Напортила

— Вера Никитична, ну зачем так говорить? Разве мы шумим?

— Конечно! Грохот, как будто рота солдат шагает. А у меня голова разболелась, прилегла, приняла лекарство и не могу отдыхать. В последний раз предупреждаю, хватит шуметь, а то полицию вызову! Нарушаете — будете отвечать!

— Да не нарушаем мы! — Вика изо всех сил сжала кулачки. Она была очень зла на соседку. — День белый на дворе. Можно и сверлить и стучать. А у меня просто ребенок маленький играет. Ну стукнул пару раз, прыгнул и что? Не ночь же! Вызывайте полицию, если хотите!

Вера Никитична грозно засопела, молча развернулась и стала спускаться по лестнице на свой этаж. Вика горестно вздохнула и закрыла дверь. Она пошла к маленькому сыну в комнату, нужно было измерить ему температуру.

Павлик был сегодня дома, в детский сад не пошёл, приболел. Утром когда приходила врач, Павлик сильно капризничал. Он не выспался, температурил и его мучил насморк. Малыш раскричался, едва успокоили, и когда врач стала его слушать фонендоскопом, раздался громкий стук по батарее. И крик. Вике стало стыдно перед доктором.

Стучала соседка, старенькая бабушка Вера Никитична. Она жила под ними. Она всё время стучала, и ей всегда было всё очень шумно. Очевидно теперь ей не понравился крик Павлика.

Совсем недавно Вика с мужем Александром и малышом Павликом въехали в эту пятиэтажку. Они купили квартиру в ипотеку. Вика и Александр оба работали потому через пять лет они планировали с банком за квартиру расплатиться. Всё шло благополучно, жильё их полностью устраивало, пока они не начали ругаться с соседкой снизу. Каждый шорох, слышимый ею сверху она считала ужасным шумом. Стучала в потолок, била по батареям и приходила ругаться.

— А до вас над ней пожилая женщина жила. Тихая, — рассказывала Вике соседка из квартиры напротив. — Вот она и привыкла к тому, что тишина была. У нас тут все пожилые, ремонт никто не затевает, дети у всех выросли, а вы ей видимо как-то не пришлись… Не сердитесь на неё, это возраст. Сколько уж ей? Я и не помню…

— Как не сердиться? — сказала Вика. — Житья не дает совсем. Моемся — вода ей шумит, стираем — машинка сильно вибрирует. Полы мою, швабру уроню на пол — уже стучит. Переехать мы не можем пока. Да и ремонт только что закончили, жалко бросать. Как она ещё ремонт наш выдержала? А теперь видите ли Павлик ей мешает!

***

— И ещё! Я вам вот что скажу, — говорила Вера Никитична участковому, которого встретила по дороге, когда шла в магазин за хлебом. — Они там незаконную деятельность ведут. Точно! То ли печатный станок там у них, то ли стоматологический кабинет. Вика злобная не пускает меня, а вы уж посмотрите. Подозрительные они какие-то. То ли дело когда Ивановна жила! Тишь, благодать! Как я по ней скучаю… А как эти въехали, так начался оперный театр!

— Спасибо за сигнал, — сказал участковый. — Проверим обязательно.

Не откладывая в долгий ящик, полицейский тут же нагрянул к Вике. Малыш Павлик только что заснул после обеда, и она спокойно пила на кухне чай, как вдруг раздался звонок в дверь. Павлик заворочался и захныкал.

— Да что такое! — сказала Вика в сердцах. — Ни сна, ни покоя, кого там принесло?

— Полиция! — раздалось из-за двери.

— Вызвала-таки, ну и старушка… А заходите! Смотрите! Может, наконец, отстанет от нас эта Вера Никитична, — сказала Вика и открыла дверь. Было понятно, что сегодняшний дневной сон Павлика не удался.

— Всё нормально у вас, извините за беспокойство, гражданочка, — сказал через полчаса участковый осмотрев помещение и проверив документы. — Вы уж поймите, работа у нас такая, должны реагировать.

— И скажите, пожалуйста, этой бабуле, если опять будет на нас жаловаться, что никакой тут незаконной деятельности не ведется! — заявила Вика.

— Скажем. Не волнуйтесь. Всего доброго, — пообещал участковый и ушёл.

Вика вздохнула, достала разбуженному Павлику кубики, и малыш принялся их собирать.

***

Очередь в поликлинике на УЗИ тянулась долго. Вера Никитична вся извелась, пока дождалась, что её пригласят. А пока сидела, время зря не теряла. Со всеми людьми в очереди переговорила, всем косточки перемыла, поругала погоду, администрацию города, местных хулиганов и нарушителей порядка и, конечно же, соседей, которые не дают ей житья.

