Телохранитель Никсона не поверил бойцу группыАльфа

- «Я тебя уважаю, но ты врешь!»- телохранитель Никсона не поверил бойцу группы «Альфа». Диалог между ними состоялся через несколько месяцев после штурма сухумского тюремного изолятора, в котором заключенные подняли бунт, взяли заложников и захватили большой арсенал с оружием.
В Москву с визитом прибыл экс-президент США Ричард Никсон. В группу по обеспечению безопасности включили двух сотрудников отряда специального назначения «Альфа».
- Сколько ты сказал, у них было против вас стволов?
- Больше тысячи нарезного и гладкоствольного…, - ответил с улыбкой Михаил Максимов, один из двоих сотрудников которые вместе с другими должны были обеспечивать безопасность высокого гостя.
- А вас..?
- Я уже сказал.
- Я слышал, потому и говорю - такую сказку придумают в Голливуде. В реальной жизни такого быть не может. При таком раскладе, как ты говоришь, вы смертники.
- Ну, один и получил ранение! Кстати, серьезное, еле откачали, но сначала пришлось накачать коньяком, чтобы до операционной дотянул.
Американец выругался и оба офицера расхохотались.
Максимов рассказал правду, но американец не поверил, хотя признал, что наслышан о чудесах «Альфы». Многое, из того, что о них известно, по мнению телохранителя Никсона, больше похоже на самопиар. Но эта история, которую рассказал его русский напарник, выходила за рамки самой бурной фантазии.
- Нет, ты меня разыгрываешь, - повторил он, так и не поверив.
Тем не менее, сценарий штурма сухумского  изолятора вошел в пособия для подготовки сотрудников спецподразделений. Обучать специалистов такого профиля на сказках никто бы не стал.
Сухуми, 1990 год.
Незадолго до событий в Абхазии провели массовое изъятие огнестрельного оружия у местного населения, чтобы предотвратить провокации и не допустить кровопролития. Было собрано значительное количество - свыше 3 тысяч стволов нарезного и гладкоствольного оружия, более двадцати тысяч единиц боеприпасов. Все это свезли на хранение  в помещении изолятора временного содержания в Сухуми, располагавшегося неподалеку от центральной городской площади и Дома правительства Абхазской АССР.
Позднее один из участников бунта признается:
- Для нас это был приятный подарок, - и добавил с усмешкой: - Какой же дурак держит в переполненной тюрьме боеприпасы и оружие?
О том, что в ИВС целый оружейный арсенал, в руководстве МВД республики даже не знали. О том, как прошло санкционированное изъятие, из начальников, которые приказ отдавали, никто не поинтересовался. Это к вопросу о специфике работы республиканских органов внутренних дел на тот период.
Кроме того, в этот ИВС накануне привезли дополнительно еще 42 человека при том, что из охранников вместо 24 было всего 18. И это не последнее нарушение, сыгравшее на руку преступникам.
Утром 11 августа 1990 года сотрудник изолятора, Козмава, подошел к камере №7 с ведром и шваброй, чтобы передать все это для уборки. Он был один, хотя по инструкции сотрудников должно быть двое. Комзава неоднократно предупреждали, что сидящие в камере №7 склонны к организации побега. Комзава решил, что все в этом заведении хотели бы сбежать, начальство перестраховывается и предупреждение проигнорировал. Открывая дверь, он упустил еще один момент – не посмотрел в глазок и не убедился, что рядом с дверью никого нет. Едва ключ повернулся в замке, дверь распахнулась и Комзава получил удар по голове.
В этот момент в коридор на шум заглянул дежурный офицер, лейтенант Шикирба. Увидев лежащего на полу Комзава, выбежал и закрыл входную дверь, приказав другому охраннику, сержанту Векуа, закрыть дверь, ведущую на улицу, а сам связался с дежурной частью и доложил о случившемся. Векуа не успел выполнить команду потому, что Шикирба увидел заключенных из седьмой камеры, рецидивистов Прунчака и Дзиндзария и попытался вместе с ним и двумя другими постовыми их остановить.  Было очевидно, что это закоперщики, остальные у них в подчинении. Нападавших было семеро, готовых на все, преступников, приговоренных к смертной казни, им терять было нечего. Завязалась отчаянная драка между охранниками и бандитами, которые требовали у дежурного офицера ключи от других камер. Шикирба хотел избавиться от ключей, бросил тяжелую связку в окно. Стекло разбилось, но сами ключи повисли на решетке. Преступники воодушевились и стали еще наглее. Пока один снимал ключи и открывал камеры, другие расправлялись с постовыми. Вскоре к ним присоединились еще 60 заключенных… Вместе с ключами от камер к бандитам попали ключи от служебных помещений, в том числе, от канцелярии и арсенала.
Началась свалка. Почуяв свободу, преступники начали все крушить. Особым внимание пользовалась канцелярия, где хранились личные дела, а также информация о тех, кто сотрудничал с администрацией. Обнаружив списки осведомителей, набросились на них. Потом раздались радостные крики, известившие о том, что нашли целый арсенал, о чем и не мечтали.
Векуа, воспользовавшись тем, что все заняты арсеналом и осведомителями, вырвался и побежал к переходу в помещение, откуда дверь уже вела непосредственно наружу.  Вслед ему раздались выстрелы. К счастью, он остался цел, выскочил и закрыл за собой дверь. Бунтовщики оказались в западне.
Оказавшись снаружи, сержант увидел подъезжающие бронетранспортеры с автоматчиками, которые тут же начали оцеплять изолятор. Это было сделано вовремя – через несколько минут к изолятору стали собираться люди - родственники и зеваки. Векуа докладывал обстановку
Шикирба и несколько постовых остались внутри. Осознав, что вырваться не удастся, преступники сменили тактику: заперли Шикирбу и двоих охранников в камеру, а сами начали переговоры.
Они потребовали микроавтобус и вертолет. Требования постоянно менялись, уточнялись. Было впечатление, что преступники надеялись на помощь извне. Но внешнее оцепление эти планы похоронило. Раздались угрозы расправы с заложниками.
Ситуация осложнялась тем, что родственники оповестили всех, кого можно и народ стекался к месту происшествия уже толпами. Дальнейшее развитие событий все больше предопределяло серьезные осложнения, вплоть до кровопролития, стоило только прозвучать хотя бы одному выстрелу с той или иной стороны. Нервы были на пределе.
О том, что ситуация в Сухуми могла вот-вот выйти из-под контроля и вылиться в масштабное кровопролитие, в Москве узнали не сразу. Местное МВД пыталось справиться своими силами, но захват арсенала изменил соотношение сил в пользу уголовников.
В Москву шифрованное сообщение поступило ближе к вечеру:
«11 августа в городе Сухуми семь арестованных преступников, находившихся в изоляторе временного содержания (ИВС) МВД Абхазской АССР, захватили в качестве заложников трех работников охраны. Овладев ключами, они выпустили из камер 68 подследственных и осужденных. В дальнейшем бандиты заняли три этажа здания изолятора, в том числе и помещения, где хранилось свыше 3 тысяч стволов нарезного и гладкоствольного оружия, более двадцати тысяч единиц боеприпасов, изъятых у населения и организаций республики.
Среди 75 содержавшихся в изоляторе 73 совершили уголовные преступления. 15 из них арестованы за убийство, 8 — за разбой, 1 — за угон самолета.
Инспиратор этой акции — трижды судимый матерый преступник П. Прунчак, взятый под стражу за убийство трех человек, двое из которых сотрудники милиции.
11 августа, Сухуми, ИВС».
13 августа из Москвы прибыла группа, состоявшая из сотрудников «Альфы» и «Витязя». «Альфу» возглавлял Герой Советского Союза полковник В. Ф. Карпухин. План штурма разрабатывал он с подполковником Лысюком, который командовал «Витязем».
Характерная деталь – вышестоящее руководство страны и республики не проявили должной ответственности в принятии необходимых решений. Обстановка с каждым часом накалялась. Карпухину и Лысюку необходимость штурма была очевидна.
Просидев ночь, силовики план разработали. Было решено задействовать сразу три группы. Первая – снаружи, штурмует транспортное средство. Вторая и третья захватывают само здание, работая внутри. План снабдили схемами, расчетами, вариантами. Когда все было готово, потребовались визы на документе. И началось…
Прокурор республики, который все время был на виду, вдруг исчез, как сквозь землю провалился. Генерал Стариков из штаба Внутренних войск план забраковал:
 
