Летняя история

 Этому рассказу уже много лет. Написала я его, когда мои сыновья были маленькие. Мне хотелось рассказать им что-то от себя, не из книжек. Поначалу я просто рассказывала, придумывая на ходу. А в какой-то момент решила записывать. Но время шло, записи в тетрадках исчезали, перекладываемые с места на место. Иногда они вдруг находятся. Эта история - одна из тех, давних.


 
 Лёлька скакала на одной ножке по двору. Можно было бы скакать и дальше, вдоль улицы, только мама строго-настрого запретила уходить от дома.
 Но если по-честному, её манила улица, манили чужие дворы, разные ребятишки, которые вечно были чем-то заняты: то играли в лапту, то в чижа, то в догонялки. А то вдруг соберутся толпой и куда-то идут, гомоня. И куда они все идут? Лёлька уже не в первый раз задавалась этим вопросом. Но даже если бы мама и разрешила поиграть в соседнем дворе, Лёлька ни за что бы не пошла, хоть чем её мани. Всё потому что ней было столько застенчивости, что хватило бы на пятерых. И побороть её она никак не могла.
 Постояв у дороги, задумчиво глядя на дома в самом конце улицы, она тяжко вздохнула и, не дожидаясь материного зова, отправилась домой. Мать удивилась скорому приходу дочери.
– Ты что, уже наигралась? Познакомилась с кем-нибудь?
Лёлька тряхнула растрёпанными косичками, ничего не ответив. Мол, понимай, как знаешь.
– Понятно,– вздохнула мать,– опять постеснялась.
И занялась стиркой. А дочка подошла к окошку, подпёрла подбородочек рукой и притихла.
 Уже сколько времени прошло, как они приехали в этот городок. Небольшой и уютный, он был полон зелени, беспокойных воробьёв и множеством кошек всех мастей и пород. Для девочки всё здесь было в диковинку. Первое время после приезда ей достаточно было увидеть вылезшего после дождя на дорожку толстого багрового дождевого червяка, чтобы на полдня было чем заняться. А ну-ка, узнай, откуда он вылез, почему, куда собирается. А ещё и позаботиться, чтоб его кто не слопал.
 Каждую минуту Лёлька сталкивалась с чем-то необычным, интересным и удиви-тельным. Частенько бывало такое, что мама долго не могла её дозваться, настолько поглощало девочку общение с окружающим миром.

 Лёлька вздохнула и пошла на огород. Как-то совсем недавно она заприметила в заборе дырку. Дырка-то так себе, разве что кошке впору пролезть. Но и вокруг неё жизнь так и кипела. Только жаль, что в то время, когда Лёльки не было рядом. Ну вот, новое подтверждение: слева за занозистую доску зацепился клок чёрной шерсти. Наверное, кошка лезла. А доски-то вон какие, ну совсем не гладкие. И кошка бедная рассталась с таким здоровым клоком. Но дырка-то не такая уж и маленькая. Так отчего же у кошки так дело не заладилось?
 “А-а, где-то птичку поймала, вот и не могла с добычей пролезть, разбойница ка-кая-то”,– загрустила Лёлька. Через дырку были видны несколько серых пёрышек. Девочка просунула руку, чтобы их поднять, как вдруг кто-то хлопнул её по руке. С перепугу Лёлька шмякнулась мягким место на землю, да попала прямо на ка-кие-то колючки. Громко взревев и от боли, и от страха, она вскочила и побежала так, словно за ней гналась свора собак. И даже не услышала как кто-то громко, заливисто рассмеялся.
 Лёлька мчалась так быстро, как только могла, пока её не перехватила мама. Во-пить Лёлька уже перестала, но слёзы безудержно текли по побледневшим щёчкам.
– Что, моя ягодка? Кто тебя обидел? – обнимая и ласково гладя по голове, спро-сила мама.
Но испуганная Лёлька только крепче прижималась к материнским рукам, стараясь спрятать в них свой испуг. Через некоторое время женщина присела перед дочкой на корточки, вытерла ей слёзы, фартуком убрала из-под носа мокроту и ласково улыбнулась.
