Цепные псы самодержавия. Глава 2

                Глава вторая

  Такого душевного подъёма у Гурьева не было уже давно. Он возвращался в Тамбов, и все мысли его были только о службе в Отдельном корпусе жандармов.
  О том чем занимаются российские жандармы, Михаил имел самое поверхностное представление. Суть их деятельности для него была не столь важна. Самое главное, что в жандармском корпусе можно будет сделать неплохую карьеру и денежное довольствие там в два раза больше, чем у офицеров обычных пехотных полков. Так рассказал Платон Сергеевич, а ему Гурьев верил.
 
 Михаил соответствовал всем требованиям для того, чтобы поступить в Отдельный корпус жандармов. Он являлся потомственным дворянином, был православным, прослужил больше трёх лет офицером и не имел долгов.
- Если в период поступления в корпус у тебя, Мишаня, возникнут какие-либо препоны, ты немедленно, без всякого стеснения,  можешь обращаться ко мне! - прощаясь, сказал ему Платон Сергеевич, а потом, подумав, тихим голосом добавил, - а вообще старайся не афишировать, что мы с тобой дальние родственники.
- Я понял, дядюшка! Спасибо вам огромное! - Гурьев обнял Платона Сергеевича.

 В Тамбове казармы полка стояли пустые. Весь личный состав, как водится, находился на летних манёврах.
 Гурьеву повезло: командир полка полковник Смирнский Константин Иванович находился на месте.
 - Я, лично, одобряю ваш выбор, поручик! Можете подавать рапорт на перевод в Отдельный корпус жандармов. Я подпишу его, а затем, без замедлений, отправлю по инстанциям, - пообещал Смирский.
- Благодарю вас, господин полковник! - вытянулся перед Смирнским Михаил.
- Не за что меня благодарить, Гурьев! Вы хороший и честный офицер. Такие и требуются для службы в корпусе. Да, в летние лагеря, на манёвры можете не ехать! Оставайтесь здесь, в полку, и ждите вызов в штаб Отдельного корпуса жандармов на экзамены. Думаю, что к концу августа вам оттуда придёт вызов.
 
 Наступило невероятное для Михаила время: два раза в неделю он заступал дежурным по полку, а в остальные дни являлся в штаб, где до обеда разговаривал с подпоручиком Николаем Ремизовым. Они обсуждали государственное устройство различных стран. Рассуждали о будущем России. Ремизов, который всего около года служил в полку, оказался очень хорошим собеседником. Прекрасно знал историю походов Александра Македонского. Иногда они спорили и даже очень сильно, но никогда не ругались.
 
В это время Гурьев много и запоем читал. Ремизов оказался владельцем небольшой, но неплохо собранной библиотеки на военную тему. Они обменивались книгами.
 
К началу сентября полк вернулся в Тамбов.
- Гурьев, уже знаю! Не только я. Весь полк знает! Хотите пополнить ряды этих... этих, - очевидно Вишневский никак не мог побрать слова пообиднее.
 Он кусал свои тонкие губы, напряжённо думая. Ничего не придумав, поручик махнул рукой и ушёл.
- Михаил, вы всё правильно делаете! - Гурьева легонько  хлопнул по плечу поручик Дрегер. - Я, между нами, и сам частенько думаю перевестись в Отдельный корпус жандармов. Увы, никак никак не могу решиться.
- Почему поручик? - удивился Михаил.
- Для того, чтобы туда попасть нужно выдержать серьёзное испытание. Мне так рассказывали мои хорошие знакомые, которые там уже служат, - со вздохом объяснил Дрегер. - Я буду рад, если вы его преодолеете и попадёте в корпус. Искренне  вам этого желаю! - поручик протянул Гурьеву свою узкую сухую ладонь.
 «Какое испытание? Дядюшка мне говорил об экзамене, который определит уровень моего кругозора. Только и всего,» - заволновался слегка Михаил.

 Вызов на испытание пришёл только в середине октября. Через десять дней Гурьев прибыл  в дом номер 5 по Кирочной улице Санкт-Петербурга.

