими-то своими высказываниями или наставлениями, сколько его… «благоговейное» отношение к тому сооружению, где проходили соревнования. Именно «свято место» давало пищу фантазии обострённому новизной восприятию подростка.
Хотя в ту пору едва ли кто из юных участников смог бы «оценить» увиденное должным образом. Зато впитывал картинки «про запас», как губка – на много лет вперёд.
 
И представлялся ему храм…
Все внутренние перегородки разобраны по кирпичикам. Части: алтарь, притвор и святилище – слились в одно игровое поле. Вдоль северной стены из нескольких ступенек – скамейки для зрителей.
По другую сторону, во всю длину строения – 25-метровая «лыжня» дорожки. В двух шагах выпада от неё высоченные окна. Широкие колоны подпирали своды проёмов. Разбег для прыжков – из малого, что слева от главного, алтаря. Пункт приземления… «книжная лавка».
Разноцветные кусочки мозаики мелко-искусной выкладки отбрасывали тусклые блики света на пол. Мерцая, они создавали таинственно-радужное настроение. Услужливое воображение довершало некогда живое полотно долговременной вереницы церковных будней и праздников.
Мерное потрескивание свечей, тихие огоньки лампад, притягивающие взоры к ликам святых божиих угодников. Запах ладана с ароматом благовоний. Росписи в строгих полутонах, приглушенные копотью времени сюжеты библейских повествований…
Ближе к амвону зелёная «лужайка» – под вольные упражнения. В центре зала располагался второй настил. Синева ковра – вроде озерка. Ноги «верхнего» в пирамиде взметнулись под купол – наглухо в те годы замурованный.
В большом алтаре стояло пианино, и техника для музыкального сопровождения. Внешне церковь, к тому же «обезглавленная», мало чем отличалась от прочих строений в округе.
Кое-кто из ребят мог ненароком подслушать разговор взрослых:
- Какая тут сила Духа! – цокал языком один из приезжих тренеров.
- Сейчас здесь царит спортивный дух Силы – вторил другой.
- Здорово это или кощунственно? – усомнился третий.
- Время всё расставит по своим местам…

Возможно, именно с такого нетривиального спортзала, и начинается порой посвящение. По меньшей мере, приобщение к истории, духовным ценностям… опосредованно – через физическую культуру и спорт.
В единстве силы Духа с духом Силы.
Во всяком случае – не «мерзость запустения». Свято место, приспособленной к занятиям церкви – не было пусто. И таким образом спасали, сохраняя, не столько памятники архитектуры, сколько архитектуру народной памяти…

БАЗА ГОО
   - Ничего не обещают – утешил Шевелёв, вернувшись из деканата – Пока не торопись. Документы забрать всегда успеешь. В первом семестре бывают отсевы…
Тренер немного помедлил.
- Да кстати, Владимир Александрович просил передать, чтоб ты зашёл к нам в спортзал… поговорить кой о чём.
- А он… окончательно к вам в бригаду переметнулся?
- Похоже на то… «специалист по прыжкам» для девчонок требуется. Василий Дмитриевич всё-таки профи в парах. Ты же в курсе – он первый в нашей области звания «мастера» получил.
- Знатное дело. Подкопаев чуть позже. Кажись, в шестьдесят пятом…
- Ну да… Валерий Дмитриевич и так с ребятами справится. Ему Шумов хорошо помогает.
- Ладно, заскачу, как только моё положение определится.
 
…Ещё на заре становления, где-то с пятидесятых годов прошлого века Евгений Алексеевич Анцупов, будучи «мудрейшим» среди акробатов, инициировал специализацию.
Литвинов «по его поручению» взял на себя ответственность за девушек попрыгуний. Валерию Подкопаеву «озорники» достались. Сам же директор школы оставил за собой мужские пары. Позднее, сплавив смешанные дуэты Коркину, загрузил «четвёрками» Позднякова.
Затем программа расширилась. Появились девичьи «трио», «двойки»…
Как результат – Василий Дмитриевич «по уши» увяз в том, с чего начинал сам и что считал своим фирменным кредо. То есть в парах, но с женскими выкрутасами.
На тот момент на его счету «Заслуженного тренера СССР» значился целый ансамбль мастеров, чемпионок и призёров первой в мире страны «победившего социализма».
Таков был расклад в СДЮШОР №2 на день зачисления мастера в государственный педагогический институт.

Спортзал при клубе завода ГОО располагался с юго-восточной окраины города. Микрорайон вроде бы сугубо промышленный, но с точки зрения «общественной безопасности» не совсем благополучный. Далеко за пределами левобережья «машметовцы» славились…
Что ж, тем убедительней наставничество бригадира. Ни одного случая ЧП за все годы дислокации его базы в тамошней зоне.
В округе располагалось несколько общеобразовательных школ, откуда тренеры черпали немалый резерв отбора. Именно в «горном», не слишком-то приметном с виду спортзале с одной наковальней ковра молотом дорожки, Василий Дмитриевич создал одну из сильнейших кузниц акробаток Союза, выковав  заодно себе Звание.
    
«Чем Щёголев хочет зацепить меня?» – прикидывал Виктор, входя под крышу спортзала клуба ГОО.
Осмотревшись, увидел его в отдалении – с группой малышни.
- Сейчас подойду, минут через пять – крикнул тренер, продолжая возню.
Место знакомо: лет шесть назад начинал здесь с четой Кузьминых. Тогда они занимались «рассадой» детишек по лункам юношеских разрядов. Литвинов не просто потеснил их, а жестко, но вежливо вытеснил, отобрав лакомый кусок «оранжереи» под свои «мировые» цели. Целиком и полностью – для взращивания мастеров и подрастающей им смены.
Всё было правильно, хотя и больно обидно для Екатерины Гавриловны и Владимира Фёдоровича. Локомотив идёт на смену телеге. Либо ты с радостью уступаешь путь, либо, извини-подвинься, дотягиваешь свой век «на запасном пути» с грузом тормозных эмоцией.
Постепенно внедрялась техника.
Дорожки, батуты, лонжи, яма…

- Тебя можно поздравить! – бодро сказал Владимир Александрович, освободившись.
- Пока не с чем – на птичьих правах держусь.
- Всё наладится. Главное – начало… полдела откачало.
Помолчали.
- Где думаешь заниматься? – осторожно спросил тренер.
- В институте – само собой. Раз «аванс» доверия выдали, буду стараться оправдать.
- Занятно… ну, а с тренировками что наметил?
- Трудно сказать. Дорога в педик часа два займёт – туда и обратно. Да ещё на ночь глядя в центр мотаться к Валерию Дмитриевичу – все пять на колёсах. Закачаешься!
- Вот и я о том же… живёшь под боком – метров пятьсот всего: почему бы у нас не прыгать?
- Так-то оно так, но… как к этому отнесётся Подкопаев?
- Да… не просто с ним дебаты вести…
- То-то и оно.
- А что ещё напрягает?
- Чрезмерность физических нагрузок. Там ежедневно пара часов – минимум. Да тут утренняя тренировка с вечерней. Всего порядка десяти – целый раб день… шесть, а то и семь раз в неделю.
Глаза Щёголева заискрились.
- А в довершение, не смущает ли тебя ещё что-нибудь?
- Вы… про девичник? – нехотя выдавил из себя мастер, сообразив, куда тот клонит – Ну, да… неловко как-то среди юбочек одному вертеться.
- Неловко, между прочим, трусы через голову одевать.
Мастер криво хмыкнул.
- Мы – тренеры, как же… крутимся-вертимся!
- В том-то и штука. Вы – тренеры.
- Так ведь и ты на коллегу нашего тянешь.
- Это ещё под вопросом – что из меня выйдет. Вот когда зачислят…
- Слушай – перебил Владимир Александрович – А зачем тебе под всех косить? Учись выделяться – это ж один из приёмов становления личности.
- Да знаю! Так же как и другое правило: «инициатива – основа лидерства».
- А в нашем деле «знать»… что значит? – спросил Щёголев, и тут же сам себе ответил, многозначительно подняв указательный палец вверх – Исполнять, не так ли!
- Может мне «охранником» к вам устроиться? За девчонками присматривать – по совместительству!
- Фи… ну зачем так круто? Всего-навсего надо использовать шанс… для совместных тренировок.
Виктор решил уйти от прямого ответа, взвесить всё, как следует – на досуге. За ужином посоветоваться с мамой. Выспаться, наконец – перед новым разворотом.
- В общем, сделаем так: завтра все свои будут здесь в сборе. Сутки тебе на раскачку… постарайся определиться.

Вздохнув, мастер попрощался и побрёл домой наугад. Окружным путём – через частный сектор малой Азовской улочки одноэтажных домов. Он шёл, нарочито замедляя шаг, впитывая густой пряный дым, сжигаемых под вечер куч осеннего листопада с плодовых деревьев. И чем дальше удалялся от спортзала, тем отчётливей представлял себе, что, пожалуй, совсем уже скоро, и это место станет для него «пристанищем» на несколько лет кряду.

- Как принять вызов, если мотивы конкурируют? – спросил Виктор маму на кухне за чашкой чаю. Хозяйка не вмешиваясь, ушла от совета:
- Смотри сам… кто из нас акробат?
«В чём трудность выбора? – обращался к себе мастер и тут же отвечал – Кроме тренера «за бортом» остаются приятели. Только-только нарисовался ближний круг. Дружба не успела ещё, как следует, устаканиться. Чтобы поддерживать кампанейский кулак, необходимы совместные вылазки. А у нас что? После окончания школы мы, считай, уже все разбрелись. Каждый к решению своей задачи. Василия скоро призовут в армию. Олег, скорее всего, устроится к отцу на предприятие. Саня с Шуриком ждут ответа на запрос в московский цирк…
Что нас связывает, какие отношения? Не так уж и трудно будет расстаться».
Долго не мог уснуть, ворочаясь с боку на бок. Всё ломал голову над темой, которую сам же и усложнял. Проносились картинки ярких эпизодов из недалёкого прошлого. Словно короткометражные мультики. Со смешными названиями…

ПОДОПЛЁКИ
Где-то как с год иль два до спартакиады его отношения с Валерием Дмитриевичем начали буксовать. Ещё с лагеря «Будь здоров». То дулись они друг на друга, то примирялись вновь. Опять спорили по пустякам, а иногда и ссорились. И поводы напрашивались всё какая-то «мелочь пузатая» – беспочвенные.
Резкое обострение «стартовало» с того памятного дня, как Подкопаев вручил ему значок «с корочкой» мастера. В будничной обстановке после тренировки. В сухом зале бассейна ВОГРЕС. У шведской лестницы. С глазу на глаз. В знак компенсации торжественности крепко потискал руку и многозначительно помолчал…
Двух других его учеников и трёх Литвинова прыгуний Анцупов прихватил с собой в студию. Он вёл тогда популярную передачу «Телешкола акробатики». На местном TV-канале. Оригинальные живые уроки обучения азам тела движения растянулись на целых двенадцать лет…
Многих юных зрителей сериал «вдохновлял заниматься на дому» самостоятельно. Кто из ребят не мечтал поучаствовать в шоу!
Витька с грустью смотрел на них с голубого экрана. Специально для этого (за неимением своего «ящика») ему в срочном порядке пришлось смотаться к родным. В рабочий посёлок Давыдовка на электричке.
Видел он и ту комнату, откуда шла трансляция… и счастливчиков. Там свободно могли бы разместиться вдвое больше гостей. То есть все – без исключения, кому под новый 1976-ой год присвоили звания мастеров.
Но если бы только из-за этой одной неувязки ускорилась развязка…
Противоречия разрешаются порой непредсказуемо. Посредством «гибкого подхода», умения идти на компромисс. Как с той, так и с другой стороны. Настоявшись, свежий поначалу запашок конфликта, очень даже может, въехать в нос ядрёным ароматом конечной ноты. Подоплёка какой-нибудь «мелочи» завалена подчас всяким хламом, и вызволить оттуда на-гора рациональное зерно удаётся далеко не сразу. И не иначе, как перелопатив груды пород, натянутых до предела, серых будней отношений.

«МЁРТВАЯ ТОЧКА»
Годом ранее в канун сборов акробаты выезжали в загородный лагерь «Будь здоров» – на станции Дубовка. Смакуя полезное с приятным, «пахали» и отдыхали на свежем воздухе. Летом под открытым небом на лоне природы и дышится вроде бы как совсем по-другому – легко.
Витьке в тот раз не прыгалось, а скорее дрыгалось.
Опилочная дорожка – да хоть за пятьдесят метров – сносна для ОФП. В лучшем случае – поддержания спортивной формы. К усовершенствованию мастерства она имеет такое же отношение, как «лягушатник» для прыгуна в воду. Особо не разбежишься и не отскочишь.
 «Опилки есть опилки. Что под тобой, что в голове, как у Винни-пуха» – подтрунивал он над собой.
Спозаранку каждый день кросс… около пяти километров. Затем растяжка с подкачкой. Штанга с «блинами» да турник. После завтрака первая тренировка, а ближе к вечеру – основная. Прогулки в лес по грибы с ягодами. Или на речку – кому охота в тихий час топать. Танцы «на десерт» перед отбоем. Всё бы хорошо: и кормят три раза, и свободы вволю, но… весь день напролёт… одни физические нагрузки.
Таков распорядок спортивной жизни лагеря.
Адекватные усилия наряду с восстановительными процедурами повышают эффективность тренировок.
Чрезмерные, наоборот – снижают.
Азбука.
Где-то на макушке лета ближе к середине потока Витёк почувствовал нудные боли в мышцах. Ничего подобного прежде он не испытывал.
Скопилась молочная кислота, а вывести её в тамошних условиях «похода» не представлялось возможным. Помогла бы банька – да где ж её тут взять?
Горячую воду для душа и то «зажимали».
И без того завис июльский мор… под сорок градусов в тени.
Мастер забил тревогу… об «аварийном» отключении организма.
Тренер по доброте своей убаюкивал.
«Терпи казак – атаманом будешь».

На другой день ломота усилилась. Витёк снова пожаловался на «жуткий» дискомфорт. Ладно бы уж локально, а то по всему периметру и вглубь. Бёдра, икры, ягодки, пресс, спина, грудь. Всё тело ныло, стонало само нутро…
В ответ схожая философская реакция:
- Крепись – и это пройдёт.
- Да я уж и так… молчу.
- Угу! – кивнул Подкопаев – Есть повод… расслабиться. А прыгать всё равно нужно. Сейчас самое путёвое время! Учись преодолевать трудности, закаляй характер. Думаешь, я тебе не сочувствую? Как бы ни так! Сам через это проходил.
Витёк хотел только одного в тот момент – чего греха таить – въехать ему, как следует, снизу левой в оттопыренный живот коленкой.   
- Знаешь метод «клин клином»? – заводил, переключая внимание, между делом воспитатель.
- Если одну боль вытеснить другой – первая отступит…
- Во! Это как в каратэ: набиваешь ребро ладони, пока не «затвердеет». С игрой на гитаре – та же петрушка. Боль уйдёт, когда подушечки пальцев покроются корочкой сухих трудовых мозолей.
На третий день мастер взвыл.
- Всё… точка, больше некуда.
- Вот и хорошо… поздравляю – флегматично заметил тренер.
- Что «хорошо»?!
- До точки дошёл.
- Вы так шутите?! Я же помочь прошу.
- Так я и помогаю…
«Лапшу на уши вешает!» – верещал внутренний голосок страдальца.
- Как тебе пояснить? – Валерий Дмитриевич попытался взять ученика с локтя, но Витёк строптиво отдёрнул руку – Понимаешь, есть такое состояние. Называется… «мёртвая точка». Я хочу, чтоб ты научился выходить из него. Как и положено, а лучше с пользой для нашего дела!
- Какая там ещё «точка»? – с досадой, но уже чуть тише переспросил воспитанник.
- Маленькая, как муха – хитро прищурившись на прорезь между пальцами, пояснил он – Если её раздуть… нытьём, брюзжанием, она может превратиться… в слона.
Видя, что ученик меняет гнев на заинтересованность, тренер начал развивать тему:
- При интенсивных мышечных нагрузках – особенно в циклических видах спорта, таких как бег, плавание… спустя какое-то время наступает сверхсильная одышка, стеснение в груди. Мышцы тяготеют. Становятся, как бы ватными. Знакомо?
Воспитанник молча кивнул, а лектор продолжал.
 - Здесь… критический порог. Преодолевается «не могу» только волевым усилием. Иначе говоря, импульсами вот с этого места – Валерий Дмитриевич хотел было постучать по голове. Однако ученик отмахнулся от него, как от назойливой мухи, готовой вот-вот раздуться до размеров африканского носорога.
Тем не менее, наставник подытожил:
- Когда, не снижая темпа, притерпишься, ощущение дискомфорта уйдёт. Самочувствие скачкообразно улучшится. И вот тут-то… откроется «второе дыхание». Понял, чего я добиваюсь?
- А-а… ля-ля всё это… психотерапия – буркнул Витька угрюмо – Что мне зубы заговаривать?
- Ладно, кончай сачковать, завтра всё будет пучком.
И тренер подтолкнул ученика… «рыхлить» опилки носом.

«ВТОРОЕ ДЫХАНИЕ»
Другой урок преподнёс Щёголев.
В те годы Владимир Александрович ещё работал в бригаде Подкопаева, помогая ему справляться с ребятами. Хотя и сам прыгал – для понта. Конечно, он видел маету Витька и препирательства его с Валерием Дмитриевичем. Сопереживал, но на свой лад.
 
Так уж, наверное, совпало…
По случаю приезда в лагерь директора школы, а с ним и представительной делегации большой акробатики из самой столицы – всю смену, включая тренеров по видам, ровно в полдень выстроили вдоль опилочного «ковра» на торжественную линейку – поприветствовать дорогих гостей.
И вот в самый ответственный момент, когда заместитель начальника потока, рапортуя, скомандовал: «Лагерь, равняйсь…» – именно тут на слове «Смирно», с правого фланга шеренги прокатилось звучное:
- А-апчхи!!!
Да так рьяно, что Клара с Карлом, примостившись вроде бы как поглазеть на зрелищную церемонию свысока, махом вспорхнули, дружно каркнув во всё воронье горло.
- Ка-ар! Ка-ар! – разнеслось от серёдки сосен.
При этом одна из них – та, что вызывающе нагло долбила, стащенный из столовой мякиш хлеба, на глазах у всех, выронила его, и тот, ясное дело, «с разбега» ухнул вниз. Стукнувшись о нижний сучок, кусок разлетелся на несколько мелких приношений, прямо на головы уважаемого представительства.
Секундой раньше тот же дежурный смены, который отдавал приказ, вскинул вверх подбородок, приоткрыв от удивления рот. Солнце слепило глаза, и он развернул голову набок, прищурившись. И этаким случаем лакомая для вороны крошка срикошетила точно – куда следует. Заместитель, поперхнувшись, ловко прикрыл нижнюю челюсть ладонью и деликатно сплюнул нежданное угощенье.
С минуту строй сотрясался от «взрыва» еле сдерживаемого смеха…
Делегация недовольно поморщилась.
Чох у Вити вышел, как говорится, ненароком, но со смаком. Азартный! Из чувства протеста, быть может. За апатичное отношение к его, якобы «страданиям по пустякам». Да и просто потому, что простыл, обливаясь по утрам холодной водой. С горячей пробежки – прямо из-под крана.
 «Ну, всё – мелькнуло в голове – Сейчас скажут «три шага вперёд» и влепят… три наряда вне очереди».
Однако гость из Москвы «принципиально» не захотел портить праздник. Ни себе, ни другим. Дал команду «отставить» и доложить снова.
Подкопаев ограничился строгим выговором «за разговорчики» в строю.
При этом заметил: «Переносицу чесать надо в таких случаях».
Заодно приказал отжаться «на кулаках».

После линейки, едва процессия разбрелась по территории лагеря, подошёл Щёголев:
- Да у тебя, Витюха, вдобавок ещё и простуда!
Мастер кивнул, демонстрируя ему наглядное пособие у себя над губой – герпес величиной с копейку.
- Значит, банька нам не помешает – добавил тренер, рассуждая как бы сам с собой.
- Да где ж её тут взять!?
В следующую минуту они шагали к тренерской хибарке.
Возле одной из дверей припарковались два светло-зелёных мотороллера модели – «Вятка-электрон», похожие, как братья-близнецы.
- А второй ослик чей? – полюбопытствовал Витя.
- Тот больно упрямый – сбрасывает. Видать, морковки просит. Валерий Дмитриевич пару раз кувыркался на нём через руль, вроде как каскадёр. Тормоза шалят… – пояснил тренер уже всерьёз, седлая свою «живность» и передавая запасной шлем заднему седоку.

Километров двадцать пути от Дубовки к городу «процокали» с ветерком. К обеду Владимир Александрович вырулил к двухэтажному особнячку, что на Средне-Московской улице.
Затем около двух часов спортивного телосложения парочка пребывала в самой баньке. С жаром парясь на полках, молодые хлестали друг друга заваренными в тазу дубовыми вениками. После контрастного душа взаимообразно мяли бока кулаками, топтались по спинам ступнями. Массируя мышцы, разминали попеременно с различной интенсивностью от головы до пальцев ног каждую косточку, суставы и связки.
Пропотели и «подсушились»… по два кило на нос.
Для закрепления эффекта – от возвращения в лагерь пришлось отказаться. Договорились встретиться на следующий день за гаражами в условном закутке.

Мама обрадовалась внезапному приезду. Заварила чай из свежих цветов липы. Пили к тому же с липовым мёдом.
Кормила «на рекорд» по-домашнему.
Сладко посапывая в своей постельке, сынок бормотал:
«Как же так… из домашней обстановки рвёмся загород. В команду сверстников! И с каким удовольствием отдыхаем в своих стенах, оценив издали тепло и уют изолированной квартирки со всеми удобствами…»
Крепко выспавшись, он почувствовал себя гораздо бодрее. Никто не тащил с него одеяло. Незачем было чуть свет выходить на пробежку! Босиком по росистой траве…
И прыгать и скакать весь день напролёт.
Через сутки простуду сняло, как рукой. Да и мышечная боль плавно сошла «на-нет». Видать и впрямь открылось… «второе дыхание».

- Ну, что я тебе вдалбливал! – ликовал Валерий Дмитриевич по возвращении парочки – Преодолел «мёртвую точку»?!
- Вы как всегда оказались правы – улыбнулся в ответ ученик. 
Так Витя испытал «на себе» две разновидности помощи.
От многих слов и конкретного действия.
Вместо того, чтобы принять один, или отвергнуть другой подход, как это случилось с ним «по нелепости», ему бы следовало, приобретая сравнительный опыт, обогащать себя вдвойне.

КУ-КА-РЕ-КУ!!!
На выездах в другие города ребята, иначе как в спортзалах, с Подкопаевым и иже с ним не пересекались. Тренеры – сами по себе. Ученикам также предоставлялась относительная свобода. С одной стороны, классно – без мелочной опеки. С другой – доверяй, но проверяй.
Недостаток контроля ослабляет предстартовую бдительность. А в условиях соревнований, требуется полноценное восстановление сил. Но когда иной отдых превращается в экстрим, «по аномальному времяпрепровождению» – о какой подготовке к финалу может идти речь?
 
Дело было в Краснодаре.
Только что сошёл снег. Кое-где под южным солнцем с окраины города «догорали» последние островки проталин…
На этот раз «десант» воронежских прыгунов забросили под трибуну.
По внешнему контуру стадиона с одной стороны пруд. Отсюда – сырость, плесень, подтёки по стенам. Высоченный набекрень потолок с одной тускло-тоскливой лампочкой. На тридцать квадратных метров площади с дюжину скрипучих коек.
Удручающая ночлежка…
Питались поблизости в какой-то серенькой столовой «Светлячок». Со ската крыши двухэтажного строения по всей длине фронтона глаза мозолили большие красные буквы. Проходя мимо, один из старших в группе выразительно заметил по поводу транспаранта:
«Кафе… «СЛАВА КПСС»… о-очень хорошее название».
За день до отъезда Витя перенёс микрооперацию. Удалил вросший в кожу большого пальца ноги ноготь. Шёл процесс нормализации.
Перед произвольной программой, не мешало бы прилечь пораньше – решил он.
«В детское время… сон слаще – и замурлыкал себе поднос, подражая Олегу Анофриеву: Спят усталые игрушки, книжки спят…»
Игроки между тем группировались вокруг стола.
Звенели монеты, звучно шлёпали плашмя о столешницу карты. Вперемешку с азартными возгласами и звоном стаканов. Минут через пять ему надоело таращить глаза «на всю эту вакханалию», и он завалился на бок. Тощую подушку скомкал вдвое под голову, а вторую уложил сверху на ухо – всё меньше слышно. Промаявшись так «с часок», он в какой-то момент, одолеваемый усталостью, погрузился в дрёму…
Очнулся от резкого гогота, шума и возни. То ли скрежетали передвигаемые стулья, то ли грохнулся тяжёлый предмет вроде бутылки об пол. Затем… рассыпалась мелочь. Откуда-то снизу застолья трижды прокатился задорный клич:
«Ку-ка-ре-ку!!!».
Машинально Витёк сел в постели, протирая глаза. Вид у него был презабавный. Взъерошенные клочья волос, растерянность на помятой физиономии.
В следующую минуту команда наперебой, тыча в него пальцами, уже тряслась, покатываясь со смеху. Звонче всех заливался, выползший из-под стола с общипанным под чистую монетку хвостом «петух».
Будильник показывал третий час.
- Ребят, а ещё громче, нельзя? – хрипло спросил Витёк – А то я никак в себя не приду…
- Ого, каков тихоня! – отозвался заводила.
- Петух пропел – пора вставать! – подхватил другой.
- А может, тряхнём его раскошелиться?!
На секунду Витёк опустил голову, переваривая реплики. И в тот же миг в ухо ему заехала увесистая от свалявшейся ваты подушка. Краем глаза он уловил траекторию полёта, но не успел различить вслед второго броска. Удар был довольно ощутимый. Однако ещё не настолько, чтобы спровоцировать на отпор.
Отложив «подарочки», соня промямлил, стараясь казаться равнодушным:
- Это всё мне? Спасибо… мягче будет – и отвернулся, укладывая трофеи поверх своей подушки.
Спустя момент в скулу ему угодил третий «снаряд». И он как-то вяло, даже не пытаясь усидеть на кровати, завалился навзничь – по инерции, и притих, выжидая, что же будет дальше…
Через минуту, выдернув подушки из-под головы, с него стащили одеяло. Зачинщик – блондин с кучерявой шевелюрой стоял над ним, склабясь.
- Кончай финтить – процедил он гнусаво, хватая жертву за дужку майки.
- Пусти. Ты что – охренел, она ж с эмблемой города… я в ней выступаю.
- А если не пущу, то что? – отпарировал тот с вызовом.
Витька ощутил выброс адреналина в кровь. Сел, быстро свесив ноги с кровати. Майка затрещала по шву. Похоже, одному загорелось сорвать зло «на ком-то» за свой проигрыш в карты, а другому потребовалась сиюминутная разрядка напряженности.
В следующий миг, вскочив на ноги, Витёк с резким разворотом всего корпуса провёл захват «под мышку» шеи обидчика. Тем самым пригнув его к своему колену. Заводила, однако, имел явное перед соней преимущество, находясь в перевозбуждённой фазе бодрствования.
Неизвестно, сколько б они так «в стойке» бычились. Но когда рука отекла – тиски ослабли. Противник вырвался, и между «петухами» завязалась одна из тех жестоких потасовок, в которых мастеру едва ли когда доводилось участвовать.
Не жёсткая драка, а именно жестокая – без правил.
Виктор не узнавал сам себя. Пух и клочья ваты летели в разные стороны. Зрелище, похоже, завораживало, поскольку публика остолбенела, не вмешиваясь ни во что. Поединок проходил без единого извне звука. Слышалось лишь натужное сопенье с кряхтеньем двух противников.
Выдохлись бойцы как-то разом. Внезапно у обоих опустились руки. Между ними, воспользовавшись паузой, встал «старшина» комнаты, положив ночному бедламу предел.
- Боевая ничья, – заявил он.
Машинально Виктор развернулся и вышел вон – привести себя в порядок. Не считая того, что майка прямо по эмблеме была разодрана, серьёзных повреждений на теле не оказалось.
 «Это ж как мы изловчились отмутузить друг друга?!» – удивлялся он, корча рожицы в треснувшем зеркале уборной.
Когда малый вернулся, «дружная команда» без слов готовилась ко сну…
После «Бородино» никто из ребят его больше не трогал. Ни в тот раз, ни в последующие затем годы. Вплоть до завершения занятий спортом.

Наутро парни держались отстранённо.  Тренеры, вроде бы как ничего не заметили. Синяки от падений – обычное дело.
Всю произвольную программу мастер «нафиг» завалил. Причём, ещё в первом темповом прыжке, а во втором «с пируэта» – прямо-таки врылся в мат. На все пять точек – лбом вглухую.
 «Так тебе и надо, чтоб не спускал зря пары!» – корил он себя, сопя в поролон вверх задом.
Анцупов выразил явное неудовольствие. Подкопаев кое-как замял промах своего незадачливого ученика. Ссылкой на послеоперационный период.
Дома Виктора поджидал самоанализ: из поучительного инцидента для себя он извлёк краткую памятку.

ПАМЯТКА
1. «Будь добр, не злись!» – никогда не поддавайся на провокации.
2. «Сделай паузу – нейтрализуй эмоции!» Проконтролируй себя счётом «до нуля от… десяти».
3. «Мобилизуйся!» – отвечай противнику только результатом на состязаниях.
4. «Выключись!» – после выступления… сбереги силы для новых стартов.

Примерно через три месяца, представился случай.
Не в силах изменить ситуацию, Витёк настроился скорректировать к ней своё отношение. На сей раз прыгали в Бендерах. Поздней осенью Молдавия кишела обилием овощей и фруктов.
Разместили их в первоклассной гостинице – совсем другое настроение. Номер состоял из двух комнат на трёх постояльцев. Со всеми прибаутками удобств. Питались в ресторане на шестом этаже с видом на Днестр, протекавшем в каких-нибудь трёхстах метрах от корпуса.
На досуге кандидат бродил вдоль обрыва реки. Взгляд, не натыкаясь на скученность построек, терялся в утреннем тумане просторов левого берега. Где-то там, за линией горизонта… родной Воронеж.
Нужно собраться. Третий раз подтвердить защиту «мастера». От этого зависело присвоение звания.

Вечером после «обязаловки» наметился банкет. Свои «в доску» ребята опять пошли на взятие планки очередной высоты гостеприимства. И Виктор предвидел, чем всё это может для него завершиться.
Пригласили друзей из других городов. И спустя уже час в большой комнате номера завис такой плотный сгусток едкого дыма, что в полусвете ночника предметы с противоположного угла едва-едва различались. Под «уважительный» предлог Витёк перебазировался в соседнюю комнатку, сославшись на «предстартовое недомогание». К тому же выдержал он и положенный в таких случаях приёму этикет. И потому, как только почувствовал резь в глазах и спазм в горле – следствия, так называемого «пассива» курения – поднялся к выходу, лишь бы избежать прямой стычки практически провоцируемого конфликта.
- Ты куда? – осадил его с порога всё тот же заводила-душа компании – В 23.00 все должны окопаться в номере.
Витька посмотрел на стенные ходики.
- Целый час ещё! Пойду, гляну «Новости» – и прикрыл за собою дверь.
В вестибюле третьего этажа телевизор фырчал почём зря. Утонув в обшитой дерматином глубине мягкого кресла, он с удовольствием до хруста в костях потянулся, и размяк в блаженном неведении относительно происходящего за спиной…

РАЗРЕШЁННЫЙ ПЛОД – ГОРЕК
Вспомнилось, как отбили охоту к вредной привычке.
Второклассника застукали с группой сверстников. В «городке» из сараев. Там они лазали по крышам, шныряя в узеньких закутках со сворой бродячих дворняжек. Вот уж как с месяц юнцы щеголяли друг перед другом в сомнительной «собирателей окурков» пробе сил.
Когда мамка узнала, то даже не повысила голос. Грустно с упрёком сказала: «Тебе же лёгкие беречь надо!» – повернулась и вышла.
Оставалось ждать и гадать её возвращения «с сюрпризом».
Что-то Витька озадачило в её решительном тоне.

