Мой жилищный вопрос. Сказка. Часть 1

Мой ночной – и без того не особенно крепкий – сон нарушили голоса, доносящиеся откуда-то из недр моей небольшой арендованной квартирки...
Накинув поверх сорочки махровый халат, я выглянула на кухню и обалдела!
Вместо крохотной кухоньки, в которой еле умещался столь же крохотный столик с пластиковой табуреткой, моему взору предстал большой зал с огромным круглым столом посредине, вокруг которого расположилась масса какого-то народа...
Укутавшись плотнее в тёплый халат, я, было, собралась возмутиться: кто все эти люди и что они делают на моей кухне? – но осеклась – кухни-то моей как раз и не было!
Внутри меня шевельнулся испуг, но, тут же получил по лбу детской пластиковой лопаткой. Я отвлеклась от происходящего на бывшей кухне и перенесла внимание на внутренние процессы.
В песочнице возились два пацана – Интерес явно брал верх над Испугом. Я огляделась.
За спиной Испуга сидел «в телефоне» массивный папаша Страх. Но, он был с ушами погружён в очередной тренинг по психологии и совсем не замечал возни в песочнице.
Интерес выгуливала дама бальзаковского возраста – Любопытство. Она сидела на скамейке, в окружении подружек и что-то, толи вязала, толи плела, увлечённо обсуждая при этом какую-то тему...
Таким образом, оказалось, что пацаны, хоть и гуляли в сопровождении старших, но – были полностью предоставлены сами себе. Потирая ссадину на лбу, Испуг притих, а Интерес окончательно взял верх.

Я же перенесла внимание на происходящее за Круглым Столом.
- Бедная, несчастная девочка!!! – причитала старушка, кутаясь в цветастую вязаную шаль. – У неё же никогда, никогда не было своего жилья! Как мне её жалко!
- А кто её гнал из отцовского дома? – возразила сухая строгая дама. – Была бы она – посмиреннее, посговорчивей, отец бы её замуж выдал... И жила бы себе, как другие живут. – Мне вот, совсем её не жаль!
- А вы обратили внимание, что у неё всегда есть крыша над головой. – Встряла в разговор расслабленная девица, сидевшая на стуле, поджав под себя ногу... – Какой бы вираж ни сделала её жизнь, куда бы её не занесло; она ни разу не оказалась: ни на лавочке в парке, ни на скамейке на вокзале... – Забавно!

Я вся превратилась в уши. Интерес, вцепившись в подол халата, подтащил меня к песочнице, намереваясь усадить. Испуг смахнул песок со скамеечки, и я плюхнулась на неё, не сводя глаз с Круглого Стола.
В руках, откуда ни возьмись, появился блокнот. Я раскрыла его и начала писать: «Я признаю эту часть себя, и разрешаю ей существовать!».

Тем временем от Круглого Стола донёсся очередной голос:
- Да не очень-то ей и хочется собственное жильё иметь! – тихо, почти мурлыкая, пролепетала невнятного возраста барышня, теребя кончик французского банта на вороте блузки... – Ответственность – всё же... – Налоги, платежи, счётчики, коммуникации, ремонты, управляющие компании, домовые комитеты... – Хлопотно!
- Конечно! – Куда проще: отдала хозяйке определённую сумму, и ни чем не заморачиваешься, – поддержала её, подавившись несвойственным для неё словечком, миловидная женщина в элегантном платье. – Тебе: и мебель, и холодильник, и машинка стиральная, а иногда и – посуда с постельным бельём! Чувствуешь себя, как в детстве в родительском доме: о тебе позаботились – для тебя приготовили...

И вновь я пишу в блокноте: «Я даю право на жизнь и этой части себя!»
- На самом деле, она хочет замуж. А установка, что мужчина не должен приходить на женскую территорию, останавливает её от каких-либо действий по приобретению своего жилья! – послышался голос с другого конца Стола. – Она живёт с мыслью, что на земле есть мужчина, у которого есть всё, кроме семейного счастья. И это счастье – она. Вот он и пригласит её в свой дом... – Чего заморачиваться-то?
- Да, – она же женщина-кошка! – хохотнула утончённая особа. – От кошек же не требуют, чтобы они ипотеку выплачивать помогали... Не важно: где её взяли – у заводчиков, в зоомагазине, или с улицы принесли. Она всё равно чувствует себя хозяйкой, и квартиры, и самого хозяина. Хочет на колени – пойдёт, Не хочет, – попробуй её заставь. А что не по её – мебель попортит, или в тапки написает...

