ромашковая пыльца отрывок 3

А в то время, пока Викентий лечился, дети его находили, чем себя занять: Машенька помогала по хозяйству тётеньке Василисе, перенимала тайны вкусной готовки. Вечерами ос-ваивала замысловатые узоры вышивки. Не гнушалась, и при-браться в комнатах и к глажке тяжёлым паровым утюгом приноровилась. Ну и что с того что работа простая, ведь так хотелось услышать похвалу из уст хозяйки.
Бронислав тоже без дела не сидел, выезжал с егерями в лесные угодия, чаще же был неподалёку от сестры. Ваня часто отсутствовал по причине учёбы в механиче-ских железнодорожных мастерских, но за успехи ему иногда прощали пропуски занятий, знали, что он помогает отцу в де-ле врачевания.
Молодёжь на то и молодёжь чтобы затевать игры и про-казы в лесу, но Машенька вдруг стала уединяться под раски-дистым дубом немного в стороне от дома-терема. Устроив-шись на мягкой травке, она запоем читала книжки в изобилии занимавшие полки в доме. Маша была девушкой образованной и любознательной, сказалось домашнее дворянское образование.
Отец болел, но своей жене и дочери разрешал дальние поездки к родственникам и в Смоленск и в Слуцк.
Маша знала наизусть многие пьесы и любила, пере-одевшись в какой-нибудь наряд, изображать характерные повадки героинь. И втайне мечтала о театральной сцене, по-нимая, что это почти несбыточно - актёрками становились особы низших слоёв общества. Маша резвилась на полянке, ловила и отпускала бабо-чек, стрекоз. Отпрыгивала с испугом и смехом от шуршащих в траве ящерок и прытких кузнечиков. Беспрекословно ела всё, что готовила к столу тётенька Василиса, а то и состряпанное собой. Ела местный наваристый борщ, блины со сметаной, запечённую зайчатину из русской печки с пышками, мочёные груши. Да много ещё чего.
Лицо девушки округлилось и дышало здоровьем юной особы. Она удивлялась, что почти не выказывала капризов, а дома её баловали и ни один каприз не оставался не испол-ненным. Вспомнив это, Маша густо краснела. Неверное это признак взросления.
Девушка усвоила правила этикета, приобрела необходи-мые в замужестве умения и к ней красивой и воспитанной пытались свататься юноши местных помещиков и даже пре-тенденты издалека.
Но Маша не торопилась с выбором, как будто непремен-но ожидала, такого оборота в своей судьбе который не даст ей время на раздумья, а поставит перед фактом безграничной любви и счастья.  Отсутствие папеньки и неведенье того, что с ним - вдруг стало невыносимым, а Бронька и Ванька не го-ворили, куда его отвели. Надув щёки от упрямства девушка никому, ничего не сказав, даже тётеньку Василису не предупредив, решила от-правиться в лес на поиски родителя.
Пошла по лесной тропинке вдоль реки. Цвели фиалки, и другие неброские цветы лесного покрова. Кустарники иногда своими ветвями старались если не заплести тропинку, то хотя бы затруднить проход по ней.
В одном месте Маша отстраняла упрямую ветку и, эта ветка резко её толкнула и, девушка оказалась в воде. Течение старалось оторвать её от ветвей, за которые она зацепилась одеждой. Вот-вот платье грозило порваться, ноги скользили по глинистому дну. И девушка закричала: - Пресвя-тая Дева – спаси. Помогите же кто-нибудь. Я хочу жить. По-жалуйста, не забирай меня река. И тут по обрыву в воду вьюном сорвался Иван. Течение крутнуло его, но он устоял.  Рванулся к девушке, оторвал её, теряющую силы, от ветвей и, течение подхватило их и понес-ло вниз по реке.
Выбросило Ваню и Машу из реки на песчаную отмель, когда река резко ушла в крутой поворот. Ваня оттащил девушку подальше от буйного потока, за-пыхался и упал навзничь, ощущая теплоту нагретого на солн-це песка там, куда дошли ноги.