От нечего делать принялся разглядывать убогую каморку, в которой они прожили на тот момент без малого десять лет.
С общего по типу барачного длинного коридора входная дверь из досок. Тамбур в три шага… комнатушка. До окна ещё семь. Итого: девять метров – общая площадь. Кровать, стол, тумбочка, пара табуреток… вся мебелишка.
В прихожей, по одну сторону, старенький с одной створкой шкафчик, кем-то из соседей всученный. За четвертак в рассрочку. С клопами в придачу. С другого боку, роскошь тех лет – чугунный умывальник. С холодной водой. Рядом – электрическая плитка с кустарной завитушкой-спиралью. На подставке из огнеупорных кирпичей. Она-то и обогревала зимой во время приготовления пищи неотапливаемый тамбур. Под утро в сильный мороз температура сползала здесь до «нуля». 
Какой там газ или душ! Туалет «по норме» площади и то якобы не полагался. Стометровку до уборной к мусорной точке годами сдавали кросс. Случались и оказии. В том числе… по крупному.
Дедушка – пусть земля его косточкам пухом будет – как-то раз, заехав к ним утеплить дверь брезентом на ватине, не рассчитал дистанцию. Хотя внучок вёл его «по-свойски» – задворками меж сараев. Ускоренным маршем. Ать-два, ать-два! Видать, и растряс. Прямо под форточку в палисадник… с ароматом «благовоний» приземлился. У него-то в деревне всё рядком под боком – хатка, погребок и толчок.
А тут… как потопаешь, так и нужду справишь.

Спустя минут десять вернулась мамка с «подарочком»… из трёх пачек дешёвых папиросок. Сыночку велено было примоститься спиной к окну. Детский табурет всегда стоял у батареи.
- Раз ты такой крепкий орешек, вот – соска для взрослых – садись, дыми… сразу и без отрыва. Давай на рекорд! За сколько минут сладишь со всем пакетом?!
Витёк был в шоке. Наказание грозило ему не за то, что курил он тайком, а за то, что, ослушавшись, стал бы сему противиться. К тому же формула «запретный плод – сладок» в конкретном случае огрызнулась против него.
И вышло… разрешённый плод – горек вдвойне. Соблазн сняло, как рукой. К тому же взяла досада. Вдруг он не грецкий орешек, а какой-нибудь там… фундук или копай глубже… арахис!
Надо ли говорить, что для мальчика со слабо развитой грудной клеткой – это довольно нехилый тест. При всех прочих нестандартных мерах «поощрения» начал он довольно шустро. Но вместо ожидаемого азарта с каждой затяжкой движения его становились всё более вялыми и заторможенными.
Организм отравлялся. Детское сознание мутили противоречия.
С третьей папироски сработал рвотный рефлекс. Мамка заботливо подставила перед ним тазик с водой, приоткрыв «для ветерка» форточку.
Текло ручьём, откуда только могло течь: из носа, глаз, рта. Кажется, вдобавок ещё и подмочился. Так как процедура не предусматривала перекур. Тьфу – ерунда какая-то! Перекур… на курение. Абсурд без фильтра не выносим! Взревел как паровоз.
- Мама… я больше не бу-уду… прости…
- Не будешь, никогда?!
- Никогда-никогда-а… – гудел сынок.
- Обещаешь?
- Обещаю у-у-у…
- Так ты ж у меня крепкий орешек… может, ещё и меня научишь?!
- Не-нетушки…
- А давай ещё одну – с затяжкой…
В ответ, размазывая по лицу рукавом слёзы, слюни, слизь, Витёк харкнул окурок на пол.

Эффект превзошёл ожидания. Прививка сработала.
Сформировалось стойкое отвращение.
Когда подрос, то уже никому не советовал использовать столь «эксклюзивный» метод. В качестве исправления. Это скорее «непедагогично», заключил он, начитавшись после «Поэм» Макаренко. Следствие «стеснённых» обстоятельств, а вовсе не образчик для подражания. Тем более – потакания слабостям ребёнка.
Вредная привычка не успела укорениться.
«Призовая» доза её выкорчевала. Сразу и под корешок.
Так, убаюканный перед телевизором, под арию с тридцатью вариациями Баха, он сладко прикорнул в кресле…

МАСТЕР СПОРТА СССР
Очнулся через пару часов.
Завернул в ночной бар – хлебнуть воды.
От охлаждённой минералки ломило зубы. Неспешно, за высоким столиком, цедил «Нарзан» сквозь соломинку, игриво пуская фонтанчики через бортик стакана. Согревая во рту, гонял пузырьки газа меж щёк…

Дверь в гостиничный номер оказалась не заперта. Форточки приоткрыты. Ощущался приятный аромат очистителя воздуха.
Увы, ребята в этот раз его не дождались.
«Не моя забота…» – буркнул он себе под нос, тихонечко поворачивая ключ изнутри.
Не включая свет над тахтой, разделся и лёг спать. Почти в королевскую позу. С одеялом на подбородок. Руки, «как у покойника», на груди. Будто так удобней досматривать фантастический «Сон» Эдварда Грига.

…Днём Виктор показал лучший результат за сезон. С запасом перекрыв норматив мастера спорта.
«Ура! Третий раз подряд за год. Стало быть, закономерно документы представят к присвоению звания».
Во всех подобного рода передрягах его удивляла одна, но больно уж любопытная… расстыковка. Как можно спортсменам высокого класса после столь экстремального «ночного бдения» не только прыгать достойно, а выполнять сложнейшие элементы произвольной программы?!
Более того… выигрывать!
Покорять сердца зрителей!
Может это одна из форм снятия стресса?
Как опровергнуть результат, когда победа налицо?
Или чемпионам допускаются поблажки?
Неужели, талант наделён квотой доверия судей?
И с какой стати, здоровый от природы малый «имеет право» бедокурить? Парадоксально – на публике! Однако факт на лицо.
И приходится лишь аплодировать, восхищаясь феноменальным и разносторонним способностям некоторых из представителей акробатических трюков.
«Главное – не форма, а то, что за ней» – утешал себя Виктор, получая «корочку» и значок «мастер спорта СССР» из рук тренера под новый 1976-ой год. В обстановке серых будней «сухого» зала левобережного бассейна. После вечерней заминки - тридцатого декабря.
Между тем «второстепенные факторы» почему-то всё более и как будто специально начали заявлять о себе в последние месяцы.
И особенно в смеси с иными примерами…

НА МАМАЕВОМ КУРГАНЕ
На зимних каникулах в Волгограде проходили отборочные туры – Зона России. Значимость мероприятия окрашивалась в цвета новогодней ёлки. В день отдыха после «обязалки» Литвинов решил сводить своих девчат к Мамаеву кургану. Пристроились к ним и трое прыгунов.
Надо заметить, с глазу на глаз Оленька его дичилась. Впрочем, возможно, именно потому, что сам он вёл себя с ней и впрямь, как «дикарь». Но среди сверстниц, к тому же рядом с тренером, она становилась на редкость милой и снисходительной к его слабостям девушкой, воодушевляя на всяческие «подвиги».
«Свет на ней клином сошёлся, что ли…» – корил он себя, намереваясь в этот раз присмотреться к её подружкам.
От стадиона, где разместилась команда из Воронежа, до монумента «Родина-мать», по-видимому, было рукой подать. Однако, шли они долго и в подобающем обстановке ритме, редко переговариваясь меж собою. Да и то вполголоса.
И вот в какой-то момент Витю вдруг понесло. Как обычно, не в ту степь.
- Василий Дмитриевич – обратился он к идущему в задумчивости наставнику – Наш вид спорта считается… нецелесообразной трудовой деятельностью, ведь так?
Литвинов кивнул с удивлением, глазами поощряя раскрыть вопрос.
- Каким образом спортивные навыки, которые мы сейчас усваиваем, могут пригодиться нам, э-э… в экстремальных условиях реальной жизни?
- Ну, ты даёшь! – хмыкнул тренер, взвешивая в уме задачку.
Витя уже махнул рукой, в ожидании ответа, как вдруг наставник подал приглушенный голос:
- Что ж, вполне уместный вопрос для того, кто оканчивает школу, и готов окунуться в реальный мир с головой.
И сходу к случаю он рассказал историю (ставшую затем хрестоматийной) от лица начальника штаба партизанского отряда «Славный»…

«От командования поступил приказ: уничтожить железнодорожный мост, по которому непрерывно тащились вражеские эшелоны. Объект капитально охранялся немцами. Многие атаки партизан были отбиты. Потери росли. К счастью, в состав отряда входило немало спортсменов. И среди них – акробат Семёнов. Они-то и разработали свой оригинальный план. Ночью по льду реки в белых комбинезонах «тройка» подползла к основанию опоры. А для того, чтобы подобраться к рельсам и заложить взрывчатку, выстроили колонну на плечах…
Таким образом, приказ был выполнен».

«И почему это Подкопаев нас, ребят, никуда не выгуливает? – заметил про себя Витя, едва Литвинов умолк – Хоть бы уж в цирк сводил – а вдруг пригодится… с выбором специальности».
Тем временем группа ступала на место непосредственно мемориального комплекса, состоящего из скульптурных композиций – памятников событий Второй мировой войны, и все сторонние мысли, как бы сами собой отодвинулись на задний план.
Будто восставший из недр земли фрагмент заклинания: «Помните!» – рука-факел Вечного огня. По кругу стены «Зала Воинской славы» 34 знамени с именами 7200 защитников города…
Грандиозное назидание потомкам, увековеченное в камне, мраморе и граните. С железобетонным апофеозом монумента «Родина Мать зовёт!»

ГЛАВА III
ДИСКВАЛИФИКАЦИЯ
                - Да это просто безобразие!
- С чьей стороны?
Из диалога

КВАРТЕТ ПРИЧИН
Итак, незатейливо количество «пустяков» множилось. Общая масса «втор» факторов, достигнув критической отметки, накренилась и… рухнула в качественно отличное от всего предшествующего состояние.
Не худшее и не лучшее.
Бесспорно, действовал мастер наобум. Ведь ему грезилось, будто сдвинуть их отношения с «мёртвой точки» застоя – всё же лучше, чем оставлять неизменными. Перевести, так сказать, на рельсы «второго дыхания», никак не цепляясь за отжившую формулу достижения успеха. Пусть хоть какое-то, но движение.
Задним числом, зондируя ситуацию, он выискал для себя несколько причин «развода мостов» с тренером.

• Конфликт на почве несовместимости подходов к процессу тренировки. В воспитательном и особенно психологическом аспектах.
• «Рациональность» объяснялась удобством расположения спортзала к дому и технической оснащённостью базы ГОО.
• Перспектива совершенствования мастерства «под более весомым», как ему казалось, руководством.
• «Личный вопрос», склонивший чашу выбора в итоге. Там тренировалась Она – и этим «всё остальное» предварялось.

Каждая из причин сама по себе, могла бы представляться незначительной. Но если квартет действует заодно, с регулярной повторяемостью, то зачастую и все звенья одного целого превращаются в существенные рычаги давления. А случай просто вывел цепную реакцию за пределы правил игры.
Предупреждая недоумение сторонних наблюдателей по поводу их с тренером «обмена любезностями», ему приходилось вновь, а то и по нескольку раз кряду (уже после блокады) возвращаться к анализу тех отправных «ароматов», которые, собственно, и чпокнули в нос эффектным щелчком разлада конечной ноты.
Вроде бы что такое, те 10-20 минут, на которые Валерий Дмитриевич, понятное дело, обременённый заботой о семье, имел обыкновение «задерживаться» на тренировки? Однако, в контексте обстоятельств «пустяк» говорил о степени его ответственности. И почему-то, об отношении – к своим ученикам.
Максимализм юности – да и только.
При их последней встрече речь вовсе не шла о переходе к Литвинову. Напротив, он лишь поделился с Подкопаевым своими планами на ближайший год. Но тренер, по-видимому, был заморочен на чём-то своём и личном, и не имел охоты вникать в суть его «бредней».
«Меня всё-таки приняли – твердил ему ученик – Пока на птичьих правах. Придется прежде заняться учёбой. По крайней мере, в первом семестре. Нагрузки на порядок возросли. Добираться из дома в педвуз и обратно, а потом ещё в центр тащиться вечером на тренировку – слишком накладно. Около четырёх часов на колёсах! А тут зал ГОО… рукой подать. В плане экономии сил и времени – явная выгода. Раз Литвинов допускает, почему бы не воспользоваться шансом?»
Увы, коса нашла на камень.
- Ты должен быть… на моих тренировках!
Но Виктор гнул свою палку. Дескать, ему так лучше – прыгать по месту жительства. Здесь в зале – и точка.
Два минуса никогда не дают плюс.
Так препирались они с час. Наконец, терпение Подкопаева лопнуло. Он вспыхнул, махнул сгоряча рукой и, плюнув натурально Витьке в ногу, метнулся прочь.
- Свинья ты! – бросил он в сердцах.
Минут через пять неспешно подошёл Литвинов, видевший финал их стычки. Валерий Дмитриевич с гнева отбился в дальний угол зала. В пристройку для разбега – охладить пыл. Сгусток напряжения вокруг того места, где ученик вжался в спинку стула, придавленный случившимся инцидентом, зашкаливал…
- Ничего, всё утрясётся – приободрил его новый наставник – Двери у нас в зале всегда открыты. Особенно для тех, кто готов к самостоятельным тренировкам.
 
БЛОКИРОВКА
Неделю спустя дисквалификация вступила в силу. С формулировкой: «за нарушение спортивной дисциплины». Накануне тренер вызвал ученика «на ковёр» в бассейн – в кабинет к директору школы акробатики.
Битый час «силовой тандем» Анцупов – Подкопаев методично толкли воду в ступе. Ибо ученик, как поплавок, упёрто держался на плаву, заявляя, что ему так «удобней» и никак не хотел тонуть под нажимом.
Кроме шуток, он и потом долго не мог взять в толк. Для чего понадобилась столь «грозная» мера административного взыскания?
Скорее, обоим не хватило гибкости, доверия и открытости к поиску взаимоприемлемых решений. Одному – по молодости: «к беде неопытность ведёт…». Другой стороне – по страсти собственнических притязаний на ученика, никак им, впрочем, не оспариваемых.
В тот острый момент спортсмен был сильно подавлен. Ему хотелось только одного – избавиться, и как можно скорее, от груза «педагогического» прессинга. Вдобавок его, как и следовало ожидать при раскладе «двое взрослых на одного ослушника», чётко в лоб нокаутировали. Всякого рода комплиментами под дых, включая «предатель». Поэтому ни о каком «повинном» демарше не могло быть и речи. Он тут же, уйдя в себя, занял глухую оборону…

Назрела конфликтная ситуация.
Наставник ещё не мог тренировать по-новому, а воспитанник уже не хотел прыгать по старинке.
Вообще-то, похожие противоречия так или иначе разрешаются. Как правило, «50 на 50». Ты остаёшься игроком своей команды. С другим же клубом «по совместительству» заключаешь контракт. Но тогда, «из ничего» раздули проблему, нанеся «виновнику» непоправимый ущерб.
«Может жесткость от бессилия системы психологической подготовки? – рассуждал Витя, пытаясь понять смысл «карательной» процедуры – Наказывать за ошибки, вместо того, чтобы учиться на них и совместно исправляя расти…
Ну, чего они добились! Лишили меня возможности выезжать на соревнования? Эка важность! Да я и сам хотел застрять в черте города на пару лет, чтоб утвердится в институте. Тем более по документам я по-прежнему числился учеником Подкопаева. Со всеми вытекающими ему отсюда преференциями…»
Виктор немало размышлял, когда уже «надломленный» бесследно исчез.
«Как бы им следовало побудить меня принять правильное решение? Принуждение к чему бы то ни было действует лишь отчасти. Наилучших же результатов, напротив, можно достичь за счёт внутренних стимулов. Скажем, потребности к самовыражению».
Он замечал за собой и не раз, как ему «классно» прыгалось, когда свободы относительно способов выполнения задания было предостаточно. Ещё более ценной казалась сама возможность принять как бы «собственноручное» решение. Хотя бы по не ключевым вопросам.
В главном требовании – единство, во «второстепенном» – уступки. Куда важнее то, насколько тесно поддерживаешь связь со своим наставником. А где прыгать и с кем – прерогатива творческого, а не ремесленнического отношения к делу.
В ситуации, когда одолевает соблазн расставить точки над «i», правда состоит в том, чтобы выбрать наиболее отдалённое для конфронтации время. Взаимоотношения всё же ценнее, чем «эго» отношения к себе.
Да… «прежде следует быть в ладу с собой». Но если ситуация значит больше, чем примирение, тогда она попросту вышла из-под контроля.
Напрашивался выход? Да сколько угодно! И, тем не менее, ни одна из сторон даже «не заикнулась» поставить себя в положение другой. Каждый бубнил о своём. Излишняя горячность – что масло в огонь.
Время охлаждает и не такие головы, но тогда лимит был в обрез…

На «худой конец» их вполне бы устроил компромисс.
«Уж три раза в неделю я бы мог приезжать в сухой зал бассейна. ВОГРЕС, как-никак ближе к дому. А в другие дни, когда ребята мотались в центр города, я бы тренировался на базе ГОО – самостоятельно». 
Много лет спустя с помощью «книжных» наставников Виктор отыскал для себя истоки вскрытых проблем. Неспособность или нежелание взглянуть на вещи шире – с «точки зрения» отдалённой перспективы. Близкий человек всегда дороже любого положения вещей. Сиюминутная выгода, амбиции, заряженность на успех, как тренера так и воспитанника – всё это зыбко и преходяще.
Что поделаешь – такова «с закорючкой» сущность некоторых. Познавать мир, людей и себя методом «от противного». И приступать к самоусовершенствованию лишь после утраты. И только, исходя из собственных, подчас мучительного исправления несовершенств.

«900»
И дни потянулись за ночками…
Незаметно минули три года муштры. Напряжённые тренировки перемежались с научной работой. Литературное чтение – с художественной самодеятельностью. Духовные шатания и «не от мира сего» опыты – с ветряными соблазнами первой молодости.
Всеми фибрами души Виктор ощутил на себе волны «ответного цунами». За дисквалификацией последовали «наглядные уроки» жизни.
В институте тут же отправили на уборку сахарной свёклы. На пару месяцев. В отдалённый за город колхоз. Тренировки застопорились. По приезду форму набирал вплоть до нового года. А там опять отвлекающие манёвры лыжных гонок. Летняя сессия была ранней, поскольку в июне их подрядили на сборы. Сдавали на природе лёгкую атлетику, плавание в открытом бассейне реки, гимнастику на свежем воздухе.
По крайней мере, скучать не приходилось.
На следующий год повторился тот же вояж, но с более чем жёсткими «по нормативам» требованиями. Затем добавились практики в средней школе, а также в пионерских лагерях. От первоначальных замыслов роста мастерства ровным счётом ничего не осталось.
Каким образом, несмотря на множество помех, ему удавалось-таки прыгать, знает разве что встречный ветер, который бил ему тогда прямо в лицо, ниспровергая краткосрочные намерения из одной возвышенной крайности в карьер другой. 
Блокировка длилась без малого девятьсот дней…
С осени 76-го по весну 1979 года.
Поэтому не удивительно, что при всевозрастающих издержках терпение «под конец» иссякло. Тем не менее, применяя правило компенсации, Витёк в иных ситуациях изловчался получать такие «побочные эффекты», которые в тепличных условиях, так бы и остались в зачаточном состоянии.

ПРОБЛЕСК
И вот однажды на исходе третьей зимы ограничений к нему подошёл Влад Алекс (так мастер «за глаза» стал кликать Щёголева – для краткости), и сказал как бы, между прочим:
- Весной истекает срок дисквалификации…
- Да ладно! А мне уж понравилось в цейтноте скакать.
Тренер с грустью усмехнулся:
- Да уж… скакать – не прыгать.
- Значит, теперь можно и за черту города… рвануть?!
Щёголев помолчал, подбирая слова.
- Не всё сразу… пока перед нами стоит… более чем скромная задача. В мае здесь у нас в зале намечаются довольно крупные соревнования – зона России. Как ты смотришь на то, чтобы пойти…
- На прорыв!
- Ну, да… перемены назрели. Да и ты готов.
Витя лишь натужно вздохнул.
- Соревнования для нас – тест, испытание «на прочность».
- Или «на вшивость» – вклинил мастер.
- Есть новые элементы на подходе. Почему бы их не опробовать? – продолжил Ксаныч, как ни в чём не бывало, игнорируя реплику.
- Занятно… и на каких же правах?
- На правах участника. Причём, в личном зачёте не за команду выступать даже лучше – отвечаешь сам за себя.
- Опыт участия подзабыт…
- С тебя хватит и горького опыта. Пора его подсластить.
- Так-то оно так, но всё же… положение моё…
- Не надо никому ничего доказывать. Посигаешь в своё удовольствие. Или у тебя другие планы на май?
- Да… практика в школе начинается. Кроме «смешанной группы» подростков у меня ж вдобавок с этого года… старшеклассницы! А за ними, сами знаете, глаз да глаз нужен – подмигнул воспитанник.
Тренер улыбнулся, подхватив его тон.
- А что лихо тебя девчата гоняют?!
- Напротив, очень даже помогают. У нас, между прочим, самоуправление школьников.
- Это как же?!
- Часть моей практики на себя грузят. Сами строятся, разминки проводят, оценки друг другу выставляют. Кстати, и мне – в конце урока…
- Они… тебе! – без пяти минут учителю… ставят оценки?!
- Ну, да… я сам предложил им «облегчённую» форму. Даже отдельно страницу в дневнике завёл. Вывожу средний показатель. Это ж интересно, как тебя со стороны твои же подопечные оценивают.
- А уж им-то, представляю, как интересно на твоих уроках!
- Надеюсь. Этот десятый «В» пригласил меня на следующее воскресенье в поход. К реке под Чертовицк. А на прошлой неделе мы ходили в кино. Они меня, между прочим, дублёром классной руководительницы избрали.
- Ну, ты даёшь! – заметил тренер – И где ж таких познаний  нахватался!?
- Если вы «о самоуправлении школьников», то прямиком из Новой Усмани. Там творит заслуженный учитель РСФСР Василий Егорович Бочаров. Изучаю его опыт преподавания физкультуры в условиях сельской местности. В рамках научной деятельности по педагогике.
Мимо промчалась малышня, и лёгкий топот дюжин ног быстро переключил их на деловитый лад.
- Хорошо… кто сейчас у вас практику в школе курирует?
- О, классный дядька с юморком! Он отпустит, даже если будут нестыковки. Да я и сам себя отпрошу. Только какой смысл во всём этом? Вроде бы как… остепенился.
Щёголев дружески положил руку на плечо мастера.
- Понимаешь, сейчас нам куда важнее… кое-в-чём всё-таки утвердиться. Ведь смогли же мы чего-то достичь. Далее… обстоятельства тебя не сломили – тоже плюс. И потом… мне не нравится слово «остепенился». По-моему, стоит поработать над повышением самооценки.
Тренер помедлил, выдерживая паузу.
- Дело в том, что Валерий Дмитриевич… никуда тебя от себя не отпускал. Ты по-прежнему в числе его учеников. Будем надеяться, что… пазлы, наконец, сложатся. И тогда… он снова, вероятней всего… напомнит о своих законных правах.
- Да, но… все последние три года меня тренировали в основном… вы – перебил Виктор.
- Ну, прыгал ты, допустим, сам, а мы лишь, так себе… как могли, подстраховывали. Подкопаев был и остаётся твоим наставником. Хотя уже и не единственным…
- И какой же вывод из всего следует?
- Пришла пора наметить комбинации, через которые не стыдно будет «засветится».
- В таком случае, игра стоит свеч.

ПРОРЫВ
«Ого! Подкопаев за главным судейским столиком! В секторе прыжков на дорожке. Ну, теперь-то он со мной точно поквитается…» – Витя слегка напрягся, разминаясь в укромном уголке.
Валерий Дмитриевич прошмыгнул мимо, словно невзначай.
- Как настроение? – вскользь бросил он.
Оторопев от неожиданности, мастер ответил с запинкой:
- Вы сами напросились оценивать своих учеников?
- Что струхнул! Боишься, засужу? – с ироничным вызовом подковырнул тренер.
- Вот ещё! С какой стати? Я ж всё-таки ваш… «фрукт».
- А чтоб пыль из тебя выбить… окончательно, и чтоб другим неповадно было…
Сказал он незлобно, хотя и с грубетцой. Горечь обеих пилюль, покивав для приличия, Витя проглотил с запивкой слюной, продолжая растяжку.
Постояв, но, так и не дождавшись ответной реакции, Валерий Дмитриевич отчалил на своё «беспристрастное» место.
«Хорошо, что обязалку проскочил без его судейства… 9,2 и 9,3 балла… сойдёт – шепнул он ему в затылок – Теперь за мной должок произвола…»
Редкий случай, когда результат не имеет значения, кроме как самоутверждения. Соскучившись по условиям состязаний, он, по совету «неофициального» тренера, настроился попрыгать в своё удовольствие. Ни на кого из лидеров не ориентируясь.

Прибыло полку около тридцати молодцов. Все в рядок – мастера. Кое-кто – с притязанием на международника.
Подкопаев выставил свою великолепную «пятёрку», не считая «отщепенца». Хотя ребята и не виделись давно, дружеских эмоций перерыв им нисколечко не прибавил. Впрочем, и не убавил. Большинство из них склонялись к тактике выжидания. Каким стал этот «выскочка», и чем закончится их с тренером противостояние?
Лишь один «из горячих голов», с которым Витя сцеплялся уже когда-то до потасовки, собирался накануне «пройтись кулаком по его рёбрам». Якобы «за измену» группе и шефу. Только глухая стена «непротивления», которую мастер усвоил за прошедшие годы, своевременно нейтрализовала тайный умысел соперника.
Да и Подкопаев осадил зачинщика, строго настрого запретив ему трогать «жертву непослушания», хотя бы даже мизинцем! Кстати, он же сам зачем-то хвастался после – что очень мило с его стороны – об этом своём «великодушном» заступничестве.

- Разминка пять минут – объявила секретарь соревнований.
В заявке на произвольную программу в колонке «темп» мастер указал два варианта. Один – более сложный, второй – менее рискованный. Двойное сальто «прогнувшись» в переход… или «согнувшись» – на выбор. А в кульминационной точке через связку из парочки фляков – два, но уже в «группировке».
Зная сдвиг Виктора к риску, кое-кто ожидал от него два бланжа в переход. К тому же на «разогреве» он их опробовал. Всего разок, да и то с подкидкой.
Его черёд по итогам первого дня маячил с краю… из восьми участников финального потока.
Что ж, неплохо.
Почти все удальцы с разминки кидались на сложность. Но Витька решил особо не рваться. Всё ж таки первый заход. Он готовился выполнить стабильно-заезженную до оскомины в костях комбинацию: двойное сальто «углом» в связке. И надо полагать расчёт себя оправдал…
Кроме приличной оценки (9,5 – с учётом коэффициента), мастер сохранил в себе силы для трюка, на который никто ещё до него не покушался. Само собой, в регионе.
Первым исполнителем «двойного сальто с двойным пируэтом в первом», как ни странно, стал… «блокадник».

Снова ударил гонг на раскачку. Перед вторым «винтовым» упражнением.
Обойма парней автоматной очередью прострочила один за другим ленту ковра дорожки.
Теперь Виктор корпел над собой – и только.
«В темп варианте от меня ждали риск, а я показал то – в чём больше был уверен. Сейчас наоборот – экспромтом».
Для острастки первый забег разменял на фляки, зависнув прямым сальто в конце. Со второго захода слегонца закрутил «360-заднее», даже не цепляя «группировку» под колени.
Третий круг разминки.
Щёголев начеку – уже в курсе. Мастер заранее жестикулировал ему на пальцах – знает, на что замахнулся. В просторечии – «два с двумя».
Слишком рьяный разбег, подскок…
«Эх, ноги вязнут в матах…»
- Не идёт – бросил он тренеру, потирая слегка осушённые голени – Станьте в центре… на всякий пожарный. Проскочу, как во Львове – длинную связку.
На приземлении «зафрахтовал» одну из девиц, что постарше – для макияжа храбрости.
 
Секунды разминки плотно сжаты.
Один гонит, следом – чуть ли не в затылок дышат.
Только успевай-отлетай.
Прыг-скок, прыг-скок…
Ловко кисти-пятки сверкают, лихо головы мелькают.
Да что там! Только так кажется… всё схвачено до мелочей.
Пока плывёшь в общем потоке, накручиваешь скороговорку: «Рондат – фляк – 180 в переход – рондат – фляк – двойное сальто с пируэтом в первом».
А вот и разворот на взлёт.
Перед тобой – полоса разбега.
«Сразу давлю на газ!»
В середине дорожки спины «чисто символически» коснулась рука тренера, провожая с полпируэта в темп связки. Далее поддержка в конце на матах – со стороны «слабой руки» девушки. Хлёсткий шлепок по левой ягодице сгоряча почти не ощутил.
- Ничего, зато устоял – ответил Витёк на реплику «извини – нечаянно».
Пока ловил дыхание, сзади из-за плеча Щёголев тихо спросил:
- Ну, что – рвём?
- «Два с двумя…» – вполоборота мысленно уточнил мастер.
Тренер кивнул, а взгляд ученика невольно срикошетил на судейский столик. Подкопаев бил прицельно… с трёх выпадов. Похоже, подзадоривал. Не оборачиваясь, мастер машинально двинул к стартовой линии. Разминка закончилась.
- Я рядом. Соберись – шепнул ему в спину Влад Алекс.

ДВА С ДВУМЯ
…Никогда прежде он не решался на столь отважный прыжок без подкидки. Трюк – миг, но захватывающе красив…
Мотор в пятки ухает – со стороны глядя.
Важно сосредоточится, отрешившись, насколько удастся, от всех посторонних веяний. Ведь по дорожке ты один скачешь! Остальные участники – в ожидании своей череды.
На ковре с музыкальной композицией публику очаровывает смешанный дуэт чемпионов мира. Татьяна Кривцова и Вячеслав Кузнецов – земляки. Как ни прекрасны они в своём «Испанском танце» – его внимание сейчас приковано только к себе.
В другой половине зала местная «четвёрка Перца» громоздит пирамиду… с «верхним» – под балками перекрытий.
Где-то на балконе мама. Одно присутствие её стоит половины зрителей! Чуть ближе к лестнице – однокашники. Их гложет сейчас, по всему видать, зависть в противоречии с еле-скрываемым  восхищением. Совместно они начинали с четой Кузьминых. Те побросали школярами, а он продолжил. Вот лишь один из секретов «везения».

