Непреднамеренный контакт

          Дед Михей жил один если не считать верного ему пса да рыжего кота. Вот, собственно, и все его хозяйство. По молодости работал он в местном леспромхозе. Женился, дом поставил пятистенок, печку сам сложил. Правда односельчане его укоряли, мол де возгордился парень, дом то поставил на отшибе, подальше от деревни. А может просто завидовали. Жили они с женой дружно, все время вместе да вместе. Михей не пил как все мужское население деревни, жену не обижал, жалел. Сынок у них родился, Алешкой назвали. Родители в нем души не чаяли.
          Так они и жили бы счастливо. Но чужое счастье, оно людей не радует, особливо по пьяному делу. Злые языки чего только не болтали об них. Вот и накликали беду. Сначала померла мать Михея, а в тоже лето утоп и Алешка, а было ему тогда годков этак четырнадцать. Да и жена Михея ненамного пережила сына. То ли от горя, то ли, как говорят, от болезни какой, через год отдала Богу душу.  Похоронил Михей Алешку и жену не на общем кладбище, а на самом краю обрыва рядом со своим домом. Это чтоб поближе они к ему были. Вот так и остался Михей один одинешенек.
          Мужик то он был видный, работящий, первое время как овдовел вокруг него бабы да девки всё виться стали. Какая глазки строит, норовит затащить к себе в избу, а какая щами да пирогами заманивает. Но только напрасно, он, вишь ли, однолюб был, так не ни с кем и не сошелся. Ну и, конечно, бабы его невзлюбили, всё зубы скалили да косточки перемалывали.
          Прошло время и как перестройка окаянная наступила, так и развалился леспромхоз. Работы не стало. Мужики да бабы в район подались, а тех, кто помоложе разметало по городам да весям. Остались в деревне дед Михей, да одна старуха бездетная бабка Варвара. Так и доживали они жизнь никому не нужные, дед Михей на одном конце деревни, а бабка Варвара на другом. По старости то лет примирились они. Михей помогал ей по хозяйству - печку поправит, дров наколет или сена для козы накосит. А она ему, когда молока нальет, когда баночку варенья принесет, или еще чем богата угостит.  Вдвоем то оно сподручнее век доживать.

          Солнце клонилось к горизонту, вечерело. Дед Михей присел отдохнуть на деревянную лавку, которую соорудил на краю обрыва рядом с могилками жены и сына. Сразу за обрывом простиралось поле, заросшее пестрым перелеском, как будто застеленное по весеннему нарядной ситцевой скатертью. Чистое голубое небо потемнело, лишь на западе у самого горизонта ярко светилась полоска заката. 
          - Благодать то какая, - произнес вслух Михей, набивая трубку табаком. Он долго курил и смотрел на темнеющее небо, на котором зажигались первые звезды. Он не знал их названия, но здесь, перед звездным небом, ему казалось, что он маленькая никчемная букашка, а жизнь его лишь мгновение, которое вспыхнуло вон как та звезда, и теперь медленно падает в никуда.
 
          Звезда действительно падала, падала медленно, оставляя за собой длинный светящийся след. - Желание бы загадать, - подумал Михей. Но придумать ничего не смог, да и не было особых желаний. Звезда скрылась за верхушками деревьев, лишь красная полоска следа медленно таяла, разбрызгивая отдельные искры. И вдруг яркая вспышка осветила небо. Стало светло как днем.  Дружок жалобно заскулили и прижался к ноге Михея. Через несколько секунд за вспышкой последовал взрыв, который раскатами грома прокатился по всей окрестности.
          - Вот те на, вот те и звезда, - Михей перекрестился, долго стоял и всматривался за верхушки деревьев.
          - Вроде как за старым затоном, надо бы пойти посмотреть, что там ухнуло, - подумал он.

          Однако выбраться и посмотреть Михею не удалось. Подул северный ветер, пошли затяжные холодные дожди. Идти в такую погоду по раскисшей земле было не сподручно. Михей сидел у стола с настольной лампой и перебирал семена на посадку. В комнату вбежал Дружок и стал крутиться вокруг стола, громко лаял, затем подбегал к двери, как будто звал его куда-то.
          - Да угомонись ты, - прикрикнул на него Михей. Пес призывно поглядывал на хозяина. 
          - Ну, ладно, пойдем посмотрим, что там случилось. – Они подошли к дровянику, пес продолжал лаять. 
          - Поди зверь какой забрался, - подумал Михей, - надобно бы за фонарем сходить. 
          В сарае было темно. Узкий луч яркого света выхватил из темноты поленницу дров на которой лежал, скорчившись мальчик-подросток.
          - Вот те на! Вот те и зверь!?  - Мальчик тихонько постанывал, одежда была разорвана, на плече сочилась кровавая рана.
          - Эх ты бедолажка, эк тебя угораздило…. - Мальчик продолжал стонать.
- Сейчас сынок потерпи, сейчас милый только в дом отнесу.