Машенька тяжело дышала от усталости и схлынувшего испуга. Платье безнадёжно было изорвано, особенно на гру-ди, но не было сил прикрыть наготу, руки безвольно покои-лись вдоль тела.
Ваня приподнялся на руках посмотреть, что там с пан-ночкой и едва не задохнулся. Пытался отвести глаза и не смог, будто шею свело судорогой. Сердце парня бешено ко-лотилось.
Кое-как парень пришёл в себя. Приблизился к девушке и попытался хоть как-то привести в порядок её одежду. И всё равно обрывки её мало что прикрывали. Ваня потянул девушку за руки и поднял с отмели. Держа за руку, повёл в нужном направлении. Река унесла их далеко, и путь по лесу к дому лесника предстоял неблизкий.
Ваня иногда останавливался, давал Маше отдохнуть и в такие моменты отряхивал прилипшие к остаткам её платья, коленям и лицу соринки и мелкие веточки. Маша стойко переносила взвалившееся на неё приклю-чение и вяло пыталась прикрыть наготу груди и ног.
А когда уже показались строения лесной усадьбы, но людей ещё не было заметно, с улыбкой и полупоклоном, тихо выговорила – Спасибо, Иван Трофимович, не дали бедной девушке утонуть в бурной сердитой реке.  - Я вас Мария Викентьевна теперь одну никуда не отпу-щу, будете под  присмотром моим и Бронислава – с жаром говорил Ваня. - Тем более что мне позволили пока не посе-щать занятия. Ведь вы скоро уедете домой и нам  больше не суждено будет свидеться? – Ваня покраснел и резко опустил голову.
- Бронька говорит, что познаёт науку управления живо-писной усадьбой от твоего папеньки. Кое-что думает приме-нить и в нашей усадьбе.
Я бы может и хотела бродить с вами Ванюша по лесу и окрестностям, но мне это мой папенька вряд ли позволит. Да и где он и что с ним ни от кого нельзя узнать? Так что в лес я ни ногой, особенно после сегодняшнего приключения. - И это правильно. Я же не подумал, вам же нельзя в лес наедине с молодым парнем – соглашался Ваня. - Что Ванечка – испугался? – сверкала глазками Машенька.
- И ничего не испугался, но ведь нельзя же? – оправды-вался парень. Подошли к дому. На крыльцо тут же выскочил Бронислав - Что случилось с тобой Маша? Что такое Иван? Что озна-чает Машино изорванное платье?  Я жду объяснений – с тре-вогой и попытками разобраться в случившемся спрашивал он Машу и Ваню.
- Бронька, братик – это мой спаситель. Я тонула в реке, он кинулся меня спасать, сам чуть не утонул – но меня спас. Ой, я же его даже не отблагодарила – Маша поцеловала в щёку, враз, оторопевшего парня.
Ваня бросился в сторону, вскочил на неосёдланного коня и помчался по лесной дороге. - Машунь, как ты напугала парня – Бронислав обнял сест-рёнку за плечики и повёл в дом в надёжные руки тётеньки Василисы.
Наступил вечер. Иван не пришёл к ужину. Трофим и Ва-силиса беспокоились, не знали, что и думать, где искать сына. На небе появилась Луна и Маша, сидя у открытого окош-ка, слушала трели соловья.
Но вдруг соловей умолк, будто от ветра зашелестела ли-ства раскидистого дуба и, тут же возникла песня.
Так поёт только влюблённый. Пел Иван.
У Маши закружилась головка и она, хлопнув створками, плотно прикрыла окно.
Песня сразу же оборвалась и парень спрыгнул с дерева. В дом не пошёл. Отправился на конюшню и всю ночь воро-чался на душистом сене.
А перед глазами Маша. «- Зачем она дразнит его? Понят-но же почему - мы не ровня им.