Виктор настраивался и зорко продолжал отмечать.
Внизу на скамейке вдоль линии приземления прыгуньи. Тут уж «сердцу не прикажешь». И только одна из них – он это тонко улавливал без всякой натяжки – воодушевляла его на личный рекорд.
Случая ради редкого, сменив гнев на милость, Подкопаев сегодня не строил подкопов своему «блудному» воспитаннику. Да и Щёголев начеку…
Стало быть – вперёд!
Исходная позиция в пристройке. Занял заранее точку разбега.
Взлётная полоса… метров пятнадцать.
«Хватит с меня и пяти – от дорожки».

Заключительная минута настроя…
Что может успеть… продумать, представить, ощутить акробат за столь краткий отрезок времени?! Ещё раз «высветить» образ ключевых звеньев упражнения? Или сконцентрироваться на кульминационном аккорде прыжка? А может предвосхитить, визуализируя, не столько сам момент «мягкой посадки», сколько высокие оценки щедрых рук судей?
Взмолиться, наконец, коль веришь: «Господи, поддержи!!!»
Или начать, к примеру, обратный старту отсчёт финальных секунд:
3-2-1-ПУСК…
А может, выключится от всех этих думок, и просто махнуть «с пустой головой», открыв в себе нечто поразительное. Ведь мозг будет работать лучше, если оставить его, хотя бы в эту решающую минуту, без всякой осады внимания, поскольку «на взводе» прыгун не замечает своих ног. Ведь мышца его уже накачана и подготовлена упорными систематическими тренировками к взлётам и выкрутасам.
Важнее преодолеть себя, прежде чем поразить соперников. Сохранить внутреннюю собранность. В боевом и отнюдь не агрессивном расположении духа предстать «на суд» беспристрастных глаз…

- Можно! – главный судья, как бы взбадривая, дал «отмашку» на выполнение упражнения.
И в тот же миг, почти синхронно с голосом Подкопаева, Витёк, что называется, «спустил курок». 
С десятого шага гнал уже с максимально-поставленным ускорением!
Подскок, раскат и… проглатывая связку вводных элементов, впечатал курбет. Каким-то шестым чувством едва уловил – отбив чуть сорван. Тем не менее, механизм отлаженного до автоматизма движения, где-то на подсознательном уровне, всё же щёлкнул. Послушное тело взвилось ввысь, свистом сверля траекторию полёта вокруг продольно-поперечной оси.
Подумать только! В одном штрихе – фокус сотен подходов за тренировку: в яму, с лонжей, на амортизаторах, батуте… и вот теперь здесь без всяких «приспособительных» погремушек – самостоятельно на подкидной лыжне дорожки.
Краем уха ещё в фазе полёта мастер уловил звучно-хоровую поддержку зала:
- Сто-о-ой!!!
И тут же в такт приземления, словно отзыв на пароль, с языка сорвался непрошеный вскрик чудовищной боли:
- Чёрт!
Хроническая травма опять дала знать. В момент жёсткой посадки ярым углом атаки голеностопный сустав сражён в мат. Кривя губы имитацией улыбки, как и положено, отрапортовал судье. Руки чуть в стороны назад вниз, грудь колесом вперёд, подбородок слегка вздёрнут.
«Эх, вот и допрыгался…»
Раненый взгляд невольно скользнул от столика на скамейку и… замер, соприкоснувшись вдруг с «анестезирующей» искрой восторженных глаз. В один миг он был вознаграждён. С лихвой! Сторицей! За все три смутных года притирок на совместных под одной крышей тренировках…
Промелькнула шальная мыслишка:
«До свадьбы заживёт».      
 
Соревнования близились к завершению. Судьи и участники готовились к параду награждений. Церемония не грозила ему пьедесталом, разве что местом с балкона для зрителей. 
В интервале Подкопаев, делая вид, будто ничего между ними не стряслось, подвернулся  сбоку.
- Ну, ты и мастак «произвол» творить… Спасибо. Прям, порадовал! – не наиграно, воскликнул он.
- Да не за что, на здоровье – откашлялся Виктор.
Помолчали, бесцеремонно разглядывая друг друга из-под бровей.
- По 9,5 балла за каждый трюк – класс! Норма международника, кстати. Перещеголял… кое-кого.
Интересно было его слушать, после трёх с половиной лет перерыва, не перебивая. Вроде бы, как и по голосу соскучился.
- Ещё бы нам с тобой над чистотой обязательной программы поработать. А там, глядишь, через пару лет – дело в шляпе.
- Да… уж! К финалу…
- Ничего, оклемаешься… четвёртый результат у тебя.
- Ну, да… осталась сущая безделица – санкции снять.
- Всё будет пучком! Держи хвост трубой! – козырнул тренер, отчаливая по судейским требам. Прочь от злободневной темы.
Валерий Дмитриевич был явно под впечатлением…
Ещё бы! Первый «фрукт» из его учеников выкрутил «два с двумя». Факт! Но поскольку над мастером всё ещё висел дамоклов меч дисквалификации, результат так и не вошёл в историю региональной акробатики.
Мёд удовлетворённости с примесью дёгтя – по вкусу немногим.
 
«Внизу мне больше делать нечего» – решил мастер, намереваясь подняться на балкон к матушке, чтобы сверху вниз посматривать на остальных участников показательных выступлений.
Мимо в девичью раздевалку проскользнула Оленька, наградив его такой теплоты взглядом, от которой он попросту обомлел на месте. Так и не выжав из себя ни звука. А тут ещё этот… перехватчик – их общий знакомый подвернулся.
Александр Марилов, как и тогда на Спартакиаде во Львове, крутил свою коронную комбинацию  – «два с двумя». С той лишь разницей, что его пируэты «360-360» ввинчивались равномерно в каждое сальто. Первый же оборот Витька «выпрямившись» сопровождался вращением сразу на 720 градусов, а второй – с захватом группировки. За исключением приветствия и пустой формальности по случаю «клёво» исполненного трюка, они, считай, и вовсе не обмолвились.
 
ТАЙНЫЙ СОВЕТЧИК
Под занавес состязаний мастера поджидала ещё одна «по случаю» непредсказуемая разборка.
По пути на балкон Виктор приметил знакомое лицо. Они пересекались пару раз в других местах – ещё до «пробела». Всё пытался вспомнить, как его звать да из каких он краёв. То ли из Краснодара, то ли в Ярославле впервой состыковались.
«Это ж, сколько ему тогда было? Лет… двадцать, как и мне теперь…»
Да и подъехал он как-то без околичностей. И речь завёл так, словно расстались они вчера. Казалось, для него не было незнакомцев. Обладая какой-то притягательной особенностью, он располагал к себе практически любого из тех, с кем непосредственно контачил. Мастер немного побаивался его инициативы. И в тоже время именно это качество в нём больше всего задевало других. Парень ловко «распоясывал» язык собеседника. И Виктор опасался, что проболтает чего-нибудь лишнего. Ибо выманивал он слова с неимоверной лёгкостью.
Далеко не красавец, но привлекателен. Потому как обращал на себя внимание не внешне выразительными чертами лица или фигурой атлета, а чем-то неуловимым «до обаяния».
Говорил больше знакомый; Виктор же – переспрашивал. Оказывается, учиться на психолога «там же» в родном городе. Совсем скупо из учтивости мастер поведал ему свою «эксцентрическую» историю. Выслушивал сей специалист «по живым душам» тактично, не перебивая, но мелкие уточнения всё же по ходу вкраплял. И всякий раз, перед тем, как сделать очередное замечание, он, затаив дыхание, побуждал собеседника обострить слух:
- Любой случай… внутреннего конфликта… указывает на проблему. Проблему, связанную с отсутствием… положительной самооценки.
Виктору пришлось напрячь извилины:
- Значит, устранение проблемы заключается в том, чтобы приподнять себя, подобно барону Мюнхгаузену, за волосы…
Парень, облокотившись, слегка свесился корпусом за перила балкона:
- Это лишь один из векторов… исправления.
- Вот как! И какой же «другой»?
- Преодоление… чрезмерной неудовлетворённости собой.
- А иначе говоря…
- Для здоровой самооценки критичность к себе необходима. Но… всё должно быть «в меру», разве не так?
- Хм! И что, есть способ как-то… активировать здоровую самооценку? – допытывался мастер, вникая в суть его довода.
- Разумеется, и в нашем случае «ключ к себе»… как ни крути – в одобрении… похвале.
- В похвале… это как?
- Да проще некуда. Похвала – стимул к действию. Поощрение повышает уровень притязаний на успех. Всё что нужно, так это дать понять – ваш результат замечен. Усилия по достоинству оценены! Разве в тебе не ёкнуло, когда тренер подошёл поздравить? И заметь – искренне. В качестве одного из своих учеников!
- Ну… не знаю, как там насчёт искренности. Может наоборот – из расчёта. Но раз заметил… впервые за «мутные» годы – уже прогресс. Хотя мой результат вряд ли признают. Он – вне зачёта.
- А почему бы тебе не изменить мнение на этот счёт?
- Что прямо-таки взять и заменить? – переиначил Виктор, с изрядной долей скепсиса, – Разве мнение «задним числом» влияет на результат?
- Может и не повлияет заметно и тотчас, но ты ж не в последний раз прыгаешь?
- Да кто ж его знает…
- Да не «кто знает», а прямо сейчас – почему бы не начать поиск положительных качеств? У тренера, в людях. Наконец, в своей ситуации. Что «хорошего» – в твоём случае? За что ты мог бы выразить благодарность… лично наставнику, обстоятельствам?
Насупившись, мастер с сомнением покачал головой:
«Твоими губами только бы мёд пить…»
Затем долго отмалчивался, будто набрал в рот воды. Специалист не мешал ему «прополаскивать» реплику…
Чтобы как-то прервать неловкость паузы, знакомый слегка пожурил мастера. И за что, казалось бы! За непристойный вскрик на приземлении. Вроде бы эхо разнесло его болевое «чёрт» по всему залу. До самой галёрки балкона!
- Да я и сам не ожидал. Как-то само собой с языка сорвалось – выпалил мастер себе в оправдание – Бес попутал, что ли?
Собеседник, быстро взглянул на него, хитро прищурившись, и прямо-таки расцвёл от признания:
- А может, напротив, поддержал… только по своему, – добавил он с каким-то озорным смешком.
- То есть?
- Вот смотри: ты ненароком призвал… «нечистую силу» и, тем не менее, устоял – так?
Медленно, опасаясь подвоха, Виктор кивнул.
- Симптом? На лицо. Есть повод призадуматься. Какие мыслишки свили у тебя гнездо между ушами? Да не обижайся – подхватил он с улыбкой, поскольку мастер опять насупился – Я ж… по-свойски.
- Ладно, проехали.
- Идём дальше: раз ты смог устоять на ногах с «его» именем, то представь, каким бы стало твоё исполнение, обратись ты осознано и заранее к… Чистой силе.
«Эвон, куда его понесло… в мистику»
- Вы хотите сказать, что если я начну специально призывать себе в помощь «светлые силы», то буду на голову выше прыгать! Притом ещё и чище, так что ли?
- Думаю, чисто прыгать так-и-так придётся, раз ты намерен «международника» заполучить, а вот на голову… всё ж таки не стоит… даже пытаться – заметил он, усмехнувшись – Лучше реально выше… для безопасности, согласен? 
Виктора заинтриговал сам подход: «от позитивной мысли – через конструктивные действия – к высокому результату». И он намеревался расспросить знакомого о «новом» методе подробней, но в ту же секунду парня окликнули. Пожав руку мастера, психолог неторопливо пошёл вниз.
Из-за краткости разговора собеседники так и не обменялись адресами. А после и вовсе потеряли друг друга из виду. В сутолоке построения, вознаграждений с показательными выступлениями, разговоров пустых с бывшими одноклассниками, забившими ему голову запоздалыми сетованиями. Что вот де когда-то, они тоже имели шанс заняться спортом, да «что-то пошло не так…»
Случайный советчик исчез, словно его никогда и не было, оставив по себе типичный для «домашнего задания» шлейф недосказанности. Ведь не померещилась же мастеру та встреча. В самом-то деле! За те пять-десять минут, коими он заспал окончательно, отключившись «в приседе», всю маету сует прошедших за день испытаний. Где-то в углу, под балконной лестницей, на поролоновых матах.

 ПОД ОДНОЙ КРЫШЕЙ
 Наступила затяжная, слякотная осень 79-го.
Подкопаев с группой своих мастеров по три раза в неделю стал приезжать в зал ГОО. А там уже во всю мощь развернулся Литвинов.
- С чем это связано? – спросил Виктор Щёголева.
- У ребят проблемы с арендой. Помнишь, мы сами шныряли по разным точкам города в поисках места для тренировок…
Ему ли не помнить, как ворчала мама, когда он возвращался с прыжков. Иной раз в 35-градусный мороз. За полночь! Из «Станка», с «Динамо», от стадиона «Труд». Как сидя за партой, досыпал на уроках в школе к явному и едва скрываемому неудовольствию учителей…
«А нет ли вдобавок ещё каких-нибудь причин? Что если слухи не беспочвенны? – допытывал себя мастер, – Либо продлевается срок дисквалификации, либо… разрешение на совместные тренировки».
Такое предложение больше смахивало «на ультиматум», хотя и представляло компромиссный для обеих бригад выход из ситуации.
Но мастеру так и не удалось уточнить, или опровергнуть достоверность этого, в общем-то, достаточно «щекотливого» объяснения. А потому он и «посапывал в две дырки», как ему присоветовали.
Зная ершистость отдельных сорванцов, мог ли Литвинов тремя годами раньше, когда Виктор едва к нему перескочил, допустить «посторонних» на территорию «по сути своей» базы ГОО? Вряд ли. Он же всячески подстраховывал вверенные ему «хрупкие создания», от каких бы то ни было сомнительного рода происшествий.
Время пошло всем на пользу.
В конечном итоге – к росту спортивного мастерства…
Минул «переходный» возраст. Часть ребят, распрощавшись со школой, разбрелись по разные дали. Кого-то призвали в армию. Иной в цирк подался. Третий решил продолжить учёбу в местном вузе.
Да и девушки порядком утвердились в себе…
Словом, теперь они прыгали бок о бок. И незатейливо Подкопаев начал подъезжать к мастеру, напоминая, что, дескать, он и не отказывался никогда от своих тренерских притязаний. То на глазах «помаячит» поблизости от воспитанника, ненароком подсказывая ошибку, то одобрит какой-нибудь финт. Порою взгляды пересекутся. Хотел ученик того, или нет, но привыкал созерцать его откровенно насупленную мину замедленного действия.
Само собой – пытался лавировать. Если «подкопаевцы» оккупировали дорожку, Витёк «перелетал» в яму. Они следом, наступая на пятки – по команде тренера. Тогда проказник влезал на батут. Или же пристегнув ремень амортизатора, взвивался, чуть ли не под балки перекрытий.
Гонка преследований порой забавляла. В конце концов, за подготовку «международника» тренеру светит реальное вознаграждение. 
«Пусть себе рядом. Вертятся, крутятся, скачут – как угодно. Лишь бы до поры до времени не настаивал на своём. Тем более – не качал права…»

ПОДСКАЗКА
На финишной прямой окончания вуза чётко обозначились три, причём, довольно устойчивые причины, которые, как под копирку, заправляли всем ходом сумбурной деятельности мастера в последние месяцы.
Учёба, спорт и…
Причём, «ни то ни другое» не приносило полного удовлетворения. При строгих разборках с самим собой выявлялась одна, и как ему казалось тогда, «переломная» из всех закавык, составляющая перехода в зал ГОО.
От первого и так неудачно сложившегося свидания, он приобрёл опыт. А лучше сказать, иммунитет на встречи с объектом нежности. Всякая охота отпала, поскольку «засекречена» была на корню. Робкие потуги как-то сойтись канули в лету тихого созерцания её пленяющих чистотой качеств души. Однако в тайне, никак не выставляя своих чувств напоказ, он продолжал их лелеять и пестовать.
Спартакиада взбудоражила бурный полёт фантазии и как следствие – всплеск надежд на взаимность…
Витёк понимал, что при всех своих внешне щуплых габаритах, рассчитывать на скорую руку расположения ему вряд ли придётся. Необходимо запастись терпением. И ещё раз терпением! Выработать тактику длительной осады крепости её оборонительно-хладной неприступности.   
И когда случай представился, естественно – мог ли он не воспользоваться?
Да причём тут соблазн! Не на аркане же к себе в зал тащил его Литвинов. И вовсе не поиск оптимальных путей для занятий принудил мастера произвести рекогносцировку. Даже планы, так называемого, «карьерного роста» или «большего скачка» в акробатике не привели бы к разладу отношений с прежним наставником. Всё это пустяки!
Разрыв не имел бы смысла, не оживись конфликт личным подтекстом…

Мелькнула идея от случайной подсказки. В те годы в Сибири строилась ГЭС. Читая газеты, Виктор восхищался мощью станции и в грёзах громоздил свои ассоциативные проекты.
«А нельзя ли подобного рода плотину возвести на пути стихийного натиска обуревающих нас страстей?»
Картинка показалась ему столь ощутимой, что пришлось поддаться доводам контрвлечения, пропустив их сквозь сито воображения.
Разумеется, опять же экспромтом. Хотя и не без вспомогательных средств подключения всякого там эфемерного – о чём он «только что» начал узнавать из приобретённого специально для этой цели сборника краткого психологического словаря.
 «Выложу стену воздержания – поднимется уровень волнения. Затем пущу воды страстей по шлюзам. Заработают турбины внутреннего сгорания. И начнётся долговременный процесс выработки жизненной энергии. От совместной эксплуатации перенаправляемых нами потоков…»
Между тем, последствия тренировок на одном игровом поле медленно, но верно фокусировались на «заданной» точке. Меленькими шажками в направлении с тыла мастер неуклонно продвигался вглубь решения задачи. С другой «соревновательной» стороны – приближался к цели.
Поначалу в её глазах читался немой укор – и только. Под занавес первого года: «Что бы это значило?»
По истечении двух лет: «Чего он добивается?»
И наконец, после «прорыва» блокады – наметились первые проблески ответного расположения.
О, если б Валерий Дмитриевич был чуточку проницательней! Наверняка бы и давно уже догадался о скрытых мотивах его поступка…

 ПРЕДЛОЖЕНИЕ
Не будь основы, разговор следовало бы изобрести. То, насколько «осязаемо» он свёрстан был в мечтах, давало ему многообещающий шанс претворения в действительность. И потом: где грань, отделяющая одно состояние сознания от реальности…

Осенью перед самым Рубиконом ему грезились виды.
Виды на то, как бы сделать…
Не руки и сердца, конечно, предложение – об этом он и думать, пока они учились, не посмел бы. Другое дело… «побыть», хотя бы личными наставниками друг для друга…

Иногда они пересекались. Попутно в зал на городских маршрутах.
И как-то раз во время одной из таких непревзойдённых встреч Виктор «отважился» намекнуть Ольге на «творческие» отношения.
Вышли с автобуса у остановки Сквер.
Словно невзначай, он спросил:
- Как тебе тандем пловца Сальникова… с той, которая, судя по всему, может вскоре…
- Стать его тренером?
- Почему бы и нет! Они неплохо справляются… со своими ролями – и тут же спохватившись, добавил – Только… ничего такого не подумай! Это ж я так – чисто символически…
- А я и не думаю «ничего такого» – ответила она кротко – Интересный дуэт… со своими достоинствами…
- И теми качествами, которые побуждают к работе над собой?
- Думаешь легко, неравнодушным друг к другу людям, оставаясь в дуэте тренера и ученика, давать… беспристрастные советы, наставления…
- А чё тут сложного! «Совет да любовь» звучит, как напутствие. И заметь: совет – семейный или как в их случае спортивный – на первом плане стоит, а потом уж… личное чувство.
- Если чувство «вторично», это скорее расчёт…
- А по-моему, расчёт… только укрепляет отношения. Особенно в узах, скажем… доверительного партнёрства, разве так не бывает?
- Может быть… – усомнилась она.
- Ты только представь! – завёлся мастер, не расслышав окончания её фразы – Он… олимпийский чемпион! Значит, она… тоже получит реальное вознаграждение. Ну, в качестве тренера! И тогда… финансовая обеспеченность… целой семьи!
Девушка приостановилась, машинально срывая жёлтый лист с ветки вишни над изгородью частного дома. Они как раз проходили мимо высокого штакетника, свежо раскрашенного в ярко зелёный цвет, и тем резко контрастировавшим с общим фоном осени.
- А что если Сальников… не сможет показать тот результат, который… кое-кто от него ждёт – в задумчивости проговорила она.
- Вот ещё! С какой стати!
Ольга лишь мило пожала плечами и ещё звонче застучала каблучками по колдобинам перелатанного асфальта.
- Всякое случается…
- Держу пари! – не унимался он, входя в раж – К тому же ставка ничего не будет нам стоить…
Собеседница вскинула брови.
- Что ты хочешь этим сказать? – спросила она чуть слышно.
Виктор, наполнив лёгкие до краёв, и заглатывая, словно рыба с берега воздух, сбивчиво начал из себя изрекать:
- При условии, что… пловец Сальников… станет… олимпийским чемпионом…
- Допустим – от волнения плечи её зябко передёрнулись.
- Ты меня… э-э… нет, я тебя…
Девушка смущённо опустила глаза.
- В общем, мы с тобой… поцелуемся – выпалил он и… прикусил губу.
 
…Несколько минут, не разбирая воды, они шлёпали по лужам в полном безмолвии, каждый глядя себе под ноги.
Виктор явно сконфузился от своих слов.
«Болван – корил он себя – Ну, кто тебя за язык тянул!»
- А при чём тут Сальников?! – наконец, справившись с собой, Оля первой спустила его с небес к их земной ситуации.
- Да, какая разница! Спорт или спор – игра.
Незаметно они подошли к месту занятий. И оба разом вздрогнули от приветственного «пи-пи» автомобиля. Тренер на своём «Жигули» аккуратно подруливал прямо к двери спортзала.
- Кто спорит… ничего не стоит. Это раз! Два: в споре… забывается истина, – уклонилась она от дальнейших расспросов.
- Забывается… от-те раз!
Ольга кивнула.
- И в чём, по-твоему, здесь истина? – озадачился он.
Девушка помедлила, оттягивая секунды.
- Акробатика… не олимпийский вид спорта.
И то была чистой воды правда.
С ними поравнялся наставник – и возражение паренька так и застыло под пристально изучающим их взглядом.
«Случайно пересеклись, или дружат?» – как бы вопрошали его глаза.
Виктор, сняв шляпу, приоткрыл дверь, выжидая, пока пройдёт Литвинов. Прикрыл за ними, как паж, с лёгким поклоном. Помаячил ещё с чуток под мелким ситечком дождя, освежаясь «от горячности» и дивясь неопределённости, в которую сам же себя и поставил…
И только затем вошёл следом.

 СЛИЧЕНИЯ И РАЗЛИЧИЯ
Насколько мастеру удавалось владеть собой, перенаправляя силу влечения в образ возводимых на её пути этажей плотины, настолько окружающие его наставники, с «высококлассными плодами» их рук, были всецело поглощены процессом тренировок. Никто не замечал Витькиных манёвров, ловко маскируемых от любопытных глаз.
Намерение предложить Ольге «творческий союз», конечно, не с потолка свалилось. Умышлено или так случалось, но тренер под разными предлогами фабриковал естественные и как бы «с натуры» условия для общения между ними.
Само собой, если б со временем они прошли проверку, то следующим под аккомпанемент марша Мендельсона мог бы с высокой степенью вероятности стать… финальный аккорд. Так называемое, «параллельное» предложение – руки и сердца. Хотя и не вдруг. Она училась заочно на втором курсе в другом по протекции тренера городе. Ему же предстояло держать экзамены: по ходу за седьмой, а «под занавес» и восьмой семестры, включая итоговые – государственные.
Когда появляются линии пересечения и точки соприкосновения, лучше знакомится опосредовано…
Через книги, кино, прибегая к услугам «третьих» лиц.
Как-то Литвинов достал для ученицы бальзаковский роман – «Блеск и нищета куртизанок».
«И что она там откапала?» – чесал затылок Виктор, и в свой черёд «по горячему следу» обращался к тренеру с аналогичной просьбой.
Им нравились одни и те же фильмы, что шли тогда в прокате по городу. Она смотрела сезонную новинку «Леди Каролина Лэм» в «Пролетарии». Независимо от неё в соседнем кинотеатре по настроению лорда Байрона забрёл и он на ту же самую картину.
Исподволь их вкусы «согласно разнарядке сверху» сличались, плавно перетекая в обоюдное с элементами отличия расположение. Противоположности, напротив, могли бы привнести со временем живость и разнообразие в характер становления близких отношений…
Тайно, отслеживая её достижения, он фиксировал их на отдельном листе. Под обложкой «с двойным дном» дневника тренировок.
Любопытно же, как отражается твоё присутствие на росте мастерства окружающих. Способствует, тормозит или препятствует…
А может и подавно – вообще никак не влияет?
Иной оттачивает навыки не благодаря одним, а вопреки другим.

Ему импонировал стиль прыжков Ольги. Деликатный – чиркнул он в скобках. Словно из опаски обидеть дорожку излишне мощным толчком. Сильная прыгунья – нечего сказать. Особенно по части чистоты исполнения. Практически все её выступления – в группах финалистов. В борьбе за призовые места. Причём, стабильно и «по всё возрастающей» траектории роста.
«Но… чего-то ей всё-таки не хватает. Чуть-чуть бы злости спортивной не помешало! Надо бы спровоцировать её как-нибудь (думал Виктор), чтоб ножкой в ковёр топнула. Коготки выпустила или того круче – ткнула ему, как следует, кулачком в грудь… за дерзость приставания. Хотя и не просто будет её завести. Обезоруживает она, что ли, своим незлобием, и как с этим прикажешь мириться – безответностью ко всем его вывертам».
В общем, пара из нас «под вопросом» – увещевал себя мастер, ненароком любуясь ею, – Есть в ней что-то притягательное… трогательно-щемящее… с грустинкой – под стать «утраченным иллюзиям».

РЕНТГЕНОВСКИЙ ГЛАЗОМЕР
Как-то раз Ольга обкатывала довольно сложный для девушек прыжок – двойное сальто с пируэтом. Литвинов, ободрённый её попыткой, обратился к первому, попавшемуся под его твёрдо страхующую руку, воспитаннику:
- Что скажешь – как она крутанула?!
Казалось бы, обычный вопрос, не считая эмоционального накала, но застал он обоих врасплох. Раньше тренер никогда не наезжал на Виктора. К тому же мастер не меньше наставника был впечатлён довольно удачным исполнением.
Однако поперхнувшись, ловко вывернул словесный финт:
- Да… я… как-то, не усёк.
- Не усёк?! – воскликнул Василий Дмитриевич – Ты ж в упор глядел!
- Ну и что! – отпарировал, не сморгнув, прыгун – Глядел, но… как бы… сквозь стекло – навылет.
В первое мгновение у тренера отвисла нижняя челюсть, а затем он прыснул таким залихватским и чуть ли не на весь зал смехом, что процесс тренировки во всех точках временно застопорился.
- Ну, ты даёшь! – хлопнув себя по бёдрам, неожиданно захохотал Литвинов – Сквозь стекло… навылет! Засветил - по типу рентгена. Ох, и глазомер у тебя! – утирая слёзы, приседая и покатываясь со смеху, трясся он всей массой мускулистой комплекции.

Напрашивались и поштучные разборки.
На свой лад и как бы по ходу обкатки режиссёр просил Ольгу заценить «только не насквозь» тройной оборот парня за грань привычного, и они, повинуясь игре наставника, взаимообразно силились разложить друг друга «на вспомогательные элементы» в промашках и подвижках той или иной головокружительной связки.

 ПРОБА ПЕРА
Поздней осенью незадолго до своего испарения, когда почти всё уже катилось по наклонной плоскости вниз к развязке, Литвинов предложил Виктору взять интервью.
Его пара (Глазунова – Старцева) на днях выиграла чемпионат России.
Приметив, как вдруг проклюнулся интерес мастера к спортивной журналистике, он вознамерился ненавязчиво его разогреть, поскольку к прыжкам воспитанник, сообразно внутренней пертурбации, стал резко и необратимо охладевать.
Тренер перед тем пару раз засекал его с книгой в руках. На матах возле батареи отопления.
То был «Талейран» Тарле, а следом и другая «О спортивном дипломате» повесть Кулешова. Эти и другие ориентиры, в известной мере, помогали новичку среди пишущей братии сверять компас своих поползновений к намеченной цели. Подвигнуть ученика к прыжкам больше не пытались. Видать во внешнем облике, да и в самом поведении мастера начал проступать… некий отпечаток обречённости.
Сославшись на преждевременность, он хотел было увильнуть, но Литвинов настоял:
- Давай с листа. Любой опыт – лучше благого намерения. В конце концов, на ошибках учатся. Вперёд!
Посыл сработал.
Разместились, как «заправские», вокруг журнального столика…
Да что там! Первый блин, как водится, вышел комом. Хорошо, хоть дуэт снисходил к его скованности.
«Ну, чем не кино «Мимино» – ухмылялся он, вспоминая, как герою фильма приходилось подбадривать робкую девушку-следователя к разборкам в его же собственном деле.
 «Так и пара наша выуживала из меня вопросы…» – откровенничал он после, уединившись с дневником тренировок.

Подзадоривал новичка ещё и тот проблеск интереса со стороны, по которому он как-то «странно» истосковался. За те пять лет безответного внимания, и с той самой поры, как расстались они у пруда.
Прекрасные белые лебеди по-прежнему грациозно скользили перед мысленным взором фантазёра… в зеленоватой глади цветущей меж плакучих ив и берёз воды…
До крутого обрыва отношений с прочими, вытекающими отсюда бедами взамен побед, оставалось чуть больше месяца. Только что мастер начал прощупывать для себя «вход» в особую зону некой отрешённости. Практически апатии ко всему происходящему. Трудно бывает обозначить сдвиг «по фазе», поскольку ему так и не удалось достичь апогея. Или хотя бы промежуточного состояния.
Возможно, из них и впрямь, сложился б дуэт. Уникальная пара, в которую они неминуемо преобразились, утвердись он в строю. Скреплённый творческим началом искреннего чувства, основанным на взаимности – так он себя тешил – союз имел бы весомый потенциал к совместной деятельности. И мог бы стать, как знать, счастливым и социально значимым. В продвижении акробатики на Олимп…

И всё шло к тому, чтобы объяснится.
Наметив сроки, он уже проигрывал для себя фрагменты упущенных возможностей, приноравливаясь к деталям почти ощутимого признания.
Как вдруг его осенила… неодолимая по своей навязчивости и будто специально навеянная ветром грядущей в стране «перестройки», неизвестно откуда свалившаяся или взбредшая ему в голову идея.
А между тем время прессовалось в считанные промежутки.
Событий, бегущих строкой вдогонку шальным мыслям, хватало за глаза. И все они в сутолоке чехарды туго сплетённым клубком противоречий наворачивались разом к финишу. Словно круговорот стихийных, хотя и отчасти уже расплывчатых из-за своей несбыточности влечений…
Скоротать вечерок – значит, разрядить заунывного дождя будничную атмосферу… прелюдии к внезапным передрягам в жизни.

