Портфель. Дата действия март 1980г. , Ленинград

Когда я был совсем маленьким, то своего папу почти не видел. Вернее, я его видел, но крайне редко. Всегда ждал, когда он приедет на несколько дней и привезет мне солдатиков или пистолет, или может какой-нибудь необычный сувенир, надписи на котором я прочесть не смогу, потому что они на иностранном языке. Со слов мамы папа уезжает надолго потому, что занят очень важным делом.

- Он тренирует команды на ответственных спортивных сборах. Готовит их к разным ответственным  регатам и очень устает, поэтому, когда приезжает, то ты папу сильно не мучай, - говорила мама.

А я и не мучал, просто ждал, когда он вернется и считал дни.

Был у папы большой кожаный портфель с металлической застежкой. Он брал его с собой, когда уезжал. А иногда этот портфель-чемодан почему-то оставался в углу одной из комнат. Меня всегда интересовало, что же хранится в этом массивном кожаном портфеле, но всякий раз я забывал попросить папу рассказать об этом. Так я и наблюдал за портфелем, не решаясь без спроса в него залезть. Мама тоже говорила, что в портфеле лежат какие-то нужные отцу записи и дневники, а также, какие-то странные приборы и инструменты, предназначение которых объяснить она не могла.

Как-то раз выдался солнечный день, и мама затеяла уборку.

- Пожалуйста, протри полки и заодно папин портфель, - сказала мама. Кстати, можешь открыть и посмотреть, что там за штуковины. Вдруг будет интересно.

Как на клавишу я нажал на пружинную бляшку замка. Затем осторожно потянул на себя кожаный ремень. Со щелчком бляшка выскочил из душки, и портфель раскрылся.

 Он оказался еще вместительнее, чем я представлял. Состоял из двух отделений, которые как гармошка могли растягиваться, делая портфель безразмерным. Первым делом я вытащил большой фонарь. Внутри алюминиевого цилиндра находилась пружина и большие круглые батарейки. В торце крышка, закручивающаяся по резьбе. На рифленой поверхности выделялась кнопка, которая передвигалась вперед\назад. Если я большим пальцем толкал кнопку вперед, раздавался щелчок и  фонарь загорался. Если же я продвигал кнопку еще дальше вперед, лампа фонаря начинала светить ярче и ярче, а на соседней стене появлялись четкие световые окружности. Маленькая, больше, больше, еще больше.

 Рядом с фонарем лежала какая-то странная линейка, сложенная,  как веер. Из веера линейка раскладывалась в длинную змею, а затем складывалась обратно. Затем я вытянул странную металлическую штуку в виде алюминиевого конуса (тогда мне казалось, в виде воронки для заливания масла) с рукояткой в узком месте конуса и расширенной горловиной. Мама сказала, что это рупор – штукенция, которая усиливает звук, и нужна она для того, чтобы ребятам-гребцам лучше слушалось, что говорит папа, когда едет на катере. Я попробовал крикнуть, и мама зажала уши ладошками. А еще рупор при помощи фиксирующей резинки можно было одевать на голову, но с моей головы она почему-то слетала. Потом я достал какой-то еще более странный прибор угловатой формы со стрелочкой и делениями (-/+), с прикрученным прозрачным пластмассовым флакончиком и делениями. Внутри флакончика находилась жидкость и какой-то пузырек. Если я наклонял приборчик вниз, то пузырек поднимался вверх, если двигал вверх, то пузыречек шел вниз. Мама сказала, что это диковинное немецкое приспособление служит для того, чтобы узнавать глубоко-ли в воде находится  весло.
 
-Уровень, угломер,-сказала мама.

Потом я вытащил свитер синего цвета на молнии с приклеенными или пришитыми буквами: СССР! Такие буквы я уже видел, когда мы с мамой ездили в центр города, и возле стадиона на плакате я тоже видел эти буквы. Мама сказала, что это название нашей страны, где мы все живем, в которой 15 республик (маленьких стран). В одном из отсеков портфеля лежали какие-то записные книжки, фотография маленького мальчика, книги тоненькие и чуть потолще, странные листы со стрелочками, квадратиками и фамилиями, банка из-под икры с медными гвоздиками, линейка, карандаши и ручка. В кармашке портфеля, в футлярчике я обнаружил очень странные часы «Молния» с железным корпусом и кругляшочком на самом верху. Помню, что мне очень нравилось нажимать на этот хрустящий кругляшок. Проворачивать его, зажимая между большим и указательным пальцем, ощущать приятный треск. При нажатии, стрелка часов вдруг начинала бежать, а если снова нажимал, то стрелка замирала.

- Этот прибор называется секундомер, - объяснила мне мама. И вовсе это не часы. Секундомер помогает определить быстро-ли прошли гребцы по дистанции или нет.

Была еще в портфеле подзорная труба. У моряков она состоит из двух частей, а здесь почему-то из одной. Еще я нашел раскладной ножик, который, как оказалось, никакой и не ножик, а сцепленные вместе по старшенству ключи для откручивания и закручивания гаек.

«Видимо подзорная труба нужна была папе, чтобы лучше видеть гребцов, а то вдруг волна их унесет в море» - думалось мне.

В боковом кармане папиного портфеля я нашел настоящую трубку и табак в ярко желтом пакете с блестящей пленкой. Пакет имел сладковатый запах. Точно такую же трубку я видел по телевизору в мультфильме про Капитана Врунгеля! И я подумал, что если папа полетит на самолете, то может закурить трубку. Сработает защита от пожара и катапультирует его, как капитана Врунгеля, прямо на старт финала гребной регаты. Туда, где в ожидании старта томится тренируемая папой команда гребцов.

Увидев, что я рассматриваю трубку, мама сказала:
"Курить вредно. Эту трубку папе подарил один доктор. И наш папа вовсе ее не курит, а просто иногда держит во рту, чтобы не нервничать на соревнованиях. И капитан Врунгель тоже не курит, а просто выдувает дым. Это наверно позволяет ему сосредоточиться, так что они с папой в чем-то чуточку похожи".

Потом Мама вздохнула и почему-то заплакала.

Р.S. Все так и было. Так было и во многих семьях, где папы работали тренерами. Приезжая домой на три коротких дня, первый день проводили с семьей, второй день- отчеты в спорткомитете, ну а третий день уходил на подготовки к отъезду. И так всегда. Ну а мамы.... Как справлялись со всеми трудностями и невзгодами наши мамы я не знаю? Получается, что папа воспитывал чужих, не родных детей. Ну а мама- своих. Для наших мам были и свои, и чужие. Они все успевали и успевали оставаться для нас самыми красивыми.
Фантастически красивыми!





А. Смирнов
kbstech.ru