— Соотношение сил с учетом количества бандитов и потенциальных пособников, в том числе и с наружи, не в вашу пользу. Будет стрельба, а значит и жертвы. Как себя поведет местное население? Вопрос.
В качестве еще одного аргумента привел календарную дату:
- 13 число. Нужен другой план, думайте.
Стали думать. С инициативой выступил министр внутренних дел Абхазии Гиви Ломинадзе, который до этого, можно сказать, уже однажды спас Прунчака. Во время его захвата им были застрелены два милиционера. Прунчак тоже получил ранение и находился при смерти. По личному распоряжению Ломинадзе Прунчаку сделали переливание крови и тем самым спасли от неминуемой смерти. Смысла в этом особого не было – Прунчак и так был приговорен к смертной казни. На этом основании Ломинадзе решил, что Прунчак захочет с ним говорить и возможно, ему удастся уговорить его сдаться. Странная иллюзия, сродни глупости, но говорить Ломинадзе этого не стали, хочет – пусть. Все, кто присутствовал при его общении с бандитами, услышали, как вместо Прунчака ему ответил его сообщник, Дзиндзария:
- Пошел ты… Машину давай. И вертолет. Иначе всех тут порешим, ты меня знаешь, как я сказал, так и будет.
Время шло, а решения о штурме все не было. Потом начало что-то происходить. Было очевидно, что бандиты с кем-то договорились и ждали подходящего момента к началу совместного штурма, только уже со стороны бандитов при поддержке снаружи. Ободряющие крики из толпы говорили о том, что момент атаки уже близок. Пособников бандитов, которые прятались в толпе, пока еще сдерживал вид вооруженных людей. Достаточно было малейшей искре, чтобы вспыхнуло пламя. Спецназовцы и милиция тогда оказались бы атакованы с двух сторон сразу.