 В коридоре стояли человек 50 офицеров, в основном в чине поручика, в мундирах всех родов войск.
- Господа соискатели, - обратился к ним молодой жандармский  полковник,- вы должны будете сдать два экзамена: устный и письменный. Ваше зачисление в Отдельный корпус жандармов будет зависеть от результатов, которые вы на них покажите. Устный экзамен завтра  в десять часов утра!
- Уже завтра? - с тоном ужаса громко прошептал кто-то.
- Повторяю. Завтра в десять часов! Прошу вас, господа офицеры, прибыть во время!
 
На следующий день Гурьев был абсолютно спокойным и не понимал, почему у многих испытуемых были белые лица, и слегка дрожали губы.
 За столом сидели трое полковников в синих жандармских мундирах.
- Поручик Гурьев, какое значение имели реформы государя Александра Второго? -   спросил тот, у которого было усталое лицо с красными глазами.
 Михаил задумался на несколько секунд, а затем принялся отвечать. Он строил простые фразы, стараясь говорить кратко.
 - Достаточно! - остановил вдруг его полковник, который сидел посередине. - Господа, вы удовлетворены ответом поручика Гурьева? - обратился он к членам экзаменационной комиссии.
- Вполне! - немедленно отозвался полковник с усталым лицом.
- Достойный ответ! - одобрительно произнёс его сосед. Это был пожилой полковник с седыми волосами.
 
На письменном экзамене, который проходил через три дня, Михаила попросили кратко изложить  международное положение накануне Крымской войны.
 - 72 Тульского пехотного полка поручик, Гурьев вы будете вызваны на обучение на специальных курсах в штаб Отдельного корпуса жандармов! Пока же возвращайтесь в  свой полк! Не забудьте оформить полагающиеся вам документы в канцелярии! - объявил Михаилу через день пожилой полковник с седыми волосами.
- Слушаюсь! - вытянулся перед ним Гурьев.

 И снова началась служба в полку. Серые унылые дни, похожие друг на друга. Строевые занятия, ремонт казарм.
 
Зарядили дожди. Михаил читал все любые книги, которые мог достать. В каждой из них он находил для себя что-то нужное, интересное и полезное.
 
В это же время сотрудники Тамбовского губернского жандармского управления собирали о Гурьева все сведения. Особый упор делался на его политическую благонадёжность и денежное состояние. Старались установить есть ли у него долги.
 
На Рождество  все казармы - деревянные дома, крытые почерневшей от времени соломой, занесло снегом. Плац, дорожки  чистились с раннего утра  и до позднего вечера.
 «Ничего не меняется! К сожалению!» - вздыхал про себя Михаил, наблюдая как солдаты скребут снег огромными деревянными лопатами.
 
10 января (этот день Гурьев запомнил на всю свою жизнь) его вызвали в штаб полка, где вручили конверт из толстой  упаковочной бумаги облепленный сургучными печатями. В нём
находились документы о направлении » поручика 72 Тульского пехотного полка  Гурьева Михаила Ивановича в распоряжение штаба Отдельного корпуса жандармов». Это был долгожданный вызов на курсы!
 
В течение четырёх месяцев 40 офицеров учили «Краткий курс уголовного права», производство дознаний по делам государственных преступлений...
 Лекторами выступали старшие адъютанты штаба Отдельного корпуса жандармов. Чтение этих лекций  давало им дополнительную добавку к денежному довольствию.
 Об общественных и революционных движениях в России не было сказано ни слова.
 О том, как предупредить государственные преступления подполковник Маас Александр Иванович произнёс всего несколько фраз. Самыми непонятными и даже загадочными для всех стали следующие:
- Сначала все вы будете служить по канцелярской линии: адъютантами в управлениях.  Затем - большинство   будет вовлечена в очень деликатную деятельность: приобретение секретных сотрудников, работа с ними и все нюансы, которые связаны с этим. Основным таким нюансом является конспирация. Ведь успех вашей работы в большей части будет зависеть от того, на какой уровень она поставлена в том или ином управлении.
  Все слушатели насторожились и приготовились слушать дальше. Подполковник Маас неожиданно прервался, сделал длительную паузу и объяснил:
- На наших курсах эти темы не преподаются. Вы соприкоснётесь с этой деятельностью уже на местах, в ходе своей розыскной деятельности.
 