– Ну что, всё прошло? Расскажешь?
Девочка сначала покивала, а потом  мотнула головой.
– Что ж делать? Как знаешь. Но раз всё прошло, пойдём, нарвём клубники. Там, пока тебя не было, бабушка-молочница принесла молочко. Вот мы сейчас устроим пир на весь мир!
Лёлька с опаской посмотрела в сторону огорода. Одна бы она, конечно, не решилась туда идти. Но с мамой ничего не страшно. В сараюшке они захватили по маленькой корзинке и отправились в огород. Клубники было море разливанное. А сладкая! Невозможно. Лёлька поначалу только тянула в рот, но мама быстренько это дело пресекла.
– Немножко попробовала  и хватит. А то молоко нас не дождётся, скиснет. А то и кошки вылижут.
– Что, прямо из бидончика?
– Так бидончик-то они просто перевернут. И не столько выпьют, сколько проль-ют.
Да уж, такого бы Лёлька не хотела. Потому стала быстренько помогать маме. Но стоило ей только увлечься, как по затылку что-то шмякнуло. Потерев затылок ла-дошкой, девочка опять склонилась над кустиками с ягодой. А сзади снова – шлёп! Лёлька уже набрала дыхания, чтобы опять заплакать (а плакать она могла долго и душераздирающе), но мама тихонько шепнула:
– Сиди, как ни в чём не бывало, и собирай ягодки.
А сама поднялась и громко сказала:
– Ты, дочка, дособирай корзинку, а я пойду свою в дом отнесу и вернусь,– и пошла неспеша вдоль забора.
Лёлька пожала плечиками и только протянула руку к ягоде, как шлёп! Прямо по руке такая же клубничина. И в этот миг раздался дикий визг. Девочка повернула голову и ахнула: перегнувшись через забор, мама что-то тащила на свою сторону. Наконец показалась рыжая копна волос с красным от натуги лицом.
– Цыц!– прикрикнула мама, и визг моментально стих,– или ты перелазишь сюда, или твоё ухо окажется здесь само по себе. Считаю! Раз! Два..
– Ладно уж, попался, так что уж делать..,– раздался хрипловатый мальчишечий голос.
И на Лёлькиной территории оказалась личность, на её взгляд, выдающаяся: рыжая, нет, совсем-пресовсем рыжая лохматая шевелюра, шкодная и одновременно невозмутимая физиономия, невероятно конопатая по самую шею. Из одежды на этой личности была тельняшка с закатанными рукавами (явно с чужого плеча), джинсовые шорты чуть ниже колен и кеды на босу ногу с остатками шнуровки. Мальчишка!
Мамин захват, видимо, стал послабее, и он почувствовал себя явно увереннее. В подтверждение этого почесав одной ногой коленку другой, он задал самый невинный вопрос самым невинным голосом:
– Ну чё надо-то?
Мама рассмеялась.
– Нет, голубчик, так не пойдёт! Это тебе чего надо? Не ты ли совсем недавно на-пугал мою дочку, а?
– Ага, а ты ухо отпусти! А  то ишь какая! Допрашивает, как в гестапо!
– Хорошо, умник, надеюсь, не удерёшь. А теперь объясни своё недостойное пове-дение.
Мальчишка шмыгнул носом.
– Чем это оно недостойное? Я же не виноват, что она в капкан рукой полезла!
– В какой это капкан? Не было там никакого капкана, только пёрышки!– несмело подала голос Лёлька. Она до сих пор не до конца пришла в себя от всего проис-шедшего и беспокойно перетаптывалась с ноги на ногу, не зная, чем всё закон-чится.
Её мама прищурилась, хмыкнула и предложила:
– Так, ребятушки, а не пойти ли нам полакомиться клубникой с молоком? Меня зовут Галина Петровна или просто тётя Галя. Эту красавицу величают Ольга Ивановна или иначе Лёля. Ну а Вас, молодой человек, как звать-величать? И чей Вы будете?