Вот вылечит батя высокородного, они и уедут и, девушка будет смеяться, рассказывая, как её спасал сын лесничего, как он краснел, видя её полураздетую в лохмотьях дорогого пла-тья, подаренного папенькой» - рассуждал Иван.  И в наступивший день Иван избегал встреч с Машей. И уже вечером Маша плакала и говорила брату -Броня я точно влюбилась. Я не могу без Ваньки. - Сестрёнка мы скоро уедем домой. Тебя отправят к ма-миной сестре учиться в католической, для дворянских деву-шек, школе. Тетя нашла тебе прекрасную партию для замуже-ства – сына уездного предводителя дворянства. Род знатный, государями отмеченный. Будешь блистать в светском обще-стве, ни в чём нужды не будешь иметь. Забудешь Ваню. - И это мне говорит мой любимый - занудный брат? Учиться, может, и поеду, но замуж за, назначенного мне в мужья, не выйду. Понимаешь, я не смогу жить без любви. Смеёшься, думаешь, я ещё глупенькая. Так вот я лучше умру, если не буду с Иваном.
Бронька, ты, разве не видишь какой он красивый? И, я знаю, он тоже любит меня. - Сестрёнка не дури, подумай какое будущее тебя ждёт в браке с Иваном. Да и папа будет против, я уже не говорю о нашей маме.
- Я буду просить папеньку, я упаду на колени, в конце концов я умру, если своего не добьюсь. Завтра же поведёшь меня к отцу, попросимся у дяди Трофима повидать его – не унималась Маша.
Девушка почти всю ночь провела без сна, иногда слёзы застилали глаза, а когда заснула – уже светало. Встала позд-но, на тумбочке у кровати стояла еда. Видно тётенька Васили-са не стала будить к завтраку и другим запретила.
Маша есть не стала, но молока парного всё-таки выпила. И одевшись и обув туфли, выбежала на лужайку перед домом - Я своего добьюсь, я папку упрошу, а если нет, так убегу по дороге и измученная, голодная, оборванная вернусь к Ивану. А папка когда отыщет меня - пусть наказывает. Я не от-ступлюсь. Где же Броня? Он что забыл, что я его просила к папеньке отвести? – резко, но тихим голосом говорила де-вушка, глядя в сторону тенистой тропинки.
И тут из лесу на тропинке показались Трофим и Иван, а между ними слегка поддерживаемый почти самостоятельно шёл Викентий.
- Папочка, тятя – ты выздоровел? Спасибо Пресвятой Де-ве. Бронька, братик наш папа сам идёт – прыгая и дёргая за рукав брата, смеялась Маша. А из глаз были готовы брызнуть счастливые слёзы.
Бронислав выбежал из дому, ещё когда услышал первые слова сестры и теперь вместе с Машей ожидал, когда подой-дут к дому вышедшие из лесу. Все вошли в дом и, сразу к столу. Василиса, вместе с по-мощницей по дому, подавала кушанья – явно праздничные. Иван во время обеда ел, не поднимая глаз от тарелок, а Маша, забыв правила приличествующие воспитанной моло-дой особе, старалась под столом толкнуть Ивана по ноге нос-ком туфельки. Ничего не получалось и она упустила вилку и, заглянув под стол накрытый бахромчатой скатертью, увидела, что Ванюша сидит, убрав ноги под стул. «- Ах, так» – прошептала, серчая, девушка. – Дяденька Трофим, я хочу, чтобы утром следующего дня Ванюша поймал для меня Рыбу. Вот такую – развела широко ручки. - А больше ничего панночка не хочет? – рассердился парень.
- Ванька замолчь – без зла и с еле сдерживаемой улыб-кой стукнул по столу кулаком Трофим. – Пойдёшь и поймаешь рыбку девушке. И не перечь.
- Ну и ладно, ну и пойду – поднимаясь из-за стола, тихо соглашался Ваня.

- Дяденька Трофим, Вани уже нет два дня. Может его рыба в реку  или в глуби озера утащила? Неужели что-то слу-чилось? Папа сказал, что нам следует уезжать - пора бы до-мой возвращаться, а я его упросила задержаться. Может Ванюша заблудился и теперь голодом мучается. Что я наделала – это я, глупая, его послала за рыбой. И никуда я не поеду, пока Ваню не увижу. Я себе, бестол-ковости, не прощу – ишь рыбки захотелось – расстраивалась Маша.