Карпухин связался по ВЧ с Председателем КГБ СССР В. А. Крючковым и, доложив ситуацию, снова изложил план операции, предупредив о возможных массовых беспорядках в самом городе.
 
Крючков ответил:
 
— На месте виднее. Принимай решение сам.
Горбачев «умыл руки» еще раньше, ответив Крючкову на вопрос о штурме:
- На ваше усмотрение.
Интересная ситуация развивалась вокруг «Витязя», который находился в непосредственном подчинении у Старикова, чье мнение было известно. После беседы Карпухина с Крючковым, Лысюк еще раз попытался с ним поговорить и вновь услышал:
- Нет, я сказал, нечего туда соваться. «Альфа» получила добро от своего начальства. А я своих на эту авантюру посылать не буду.
Узнав о том, что «Витязь», не получил добро на участие в операции, Карпухин своего решения начинать штурм немедленно не отменил.
- Сейчас не начнем, будет только хуже. Посмотри, что творится. Один выстрел в спину и толпа нас сомнет. Придется открывать огонь на поражение по гражданским. Чем это чревато, ты знаешь.
- Начинаем, - Карпухин отдал приказ и «Витязь» начал действовать по утвержденному плану вместе с «Альфой».
 
« Рафик» с главарями и заложниками внутри был обезврежен за 45 секунд. Из воспоминаний сотрудника «Альфы» капитана Орехова:
«— Я выскочил из двери первым. Смотрю, рядом, на расстоянии четырех-пяти метров, катится «рафик». Дверца на переднем сиденье открыта. В этой ситуации мне пришлось прыгнуть на водителя. В руке у него был пистолет. Ногой прижимаю его к двигателю, держу. Поскольку перегородки в салоне нет, то террорист, сидящий тут же, за водительским креслом, стал наводить на меня «ствол». Мне пришлось не только столкнуть этого бандита в проход, к двери, но еще и прыгнуть на него.
Картина такая получается. Водителя держу ногами, а на этого хрена навалился всем телом. Он упал, а я не могу дотянуться до его пистолета. У меня самого в одной руке пистолет, в другой молоток. Вот этим молотком то стал я его долбить по руке, пока пальцы не разжались. Наши уже стекла бьют… Стал я подниматься на руках. Вижу, бандит с заднего сиденья целится в меня. Я это вижу, но сделать ничего не могу, т. к. на руке с пистолетом отжимаюсь. Упал. А когда чуть приподнялся, то в меня выстрелил «пассажир», сидевший через двигатель. Он развернулся и выстрелил в упор. Меня спасло то, что в правой руке у него был ТТ, а в левой — мелкокалиберный пистолет «Марголина».
Садануло… будто шпалой по шее. Пуля попала между сферой и бронежилетом и, не задев жизненно важных органов, застряла возле позвонков. Но сознание не потерял. Каска тяжелая… и одна мысль: подниму я голову или нет? Потом ребята, когда нейтрализовали бандитов, стали кричать: «Игорь ранен, Игорь ранен!» Меня стали вытаскивать за ноги. А я вижу, что голову могу поднять, и стал отпихиваться: «Я сам!»
Лысюк со своими «Витязями» штурмовал здание, которое оказалось изнутри завалено баррикадами – преступники не теряли времени даром. В итоге применили спецсредства и с задачей справились.
Закончив внутри, Лысюк вышел во двор и первым, кого увидел, был генерал Стариков, примчался. Лысюк присмотрелся и по довольному лицу начальника понял, что разноса не будет – победителей не судят.


Итог
В результате штурма погибло двое – главари Прунчак и Дзидзария. Один офицер, Орехов, получил серьезное ранение в шею.
За операцию в Сухуми Виктору Федоровичу Карпухину, Герою Советского Союза (Золотая Звезда  за штурм дворца Амина в Афганистан) было присвоено звание генерал-майора.
Главное, что удалось – это предотвратить массовое кровопролитие с участием местного населения, которое сочувствовало заключенным и, не зная подробностей, могло оказаться на другой стороне баррикады против бойцов «Альфы», «Витязя», а также своих, республиканских милиционеров и военных.

 
 P.S.
Виктор Федорович Карпухин возглавлял группу «Альфа» до августа 1991 года. Уволен в запас новой властью по политическим мотивам вместе с рядом других офицеров.
Командир "Альфы" В.Ф. Карпухин
... ушел из жизни в возрасте 55 лет, остановилось сердце.
Легендарного офицера спецназа отпевали в православном Елоховском кафедральном соборе. Похоронен на Николо-Архангельском кладбище вместе с погибшими сотрудниками Управлений 'А' и 'В' Центра специального назначения ФСБ России. Попрощаться со своим командиром, товарищем и сослуживцем пришло много людей. Среди них выделялась группа в черной форме и в камуфляже без опознавательных знаков, кроме одной литеры на шевроне –«А» и «В».