176-оп

Изо: разбил палатку на вершине и осуществляю свидание





...У С. какой-то очень слепой взгляд. Б. играет в романтическую войнушку и любовь. Л. воображает себя покинутой царицей. Четвертый, С2, учит морали, спрятав грязные руки, но странно учит, странно спрятал: всё время тайком их показывает, мол, мы свойские, фиговские, у нас этих фиг целое фиговое дерево… (Перебирать подобных людей можно до бесконечности... - не перспективней общаться, допустим, с калеками? Но где ты, одноглазый, их встретишь, где их найдешь... К тому же, они могут легко оказаться такими уродами...)

…Купил себе кино как сон одноглазый мертвец: «пока вижу сон, не мертв». «Пока в стене окно, это не стена, а дом»...

«Тень в кофейной темноте» - раз одноглазый видит тень, значит, всё же пробивается свет в той тьме. Соответственно, и кофе жидок. Блещут фары, фонари, поэтому различает тени. Тени всюду – вовне и внутри; тени во всем – и звуки тенями, и запахи, и прикосновения. Мир теней – мир флагов; всюду темные, черные, огромные флаги струятся как воздух… В такой атмосфере пиратствуется легко, но и с ума сходится запросто. Держись за кофе, одноглазый – кофе, говорят, как бог спасает, если это кипяток…

...Очень был хороший и сильный человек, но теперь болен и слаб от дурмана идеализма, недобр от догм и жестких линий… (руби его, одноглазый)

…Они тонут и ситуация безнадежна, одноглазый пират их не сможет удержать на поверхности моря, где хлещет волна, всё подряд выбивая из рук и ему неприятно даже касаться их тел, мокрых, скользких, холодных и судорожных….
Может, они хотят стать подводными лодками, рыбами? (Христос, вытаскивая огромный улов: «людей, превратившихся в рыб, уйма»).

«Куда вы, рабы, скоты?» – «В рай. Мы нормально жили» – «Какой же рай мне для вас придумать, рабы, скоты; как же он выглядит, нормальный рай…» (чреват такой презрительный разговор даже с нормальными пиратами, но как одноглазому не раздражаться,  когда ситуация критическая и ада никому не избежать...)

Одноглазый пират стоит на берегу, а море шумит, волнуется и диким кажется, что он должен по этой смеси Гималаев с сибирским болотом идти…

***

В  Евангелии вместо Бога-Отца всюду можно поставить слово «природа»: «Счастье и Природа – одно. Тут мертвецы схватили каменья, чтобы побить Счастье». А на Природу они послали трактор. Природа, как и Счастье, много раз проходили сквозь них, но много раз Их всё же побивали камнями. А был случай, когда дерево заставили распять Счастье на себе. Сорвали с него всю листву и каждый листочек прибили гвоздями к стволу…  (Одноглазый слева висел и всё видел)

Не построишь дома, храма без зла, надо же бить молотком. Корабль, б.ля - это целые тысячи чьих-то ударов; одноглазый и вполовину столько их ещё не нанёс и может считаться  бездельником...

Великой истине нужен великий стимул: «Воскреси мертвеца» - скажет Бог на Своем экзамене желающим поступить в рай «абитуриентам» - и особенно это касается всех убийц, солдат и пиратов.  (Кого из своих мертвецов не воскресишь, одноглазый, тот тебя и загрызет...)

Сохраниться человеку нельзя, каждый день в этом одноглазый пират убеждается. Потому что начинаешь ощущать пустоту, чувствовать себя забытой вещью на неоткрытом складе, понимать, что такие чувства означают поражение, хотя по внешности всё еще и нормально…  Есть такие белки в колесе, которые сразу умирают, стоит им только выйти на пенсию. По пиратски жестокая усмешка судьбы... (Хотя если ввязываться во все пиратские драки и предприятия, до пенсии вообще не дожить - но одноглазому пока что  везёт, и он всего лишь  стал инвалидом...)

Черная сковорода, на ней некое жаркое, малость подгорелое, всё в масле. Вокруг сидят двое, трое пиратов и едят («где двое или трое собраны во имя моё, там я, сковорода посреди них»). Одноглазый тоже садится и ест. Он еду очень ценит. Он ест много хлеба с жарким. Он насыщается. Но, кажется, он продал своё первородство, потерял бдительность. А еда – вещь такая заурядная; ее даже готовят небрежно. И жрут – кто попало, как попало. А он, видно, испугался, что не будет еды, что равна еда первородству, вкусна как оно… Никто, главное, и не требовал никакой продажи, всем всё безразлично, у всех в мыслях своё. Это у одноглазого честность такая: платить первородством… Настоящий пират должен быть сух как дерево; пузаны - это свиньи, в голодуху их первыми пускают на мясо. Одноглазый хотел бы быть  как монах отрешен от всего - а иначе не придумать злодейства высокого качества... (Нет, не случайно как  слабак глаза лишился)

***

Убирают сугробы из города, белые облака, сошедшие на землю. У одноглазого дома во дворике есть один сугроб, так он на него не налюбуется после вечной воды в океанах. Снег белыми пирогами, белыми слонами, покрывалом, шалью и периной… - это же просто национальное богатство, которое нужно за деньги показывать. Большого удобства от уборки, кстати, не получается: вечно гололед и грязь. Зима же меняет свой снег, а они оставляют город в вечно одном и том же грязном нижнем белье. «Нет сугроба – нет проблемы». Они и облака бы так же убирали. «Дети, не смотрите вниз, где урчат трактора, смотрите вверх, где еще вольно летают облака». Вперед тоже можно смотреть, но уже с большим разбором (причем, разборы у всех разные - одноглазый впереди всегда ищет только добычу... Жадный до добыч - мечтает даже на снегах зарабатывать... Да и топить ненужных свидетелей в них не труднее, чем в океане...)