И снова в моём блокноте появляется запись: «И этой части себя я даю место в моёй психике!»
- Да не верит она, что вообще способна решить свой жилищный вопрос сама! – убеждённо заявила блондинка в облегающем платье. – Не видит она этого решения – даже образ представить себе не может...
- Так, – дай ей своё жильё, у неё же вообще мотивации на отношения не останется, – безапелляционно выпалило мужиковатое существо в джинсах и толстовке. – Она же – сама себе – весь Мир! – Зароется в своих творческих проектах – из дома не вытащишь! В магазин может неделями не выходить...

Мои глаза наполняются слезами, а в блокноте, после каждой реплики, доносящейся из-за Круглого Стола, появляется строчка: «Я признаю эту часть себя, и разрешаю ей существовать и проявляться в моей жизни!».

Мальчишки – Испуг и Интерес, прижались ко мне и боятся пошевелиться. А я ловлю каждый звук, напряжённо вслушиваясь в пространство...
- Ну, а ты чего молчишь? – толкнули соседки скромную женщину в клетчатом переднике.
- Так, что? – хозяйка-то она хорошая. И чистота, и порядочек у неё всегда. – Домовладельцы ею всегда довольны. С детства мечтала о большой семье, о детишках... А вот о работе никогда не мечтала. – Со вздохом произнесла персона в переднике. – Как же ей на жильё-то зарабатывать?
- Так и шла бы замуж! – Мужчинам-то ведь она нравится! – Чего не идёт? – донеслось до моих ушей.
- Ходила уже! – Аж, – два раза! – Только она, как замуж выходит, на неё, как морок, какой нападает. Вместо того чтобы успокоиться и жить в своё удовольствие, да творческие проекты свои развивать, она начинает делать то, что – как ей кажется – от неё ждут! – Как – повинность, какую отрабатывает? Ну, – мужик посмотрит, посмотрит, да и сложит ручки, свесит ножки. – Хочешь, мол, тащить – тащи! А она потом, как надсадится, так вывод для себя делает, что слишком большую цену платит: и себя и творчество своё предаёт...

«Я даю право на жизнь и на место в моей психике и этой части меня...» – пишу я в своём блокноте, уже захлёбываясь слезами.
- Это всё от детства её, – слышу я от Стола.

Кто говорит, не дают разобрать слёзы. Да мне и – неважно это уже. То, что я попала на «сходку» обитателей моей Души – очевидно. То, что я эти голоса и прежде слышала в глубине своего сознания, отрицать нет смысла. – Какие-то из них я просто игнорировала, какие-то гнала прочь, с какими-то не соглашалась... И вот они устроили мне «разбор полётов».
- Сколько ей, с тремя мачехами, любовь заслуживать, да хорошей девочкой быть приходилось – вот навык и сформировался. – Продолжает тот же голос. – Этот навык  – как мозоль – болит, мешает, а избавиться не получается. – Какую обувь ни надень – натирает!
- Вот она и отдыхает, когда одна остаётся – подхватывает разговор кто-то другой. – Да только долго отдыхать не получается. – За жильё-то платить нужно!

По мере того, как дискуссия за Круглым Столом набирает накал, обстановка вокруг песочницы тоже меняется... 
Еле передвигая отёкшие ноги, к скамейке, на которой залип в телефон папаша-Страх, подкатывает мамаша-Паника.
Чуть позади неё тащится такая же необъятная тётка-Тревога. Она пытается сдвинуть на край скамейки Страх, но он непробиваем.
Мамаша же начинает цепляться к сынишке-Испугу. Он начинает ныть, силясь увернуться от неё, и жмётся ко мне всё плотнее. Я беру Испуг на руки, мамаше наливаю большую кружку воды, – на время, переведя её в пассивную фазу.

Благодаря появившейся паузе успеваю заметить, что второго мальчишку – Интерес – уводит домой чопорная бабуля, поскольку он явно устал и начал зевать.

Да и сама я даже не успеваю заметить, когда моё тело перенесло меня обратно в постель.
Ещё какое-то время я – как сквозь вату – слышу голоса, доносящиеся из того пространства, где ещё днём была моя кухня... И неизбежно проваливаюсь в сон.

Там – во сне – мои родители – папа и мама, усадив меня перед собой, – терпеливо объясняют мне, что я получила от них только тело.
А настоящие мои родители – Отец-Творец и Мать-Вселенная...
Что Душа, живущая во мне, жила уже много воплощений, и будет жить ещё множество жизней...
А в это тело я пришла один только раз.
Что они – мои земные родители – выполнили свою миссию, обеспечив Душе возможность обретать опыт.
И этот опыт может радикально отличаться от всего суммарного опыта Рода.
И я имею Право прожить Свою – только свою – Жизнь!

Я почему-то совсем не огорчена всем услышанным.
И мне оказывается намного легче принять, и уход мамы в мир иной, и отчаяние отца, связанное с уходом мамы.
Я лежу на большой тёплой ладошке и знаю, что впереди у меня очень необычная яркая Жизнь...

(продолжение  следует)