          Михей уложил подростка на кровать, снял с него рванный комбинезон, аккуратно протер раны теплой водой, смазал йодом, перебинтовал плечо и руку. Укрыл ватным одеялом. Мальчик что-то невнятно бормотал пытался встать затем снова падал на постель. Михей заварил травяной чай с сушенной малиной и осторожно, поддерживая голову, поил его из чайной ложечки. Всю ночь Михей просидел у кровати, то укрывая мальчонку, то протирая горячий лоб влажной тряпицей. Под утро мальчик успокоился и уснул. Задремал и Михей.

          Сколько проспал Михей не помнил, но проснулся от того, что почувствовал на себе чей-то взгляд, как будто кто-то толкнул его. На кровати сидел ночной гость, натянув одеяло до подбородка, и пристально, не мигая смотрел на него. Уже сейчас при дневном свете ему удалось рассмотреть его лицо. Нет, это был не подросток, как ему показалось ночью, а скорее взрослый мужчина, только фигурой он был как подросток, такого же небольшого росточка. Лицо худое с впалыми щеками и морщинками вокруг глаз и рта, на лбу свежая ссадина, которую скрадывала прядь светлых волос. Глаза черные как угли, казалось, что они как буравчики впиваются в тебя.

          - Ты кто такой? - спросил Михей. Незнакомец молчал. – Ты мил человек как сюда попал? Чего молчишь, скажи что-нибудь… 
          - Хакарды, хакарды не появлялись? -  проговорил незнакомец как-то странно, с присвистом, почти не открывая рта.
          - Да нет в деревне никого, окромя меня да бабки Варвары.
Незнакомец молчал, затем тихонько застонал: – Пить, пить …- Михей напоил его своим отваром.
          - Слаб ты еще, ложись-ка поспи, а я тебе чего-нибудь поесть придумаю. 
Гость проспал весь день, вечером есть отказался. Отварная картошка с солеными огурцами видимо пришлась не по вкусу, но зато стакан козьего молока с ложкой меда выпил с удовольствием. 

          Так прошло несколько дней. Гость постепенно шел на поправку, в основном спал и пил козье молоко с медом. В разговоры с Михеем не вступал, чувствовалось, что он чего-то опасается. По началу он и к Михею относился подозрительно, настороженно, только к концу недели несколько оттаял, попросил у него что-нибудь из одежды.
          Гостю подошли серые брюки и клетчатая рубашка, которые когда-то носил сын Михея. Впору оказались и Алешкины кеды. Михей смотрел на гостя и сердце у него ёкнуло.
          - Эх, да ты вылитый сын мой Лешка, ну точь-в-точь, до чего же ты похож на него. – Гость молчал.

          Вечером, после работы в огороде, Михей, как правило, садился на лавку покурить и отдохнуть. Последнее время к нему стал подсаживаться и гость.  Михей не спешил расспрашивать его, зная, что тот рано или поздно сам начнет серьезный разговор. А разговор начался с того, что он стал настойчиво просить проводить его в лес, мол де какую-то штуку надобно отыскать. Тут-то Михей и смекнул, что гость как-то связан со взрывом в лесу. Мысль о том, что он может быть засланным, Михей отверг, так как вокруг не было ничего примечательного, только одна бескрайняя тайга. Но все же было в этом незнакомце что-то непонятно, чужое. Откуда он взялся здесь в тайге, да еще больной, весь в ранах и ссадинах. Незнакомец как будто прочитал его мысли.
          - Ты спрашиваешь, откуда я взялся? Я прилетел с одной очень далекой звезды, ее на небе даже не видно, так далеко она, - он говорил, почти не открывая рта, тихим голосом с характерным присвистом. -  Мой корабль потерпел аварию. Я с трудом дотянул до вашей планеты. При посадке поранился, а затем под дождем на холоде два дня выползал, пытаясь выбраться из леса. Спасибо твоей собачке, это она нашла меня и привела к твоему дому. Мне нужно разыскать обломки корабля и взять кое какие вещи.
          - Так ты значит этот, как его, инопланетянин? – Незнакомец вздохнул.
          - Выходит, что да.
          - А когда же ты успел язык наш выучить. Говоришь ты больно складно.
          - Нет Михей, это мои мысли передаются тебе, и потом становятся словами, которые ты слышишь. 
          Михей замолчал, задумался.
          – Чудно как-то… А ты случаем не марсиянин какой? – Гость в ответ лишь улыбнулся.
          - Ни хвоста, ни рогов у меня нет, я такой же, как и вы, только поменьше ростом. Поверь мне я ваш друг.
          - Ну ладно, друг так друг, подумаем, обмозговать надо. А бабахнул ты здорово. Почитай километров в четырех отсюда, это по прямой. А еже ли идти через лес, то по пути нужно болотце обогнуть, а это еще пара километров, так что часа в три можем уложиться. Только идти сейчас не сподручно, земля не просохла. Да и слаб ты еще, окрепнуть тебе надо.