Почти все слушатели буквально сходили с ума от зубрёжки статей уголовного права. Гурьеву же учёба давалась гораздо легче.
 
По окончанию курсов был произведён выпускной экзамен и все, выдержавшие его, высочайшим приказом были переведены в Отдельный корпус жандармов.
 Вакансии, которых было не так уж много, разбирались в порядке успехов в учёбе и желанию вновь испечённых жандармов.
 Поручик Гурьев значился первым в списке и хотел отправиться служить в Московское губернское жандармское управление. Однако его вызвал сам начальник штаба Отдельного корпуса жандармов генерал-майор Петров Николай Иванович.
- Присаживайтесь, Гурьев! - сказал ему Петров,  седой мужчина с серыми умными глазами, прямым носом и пышными усами, переходящими в бороду.
- Благодарю, ваше превосходительство! - чётко ответил Михаил.
 Гурьев старался ничем не показать своего волнения. Ведь ещё никогда его не вызывал к себе генерал и любезно  предлагал сесть в большое кожаное кресло.
- Поручик, я знаю, что вы хотите служить в Москве? -  Петров пытливо посмотрел Михаилу в глаза.
- Так точно, ваше превосходительство! - подскочил с кресла Гурьев.
- Сидите! Сидите! - сделал ему жест рукой Петров. - У меня к вам прекрасное предложение: начать службу в Отдельном корпусе жандармов в Донском областном управлении. В Новочеркасске. Там срочно требуется молодой талантливый офицер. Гурьев, вы лучший выпускник наших курсов, поэтому я вам и предлагаю это очень перспективное место.
- Ваше превосходительство, я готов! - Михаил непроизвольно вновь вскочил с кресла и вытянулся перед генералом.
- Спасибо, поручик! Другого ответа я от вас и не ожидал. Надеюсь на вас! - Петров пожал Гурьеву руку.
- Благодарю вас, ваше превосходительство! Я-я-я-я - Михаил растерялся, не зная как ответить.
- Поручик, отправляйтесь срочно в Новочерскасск! Немедля! Вас там ждут! Ступайте!
- Слушаюсь, ваше превосходительство! - Гурьев повернулся и строевым шагом покинул большой кабинет начальника штаба Отдельного корпуса жандармов.
 
 Железнодорожный вокзал военно-административный столицы Области Войска Донского показался Михаилу очень маленьким. Да и сам Новочеркасск, пока Гурьев ехал в пролётке до гостиницы, не произвёл на него ожидаемого впечатления. «Разумеется лучше, чем Тамбов. Много каменных красивых домов. Улицы мощённые булыжником... Но разве Новочеркасск можно сравнить с родной Москвой. Конечно же нет!» - размышлял Михаил.
 
Проехали мимо Триумфальной арки, затем  повернули налево, затем направо.
- Прибыли, ваше благородие! - зычным голосом сообщил извозчик.
«Сразу видно, что из унтеров, - подумал Гурьев, - военная осанка, тщательно выбрит».
 Пролётка стояла у ступеней, которые вели в большое двухэтажное белое здание, над входом которого красовалась надпись, выполненная вычурными буквами «ГОСТИНИЦА БОЛЬШАЯ МОСКОВСКАЯ».
- Спасибо, любезный! - поблагодарил извозчика Михаил. - Сколько я должен?
- Двухгривенный! - тот повернулся к нему, широко улыбаясь.
- Держи! - Гурьев протянул возчику три серебряных монетки по 10 копеек.
- Благодарю, ваше благородие! - возница легко спрыгнул на землю и принялся разгружать баулы.
 Из гостиницы уже бежал юноша в красном костюме.
- Здравствуйте, господин офицер! Заносить? - спросил он у Михаила.
- Заноси! Только не надорвись! Они тяжёлые, - предупредил Гурьев.
 У Михаила всего было пять больших баулов. Три набитые книгами и два с личными вещами.Они едва поместились в маленьком дешёвом номере.
 