– Звать-величать меня Фёдор Игнатьевич, ну, или Федьша,– мальчик тут же смущённо поправился. Я вон через забор от вас живу. Мамка с папкой на севере вахту несут, а мы тут с дедуней мужикуем. А всем он Егор Фомич.
– Вот и познакомились,– весело подвела итог тётя Галя,– Лёля, Федя, доберите в корзинку ягоды и идите к нам в дом лакомиться вкуснятиной и знакомиться с ис-торией про капкан.
Галина Петровна ушла. Федьша ещё потоптался и протянул руку к корзинке.
– Давай, что ли, собирать?
Лёлька кивнула и дело заспорилось. Ребята наполняли корзинку, а сами исподтишка друг дружку разглядывали.
– Вы что, приезжие?– не выдержал Федьша.
Лёлька кивнула.
– А откуда?
– С Севера,– чуть слышно ответила девочка.
Федьша аж уселся на “пятую точку”.
– Вот ёлки зелёные! А чего же молчала? Ах ты ж незадача!
От его толчка корзинка упала на бок, а вся ягода из корзинки просыпалась. Лёлька укоризненно покачала головой и молча села её подбирать. Но Федьша оказался проворнее. Вместе они собрали то, что высыпалось, добрали до верха и отправились в дом.

 Ох и вкусна же оказалась клубника со свежим молочком и душистым ноздреватым хлебом! Полуденное солнце ярко освещало уютную кухню, отражаясь в каплях воды на ягодах. Лёлькина мама довольно улыбалась, видя, что дети нашли общий язык.
 Наконец, Федьша не выдержал:
– Ну и вкуснота! Век бы ел, не переставая!
Галина Петровна рассмеялась.
– Надоело бы до смерти. А ну представь: целый день клубника с молоком. И утром, и в обед, и вечером. Никаких тебе пельменей-ватрушек, борщей да пирогов с капустой.
– Ой, нет!– притворно испугался Федьша,– пироги с капустой я люблю, только…,– и он вдруг загрустил.
Лёлька внимательно посмотрела ему в лицо.
– Что только?
– Только дедуня их не умеет печь. Он всё больше борщ.
– Ну, парень, не пережиыай!– подбодрила его Галина Петровна,– завтра я как раз пеку пирог с капустой: отмечаем с Лёлей юбилей – неделя нашего здесь пребывания. В честь этого милости просим! Правда, дочь?
– Ага,– смущённо потупилась девочка.
– Ну, раз так, буду как штык!
Галина Петровна погрозила ему пальцем:
– Это будет завтра. А сегодня – обещанная история с капканом.
– Ой, тёть Галя, это ж всё Воронок!
И Федьша взахлёб рассказал целую эпопею про чужого кота, которого ничто не берёт, никакие ухищрения не могут избавить от этого разбойника.
– Мы ж с дедуней купили утят. Маленькие, писклявые. Сначала они жили в коробке под лампой. А теперь подросли и хотят гулять. Травы-то у нас в огороде хоть отбавляй. А этот Воронок повадился их таскать. Так я его выследил, нашёл дырку в забор, где тот лазит, и поставил капкан. Ну как капкан? Мышеловка. Чтоб напугать его и отвадить от наших утят. А Лёлька… Ой, ничего, что я тебя так называю?
– Ничего,– кивнула та.
– Так вот. А Лёлька как раз туда полезла рукой. Хорошо, что я с самого утра ка-раулил Воронка. А то бы цапнула тебя мышеловка за руку. Ты чего туда полезла-то?
Девочка шмыгнула носом.
– Хотела пёрышки собрать,– сказала еле слышно.
– Да я тебе этих пёрышек ворох принесу!
На этих словах он поднялся.
– Ну, пора и меру знать. Там дедуня меня, наверное, уже потерял. Спасибо за вкусноту, тёть Галя. Пока,– он махнул им обеим рукой и через открытое окно вы-прыгнул на улицу.