 ИМЕНИНЫ
Где-то в самом начале декабря приятель Витька, только что «дембельнувшийся» из армии закатил свой «очковый» день именин. Да не где-нибудь на дому, а в ночном ресторане кинотеатра «Дружба», что в юго-западном районе. На втором с витражным остеклением этаже. В танцевальной под паркет на щедрого любителя зале. В одном из уютных персон на шестнадцать «изолированном» закутке.
Среди узкого круга знакомых Ольга выделялась особо.
В прелестном чёрного цвета строгости вечернем платье чуть ниже колен, она казалась ему пленительно недосягаемой. Лёгкая ткань свободно облегала её романтически-воздушный силуэт.
«Ещё бы аппликацию красной розы к груди!» – нанёс он итоговый штрих к её со вкусом грации убранству.
О, сколько раз Витёк ловить себя за шкирку!
Как невольно украдкой косит его глаз в очертание заповедной ложбинки, когда она, разогревшись с разминки, лёгким изгибом стана стягивала с себя шерстяное трико, и, оставаясь в одном гимнастическом купальнике, идеально подчёркивающим «волнующие» линии девичьей природы, продолжала, как ни в чем не бывало, в пику его мимолётным фантазиям тренировку.

 Девушку приглашали «нарасхват», и мастер танцевал с нею… «всего один лишь только раз». Да так, что можно было говорить «ни о чём», как, впрочем, и молчать о чём угодно. Даже смотреть, куда ни попадя. Или обратив взор в себя, зримей ощущать тепло её ладони в своей руке.
- С кем это ты кружилась? – спросил он с ревнивой ноткой в голосе, когда парочки поплыли в чарующих звуках:
«Песни у людей разные, а моя одна на века,
Солнышко моё ясное, как ты от меня далека…»
- Так… мужичок какой-то… пьяненький – ответила она с трогательно детской непосредственностью.
Виктор счёл за честь вступиться за незнакомца:
- Хоть он и шатко ходит, однако ж, классно водит!
- Так он профи… совершенно не обращает внимания на свои ноги, под каким бы градусом не танцевал…
- «Под градусом» – в смысле крепости выпитого или угла наклона походки?
- А разве одно не вытекает из другого?
- Хм… Может он каким-нибудь фирменным секретом… «шатания навеселе» с тобой поделился?
- Секрет, как и у нас в акробатике – в упорных тренировках, а ещё в том, чтобы чувствовать музыку и как бы…
- Озвучивать мелодию… инструментом тела.
Оля задумчиво кивнула.
- И это почти всё? – переспросил он в надежде на откровение.
- В идеале… лучше двигаться в такт… и в ладу… с партнёром…

Да… «Поздно мы с тобой поняли, что вдвоём вдвойне веселей…» – тихо по инерции пробубнил мастер себе под нос. В унисон с первым голосом ресторанного ансамбля.
Девушка посмотрела ему прямо в глаза, и он, отведя свой взгляд поверх её стильной на спортивный уклад причёски, как-то неуклюже и почти невпопад обронил первое, слетевшее с языка замечание:
- Похоже, взаимные поддержки… вскружили обоим вам головы?
- Есть немного – без всяких ужимок согласилась Оля. И добавила вполголоса: – Он почему-то… руки мои… хотел целовать…

Виктор оторопел.
Заикнулся выдавить из себя несколько слов: «В знак благодарности должно быть… после танца иногда целуют руку» – да что-то заклинило.
Она понимающе улыбнулась.
«Бог мой! До чего же всё порой непредсказуемо складывается… в искренней простоте чувств, в бесхитростной прозрачности намёка! – млел Витёк, – Так бы и сник, кажется, сейчас перед этой чистотой души на колени. И забылся, уткнувшись в шелка её вольного кроя платья. И нюни бы распустил всласть…
…О, дай только волю… эмоциям… междустрочий!»
- Впрочем, неудивительно… – совладав с собой, шевельнул он одними губами:
- Что… удивительно? – переспросила девушка, едва уловив его лепет.
- Да всё, пожалуй – опять поперхнулся он, – начиная с того, что… тебе, кстати, очень идёт… вечерний наряд…
Музыка как раз стихла, и Оля слегка присела в миниатюрный реверанс, поощряя кавалера проводить её на место и тем завершить разговор…
От избытка чувств ему так и не хватило слов.
Ясный, обезоруживающий своей открытостью взгляд заградил готовое сорваться с языка признание…
 
Впервые за годы прелюдии мастер экзаменовал себя сам…
Именно в те мгновения количество личных усилий начало перетекать в иное качественно-отличное от всего предшествующего состояние. Стены его «игрушечной плотины», поднявшись к заданной отметке, сдерживали натиск естества. Тогда как управление собой доставляло, куда больше удовлетворения, чем потакание сиюминутной капризе соблазна.
Ему хотелось предложить ей «в разгрузку» прогулку. И руку – в качестве гида по ночным закоулочкам старой части города. Вкруг Каменного моста, подальше вниз от прилюдного «запустения» Вознесенской церкви. До самой набережной…
А там – через Чернавскую дамбу наискосок к её дому.
Но, к сожалению, она была уже «забронирована».
Именинник имел право на пальму первенства.
Как-никак двадцать первый день рождения!
Ничего – сказал себе Витёк в утешение – через месяц, если всё пойдёт гладко, закачу и я своё… «очко-яблочко» да на тарелочке.

…Ещё зарубцевалась в памяти парочка видений.
Уже после вмешательства «промысла» в его трюк…
«Мимолётное» – десять лет спустя.
Она тянула своих детёнышей (дочурку лет пяти и мальчика – чуть поменьше) за ручонки в цирк. На иллюзион некоего мистера гипноза – Павла Шатковского.
«Что ж… возможность «любимой быть» Бог дал другим…» – заключил он тогда с лёгкой долей иронии. Может, и впрямь не заметила. Но весточку о себе он всё же преподнёс именно ей. Выпорхнул с цветами под занавес представления в круг арены, дабы отблагодарить артиста оригинального жанра за искусный обман излишне-доверчивой публики!
Вторая встреча… подле иконы «Нечаянная радость»… нежданно-негаданно…
Двадцать лет спустя – в Успенской церкви…
Чудесным образом: на исповеди с причастием.
Впрочем, всему своё повествование…

 ГЛАВА IV
 ИДЕОМОТОРИКА

 Трюк – это, прежде всего искусство его представить…

 БАЛАНС И ДИСБАЛАНС
Может сложиться впечатление, что ничем иным они не занимались на тренировках, кроме как своей акробатикой. С отработкой отдельных элементов и связок. Специальной и общефизической подготовкой. Подчисткой сложности трюков. По дорожке, на батуте, в яму. На лонже и без страховки. Словом всем тем, что составляет видимый физической формы процесс совершенствования спортивного мастерства. Именно практическое направление в основном и культивировалось.
«Кровь из носа», а нужно было… «пахать и пахать».
Такие «отвлечённые» способы подготовки, как питание, закал, массаж, отдых с восстановлением – не говоря уж о всяких там идеомоторных дрючках –  детально, а тем более индивидуально, считай, что и вовсе никем и никогда всерьёз не рассматривались.
Из своего «бесславного» опыта, как бы задней строкой, Виктор вменил себе за правило, которому следовал затем неукоснительно.
Главное «по дороге жизни» – держать равновесие.
В том числе конкретно и применительно к себе: блюсти баланс между физическими усилиями и внутренними о них представлениями. Ибо дисбаланс оборачивается всякого рода травмами, конфликтами… с прочими психофизическими издержками.
При трёх тренировках за день, а так же дополнительными загрузками, особенно в режиме дефицита сна на последнем курсе… к тому же при обострении в отдельных очагах конфликтов, проблем с практиками в школе и пионерских лагерях – мастер стал резко сдавать позиции, отмечая за собой явные признаки переутомления.
Больше загружаться было некуда.
За счёт чего же тогда расти – и надо ли в условиях санкций?
Если «да» то, как повысить уровень подготовки – стабилизировать результат, не увеличивая при этом количества двигательной активности?
Откуда черпать резервы, и каковы возможности «резиновой утробы» его в частности организма?         
В годы студенчества, когда круг предпочтений мастера стремительно вылетал «в трубу», за рамки нестандартных предписаний – эти и в куче с ними головоломки… изрядно подзажали паренька в угол.
Парадокс, но в условиях «перебора», зашкаливающем в изматывающие стопоры с противостояниями, травмы с ЧП воспринимаются подчас, как… спасательные круги, которые обстоятельства подбрасывают утопающему в водоворот сверхактивности. С одной лишь благой вестью – переключения на досуг. Ведь человек «на взводе» готов, как угодно крутиться, вертеться – лишь бы ни о чём не думать.
И чтобы отойти от бесконечной маеты сложно-координационных перемещений непрестанного графика тренировок, он подсознательно начинает желать себе… что?
Непостижимо, но факт – сбой!
Хотя должно быть наоборот: предупреждение срыва полноценным восстановлением.
После прорыва блокады дисквалификации на соревнованиях, где Виктор в произволе заказал себе результат «международника» – во всю жуть проблемы свалился на его шею терновый венец вопроса:
«Что же делать дальше?!»
Явные признаки «кризиса роста» замаячили на горизонте исподтишка.
Ученика уже тошнило от прыжков по старинке, а наставникам ещё невдомёк было, как же это тренировать «с новинкой». Всё та же обглоданная кость проблемы заявила о себе размашистым росчерком пера в дневнике акробата. Только на более отдалённом этапе. Со вторым – уже признанным на тот момент в спортивном сообществе мира авторитетом.
«С ума сойти! Может быть, и впрямь загвоздка во мне одном?» – ломал себе голову мастер…

И вот как-то раз поздней осенью пред первым снежком, когда опять обострилась травма, ему удалось-таки затащить Щёголева в свои «дремучие дебри» информационных подвижек.
- Вы что-нибудь слышали об идеомоторике? – бухнул «в лоб» ученик.
- Идеомоторика?! – озадачился тренер.
Кивнув, мастер переспросил:
- Не кажется ли вам, что именно с «дорожки в мозгах» нам следовало бы скакать?
- Обожди-обожди – осадил тренер, прикидываясь непонимающим – Уж не хочешь ли ты сказать, что… упражнения следует осваивать… с теории?
- Причём тут теория! В основе «мысленной» тренировки заложен образ прыжка, как бы… контур движения. У вас есть, хоть какие-то представления на этот счёт?
Влад Алекс шмыгнул носом, почёсывая затылок.
- Ну и ну. Похоже, у тебя есть конкретные предложения, раз ты активно ставишь вопрос. По-твоему, наша методика поставлена… с ног на голову?
Виктор лишь хмыкнул на его меткое сравнение, а тренер в довесок «ещё туже закрутил гайку» головоломки:
- Ну, хорошо. Допустим, мы тренировались… неправильно. Так ты, что же… намерен перечеркнуть весь процесс подготовки?
- Не, задачку «вкрутую» мне пока никто не заказывал. Но почему бы для острастки не поставить эксперимент… над собой?
- А стоит ли? Метод проб и ошибок более практичен, проверен временем. Что может быть лучше естественного способа обучения? Сама природа заложила в нас «опытный путь». Или ты не согласен?
Помедлив, ученик стал извлекать перед ним свои «домашние заготовки»:
- Согласен, только… отчасти.
- Что значит «отчасти»?
- Кто-то сказал, что… «всё естественное – легкомысленно». Натура, к примеру, подстрекает поспорить, а «в споре – нет победителей». Или того круче – «забывается истина», как мне одна девушка на днях пояснила. И потом, овладеть двумя методами подготовки куда лучше, чем одним… да к тому же пресловутым.
Задетый за живое, Щёголев выдержал паузу, готовя контраргумент. Заметив, Виктор начал провоцировать его на встречные выпады:
- Конечно, метод сознательно-волевой регуляции не всем, как говориться, показан. В силу индивидуальных особенностей и всяких там личных прибамбасов. Но тем, кто потравит время на освоение, в перспективе светят… вполне ощутимые преимущества.
- Преимущества… – повторил тренер, увлекаясь ходом разговора – Какие, любопытно?
- Во-первых, «меньшей кровью» можно добиваться тех же, если не более высоких результатов. Во-вторых, выигрыш по времени – в стратегическом плане. А в-третьих – равновесие… душевных и физических сил. Разумеется, при грамотной организации всего тренировочного цикла.
- Да уж… я вижу, ты неплохо поднаторел в своём институте. Значит, всё-таки чему-то вас там ещё учат… за казённый счёт?
- Вот этому-то как раз и не учат. Пробелы восполняет самообразование. Кстати, по данной теме я изучал статьи Анатолия Алексеева в журнале «Физкультура и Спорт». Теперь, похоже, это тема моей научной работы…
- Ладно, с «ФИС» мы как-нибудь после разберёмся – на досуге. Да и с твоей наукой заодно. Скажи лучше, как ты практически представляешь себе «меньшие усилия»? Или большую самоотдачу – соответственно…
- Очень просто. За тренировку, допустим, мы совершаем сотню реальных подходов – в среднем. Предлагаю 50 физических и столько же ментальных. По времени – полноценная тренировка. Зато ноги бью меньше. Ведь я же переключаюсь! С «мышечных» на «мысленные» усилия. Да и толку от сочетания больше – проверено. 
Тренер на минуту задумался:
- Давай так поступим: ты мне этого психотерапевта дашь на время полистать. А после мы с тобой совместно всю его канитель детально разберём – по рукам?
- Договорились.
Щёголев отошёл к девчонкам, которые и так его заждались. Виктор же, окапавшись на матах в сторонке, чтобы никому не мешать, прикрыл глаза. На этот раз он решил выполнить иного рода разминку.
В йоговской позе «лотос».
Спустя минут десять над ним послышался голос Литвинова:
- Сачкуешь, сегодня?
Не поднимая отяжелевших век, мастер монотонно «на расслабоне» пробубнил:
- Прыгаю, скачу…

КВАДРАТ ИДЕОМОТОРИКИ
Дня через три появилось «окно», и тренер с учеником вернулись к затронутой теме. Судя по блеску в глазах, статья Щёголева зацепила, и он, засучив рукава, горел охотой разобраться с мастером по поводу её содержания. Теперь им «на равных» стало известно, что в основу квадрата идеомоторной тренировки,  заложены четыре краеугольных камня.

• Исходная позиция.
• Фактор времени.
• Словесная формулировка.
• Результат и средства.

Они также осознали: «ошибочные» движения могут оставлять в памяти грязные следы. Стало быть, вытеснять их новыми с чистого листа картинками становится неизбежным процессом совершенствования мастерства. Причём, общие положения, касательно всех видов спорта, да и любой человеческой деятельности, требовали известного преломления к каждому конкретному случаю.
И наконец, всякое идеомоторное представление, прежде чем «внедрится в опыт», должно пройти испытание практикой…

ИСХОДНАЯ ПОЗИЦИЯ
Итак, перед созданием образа упражнения, следовало определиться с исходной позицией. Поэтому, когда тренер спросил ученика: «Какая поза является наиболее подходящей для проигрывания прыжка?» – Виктор не нашёл в этом ничего зазорного.
- Для меня сойдёт обычная стойка. Я принимаю её непосредственно перед выполнением трюка. Хотя для разнообразия… не помешала бы и та же «поза кучера». Мы ж нередко в соревновательной обстановке «на дрожках» отдыхаем – в ожидании своего вызова. Есть плюсы и в «лежащем камне». Под него, как известно, вода не течёт, что и требуется – для постановки чёткого «не расплывчатого» образа.
- Угу, с исходной позицией определились – осадил мастера, внимательно слушавший Щёголев – А теперь скажи, с какой скоростью лучше прокручивать прыжок… мысленно?

ФАКТОР ВРЕМЕНИ
- С какой скоростью? – переспросил Виктор, чтобы наверняка сконцентрироваться – Для нас важен, опять-таки, зрительный образ прыжка… устойчивость представления о нём. Особенно на этапе разучивания элементов. Тем более – исправления. Здесь кстати, удобней замедлять прокрутку кадров. В условиях соревнований, наоборот – темп ускорять. Там сама обстановка подстёгивает…
Тренер слушал, не перебивая, а потому ученик продолжал заливать ему в уши:
- Ограничения по скорости, естественно, могут быть. Ведь мы приступаем к физическому выполнению заданий лишь после того, как они «засветятся» в воображении. Да и впоследствии – когда упражнение отработано. Всё равно… перед каждым подходом следует, хотя бы разок его прокрутить. Мысленный «жест» – дело привычки.
- Так-то оно так – проговорил тренер со вздохом – И всё же… лучше приступать к освоению любой методики… сразу и с нуля. С новым поколением ребят! Тебе не кажется странным, что мы собираемся повышать мастерство подопечных, исходя из собственных промашек?
 - Мне кое-что ещё кажется. Сейчас мы от практического направления шарахнемся в другую крайность. Со всей вытекающей отсюда путаницей.

СЛОВЕСНАЯ ФОРМУЛИРОВКА
Щёголев нарочито выдохнул через рот, сложенный трубочкой, и тут же перевёл стрелку внимания на третий угол идеомоторной тренировки:
- Что ж, давай займёмся… словом. Какова его роль в формировании представления о движении? Как там говорится – «вначале было… слово».
- Не знаю, где это «там», но если уж быть точным: вначале начала был… образ слова.
- Как так? – переспросил Владимир Александрович.
- Прежде чем ребёнок появится на свет, он уже существует в головах родителей. В виде… идеи. «Хотим малютку» – говорят они, но прежде… представляют себе… сообразно своим понятиям  и желаниям. Чёрненький бутуз или светленькая Ляля. В папу али маму.
- Может быть – улыбаясь, произнёс тренер – Ты лучше ответь, как слово влияет на постановку идеомоторного образа?
Подумав, ученик начал раскручивать перед ним своё видение решения задачи:
- Допустим, мне нужно послать предплечья вверх. Скажем, при выполнении двойного сальто назад прогнувшись. Для этого я подкрепляю образ движения… приблизительно такими словами: «взмах руками над головой» или… «спина – прямая». Тем самым усиливаю влияние слова на картинки в уме.
- Так-так… ещё что-то можешь добавить?
Мастер кивком выдержал паузу.
- Ну да… как мысль в процессе вынашивания… воплощается в реальность через действие, так и образ… корректируется посредством слова. Путём его произношения. Причём, «заготовку» слова для образа надёжней сопровождать… положительно окрашенной формулировкой.
- Мудрёно… поясни.
- Лучше проговаривать команды в форме утверждения. Например, «руки вверх», вместо – «не опускай руки». Или негатив… «не болтай спиной», заменить – «держи спину прямо».
- Почему так? – спросил Влад Алекс.
- Сдаётся, наше «я»… «переваривает» те слова, которые ему по вкусу.
- Как это – «по вкусу»?
- Частицу «не» подсознание как бы… проглатывает, пропуская мимо ушей. В итоге слух режет фраза: «болтай спиной»… «опускай руки».
- Ну, это ещё бабушка надвое сказала…
- Тем не менее, стоит отличать позитивную команду от негативного влияния слова с частицей «не» на образ прыжка.
- Вряд ли тут уместен однозначный вывод. В конечном счёте, эмоциональный фон определяет, какое воздействие окажет на движение то или иное слово.
- То есть! Если… отказывает девушка, говоря «нет»… в тоне её голоса может звучать… «да»?
- Вполне. Слово – намёк, а смысл бывает совсем другим.
- Значит, наш результат, как лакмусовая бумажка. Показатель не столько того, что мы произносим, но и насколько… «выразительно»…
- Пожалуй, хватит на сегодня – притормозил Щёголев – Итак, «с ключом» кое-как разобрались. Исходное положение, фактор времени, роль слова – тоже затронули. В следующий раз коснёмся четвёртого пункта идеомоторной тренировки.

ЦЕЛЬ И СРЕДСТВА
- Разложи мне по полочкам соотношение «результат – средства». На примере… тройного сальто. Мы как раз взялись за него «по настоящему», – предложил тренер дня через два.
- Вопрос «на засыпку», но постараюсь. Само «тройное» – условно говоря, и есть цель. Разбег, подскок - разгонные звенья… «рондат фляк отбив» – ближе к средствам…
- Неплохо!
- Чтобы выкрутить три оборота, мне нужно держать в поле внутреннего зрения, как процесс достижения цели, так и конечный результат.
- И то и другое – подчеркнём!   
- Ну да – в связке. С одной стороны, я хочу «увидеть» опорные элементы в кадрах воображения. И прежде, чем с их помощью цель будет достигнута. С другой стороны – само тройное сальто. Во всех его фазах. Первый оборот – восходящий, второй – на пике набора высоты и третий – по нисходящей траектории полёта. Короче, как в учебнике: «цель без средств… пуста, средства без цели – слепы».
Влад Алекс, поморщившись, скрестил на груди руки:
- Опять свою философию толкаешь! Смотри, как бы не загреметь по фанфары… на доске «отличников».
- Уже, похоже, загремел. Только что в институте сфоткали. На днях, скорее всего, пригвоздят… публично.
- Да ладно! – перебил Щёголев, поспешая замять острую тему – На сегодня «стоп-кадр», через недельку продолжим. Займёмся «генеральной уборкой» мыслей.
- Давно пора.

«ГЕНЕРАЛЬНАЯ УБОРКА» МЫСЛЕЙ
Спустя семь дней тренер подвёл ученика к матам – на место приземления в конец дорожки:
- Откуда тебе удобней просматривать комбинацию… с подскока или отсюда? А может по ходу выполнения – из средней части?
Почесав затылок, мастер уклончиво ответил:
- По-всякому… когда как.
- Я специально спросил, чтоб удостовериться. На чём ты в первую очередь фиксируешь внимание…
- Ну и что показал тест?
- Если бы для проигрывания упражнения ты выбрал «место посадки»… вероятность того, что для тебя важней конечный результат, а не процесс достижения – была бы выше.
- Дело не в этом. Мне просто неудобно представлять прыжок задом наперёд – стоя лицом к разбегу.
- Ну, что ж… тогда давай перейдём к началу дорожки.
И они засеменили в пристройку зала – на исходный пункт.
- Ты, наверное, заметил (продолжил тренер, остановившись)… степень готовности, как ни крути, можно оценить… по конечному результату. По крайней мере, в нашей акробатике. Я же не могу страховать тебя во время полёта. А тем более консультировать…
- Коню ясно. Прыжок – секунда. Подкинул – и лови.
- Вот именно. Коррективы вносятся после, а не в процессе выполнения. Поэтому почти все попытки оставляют свои «следы», и к сожалению, в ряде случаев… «грязные». Ты думал над тем, как от них избавляться?
Ученик без запинки отчебучил:
- Стирать мокрой тряпкой с доски памяти.
- Ну, типа того…
Влад Алекс подождал, пока Виктор спрячет улыбку, и взял его на абордаж.
- Понимаешь, память – не доска… хоп-хоп, провёл тряпкой – и готово. Метод «клин клином» тебе о чём-нибудь говорит? Хочешь – не хочешь, а старый образ придётся вытеснять новым…
- Да, но… (перебил его мастер)… есть одна закавыка. В моём случае потребуются прямо-таки… «героические» меры. Под стать генеральной уборке. Выправить образы гораздо сложнее, чем привить новые. Особенно тем, кто ими «по горло» сыт. Будем откровенны – отдельные подходы у меня пока ниже среднего.
- О чём это говорит? – уточнил Щёголев.
- Об устойчивом преобладании в памяти неверных следов движений…
- И держатся они там, заметь, годами!
- Травмы тоже оставляют свои зарубки. Дисквалификация не прошла бесследно. Кстати, почему нас карают за поиск других путей совершенствования мастерства?
- Не отвлекайся! Мы уже сделали первый шаг к прорыву.
- Да?! А вы что-нибудь слышали о «реакции демобилизации»?
- Опять в том же источнике вычитал!
- Да – в ФИС. И у того же, кстати, автора! – вставил мастер.
- Ну и в чём суть этой «реакции»?
- А в том, что проявляется она уже в обычных условиях. Постфактум! В виде «разрядки», как ответ организма на чрезмерные раздражители. Типа перегрузок, внештатных ситуаций… и, между прочим, может сопровождаться… отклонением от нормы.
Тренер натужно вздохнул.
- Хочешь совет? – молчание ученика он воспринял, как разрешение – Я бы на твоём месте… не стал заморачиваться на всяких там «реакциях». Тем более – «демобилизациях». Лучше подумай… об акциях. Той же мобилизации! И потом: всё перемелется – мука будет. Ещё каравай испечём! Это ж временное явление. Не исключено – связано с циклами…
- «Месячными», что ль? – сострил Виктор.
- Ну, типа того… у тебя же скоро день именин.
- А какое это имеет значение?
- Понимаешь, в годичном цикле, где-то ближе к рождению, все силы организма… эмоциональные, умственные, физические – подходят, как бы к критической отметке. А после всё раскручивается, по-новому – на более высоком, так сказать, уровне. С этим приходится считаться в процессе подготовки. Соответственно – корректировать планы. Заблаговременно переключатся на «гибкий» или «щадящий» график тренировок…
Щёголев немного помолчал, давая возможность утрястись материалу.
- «О наказании за ошибки» мы с тобой потолкуем отдельно. В другое время. А сейчас… раз уж начали – давай добьём тему.
Мастер кивнул, навострив уши.
- Ты наверняка заметил… «вредные следы» чаще всего всплывают в памяти в стрессовых ситуациях – начал Влад Алекс.
- Ещё бы! И особенно в самый «неподходящий» момент… на сборах или того круче – соревнованиях.
- Точно! Поэтому в первую очередь… нужно создать чёткий идеомоторный образ движения. На всякий, так сказать, состязательный случай! И только после того как он устоится, обкатывать упражнение на дорожке – физически.
- М-да… выходит, мы не столько тренировались все эти годы, сколько… шут его знает, чем занимались? – передёрнул ученик замечание тренера.
- Э нет! Ты сам сейчас, между прочим, давишь на себя негативом. Посмотри, ведь мы достигли… в известном смысле прогресса. Даже в условиях внешних ограничений!
- Какой там прогресс! – отмахнулся Виктор – Прыжки куцые, скованные, приземистые. Промахи указывают… в лучшем случае – на застой.
- Стоп-стоп! Обрати внимание на плюсы – ведь их немало! Несмотря на дисквалификацию, ты не бросил спорт. Вот, это самое ценное. Закрутил в «произволе» достойный результат. Не успеешь оглянуться, через пару лет – международник! Да и диалог у нас теперь – на равных. Мы, как бы учимся друг у друга. Чем не достижение!
- Ну, не знаю, может «комплекс» во мне начал скакать…
- Сейчас, между прочим, ты опять оказал вредное воздействие на свой опыт. Засорил его «грязной мыслью». Разве так исправишь ситуацию?
Пристыженный укором, ученик вздохнул.
Сколько проблем навалилось на него «вдруг» сразу! За один только месяц уходящего года…
- Что ж… давайте, наконец, начнём… подчищать, стирать. Короче, всё – с чистого листа!
- Наш разговор! Ну а как практически реализовать принцип идеомоторного построения движений, рассмотрим в другой раз.

ПРОГРАММИРУЮЩАЯ ЧАСТЬ АППАРАТА МЫШЛЕНИЯ
Они стояли у начала дорожки и чуть в стороне от разбега, чтобы никому не мешать.
Естественно, Виктор уже размялся. Исполнительная часть опорно-двигательного аппарата подготовилась к движению. По инерции прошлых попыток руки «чесались» совершить прыжок. Сразу – и физически. Однако на этот раз парочка условилась заранее: каждый подход к упражнению предварять его мысленной «заставкой».
- Ну как… удалось представить? – спросил тренер.
Для пущей важности мастер про себя уточнил: «Что именно?»
- Пропустил ли ты образ прыжка через свои мышцы?
Кивок получился с ужимкой, поэтому Щёголев попросил:
- Покажи.
- Что показать?!
- Как прочувствовал упражнение. Ты же выполнил его… мысленно?!
Видя «потуги» ученика, он добавил:
- Ну-ка, закрой глаза, сосредоточься (тот повиновался)… теперь в замедленном темпе зрительно прокрути весь прыжок «от начала до конца», как мы раньше наметили.
У Виктора уже был урок игры «с полётами наяву» дома – перед тихим часом. Так что с первым заданием он справился без особых гримас. Словно в заторможенных кадрах «проплыли» отдельные звенья элементов. Двойное сальто с пируэтом в первом.
- Готово – тихо сказал мастер, не открывая глаз, и тут же услышал следующую команду:
- Повтори то же самое упражнение… на средней скорости.
Имитируя «сброс», ученик встряхнул кисти рук, демонстрируя состояние готовности. Мышцы его непроизвольно и едва уловимо начали сокращаться. В ритм и сообразно выполнению элементов.
- Так-так… вижу – удовлетворённо заметил Щёголев, – Быстрый темп я пока с тебя трясти не буду. Нам сейчас важно сохранить, не смазав ровный след от первого результата. Надеюсь, мы проложили тропу в памяти. Теперь… постарайся сконцентрироваться… на ключевом звене прыжка. Ага – есть. Припечатай его «видение» каким-нибудь точным словцом. Можно вслух, глаза закрыты…
Последовательность методики была им хорошо знакома из предварительной вычитки, поэтому ученик сравнительно легко воспроизводил указания «свыше» на практике.
Он уже знал, что у разных мастеров опорные звенья неодинаковы. Для одного главное – стремительный разбег. Другой обращает внимание на отбив и вылет. «Третий» лучше видит себя на стадии приземления. А кто-то вообще не в состоянии выделить для себя что-либо конкретно, «проглатывая» весь кусок связки целиком.
«Почему так важно придать чёткую словесную формулировку ключевой картине прыжка? Попросту, увидев его – проговорить.
Слово… оплодотворяет образ – на вырост (изощрялся Витёк внедрением знаний психологии в идеомоторный акт), способствуя воплощению его в действительность. Образ, точно выраженный словом, выдаёт «на-гора» чистые, аккуратные прыжки. С высокой амплитудой и скоростью вращения…
Для меня «ключом» служит курбет. С одновременным взмахом рук над головой. Субъективно хорошее мысленное проигрывание вызывает во мне внутреннее удовлетворение. От слитности представляемых и действительных усилий. Время на «отвлечения» от реальных трюков, окупится сторицей – перенастраивал он себя – качеством конечного результата…»
Мастер так увлёкся своими «мультиками», что от неожиданной команды «стоять!» – вмиг открыл глаза. Щёголев, глядя на ученика, кивал, одобрительно улыбаясь.
- Именно по сокращению твоих мышц, хотя оно было едва уловимым, я оцениваю качество идеомоторной тренировки. У тебя вон, испарина на лбу выступила. Ты даже ноги слегка согнул в коленях, как бы балансируя на приземлении. Правда, еле-еле заметно со стороны, но тем не менее. Я доволен твоим отношением к игре с образами.
- Проблема в том, что мы поздновато взялись за исправление.
- Поздно – всё ж таки лучше, чем никогда – подытожил тренер.