Гурьев вынул  старенькие, ещё отцовские карманные часы. Стрелки показывали десять часов тридцать минут. «Ого! Время -то как летит! Надо спешить!»
 Михаил посмотрел на себя в зеркало. « Не успел пошить жандармский синий мундир. Досада вот какая! Придётся в пехотном пока ходить. К счастью, он  вполне прилично сохранился. Это уже хорошо!»
  Потом Гурьев бросил взгляд на свои сапоги. Они были покрыты едва видным слоем пыли. Это уже был непорядок. Михаил сорвал салфетку с круглого столика и тщательно протёр ею сапоги. «Вот теперь, Миша, порядок!»

 В здании Донского областного жандармского управления воняло ваксой. « Прямо как в казарме! Почему так?» - удивился про себя Гурьев.
 Он прошёл по узкому безлюдному коридору и открыл дверь. Перед ним стоял младший унтер-офицер в синем жандармском мундире.
- Здравия желаю, ваше благородие! - вытянулся он перед Гурьевым, одновременно отдавая честь.
- Здравствуйте! - поздоровался Михаил. - Я только что прибыл из Санкт-Петербурга. Направлен в распоряжение полковника Тихановича.
- Присядьте, ваше благородие! - младший унтер-офицер показал на старый облезлый стул, стоящий в углу. - Я сейчас доложу.

 В окно светило яркое солнце. В давно немытое стекло билась большая зелёная муха, пытаясь вырваться на волю. «Май, тепло-то как! Хорошо! Это тебе, Миша, не сырой и мрачный Питер! Это юг!» - думал Гурьев.
 - Ждите, ваше благородие! Сейчас адъютант пригласит вас к себе, - объявил появившийся унтер-офицер.
 И точно, через несколько минут, давно некрашеная, дверь открылась, и в коридор вышел лысеющий, с брюшком штаб-ротмистр.
- Поручик Гурьев, заходите! - уныло пригласил он.
 
В комнате, куда попал Михаил, стоял небольшой письменный стол с чернильным прибором, огромный сейф и штук пять старых стульев.
- Гурьев, у вас пакет при себе? - поинтересовался штаб-ротмистр, даже и не подумав подать Михаилу руку и представиться.
- Так точно! - Гурьев вручил адъютанту серый конверт, покрытый сургучными печатями.
- Хорошо! Присаживайтесь! Ждите! - штаб-ротмистр с хрустом взломал печати и принялся вынимать из него бумаги.
 Шло время. Адъютант за письменным столом внимательно читал документы, который привёз Гурьев.
 Михаил сидел на стуле и смотрел на потолок,  на жёлтые шторы из плотной ткани. «Интересно, куда Тиханович меня пошлёт? В Ростов на Дону? Таганрог? Или оставит в Новочеркасске? Но у начальника Донского областного управления есть здесь адъютант. Как я вижу довольно опытный. Значит пошлют меня в какое-нибудь окружное управление».
 
Гурьев  уже знал, что после окончания курсов жандарм, как правило, должен служить  адъютантом или в хозяйственно-строевом отделении.  Затем, через год, а может быть и поболее, он может вести дознания по государственным преступлениям. Тогда его именуют   «прикомандированным офицером». Тогда-то он и начинает, под контролем опытных коллег, заниматься основной своей деятельностью: политическим сыском.