          Весна медленно, но, верно, уступала свои права долгожданному лету.  Отцвела сирень, отцвела черемуха, установились теплые солнечные деньки. Гость постоянно напоминал Михею о том, что он обещал ему идти в лес на поиски останков корабля. Наконец Михей согласился. Нашел гостю Лешкины резиновые сапоги, плащ-накидку. Сам оделся по-походному, взял свою старую двухстволку с патронами, ну и кой-какой провиант. Больше всех предстоящему походу радовался пес, который крутился вокруг Михея и громко лаял. 

          Денек выдался отменный, солнечный, не по-весеннему жаркий. Повсюду что-то жужжало, летало, ползало, куда ни глянь везде кипела жизнь. Дружок носился по высокой траве, убегал далеко вперед, затем возвращался, что-то выискивал, вынюхивал, громко лаял, когда удавалось вспугнуть какую-нибудь птицу. Гость постоянно останавливался рассматривал каких-то жучков, бабочек, стрекоз, все время спрашивал Михея, кто это, а это? В конце концов Михею надоело.
- Слушай друг мой, ты случаем не забыл куда мы идем и для чего? Этак мы и к вечеру не доберемся.

          Гость замолчал и послушно следовал за Михеем. Наконец они вышли на место предполагаемого падения корабля. Вокруг эпицентра взрыва лежали поваленные деревья. Большие старые ели, с вывороченными корнями, сломанные как спички сосны, громоздились друг на друга затрудняя проход. В центре взрыва образовалась глубокая воронка, заполненная водой. Обломков корабля не было видно.
          - Вот мы и пришли, здесь и бабахнуло, - сказал Михей, вытирая вспотевший лоб.
          - Здесь упал и взорвался реактор с двигателем, - ответил гость. - Перед падением я успел отстрелить аварийную капсулу, она должна быть где-то впереди дальше по направлению падения.

          Они углубились в лес. Идти приходилось медленно, преодолевая бурелом из поваленных деревьев. Шли долго. Впереди раздался громкий лай. Дружок что-то или кого-то нашел. Они стали пробираться на лай собаки. На небольшой поляне между двух высоких сосен, уткнувшись носом в землю, сверкала на солнце, та самая капсула. Капсула была размером с небольшой фургон, похожая на громадное яйцо с небольшими крыльями по бокам. Одно крыло было обломано, а сзади зияла большая вмятина, как будто кто-то из любопытства пытался разбить ее. Серый металл, местами почернел, от мощного теплового воздействия. Ни окон, ни дверей у капсулы не было.

          Гость кружился вокруг капсулы, трогал ее, что-то бормотал на своем языке, как будто уговаривал, и вдруг капсула ожила. Замигали огоньки и медленно открылся овальный люк размером, аккурат по его росту. Михей рассматривал капсулу и не заметил, как гость оказался внутри нее.
          - Михей, - раздался его голос, - забирайся ко мне.
          Михей с трудом протиснулся через небольшой лючок. Гость сидел в маленьком креслице, похожем на детское, перед ним на плоской панели мигали разноцветные огоньки. Раздался щелчок и люк захлопнулся. Стало темно. Вдруг стены капсулы стали мерцать голубым светом и исчезли. Вокруг него, впереди него и позади, шумел знакомый лес. Рядом возвышались две сосны. Михей попробовал было протянуть руку чтобы потрогать их, но рука уперлось во что-то твердое. Ему стало не по себе.
          - Эй, эй, ты того, смотри не улети, со мной –
          - Не бойся Михей эта штука уже не сможет летать. -
          - Лучше выпусти-ка меня отсюда. – Михей вылез из капсулы и облегченно вздохнул, затем сел на поваленное дерево и стал раскуривать трубку.