- Нет, дочка Ванька не пропадёт. Я его всем премудро-стям и тонкостям промыслового дела и охотничьего обучил. Знает он, как выжить, если еды заготовленная - закончи-лась. Не убивайся ты так, не расстраивайся. А не пришёл к сроку – знать не ловится рыбка – Трофим обнял девушку за плечики и поцеловал, успокаивая, в макушку. - И буду волноваться. А вообще-то дяденька Трофим я потому на вашего сына рассердилась, потому и за рыбкой идти я надоумила. Люблю я его, а он на меня внимания не об-ращает, даже сторонится. Я решила – буду просить папеньку, чтобы он уговорил Ваню ехать с нами, а в нашем поместье… да - там мы поженимся. - Ишь чего удумала. Ванька не вещь. Его мнения никто не спросил?
Чую и он в тебя влюблён, а только глупость всё это. Лес-ничим становиться после меня он не желает, а всёж-таки должность значимая. Учится на механиков железных дорог.
А ты, девушка своенравная, не боишься ли в разночин-ном сословии оказаться? Чаю тебе уже и женишка подходя-щего по статусу подобрали.
Про Ваню скажу, парень он что надо и умён, и башковит, да и статью бог не обидел. Прости, что не смогли мы, поло-женные документы о происхождении благородном сохранить иначе бы и вопросов не было. А сейчас между вами сословная пропасть – убеждал Трофим девушку с зарёванным лицом. - Ничего не хочу слушать, я всегда своего добиваюсь. Может это вы ему пару сыскали, и я ему не ровня? Папенька сделает всё так, как я захочу – вытирая слезы платочком вынутым из рукавчика твердила Маша
- Ишь настырная какая. А может ничего хорошего из тво-ей затеи не получится, а вдруг, добившись желаемого, пере-думаешь, а парню голову вовсе задуришь – уговаривал по доброму Трофим девушку.
- Конечно он вам здесь для надобности. Унести, принести больных. Лошадей объезжать, дичи настрелять, да рыбки на-ловить.
Маша заплакала, навзрыд, вспомнив, упомянутую не-кстати, рыбу.
Увидев выходящего из дома отца и брата она вдруг  рез-ко вытерла глаза от слёз, глазки сердито заблестели. – Папенька иди к нам я с дядей Трофимом разговариваю – позвала Маша Викентия. - Вот-вот в самый раз твой папенька появился. Я бы на его месте, дурь из тебя повытряс – тихо, чтобы слышала толь-ко Маша, говорил Трофим, улыбаясь.
- И о чём ваш разговор, если не секрет? – спросил Викен-тий дочь.
Но ответил Трофим – Викентий твоя дочь заболела, но я её вылечить не смо-гу, нужен ремень, а пороть дворян запрещено законом – улыбается Трофим.
- Машенька что случилось? Где у тебя болит? Спрашивал он дочь, в то же время, поглядывая на Трофима.  - Здесь болит, сердечко моё девичье. Влюбилась я па-пенька – обречённо шепчет Маша. - Какая в том печаль. От любви даст Бог не умирают. И в кого ты влюбилась дочь моя любимая? - В Ивана Трофимовича – тихо шепчет девушка. - Это соловьи виноваты – смеётся Викентий  – Бывает всю ноченьку спать не дают. То взрослым будто и не невдомёк о чём это они поют, а юным девушкам да парням грозит запре-дельным сердцебиением.
Не рановато ли милая барышня вы любовной горячкой занедужили? Срочно едем домой.
- Горячка говорите папенька? Будет вам горячка. Я из родника воды холодной напьюсь, я у открытого окна лягу спать, я какой-нибудь колючкой уколюсь. Я даже мухомор съем – нет два.