 Лёлька долго не могла прийти в себя от такого поворота событий. Ей было инте-ресно: действительно ли Федьша придёт в гости? Раньше-то к ним редко кто за-ходил. Всё больше мамины знакомые. А сама Лёлька часто простывала, вынужденная подолгу сидеть дома и, наверное, поэтому не успевала обзавестись друзьями. Малейший ветерок – и всё! Какими только простудными заболеваниями она не переболела. А Север этого ох как не любит. Так вот их соседка присоветовала маме переехать туда, где теплее.
 И то ли действительно оправдались слова соседки, то ли Лёлька переросла свои болячки, но даже вымочив недавно во время дождя ноги, девочка ни разу не чих-нула. Но всё-таки привычка разговаривать тихонько, а то и вовсе молчать, при-клеилась к ней намертво.
 Остаток дня девочка провела в наблюдении за шмелем, который присел на ветку напротив крыльца и долго жужжал. Что он там выискивал, Лёлька так и не поняла. А тут мама позвала чаёвничать, да и спать.
 Уснула она быстро, и во сне, как и наяву, возилась с жуками, упавшими в ведро с водой. Искала местечко для маленькой жабы, которую случайно обнаружила в огороде. Выговаривала крапиве, чтоб та не так больно жалилась. Ну и всё в таком духе. Уже ближе к утру ей приснились утята: маленькие солнышки на красных лапках.
 Но вот утреннее солнце ласково коснулось своими лучами волос девочки. И от этого её белые кудряшки засияли-заискрились. Потом солнце перешло на лицо и начало потихоньку щекотать её ухо, щёку, добралось до носа… Лёлька зажмурилась, чихнула и проснулась. За окном чирикали воробьи, бабочка-крапивница ткнулась в стекло и полетела дальше.
 Девочка потянулась, откинув одеяло, спрыгнула с постели, распахнула окно и с удовольствием вдохнула в себя свежий утренний воздух. Красота! И тут она вспомнила. Надо спросить у Федьши, а почему Воронок? Что ли на ворону похож или что?
 Лёлька быстро переоделась в приготовленное мамой голубое платье в белый го-рошек, заплела как могла волосы в маленькие коски, украсив их белыми ленточками. Конечно, кое-где её вьющиеся волосы тут же повылазили на свободу. Но от этого хуже не стало. Разве может быть плохим одуванчик? Стоявшее на столе зеркало подтвердило – не может.
 Быстренько позавтракав, она выскочила во двор. Где же Федьша? Смешное какое имя он себе придумал. Похоже на лапшу. Только он не лапша. Он – настоящий грецкий орех.

 А “грецкий орех” в это время спал и видел десятый сон. Вчера столько сил было потрачено на поимку воришки Воронка, что мальчик уснул, едва добравшись до кровати. Но месть свершилась, и борец с несправедливостью мирно сопел в свою подушку.
 Долго пытался ходить на цыпочках его дедуня – Егор Фомич, но от его “цыпочек” топот стоял как от стада слонов. Наконец, плюнув на это дело, Егор Фомич решил, что Федьше пора вставать.
– Эй, герой! Всё царствие небесное проспишь!
Тишина. Дед, улыбнувшись в густые усы, сходил во двор, добыл там пёрышко, тихонько подкрался к внуку и осторожно пощекотал у него пёрышком в носу. Федьша недовольно поморщил нос. Но дед не унимался. Наконец, усилия деда увенчались успехом. Федьша чихнул, и на деда из недр подушки укоризненно глянул ярко-голубой глаз.
– Дед, ты что, маленький? Дай поспать.
Дед на манер внука почесал в затылке, искосился на окошко и протянул:
– Ску-у-учно мне, Федьша, и грустно. И кости ноют, и радикулит одолел.
– Ты что, дед, очумел? Ни свет, ни заря про болячки?