          Через некоторое время выбрался и гость. В руках он держал два прямоугольных ящичка.
          - Пока это все, - сказал он, – к сожалению запустить передатчик не удалось, придется покопаться с ним дома.
          - Ну тебе виднее, здесь я не помощник.
          В деревню они вернулись ближе к вечеру.

          Всю неделю гость сидел дома, в спаленке Михея, и копался в своих ящичках. Иногда он вскакивал, бежал в сарай, в котором Михей хранил свои инструменты и разный хлам, рылся в коробках, на полках, отыскивал медные провода, какие-то клеммы, винтики и прочее.  Разобрал старый телевизор и радиоприёмник, которые уже давно не работали. Что-то он искал.

          Ближе к полудню Михей вышел на крылечко покурить. По дороге к его дому медленно шла бабка Варвара и тащила за веревку козу. Коза упиралась и громко блеяла. За козой шла девушка в джинсах и яркой футболке.
          - Вот Михеюшка, - всхлипнула Варвара, - уезжаю я.
          - И куда ты собралась вместе с козой то? А это что за красавица? – увидел он девушку.
          - Это Верочка, моя внучатая племянница, приехала забрать меня. Она в собезе работает, вот и решила устроить меня в Дом престарелых. А то, говорит помрешь, и некому похоронить будет.
          - Так тебя не возьмут, ты же Варька не престарелая, а старая.
          - Ох Михеюшка боязно мне …
          - Бабуль, не бойся. – вмешалась в разговор Вера, - тебе там понравится. За тобой уход будет, трехразовое питание, палаты чистые, уютные. Я же тебе рассказывала. Да и вам дедушка тоже надо бы съезжать отсюда. Если хотите я поговорю, мы и вас пристроим. Вот смотрите какие там палаты. –
         Она вынула телефон и стала перелистывать страницы пока не нашла нужные фотографии. Михей и Варвара уткнулись в телефон и разглядывали фотографии из Дома престарелых.
          - Ну как, - подзадоривая Михея спросила Верочка, - понравилось? Вы готовы переехать из деревни?
          - Понравилось, - ответил Михей, - но, спасибо милая, я еще в деревне поживу.
          - Ты уж Михеюшка, прости меня, - продолжала причитать Варвара, - Ежели остаешься, присмотри за моим домом и козой, а то может я еще вернусь. 
          Вера торопила бабку Варвару, так как их ожидал шофер. Женщины ушли. Козу Михей привязал тут же у крыльца, и она долго и жалобно блеяла вслед своей хозяйке.

          В комнате за занавеской прятался гость и наблюдал за Михеем и женщинами. Его заинтересовал телефон в руках Веры. Жалко, что он не мог выйти и осмотреть его. Вечером он стал расспрашивать Михея, что это за маленькая штучка была в руках у девушки. Михей как мог объяснил.
          - Это телефон такой, без проводов можно разговаривать с кем хочешь. Ну и всякие там песни, фотографии и еще черте что может показывать. У него маленький экранчик есть, так он как телевизор цветной, но только карманный.
          - Ох, Михей, сдается мне, это то, что нужно. А где его можно взять? -
          - В районе, в магазине продают. Токо мне он ни к чему.
На этот раз гость задумался надолго.