 Штаб-ротмистр встал, указательным пальцем легонько постучал в другую дверь, которая находилась позади его письменного стола, затем открыл её и куда-то вошёл. « Это кабинет начальника областного управления, - понял Михаил, - с моими документами в руках. Значит будет докладывать. Вообще -то я вижу, что здесь никто никуда не торопится. Это правильно, конечно. Только вот я совершил ошибку: не позавтракал. В штабе же мне приказали прибыть в Донское областное жандармское управление срочно, не мешкая. Как можно быстрее! Вот я и выполняю сей приказ».
- Поручик Гурьев, проходите! Господин полковник вас ждёт! - послышался голос штаб-ротмистра из открывшейся двери.
 Михаил  строевым шагом вошёл в большой  светлый кабинет. За огромным письменным дубовым столом сидел полковник в синем мундире.
 Адъютант немедленно закрыл двери, но остался в кабинете.
- Господин полковник,  Отдельного корпуса жандармов поручик Гурьев прибыл в ваше распоряжение! - чётким голосом доложил Михаил и замер по стойке смирно.
- Дорогой вы мой! Как я рад! Как я рад! - полковник Тиханович поднялся из-за стола и, широко улыбаясь, направился к Гурьеву.
 Начальник Донского областного жандармского управления был чуть выше Михаила, с узкими плечами с широкими бакенбардами на одутловатых щеках, под глазами - большие «мешки».
 Приблизившись к Михаилу, он протянул ему руку:
-  Добро пожаловать, голубчик! Добро пожаловать! Спасибо вам, голубчик, за то, что приехали немедленно! Я ожидал, что вы прибудете дней через пять.
- Господин полковник, я выполнял приказ генерал-майора Петрова: как можно скорее быть у вас, в Новочерскасске! - пожав узкую влажную ладошку Тихановича, сообщил Михаил.
- Да! Да! Это я просил Николая Ивановича направить в моё распоряжение самого лучшего выпускника курсов при штабе корпуса. Вы нам, поручик, очень нужны! Да, хотел бы у вас спросить, а почему вы в пехотном мундире?
- Господин полковник, у меня не было времени на пошив жандармского! Сразу же после получения документов в канцелярии штаба я отправился на вокзал, - объяснил Михаил.
- Да! Да! Я вас понимаю! Понимаю! Вы всё правильно сделали! - Тиханович, как бы извиняясь, два раза легонько хлопнул Гурьева по плечу.
 - Поручик, а теперь присаживайтесь! - полковник указал жестом руки на красивые дубовые стулья, стоящие вокруг  стола, приставленного перпендикулярно  к письменному столу начальника Донского областного жандармского управления.
 Гурьев сел. Штаб-ротмистр продолжал молча стоять у закрытой двери.
 Тиханович удобно устроился в своём кресле, носовым платком вытер свой морщинистый лоб, кашлянул.
- Поручик, вы будете служить в Ростовском окружном жандармском управлении под руководством ротмистра Апостолова. Работы у них там очень много. Очень много! Людей не хватает, поэтому я направляю вас, лучшего выпускника курсов при штабе корпуса, к Апостолову.  Прошу вас завтра утром прибыть на службу, нигде не задерживаясь! - подняв глаза  на потолок, официально сказал Тиханович.
- Слушаюсь, господин полковник! - подскочил со стула Михаил.
- Вот и прекрасно! Штаб- ротмистр, срочно подготовьте на поручика Гурьева все необходимые документы! - приказал Тиханович своему адъютанту.
- Слушаюсь! - негромко произнёс тот и бесшумно выскользнул из кабинета.
 Тиханович медленно встал из-за стола. Подошёл к Михаилу и протянул руку:
- Если у вас, поручик, нет вопросов, тогда я не имею права вас более задерживать! Подождите пока приготовят ваши документы, а затем - в Ростов на Дону! Вас там уже ждут!
- Благодарю вас, господин полковник! - пожал руку начальника Гурьев. - Вы позволите задать вам единственный вопрос?
 -Разумеется, поручик! Разумеется! - Тиханович внимательно смотрел в глаза Михаила.
- На какую должность меня направляют в Ростов на Дону? На должность адъютанта окружного управления?
- Зачем адъютанта? - искренне удивился полковник, - там есть адъютант. Специально для вас, поручик, освобождается должность прикомандированного офицера!
 
Михаил вновь сидел на облезлом стуле в коридоре. Ждал, когда на него подготовят все необходимые документы. У него кружилась голова то ли от голода, то ли от того, что он будет служить прикомандированным офицером. Так у меня же нет никакого опыта по выявлению антигосударственных преступлений и ведению по ним дознания! Как я смогу?  Это не так то просто!» - обреченно думал он. Голова у Гурьева уже раскалывалась. « Сначала мне позавтракать  нужно было, а потом ехать в Областное управление! Не подумал! Эх, Миша, Миша! А в Ростове на Дону мне должны приставить наставника, который меня и поднатаскает! Чего то это я в панику впадаю?» - успокаивал себя Михаил.

