Былинные земли. Побываем в Задорожье. Часть 8

(Продолжение)

ВВЕРХ ПО ТЕЧЕНИЮ

Задорожская парафия была, пожалуй, самая маленькая, территориально, в «урезанном» Полоцком воеводстве, но занимала особое положение. Анклав охватывал сердцевинную часть Дисны и растекался по важнейшим ее притокам, где самый главный из них – Мнютицу – пересекала столбовая «Большая дорога».

Плебания располагалась в центре парафии, примыкая с правой стороны Мнютицы, вклинившись меж двух больших имений. Вниз по течению были земли Лужковского имения и монашеские-иезуитские, о чем мы рассказали выше. А вверх по реке тянулись другие угодья. И река называлась по-другому. Ее величали Плиссой. Но ее больше нет – ее «добавили» к Мнютице, и образовалась современная Мнюта. Когда это сделали и почему, точно неизвестно. Может, по причине многочисленности белорусских Плисс? Их на сегодня две: одна – приток Березины, впадает в районе Борисова, а вторая впадает под Лидой в Неман.

РЕЧКИ-СОСЕДУШКИ

Задорожская Плисса истекала с восточной стороны, с одноименного большого озера, окружность которого равнялась почти полсотне километров. Берега облепили деревушки, их насчитывалось около дюжины. Например, Кривичи. А еще – поселения с указанием на Глинских, о чем мы говорили в первой части нашего исследования. Названия свидетельствуют о их былинном значении. Ничего удивительного в этом нет. Река Плисса «стыковалась» в невеличком озерке Мнюто и неслась далее под другим названием. Мнютица вплывала в Дисну, а та истекала из литовских озер. Если взять курс к началу течения, то попадешь в Шарковщину, а оттуда недалеко и до Глубокого. Так назвали там еще одно озеро, и неспроста. Оно уникальное, так как лежит в области местности, которую условно можно назвать «чашей». Неподалеку – два великих разнонаправленных водотока: Вилия и Березина. И водораздел – глобальный: «перемычка» между северной Балтикой и южным Черным морем.

Вселенский «перевал» был ориентиром, куда устремлялись помыслы многих покорителей пространств, манил перспективой одоления «вершины».

Водные «дороги» были священными. Вода – это жизнь. Какая Белая Русь без них! Реки и озера связывали с внешним миром. Еще варяги использовали гирла рек для передвижения по Земному шару, а потому течения помечались объектами для поклонения. В том же ряду - церковные символы. Например, на бывшей Плиссе есть старинная «церковь Пятница св. («святая», из обзора земель во второй половине XVI века, - авт.)», и такая же церковь (Параскевы Пятницы) известна с давних пор в устье Эссы (Ясы), куда ездила молиться моя бабушка.

Водоемы приспосабливали к своим нуждам землевладельцы. На Плиссе образовалось местечко, которое можно рассматривать «в одной упряжке» с Лужками. Оба располагались недалеко друг от друга, на одной водной «стезе», и не могли не конкурировать.

Кто был основателем Плиссы, точно не известно. Статью для польского Словника писал известный историк Крашевский, но он отметил только, что «когда-то» хозяевами Плиссы стали Подбипенты, а «теперь» (на время создания энциклопедии) это наследство Деспот-Зеновичей.

Зеновичей нельзя сбрасывать со счетов, на них ссылались грозновские обследователи еще в 1563 году. Они упоминали земли и лес «Юрья да Яна Горбатого Зиновьевых», относя их к Виленскому повету. Где проходила их межа, не совсем ясно: «направо от Глубокого идучи…» Куда «направо», в какую сторону?

А «с. (село, - авт.) Плиса (так в тексте, - авт.) было пана Дмитрея Корсакова.., - отмечал в письме для Грозного «Иван Кикин съ товарыщи», изучая Глуботскую волость Полоцкого повета, и далее описывал, что там есть: - а в нем церковь Пятница…». Последний аргумент подтверждает истинность высказывания.

ВЫРОСЛИ НА ПЛИССЕ

В то же время, Подбипенты фигурировали в королевской переписке во время Ливонской войны. Создавался оборонительный рубеж - заслон, и власть напрягала усилия по сооружению замков в Дисне и Лепеле, для чего требовался рабочий люд. Белорусский ученый, доктор исторических наук Валентин Голубев выявил архивные свидетельства - переписку тех лет, в которой упоминался Подбипента как хозяин имения, откуда «черпались» крестьянские руки для срочных работ.