СЛОВО – НЕ ВОРОБЕЙ…
Спустя день под вечер тренировки Щёголев спросил Виктора:
- Помнишь, как одно время Валерий Дмитриевич снимал с нас стружку?
- Совершая, не меньшую чем мы, ошибку – подхватил мастер.
- А какими эпитетами при этом нас потчевал?
Вздохнув, ученик нехотя стал загибать пальцы.
• Опять руки-крюки
• Болтаешься, как сосиска
• Прилип, блин, к дорожке
• Размазня-спина
• Кровь из носа!
Тренер поднял руку, приостанавливая:
- Доставалось на орехи…
- Оно бы ещё и ничего, если не обращать внимания на тон замечаний. От избытка эмоций оплошность… застревает в памяти.
- А что ты – без пяти минут коллега, изменил бы в его подходе?
- Вообще-то я пока ещё студент. Но думаю, что… лучше всё же изначально подбирать такие слова, которые будут способствовать закреплению… правильных представлений ученика о движении. Заодно самооценку его поднимут. Короче, вместо того, чтобы говорить «опять руки-крюки», почему бы не сказать, шутя… «руки вверх»? Игра не вызывает отторжения. Указывая на одни ошибки, а уж тем более наказывая за них, тренер, по сути, снимает с себя ответственность… за помощь в исправлении. Сам же ученик может и не догадываться о своих ляпах. Они же со стороны видней…
Влад Алекс кивнул.
- Я с тобой согласен… отчасти. Работа над ошибками – прерогатива тандема. Ученик-тренер. Но если закрыть глаза на грубоватую манеру замечаний, нам всё-таки придётся признать, что в большинстве случаев они бьют… «не в бровь, а в глаз», так ведь?
- Цель не оправдывает манеру достижений. Если наряду с указанием на промахи, нет чёткого совета, как исправить ошибку, а только негатив типа «собачий организм!» – то скорее, такой подход… влияет на отношения, причём далеко… не в лучшую сторону.
- М-да… и всё же чему-то мы научились у Дмитрича за те годы? – настаивал Щёголев, желая настроить ученика на позитивный лад.
- Мы все учились понемногу. Подкопаев нас вывел в мастера – факт неоспоримый. Что же до уроков – «учить одному, забывая другое» – результат их очевиден. Теперь, по крайней мере, я точно знаю – как тренировать… не буду.
- Ай, момент! Давай заострим внимание. Одно дело сказать «не хочу так прыгать» – и совсем другое: «Словесно выразить, как именно я намерен выполнить то или иное задание?»
- Утверждение приближает нас к цели, отрицательная формулировка, напротив – мешает выбору средств.
- Значит, вместо того, чтобы зацикливаться на том, чего мы не хотим, лучше сосредоточимся… на практике.
- Что ж, практика – критерий точности движений.

ВОЛЕВАЯ АКТИВИЗАЦИЯ
Разговор затягивался, принимая оборот идеомоторных представлений о прыжках. Щёголев указал на гимнастическую скамейку и жестом предложил ученику сесть в «позу кучера».
Виктор отрицательно помотал головой.
- В ногах есть своя правда.
- Ну, что ж… давай тогда стоя помозгуем. С чего, по-твоему, лучше начать исправление?
- Раз уж мы заговорили «о руках»… – сказал мастер – Не исключено, что я действительно поднимаю кисти лишь наполовину, поскольку именно так себе представляю.
- А вот это мы сейчас проверим – оживился тренер, попросив ученика снова зажмурится.
Закрыв глаза, мастер попытался внутренним оком «увидеть» вынос предплечий над головой.
Попытаться-то он, попытался – и разок и другой. Но руки, почему-то… не поднимались к заданной отметке, «плавая» в области живота.
- Что происходит, отчего хмуришься? – встревожено спросил Щёголев.
- Кисти… кисти даже к линии плеч не доходят – зависают. Не получается их поднять…
- От-те раз! Казалось бы, куда проще – представить себе вынос рук над головой. Однако не всё так резво скачет «по дорожке» воображения.
После повторных усилий запечатлеть «на голубом экране» подъём рук, ученик прекратил потуги и открыл глаза.
Согласно методике они решили прибегнуть к «обходному» пути – активизации мышц плечевого пояса усилием воли. То есть мастеру предстояло несколько раз подряд выполнить обычный взмах рук вверх – физически, что тут же он и проделал. И только после реальных манипуляций вновь, закрыв глаза, воспроизвести движение – мысленно.
Получилось уверенней. Кисти чуть согнутых в локтях рук остановились «кадром» выше прежнего. Повторив ещё с серии попыток в «вялом» темпе физическую активизацию мышц, мастер, похоже, уловил правильный «выброс» всего пояса верхних конечностей. Теперь руки зрительно поднимались значительно выше. И взлетали почти над головой.
Данный пример «воочию» показал обоим: насколько важно в практике формирования двигательного навыка – сразу включать двустороннюю связь. Прямую и обратную. Не идёт движение – значит, следует активней прибегать к услугам идеомоторики. Потуги «с кадрами»? – задействовать физическую активизацию опорно-двигательного аппарата усилием воли.
Тем более что механизм установления подобной взаимосвязи относится к любому виду человеческой деятельности.
То есть к практическому выполнению упражнения следует переходить лишь после того, как его мысленный образ «созреет» окончательно. Станет ясным, чётким и стабильным.
И напротив, если «картинки» расплывчатые, смелее внедрять телесно-волевую активизацию. Именно тех групп мышц, которые непосредственно отвечают за выполнение конкретного движения. И «трясти» с них по полной амплитуде, чтобы через реальные ощущения проложить тропу к универсальному образу.

УНИВЕРСАЛЬНОСТЬ ИДЕОМОТОРИКИ
Щёголев, скрестив на груди руки, подыскивал слова:
- Насколько я в курсе, ты сейчас втайне пытаешься сочетать акробатику… с каратэ, не так ли?
Опасаясь подвоха, ученик напрягся, но тут же раскрепостился, услышав вполне резонный вопрос:
- Какое преимущество имеет принцип идеомоторной тренировки в новом для тебя виде спорта?
- Так принцип же универсальный. Ко всякой практике применим. Всё начинается с идеи. Каратэ – не исключение. Та же постановка удара и приёмов – искусство, прежде всего, их представить.
- Пожалуй – кивнул тренер, – Но! Не помешают ли «грязные следы» двигательных навыков, которые ты усвоил в акробатике тем, которые придётся открывать для себя заново? Не получится ли… «наслоение» образов? И вообще – что может дать тебе сочетание?
«Что даёт сочетание? – подумал мастер – Двумя словами тут не отделаешься».
- Переключение ведёт к разгрузке. Поиск альтернатив, напротив – подзаряжает. Насчёт «смеси» образов… каждая картинка хранится в своём отсеке памяти. Это как с иностранными языками, они ж не путаются между извилинами. Короче: от акробатики я «унаследовал» такие шлейфы, что их ещё стирать и стирать. Вытеснять другими – тоже нудно. Проще заняться каратэ. Новым видом спорта. Прямо, с чистого листа. А поскольку я никогда прежде не увлекался боями, во мне нет «заражения» местности. С первых шагов на «белом фоне» можно сразу штамповать «кадры». Заодно и навыки, силу прокачивать…
- На практике далеко не всё так шито-крыто – возразил тренер, – К примеру, как тебе пригодится способность представлять, скажем, для того, чтобы расколоть… стопку из трёх кирпичей?
Влад Алекс явно ставил ученика в тупик, но тот не стушевался:
- Теоретически – задача решается «на-раз-два». Будем считать, что мы заблаговременно подготовили… программирующую часть аппарата мышления – с одной стороны, а с другой – исполнительную часть опорно-двигательной системы к работе.
- Попросту размялись.
- Так точно, а поскольку моя цель увидеть, как ребро ладони «прошивает» всю кладку кирпичей сверху донизу – а это возможно только при «сквозном» ударе – мне следует знать наверняка точку, куда я должен сосредоточить максимум усилий.
- И куда же? – заинтриговано спросил Щёголев.
- Энергия концентрируется по центру… чуть ниже третьего кирпича. Остальное, как вы любите повторять – дело техники.
- Ну, что ж… над ролью слова и образами ты покорпел неплохо – отметил тренер, – Пора закругляться. Итак, к чему же мы пришли за эти две недели?
Рядом на скамейке лежал «Дневник тренировок» мастера. Он открыл его на предпоследней странице, протянув вкладыш из своей домашней заготовки на проверку. Влад Алекс сосредоточился на чтении.

ПРАВИЛА ИДЕОМОТОРНОЙ ТРЕНИРОВКИ
1. Создай зрительный образ движения.
2. Словесно закрепи «картинку» в уме.
3. Приступай к физическому выполнению лишь после того, как образ чётко проявится на внутреннем экране.
4. И наоборот, волевым усилием активируй соответствующие группы мышц – для улучшения качества мысленной заставки.
5. Эффективность проверяй на практике – по конечному результату.

- Ты имеешь в виду на соревнованиях? – уточнил Щёголев, дочитав последний пункт.
- Ну да… на тренировках всё может получаться, как представлялось. А в стрессовой ситуации образ движения чаще всего искажается. Даже у маститых спортсменов.   
- Пожалуй. Кстати, насчёт соревнований… на днях я уезжаю – чемпионат России. Включая сборы, где-то на пару недель. Ты как раз доработаешь схему. А когда вернусь, приступим к освоению новой методики – идёт?
Что оставалось ответить ученику?
Нахлынувшая затем череда событий бесповоротно подобно цунами смыла, перечеркнув и смешав до неузнаваемости, весь прежний уклад жизни мастера. Раз и навсегда.
Тем не менее, намерение не пропало бесследно. Правила идеомоторной тренировки проявлялись – и в этом их универсальность – в последующих за его неординарным крахом видах творческой «бездеятельности».

РЕМОБИЛИЗАЦИЯ И К*
В бригаде на базе ГОО, кроме Щёголева, состоял ещё один тренер – самый непосредственный ученик Литвинова. Специалист по женским штучкам «пар и троек», а наперёд и бессменно на протяжении ряда лет действующий лидер местной гильдии акробатов – Шевелёв.
С половины шестого утра спросонок, протирая глаза, Витёк забегал к нему по соседству на квартиру. Недалеко – метров пятьсот. Брал ключ и дальше «трусцой» (ещё с километр) семенил открывать спортзал. Врубал свет и тут же приступал к растяжке. Следом являлся Николай Васильевич. Иной раз он приходил первым или кто-то из его с Литвиновым «ранних пташек» подлетал. И тогда все «жаворонки» дружно в рядок, засучив рукава, брались за подготовку акробатического снаряжения к тренировке.
Сообща расстилали дорожки под бегунками лонж. Разматывали в половину игрового поля ковры. Откидывали раскладушки батута, спуская параллельно амортизаторы. С помощью пульта «вскрывали» пол поролоновой ямы. Мотором подъёмного крюка с тросом от балконной балки. Этакий пласт глыбы сбитых досок размером три на пять метров. И наконец, после всех этих технических хитростей приспособлений впрягались каждый в один из «облюбованных» снарядов.
И вот как-то раз накануне зимы «года перемен», когда мастеру особо уже не прыгалось, они «разболтались» по одному не бойко праздному вопросу. Тема ли зацепила тренера, или Виктор так преподнёс, но Шевелёв «не на шутку» увлёкся ходом её обсуждения.
Инициатива опять же исходила снизу.
И начал ученик с того, что развернул перед тренером картинку…

Рисунок на листе представлял собой круг с вписанной в него пирамидой. Условно «гора» делилась на снежную вершину, основную часть и подножие. «Циферблат» разбит на четыре сегмента по три часа каждый.
Пик сверхактивности – «северная» точка, «южный полюс» – зона дискомфорта. С востока на запад вдоль экватора – линия нормы.
Шевелёв долго вертел вкладыш. Туда-сюда, по кругу и в обратную сторону, вчитываясь в каракули. Наконец, деловито почесав кончик носа, спросил:
- Ты сам раскрутил схему?
- Скорее не докрутил… пока – ответил Виктор непринуждённо, не вдаваясь в подробности, и предложил ему в качестве разминки «перекувырнуться» к соседям – в область медицины.
- Валяй – игриво согласился Николай Васильевич – Только сначала скажи, как ты определяешь для себя понятие «нормы»… в отношении здоровья и спорта?
- Очень просто. Норма – это состояние психофизического комфорта. Применительно к спорту – способность к двигательной активности.
Тренер озадаченно потянул себя за мочку левого уха.
- Здесь, как я понимаю, отмечены три области. По горизонтали… состояние нормы. Над ней – сверх возможности. А то, что расположено под зоной комфорта, связано… с утратой спортивной формы. Ну как – толковый из меня ученик?
Виктор, улыбнувшись, удовлетворённо хмыкнул.
- Обратите внимание, какие уровни мастерства охватывает каждая из этих трёх областей?
Присмотревшись, тренер заметил:
- Если идти снизу вверх пирамиды… физкультура переходит в спорт. А школа мастеров – к пику большого спорта.
Поддакнув, ученик стал подбрасывать ему свои догадки:
- Вот смотрите: область нормы и та, что ниже… медициной боле менее изучены. Врач помогает не только вернуть здоровье – в случае утраты, но и поддерживать его… в пределах своей квалификации.
- Лучше предупреждать мерами профилактики – вставил Шевелёв, как бы по ходу темы.
- Само собой. Другое дело – спорт высших достижений. Да и вообще любой экстрим. Чтобы выйти из «зоны комфорта» и подняться над ней – необходимо… вскрыть защитные силы или резервы организма. Вот эту задачу как раз и призвана решать медицина третьего направления – мобилизующая. В отличие от лечебной физкультуры и санитарно-гигиенической. Вам, хоть чуточку интересно?
- Угу. А эта линия, нисходящая после сверхактивности? – уточнил тренер, очерчивая пальцем дугу по кругу с нуля до трёх часов – Почему она называется… ремобилизация?
- Потому что термин «демобилизация» уже присвоил себе… официоз медицины.
- Вроде как «дембель» получается… после службы в армии…
- Не, там совсем другое. Демобилизация в медицине – пренеприятная реакция. Она возникает, как ответ организма… на последствия чрезмерного напряжения.
- То есть – на перегрузки. Так-так, а мог бы привести какой-нибудь… конкретный пример?
- Да он перед вами… сравнительно неплохо перенёс «блокаду».
- Какую блокаду? – удивился тренер.
- Здрасте! Вы что, не в курсе дисквалификации?
- Ровным счётом…
Ясно, Шевелёв либо «с луны» – и тогда проще свернуть саму тему, чем адаптировать его к земным условиям. Либо прикидывается на свой премудрости лад непонимающим.
- Проблема в том, что именно сейчас, когда всё, казалось бы, уже позади, нахлынула какая-то… странная усталость, апатия ко всему происходящему. Мысли всяческие лезут в голову. О тщетности усилий, напрасно потраченном времени…
 
Тренер пристально взглянул на мастера, и тот осёкся.
- По тебе не скажешь. С виду – нормальный парень. Кошки, что ль скребут на душе?
- Котята… слепые, – отмахнулся Виктор – Дело-то не в моих лично ощущениях. Раз уж мы коснулись вопроса ухода из спорта, а тем более «большого», почему бы не связать его с нашей «ремой»?
- С ремобилизацией…
Кивнув, ученик очертил пальцем «дугу» по кругу.
- Для начала сравним «рему», как естественную акцию, с противоестественной… реакцией демобилизации. Отметим разницу между акцией – действием и реакцией – разрядкой. Проявляется «разрядка» по-разному, но чаще спонтанно. Когда как придётся. И что обидней всего – в обычной… уже «не горячей» фазе напряжения – постфактум.
- Ну и дела…
- Вот и я о том же. Дела, да ещё какие! Поэтому, если не принять мер, внутреннее брожение может спровоцировать всякого рода сдвиги. Или даже форс-мажор событий, разные там отклонения от нормы в здоровье, фобии… бредовые идеи, типа «наверстать упущенное» в кратчайшие сроки… и прочее.
Немного помедлив, чтобы оценить воспринимает ли тренер его тарабарщину, ученик хотел было добавить, но Шевелёв, взмахнув рукой, опередил:
- Насколько я понимаю, такой превентивной мерой служит ремобилизация. И наша задача состоит в том, чтобы… плавно перейти к уровню нормы… из состояния высокой тренированности. Причём, без каких-либо «поломок» для организма… так?
- В самую точку. «Ремо» – это мягкий, щадящий переход. От высокой активности к оптимальным нагрузкам.
Тренер помолчал, игриво надувая щёки:
- Здесь гвоздь проблемы. Никто толком не знает, как грамотно организовать эту самую «рему» – выдохнул он, – Есть только понимание важности процесса. Особенно для дальнейшей жизни спортсмена. У нас, пожалуй, ты первый, кто поставил вопрос ребром.
- А знаете почему?
- Выкладывай – насторожено произнёс он.
- Передо мной реально встала задача. Я по себе замечаю… «предстартовые» признаки демобилизации.
- Да брось ты! – резко перебил Шевелёв – Ну, прямо как студенты-медики. Нахватаются всяких статеек из книжек, а потом всё на себя примеряют. Самокопание называется… «на почве» кризиса роста спортивного мастерства. Или «переходный» момент. К Василию Дмитриевичу обращался?
Виктор мотнул головой:
- Он готовится к отъезду на соревнования.
- Да уж… лучше не грузить в дорогу. Успеешь – когда вернётся.

…То был последний для мастера информационный тренинг.

КРУГ ДВИЖЕНИЯ
Исходя из своего, пусть и «неудачного», но в чём-то даже поучительного опыта, Виктор начеркал для себя кое-какие наброски. Задним листом в дневнике. Уже после того, как споткнулся «на ровном месте».
В его случае сработала-таки реакция демобилизации. Однако ж он и не пытался, хоть как-то притормозить её «вступление в силу». Другими словами – перенаправить в организованный заранее процесс психологической разрядки. Видать, слишком поздно «спасательная шлюпка» статейки попалась ему на глаза.
Ситуация складывалась самотёком.
Отпускаешь вожжи контроля над собой и… плывёшь по течению на поводке событий.
Как бедность возникает сама по себе, когда уклоняются от ответственности, не заботясь о благополучии, так и крен в здоровье.
У мастера возникли проблемы, под которые срочно потребовалось обоснование. Вместо того, чтобы преодолевать болезненную неудовлетворённость достигнутым, терпеливо распутывать завязанный в «мёртвый» узел клубок противоречий – нить за нитью, спокойно разрешать каждую из семи «бед» по отдельности, отстаивая завоёванные позиции пядь за пядью, ему взбрело в голову в кратчайшие сроки одним взмахом «волшебной палочки» наверстать упущенные возможности.
И главным образом – за счёт «урезания»… ночного сна.
Его «экстренный» метод познания «от-противного» огрызнулся сокрушительным браком им же состряпанной наспех самозащиты. Хотя в действительности – многих негативных последствий можно было бы избежать. Причём достойно.
Заблаговременно встроенный в тренировочный цикл период возвращения к норме – гарантия высокой мобилизации.
Однако ж… семь бед – один ответ, сказанул он в пылу сомнений.
Мало кто на пике формы при спуске учитывает «путь торможения». На практике ещё меньше тех, кому удаётся грамотно спланировать, хотя бы подъём в гору. И не только в отношении конкретных этапов – годовых, олимпийских… Гораздо важнее наметить – «линию поведения» по завершении спортивного поприща.
Ведь все по-разному переживают «о, эти горестные проводы…»
Бесконтрольный, специально не приуроченный к тренировкам выход из периода напряжённой борьбы – одна из основных причин преждевременного износа организма и затяжных депрессионных спадов.
Мобилизация и ремобилизация – не зеркальный подъём и «катание» с горки. Качества усилий существенно разнятся. Снижением высоты, а уж тем более «свободным падением», также необходимо управлять. Во избежание «зеркальных» рецидивов.
Ещё деталь. В отношении ремобилизации и реабилитации. Одно дело плавно перейти из состояния напряжения на соревнованиях в обычный ритм тренировок. И совсем другая закавыка – выкарабкаться из «долговой ямы» травм и длительного застоя «по ходу» роста мастерства.
Время, что затрачено на разработку программы выхода «на плато», за редким исключением почти всегда окупается. Во-первых, сохранением навыка к высокой мобилизации. На последующих виражах жизни. Во-вторых, продлит период работоспособности. Кто бы и чем ни занимался в дальнейшем. Наконец, укрепит здоровье. Ведь не только увеличение нагрузок идёт на пользу. Уменьшение, когда уместно – ещё в большей степени. В том числе и особенно – с возрастом.
Своевременно поставленный «процесс» ремобилизации послужит предупредительной мерой к спонтанному всплеску демобилизации. А самое главное –  предотвратит сползание в крайность.   
Разумеется, «циферблат» движения весьма условен. Но, так или иначе, его сегменты – мобилизация, ремобилизация, демобилизация и реабилитация – проходят все спортсмены. Осознают они – или нет.
При грамотном управлении фазами «круга» движения, переходы резко не проявляются. Так, вместо болезненной «демо» реакции, как правило, следует период… своевременного переключения на отдых. И далее – восстановления. С последующим набором пика формы к новому сезону.
Тем не менее, латентная дуга, какого-нибудь скрытого недуга (даже у маститых спортсменов) потенциально присутствует. Разница лишь в том, что настоящий боец, испытывая боль, проявляет мужество и, продолжая перемещение, как бы проскакивает зону повышенного риска.
Почему? Да, чем крепче дух и совершеннее мастерство, тем выше адаптивные возможности. Соответственно – самоотдача в чрезвычайно-ответственных обстоятельствах.

НЕУДОВЛЕТВОРЁННОСТЬ
А надо ли было сотрясать воздух?!
«Тектонические» и в куче с ними сдвиги, с условно отдалёнными от спорта проектами – так и застыли на стадии разработок. Или недоработок. В сущности – одно и то же.
Увы, планов бывших с рукой на пульте запуска рухнуло предостаточно. И все они на перспективу казались ему один другого радужней.
Любому факту предшествует мыслительная заставка…
«Ну, какой из меня акробат – бичевал себя мастер в наскоке неудовлетворённости, спровоцированной дисквалификацией – Одно название…»
И действительно. В переводе с греческого языка, акробат означает… «поднимающийся ввысь», тогда как «по содержанию»… ему бы следовало окрестить себя иначе. Слово «акробат» зачастую употребляют, когда хотят подчеркнуть высокую степень смелости наряду с ловкостью.
А Виктор? Сколько себя помнил, а лучше сказать мнил, частенько «рвал» трюки из чувства страха… вперемешку с отчаянной храбростью. А потому и прыгал, практически всегда, за исключением редких минут вдохновения, преодолевая внутренние барьеры. Бросался сломя голову в то, к чему не был ещё готов. Ни морально, ни физически. Уповал на подстраховки извне, вопреки скудным залежам «полезных ископаемых» своего здоровья.
Его падение началось задолго до факта. С самого первого дня занятий. И точкой отсчёта была тщетно скрываемая неудовлетворённость. Точнее, ложный помысел «не ударить лицом в грязь» перед сверстниками.
Чем он хуже других! Мальчишки затащили его на тренировку. Им нужен был «верхний» – самый маленький в пирамиду. Проблема в том, что Витёк с детства «не ладил» с высотой. Отсюда и вся его «техническая» приземистость… к дорожке, впрочем, быть может и кажущаяся.
Со временем честолюбие разыгралось. Поспешая, мастер бежал впереди мечты, обгоняя мандраж. Чем больше волнение, тем рьяней ускорение. Привычка перегонять – стала вторым «я». А «первое» он загнал в себя – глубже некуда.
Что там профессия учителя или тренера! Причём здесь научная работа на такие отвлечённые темы как: «Идеомоторная подготовка спортсменов», «Возвращение к норме» или «Самоуправление школьников»… разве этим реализуешь свой творческий потенциал?
«Чёрный пояс» по каратэ – вот это да!
Письмо в институт международных отношений уже лежало в столе! Вместе с заявлением принять на факультет журналистики – по окончании педвуза. А там, глядишь и спортивная дипломатия не за горами…

Всё кануло в бездонный ящик «до востребования».
Поражало другое обстоятельство: насколько быстро перемены ниспровергли далеко-идущие планы. Ещё вчера из носителя огонька сверхактивности, всего-то за какой-нибудь сезон строго стационарного заточения, перекаченный «успокоительным», мастер спорта превратился в «старую дряхлую калошу», коротающую свой век по остаточному принципу. С вымученным одиночеством в обнимку.
И то не худо, что в паре с подружкой-матушкой.
Два костыля – пара.
Обе половинки неустроенных в личном отношении судеб, скрепясь из дилеммы в одну, ещё большую проблему, потащили друг друга, словно слепые котята на ощупь. По запутанным лабиринтам суровой нужды.
От безысходности к Исходу.

О СПОРТ…
Вроде бы совсем недавно, мастер строчил в своём дневнике:
«Физкультура и спорт – выгодное вложение средств, сил и времени в здоровье. Большой спорт, по идее, должен высвобождать… ещё больше энергии. На практике чаще случалось наоборот. Редко кто из высококлассных атлетов не приносит его – здоровье в жертву рекордам на алтарь выдающихся достижений…
Никому не нужен ответ на общий вопрос. Есть конкретный человек, а за ним – поучительная история. Без прикрас.
Бывает феномен, который за всю карьеру акробата не получил ни одной сколь-нибудь значительной травмы. В рубашке родилась, а того кто «на руках её носил» – уже на белом свете… нет. Похожий случай… с летальным исходом. Прямо на соревнованиях. Другой полёт на батуте закончился – инвалидной коляской…
Ну и что! Разве меньше из правил стало исключений среди дерзающих покорителей вершин!
Нет «травматического» вида спорта. Даже если он – сплошь риск. Но может быть феномен: футболист, гимнаст, пловец… – реальный человек, нарушающий естественную связь с природой, обществом или самим собой.
Сегодня много говорят и пишут об искусственных способах повышения психофизических возможностей организма. Все они сугубо разные: от «слабо крутых» анаболиков до откровенных «монстров» допинга.
Есть своя доля правды в том, какую роль играет врач наряду с тренером в современном спорте. Сегодняшние результаты – это ещё и состязания в смежных дисциплинах.
Впрочем, искусственные средства могут показаться сущим ребячеством при их сравнении с так называемыми «естественными» методами.
Оказывается, практика «лёгкого флирта» накануне состязаний положительно влияет на работу гипофиза. Вскрытые, таким образом, резервы повышают уровень тестостерона в крови, снимая напряжение с «задубевших» мышц…
Кто определит тонкую грань, отделяющую достижение от деградации?
Нужно ли кому-то доказывать, что из ряда вон потрясающие «результаты» проявления сверхспособностей противоречат подчас самому духу олимпизма! Духу честной борьбы и здравой конкуренции.
Да уж! Атлет нередко становится объектом экспериментов. Вводятся в обиход всё новые и новейшие препараты… экзотические операции по смене полов, и тесты современной НЛП техники с кодом, гарантирующим чуть ли не «обречённость на успех».
Как отделить рациональные зёрна от плевел, научные разработки в области спорта от суррогатных подделок?
Ведь есть же действительно ценные средства, выращенные на экологически чистых почвах собственных ферм, изготовленные из натурального сырья по высоким стандартам качества и передовых технологий. Есть и другие: из ряда тех, что превращают человека разумного – шут его знает во что…

Всё это лишний раз подтверждает, насколько спорт, как и любая деятельность человека, в отдельные моменты истории… сложен и противоречив. А вместе с тем, слажен и гармоничен в своей целостности – на пути к совершенству «тела, воли и разума».

С БУХТЫ-БАРАХТЫ
Не считая ввода советских войск в Афганистан, ничего особенного в личном проявлении не произошло.
В ночь на 17 декабря 1979 года.
И всё же…
Почему столь безропотно и безо всякого сопротивления Виктор сдал свои с таким трудом завоёванные на тот момент позиции? Как могло случиться, что ещё вчера гиперактивный и целеустремлённый паренёк вдруг с бухты-барахты превратился из лидера студенческой группы, из мастера, претендующего на «международника», в «ведомый отброс» общества… «развитого социализма»?
Где корни и в чём истоки столь стремительного падения кувырком в яму?
Ладно бы уж – поролоновую…
«А может я и не был никогда тем, за кого меня принимали. Но лишь в силу социальных условностей выдвигался на чуждые для себя роли? Потому-то и потерпел крах на финишной черте…»
Как ни прискорбно ему было признавать, но ведь он же сам обрёк себя… на штрафные круги крысиных бегов. Попустительством амбициям роста обострил губительную язву неудовлетворённости собой – своим положением среди якобы «формальной» среды обитания.
Только зачем?! Почему именно так в его случае сработал инстинкт самосохранения? Не уж-то и впрямь из-за сумбурной блажи – радикально изменить свою жизнь к лучшему?
«Пусть даже наоборот. Не столь важно. Пусть «бытие определяет сознание», как нас, возможно… недоучили. Но ведь я же чуял: что-то здесь натянуто за уши. Противоестественно – по меньшей мере…
Раз у меня хватило духу загнать себя в угол, то и раскручивать спираль в противоположную сторону, следовало самому, а не слепо доверяться авторитетам? Настоящая помощь в том-то и заключается, чтобы не толкать в другую – ещё более чреватую крайность…»
Так неутешительно день за днём подтачивал себя теперь уже экс-мастер.
О, если б тогда передо мной разложили пасьянс «плюсов» и «минусов» выбора! И дистанцировались, предоставив сделать последний шаг самостоятельно – без силового нажима извне…
Ведь не буквально же нас, так сказать – осязаемо, выбили из колеи на путь изгоев. На то Мягков и психолог, чтобы, не марая рук, обнародовать на «подопытных» бесконтактные приёмы воздействия…
Те же думки и в отношении приятеля.
Слово может поддержать, но также и подтолкнуть к падению. Исцелить, а подчас и ранить. Убить и… о чудо! – воскресить.
В тонких сферах… «состав преступления» отсутствует. Доказательств нет. Ибо, как подтвердить то, из чего неуловимо исходят факты, где нет отпечатков пальцев и разоблачительных улик? Компенсацию «за моральный ущерб» и то взыскать – не с кого…
Не к чему даже придраться!
Если «до» критической отметки проскальзывали лишь симптомы, то после, так называемого «лечения» – Виктор впал в самый, что ни-на есть гнилой отстойник одного из семи тяжких грехов… уныние.
Искалечена душа – всё… кувырком.

НАПОСЛЕДОК
Спустя месяц из отдельной палаты ветхого под снос здания, доживающей свой век больницы, экс-мастер угрюмо поглядывал во двор, окружённый высоким в мутную побелку охрой забором.
Большими геркулесовыми хлопьями монотонно валил талый снег…

Травма – конец прыжкам.
Затем депрессия – следствие резкого прекращения учебно-спортивной деятельности… со всеми вытекающими отсюда издержками.
В прошествии восьми семестров, когда сокурсники сдавали государственные экзамены, от него прежнего не осталось и следа. Лишь сброшенная некогда бравого вида студента шкурка.
Плачевный результат не заретушируешь никакой краской запоздалого раскаяния.
«Ты что, смалодушничал? – порицая, дёргал он себя за руку – Или осознано бросил начатое дело?
Налицо ситуация… «непреодолимой силы».
Легче всего взвалить всю вину «за случившееся» на одного, но пойдёт ли «бескровная жертва» на пользу себе подобным?
Да что там!
Самобичевание порой неумолимо, под стать форс-мажору.
Практически у любой мало-мальски заметной личности на уровне психики сокрыта присущая только ей форма переживания. Это не обязательно патология и никоим образом не указывает на дефект. Тем не менее, мешает чувствовать себя уверенно, и быть открытым в общении…
Стыд – весьма субъективное ощущение собственной ущербности, настолько иногда мучительный, что носитель оной по сути негативной эмоции пытается «договориться» с совестью, как можно скорее и на любых приемлемых для компромисса условиях…

Бесцельно бродя по улицам ставшего потерянным города… среди домов и деревьев, стеченья машин и гула многочисленного сосредоточия людей, он, по всей вероятности, случайно наткнулся на свежее слегка сбрызнутое дождём объявление: «В спорткомплексе «Спартак»… Финал».
Чемпионат Российской Федерации по спортивной акробатике.
Взбитые сливки гибкого сообщества. Море цветов и кучи наград. Всяких проб и разных достоинств. На зуб и на ощупь.
Лидеры мирового признания: Скакун и Зикунов, Громова и Завалий… – только по части прыжков. Не говоря уж об остальных разнарядках обширной программы.
Всколыхнуло.
«Закруглю на часок. Ориентир – телевышка…
Наверняка она там – сказал себе «бывший», прошмыгнув украдкой, чтоб никто не заметил, лестничный проём наверх – Только взгляну… напоследок».

