Вася - фриц

               
Семья Вайс была средней по достатку и доходам. Занимались сельским хозяйством, но и коневодством увлекались. Потому и первого мальчика в молодой семье назвали Филиппом, - вроде как имя с конями связано. Мальчик вырос и оправдал своё имя – учился на ветеринара и в хозяйстве был очень даже при деле. Многие соседи тоже не оставались в стороне и звали доктора к своим коровам, козам и другой живности.


Филипп в армии не служил, но всё же в неё попал. Вместе со своими конями. Когда в Европе начались военные действия, кони потребовались в армии. Чтобы не спорить с военной властью, отец Филиппа не стал ждать конфискации, а добровольно послал сына с несколькими конями. Он не думал, что война перекинется на восток и надеялся, что сын вернётся.


Филипп Вайс поступил под командование старшего интенданта Восточного округа, ознакомился с военной обстановкой, получил звание ефрейтора, а потом и унтера ветеринарной службы.


Вместе с войной Вайс продвигался на восток и ему понадобилось знание других языков. Польский он знал неплохо, так как в их домашнем хозяйстве трудились местные поляки, - жили они недалеко от границы. В военном хозяйстве появились работники из Союза. Но Вайс легко усваивал славянские языки и теперь ему иногда приходилось быть переводчиком. Небольшой акцент не мешал ему слыть умным и грамотным.


В лесном партизанском отряде разыгрывалась нешуточная драма. Беременная жена партизанского командира никак не могла разродиться. Была она маленького роста и худенькой от недостатка питания. У неё просто не хватало сил.


 Деревенские повитухи повымирали, а простые женщины разводили руками – нужен доктор.До ближайшего города было очень далеко, да и кто  согласится добровольно идти в лес. Из очередного рейда отряд принёс весть – в райцентр прибыла конная бригада и в ней был конский доктор. Эта весть обнадёжила всех. Осталось только доставить его. Ясно, что уговорить не удастся, придётся тащить связанным. Нашли способ выкрасть его. Сначала сопротивлялся, чертяка… Кое как объяснили, что надо кого-то там полечить. Вайс от неожиданности забыл все языки и помнил только родной – немецкий. И всё же до него дошло, что он нужен где-то там… и особенно не упирался, пока вели по лесам. Глаза ему не стали завязывать, - в местных лесах и свои-то могли заблудиться.


Фуражку свою он потерял при пленении и ему на голову натянули ушанку, захваченную в том же сарае, где стояли кони. Их не стали брать с собой, - в лесу кони были помехой. А вот про лекарства все просто забыли.


По дороге Вайс немного успокоился и попытался выяснить, кого надо лечить. За что получил толчок в спину, чтобы двигался быстрее. В отряде его встретил командир и сразу повёл в землянку, где почти умирала его малышка жена. Пытался говорить с Вайсом по-немецки, но тот решил, что польский будет понятнее. Он никак не хотел выдавать, что понимает русский, что ему и пригодилось впоследствии.


Вот чего Вайс не ожидал увидеть, так это измученную женщину, почти ребёнка, с большим животом. Он-то думал, что придётся лечить лошадь… Другого выхода не было и он быстро начал командовать: горячая вода, простыни, пелёнки, ножницы, спирт… Всё, что нашли в расположении отряда, тут же было доставлено. Вместо спирта самогонка, но это было даже лучше, градусы соответствовали.


Выгнав всех из землянки, будущего отца тоже, Вайс приступил к обследованию. Он вырос в сельской местности, был наблюдательным и это помогало его природной сообразительности.  Это было легко, женщина находилась в полуобморочном состоянии. Он понял, что без операции не обойтись и пришлось советоваться с отцом командиром. Кстати, они неплохо понимали друг друга, славянские языки во многом похожи.


Командир хватался за голову и не мог решить, кого спасать – мать или ребёнка. Всё же пришлось соглашаться на операцию. Но присутствовать при ней он не мог и на помощь доктору прислал дородную повариху, жену отрядного кузнеца, он же механик и слесарь. Она первым делом спросила его имя. Он машинально ответил: «Вайс». Так он стал Васей - фрицом.


Кузнец сумел довести небольшой нож до нужной остроты и Вася приступил к операции, предварительно напоив роженицу самогоном. Повариха была не робкого десятка и крови не боялась. Ребёночек оказался маленьким, - это только на вид живот казался большим у маленького роста женщины. Повариха быстро справлялась с ребёнком, а Вася зашил рану… женскими волосами, пожертвованными той же поварихой. Они были обеззаражены самогонкой и достаточно крепкими и длинными, сложенными в пучок нужной толщины.


Умница повариха понимала статус Вайса в отряде и передав ему завёрнутого ребёнка, показала на дверь – «иди». Вайс, не бывши женатым и тем более, отцом, с большой опаской взял в руки свёрток и вынесши из землянки, поднял высоко над собой. Он и так-то был высоким, а теперь гордо возвышался над всеми собравшимися и ожидавшими партизанами. «СИН!!», громко прокричал он и услышал позади себя всхлипывания. Плакал отец ребёнка. Но все делали вид, что не замечают этого. Радовались и поздравляли. Хлопали по плечу не только отца, но и Вайса. Он только растерянно улыбался и понимал этих людей.


Очнувшийся от радостных слёз, молодой отец спросил: «Она?». Вайс ответил: «Гут» и вернулся в землянку. Повариха уже навела порядок и даже кормила бульоном с ложечки очнувшуюся от боли маленькую мамочку.