— Это из-за них, из-за их шума я тут оказалась. Нервы они не железные, — высказывала Вера Никитична рядом сидящей пожилой женщине, — Вся разболелась, расклеилась, вот и направила меня врач провериться. И тут тоже нервы треплют. Сидеть заставляют часами. А ведь талон! Пришла по очереди, по времени.

— Не волнуйтесь, скоро вас проверят, и будет всё хорошо, — сказала женщина, порядком уставшая от жалоб Веры Никитичны.

— А если нет? — округлила глаза старушка. — И все из-за них!

Едва переступив порог кабинета УЗИ, Вера Никитична встала как вкопанная. Врач заполняла какие-то бумаги за столом и не видела, кто пришёл.

— Пожалуйста, проходите, раздевайтесь, не стойте у двери, — сказала она, не отрываясь от своего занятия.

— Я… я… может в другой раз, — Вера Никитична попятилась.

Врач, наконец, оторвалась от заполнения бумаг и посмотрела на пациента.

— Аааа… вот оно что! Ну что же, проходите, раздевайтесь, — медленно произнесла Вика.

Она сразу узнала свою соседку. Но что было делать? Она врач, должна выполнять свою работу. Не прогонять же её! Хотя кое-что сделать было можно…

***

Вера Никитична лежала на кушетке, а Вика проводила ей диагностику, сосредоточенно перемещая датчик по животу пожилой женщины.

— Ну что там? — обеспокоенно спрашивала Вера Никитична уже в третий раз, но Вика молчала и хмурилась. И снова молчала. И что-то все крутила на своём приборе, и водила датчиком. Замеряла и фиксировала, нажимала какие-то кнопки. И опять хмурилась. Потом молча качала головой, щурилась и сверялась с какими-то записями.

— Ну? Что? Плохо там? Иль хорошо? — Вера Никитична от нетерпения и волнения елозила на кушетке, как на углях.

— Лежите не шевелитесь! — скомандовала Вика и принялась снова сосредоточенно водить датчиком по животу пожилой женщины.

— Дочка… Ты уж прости… — ни с того, ни с сего принялась каяться испуганная Вера Никитична. — Ну, характер у меня дурной, склочный. Да и одна я живу, успокоить некому, если что покажется, поговорить тоже не с кем. А вы…

— Всё, вставайте! — скомандовала Вика и выключила прибор.

— Что теперь со мной будет? — севшим голосом спросила пожилая женщина.

— А ничего, — улыбнулась Вика. — Жить будете долго и счастливо. На жирное и соленое только не налегайте.

— Как?! — удивилась Вера Никитична и выронила из рук свою кофту. — У меня все нормально?

— Ещё как! Хоть в космос. Одевайтесь скорее, там следующий пациент ждет, — сказала Вика, пряча улыбку.

***

— Ты бы видел её лицо! — рассказывала Вика вечером мужу.

— Конечно, будет какое угодно лицо, если врач, осматривая тебя, молчит и хмурится, — улыбнулся Александр. — Всё на свете передумаешь!

А Вера Никитична рассказывала тем временем про свой визит в поликлинику соседке снизу.

— Всех святых вспомнила! Во до чего напугалась! Думала там у меня уже всё, конец.

— А я знала, что она врач, — сказала соседка задумчиво, — Но только не знала какой…

— Теперь знай: хороший! — улыбнулась Вера Никитична. Она была очень рада, что у неё со здоровьем всё в порядке.

На следующий день она купила в магазине пирог и отправилась к Вике, Александру и Павлику в гости. Был выходной и все как раз находились дома.

— Опять шумим? — нахмурившись, спросила Вика, едва открыв дверь.

— Нет… Всё нормально… А… я на чай к вам. Можно? — засмущалась Вера Никитична. — Извиниться пришла.

— Проходите, — легко согласилась Вика и пригласила старушку на кухню.

Они сидели и пили чай с пирогом. Тикали часы на полке, шипел закипающий чайник. Было очень уютно и душевно, как будто бы они сидели в кругу семьи. Вика краем глаза рассматривала старушку. Не такая уж она и грозная оказалась. Что там говорила соседка? Вероятно лет девяносто ей. А родственников никого рядом нет. Вот и чудит от одиночества, наверное…

— Вы уж простите меня, старую. Возраст берёт своё, — сказала старушка и прослезилась.

— А вы больше не будете на нас в полицию жаловаться? — спросил Александр.

— Не буду, обещаю. На своей шкуре проверила, почему люди говорят «не плюй в колодец, придется водицы напиться». А я туда выходит, вон как наплевала, сама себе всё напортила, — сказала Вера Никитична и усмехнулась.

Все засмеялись, даже малыш Павлик, который тоже сидел за столом и жевал пирог. Мама не упустила возможности повоспитывать его:

— Вот видишь! Плеваться нехорошо, — с улыбкой сказала Вика и погладила сына по голове.