С балкона увидел её сразу – натужно вдохнул, будто глотнул свежего воздуха. После хладной, остылой зимовки время скорби замедлило свой ход.
По ощущениям он резко не по годам сдал.
Девушка расположилась прямо в спортзале. На одной из семи в первом ряду гимнастических скамеек для зрителей.
Джинсы, свитер в обтяжку – не по форме.
«Где ж твоя живость! Отчего поблек огонёк в глазах! Вроде бы и поправилась несколько – обращался к ней Витя мысленно, предполагая (не без оснований), что прыгает она уже не так резво, как раньше – Видать, исчезновение моё… вышло боком. Впрочем, чушь! Скорее, финал девушек остался позади…»
Оленька встрепенулась, словно её окликнули. Повела головой туда-сюда и… наверх. Цепь замкнулась. Экс-мастер съёжился. От соприкосновения взгляд его вспыхнул на миг слишком ярко, подобно лампочке, которой истёк срок годности. Перегорая от скверного смущения, повесил нос. А когда вскинул вновь – её на том пяточке уже не было.
«Спугнул – не хочет видеть» – буркнул он про себя.
И стал в рассеянности наблюдать за дорожкой…

Вихрем пронёсся Александр Рассолин. Толчок – взлёт! Высоченное по амплитуде тройное сальто. Чёткое приземление. Бу-бух! Зал взревел, рукоплеща от восторга. Мощняк!
На радостях скаканул без стеснений Скакуну – тренеру на грудь! Вот что значит «непосредственность» зрелой личности!
Следом крутит Игорь Брикман. Этакий «колобок» на дорожке. Достаточно резвый разбег, подскок… рвёт в клочья. Эх, какая досада – перекрут! Да… теперь сорвиголова – терять ему больше нечего. Похоже, нас ждёт ультра си – во втором «винтовом» раскладе.
Витя переключился на ковёр.
Мачуга – Почивалов. Великолепная по артистизму и сложности композиция мужской пары из Краснодара. На тему балета «Спартак». Бой гладиаторов. Потрясающе эффектная концовка!
Нижний вонзает меч в партнёра…
Браво!!!
Это ж сколько «смертей» приходится пережить в процессе тренировок, чтобы воскреснуть на верхней ступеньке пьедестала!

Одиноко сидящий в отдалении трибун зритель, сомкнул веки, выравнивая «учащённое» сердцебиение…

Вывел его из себя звуковой сигнал об окончании разминки.
Судья дал добро на разгон перед винтовой связкой.
Виктор приоткрыл глаза и… замер.
«Объект нежности» покоился… в каких-нибудь пяти шагах от него, стоя с подругой у перил балкона. В один миг девушка обернулась…

Неуловимая волна смешанных чувств окатила обоих при виде друг друга. С головы до пят – наперекор условностям. Она стояла тихо, несуетно, словно взвешивая на весах меру его готовности к близкому общению. В дымке чуть помутнённого волнением зрения, сквозь пелену задумчивой грусти… проскальзывала кроткая улыбка.
Пауза длилась доли секунды…
Затем девушка кивнула. Едва заметно и вроде бы обнадёживающе. И что-то ещё шепнула одними губами.
Кажется, «здравствуй…»
Стоило ему лишь спуститься, и всё бы пошло по-другому сценарию, не усомнись он в своей состоятельности.
Дух его был сломлен, социальная воля к действию парализована. К тому же мучило удушье от предательски застрявшего комка в горле, и эта жгучая слезоточивость некстати застилала глаза.
«Что я могу предложить ей теперь… взамен… никчемности?! Какое имею право путаться под ногами… кого бы то вообще ни было!»

Последняя капля приличия…
Взвесив останки доводов, Виктор поднялся, и скрепя сердце, уже не подавая никакого повода к сближению, согбенной походкой чуть ли не с того света выходца, мимо «здесь и сейчас», прошаркал с балкона в неведомое завтра.
Очутившись этажом ниже, застрял манекеном с проёма двери в спортзал.
Как раз вызывали Игоря Брикмана на повтор… винтовой связки.
«Догляжу…» – буркнул он.
Тот же стремительный разбег…
Батюшки! Полтора (540!) пируэта в переход… с виртуозной концовкой – двойное сальто с двойным (720!) пируэтом в первом!
Стоять! Супер! Вот это боец! Не то, что ты – размазня…» – добил себя «бывший в употреблении» мастер.

Возможно, его бы и приняли. Таким, каким он простить себя пока не был в силах. Но принятие не равнозначно одобрению. Одобрить – пусть и ошибочный финт, значит не просто терпимо отнестись к недостаткам избранника, а найти в нём лучшее из того, что может приглянуться в скором будущем.
Оценить поступок, дав понять, что, не смотря на разлуку, по-прежнему тяготеешь к своей половинке, как к знаковой, судьбоносной для тебя фигуре на шахматной доске под названием жизнь, сродни чуду…
Чуду… воскрешения из мёртвых.
Жалость принижает достоинство всякого человека.

Всё начинается с нуля – тем же порой завершается…


ЧАСТЬ ЧЕТВЁРТАЯ
ГОДЫ СПУСТЯ
ГЛАВА I
САМОРАССЛЕДОВАНИЕ

Вы можете произвести впечатление на людей своими успехами,
но если вы желаете оказать на них положительное влияние,
расскажите им о своих неудачах.
Джон Максвелл

Время извлекает капитал из всех ошибок и поражений.
Наполеон Хилл

ЧП
Итак, большая стрелка импровизированного циферблата лет дважды обернулась вокруг своей оси. Минуло двадцать четыре года, словно 24… часа.
11 сентября в третью годовщину крушения башен «Близнецов», Виктор стоял на родном пепелище. На третьем этаже многоквартирного дома.
Лоджия выгорела досконально.
Хмуря лоб, сбивчиво вполголоса повторял: «Господи, помилуй…»
На шести метрах площади самодельные шкафы по краям превратились в груду хлама, от которого ещё валил пар. Под ногами битое стекло, вода с пеной, расплавленные уголки алюминия, покорёженные остатки бывшего бардачка. Рамы зала и кухни – сплошь обугленные головёшки.
Гарь, копоть, сажа…
С очищением… огнём, парочка!

«Спонсор» вызвал их с утра. На сбор урожая слив у себя в саду.
Вернулись с полным ведром к обеду.
Очаг уже ликвидировали. Машины пожарного расчёта завода ГОО разворачивались обратно в часть. Народ со двора периметра 9-этажных коробок расходился по сотам своих квартир.
Ему лично не требовалось никаких доказательств. Причастность соседки над ними к ЧП – более чем очевидна. Конечно, не преднамеренно. Обычная безалаберность. Сильный ветер с юга, сушь бабьего лета. Москитная сетка на месте выставленного из рамы стекла. Окурок заядлой курильщицы застрял между уголками.
В сторонке на полу бутылка с растворителем.
Бабах – и понеслось!
Проветрились, называется… после ранней покраски пола.

Шума не поднимали, хотя улик хватало. И до и после огня (уже с открытой лоджией) ещё не раз залетали к ним «с неба» подарочки. Само собой – с отпечатками пальцев. Сдать бы на экспертизу да приобщить к делу! Возня – себе дороже. Бог с ними – разбрелись и так. Им тоже досталось – сами же себя и «поджарили» в наказание.
Свет не без добрых людей. До заморозков сменили оконные блоки. Пару тысяч рублей «курам на смех» подбросил завод погорельцам вскладчину. Соседи помогли старьём.
Спонсор, во избежание засорения своего мозга негативом, открестился «синенькой», и тут же, чтобы развлечь партнёров, забрал обратно. В качестве взноса за семинар по бизнесу «сетевого маркетинга» в Харьков.
Дольше года наводили марафет. Всё своими лапками на четвереньках. Стены пол потолок. От и до. После уборки «по-чёрному» – капитальный ремонт. Одну только грязь выгребали два месяца. Свыше ста рейсов с тюками горелого мусора спустили во двор на своих горбах…

В любом происшествии важно найти подтекст:
Мосты сожжены, отступать некуда.
Конец ветхому прозябанию.
Крещение огнём и водой пройдено…
Медные трубы – последнее испытание.

«ОЛИМПИЙЦЫ СРЕДИ НАС»
 «Несчастный случай» временно выбил парочку из колеи в школе бизнеса. Тем не менее, они упёрто продолжали карабкаться ввысь по лестнице ошибок, отсеивая своих и чужих. Направо и налево. Проблемы нарастали, как снежный ком. Никто всерьёз не воспринимал «пропащих» возвращение. К тому же – в качестве предпринимателей. Да ещё «независимых». Первые годы ребята только тем и занимались, что «сбором шишек» на свои финансово-лысые головы.
Возражения, отказы, игнорирование…
Не будь «побочного эффекта» компенсации, плакали б их эмоции в тряпочку скрытой депрессии.
Тоска – длительное отсутствие результата.
Казалось бы, «песенка Витька спета». Но закрывались одни двери, чтобы опять, открывая другие,  выставить их на посмешище.
Старые связи «брезговали» восстанавливаться.

И тут в который раз «на выручку» пожаловал случай.
В серию мелких событий вклинился результат, который в бизнес-плане «К Цели!» никак не значился. Поскольку на прежних связях парочка «погорела», необходимость подстегнула их к расширению круга знакомых за счёт притока свежих сил.
Другой из причуд обострения рефлекса поиска явилась, словно восставшая из пепла, мечта юности. Только «кошмарный» конкурс в 1976-ом осадил мастера от подачи заявления на факультет журналистики. Тогда в сомнениях он решил не гоняться напрасно за журавлём в московском небе, или даже за синицей в университете Воронежа, поскольку на одно место учителя физкультуры здешнего педвуза претендовало всего четыре региональных воробья.
В его социальной бреши сложилось «что-то не так».
Почему? – спрашивал он себя.
Вот бы докопаться до истоков «не проявленного» положения в обществе, и тем самым – оригинальным способом… завершить «Дипломную работу». Может, удастся провернуть нечто вроде «саморасследования»… обстоятельств четверть вековой давности? С тем, чтобы реабилитировать своё «подзабытое» имя, хотя бы среди знакомых. Не говоря уж… в глазах «широкого круга» общественности.
Благо гриф «секретности» снят временем.
 
Статус – внештатный спецкор.
Спортивная газета – прямо в точку.
Во всяком случае, на тот момент – очень даже кстати.
К тому же Виктор продумывал, как бы себя подстраховать.
Предусмотрительно наметив план «Б» – запасной вариант.
А вдруг не построит бизнес!
Хоть какое-то «авторское право» в качестве утешения.

В дневнике мелькнула очередная запись…
«Стоит отметить Пилипченко Владимира Михайловича – руководителя областного фонда ветеранов спорта. Особенно директора Музея Осминина Станислава Дмитриевича – вдохновителя проекта. Благодаря его ходатайству главный редактор Юрий Холодов принял новичка в свою спортивную газету «Игрок»…
Сборник «21 интервью» о воронежских олимпийцах издан. Несмотря на препоны. Правда, мизерно «сигнальным» тиражом. Впрочем, не будь этого «скромного результата», рецидив «нуля» в предпринимательстве имел бы куда более разочаровывающие последствия».
Впрочем, как знать? Психологическая защита на тот момент была поставлена. Молитвенное ограждение «от всякого рода тягот душевных» явилось ещё более действенной мерой. Овладеть «иными» способами ликвидации следов стресса – понудит гонка на выживание.
Смирились бы, в конце концов.

«КОМПЕНСАЦИЯ»
По поводу «компенсации» у Виктора состоялся разговор с одной из учениц главного психолога в нашей области.
- Книгой «Олимпийцы» ты уже заявил о своём существовании. Твоя задача сейчас… учиться жить, а не выживать.
«Легко сказать… учиться жить по дороге с ярмарки…» – повторил он мысленно и добавил:
- Значит, можно себя поздравить?
Она улыбнулась:
- Раньше «в социальном проявлении» ты был… в минусе. Однако ноль целых пять десятых – это уже цифра. Цифра, наполненная внутренним содержанием.
- Как, по-моему, так ноль – он и есть ноль.
- Ноль – богатый знак в математике. С потенциалом для вычислений…
- «Мал золотник да дорог»?
- Вот именно: 0,5 грамм золота – эквивалент многих кило железа. Более того: ноль, приставленный к любой цифре, поднимает её ценность в разы;. Так что теперь твоя задача подумать… ради чего, собственно, стоит жить. Причём, жить «на полную катушку».
- Странно, ведь я считал, что все эти годы мы находились в процессе…
- Возможно, то была лишь… подготовка – заметила она.

ТЕТ А ТЕТ С «ПАТРИАРХОМ»
Как и предполагал Виктор, «разгадка с развязкой» заключалась в ятрогении - профессора психологии. Тем не менее, встречу Мягковым Иваном Фёдоровичем пришлось «заморозить» на десерт. А вдруг надобность в ней по ходу «предварительных слушаний» отчасти, а то и вовсе отпадёт! И потому свои первые «неофициальные визиты» парочка подрядилась начать с ДЮСШОР №2.
С утра Виктор перевернул очередной лист православного календаря:
24 июнь 2004 год.
Со словами – «и вся, елико аще творит, успеет…»

Созвонившись предварительно с директором спортшколы по телефону, дуэт, как и подобает «неразлучным друзьям», подкатил к ближайшей от спорткомплекса остановке.
Метров сто, поворот – и они у цели.

- Вы к кому! По какому вопросу? – приступили к незнакомцам в холле придворные вахтёры.
- К Николаю Васильевичу… по широкому кругу вопросов – отозвался Виктор, вторя им в тон.
Недоверчиво покачав головой, дежурная вызвалась проводить.
- Следуйте за мной – сказала она, направляясь в лестничный проём.
- С перестраховкой – шепнула спутница мастеру.
- Видать, хозяин их так вымуштровал…

«Под конвоем» поднялись на второй этаж.
По прямой в сотню шагов длины и с метра два ширины линии балкона, навстречу вальяжно шествовал Шевелёв.
- Точность… вежливость королей, – заметил он, размашистым жестом протягивая обе руки и беря в охапку парочку с обеих сторон.
- А если король… шутов?!
- Время сверять можно…
- Время сверяют… по его величества подданным. Слуги следуют за часовой стрелкой… с «сиюминутной» скоростью – отпарировал бывший воспитанник.
Хозяин игриво погрозил пальцем привратнице «за превышение служебных полномочий», а дуэту предложил зайти к Евгению Алексеевичу (родоначальнику спортшколы) в Музей-методичку:
- А я пока по делам сбегаю.

Как ни крути, а Виктору так и не пришлось внести «малую лепту» в построение Дома для акробатов…
Предложений не поступало, инициатива в его случае – тем более казалась противоестественной.
Проект утвердили в октябре 1976-го.
Разрешение на строительство выдали 12 ноября.
Как раз вступила в силу дисквалификация.
Затем учёба в институте. Активные тренировки под крышей зала ГОО. Крах и… полное отрешение от социальной жизни.
Весь процесс возведения масштабного сооружения… вплоть до 17 июня 1983 года, когда в преддверии финала восьмой Спартакиады Народов РСФСР состоялся долгожданный парад открытия… прошёл стороной «трудовым фронтом» мимо мастера.

В просторном кабинете «патриарха всея акробатики» без кондиционера душновато. Полуденные лучи июльского солнца накалили и без того жаркую атмосферу наглядных свидетельств достижений.
Анцупов – уже лет двадцать как «на покое» – в качестве старейшего инструктора-методиста, коротал стаж «за вторую» пенсию.
Почти при параде – костюм с приспущенным галстуком. Склонившись над столом «по самую душу» о чём-то размышлял.
Недавно ему стукнуло «всего-навсего» восемьдесят пять годков.
Мастер слегка кашлянул – ноль эмоций. Подойдя ближе, шаркнул ногой о стул. Старожил поднял глаза, пристально всматриваясь.
- О-о, сколько лет! Какими ветрами? – не суетясь, тихо воскликнул он.
- «Попутными» – отозвалась напарница.
- А-а… видать, жёнушка?
- Неужели, я старше своих лет выгляжу? – улыбнулся Виктор. 
- Э-э… нет, вы под стать друг другу – выкрутился Анцупов – Моложаво смотритесь.  Как звать-то?
Валентина Васильевна представилась, а ученик шлепком ладони по одной из обложек переключил три пары глаз на книжки, разбросанные по столешнице.
- Мои сочинения! – заметил наставник не без гордости.
- Собрание сочинений успели издать, пока я «в себе» странствовал!
- Шутник… на-ка лучше глянь. Вот «Дом», а это… «Акробаты России». Та, что рядом с тобой – «50 лет Воронежской»…
С виду обычные брошюры. Из чуть ли не папиросной бумаги, без иллюстраций. Лишь одна с фотками, да и то – чёрно-белыми. Витёк наугад взял первую, попавшуюся под руку, пошуршать страницами: интервью, очерки, статьи. Более чем скромно – в «гибком» переплёте. И везде с пометкой: заслуженный тренер Российской Федерации, судья международной категории, почётный гражданин города Воронежа…
- У тебя есть такие «шедевры»? – спросил Евгений Алексеевич.
- Не-а, только учебник за 81-ый год. Под редакцией Коркина.
- Отстаёшь… ладно, бери – дарю. Обожди, дай чиркну закорючку.
Расписавшись, спросил:
- Ты мой «фирменный» сок пил?
- Домашней заготовки? – уточнила секретарь Вити, приняв подвох за чистую монету.
Анцупов улыбнулся.
- Идём, угощу – и крутанул по-молодецки на каблуках в дальний угол комнаты. Приостановившись, игровым жестом легонько коснулся стены. Фрагмент… скрипнул.
«Ого! Потайной кабинет… как дверь-то… замаскирована! – подумал мастер – Те же значки, жетоны, вымпелы вразброс на ней, что и на общем фоне перегородки…»
- Не каждый заметит, что здесь у вас… клад.
Евгений Алексеевич удовлетворённо хмыкнул.
 
Испытывая подобие трепета (впервые же за столько лет в новом качестве!), Виктор с опаской переступил порог небольшой комнаты.
С замиранием сердца стал осматриваться…
Про себя отмечая: «Стены дышат историей. Кубки, ленты чемпионов, медали высших проб с трофеями разных достоинств. Тут же книжки о «поднимающейся ввысь» стопками на стеллажах. Диван, стол с парой стульев. Всё компактно – на пятачке площади».
Валентина Васильевна коснулась пальцем подоконника.
- Не тронь! – предостерёг старожил – Каждая пылинка должна лежать на своём месте.
Помолчали… тихо и чуть торжественно…
- Так это и есть… «святая святых» спорткомплекса? – спросил мастер минуту погодя.
- Вроде того – отозвался Анцупов, приоткрывая заветный ларчик с ещё советской выделки буфета.
Неспешно разлил по рюмкам… мол, «сообразим на троих».
- За встречу! – провозгласил он кратко, и залпом, аппетитно крякнув, опрокинул дозу.
Витёк взял свою «четверть» и как дегустатор поводил носом. Букет пахнул ароматом разнотравья – точно в центр раздражения рецепторов. Осторожно поставил на откидную дверцу.
- Чего нос воротишь! – возмутился методист.
- Не, я уже готов. От одного запаха – наповал.
Анцупов насупился, и тут же подкатил к ассистентке.
- Ну, тогда… за двоих отдувайся!
- Помилуйте, мы каждый за себя отвечаем.
Старожил пропустил её реплику мимо ушей.
Пока матушка сопротивлялась, сынок, как мог, помогал ей переубедить изрядно радушного хозяина.
Но тот был неумолим:
- Не боись! Не первый год стою на подстраховке – заверил он, крепко стиснув ей локоть. Другой рукой поднёс зелье прямо к губам.
- Мама… опомнись! Уволят со службы! – сынок в очередной раз попытался обратить всё в шутку – В такую жару развезет, не устоишь на ногах! Для крепкого мужчины… рюмка – раз плюнуть, а тебе с непривычки градус точно в голову стукнет.
- Не слушай его! Пей до дна! Здесь одни целебные травки. Тост предлагаю: за здоровье и активное долголетие! – настаивал методист.
Спорить с ним было бесполезно и секретарша Вити, отнекиваясь, скорее, из приличия, наконец, махнула рукой. Перекрестив содержимое перстом, она со словами «Господи, поддержи» лихо запрокинула голову…

Кровь тут же «взыграла» румянцем на её щеках. Нос порозовел, дыханье перехватило. Широко распахнув глаза, она приоткрыла рот и часто-часто замахала перед собой ладошкой…
Но в следующую минуту всё тише и слабее.
Затем… быстренько стала приходить в норму.
- Ну, что я говорил?! Молоток! Щёчки-то как… порозовели! Любо-дорого поглядеть – воскликнул старожил, довольный своим опытом. Обращаясь к сыну, наставительно добавил:
- Бери с неё пример – вот как надо дары принимать!
- Дары?! – удивлённо переспросил мастер – Уж не хотите ли вы сказать, что перед нами… «налицо»… таинство посвящения?!
Анцупов, жмурясь от удовольствия, молча присел на диван. С повеселевшими от рюмочки глазками, икнул и расплылся в добрейшей улыбке. В знак того, что его наконец-то раскусили.
 
«Вот-те раз! – соображал Витёк на трезвую голову – нахожена тропа в храм, а тут вдруг акробатика… свой «алтарь» открывает. Дело-то не в том, где мой путь: с миром, за кулисами спорта или вообще – за пределами… главное, что совсем… нехоженый и совершенно ни на-чей непохожий…
Со стороны смотрюсь смешно. Ну и пусть. Они – хранители многочисленных регалий, привыкли к ним. Зашли и «по делам» умчались. Отсидели планёрку «на глазах» у стен с музейными экспонатами. Для них – серые будни. Здесь же свежий, не намыленный взгляд вновь рождённого – одного из тех, кто пропадал долго, а теперь нашёлся…»
Время притормаживает от созерцания его атрибутов: дат, лиц, знаков, судеб, ярких мгновений вех акробатики…
Главный старожил небрежно роняет воспоминания. Тогда как гости подбирают и крохи, падающие со стола титулованных особ. Подводит к архиву: бережно, словно по роялю, тронул пальцами «клавиши» самодельных переплётов.
- Видал, каков ансамбль! Диссертации можно защищать…
Цветные фотопортреты в рамках. Лучшие среди «известных», заслуженные, а также международного класса мастера разложены рядками друг на друга. Во время ремонта – кому как пришлось.
За долгие годы пока «гнул свою линию», Анцупов прочитал и собрал о себе, школе и любимом детище кипу зарисовок, статей и очерков. Похвальных дел и «критических» заметок, информационных и с юморком. Никакой мелочью не брезговал. Всё по крупицам терпеливо и тщательно складывал, склеивал, подшивал – так получилась приличная, тянущая «на Музей» коллекция.
- А это мои «фото-юбилеи» – заметил он, указывая на небольшой фрагмент стенда – Девятый десяток разменял…
- Да уж, вдохновляет… тут у вас на красном фоне только два места для портретов осталось: девяносто лет и вековой рубеж. Думаю, надо бы, как минимум ещё одну рамку вставить, потому что должна быть… Сверхзадача, чтобы наверняка решить… основную задачу.
- Вот когда будет сто, тогда и сделаю.
- Сделайте, пожалуйста. Заранее! Как-никак – цель Жизни!
- Один раз живём…

Аудиенция завершалась.
- Ну, что там ещё в заначке осталось? – спросил Анцупов, ставя последний с дарственной закорючкой автограф на обложке брошюры.
- Да, в общем-то, тема исчерпана…
- Давай – не тяни.
«Момент вроде бы подходящий… раз уж позволяет старожил, почему бы не воспользоваться? – соображал Виктор.
Хотя, какой во всём этом теперь прок… спустя двадцать с лишним лет. Столько воды утекло, что и смысла нет ворошить старое. При бессчётном множестве учеников школы, прошедших через руки труженика… какое значение имеет история с одним из них?
Стоит ли, напрягая извилины, напоминать о том единичном, хотя и личном для кого-то инциденте!? О случае, скорее… исключения из практики. А исключение, как известно, дополняет правило.
В целом-то всё хорошо, достойно.
Я-то уж как-нибудь с собой перекантуюсь…

Сегодня, видать, экзамен – на вшивость…
Сдать зачёт, значит… отпустить от себя какой-нибудь «дутый» вопрос. Да и голос… после двадцатилетнего молчания звучит ещё «так себе» – слабовато. Стоит ли напрягать связки!
Самое главное, что последствия той отдалённой перспективы, сказались на мне – «тогдашнем юнце», более чем назидательно. И, в общем-то, пошли даже на пользу.
Остаётся лишь выразить признательность всем действующим лицам – импровизаторам «немой сцены». А Евгению Алексеевичу – персонально. И особо. За то, что он – как истовый руководитель спортшколы, судья высокой квалификации, своевременно принял меры и привёл свой строгий наказ к исполнению…
И так далее – в том же ключе.

Расстались они, словно и не было… ни длительного перерыва в отношениях, ни коллизий переживаний – дружески.
 «Оно, пожалуй, и к лучшему – думал бывший воспитанник, выходя из комнаты-музея белого Дома акробатов – Премудрый, однако ж, дед… от начала до конца самозабвенно преданный своему делу… с предельной концентрацией внимания на цели. Иначе как объяснить, что так много успел он сделать для избранного с юности вида спорта…
Вот бы систематизировать, приведя в порядок, его личный опыт профессионального и творческого долголетия! Питание, закал и другие слагаемые системы поддержания спортивной формы в бодром духе. А ещё бы распространить среди последователей «простые и полезные правила» работоспособности до столь почтенного возраста…»
Подытоживая, Виктор «взял на карандаш» финал встречи.

 «Мы переворачиваем пожелтевшие страницы самодельных подшивок, чтобы на финишной прямой жизни поставить скромные даты, быть может, и наших акробатического этюда биографий…»

Е. А. Анцупов родился 27 января 1921 года в селе Выселки-Березовец Орловской области.
В 1934 году «раскулаченная» семья переехала в Липецк.
В «сороковом» – окончил с отличием среднюю школу.
1941-1945 – участник Великой Отечественной войны.
1945-1949 – учёба в Государственном центральном ордена Ленина институте физической культуры.
С 1949 по 1953 год преподавал физкультуру в педучилище Воронежа.
1953-1959 годы заведовал кафедрой физического воспитания в воронежском зооветеринарном институте.
С 1953 и до 1971 года – тренер-преподаватель по акробатике.
В 1969 году в рубрике «Домашний стадион» открывается телешкола акробатики, которая более десяти лет транслирует с «голубого» экрана уроки на всё Черноземье.
В декабре 1975 года заложен первый кирпич в основание нового спортивного комплекса.
Летом 1983-го дом акробатов сдан в эксплуатацию.
1985-ый – год открытия первой в стране школы семейной акробатики.
1972-1986 – директор СДЮСШОР №2.
После выхода на пенсию, работал в должности старшего инструктора-методиста школы до 2018 года.

«Тренеры не уходят из жизни, они остаются в памяти своих учеников. Благодаря последователям, начатое ими ради любимого вида спорта дело, продолжает жить и совершенствоваться…»

ШЕВЕЛЁВ
Набегавшись по делам, вернулся действующий директор, и пригласил «молодёжь» к себе. В его кабинете временный беспорядок поддерживал всё тот же, что и повсюду – косметически-затяжной ремонт.
- Присаживайтесь, где сможете – бросил он без церемоний.
Несколько минут парочка осваивалась.

«Будьте просты, как голуби и мудры, как змеи…»
С одной стороны, черты детской непосредственности, а с другой – опосредованность действий умелого руководителя, чьи природные качества управления коллективом прошли испытание на прочность. Не столько временем, сколько трудностями обстоятельств…
И корабль и бессменный, уже как с четверть века кормчий остаются на плаву. Вместе со всей командой. Вопреки штормам и штилям перестроечных и прочих лихолетий. И умудряется держать руль капитан отнюдь не в ежовых рукавицах, поскольку «дирижирует» не напрямую в лоб, а косвенно через вверенных его попечению тренеров и учеников.
- Николай Васильевич, похоже, к званию «мастера спорта» вы добавили ещё одно – «мастер на все руки»…
- Почему так считаешь?
- Ну, как же! Один раз… ещё в зале ГОО… мы застали вас – потенциального директора… с малярной кистью в руках. Другой раз… вы взбирались по лестнице – с отвёрткой в зубах. А сегодня… пока Анцупов развлекал нас рассказами, успели повисеть альпинистом под потолком на балках перекрытий, поправляя трос…
- Вынужден – грустно улыбнулся он – Несколько миллионов требуется в год! На одно только содержание спорткомплекса. Вот и приходится иной раз, засучив рукава, самому во всё вникать. И потом: руководитель – он же служитель. Дети – народ привилегированный. Имея дело с «господами», я остаюсь для всех слугой. Память наша в тех, кого мы выпускаем отсюда, кто из благодарности не забывает дорогу в зал.
Они касались самых разных вопросов, представляющих, как принято говорить, взаимный интерес. С переходом на узкий формат их специализации. Ведь, что такое акробатика, как не «отдельно взятая» дисциплина? И спорт – в масштабах приложения сил… капля.
В свете новых задач старые темы сами собой закрывались.
Кому сейчас охота вникать, какой труд, пот и кровь инвестируют большие мастера в свои достижения?
Как «добывают золото» выдающиеся атлеты?
Что за элемент «в составе реагентов» переплавляет самородок из какого-нибудь пригородного села, вроде Никольское, в металл высшей пробы? Какие средства достижения цели сегодня в арсенале обладателей дорогих трофеев и «знатных» титулов? Что движет ими к победе, и есть ли стимулы, которые страхуют от неизбежности потерь?
На схожие и в блоке с ними «забытые» вопросы мастер намеривался поискать ответы. Естественно, в области своей акробатики. Но получилось так, что в то же самое время ему предложили несколько иной – расширенный формат проекта…
«Олимпийцы среди нас" в преддверии Игр в Пекине попросту вытеснили специализацию. Пришлось переключиться, уклонившись от изначальной траектории полёта – с ещё большим рвением.
Однако интерес к близкой теме, уйдя в запас «на дозревание», не угас. Ведь при случае всегда можно вернуться к решению отложенной «до востребования» задачи.