- Скрип. Скрип. Скрип... - стонали доски рассохшегося паркета под ногами младшего унтер-офицера. Он ходил по пустынному коридору взад и вперёд, заложив руки за спину.
  Михаила начинало тошнить... Так было всегда, когда он долго, больше восьми-десяти часов, ничего не ел. Гурьев был физически  очень сильным мужчиной, и ему требовалось большое количество еды. В тоже время он не являлся гурманом. Михаил с детства питался самой простой пищей: щами, кашей, мясными супами, ухой. На десерт- кисель, чай или фрукты. Так было в доме родителей,  военной гимназии, военном училище. В полку Гурьев часто обедал на квартире, а не в полковом собрании. Его денщик Фёдор, несмотря на свою медлительность недурно готовил пельмени, щи, суп на курином бульоне.
 
В коридоре появился молодой поручик с толстой папкой в руках. Он кивнул Михаилу и постучал в дверь адъютанта. « Здесь оказывается и другие люди  ещё есть!» - удивился про себя Гурьев.

 Когда Михаил наконец-то сел за стол в ресторане при гостинице «Большая Московская», у него от голода уже мелко дрожали кончики пальцев на руках.
- Добрый день, господин офицер! - появился перед ним половой  - парень лет двадцати в белоснежной рубахе и чёрном фартуке. - Вам меню?
- Да! Только не отходи, любезный! Я сейчас быстро сделаю заказ, и ты мне мгновенно его принесёшь! - приказал Гурьев.
- Как скажите! - половой сделал невозмутимую физиономию и протянул Михаилу тяжёлую кожаную папку.
 У Гурьева пальцы дрожали, буквы расплывались, превращаясь в единую чёрную полосу. Он собрал свою волю в кулак, прищурился для того, чтобы лучше видеть и принялся выбирать самые дешёвые блюда.
- Любезный, запоминай! Суп из телячьих почек! Ростбиф по-английски! Графинчик водки и солёные грибы! - Михаил поднял глаза на полового. - Понял?
- Конечно понял! На десерт чего пожелаете? - нагнулся к нему парень.
- Кисель есть?
- Есть фруктовый, клубничный и...
- Давай клубничный! Быстрее! - повысил голос Гурьев.
  Половой  вернулся минут через десять. На подносе -тарелка с дымящимся супом, графинчик водки, миска с солёными рыжиками и плетёная корзинка с тонко нарезанным  кусками хлеба: белого ситного, ржаного чёрного и сухариками.
- Пожалуйста, господин офицер! - половой изобразил своими тонкими губами вымученную улыбку и быстро расставил всё на столе. - Прият...
- Любезный, ты не понял! Мне не тарелку супа! Мне полную супницу! - недовольным тоном перебил полового Михаил.
- Полную супницу? - удивлённо переспросил парень.
 Гурьев ему не ответил, а только лишь кивнул. Он уже откусил кусок хлеба и окунул ложку в тарелку с супом.
 
 Когда супница опустела, Михаил почувствовал, что дрожь в пальцах прекратилась, а головная боль медленно начала утихать.
 Гурьев налил рюмку водки, выпил. Закусил. Ещё раз налил, выпил, закусил. « Хорошо!» - подумал он и закрыл от удовольствия глаза.
- Господин офицер, ваш ростбиф по-английски! - половой выставил на стол большое овальное блюдо с куском жареного мяса, соусник, скоблёный хрен на тарелке и жареный картофель.
 - Приятного аппетита!
- Спасибо, любезный! - Гурьев уже находился в хорошем настроении, голова не болела, пальцы не дрожали, в желудке было сытно.
 Он вновь налил себе водки, выпил и закусил куском хлеба обильно намазанным  хреном. « Хорошо то как!»