Три товарища, девушка и автомобиль

Пермский академический Театр-Театр. “Три товарища”, мюзикл по мотивам романа Э.М.Ремарка. Композитор Е.Загот. Либретто М.Бартенев. Режиссёр Б.Мильграм.

Щемящие звуки джаза. Кларнет. Саксофон. Труба. Ресторанчик. Бурлит толпа завсегдатаев. Появляется Роберт Локамп (Александр Гончарук). Он вызывающе современен – в джинсах и кожаной куртке (может хоть сейчас выйти на улицу и затеряться в толпе), по контрасту с массовкой, опирающейся на второстепенных персонажей романа – уже одетой по моде 1930-х- 40-х годов – чуть гротескной, с вздыбленными волосами и бутафорскими носами у мужчин, в фантастических шляпках и увеличенных плечах- у женщин. А то и вовсе в толщинках, создающих “большую” женщину. (Судя по всему, это образ мира, воплощающий чьё-то моновидение - Роберта? Или авторов спектакля?) Где-то позади – группа штурмовиков, ещё не ставших хозяевами города.  Антураж времени – между между Первой и Второй мировыми.

Здесь много визуальных образов из кинематографа тех лет. Скажем, господин Хассе – Дмитрий Васёв – с чаплинской пластикой, в узнаваемом мешковатом костюме и с чаплинской печалью на лице, с лёгкой иронией по отношению к себе. Белокурая певица – Анна Сырчикова, в образе Марлен Дитрих (мужской костюм и цилиндр из “Голубого ангела”) — звезда местного кабаре. Можно угадать и “Человека из ресторана” (Анатолий Смоляков) в бессловесном официанте с лицом-судьбой.
Несмотря на драматизм отдельных музыкальных номеров и реплик, здесь царит атмосфера праздника – по законам жанра. Никакого быта. Участники массовых сцен превращаются в своеобразный хор, который будет комментировать, наблюдать, сопереживать главному герою и его истории любви (мгновенно вспыхнула ассоциация с “Жизнью человека” в Т-Т). Вся эта прекрасная массовка индивидуализирована – персонажей много, они носят фамилии, для них написаны музыкальные номера и оставлены реплики. Но понять – кто они такие, и что их связывает с главным героем – довольно сложно, не перечитав романа. Тем более, ни одна сюжетная линия не разворачивается до конца (так мы никогда не узнаем, чем закончилась семейная история четы Хассе).

Продолжается представление героев спектакля, и на сцену выпархивают два очень лёгких персонажа – в светлых одеждах и каких-то легкомысленных шляпках. Не сразу приходит понимание, что эти два товарища – Петерс (Антон Девятов) и Майер  (Даниил Ахматов) –уже погибли в Первую мировую, но остались в сердце и памяти Роберта. Поэтому они будут появляться в самых ключевых моментах сюжета - предостерегая, советуя, утешая. Грустные и светлые, навсегда мальчишки. И в каком-то смысле, они с Робертом – тоже “три товарища”.

Второе место действия – авторемонтная мастерская Кестера и Ленца. Она встречает зрителей экспрессивным музыкальным номером, исполняемым на ударных (в данном случае их заменяют бочки из-под горючего). (Память опять подбрасывает воспоминание – незабываемый номер на кухонных ножах из мюзикла “Карлик Нос”). Здесь другая атмосфера – автомобили, гонки, товарищеское взаимопонимание. Они тоже вне времени – эмоциональный Ленц (Марат Мударисов) и невозмутимый Кестер (Иван Вильхов), современные ребята – в меру предприимчивые, в меру честные, неунывающие и верные в дружбе. Всё-таки жаль, что в спектакле их маловато. Остались только гонки, знакомство с Пат, да сочинённая наполовину сцена-клоунада прогулки с “девушкой лучшего друга”. Выпали – и сумасшедший поступок Кестера (когда он привёз доктора по непогоде и бездорожью), и гибель Ленца. Зато освободившееся в спектакле место занимает ещё один друг – машина Карл. Совершенно неожиданно, Карл здесь очеловечен: облик в стиле стимпанк, хриплый голос, седая грива волос. Альберт Макаров очень харизматичен в роли “старины Карла” – у него своя тема, и он замыкает дружеский круг мужчин. Отдельное место занимают подлинные старинные автомобили (гордость театра) и сцены гонок. Автомобили, действительно, хороши (Карл, видимо – опель). Но, поскольку они не могут в условном пространстве сцены развернуться в полную мощь и устроить настоящие гонки, движение их показано условно и по вертикали (конечно,  в этом можно разглядеть свой философский смысл – они движутся по вертикали сверху вниз, от неба к земле, не имея возможности воспарить в небеса, им не дано – в отличие от людей). Но динамику гонок приходится отыгрывать хореографически – состязанием двух групп танцоров – юношей и девушек (винтики, колёса и гайки состязающихся машин), а автомобили остаются чудесным, стильным – но антуражем.

