Уютный дом

 Надежда Ивановна сидела в своем любимом кресле и смотрела как за окном с деревьев падают последние ярко-оранжевые листья. Холодная и промозглая поздняя осень прокатилась огненным смерчем по ее двору, оставив после себя лишь жухлую коричневую траву и голые ветки. И лишь небольшая группа листьев ещё стойко держалась на ее любимой яблоне, раскачиваясь на ветру. Но сегодня кажется отпадут и они, и тогда глаз Надежды Ивановны будут радовать лишь голые искривлённые конечности деревьев.

Хозяйка двора чувствовала себя неважно. Головная боль и необыкновенная тяжесть в ногах прибили ее к мягкому уютному креслу напротив окна и не давали подняться. А подниматься нужно было.

Собака, две кошки, пара коз и дюжина курей требовали корма и хозяйского внимания. Надежда Ивановна понимала, что живые полностью зависимые от нее существа не виноваты в том, что у нее упадок сил. Они живут по своему вечному распорядку изо дня в день, из года в год, своими универсальными животными циклами и она должна следовать им.

Хозяйка дома всё-таки поднялась с кресла, и по-старчески охая, прошлась по анфиладе комнат в сторону веранды.

Уютные чисто выбеленные стены, скрипящие половицы старого выкрашенного в тёмно-коричневый цвет пола, уже антикварная советская мебель, доставшаяся от предыдущих хозяев. В углу, прям у входа стояла огромная печка с черными подпалинами над топкой.

Большой глинобитный монстр излучал тепло, и Надежда Ивановна ощутила кожей как теплые ласковые волны коснулись ее щек. Хороша печка, очень грамотно пересобранная одним талантливым печником. Таких специалистов уже сейчас тяжело найти, а скоро и последних не останется. Но это не удивительно. Все молодые старались уехать из села, и уезжая, они забирали свои полезные навыки с собой. Они уезжали чтобы кочевать по чужим квартирам и перекладывать плитку, заливать полы бетоном и устанавливать стеклопакеты денежным владельцам городских квадратных метров.

Село обескровливалось, и Надежда Ивановна наблюдала за тем, как из его вен уходят последние капли жизни. Теперь в Лемешевке оставалась пара дюжин стариков и несколько коз. Даже корову никто уже не заводил, потому что было очень накладно косить для нее сено и водить ее на выпас. А ещё ее подои да молоко обработай чтобы не пропало!

Надежда Ивановна добавила в топку пару поленьев и полюбовалась на скрученные в клубок быстрые языки пламени: печка действительно очень хорошо горела. А значит в доме будет тепло до утра, а то и до обеда следующего дня, так что ей не придется рано утром заниматься ещё и топкой.

Хозяйка дома с замечательной печкой не выросла в селе. Так сложилось, что городская жительница из семьи советских интеллигентов пресытилась своей жизнью, смахнула все что у нее было - семью, работу, жилье, социальные связи - в помойное ведро и поехала жить в Лемешевку.

Ещё пять лет назад Надежда Ивановна жила в трешке на окраине миллионника и делила те самые городские квадратные метры с мужем, с которым пробыла в честном образцовом браке почти тридцать лет. Сергей Иванович свою жену не обижал, берег ее от многих житейских невзгод и был очень удивлен, когда однажды она потребовала развод и раздел имущества. Этого он никак не ожидал и не мог ожидать, ведь их семья всегда выглядела благополучной. Были конечно и в их союзе всякие подводные течения, но благоразумие всегда торжествовало, а в чем Надежде Ивановне нельзя было отказать, так это в благоразумии. Ему всегда казалось, что его хоть лопатой греби, а тут такое да ещё и почти что на старости лет.

Оба сына также не могли понять свою мать, за что и почему она так настойчиво разрушает семейный очаг, в который вложила столько сил и времени. Они конечно попытались отговорить ее, взывая все к тому же благоразумию, но Надежда Ивановна оставалась непреклонной. Единственное в чем смогли они убедить мать - не делить бывшее семейное жилье, а удовольствоваться денежной компенсацией. Надежда Ивановна утвердительно кивнула, назвала сумму, трое мужчин кивнули в ответ, и уже через год она переехала в Лемешевку.

Переехала в село и оборвала все социальные контакты. Она перестала переписываться и созваниваться со своими подругами и коллегами, никого больше не поздравляла с Новым годом и прочими праздниками, никому не дарила подарков и никому больше не желала в вежливых фразах "здоровья и семейного благополучия".

Выражаясь фигурально, Надежда Ивановна снесла на помойку все свои старые связи с миром. В этом полувымершем селе она правда обзавелась новыми контактами, необходимыми для личного выживания: она познакомилась с местным фельдшером, аптекаршей, почтальоном и продавщицей продовольственной лавки, у которой покупала масло, крупы и сахар.

Все свое время она хлопотала по хозяйству. Навела порядок в старой избе и сделала в ней небольшой ремонт, подправила сараи и пригласила печника, чтобы он переложил печь.

И вот теперь, полюбовавшись быстрыми языками пламени, Надежда Ивановна накинула на плечи старую куртку, вдела ноги в калоши и вышла во двор.

Превозмогая усталость и ломоту в теле, она набрала миску комбикорма, замесила из него тугую кашу, добавила в него немного резаной зелени и пошла кормить курей. Пока те жадно глотали жёлтые рыхлые комки, из соседнего сарая раздавалось радостное блеяние коз.

Хозяйка улыбнулась. Не волнуйтесь, дорогие, доберусь я и до вас.

Порывы ветра усилились и неприятно заморосило. Надежда Ивановна покормила животных, захватила ещё пару поленьев из пристройки возле дома и вернулась к теплой печке .

Уют и покой и треск горящего дерева. Ничего лишнего. Ум ясный и пустой. Пустой и вместе с тем какой-то блаженно-радостный.

В нем нет ни соцсетей, ни газетных сводок, ни большой политики. И чужих историй в нем тоже нет. Есть только одна история в жизни Надежды Ивановны- история добровольной затворницы возле теплой печки.

И пусть так и будет впредь, вплоть до смерти, которая, если судить по ее здоровью, уже не за горами.

Надежда Ивановна сняла с печки кипящий чайник и заварила большую чашку чаю. Затем она села в удобное обволакивающее спину и бока кресло и наблюдала за тем, как на фоне темнеющего неба облетают последние оранжевые листья с ее любимой яблони.