          Проснулся Михей рано утром. Гость уже не спал. Он молча ходил из одного угла комнаты в другой, с каким-то виноватым видом. Михей чувствовал, что он хочет что-то сказать, но стесняется. 
          - Да ты не стесняйся, говори, а я постараюсь понять.
          - Как тебе объяснить, но мне очень нужен этот телефон. Купи мне его пожалуйста. Поверь, это очень важно, это вопрос жизни и смерти, - он замолчал и выжидающе смотрел на Михея. 
          Сейчас он был очень похож на его сына. Такой же взлохмаченный, с копной светлых волос, тоненький как тростинка. Ну точно Лёшик и есть Лёшик, разве что голос другой. Он вспомнил, как сын также стеснялся, когда просил купить велосипед. Велосипед стоил дорого, а лишних денег в семье не было. Сын это понимал. Тогда Михей пообещал ему, что обязательно купит, но попозже. Вот это «попозже» отзывалось сейчас острой болью, потому что стало непоправимым «поздно». У Михея защемило на сердце.
          - Эх Лёшик, Лёшик! Ну что поделаешь если нужно, значит нужно. Помереть то я и без денег помру, похоронят как-нибудь, а деньги все одно пропьют. – Он пошел на кухню и полез в буфет. Долго копался пока не нашел жестяную баночку из-под чая с крышкой. В баночке лежали деньги, скрученные трубочкой и перевязанные резинкой.
          - Вот, - показал Михей, - целых пятнадцать тысяч. Это мои похоронные. Только как я тебе его куплю, если ничего в этом не понимаю.
          - Не волнуйся Михей. Я все время буду как бы рядом с тобой. Я буду видеть твоими глазами, слышать твоими ушами, трогать твоими руками. А что тебе говорить, так это я за тебя скажу.

          Поездка в районный центр всегда была для Михея целым событием. Раз в два три месяца он ездил, чтобы снять пенсию, подкупить продуктов, да за одно и на людей посмотреть. Обычно на это уходил весь день и возвращался он уже вечером усталый от суеты и городского шума. В этот раз он поторапливался и уже после обеда вернулся в деревню.

          Гость сидел на крылечке возле дома и ждал Михея. У его ног грелся на солнышке Дружок, тут же неподалеку паслась Варькина коза. Михей присел рядом с гостем, и достал из сумки телефон.
          - Держи, это мой подарок тебе.
Гость осмотрел телефон, снял защитный чехол вынул аккумулятор. Что-то бормотал на своем языке, качал головой, затем обнял Михея и сказал:
          - Спасибо тебе Михей. Никогда не забуду, что ты для меня сделал.
Михей был тронут. Он вспоминал своего сына Лёшика. Уже поздно вечером, осторожно заглянул в спаленку.  За письменным столом с настольной лампой сидел гость, перед ним лежал разобранный телефон, какие-то детальки и вскрытые ящички.  Михей не стал ему мешать. Всю ночь в комнате гостя горел свет.

          Проснувшись утром, Михей первым делом пошел навестить гостя. Тот спал в одежде, свернувшись калачиком и подложив под голову руку. Осторожно, чтобы не разбудить, он накрыл его старым пледом. Затем выключил настольную лампу и присел рядом на стул. Этот хрупкий человечек был так похож на его сына, что Михей успел привыкнуть к нему как к родному. Уже много лет он ни к кому не испытывал такого теплого чувства.  А может он и есть мой сын Лёшик, ведь бывают же на свете чудеса, подумал Михей. Гость открыл глаза.
          - Это ты Михей, я посплю еще немножко. 
          - Спи мой хороший, спи, - ответил он шепотом и вышел из комнаты.

          Весь день гость ремонтировал передатчик. Наконец, ближе к вечеру вышел на крыльцо.
          - Михей ты где, - позвал он, - иди сюда, будем передатчик запускать.
Михей уселся на крылечко и наблюдал за гостем. Тот вынес свои ящички, опутанных проводами и поставил их на землю, подальше от дома. Затем размотал клубок проводов с выключателем на конце, и уселся рядом.
          - А не бабахнет, - настороженно спросил Михей.
          - Да не должно, - ответил гость и нажал кнопку выключателя.
В ящиках что-то защелкало, затем раздался монотонный гул. И вдруг столб яркого голубого света, вырвался в небо.  Гость радостно вскрикнул.
          - Получилось! Получилось, ты видел? –
          - Аккурат получилось, а как же иначе, - улыбнулся Михей и добавил - раз не бабахнуло, значит получилось.
          - Теперь будем ждать ответа, - сказал гость.