- Ну, знаешь дочь, всему есть предел. Будешь фордыба-чить отдам замуж за богатого знатного старика.  Бронислав ты-то куда смотрел, пока я отсутствовал на предмет излечения? – недоумевал отец. - Это ещё что. Она мне только вчерась говорила, что уто-пится, если не будет вашего благословения на её брак с Ваней – улыбается с иронией Бронислав. - Час от часу не легче. Маша прошу ответь, то правда о чём говорит твой брат? - Ой, я же совсем забыла, что Вани нет уже целых три дня. Папа его надо непременно найти. - И куда он запропастился? Видно доняла ты его своими фортелями, что парень отправился, куда глаза глядят. - А вот и нет. Я его попросила поймать мне рыбу – навер-ное большую.
- Попросила она. Точно – потребовала, и Иван кинулся исполнять прихоть гостьюшки настырной. Говори, куда Иван собирался идти за рыбой?
- Откуда же я знаю? У него, наверное, места заветные есть на реке или озере. - Так что ж мы ждём. Надо организовать поиски. - Не надо ничего организовывать – вмешался Трофим. Придёт срок сам явится.
Обещал рыбу – значит - вернётся с рыбой. Маша опять себе места не находила всю ночь не спала лишь под утро прикорнула, не раздеваясь, в уголке кровати. И всё равно встала рано.
Несмотря на явное беспокойство, помогала тётеньке Ва-силисе с завтраком, сама за столом поела, только, самую ма-лость.
Бронислав не отходил от неё ни на шаг, ожидая, что се-стра что-нибудь этакое выкинет. Маша всем видом показывала - будто смирилась с судь-бой. Но чутко прислушивалась к разговорам о приготовлени-ях к скорому отъезду. Вскользь Трофим говорил Викентию, что сердцем чует, Ваня вот-вот явится к дому. И точно как по мановению вол-шебной палочки на опушке появился Иван с перекинутой че-рез плечо большущей рыбиной.
Маша заморгала глазками и обрадовано стала тарато-рить – А вот и Ваня. Ванюша а какая это рыба? - Это жерех. Еле выследил и, дождался - таки, попался он мне на огромный крючок. Викентий и Трофим подошли поближе и стали осматри-вать трофей добытый парнем. - Да в рыбине килограмм двадцать пять будет – опреде-лил на глазок Викентий.
- Двадцать два точно – поправил его Трофим – Размером в 80 сантиметров. Будем перемерять? – не уступал Викентий.
  Потом сказал - Трофим я хоть и артиллерист, но в рыбе, чаю, ты больше смыслишь. Не будем перемерять. - Ой, Ваня - у тебя на руках кровь. Как же так? Это не опасно? Тебя срочно надо перевязать. - Да порезал бечевой гад здоровючий. Пол дня выважи-вал, пока не одолел рыбу, да на берег вытащил. Такую вы рыбку хотели Мария Викентьевна? - Прости меня Ваня. Я не рыбку хотела тогда, а капризы свои показывала. Я замуж за тебя хочу. Я уже и папе, и дяде Трофиму об этом сказала. И Бронька знает. … а, теперь и ты. - Да вы что, вы в своём уме? Ну, уморили. Вы что Мария Викентьевна на солнышке перегрелись, а может цветов каких нанюхались? Да я, да ну вас. Ешьте свою рыбу – парень хочет уйти.
- Ванечка не уходи, а то я за себя не ручаюсь – преду-преждает девушка.   – Я ночей не спала, днями тревожилась, пока тебя не было. Не уходи.
- Ну и что мне делать? Тятя, отпустите меня, я в лес уйду. Нет, я лучше в Харьков в мастерские на учёбу отправлюсь – на глазах у парня слёзы. - А как же я? – Маша вся дрожит. - Иван – обращается Викентий к парню. – А ты мою дочь любишь ли?
- Я так её люблю, я дышать без неё не могу, хоть убейте меня, хоть за тридевять земель пошлите. Крепко призадумался Викентий. Потом, усмехнувшись своим мыслям, чуть прихрамывая, направился в сторону руб-ленного гостевого домика стоящего чуть поодаль от дома лесничего.
