Трагедия зимой в горах. На конкурс

                На Конкурс Любови Кирсановой 
                "МОРОЗНЫЕ УЗОРЫ НА СТЕКЛЕ ПАМЯТИ"
                http://proza.ru/2024/01/03/173   

Март - лучшее время для катания на лыжах в горах.

Бакуриани. 1981 год.
Я и Лёнька - ленинградцы, приехали сюда «дикарями». Нам по 25 лет. Живём в гостинице, в километре от центра посёлка. В гостинице, кроме нас, «золотая молодёжь» Кавказа.

Каждое утро я поднимался на гору на канатном подъёмнике, катался до вечера. Но вот уже три дня идёт снег, сильный ветер. Гора закрыта для лыжников. Снега намело по грудь. Мы в гостинице, как на острове. До центра посёлка не добраться. Лёньку это устраивало, он пил. При хорошей-то погоде он один раз поднялся на гору на подъёмнике, сфотографировался, спустился на подъёмнике вниз.

Обитатели гостиницы вечерами собирались в ресторане. Было интересно наблюдать, как кавказцы устраивали свой общий стол. Они пили вино, пели грузинские песни.

Леонид - в тот вечер, сильно захмелел, и придя в номер, сразу заснул. Я уже начал дремать, когда за дверью раздался женский крик, суета. Я выскочил из номера. Стоящая в коридоре, напуганная девушка, рассказала:
- Подруга – Нанико, вскрыла себе вену. Безответная любовь. Ей забинтовали руку. Нанико не может сама идти. Наши ребята хотят нести её в больницу на руках. Туда метров шестьсот высокого снега. Как они это сделают?

Я, как был, в тонком тренировочном костюме, в башмаках на босу ногу, выскочил на улицу. Ветер, снег. От волнения холода не чувствую. Ребята выстроились в цепочку. Впереди двое пробивают лопатой, руками тропу. За ними парень, несущий раненую. Следом, друг за другом, четыре человека, которые должны были по очереди менять впереди идущего. Я пятый в цепочке. Идущий передо мной делает несколько шагов и поворачивается со своей ношей. Беру Нанико на руки. Считаю шаги - двадцать. Девушка теряет сознание, обмякнув, становится тяжелее. Больше не могу. Останавливаюсь. Пот заливает лицо. Идущий следом хлопает по плечу. Поворачиваюсь, передаю девушку. Падаю в снег. Усталость сковывает всё тело, но меняемся и несём. Кровь стучит в висках, руки словно свинцовые, иду. Впереди яркий свет фар автомашины. Пробиваются навстречу. Близок конец мучений. Несём дальше. Парень, идущий впереди меня, лишь смог взять Нанико, и с ней на руках сел в снег. Я наклоняюсь, беру раненую, пытаюсь выпрямиться. Сил нет. Идущий за мной помогает подняться. Свело мышцы живота. Прикусываю губу. Делаю несколько шагов. Всё плывёт перед глазами. Кто-то забирает у меня обмякшее тело девушки. Этот парень из пробившихся навстречу. Падаю навзничь в снег. Сердце колотится. Ребята, шедшие за мной следом, тоже валяются в изнеможении. Стопы горят от снега, набившегося в башмаки. Поднимаемся, бредём к гостинице. Тренировочный костюм на мне, ставший совершенно мокрым, когда я нёс пострадавшую, теперь заледенев, превратился в жёсткий скафандр. Каждый из парней, прощаясь со мной, обнимал, произнося: "Спасибо брат".

В полдень Лёнька разбудил меня: - "Ну, ты и спать. Снегопад закончился. Уже расчистили тропинку к посёлку".

В дверь постучали. Вошёл парень, с которым я ночью спасал девушку, пригласил нас на воскресный хаш.

В ресторане, за длинным столом, собрались все участники ночного приключения. В тарелках вкусно пахнущая чесноком и разными травами похлёбка, в рюмках чача. Первый тост за исцеление Нанико, второй - за русского друга – меня.
Лёнька, ничего не понимая из происходящего, просто пил чачу, рюмку за рюмкой.

Девушку мы доставили вовремя. Нанико спасли.