          Прошло несколько дней, а ответа все не было. Все эти дни, гость не находил себе места, ничего не ел, не пил, не разговаривал с Михеем, буквально таял на глазах.  Этот передатчик был последней надеждой, связывающей его со своими. Михей понимал это, сопереживал ему, и даже тайком молился.  Наконец ответ пришел!
          - Михей, голубчик! Передатчик сработал! – радостно закричал с крыльца гость и побежал в огород, где Михей окучивал картошку. - Информацию передали в штаб флота. Координаты передатчика засекли, но корабль за мной смогут выслать не раньше, чем через месяц.
Гость радостно улыбался, смеялся, что-то говорил на своем языке. Таким его Михей еще не видел.
          - А тебе Михей, - добавил он, - отдельно особая благодарность от командующего флота за оказанную помощь. Вот так-то! - Радости и веселью гостя не было границ. - Я остаюсь в твоем распоряжении на целый месяц, а может и больше, так что говори, командуй, что надо сделать, теперь я твой помощник.
          Михей смотрел на него, и ему казалось, что это не гость, а сын его Лёшик радостно прыгает вокруг него, трясет его за руку, обнимает. Вот и Дружок примчался, стал громко лаять и бегать за гостем. Даже коза, продолжая жевать траву, неспешно пришла на шум,

          Так и потекли деньки, один на другой похожие, как братья близнецы. Михей учил гостя нехитрой деревенской жизни. Гость старался помогать Михею и во всем подражал ему. Вместе они окучивали картошку. Сначала у гостя не получалось, но потом он приноровился и не отставал от Михея. Вместе ходили на сенокос. Косить было трудно, но гость не сдавался, только быстро уставал и частенько присаживался отдыхать. Слабенький он был. Зато ему нравилось ворошить сено, складывать его в скирды, а затем лежать на свежескошенной траве и вдыхать аромат трав и цветов. Но трудней всего оказалось научиться доить козу, та все время пыталась повернуться к гостю и лизнуть его в лицо. Но и здесь гость в конце концов справился.
          Лето было в самом разгаре. Дружок и Варькина коза подружились с гостем и всюду хвостиком бегали за ним. Так втроем они и путешествовали по окрестностям. Каждый раз возвращаясь из леса, гость не мог сдержать чувство восторга.
          – Михей у вас удивительная планета, я таких не встречал, куда ни глянь, везде кипит жизнь! 
          Михей привык к гостю, ему казалось, что он вновь обрел сына. И однажды он ему сказал:
          - Буду-ка я называть тебя Лёшиком, как сына своего. Не возражаешь?
          - Хорошо Михей, зови меня как хочешь. Можно и Лёшиком, - ответил гость.

          По вечерам, они все также отдыхали на лавке у обрыва. Ну и Михей, конечно, любопытствовал как они там живут, эти инопланетяне.
          - А вот ежели пересчитать твой возраст на наши года, тебе сколько будет?
          - Я думаю, лет пятьдесят с лишком, - отвечал гость.
          - Да … наверное и моему Лёшику также было бы сейчас. А ты женат, у тебя, наверное, и дети есть?
          - У нас Михей всё по-другому, нет такого понятия как семья. Хотя сын у меня есть. Только я его не знаю, как не знал я своего отца, а он своего. 
          - Как это?
          - Всех детей, которые у нас рождаются, отправляют на отдельную планету, вроде вашего интерната. Там за ними ухаживают, воспитывают, учат. Занимаются этим специально подготовленные и обученные люди. После того как дети повзрослеют и получат образование их распределяют по разным планетам, астероидам и прочим местам.
          - А жена же что?  Она то как?
          - Ты имеешь в виду мать ребенка. У нас нет постоянных браков, так чтобы на всю жизнь. Да и взаимных обид, ревности и прочее нет. Каждый уважает выбор другого. Никто не остается в одиночестве, никто не бедствует. Кстати, денег у нас тоже нет, – гость улыбнулся. 
          Михей задумался, долго молчал. Он не понимал, как можно жить, не зная ни отца, ни матери, ни детей. Что же тогда в этой жизни останется, жить то, чего ради? Гость как бы прочитал его мысли.
          - Но ведь у вас тоже много одиноких людей. Да вот хотя бы ты сам. Ты же, живешь один, и у тебя никого нет.
          - Нет, ты не прав, - подумав ответил Михей. - У меня осталась память, память о сыне и жене, они как бы рядом и тем помогают мне. Да потом, как это у меня никого нет, а ты, Дружок, коза? Ты вот улетишь, а память то останется.
          - Эх Михей, Михей… Разные мы очень. Наша цивилизация намного старше вашей. Мы давно наблюдаем за вами. Но нам запрещено вмешиваться в ваши внутренние дела или как-то обнаруживать себя. Ведь попади наши технологии к вам в руки, вы бы давно поубивали бы друг друга.
          - Строго то как.
          - Такие у нас законы. Не мы их придумали, но мы должны их выполнять, для вашего же и нашего блага.