В завязке разговора мастер сразу бросил свой «перлинь »:
- Почему бы нам не составить… символический список сборной страны…
- Вопрос… экзаменатора, который намерен завалить студента – заметил Николай Васильевич и смолк, прикусив губу.
- Ограничимся прыгунами, скажем, восьмидесятниками?
- Никого не хочется обижать. Каждый в чём-то «лучший».
- Коню ясно: внёс личный вклад…
- Значит, все заслуживают уважения и поощрения!
- Ну а если конкретней, кто чаще «маячил» тогда в финалах?
Директор, подбирая слова, прикидывал в уме.
- Давайте, всё ж начнём. Василий Скакун, например…
«Мартышкин палец » попал в цель. Машинально сняв трубку, хозяин потыкал клавиши телефона.
- Прямо в Ставрополь! – предположил вслух Виктор.
Собеседник кивнул, ожидая отклика на другом конце провода.
- Алло, Василий Александрович! Добрый день. Это Шевелёв. С утра я отправил перевод на сто тысяч – за ковровое покрытие. Проследите, пожалуйста, за поступлением. Уже приняли! Хорошо… вам спасибо…
Положив трубку, пояснил:
- Бизнесом занимается. Дорожки, ковры, инвентарь, страховочная техника, тренажёры. Сам же и разрабатывает, испытывает, продвигает на рынок потребителю. Ты же знаешь, он – чемпион мира.
- Ещё бы, кумира юности не знать! – хмыкнул мастер – Именно Василий Скакун превратил ставропольскую школу в известный на весь мир ипподром по производству… «высокопородистых скакунов».
Шевелёв метнул пристальный взгляд, но видя, что воспитанник выразил своё мнение с чувством уважения, откинулся на спинку стула.

О ПОЛЬЗЕ «СОТВОРЕНИЯ КУМИРА»
Октябрь-71. ВЦСПС. Проспект Труда. Спорткомплекс «Станок».
Едва ли местные подростки, отдавали себе отсчёт в том, какой переворот выкрутят в их представлениях о своих способностях, всего лишь несколько часов «зрительского участия» в соревнованиях высокого класса мастеров.
Кем бы стали сорванцы, если б человек «из мира пируэтов и сальто» не пристрастил их, в числе прочих малых, всей мощью своей личностной силы, помноженной на физическое дарование, к горячо исповедуемому образу сложно-координационных трюков…
«Зачем рисковать? Да ещё на показательных выступлениях! – соображал Витёк с балкона – Он и так на верхней ступеньке пьедестала!»
Тем не менее, двойное сальто с пируэтами – в первом и во втором оборотах… на простой(!) «из матов» дорожке в интерпретации Василия Скакуна – мелькнуло поистине завораживающим для всех, включая детскую фантазию, зрелищем. В одно мгновение «душой исполненный полёт» и… чаша весов склонилась в пользу спорта.
Шатания, между подворотней «с бычками» и первыми свиданиями с виртуозкой по имени Акробатика – пресеклись.
А ведь всё начиналось… с кумира.

- Вот мы и чиркнули «галочкой» первое лицо – сказал Виктор – Теперь легче будет разобраться со всей группой финалистов. Кстати, где сейчас прыгуны-сотоварищи Скакуна? Вы лично, хотя бы для себя, как-то отслеживаете их скачки… «по дорожке» жизни?
Шевелёв, подпёр щёку, глядя «отсутствующим взглядом» в окно. Похоже, мозг «завис» от перегрева.
- Знаю только… (мечтательно произнёс он)… Игорёк Брикман, по-прежнему, живёт и тренирует у себя дома – в Ярославле. Всё такой же открытый, общительный. О других точных сведений не имею…
Совместно, кое-как, они набросали список. О каждом следовало бы говорить особо. Однако задача вводной части заключалась в том, чтобы наметить ориентиры на пути к возможным в скором будущем встречам:
Юрий Зикунов (Омск) – первый чемпион мира.
Выше упоминавшийся Василий Скакун.
А также его ученик – Александр Рассолин (Ставрополь).
Вадим Биндлер (Минск) – первый в мире исполнитель тройного сальто.
Игорь Брикман (Ярославль).
Краснодарец Александр Марейдо.
Москвич Сергей Шаповалов…
- Неблагодарное это занятие… выбирать «за глаза». Там же ещё с десяток прыгунов стоит отметить – посетовал Шевелёв.
Немного помолчали, углубляясь в сумрак событий тех лет.
- Галку Анохину помнишь? – переключился директор на землячек – Она же первая исполнительница «тройного винта» среди женщин! В сборную страны входила!
Собеседник удивлённо поднял брови, будто для него это «новость».
- А Лена Поправкина на Кубке Союза в Ташкенте в семьдесят пятом, кажется, впервые выкрутила «двойное сальто с пируэтом». Сложнейший, между прочим, прыжок по тем временам. Она первая из нашей области абсолютная чемпионка России в прыжках на дорожке!
Виктор опять поцокал языком:
- А кому «тройное» из девушек впервые покорилось?
Шевелёв поднял глаза к потолку:
- Бугаёва… не, постой-ка… Гуляева, может быть?
Пока директор разбирался со своей «базой данных», спецкор «Игрока» внимательно рассматривал почётный знак ОКР «За заслуги в развитии олимпийского движения в России» на лацкане его пиджака…
- О, Василий Дмитриевич, лёгок на помине! – осадил с порога старшего наставника Николай Васильевич – Кто первая среди женщин «тройное сальто» выкрутила?
- Бу-Бугаёва – слегка запнувшись от столь внезапного приступа, буркнул Литвинов.    
- Узнаёте?! – директор указал в сторону старых знакомых.
Сдержано этот «лев своих прерий» (так он ассоциировался в представлении Витька) дал не столько понять, сколько… прочувствовать свой лаконичный кивок.
Боковым зрением мастер продиагностировал его многоречивое «м-да»: Бесконтактное приветствие с дистанционным управлением!
Затем Шевелёв заручился согласием своего наставника – на интервью с «доморощенным» журналистом. Тому же, после столь лестной рекомендации, осталось только заполучить номер телефона и, откланявшись, ретироваться до новых встреч.

ПОДКОП ПОДКОПАЕВА
Колода вопросов для «жертвы» очередного интервью перетасовалась… обстоятельства внесли свои коррективы.
«Разминочный»: Как вы расцениваете положение дел в секторе акробатических прыжков на дорожке? – практически освящён не был.
Подкопаев (непосредственный тренер) долго «тянул кота за хвост», собираясь с мыслями: хмурился, чмокал губами, шмыгал носом…
Со стороны глядя, можно было принять стоящего перед ним с блокнотом и авторучкой в руках молодого человека за экзаменатора, а его самого, переступающего с ноги на ногу, отнести к разряду чуть ли не проштрафившегося студента. Чтобы вывести как-то с обильной испариной на лбу «ученика» из стопора и обменяться ролями, понадобился уточняющий вопрос:
- В чём причина такого… «ни шатко – ни валко» состояния?
И тут его понесло – то хлынула первая волна.
Сугубо «о своём, наболевшем…»

Виктор не стал тягаться с гребнем, и ушёл в пучину. Слушал и смирялся. Выныривал, глотал воздух и вновь, склонив голову, погружался в пену словесных брызг и мыльных пузырей зашкаливающих через край эмоций.
«Пусть спустит пар – сказал он себе – А когда выдохнется, продолжим…»

Валерий Дмитриевич вызвал ученика в шестом классе. С урока алгебры, всего «на пару минут» и пригласил к себе на тренировку – в секцию акробатических прыжков на дорожке.
Вставив ключ зажигания, он дёрнул коробку передач с подзарядкой:
«Держи хвост трубой!»
Азарт в те годы бил из него стоймя, как пробка из шампанского – игриво с шипом да хлопками. Что ни сезон, то кандидаты с мастерами.
Правда, чета Кузьминых – Владимир Фёдорович с Екатериной Гавриловной, занимавшаяся «рассадой малышни по лункам спортивных разрядов», зерно на тот момент апробировала. Подкопаев устроил подкоп, приобретя у них готовый «саженец» к посеву. Что называется – с рук «на вырост». Окучил и стал выращивать на своём «передвижном» участке. Вот только почва для скитаний по разным углам городских залов была сыровата – год ушёл «на усадку».
Через пятилетку «вручил» мастера. После тренировки – накануне Нового года. В качестве подарка от Деда Мороза.
В конечном счете, за всё добро «свинья» отплатил ему тем, что «уткнул рыло в чужое корыто»…
Человек «прямой» называет вещи своими именами, как они лежат на поверхности, за словом в карман не лезет, и не утруждает себя «пустой болтовнёй»:
 «Пусть специалисты разбираются в мотивах твоего поведения, а я тренер» – отрубил он тогда сгоряча плеча, как будто тренер не обязан быть «по совместительству», хотя бы чуть-чуть и психологом.
Дисквалификация «к нарушителю» дивидендов никому не принесла.
«Что такое лишить с замашками на международный класс мастера права и поддержки выступать на соревнованиях в течение трёх лет – лучше никому не знать…» – вздыхал про себя Виктор.
Несмотря на всю остроту конфликта, подноготная разрыва имела прелюдию довольно-таки длительного противостояния двух различных подходов к процессу тренировок. Один – чисто физический, другой – сочетаемый с идеомоторной «разгрузкой».
Стычка назревала давно, и поводов накопилось предостаточно. Замалчивались проблемы, мелочи – напротив, задвигались «на потом» в долгий ящик. Обе стороны поначалу вели игру тишком. Когда же сумма просроченных счетов «по долгам» обязательств, требующих погашения, зашкалила – всё разрешилось банальной сценой неповиновения.
Ученика – учителю.
Перелом в отношениях ускорил сам факт «нечаянного попадания» мастера на Спартакиаду СССР среди школьников. По возвращении из города Львов выпускник тут же предпринял попытку разрулить ситуацию самостоятельно. Получилось, как у новичка с вышки – плашмя в воду…
Кризис отнимал немало сил, а их хотелось направить в сторону позитивных в дальнейшем изменений.
За неимением выбора, он бы, пожалуй, «от нечего делать» смирился. А так, альтернатива тренировок в зале ГОО – подхлестнула развязку. Дверь в большую акробатику как будто бы приоткрылась…

Сами по себе и даже в одной связке взятые, «веские причины» не спровоцировали бы охоту к новшествам. Среди девушек нового наставника прыгала та, ради одной возможности видеться с которой, собственно, и было «сломано» уйма копий.
Всех тонкостей мог и вполне резонно – не заметил, ослеплённый гневом обиды тренер. По страсти собственнических притязаний на одного из своих подопечных. К тому же романтический ореол при неразделённой симпатии – это в некотором роде, не мозолящая никому глаза… «вещь в себе».

Да уж… напрасно было искать совершенства.
Есть реальные люди – профессионалы своего дела и «нежности объекты» со своими достоинствами, а также теми качествами, которые призывают каждого из нас к усиленной работе над собой.
Казалось бы – куда проще! Принял «как есть» всех действующих лиц без притязаний на идеал – значит, изменил своё отношение к ним…
Но! Прозрение порой даётся слишком поздно. Ценой утраты здоровья, положения в обществе, а подчас и доверия окружающих… словом всего того, что успел к тому времени настругать.

Между тем, спустив пары, собеседник перевёл стрелку настроения. Пауза… уместный повод вклинится – решил Виктор и обратился к Подкопаеву с очередным вопросом:
- Почему до сих пор акробатика… не олимпийский вид спорта?
Тренер, поостыв, немного смягчился.
- Наши виртуозы – сильнейшие в мире. Ну, разве что китайцы ещё поджимают. А кто МОК… оккупировал? Кстати, в 1932-ом году прыжки на дорожке уже включали, как самостоятельный вид в программу десятой Олимпиады.
- Не потому ли, что игры проходили в Лос-Анджелесе?
Валерий Дмитриевич вздохнул:
- Все три медали достались хозяевам…
- А с чем сегодня связано «отпочкование» наших прыгунов от остова всей акробатики?
- Решили, что раз батут в Играх, можно заодно протолкнуть и дорожку.
- Чьё это распоряжение?
- Титова. Сверху даются указания – оттуда ж видней!
- А Скакун?
- Василий Александрович… не решающая фигура.
- Скачущий «конь» на шахматной доске?
- Инициатор… разделения.
      
Шаг за шагом, под шумок ребят в зале, они приближались к «табуированной» теме. Нужно было выяснить, какие отношения сложились у Подкопаева с другими учениками и тренерами после их инцидента?
Что называется – «от первого лица».
- Вы внесли немалую лепту в развитие и популяризацию акробатических прыжков на дорожке. Не только в нашем городе, но и в России – начал Виктор с приятной ноты, – Просматривая «собрание сочинений» Анцупова, я всего-то… пару раз наткнулся на вашу фамилию… «по случаю» присвоения звания мастера спорта. Как получилось, что… Заслуженного тренера, так… «незаслуженно» обошла вниманием пресса?
Подкопаев хмыкнул.
- А у нас с Евгением Алексеевичем… «идеальные» отношения. Под них «реальные» публикации трудно подыскать…
- Давайте коснёмся… ваших учеников. Говорят: «по плодам узнаётся дерево». Сколько всего на вашем счету… гибридных сортов, и какого они в основной своей массе свойства и качества?
- Плеяда целая – более семидесяти мастеров… на сегодня! Плюс шесть международников. В целом – высший класс.
- А самый «сладкий», к примеру, или хотя бы «полугорький», для остроты разнообразия, фрукт?
Подкопаев опять усмехнулся.
- И он ещё спрашивает! Самый «сладкий»… Женька Неверов – чемпион Мира среди юниоров. Читал «Золото из Ризы» Владимира Корякина? Там и про меня, между прочим, достойно написано. Не то, что у некоторых…
Поддакнув, Виктор весь обратился вслух.
- Что же касается «горького»… с червоточинкой… овоща…
От насмешки тренера «плод» нырнул глазами в пол, ожидая жесткого надкуса. Краем глаза приметил паренька. Тот вскачь преследовал по дорожке светловолосую прыгунью.
Удобный момент перевести внимание.
Теперь Подкопаев снова тренировал смешанную группу, как и на старте своей «галопирующей» деятельности. Смерив обоих пристальным взглядом, он поманил к себе парочку пальцем.
- Ты чё её задираешь? – спросил он, стараясь выглядеть строже.
- Да вот, гляньте – обижено доложил юноша, указывая на майку, надорванную по шву – Я ей сейчас задам стрекоча…
Валерий Дмитриевич флегматично левой рукой развернул ученика боком, и что-то шепнул ему на ухо. Тут же символически сплюнул в правую ладонь, и от всей души наставника звонко припечатал пятерню чуть ниже поясницы. Затем жестом развёл дуэт в разные стороны.
- Видал, какая смена подрастает!
Мастер улыбнулся, вспоминая его «отечески» накатанный приём:
- Вы по-прежнему, таким способом… «подзаряжаете» себя?
- Наоборот… пыль выбиваю. Кого люблю, того поощряю – с ноткой самодовольства уточнил он.
Помолчали, наблюдая за разминкой. Тренер по ходу сделал несколько замечаний воспитанникам…

- Сказано «ученик не выше учителя», а вас, подопечные… «международники», похоже… заткнули за пояс личными достижениями?
- Да то!! Как бы ни так! – вспыхнул Подкопаев – Я мастера на простых матах выполнил! Ещё в шестьдесят пятом! Считай – самостоятельно. Мой тренер… Анцупов – вообще, не прыгун! А кто-нибудь из моих сорванцов отдал столько лет акробатике! Смог подготовить таких асов к международным соревнованиям?!
- Ваш ученик – Юрий Иванович Шумов. Он же воспитал Медведеву – чемпионку России!
- Исключение… дополняет правило.

Они приближались к «мёртвой точке» разговора.
Сейчас откроется «второе дыхание» – подумал Виктор и надавил на педаль газа:
- Взаимоотношения тренера и учеников – это не только радости побед, но и горечь поражений. Подчас они приобретают характер драмы, а то и вовсе… трагикомедии. Кто из ваших «юмористов», прошу прощения, рассмешил вас больше всего?
У Подкопаева перехватило дыхание.
- Ты что надумал о себе! – включил он «заднюю».
- Помилуйте, Валерий Дмитриевич, как можно!
- Сам задом встал, а там второй, третий… и пошли «хула-хупные » штучки-дрючки выкручивать. Весь азарт – в трубу. Тьфу, ты!
Тренер в сердцах сухо оросил зелёный пятачок ковра.
«Угу, всё-таки… тенденция – мимоходом отметил про себя мастер – Похоже, «овощ» не единственный экземпляр в своём роде».

Напряжение «под-занавес» достигло апогея, но в затянувшейся «операции» следовало идти до конца – без тайм-аута.
- Как вы сами назовёте свою реакцию… «на провокации»?
Подкопаев несколько секунд колебался.
- Зуб за зуб – бросил он незлобно, хотя и не без скрежета.
- А если исключить… наш случай, вы легко прощаете?
- Прощаю нормально, «дуюсь» долго.
Виктор вновь выдержал паузу, прежде чем применить приём «дожим»…
- Что, по вашему мнению, помешало «непутёвому ученику» добиться того результата, на который он, судя по всему… ориентировался? Вы, со своей стороны, строили на него какие-то планы…
- Ничего я не строил! Как только он встал ко мне… задом, я на нём… крест поставил – при этом тренер диагональным штрихом резко перечеркнул перед собой воздух. Помолчал и добавил – Да обнадёжили они тебя, наобещали с три короба! Мне этот Щёголь заявил после, что толк из тебя выйдет. Авантюрист! Вот и допрыгался… под их руководством. Ты хоть сейчас понял, в чём причина твоего срыва?
- В чём, по-вашему? – переспросил Виктор, готовясь проглотить очередную горечь пилюли.
- За добро добром – дело каждого человека, за зло добром – мужественного, а за добро злом – ослиное дело.
«Какие противоречия! – отметил про себя мастер – Сам говорит «око за око», а других призывает отвечать… добром на зло…»

Между тем Подкопаев завершал «отчистку».
- Парень ты совестливый был. Мучился, когда понял, что там тебя попросту… надули. Никому ты по большому счёту не нужен, и хлопотать за тебя в институте насчёт «гибкого графика» тренировок никто всерьёз не собирался. А здесь мы с Анцуповым тебе «по шапке», как следует, дали, чтоб другим неповадно было.
Виктору пришлось молча согласиться, выуживая из тренера остатки скопившейся за долгие годы желчи.
- Я выговаривал после Литвинову. Насчёт «запретного плода». Ну, что ж, дескать – «издержки производства». Подумать только, они пытались его мотивировать! Внушали переждать! А что толку, если ты был уже обречён. Как считаешь, отчего у тебя такие куцые, приземистые прыжки стали?
- Может блокада крылья подрезала?
- Это следствие, а причина… в чём? – допытывался тренер.
- Не исключено, что груз ответственности… самостоятельного выбора… всё ж таки придавливал к дорожке.
- Во! Хорошо, что признаёшь. Лучше сейчас, чем никогда. Разлад изнутри приземлял тебя прежде, чем ты успевал оттолкнуться. Вспомни Игорька Брикмана из Ярославля или краснодарца Марейдо. Кто в ладу с собой, тот и тренера своего уважает.
Мастер давным-давно усвоил урок, а потому и помалкивал в ответ на «откровения». Интересно порой наблюдать друг за другом… с обрыва отношений… в двадцать пять с гаком лет. Да и наставнику требуется… «мягкая» терапия, чтобы «желчь ему больше не вредила».
- А разве нельзя было так же… обстоятельно, спокойно всё тогда обсудить? – задал он «просроченный», а потому и никчемный вопрос.
Подкопаев натужно вздохнул.
- Да мы ж тебя с Анцуповым, когда вызвали «на ковёр» в бассейн, битый час распекали. Но ты ж, как одержимый был… бесом к перемене мест. Бредил «кумиром», а наши вразумления игнорировал.
«Увы, всё не так однозначно…»

Они исчерпали всю колоду вопросов, каждый из которых отражался на отдельной карточке. В процессе «высушивания» материла, многие детали сами собой отпадали, как осенние листья, гонимые резким порывом ветра перемен к лучшему…
И прежде чем выйти в открытую настежь для проветривания от жары дверь аварийного хода, Виктор с матушкой переглянулись. Она во всё время их «обмена любезностями», не вмешиваясь, отсиживалась в сторонке – у шведской стенки на гимнастической скамейке, стенографируя диалог.
Обернувшись, мастер бросил взгляд на ребят с тренером. Они азартно осваивали современный вид акробатического снаряда – мини-трамп.
- Как-то суховато мы расстались…
- Какие-то недомолвки? – с участием отозвалась она.
Сын кивнул.
Пожалуй, следовало сделать заключительный шаг к примирению…      
- Валерий Дмитриевич – окликнул бывший ученик своего наставника, и когда тот приблизился, сказал – Сегодня… спустя много лет… у нас с вами… получилась, прямо-таки… историческая встреча.
- Да уж… история, – буркнул он.
- Позвольте мне выразить надежду, что с этого момента наши отношения вступают в новую фазу… взаимного уважения и доброжелательности…
- Тоже мне… дипломат! – отмахнулся Подкопаев.
Он поднял указательный палец и назидательно произнёс – Дай-то, как говорится Бог, чтоб впредь с тобой не приключилось ничего такого…
- Спасибо… за наставление.
- И не вышло б чего хуже!
- Совместными молитвами…
Виктор помедлил.
- Ну, что там ещё?! – спросил тренер.
- Да вот, думаю: как бы это, простите… протянуть вам руку…
«Помощи» – хотел было добавить, но… получилось иначе.
В следующую минуту их ладони сжимались, глаза договаривали: «Поживём-увидим…»

Да разве сердце позабудет
Того, кто хочет нам добра?
Того, кто нас выводит в люди,
Кто нас выводит в мастера.


ГЛАВА II
СВЕРХЗАДАЧА

«Сверхзадачи» имеют некоторые…
реальные основания,
порождаемые в сознании субъекта
жизненными ситуациями.
Из краткого психологического словаря.

«МИССИЯ»
Одно время ещё в студенческие годы на истмате Виктор размышлял… о роли личности в истории. И вымучивал из себя доводы.
Ныне в силу вступали контрдоводы…
Акробатика не вошла в программу Олимпийский игр, якобы потому, что, дескать, он для этого ровным счётом ничего не сделал, поскольку исключён был из социума. Стало быть, «возвращение на круги своя», по идее, должно запустить «обратный осмосу» процесс.

Сочная репка порой крепко сидит в земле, из-за не востребованности какой-нибудь… «серенькой мышки», хотя именно её «мизерное» усилие, в конечном счёте, помогло бы вытащить весь корнеплод целиком.
Событиями заправляют люди, в оправе которых есть лидер, одержимый «стратегически» важной целью. Мастер лелеял мечту «стать дипломатом». Ни много ни мало – в области спорта. Через промежуточный драйв – журналистику. А что! – достойная миссия – наводить мосты между народами. К тому же воплощая, касательно своего амплуа… Сверхзадачу.
Насколько идея была «бредовой» – из области «мания величия»… рассудит время, полагал он.
Во всяком случае, в тех «параллелях» до сих пор крылась для него… некая сюжетная линия, претендующая на освящение.
И с этой фабулой ему предстояло разобраться.
По меньшей мере, для того, чтобы избавить себя от иллюзий на свой «личностного роста» счёт. Впрочем, иллюзий исключительно полезных. Хотя бы потому, что дело двигалось. А движение, как ни банально – наполняло его предвкушением «чего-то значительного».

В своей инсценировке расследования обстоятельств, помешавших ему воплотить задумку, Виктор решил не ограничиваться мнением одной стороны. Пусть даже основной бригады.
Без властной руки Анцупова санкции против «нарушителя спокойствия» не имели бы, так сказать, «юридической» силы. Детали мало кого напрягали. Нынешний восприемник хозяина белого Дома акробатов – Шевелёв, будучи в «блаженном неведении» относительно конкретики происшествия и того, как и что вершилось у него за спиной, не значился в его «тихом деле» даже в качестве простого свидетеля.
Тандем Литвинов-Щёголев, при всём своём «мировом» авторитете, так и не смог повлиять на ситуацию. Или скорее – не имел охоты, что впрочем, одно и то же в контексте примера.
Существенно другое.
Как мастер и с чьей подачи справился… со своим «домашним заданием»? Удалось ли ему для начала представить новые, если не дружеские, то хотя бы рабочие отношения со всеми участниками розыгрыша «процесса»?
Достаточно ли того, что сугубое прошение «О здравии» всех действующих и ныне живущих лиц прочно вошло в его повседневный обиход, как первичная потребность есть и спать? Или нужно предпринять что-то ещё – дополнительно наряду с молитвенной помощью…
Между тем по ходу саморасследования встречу с Владимиром Александровичем пришлось долго поджидать из-за рубежа, а с «львом своих прерий» – Литвиновым ещё и донашивать – лишь бы не обернулась она «выкидышем» раньше срока…
«Пожалуй, не лишним будет внести несколько мазков к словесной шелухе наглядных портретов вышеозначенных персон» – как-то так, само собой, заключилось на титульном листе дневника.

СОЗДАЙ ИМЯ СВОЁ
В. А. Щёголев – спортивная гимнастика.
Родился 5 августа 1951 года.
Заслуженный тренер Российской Федерации.
Тренер олимпийских чемпионов: Н. Крюкова, Д. Труш (1996).
В 70-ые годы работал тренером СДЮШОР №2 по акробатике.
Затем… в Новой Зеландии, Италии, Франции, Англии – в качестве специалиста по спортивной гимнастике.

ДВА САПОГА – ПАРА
- Владимир Александрович, какими судьбами в Воронеже?
- Проездом из Москвы с мемориала Михаила Воронина. Международные соревнования с участием двадцати стран. Я представлял Северную Ирландию. Наряду с Уэльсом и Шотландией они образуют Великобританию. Это имеет своё значение, поскольку я выступаю сразу в трёх национальных чемпионатах. На игры Олимпиады я выхожу от всей Ирландии, минуя основных конкурентов – англичан.
- Давайте начнём с демарша из Воронежа. Расскажите о состоянии гимнастики среди мужчин… перед отъездом за границу.
- В 1996 году на играх в Атланте выиграла сборная России. Воронежцы Крюков и Труш стали олимпийскими чемпионами. Спустя месяц у нас… отобрали зал в «Динамо».
- Должно быть, «в награду» за достижение всего вашего коллектива…
- Александр Михайлович Генкин создал отличную бригаду. Где-то… за шесть лет! При этом открыли ещё и клуб. С новой в то время системой вознаграждения. Я был избран председателем. Членам сборной выплачивали стипендии и дотации от ШВСМ. Средства шли в наш фонд. Затем, в зависимости от набранных очков, распределялись. Система стимулировала на результат. Ребята знали, за что выкладываются. Мы обладали известной независимостью.
- Похоже, кто-то вам… позавидовал?
- В общем, столкнулись с преградами «непреодолимой силы». Пришлось даже отказаться от этой затеи. Провели собрание: «Что можно создать в таких условиях?». Приглашения из-за рубежа у нас были, и мы решили, не бросаясь на амбразуру дота, принять их, насколько позволяли обстоятельства.
- С какой страны и как начиналась ваша зарубежная кампания?
- С Италии, хотя там я пробыл с полгода, но именно оттуда получил приглашение в Великобританию на подготовку к… небезызвестным играм. Эти соревнования для них «по важности» уступают лишь Олимпиаде. Проводятся между странами английских территорий – раз в четыре года. Выиграть такой ранг тоже престижно.
- В сравнении, например, с играми в Атланте, как они организуются?
- Организация состязаний выше, хотя уровень самой гимнастики… не столь сильный. В основном борьба идёт между Канадой, Австралией и Великобританией. Победители, как правило, чередуются. На тот раз в Манчестере выиграли англичане. Технический директор, дабы принять славу одному, сказал мне: «Всё, Влад, контракт окончен, гуд-бай». Да я и сам собирался «бай-бай», поскольку работать дальше в том же ритме уже не мог. Захотелось отвлечься, посмотреть экзотику. И махнул я… в Новую Зеландию.
- На карте Италия – «сапог» Европы…
- А перевёрнутая его пара – острова Северный и Южный – «затерялась» на другом конце света. Выдержал три с половиной года. Поставил «на ноги» клуб. Сам получил бесценный опыт. И опять вернулся «по востребованию».
- Сегодня… всё ещё экспортируете свой опыт за рубеж, или в большей мере… обогащаете другими системами отечественную школу гимнастики?
- Прежде чем обогащать, нужно применить свой опыт. Хотя по большому счёту – это двусторонний процесс. В технической части мы обновляемся с ростом мастерства. Когда я работал за сборную Англии, ко мне приходили ребята, которые не могли технически правильно сделать… представь себе – подъём разгибом. Мол, зачем нам это? Звено выпадало. Зато соскок с брусьев, перекладины у них был не ниже двойного сальто. И я им говорил, что если вы сейчас пренебрегаете подводящими упражнениями, то потом придёт элемент такой группы, который у вас не получится. Без соответствующей ему технической базы подготовки.

ПРИВИВКА «РУССКИЙ ДУХ»
- Кроме технической, физической и прочей «базы» есть психологическая подготовка. Как она там поставлена?
- При первой встрече с боссом в Англии, меня спросили: «Можешь ли ты привить нашим гимнастам… русский дух?». Возможно, он хотел этим сказать, чтобы те активней шли на риск, преодолевали страх, тренировались в более жестком режиме. Для себя я заметил: там, где материальный уровень повышается, гимнасты более изнеженные и… трусливые. В России нам приходилось сдерживать ребят: они сами «рвались в бой», шли на сложные элементы. А там приходится всё время понукать, убеждать в необходимости разучивания множества подводящих упражнений. С тем, чтобы незаметно подвести их к выполнению поставленных задач.
- Выходит, положительное есть, как в той системе, так и у нас…
- Бесспорно. Мы привыкли требовать: «Давай-давай, кровь из носа». То есть работаем «на негативе». А там их надо постоянно нахваливать, что они-де «самые-самые». Складывается впечатление… русские грубые, всегда чем-то недовольны. С другой стороны, на одном позитиве результата тоже не будет. В процессе тренировок выявляется характер: кого хвалить, с кем промолчать, а где лучше упрекнуть. Мы же не марку любителей клуба поддерживаем, а работаем на сборную нации.
- Как вы общаетесь между собой?
- По-английски. Гимнастический жаргон элементов везде одинаков. Во время соревнований с балкона я показываю на руках пальцами – и ученики понимают мои жесты.
- Как смотрится российская сборная на фоне соперников?
- Не надо много оптимизма в отношении нашей системы. Сейчас в лидеры выходят румыны, японцы, корейцы. Про китайцев особый разговор. Они дали нам фору лет на десять. Помню ещё в 1988 году на соревнованиях в Лужниках китайцы ходили по трибунам и приглашали русских тренеров к себе. В частности уезжал Ростороцкий. И такую кашу там заварили, что теперь мы их, наверное, уже никогда не догоним. Молодцы! Потрудились во славу… мировой гимнастики.
- Кто с головой окунается в работу – рискует однажды не всплыть на поверхность…
- Я знаю, что мою часть работы никто за меня не выполнит. В клубе провёл ученика в сборную и уже не несёшь за него ответственность. А здесь напряжение выше, от тебя постоянно ждут результата. Центр подготовки, прежде всего люди – бригада иностранцев. Абсолютно новый комплекс с современным оборудованием. Живу я там же на втором этаже в своих апартаментах. У китайца – в другой стороне. Он возглавляет женское отделение. Между нами холл для приёма гостей. И даже, когда я отдыхаю, часто спускаюсь в зал, и начинаю готовиться к очередной тренировке.