А тот, не долго думая, хвать внука в охапку и на улицу к бадье с водой. Взвыл Федьша не своим голосом, но, увы, был немилосердно окунут в холодную с утра воду. Наконец, дед, решив, что его миссия выполнена, поставил внука на землю и, полный достоинства, собрался уходить. Но не тут-то было! Возмущённый донельзя Федьша схватил что под руку попало (а попал здоровенный ковш), набрал одним махом полный ковш воды из той же бадьи, да и окатил деда. Теперь уже дед взвыл, схватил внука в охапку и давай терзать! То скрутит, то распрямит, то голову меж колен зажмёт, а сам считает вслух сколько у того рёбер. Федьша не выдержал и запросил “мировую”. Дед и сам к тому времени выдохся и с удовольствием согласился. Немного погодя оин уже мирно сидели, завтракали.
– Ну что, какие новости в округе?– поинтересовался Егор Фомич.
– Да так, с соседями познакомился,– нарочито небрежно ответил внук.
– Опять методом военных действий?– шутливо нахмурив брови, задал вопрос Егор Фомич.
– Да ты чего, дедуня? Только миром!
– Ну, миром, так миром. И что, какие последствия “мира”? Уши твои им без на-добности?
– И вовсе нет. В гости пригласили. Там тётя Галя сегодня пирог с капустой печёт в честь недельного пребывания за нашим забором… А её дочка, Лёлька, такая смешная. Но почему-то почти всегда грустная,– озадаченно закончил Федьша.
– Ну, брат, тебе повезло, что ты у меня здоров как бугай. А они из-за того и пере-ехали с Севера, что… как ты говоришь, Лёлька? Так вот Лёлька эта почти всё время болела. Все простуды к ней липли. Оттого, видать, и грустная.
Федьша огрызнулся:
– Тебя бы с головой в бадью с холодной водой! Небось, тоже был бы здоров, как бык.
– Ну, милый мой, тебе бы надобно мне спасибо сказать, раз уж, оказывается, это я с бадьёй сделал тебя здоровым. Только вот как же быть зимой…?
Федьша тут же взбрыкнул, отпихнул опустевшую чашку, блюдце с крошками от бутербродов и выскочил из-за стола, как пробка.
– Слышь, петарда,– догнал его у двери голос деда,– ты о подарке-то подумал?
Тот тут же резко остановился, отчего потерял равновесие и треснулся головой о дверь.
– А чего дарить-то?– отозвался, потирая ушибленное место,– железяки мои им не нужны, а велосипед мне самому нужен.
– А ты подари им парочку утят,– заговорщически подмигнул дед
– Думаешь, понравятся? Они ведь уже не такие красивые,– засомневался Федьша.
– А ты всё же попробуй.

 Лёлька уже измаялась в ожидании. Давным-давно из кухни идёт запах испечён-ного пирога с капустой. А к нему мама сделает ещё и пирог с клубникой. Ум-м… Просто пальчики оближешь. Мама у неё так вкусно готовит. А уж выпечку какую делает!
 Нет, ну когда же уже будет праздничный обед? Лёлька ещё не сильно разбиралась в часах, но понимала: раз началась жара, то дело к обеду. И тут как по заказу раздался стук в дверь. Девочка аж вздрогнула.
– Да,– тоненьким голоском произнесла она.
Дверь тихонько скрипнула и в образовавшуюся щель сначала вплыла коробка, а следом за ней – смущённое лицо вчерашнего знакомца.
– Привет,– хрипловато буркнул Федьша,– это вам!
И он сунул коробку в руки девочки. Лёлька, не смея дышать, медленно склонила голову и заглянула внутрь. Там, прижавшись друг к другу, сидели два сереньких утёнка. Они лупали своими глазёнками и тихонько переговаривались. Лёлька, вдохнув побольше воздуха, спросила шёпотом:
– И это – нам?
Федьша молча кивнул головой. Лёлька всхлипнула, не в силах сдержаться, и пара слезинок скатились по её щекам.
– Эй, ты чего ревёшь-то?– тоже почему-то шёпотом спросил Федьша.