          Прошло уже почти два месяца с того момента как они получили ответ. За это время гость-Лёшик, окреп, загорел, вполне освоился с незатейливой деревенской жизнью. Михей прикипел к нему всей душой. С тех пор как он потерял семью, эти несколько месяцев, которые он провел вместе с незнакомцем, были самыми счастливыми в его жизни. Ему казалось, что в его лице он снова обрел сына. Пусть и не такого как все, пусть даже не сына, но все же, ставшего ему дорогим и близким, человечка. Предстоящая разлука не пугала. Жизни то той осталось не так уж много. Но он знал, что не будет одинок, с ним останется память, и она будет согревать его оставшиеся годы.

          Корабль прилетел неожиданно, вечером на заходе солнца. Даже не прилетел, а вдруг, как бы из ничего, появился на поляне около дома. Да и на корабль, или ракету он был не похож, а скорее на громадный абажур, вроде того, что висел в спаленке Михея. Открылся небольшой люк, и в лучах яркого света из корабля вышли три таких же человечка, в комбинезонах. Лёшик бросился к ним навстречу. Они что-то лепетали на своем зыке, обнимали друг с друга, радовались как малые дети. Затем все вместе подошли к Михею.
          - Вот он, мой спаситель, - сказал Лёшик, - его зовут Михей.
Они обступили старика, трогали его за руки, обнимали как знакомого, что-то чирикали на своем языке. Дружок тут же радостно лаял и крутился вокруг них. Только коза настороженно смотрела издалека, продолжая жевать траву. Эту ночь Лёшик не ночевал дома, а ушел к своим в корабль.

          Весь следующий день корабль простоял на том же месте. Лёшик появился только вечером. Он был одет, как всегда, на нем были брюки сына и клетчатая рубашка. Михей даже удивился:
          – Ты что же не по форме, как твои друзья? Интересно было бы на тебя посмотреть.
          - Еще успею. Пойдем на нашу лавку посидим. Разговор есть.
Вечер был теплый. Они сидели на своей любимой лавке, рядом друг с другом. Гость взял Михея за руку и первым нарушил молчание.
          - Мы сейчас полетим на место аварии, чтобы зачистить все следы моего пребывания. Это займет весь следующий день. К вечеру мы вернемся. А затем покинем тебя.
          - Я понял, - ответил Михей, раскуривая трубку. - Попрощаться то зайдешь?
          - Слушай, а может быть ты полетишь вместе с нами. Тебе будут все рады. Правда. Я буду рядом с тобой и смогу тебя навещать.
          - Нет дорогой ты мой Лёшик, я здесь родился, прожил всю жизнь, здесь я и помру.
          - Жаль, - вид у гостя был грустный. - Знаешь Михей, я не хотел тебе говорить, но как не прискорбно придется сказать. Я ведь должен зачистить и твою память. Ты не должен помнить меня. Таков закон, и я должен его исполнять. Но, ты не обижайся, это еще не все.  Я получил разрешение подвергнуть тебя процедуре регенерации. Это совсем безболезненно, и ты снова станешь молодым. У нас на планете почти все это практикуют, когда начинают стареть. Твой новый биологический возраст будет соответствовать примерно тридцати годам, может немного побольше.  Это хороший возраст, чтобы начать новую жизнь, завести семью, родить сына. Михей, ты заслуживаешь большего, чем имеешь. Соглашайся.
Михей долго молчал, курил трубку, затем выбил из чубука пепел.
          - Чудной ты Лёшик. Два раза в одну реку не войдешь, особливо если за спиной груз прожитой жизни. Жизнь она одна, сколько ее не проживай, а будет все та же. Ну а насчет памяти, дорогой мой, знать ничего-то ты не понял. Вон на ракетах летаешь на разные там звезды, техника у тебя какая, мысли можешь читать, а в душу-то заглянуть не смог.
          Дед Михей тяжело вздохнул, встал и пошел к себе в дом. Разговор не получился. Гость еще долго сидел один на лавке, затем вернулся к своим. Уже ночью корабль исчез с поляны.