А что же Роберт и Пат? Роберт – наиболее подробно исследованный персонаж в спектакле. Ну это объективно – мы о нём знаем больше, чем о других: о его военном прошлом, об отсутствии перспектив на будущее и призрачном настоящем (только друзья, машины и ром), а остальное – временные подружки, разнообразно несчастные соседи, являющиеся в ночных кошмарах окопы и убитые товарищи. В Роберте – Гончаруке есть обаяние, надёжность, но и какая-то мягкость, открытость. Именно она и привлекает к нему Пат, делает его открытым для новых чувств. Они встречают друг друга то ли на гонках, то ли в ресторане (в спектакле это не совсем понятно, но какая разница, в конце концов). По законам жанра, девушка одета в красное вечернее платье со шлейфом – её сразу должно быть видно. Эва Мильграм играет девушку – мечту, облако, райскую птицу. Пришедшую из ниоткуда и ушедшую в никуда. В неземных бальных платьях, элегантных шляпах и брючных костюмах, с серебристыми кудрями и серебристым смехом. Голливудский образ хрупкой принцессы. В конце первого акта (одна из лучших сцен спектакля) Пат взмывает вверх в лодке, и этот момент счастья уносит её всё дальше вверх, к богу. Здесь вертикаль – момент вознесения духа. И это как репетиция её второго – настоящего – ухода в небеса, который будет в финале.

Второй акт – санаторий. Здесь всё бело и призрачно. Странные бесплотные фигуры, во главе с Антонио (Александр Сизиков) – пациентом, напоминающим белого эльфа с вкрадчивой походкой. Опять много новых персонажей, из которых более других запоминается Берг – Сергей Детков – своей нелепой и удивительной историей выздоровления. Он очень бытовой, конкретный и существует на контрапункте с этим царством призраков. Но действие концентрируется на Роберте и Пат, практически не отвлекая от их последних дней и минут. И актёры играют здесь сильно и обманчиво ”легко”, не перегружая зрителей переживаниями и трагизмом ситуации. Он и так присутствует -  в паузах, в недомолвках. И, конечно,  в музыке.

Музыкальная и визуальная составляющая здесь приоритетны. Спектакль пропевается и протанцовывается актёрами — азартно, на серьёзном профессиональном уровне. Звучит «живой» оркестр. Лейтмотивом первого акта, собравшего все основные ритмы «ревущих 20-х», я бы назвала тему «Есть пока ещё / Три товарища» и арию Карла «Мы застряли навек в промежутке / Между грохотом двух канонад», а второго — конечно, «Танец, танец...» («Хор обречённых»). История отношений Роберта и Пат тоже раскрывается нам посредством музыки — через арии и дуэты. Начало: «Давай не будем вспоминать, загадывать вперёд»; «Какое счастье — жить!» - кульминация; «А потом не расстанемся мы до скончания века» - надежда ; нежность - «Вот она спит на плече моём». И расставание: «Любимый мой, я вовсе не тоскую»...

В финале кровать с умершей Пат взмывает вверх, унося её навсегда, вместе со счастьем и любовью. Роберт остаётся на земле. Спектакль обрывается резко и неожиданно, отсекая от нас героя падающим занавесом,  будто давая ему возможность остаться наедине со своей потерей.