И, уже через час один из людей Викентия, молодой крепкий парень, вскочил на коня Бронислава и споро поска-кал в сторону дороги ведущей к городу Белгороду. Викентий войдя в дом за ужином сообщил, что завтра поутру, загостившиеся намерены возвращаться домой. На закате послышался топот лошадиный, то воротился посланный Викентием. Викентий вместе с Трофимом вышли на улицу. Посланец передал в руки Викентия и тот прочёл какую-то бумагу. На улицу выскочили Маша с Брониславом и, Ваня. К собравшимся у дома - присоединилась и Василиса. Викентий с серьёзным видом уселся на табурет прине-сённый Брониславом . - Трофим, только что, как ты видел, вернулся мой  чело-век которого я посылал с депешей в Белгород к моему бое-вому другу Барысу Волнянскому  –    он у тебя в лесничестве с охотниками бывал. Он в своём городе человек не последний, связи имеются. Есть кое-какие соображения по поводу карье-ры Бронислава и Ивана. Но это на будущее.
А сейчас как же поступить? Наши дети любят друг друж-ку, поэтому сословность для них значения не имеет.
Тут – другое: для того чтобы обвенчаться есть препятствия Маша – католичка, Ваня – православный. Придётся писать прошение на имя Государя. - Я в Харькове бумагу необходимую, раз такое дело, ис-прошу в Дворянском собрании. Мне отказу не будет. - Знаю Трофим, что твоя должность давала возможность добиваться личного дворянства и обращаются к тебе Ваше Благородие. А не добивался звания сословного, значит - не имел в том нужды. Но, бумага, Трофим, всё же лишней не бу-дет. А посему объявляю собравшимся такое моё решение. Бронислав едет в Петербург, где продолжает обучение в Институте Инженеров Корпуса Путей Сообщения. Два года уже отучился. Что познал сын мой - поясни.
- Освоил Арифметику, Алгебру до уровня 3-й степени, в том числе и прогрессии логарифмам, Геометрии плоской Три-гонометрии, съёмке на плане местных положений и нивели-рованию. Рисовальному искусству и Архитектуре.
Третий и четвёртый год буду обучаться стереометрии, разрезке и кладке камней, плотничной работе, чтобы учить впоследствии подчинённых. Также обучаться коническому сечению, выводке сводов, основам механики и гидравлики, обряду производства дел и счетов при публичных строениях, а также правилам производить работы, составлять проекты и сметные на материалы исчисления.
По окончанию института по итогам экзаменационных ис-пытаний и исполнения чертежей деталей и механизмов вы-пускаются инженеры, которые суть на положении воинском и в званиях согласно полученным и закреплённым знаниям: 3-й класс – поручик, 2-й класс – капитан, 1-й класс – майор. - Чуешь Иван - Бронислав через два года будет выпущен из института инженером, в каком звании увидим. А ты, я так полагаю, с прилежанием продолжишь, повто-ряю с прилежанием, обучение на курсах в мастерских, дабы стать мастеровым бригады для обслуживания железнодо-рожного механического хозяйства. В Белгороде будет большая потребность в инженерах - думаю Бронислав попросит направить его для работы в бел-городское отделение железных дорог. Ему надобен будет грамотный помощник – а тут и Ваня к делу пригодится. А так как потребности в грамотных инженерах, острая ощущается и на должностях утверждены не шибко грамотные в железнодорожном деле чиновники, тут тебе и карты в руки.
- Не всем институты заканчивать, можно практическими делами и грамотными познаниями в чины выбиться –включился в разговор Трофим. - Верно Трофим разговор ладишь. Осталось с Машей ре-шить, как быть. Ну да мы с Ефросиньей, предполагаем, про-должить её в обучение в католическом пансионе, где обучают ведению домашнего хозяйства и навыкам, необходимым в замужестве. - К тётке в Слуцк не поеду – вдруг возразила Маша. - Это почему же такие капризы, не скажешь ли? – спросил Викентий.