          Гость не обманул и действительно вечером корабль вернулся на свое место. Михей сидел в своей спаленке и через окно видел, как из корабля вышел человек и направился к его дому. Это был его Лёшик. На нем был новенький мундир-комбинезон с какими-то нашивками, кнопками, которые светились в темноте. Он вошел в комнату и сел рядом с Михеем на кровать.
          - Ну вот и всё, мы должны улетать. – сказал Лёшик и замолчал.
          - Ну что молчишь, давай начинай, зачищай меня, а в придачу и Варькину козу. Вон как она к тебе привыкли, все время блеяла пока тебя не было. Гость обнял Михея.
          - Ты прости меня пожалуйста, прости. Я не хотел тебе сделать больно. Пусть остается все как было, так как ты хочешь. За то время, что я жил с тобой, я многое понял. Понял, что значит быть отцом и быть сыном. Для меня все это так ново, как будто какой-то огонек зажегся внутри. Когда прилечу домой, то обязательно разыщу своего. У него должен быть отец, а у меня должен быть сын. Я тебе многим обязан, как бы это сказать, …  я теперь по-другому смотрю на свою жизнь. 
Михей обнял гостя.
          – Погоди, я приготовил тебе подарок. - Лёшик достал из кармана маленький крестик на цепочке. - Я его сам сделал.
          - Так у меня точно такой же есть, - Михей расстегнул рубашку и показал свой крестик.
          - Нет Михей, это не такой. В этом крестике спрятан маленький датчик. Если с тобой что-то случится, … - он замялся, как бы пытаясь подыскать нужное слово, - в общем чтобы с тобой ни случилось я обязательно прилечу.
          - Спасибо тебе сынок.
Они вышли во двор. Около крыльца стояли Дружок и Варькина коза и смотрели на корабль. Михей еще раз обнял Лёшика, и тот побежал к кораблю. Как бы прощаясь, корабль замигал разноцветными огоньками, и стал медленно подниматься все выше и выше, пока не превратился в маленькую звездочку. Звездочка вспыхнула и погасла. Все трое - Михей, его верный пес и Варькина коза еще долго стояли, подняв головы, и пытались отыскать заветную звездочку на ночном небе.

          По дороге, подпрыгивая на ухабах, ехал уазик. В кабине сидела Вера со своим мужем.
          - Володя, ты поаккуратней, а то растрясёшь мне живот. Слышь, как ножками толкает. 
          - Ничего, пусть привыкает, мужик ведь. А где та самая деревня, про которую ты мне говорила?
          - За поворотом сразу налево, по проселочной дороге. Это недалеко, километра полтора. Дом бабки Варвары, самый первый у дороги.
          Уазик надрывно гудел, преодолевая заросли бурьяна, объезжал молодые березки и кустики, выросшие на дороге.
          - А вот и тот самый дом, - сказала Вера, вылезая из кабины. 
Володя по-хозяйски обошел дом, зашел внутрь. 
          - Ну, что Вер дом крепкий нормальный, чуток подремонтировать и жить можно.
          - Тут и огород можно завести, и деревья посадить. Будет куда летом на выходные и в отпуск с сыном приезжать. Смотри какое здесь раздолье, какой вид открывается на лес.
          - Да, места здесь хорошие, наверное, грибов навалом.
          - Вот Володя, поэтому надо занимать дом, пока народ не расчухался, а то будет поздно.
          - Ладно Вера, все решили, поедем, мне еще в управление надо заскочить.
          - Слушай, тут один дедок жил, чудной такой, может сходим посмотрим. Здесь недалеко на другом конце деревни.
          - Вечно ты что-то придумаешь. Ну ладно пошли.
Они шли по дороге заросшей травой и молодым березняком. Старые дома стояли по обе стороны от дороги. Некоторые уже покосились, в некоторых прогнила крыша. Наконец они вышли к Дому Михея.
          - Ой Володя, смотри три могилки у обрыва, а было две, когда я приезжала. Наверное, дед уже умер.
Они подошли поближе. На большом деревянном кресте печатными буквами было написано: «Михею от сына Лёшика».
          - Чудно как-то, - сказала Вера. - Бабка Варвара рассказывала, что у деда никого не было.  Сына то он похоронил давно. Смотри, вот на среднем кресте видишь табличку «Сыну Лёшику от отца Михея»
          - Да какая тебе разница Вер, значит у него был еще один сын, он его и похоронил. Все поехали, а то я опаздываю.
          Они ушли. В деревне снова стало пустынно и безлюдно. Лишь ветер поднимал и кружил осенние листья, завывал в печных трубах и заглядывал в дома через разбитые окна.