– Потому что хорошо,– вытирая слёзы и уже улыбаясь, ответила Лёлька,– и потому что они прямо хорошие-расхорошие,– протянув коробку Федьше, она просияла,– ты не уходи, я сейчас,– и убежала.
Через пару минут из кухни вышла Галина Петровна, раскрасневшаяся после стоя-ния у печки. Умилилась утятам.
– Молодец, что пришёл! И за подарок спасибо. Лёле таких подарков ещё никто не дарил. Только вот дедушка твой не будет ругаться?
– Да нет!– уверенно ответил Федьша,– такие вопросы мы с ним вместе решаем.
– Вот и ладно. Ну что, идём пировать? Лёля, ты где там запропала?
А Лёлька тут как тут. И вся компания отправилась на кухню. Там в первую очередь нашли место утятам. Пока на окошке, на солнышке. Лёлька не удержалась: сбегала, нащипала немножко травки на огороде своим подопечным. Те с довольным пиканьем стали лакомиться свежей зеленью.
– Прошу к столу, мои хорошие!
А на столе, исходя душистым ароматом, стоял пирог с капустой. Его запечённая корочка будто умоляла: ну попробуйте, какой я вкусный! Свежезаваренный чай с ломтиками лимона парил, разлитый по красивым чашкам. Букет полевых цветов  в нарядной вазочке дополнительно украшал стол. Всё томилось в ожидании праздничного обеда.
 Наконец, все расселись по своим местам. Галина Петровна разрезала истомившийся пирог и положила по куску каждому на тарелочку. И только все поднесли пирог ко рту, снова раздался стук в дверь. Галина Петровна подхватилась, открыла дверь.
– А Егор Фомич! Милости просим!
– Кхе-кхе, доброго дня! А я тут тоже с подарком, – и он вытащил из-за спины не-большую клетку,– это вот вам для утят на первое время. А то разбегутся, ищи их.
Галина Петровна всплеснула руками.
– Вот спасибо так спасибо! – и пригласила гостя к столу.
Наконец-то пирог дождался, когда его оценят по достоинству. Все ели да нахва-ливали. Лёлька ела пирог, а сама не спускала глаз с коробки. Наконец, Галина Петровна, заметив, что у дочери с пирогом покончено, не выдержала.
– Да иди уже, не майся!
– Федьша, помоги!– распорядился дед.
Того долго упрашивать не пришлось. Утят пересадили в клетку, и теперь они были на виду. Ребята задержались у открытого окна, обсуждая утят, а взрослые негромко разговаривали за столом.

– Федь, а почему Воронок?
– Как это почему?
– Ну, что ли он на ворону похож?
– Да нет, балда! Просто он чёрный, без всякого там пятнышка. Потому хозяйка и назвала его Воронок. Да я с ним вчера разобрался, впредь не полезет.
Лёлька в испуге вытаращила на мальчика светло-серые глаза.
– Прибил?
– Да ты что!– Фёдор от возмущения аж покраснел,– я просто-напросто его обкормил.
– Как это?
– Да легко! Приготовил побольше мяса, а как поймал этого разбойника, положил перед ним. Он сначала-то начал жрать, аж урчать. а как не захотел, я ему слегка на хвост наступил… В-общем, к соседям пришлось его переваливать через забор. Сам то, обжравшись, не мог. Даже возмущаться не было сил.
 Лёлька не выдержала – расхохоталась.
 А тут Галина Петровна позвала снова к столу. Там уже дожидался своей очереди клубничный пирог. Тоже вкуснота необычайная, да ещё сверху покрыта взбитыми сливками!

 Наконец гости засобирались.
– Заходите ещё,– приговаривала хозяйка, а дочка её согласно кивала, перегляды-ваясь  Федьшей и заговорщически хихикая.
 – А как же, непременно придём. Только уж сначала вас к себе в гости пригласим…

 С тех пор и завязалась дружба между соседями. Да так, собственно говоря, и должно было случиться. Если рядом оказываются люди добрые, они всегда найдут общий язык.