«СВОЙ – ЧУЖОЙ»
- Каким «фруктам» отдаёте предпочтение?
- Местные фрукты всегда слаще, по сравнению с экзотикой. Да и витаминов в них больше. За границей… лично я… пользуюсь нашими соками и продуктами. Ну а если всерьёз, то разве я могу сравнивать… Дмитрия Труш с кем-то ещё? Или недавно туда в Белфаст приезжал мой ученик Станислав Мастеров. Крепкий орешек, но в сборную никогда не попадал. Работает сейчас в Дублине. Привёз видеокассеты наших тренировок. Какой у нас был задел! Человек восемь показывали универсальную гимнастику. В сборную страны входило до пятидесяти кандидатов. И мы на той славе шли-шли какое-то время… по инерции. Потом условия круто изменились, а система внутри осталась прежней. Это привело к краху: сначала самой системы, а затем и руководства. Произошла смена старшего тренера. Теперь через 20 лет вернулся из Канады Родионенко… с совершенно другим менталитетом. Его тут же избирают президентом гимнастики… России!
- Хотелось бы коснуться Игр в Лондоне. Вы предлагали нашему руководству тамошние услуги?
- Ещё в Штутгарте на чемпионате мира я предлагал наш центр в качестве базы для подготовки к 2012 году. Мне вежливо заулыбались: «Да обожди ты, дай нам с Пекином разделаться». Смысл в чём? Пока вы будете разбираться, что к чему, место займут другие. Почему я так говорю? Когда только открылся наш центр, был проведён двусторонний матч сборных США и Великобритании. Американцы тут же стали наводить справки о стоимости, условиях и прочем. Уже тогда заглядывали в 2012 год. Может, они и не выберут наш центр, найдут поближе, хотя и понимают, что у нас классная техническая база. На мемориале я говорил об этом Родионенко…
- И как он… отмахнулся?
- Посоветовал связаться с ним… после Пекина. Зачем я хлопочу? Было бы классно, чтобы русские смогли нормально подготовиться. У меня же всё-таки душа болит за нашу сборную. Сто пятьдесят стран претендуют на участие в Лондоне! Там особый климат, требуется адаптация. Потом австралийцы, азиаты, американский континент – все сюда хлынут. Уже сегодня нужно смотреть дальше.
- Одна из причин, почему вы уехали – это отношение к вам со стороны местного руководства. А какой подход у нынешнего шефа?
- Там, где я сейчас работаю, особо не давят. И когда босс вызывает меня, он обычно говорит: «Бос – Ты. Что тебе надо, сам решай». Это нормальные отношения, но если я вдруг уклонюсь в сторону к своему национализму, стану бить себя кулаком в грудь, мне для ускорения… дадут под зад. Мы здесь наёмники, и все это понимают. Из четырёх русских тренеров в Великобритании остался один я, потому что все свои звания и достижения сразу спрятал на дно чемодана.

ЖИЗНЬ ЗАСТАВИТ
- Время лечит, а что сверх того – калечит. Не пора ли вертаться, а то станете ненароком… гражданином Европейского Союза?
- А почему бы не стать… гражданином Мира? Я и стремлюсь к этому. Недавно по телефону из Ирландии у меня состоялся диалог с одним из членов нашего руководящего звена. И он хвастал: «У нас сейчас такие бабки тренер получает, что вам за границей и не снились» – «Так в чём же дело? Давай заключим контракт» – «А ты с кем вернёшься?» – «Блин, говорю себе, на западе как? Приехал сам один со своим опытом, знаниями, хотя никого с собой не брал – и работай на здоровье».
- А если всей бригадой домой?
- Кстати, что можно сказать ещё в отношении той уникальной бригады, равной которой не было ни в одном российском городе. У её истоков стоял Михаил Аронович Генкин… царство ему небесное. Шесть человек в дальнейшем, когда разъехались, возглавили национальные сборные разных стран: Дании, Норвегии, Швеции (Александр Манякин), Мастеров в Дублине, Генкин Александр Михайлович в Швейцарии, и я здесь.
- А сколько вообще из Воронежа работают по всему миру?
- У меня только в Штатах учеников человек пять! Среди них: Колесников, Труш, Колыванов. На этот раз в Москве нас тренеров из России собралось с дюжину. И Ващенко (тоже из нашей бригады, а теперь тренирует Крюкова) начал вспоминать, как было классно, когда существовал клуб. Значит, какой-то след он всё-таки оставил. Мы стояли на правильном пути. И как бы по ходу дела, там подняли вопрос: «Может быть, вернёмся, созовём всех, тряхнём стариной?»
- Так что же мешает?!
- Да не созрели пока ещё те условия, которые необходимы для разворота. С другой стороны, нельзя не сказать и о тех представлениях в умах нынешних руководителей, что определяют решения. Переубеждать их бесполезно, хотя я с большим удовольствием работал бы в России, если бы меня понимали и верили, что я смогу, к примеру, создать центр и сплотить бригаду тренеров. Уверен, кто-то из наших учеников непременно попал бы в национальную сборную. Я надеюсь, что… лет через десять и все эти недоразумения сами собой утрясутся – жизнь заставит.

МОЁ РОДНОЕ
- Давайте поговорим о нашей акробатике. Как вам современный её вид?
- Первоначальной модели как таковой нет. На данном этапе есть отдельные части. Видимость определяет состояние разделения. С одной стороны, парно-групповые упражнения, с другой – прыжки. Раздрай сказывается на силе всей дисциплины. И это, по-моему, одна из основных причин, почему акробатика до сих пор не пробилась на Олимпиаду. Хотели по частям, но из этого мало что вышло. Только батуту повезло.
- Сила – в единстве?
- Объединённые усилия порождают успех. Отсюда зрелищность и динамизм. Посмотри, какой пример задают гимнасты. Один помост – и все на нём умещаются. Шесть секторов у мужчин: брусья, кольца, перекладина, конь, опорный прыжок и вольные упражнения. Наблюдай за любым снарядом. Вспомни, мы тоже так начинали в акробатике. Пока «групповые» виды строили пирамиды на отдельном ковре, пары в центре зала под музыку выполняли композиции. Тут же дорожка для прыгунов… абсолютно никому не мешала.
- Площадь современных залов позволяет сделать ещё больше…
- По другую сторону от середины можно свободно разместить батуты. Вдоль стены ещё и место для мини-трампа останется. Смотри, за кем хочешь! Компактно. Все в движении. Виды постоянно меняются местами. Вот это класс! Представь – дух захватывает. А сейчас порознь что? Вышла одна пара – откатала. Потом «тройка», за ней «четвёрка». Следующие… и «гуськом» по одному тянуться… утомительно.
- Как-то я спросил у одного из наших руководителей: «Почему акробатика не входит в программу Олимпийских Игр?»
- Любопытно… и что же он ответил?
- А зачем – так… спокойней.
- Из-за такого отношения и возникают проблемы. «Стоит ли Олимпиада того, чтобы объединить усилия?» – до сих пор открытый вопрос…
- Мы с вами лет пять скакали бок о бок… «два с двумя» – один из наших последних прыжков, помните?
- Ну как же! Этому элементу – двойное сальто с поворотом на 720 градусов в первом – позднее я научил Колыванова. На ковре для вольных упражнений, сам знаешь, намного сложнее. Разбег – всего ничего, подскок и крути. Теперь в гимнастике во всём мире этот прыжок записан под именем Колыванова (моего ученика) – первого исполнителя. Это его авторское право, и я, как тренер, этим горжусь.
- Сдаётся, вы всё ещё скучаете по акробатике…
- Иногда мечтаю: закончится контракт, уйду на пенсию и займусь тем, с чего начинал. Мне нравится. Когда я работал в национальном центре Англии, там тренировал сын Василия Скакуна – Вадим. С отцом, если помнишь, я выступал ещё на соревнованиях. Мои снаряды, у него ковёр и дорожка с подвесными лонжами. Он отвечал за акробатические прыжки. Смотрю я на него и думаю иной раз: «Вот оно моё родное». Ну, если я их люблю – что с этим поделаешь? Здесь в Москве при встрече с Макаровым – президентом национальной российской сборной по батуту, он как бы вскользь бросил фразу: «Да что там может быть в этой Ирландии?». А я возразил: «Что посеешь – то и пожнёшь. Когда 34 клуба в маленькой стране обзавелись дорожками и батутами – значит, кто-то должен пробиться. Ну не может, не окупится такое усилие! Если они взялись, то доведут до результата. Попадётся один акробат и потянет за собой всех, и у кого-то из тренеров будет создано на этом имя…
30 декабрь 2007


У СТАНКА СТОЮ
В. М. ПИЛИПЧЕНКО, прыжки на батуте – Род. 27 января 1942 (г. Ейск Краснодарского края) – ум. 20 августа 2011 (г. Воронеж). Окончил Московский институт физкультуры (1964). СМК (1975), ЗТ СССР (1981), ЗРФК РСФСР (1987). Воспитатель ЗМС С. Левиной, Т. Лушиной, 4 МСМК. Ст. тренер СДЮШОР №2 (с 1965). Председатель Федерации по батуту РСФСР (1975-1985). Руководитель, один из учредителей обл. фонда помощи ветеранам спорта (с 1996). Награждён почётным знаком ОКР «За заслуги в развитии олимпийского движения в России» (1997), один из основателей Воронежского музея спорта (2002).

Так уж случилось, но именно это интервью стало последним для Пилипченко – записал Виктор в шапке текста – Его «малая лепта» в деле создания международной федерации по прыжкам на батуте – останется ему вечной памятью. Плоды его многолетних трудов увенчаны выдающимся результатом…
Батут – олимпийский вид спорта.
В два этапа спецкор изложил два мнения. В равной мере весомых из мира «поднимающихся ввысь» тренеров: Пилипченко и Литвинова.
Вместо того, чтобы принять или усомнится в одном из них, автор поставил задачу… сопоставить их и вывести сравнительный комментарий.

- Владимир Михайлович, как бы в двух словах оценить выступление российской сборной по батуту на Олимпийских играх в Пекине?
- Неудачное выступление.
- Какие уроки лично вы извлекли для себя?
- Есть специалисты, органы комитета, которые делают выводы. А я тренер, и моя задача воспитать спортсмена, чтобы он попал в сборную команду страны. Стратегией я не занимаюсь, практически у станка стою.
- Из ваших ребят кто-нибудь претендует на участие?
- У нас в Воронеже в прыжках на батуте есть три человека. Они входят в состав сборной страны. Но… для того, чтобы попасть на Олимпийские игры, надо пройти целое сито отборочных турниров, завоевать лицензию, которая будет разыграна в ноябре месяце в Англии. И вот тогда можно будет сказать: попали мы – или нет.
- Когда-то вы работали старшим тренером сборной страны по батуту…
- Тогда в комитете не было особой работы. Сейчас там своя контора, большие деньги крутятся – не то, что раньше. Батут единственный… олимпийский вид из всей акробатики.
- Как батуту удалось пробиться на Олимпиаду?
- Ты лучше спроси: почему акробаты не пробились?
- Почему?
- Они сами виноваты, что оказались «изгоями» в олимпийском движении. В своё время не было сделано никаких правильных и умных попыток для того, чтобы убедить Олимпийский комитет.
- Какой путь пришлось пройти батуту?
- Сначала его приняли членом международной федерации гимнастики. И тогда уже под крылом гимнастов на правах комитета батут стал олимпийским видом спорта, но без участия. А потом гимнасты поделились квотой. И эту квоту – за счёт уменьшения состава своей сборной – гимнасты отдали батуту. В числе кандидатов там были и другие представители. В частности, спортивных танцев, ритмической гимнастики. Но акробатов даже не рассматривали.
- Да как же так?!
- Ну, они просто не подготовили вовремя документы…
- Странно. Может, причина глубже?
- И потом… дело здесь… в личном факторе. Ответственный секретарь международной федерации гимнастики – наш человек. Он моего поколения, начинал с батута. Так что, безусловно, это сыграло свою роль. Самое обидное то, с каким гонором акробаты стали в позу: «Что это мы будем под крылом гимнастов?». А мы согласились быть комитетом и ничего не потеряли. У нас такая же самостоятельная федерация прыжков на батуте. Только под эгидой гимнастики. Мы проводим отдельные Чемпионаты мира, Европы. К нам на соревнования Бруно Гранди – глава международной федерации гимнастики – всегда приезжает, как к себе домой.
- Позднее к вам примкнули прыжки на дорожке… с чего бы вдруг?
- А с того, что их акробаты… не взяли. Когда прыгуны стали разъезжать по соревнованиям и туда и сюда на «два фронта», и медали брать «и там и тут», они поставили им условие – или с нами или с ними.
- Дело шло в ногу со временем…
- В 64-ом году образовалась международная федерация прыжков на батуте. Батут вышел из акробатики в 72-ом и создал свою всесоюзную федерацию. И только на следующий 73-ий год появилась МФСА. А ещё раньше в 62-ом мы с Даниловым организовали… комитет из семи человек.
-  Заговорщиков?
- Что? Не расслышал…
- Стало быть, вы – один из корифеев этого вида спорта в Союзе…
- За тридцать шесть лет мы прошли стремительный путь с нуля к олимпийскому золоту в Сиднее. Впервые в истории олимпийскими победителями в прыжках на батуте стали спортсмены из Краснодарского края Ирина Караваева и Александр Москаленко.
- Есть мнение, что батут и акробатика «поднимались ввысь» независимо друг от друга – вы его разделяете?
- Прыжки на батуте развивались во многих странах самостоятельно. Даже не зная, что такое акробатика. И знать, между прочим, не хотели. Акробатика тоже развивалась сама по себе. Её очень любили и сейчас любят. А потом, когда ФИЖ разобрался, оказалось, что прыжки на дорожке гораздо ближе к прыжкам на батуте. Поэтому решили их объединить. Вот и всё. Никакой интриги тут не было, никаких обид. Теперь мы составили свою федерацию из трёх видов: батут, прыжки на дорожке и мини-трамп.
- Осталось включить акробатику – или всё же… присоединиться к ней?
- На этот счёт наши акробаты смотрели с ухмылкой. По отзывам моих друзей, таких как Гройсман, акробатика много потеряла от этого. Нет сложности, одни танцы-шмансы. Прыжки на дорожке тоже вымирают. Только Ставрополь ещё голос подаёт.
- Могло бы объединение всей акробатики «в одно целое» поправить её положение в отдельных видах?
- Этот вопрос даже не обсуждается.
- А лично вы, какую позицию занимаете?
- Индифферентную. Мне всё равно. Зачем энергию тратить впустую – это раз. Два: если объединяться, то возникают ещё ряд вопросов. Спортивных сооружений, кадров, технической подготовки… у нас, во-первых, денег раз в десять теперь больше, чем у них. По стратегическим направлениям мы идём совершено разными путями. С другим подходом к обучению специалистов, потому что мы – олимпийский вид спорта.
10 июль 2011


К МОЕЙ ОБОЙМЕ ЕЩЁ БЫ ТОЛЬКО МЕДАЛЬ ОЛИМПИАДЫ

В. Д. ЛИТВИНОВ, спортивная акробатика – Род. 23 февраля 1941 (г. Воронеж). МС СССР (1961), СМК (1979), ЗТ СССР (1991), ЗРФК РФ (1998). На тренерской работе с 1959. Преподаватель ВГПИ (1959-1963), тренер ДСШ (1962-1967), тренер ШВСМ (1967-1985), директор ШВСМ (30.05.85-30.О3.87), ст. тренер преподаватель СДЮШОР №2 (с 1987). Ст. тренер молодёжной сборной РФ (1971-2001). Вице-президент Федерации спортивной акробатики РФ (2001-2004), первый вице-президент (с 2005). Воспитатель чемпионов и призёров мира, Европы Т. Бурлаковой, В. Зелепукиной, З. Алимовой, Е. Дрожжиной и др.  Подготовил более 100 МС, 16 МСМК, 2 ЗМС (все СССР). Тренер награждён почётным знаком ОКР – «За заслуги в развитии олимпийского движения в России» (2001).

«РАЗДЕЛЯЙ И ВЛАСТВУЙ»
- Василий Дмитриевич, откуда пошло разделение?
- Вначале акробатика была вся вместе. Батут, прыжки на дорожке и сама акробатика. Ты только начинал кувыркаться на «лыжной» дорожке, но уже захватил, когда в 72-ом из акробатики вышел батут и стал отдельной федерацией. Они проводили свои чемпионаты и сейчас продолжают – без акробатики.
- А как отделились прыжки на дорожке от акробатики?
- Наши прыгуны, а с ними ребята из Белоруссии – стали иногда ездить на соревнования… и по батуту и с акробатами. И по две медали забирали и там и тут. Ну а потом решили полностью дорожку перевести в батут. Кажется, ещё в Гонолулу акробатика и прыжки выступали вместе. А после всё пошло врозь. Это где-то 98-ой год. Образовалась отдельная федерация. Туда вошли батут, прыжки на дорожке и мини-трамп.
- Кто ратовал за разделение?
- Это была инициатива Скакуна. Он настаивал. Для него так было лучше. Некоторые тренеры были против разделения. Но сагитировал он, чтобы батут забрал к себе прыжки на дорожке.
- Голосовали, когда принимали решение?
- Скакун собрал всех, и большинство тогда проголосовало отделиться от акробатики.
- Как вы считаете, какая цель подвигла прыгунов к демаршу?
- Ну, там сверху им обещали, что они будут в олимпийских играх, как вид прыжков – наряду с батутом.
- Насколько им удалось продвинуться в решении этой задачи?
- Пока ничего не получилось. Так и висят. Многие опытные корни тренеров по прыжкам на дорожке хотели бы объединиться с акробатами. И мы тоже за то, чтобы прыжки опять были вместе с нами.
- Вас «завтраками» кормили?
- Да. Нам тоже обещали, что мы будем олимпийским видом спорта. Поэтому мы и вступили в ФИЖ. До этого у нас была МФСА – международная федерация спортивной акробатики. Но сейчас ФИЖ – гимнастика. Под эгидой гимнастики теперь на правах комитетов находятся… художественная гимнастика, прыжки на батуте и на дорожке, мини-трамп, акробатика и спортивные танцы. И ФИЖ дёргает за верёвочки. Всем из вновь вступивших организаций только обещают, но практически никого в олимпиаду не пускают.
- А как ФИЖ выдаёт «пропуск» на олимпиаду?
- Надо гимнастам поделиться каким-то из своих видов. Допустим, один из «снарядов» – опорный прыжок они могли бы отдать прыжкам на дорожке. Но в том-то и дело, что никогда они не пойдут на это. Как не пойдут и на то, чтобы сократить количество своих участников.
- Жест, достойный награды Fair Play.
- В акробатике благородных жестов тоже немало. Но все эти награды идут через олимпийские игры. Наши поступки олимпийский комитет в упор не замечает.
- Возможны ли компромиссные варианты решения задачи?
- Мы уже раз десять пытались стать самостоятельной федерацией. Но всё не так просто. Организации в составе гимнастики какие-то деньги уже получают. И нас они тоже… подкупают. А если мы теперь отделимся, то не только потеряем долю, но у нас ещё может получиться и разделение в самой акробатике. Как, например, в шахматах. Две международные федерации: Карпов и Каспаров.
- Справедливо ли, что акробатика до сих пор ещё не олимпийский вид спорта?
- С нашей стороны – это не справедливо. Акробатика – зрелищный вид спорта. Её истоки, корни – в древней Греции. Батута тогда и в помине не было. Нас приглашают на многие мероприятия. Без нас не обходится ни один спортивный праздник. То же открытие и закрытие Олимпийских игр. Акробатика популярна во всём мире. В том числе, как прикладная дисциплина. Её элементы и упражнения используют в своём арсенале практически все виды спорта…
- В общем, дальше «зала ожиданий» дело пока не идёт?
- Гимнасты во главе с Бруно Гранди – президентом международной федерации – ничего не делают для того, чтобы акробатика стала Олимпийским видом спорта. Они взяли нас под своё крыло – и на этом всё.
- Чем они аргументируют «невыполнение своих обещаний»?
- Они говорят, что у нас мало стран в составе федерации. Дело всё в том, что стран было достаточно – всего 39, когда прыжки и акробатика составляли единый центр. Но потом их разделили и число их, соответственно, уменьшилось. И нам сказали: вы не проходите… «по количеству». Честно признаться, если б мы были единой и целостной организацией, то… самостоятельно решали свои задачи, строили планы, предпринимали действия по вхождению в Олимпийские игры.
- А если расторгнуть Договор… «в одностороннем порядке»?
- Вот я и говорю, что сложнее сейчас – выйти из ФИЖ. Иностранцы финансово зависят от организации. И мы теперь тоже зависим от ФИЖ. Ведь нас, когда мы едем на Чемпионат мира, частично спонсируют, как одно из подразделений гимнастики, а не как самостийную акробатику.
- Означает ли это, что в ближайшее десятилетие акробатика по-прежнему будет пребывать в «подвешенном» за верёвочки состоянии?
- Вопрос о выходе может быть решён и быстрее. Это можно осуществить. Но опять же нужны большие усилия.
- А что касается участия в очередной Олимпиаде?
- В Лондон нас уже прокатили. В 2016-ом году в Бразилии акробатику так же не включили в программу Игр…

МАЧУГА
- Одно время министром спорта России был Василий Николаевич Мачуга. Насколько «случайным» было его попадание в кабинет?
- Это случилось в начале девяностых. Тогда Мачуга был председателем комитета физкультуры Краснодарского края. Кроме акробатики в его, как руководителя ведении, были и другие объекты. В частности, лыжные базы, гребные и ещё ряд. Красная поляна для проведения соревнований очень интересна. В том плане, что зимние игры можно проводить… летом. Там всё время есть снег. Аура хорошая, море рядом.
- Кто дал ему протеже;?
- Как-то раз туда приехал председатель республиканского спорткомитета Смирнов Виталий Георгиевич. Одновременно он был в Олимпийском комитете России. И Мачуга решил показать ему это место. И когда гость увидел, то понял – да, здесь можно провести зимние Олимпийские игры.
- А тут смутное время…
- Союз распался, и Смирнова забирают из российского комитета в комитет Содружества. Момент настал. Его место в республиканском кресле освобождается. Когда он был в Краснодаре и видел, как Мачуга представляет объекты, руководит на местном уровне – он ему понравился. Поэтому Смирнов делает ему протеже и берёт на своё место в республиканский комитет. И Мачуга – акробат становиться первым министром спорта России.
- Что он успел сделать?
- Ну, что можно успеть за один год? В той буре, как плюсов, так и минусов – вся страна кувыркалась. Премьер-министром тогда был Иван Силаев. В общем, они хорошо сработались в команде. А когда следом распалось СНГ, Смирнова опять вернули в республику. На прежнее место – председателем. Короче говоря, Мачуга стал заведовать технической базой в российском спорткомитете. Ну а тут он вдруг, как-то быстро – раз и… умер. От стресса что ли? В сорок четыре года. Приехал к себе в Краснодар на побывку. Его друг встретил. Говорит, что-то цвет лица у тебя неважный. Приходи ко мне в больницу. Он пришёл, а оттуда уже не вышел…
- Самый лучший день в тот период…
- Так презентация стране и всему миру уникальной базы. В Красной поляне под Сочи пройдут зимние Олимпийские игры 2014 года.
- Чисто гипотетически: будь Василий Мачуга министром спорта России чуть дольше, насколько бы возросла вероятность вступления акробатики в олимпийское братство?
- Об этом остаётся только…

У МЕНЯ И СЕЙЧАС ЗВЁЗДНЫЙ ЧАС
- «Золотой год» акробатики в прошлом или всё ещё впереди?
- Сложный вопрос. Если акробатика пройдёт в Олимпийские игры, то это и будет, пожалуй, «золотой год». А так, конечно, надо считать урожаи медалей, когда в какое время больше. У нас был такой период, что мы все медали выигрывали на международных соревнованиях. Вот как будто и «золотой год».
- Как вы считаете, Ваше высшее достижение в качестве тренера удастся превзойти?
- Пара Дрожжина-Алимова остаются непревзойдёнными. Они дважды чемпионы мира.
- Они единственная «звёздная пара»?
- Ну, не только они. Зелепукина и Бурлакова, Шейко и Старцева…
- Выходит, у вас не один «звёздный час»…
- Не один. А я считаю, что и сейчас у меня «звёздный час». Недавно в болгарском городе Варна… Сидельникова и Мищенко выиграли абсолютное первенство Европы. К нашей обойме лично мне… ещё бы только олимпийскую медаль добавить.
- Эта цель могла бы стать для вас стимулом… к активному долголетию?
- Да хватило б жизни! Я же говорю: на Олимпиаду в шестнадцатом году акробатику не включили в программу игр.
- А почему бы не «замахнуться» на 2020-ый и выше годы?
- Есть ресурс человеческий. Всё же семьдесят первый год жизни – это не двадцать первый.
- Так есть живой пример вашего тренера – Евгения Алексеевича Анцупова. Ему недавно стукнуло «всего-навсего» девяносто годков. У Вас замечательная помощница Марина Григорьевна. Ученицы – само вдохновение! Почему бы и нет, Василий Дмитриевич? Это ж элементарно… поставить перед собой… Цель!
- Ха-ха! Ну, раз так – уговорил…
17 ноябрь 2011

ВОССОЕДИНЕНИЕ
Два мнения – два авторитета.
Пилипченко и Литвинов – лидеры в своих видах.
В чём они «правы», насколько противоречивы их позиции – и наоборот?
У каждого свой подход, анализ ситуации.
Не бойко ли один стремился покорить вершину, ослабляя целостность всей дисциплины? В полной ли мере другой руководитель радел за единство «той ещё» акробатики?
Батут – олимпийский вид спорта.
Ну и что! Из прошедших игр, удачная – всего лишь… первая.
За «опьянением» успехом пришло ли отрезвление?
В Афинах, как и Пекине, оценки «ниже ожидаемых».
Нет ли тут взаимообусловленности?
Когда руководство ФИЖ манипулирует втиснутыми в её состав видами спорта – тактика в первую очередь отражается на самих спортсменах.
Позитивный подход – укрепляет организацию.
Негативные действия «верхушки» – нивелируют.
Только сохраняя, есть смысл приумножать.
Движение через разделение – деструктивно.
Не об этом ли говорят результаты?
Кому «на руку» – дробление?
А главное – зачем?
Если цель объединения сотрудничество между субъектами, разве не лучше, когда оно взаимовыгодное – ради общего блага?
Не последняя из задач – координация процессом Управления.
Стало быть, возможность овладеть ещё большим, в том числе и финансовым, потоком средств.
Когда одна организация ФИЖ проворачивает через себя бюджеты нескольких федераций – кто-то на этом… «греет руки».
Пока «отдельная» структура сильна и независима, её невозможно подчинить себе, поэтому крупный игрок, выходя на ристалище, действует по принципу: «разделяй и властвуй».
В спортивной акробатике первой «слабой брешью» в цепи стал батут. Некоторые отчего-то сочли демарш силой. Отколовшись в 1972-ом году, он послал в нокдаун основную часть. Но с прыжками на дорожке акробатика всё ещё была конкурентоспособна, причём, настолько, что смогла создать свою организацию – МФСА, вполне достойную, чтобы самостоятельно претендовать на полноправное участие в Олимпийских Играх.
Подкормка «завтраками» сыграла свою роль. Легковерные в спортивном честолюбии прыгуны с атаманом Скакуном во главе поскакали вслед за батутом. В надежде покорить свою вершину Олимпа. Раскол нанёс делу всей акробатики сокрушительный удар под дых, отправив единую дотоле федерацию в нокаут.
Отсель «поднимающейся ввысь» на собственных изрядно подрезанных крыльях ничего не оставалось, как покорно приземлится под полный контроль ФИЖ. Тем более, что гимнасты не только периодически подкармливали акробатов «завтраками», но и начали спонсировать их «бизнес-ланчами» квот обещаний.
Возможно, выход из ФИЖ сейчас – был бы ещё большей ошибкой, чем вход. Куда важнее в настоящий момент создать относительно независимое подразделение федерации, куда бы включились все потенциально входящие в её состав дисциплины: батут, акробатика, прыжки на дорожке, мини-трамп – «в зоне ответственности» самой организации ФИЖ.
Пусть даже на правах комитетов… поначалу.
Зато фактически объединённых изнутри!
Батут – первопроходец на Олимп, и это его сугубо частное достижение. Причём, весьма сомнительного свойства.
Ладно, «победителей – не судят». На них равняются. У лидеров учатся. Вопрос в том, какой ценой досталась им победа! Насколько средства оправдали заявленную цель?
С одной стороны, пробиться на Олимпиаду – сама по себе уже «достойная» решения задача.
С другой стороны – спорно. Нарушена целостность единой структуры. Ведь имелись же все основания, чтобы самостоятельно, как и гимнастам в своё время, подняться на высшую вершину спорта. Изначально у акробатов было достаточное количество «снарядов» в обойме для манёвров к выступлению…
На 1994-ый год в МФСА входило… 55 (!!!) стран мира. И сделай батут изначально шаг… к акробатике, а не «предательски» от неё – мы имели бы в настоящем совсем иные последствия.
От единства вся дисциплина только бы выиграла. Стала бы ещё зрелищней и сильнее.
Есть известное противоречие в том, что на уровне федераций связи между батутом и акробатикой прерваны. Тогда как тренируются все прыгуны (включая батутистов, «дорожку», мини-трамп) и сами акробаты по-прежнему… под одной крышей. На новогодних отчётных выступлениях в цирке города – они маршем опять же в едином строю. Не с гимнастами, а именно с акробатами.
По меньшей мере, странная непоследовательность для авторитетного мнения: «Это абсолютно два разных вида спорта».
При всём уважении к светлой памяти Владимира Михайловича Пилипченко и того, что сделано им в его бытность для международной федерации прыжков на батуте – «реальное положение» всё же имеет непреходящее значение.
Интересно, дорастёт ли руководство батута, вкусившее «на зуб» и успевшее «обломать зубы» об олимпийское золото, а вместе с ним и костяк прыжков на дорожке до… хотя бы понимания необходимости объединения усилий в один мощный блок? Преодолеют ли шефы отдельных дисциплин барьер «видового эгоцентризма», с тем, чтобы в едином строю полноценной федерации добиваться включения спортивной акробатики в программу летних Олимпийских игр…
Само собой – нужен сильный лидер, добрая воля глав подразделений наделённых властными полномочиями, стечение обстоятельств и тогда…
С Божьей помощью!
Всё может быть, чему суждено исполниться.

***
Итак, Мастер свою «программу» отскакал.
Правда, с естественным для краткой версии книги пробелом.
Нет отныне ни страстного желания разрешать «головоломки», ни бегства в себя. Самое бы время действовать! Да годы мчатся вдогонку…

Как бы то ни было, а жизнь берёт своё.
И скорее всего, там за горизонтом – по курсу лет… начнётся совсем другая История. Под стать юным дарованиям акробатов.
Со своими, отвечающими «духу олимпизма» задачами…
И абсолютно непредсказуемыми «с точки зрения» отцов-основателей результатами.

О последующих событиях и о том, как именно произойдёт слияние (или напротив – что помешает?) всех видов дисциплины в суверенное целое, и какое реальное участие в этом процессе предпримут новые с уже знакомыми нам действующие лица, вполне вероятно, по милости свыше, будет поведано кем-то ещё… специально.

 2024