Подбипенты - единственная династия, которая владела на территории Задорожской парафии наибольшим числом имений: тремя. Если «подвоеводе троцкому Подбипенте» (так в тексте, без указания имени) принадлежало в 1775 году Шепелево, то два его сородича – Антоний и Игнаций, распоряжались Сельцом и самой Плиссой. В сумме все вместе управляли 12-ю весями и одним застенком (80-ю «дымами»).

Наиболее значимой была, конечно, Плисса на берегу озера. Она имела разряд местечка, но официальный статус обрела в конце существования Речи Посполитой – благодаря привилею последнего короля Станислава Августа (Понятовского).

БРАТЬЯ И МЕСТЕЧКО

По данным за 1775 год, подвоевода делил Плиссу с Антонием Подбипентой, и им почти поровну принадлежали мещанские дворы. Здесь скажем, что местечки имели два разряда жилищ. Это – пашенные дворы, то есть их владельцы обрабатывали в окрестностях земельные участки, и пляцовые, которые использовались только для городских нужд. С последних церковная плата – злотые не взимались, они относились к типу бездоходных. Отметим, что больше всего подобных «пустопорожних» (пляцовых) «дымов» наблюдалось в Лужках – 57, а меньше всего в Прозороках (только четыре). В Лужках была и третья разновидность жилищ – «халупы (по-белорусски: «хаціны», - авт.) пустые и убогие». Что подразумевалось под этим и как они возникли, сказать трудно, но церковнослужители обходили их стороной, не включая в оборот. Единственное, на что обращалось внимание – их насчитывалось «больше десятка».

НАРАВНЕ С ВОЕВОДОЙ

В Плиссе подобных жилищ не было. Плисса конкурировала с Лужками по всем статьям. Например, годовой доход полоцкого ловчего (такую должность занимал один из Подбипентов – Ромуальд, по состоянию на 1789 год) составлял 16540 злотых и 2 гроша. Это чуть меньше, чем было на тот час у воеводы Жабы. Как видно из доверенности, что представил, присягая, комиссар Ержи Косаржевский, ловчий уже объединял и Плиссу с тремя фольварками, и Шепелево, и Селец, и Мнюту. Других Подбипентов в Задорожской парафии уже не было. А по данным за 1800 год (после присоединения к Российской империи), Ромуальд упоминался в должности шамбеляна, причем по двум владельческим статьям. Ему принадлежали «общие владения» с местечком, где проживало 210 жителей, и парафиальной униатской плебанией с одним двором в составе 19 человек. А другой разновидностью поместья было «единственное владение» того же шамбеляна, с фольварками Шепелево и Мнюто и деревнями вкруг озера, в том числе, и Кривичами. В общей сложности, российский чиновник, в прошлом великокняжеский подвоевода, «заведовал» 298-ю «дымами»-домами, в которых проживало 1367 человек населения, в основном крестьян. Девять дворов числись в разряде шляхетских, из которых трое были освобождены от податей, и жильцы, надо полагать, предназначались для обслуживания экономий.

А ГОСПОДСКИЕ ДВОРЫ ДЕРЕВЯННЫЕ…

«Местечко, - указывал составитель социального обзора в 1800 году, - по обе стороны речки Плисса, под вытоком из озера». Центральный дом – «господский деревянный», стоял у мельницы «о четырех поставах», куда свозили зерно сельские жители. Их обшары тянулись вниз по реке, к пересечению столбовой дороги, где находились крайние поместные веси – Селец Большой и Селец Малый, а также фольварки. В каждом из них тоже располагались «дома господские деревянные». Обратим внимание на эту околичность. В ту пору на селе еще не строились хоромы, здания сооружались из местного сырья – леса, и ziemskie (сельские) господские дворы ничем не отличались от крестьянских (христианских). Потому они причислялись к одному церковному разряду. «Шляхта на чинше, - подчеркивал обозреватель, отличая эту прослойку, которая утвердилась на «ниве» путного сыска, и далее пояснял, какая земля в ее распоряжении: – грунт песчаный суглинистый». Только местами почва была подзольная - для выращивания хлеба «лучше», одним словом, не высокоурожайная. Примерно такими же были условия Шушкевичей (Сушкевичей) на речке Береща, на переходе с Лукомльской возвышенности в Пышнянскую, что говорит об общей принадлежности к путному делу.