В разговор вступила Василиса – Викентий может у Маши есть весомая причина, выслушай её. - Капризы? Да тётушка уже воспитала свою дочь, а мою сестру двоюродную Маргариту-Теофилию, в презрении к молодым людям, увивающимся вокруг неё на балах и других увеселительных дворянских мероприятиях.
Почему знаю, это она сама мне брезгливо говорила, что иные девушки, но только не она, мечтают о муже красивом, но бедном, как многие молодые люди хорошего происхож-дения, лишь бы любовь была.
Маргарита говорит, что старый или молодой, красивый или некрасивый ей безразлично, но, муж должен носить громкое имя, иметь обширное богатое поместье, потому что она любит искусство, роскошь, любит всё прекрасное и, спа-сибо маменьке за то, что она внушила ей, что единственное назначение и счастье женщины - в удачном замужестве.
Большое состояние, знатное имя, высокое положение на военном или дипломатическом поприще вот что устроит её в её муже. В прошлый мой приезд к ним в Слуцк Маргарита с тётуш-кой пытались обучать меня приёмам обольщения улыбкой и взглядом глаз, чтобы обворожить и властвовать над мужчи-ной безраздельно. А я в их обучениях не нуждаюсь и выйду замуж только по большой любви. По другому - не будет. - Ишь какая своенравная. Хорошо - будь по-твоему. В Слуцк, в связи с изменившимися обстоятельствами, мы тебя не отпустим раз там множество соблазнов для молодой девушки.  Отвезём тебя в Смоленск. У тебя  там другая - лю-бимая тётка, она и присмотрит за отроковицей. Вступишь в частный пансион, хотя и домашнего образования может хва-тить с излишком. - Знаю ты имеешь в виду Викентий, что о практике до-машнего образования детей русских дворян французский мемуарист Шарль Массон писал.
« Законченное  домашнее воспитание в России часто да-ёт молодым людям более широкие и систематические знания, чем немецкие университеты своим питомцам, к тому же, русские всегда умеют блеснуть своими познаниями.»
- Верно – это я и имел ввиду. Теперь к нашим детям.  Вот такие Трофим и Василиса жизнь сюрпризы преподнесла, а я предполагал у вас только излечиться.
Подождём, два года быстро пройдут и, если Маша и Ваня не передумают – быть им вместе. Тогда и придётся писать прошение на имя Государя – Императора о соизволении им сочетаться законным браком. Иначе нельзя. Чтобы остаться в дворянском статусе (потомственное дворянство передавалось только особам мужеского полу) те-бе Машенька надлежало сочетаться браком с имеющим титул дворянина.
А коль ты сделала свой выбор, то быть тебе  Машуня особой мещанского сословия, а не дворянского.
Хотя я понимаю, что ваша семья Трофим - по первона-чальности из шляхты. Потом тасовала власть то в казаки, то в однодворцы. Мои слова не голословны я видел на семейном портрете ты Трофим в галстуке-бабочке отличительном предмете одежды лиц дворянского сословия. Должность лесничего – прорегатива должностная дво-рян. Не так ли Трофим? - Всё так. До того как перебрались в Сумщину, а потом сюда, жили - владели мои предки землёю поблизости от Бе-лой Церкви. Чтобы не зависеть от реестровой службы записа-лись в однодворцы. Однодворцы платили налоги, хотя в ос-тальном имели практически такие же права что и дворяне ( в частности могли иметь работников, но лишь единицы поль-зовались этим правом).
В случае набегов татар однодворцы быстро и умело объ-единялись в полки и отражали угрозу. В однодворцы опреде-лялись и потомки бояр времён Киевской Руси, казаки, не по-павшие в реестровый списки Польского короля, обедневшие потомки старинных дворянских родов, имевшие дворянские грамоты, не признаваемые польской администрацией.
Защищали, пока могли  православную веру от католиче-ского польского гнёта. Много чего пришлось пережить и не только нашему роду.