В землянку вернулся командир с сыночком и они заговорили о дальнейших действиях. Надо было лечить и восстанавливать силы мамочки и найти пищу ребёнку. Оставлять её в каком-то селе командир наотрез отказался, - все сёла посещались карателями. Ясно было, что надо переправить новорожденного и роженицу в какой-то свободный ещё центр.
Рация в отряде имелась. Да и связь с Центром тоже была налажена. Вскоре оттуда сообщили, когда будет очередной самолёт. Сообщили и координаты места приземления. Просили подготовить больных к срочной посадке.


Командир присвистнул, это место было довольно далеко от отряда. Надо выдвигаться сегодня же. Он не мог отправить кого-то другого со своей женой и сыном и решил оставить политрука за командира. Политруку не хотелось расстреливать Вайса, но и отпускать из отряда нельзя. Он предложил хитрый план – берёте Вайса с собой, будет присматривать за больной и нести малыша… а там как получится… Так и порешили.


Нашлись добровольцы, которые согласились пойти. В основном, это были солдаты, по каким-то причинам отставшие от своих частей, - надеялись догнать своих. Соорудили удобные носилки для женщины. Повариха собрала провиант на несколько дней. И всё отправились навстречу самолёту.
Идти надо было дня два, а то и три с учётом разных обстоятельств. Надеялись, что никакой враг их не заметит. Носилки несли по-очереди, быстро менялись. Хоть и лёгкой была ноша, но шли не по тропинкам… Вася -фриц, так его теперь называли, трудился наравне со всеми. Он уже много чего умел, хоть костёр развести, хоть зайца подстрелить, хоть больную правильно накормить, хоть младенца перепеленать. Общался с партизанами по полу- русски, по полу- польски, но его понимали и он их тоже.


Без происшествий не обошлось. Прошли дожди и небольшая речушка разлилась. Правда, была неглубокой и перешли её вброд. Но не решились раздеться и потом пришлось сушить одежду, в мокрой хоть и сохли на ходу, но ночами было прохладно. Как продолжение непогоды, обычно сухое болото, стало мокрым. Хотели обойти его, но боялись не успеть к самолёту.


Уже собрались идти, но вдруг заметили патрули с собаками. Это было «зер шлехт», как заметил один из солдат и Вайс понял, что они могут попасть в плен. Он не мог допустить, чтобы больная и младенец дожили до этого.


У командира быстро созрел план – он останется с солдатами в засаде, а Вайс и ещё один человек понесут на себе малыша и женщину. Но солдаты считали себя более опытными в боевых действиях и настояли на том, чтобы Вася и командир дальше шли вместе.


Вася был высоким и ему было удобнее нести лёгкую женщину на спине. Солдаты приспособили ему на спину что-то вроде большого рюкзака. Накормив её и убедившись, что у неё нет кровотечения, Вайс взвалил её себе на спину и пошёл не оглядываясь. Вслед за ним с сыночком затопал командир. Солдаты напутствовали их: «Вася, донеси! Командир, не сомневайся!» Кто-то из них тихо сказал: «С Богом!».
Уже изрядно прошагали по мокрому, уже на ходу просохли и даже перекусили, только тогда услышали звуки стрельбы и лай собак. Поняли, что солдаты уводили погоню в сторону от их следа.


Остановились ненадолго, чтобы накормить малыша и мамочку… и услышали – собаки…
Командир достал планшет и написал записку по-русски и по-польски, отдал Вайсу: «Неси их к самолёту, я задержу их.» Вайс понял, что он ничего не сможет сделать, оставалось спасать драгоценную ношу, что он и сделал.


Они разошлись – командир пошёл навстречу судьбе, а Вайс навстречу самолёту. По карте вышел на нужную поляну, самолёт приземлился в нужное время. Из дверцы выскочили двое, подбежали, схватили малыша и его мамочку, побежали обратно в самолёт. Вайс двинулся было за ними, но они кричали ему: «Иди! Уходи!», махали рукой, чтобы возвращался назад.


Давно стихшая перестрелка и лай ещё не были признаком того, что за ним никто не шёл. Васе – Вайсу стало тоскливо: в самолёт его не взяли, на запад ему нельзя. Осталось одно направление – на восток. Пошёл, не разбирая дороги, дошёл до небольшой реки. Солнце почти село и ему пришлось искать место для ночлега.
Ночью снились горы. Высокие, белоснежные. Одна из них, с двумя вершинами, звала его голосом родной матери.


Утром, сидя на берегу реки, с такой тоской смотрел на восход! Он чувствовал, ему надо туда. Увидел за рекой холмы, над ними облака, как шапки снеговые и так захотел туда, что потерял сознание.


На берегу реки в вятских лесах речники нашли странного человека. Он был без сознания и говорил на разных языках. Это показалось подозрительным и его отвезли в городскую больницу, вызвали милицию. Пришлось подключать НКВД, так как при нём нашли командирский планшет с картами и записку на русском и польском языках. В ней было написано: «Филипп Вайс – ветеринар. Командир партизанского отряда – подпись».


Допросить его не могли, он почти не реагировал, отправили его в местную психбольницу. Память восстанавливалась медленно, но он был физически здоровым, поэтому работал наравне с сотрудниками больницы.


НКВДешники сделали запрос. Действительно, был такой партизанский отряд, был такой командир, был запрос на самолёт и больные с сопровождением. НО как он попал в эти леса???


Спустя какое-то время Васе разрешили вольное поселение в посёлке речников. Он работал перевозчиком, помогал бакенщикам. Лечил лошадей и даже людей, - в этом качестве он пользовался большим спросом, у него не было промаха в диагнозах и лечении.


На природе память его, похоже, восстановилась быстрее, чем в психушке. Рассказывал о себе мало, больше говорил о будущем.


Мало кто запомнил, когда он исчез совсем. Поговаривали, что его забрали НКВД и что он был сослан в Сибирь.

Один из местных говорил, что он собирался своим ходом уйти на Алтай.


(По услышанным в детстве разговорам. 50-е годы)