В окрестных лесах водились звери, чем и объясняется должность ловчего, на которой пребывал в королевскую эпоху плисский владелец. И обязательным атрибутом, проистекавшим из гостевых условий, были питейные заведения – корчмы. Их насчитывалось в «хозяйственном» заведении ловчего-шамбеляна, по данным за 1800 год, две. 

УПРАЗДНЕННАЯ ПЛЕБАНИЯ

Если заглянем в последующие годы – а в этом нам поможет польский Словник, то увидим существенные перемены в обустройстве Плиссы. Том энциклопедии издавался в 1887 году - спустя сто лет после парафиальных отчетов, и автор статьи заострил внимание на узловых моментах. Королей уже не было, но местечко по-прежнему называлось частным. Обслуживала верующих православная парафия, и подчинялась она не диссенскому, а глубокскому деканату (благочинию). Наряду с парафиальной церковью, действовал «zydowski (так в тексте, - авт.) молитвенный дом».

На то время, Плисса - центр гмины (волости), и она подчинила «Ritus Latini» - бывший центр католической парафии. Задорожье входило в состав Плисской гмины в виде отдельного округа, с деревнями Янково, Марково, Филиппово, Тушино, Усово и Заулки. Плебании уже не было. Последний раз она упоминалась в экономическом описании Дисненского уезда за 1800 год. В то время она по-прежнему называлась владением ксендза Василия (Базыля) Федоровича, который распоряжался 243-мя крестьянами. Дополняли состав 5 человек шляхты. А само Задорожье, в то время село, насчитывало всего лишь 4 двора, но не они играли ведущую роль. Село оживлялось при паломничестве туда верующих, где были широко открыты двери римско-католического костела во имя Пресвятой Богородицы. Костел в то время был еще деревянный, как и плебания, где жил священник. Доходность зиждилась на использовании труда крестьян, которые концентрировались в церковном имении да на прибыли, что снималась с плебанской корчмы.

Понижение статуса Задорожья – с села на деревню, не отразилось на численности населения. Наоборот, людей прибавилось, но немного – в семи дворах проживали 48 "миешканцев" (жителей). Это чуть больше по сравнению с данными за 1800 год – тогда тоже «кот наплакал» – было 6 человек. Все же больше, чем сегодня - по данным Википедии, там всего лишь два человечка.

КОРОЛЕВСКОЕ ЗАДОРОЖЬЕ СПУСТЯ ВЕКА

Плисса тоже преобразилась. Стародавний уклад удерживала церковь Параскевы Пятницы. Но и там не обходилось без новоявленных градаций – отличительных особенностей.

Новые реалии доминировали в виде объектов вещественно-плотского назначения: суконной фабрики, винокурни и бровара (пивоварни). Как "приложение", вытекавшее из новой обстановки, смотрелся муниципальный суд. И только школа, тоже муниципальная, уносила в пору истинной духовности, которую проповедовали старцы и монахи. "Перепаханная" земельная нива характеризовалась соответствующим социальным составом. "Поднадзорные" (то есть, люди, которые содержали государство), бывшие пригонные, именовались теперь "ревизскими душами", и их перечень разбавлялся (по данным за 1864 год) разнообразной номенклатурой. Тут были и 748 государственных крестьян, и 56 осадников (главным образом, российских), и 30 однодворцев, и 97 безземельных, и 90 солдат-запасников.

Сегодня Плисса – центр лечебно-профилактического свойства. На берегу величественного озера открыт санаторий, популярный у населения и приезжих. Он оборудован на территории, где располагалась ранее воинская база, оставленная после расформирования советских войск. Бывший путный шлях скопировала автотрасса, пролегшая не на Дисну, а на Полоцк. Туда же протянута железнодорожная колея из Минска, ближайшая станция которой Подсвилье – за озером, в пяти-шести километрах восточнее.

(Продолжение следует).

На снимке (из интернета): санаторий "Плисса".


03.01/24