Когда Зиновий (Богдан) Хмельницкий поднял бучу и за ним пошло угнетаемое поляками население многие одно-дворцы белоцерковщины как и других мест записались в ка-заки и громили панов.
Когда русские войска заняли всю Украину, что не устраи-вало Хмельницкого и казацкую старшину, Богдан завёл тай-ные переговоры: с польским королём, со шведским королём, да с крымским ханом.
Богдан замирился с поляками и вернул старые польские порядки. Только поляки, оправившись от восстания в восточ-ных землях, продолжили хозяйничать с ещё большей жесто-костью, самоуправно.
Поздно  Хмельницкий понял, что поляки с ним властью делиться не собираются. Кинулся он к Москве с покаяниями да вскоре умер.
Его преемники уже открыто изменили России, начиная с сына Хмельницкого Юрия. Ушли мы с насиженных мест, с другими, не покоривши-мися.
Уже в Сумщине многим отказано было писаться в одно-дворцах, часто по прихоти присланных чиновников – чванли-вых взяточников, подселявших к зажиточным жителям на-хлебников-постояльцев.
У тех, кому попервоначалу выделили положенные земли, стали их отбирать под надуманными предлогами, чинили препятствия, отбирали в казну нажитое тяжёлым трудом, дабы ввести в зависимое, а то и нищенское состояние.
Правда, наше семейство это не постигло, хотя земельный надел сильно урезали. Оставили мы обжитое место и пере-брались в Харьковскую губернию, где я стал исправлять должность Лесничего. Перемены произошли добрые, с заботами справляемся. Поэтому у нас нет причин для грусти. А теперь ещё у нас есть причина для радости и надежда на счастливое будущее. - Загостились мы у вас. Думаю, завтра поутру тронемся в обратный путь – сказал Викентий и, увидев погрустневшие лица Маши и Вани добавил – Что молодёжь – думаю, на прощания, вам времени хватит? Чай не навсегда расстаётесь, а на краткое время. Утром следующего дня встали засветло и отъезжающие, и хозяева.
Викентий проникновенно говорил своему спасителю – Ты Трофим воистину обладаешь редким даром врачевания, только тебе ведомыми секретами оздоровления. Спасибо. Даст Бог - ещё свидимся.
- Свидимся непременно. А секреты – что. Конечно, не лишними бывают всякие процедуры, но не это главное. Я все-го лишь внушаю больному одно желание, среди прочих – же-лание жить, которое затмевает все остальные желания, забо-ты и потребности. И это желание должно подчинить себе и ум, и волю, и сопротивление всеми душевными силами стоя-щей у изголовья неотвратимости смерти.
Так случилось и с тобой. А раз дело обстоит так, что ты в моей помощи более не нуждаешься – мне остаётся только сказать – В добрый путь. Несмотря на раннее утро, Василиса не отпустила отъез-жавших, пока досыта не накормила. Накормлены были и со-провождающие. Продукты впрок были и в корзинах на одной из телег. Маша и Ваня прощались в стороне, конечно же, у дуба. Ваня обещал хорошо учиться, а Маша, которую он дер-жал за руки, только всхлипывала и вздыхала. Трофим и Викентий крепко обнялись, облобызались и выздоровевший говорил – Тому что смогу излечиться, честно говоря я не верил, не мог даже себе представить, что ещё возможно моё выздоровление. Всю оставшуюся жизнь я буду молить о даровании тебе милостей господних.  Трофим хмыкнул в усы – Могли бы ещё на пару недель задержаться - тогда  погуляли бы на деревенской свадьбе – и шёпотом Чтобы слышал только Викентий - Катька замуж вы-ходит.
Викентий после слов Трофима густо покраснел лицом и с прищуром улыбнулся. Поутру от дома – терема лесника отъехали и карета, ос-новательно отремонтированная, с заменёнными рессорами, с новыми мягкими шинами, и - подновлённые телеги. Сытые посвежевшие лошади потряхивали гривами, ожидая понука-ния. Предстояло, ехать споро, а не тащиться как на волах.