Северо-восточная Быль

Это не Сказки, а Были – потому что были. Произошло это давно и посему былью называется. Эти древние времена уже быльём поросли. Из-за этих стародавних зарослей – разве что разберёшь? Одно ведано: сколько бы лет не прошло – ничего не меняется. Пришёл Один сотоварищи с Северо-востока к незнакомому поселению, а как оно называется, давно уже все позабыли. Навстречу местный обитатель.

– То град? (это город?), – обратился к незнакомцу Старший из пришельцев. Сразу скажем, прибывший народ был краток, талантлив, быстр и сметлив: и на войне, и в труде, и в быту, и в языке.

– Штооо? – местный ничего не понял из-за быстрой речи … или сделал вполне убедительный вид, что не понял, или гнилую гордость на себя напустил. Пришельцы посмотрели на него с недоумением.

– Если лукавый не уяснил, переведи вопрос, – обратился Главный к толмачу на шибком северо-восточном языке.
– Ээ-Тт-ооо ГоооРоооД? – повторил вопрос умный толмач непривычно растягивая гласные звуки и указывая рукой на поселение. Услышав такую нелепую речь переводчика Старший с досадой покачал головой.

Местный житель смутился от того, что иноземцы знают его родной язык, но с ответом медлил, сомневаясь, что ответить. Народ этот всё делал медленно, упрямо и исподтишка, – жизнь заставляла. Непростое житьё-бытьё требовало – пять раз подумать. Думанье сопровождалось у горожанина почёсыванием затылка и мыслями: «Лучше помолчу».

– КаааК НааЗВааН ГоооРоооД? – переспросил умный толмач из пришельцев, предвосхищая ответ местного.
– Таани Лиинн, – протяжно и медленно почти пропел тутошний, так как молчать уже было опасно.

– Лукавый молвил – это taani linn – датский город, – пояснил, знаток многих языков, переводчик и переспросил горожанина на местном диалекте, пытаясь выяснить, какой он нации:
– Ктоо тии? Гееермааан?
– Нэээ, – замотал головой местный, – ээстии, – и похлопал себя ладонь по груди.

– Он говорит, что он чудь, чухна, из земли Ревала, – разъяснил переводчик.
– Тк грд нзвн  – Рвл? – переспросил немногословный Старший, обращаясь к чухонцу.

Местный опять сделал вид, что он ничего не понимает и отвернулся в сторону, куда ему показывали. Молчал он, привыкший к тому, что ему всё объяснят ... очередные его господа ... чего он ожидал и от иноземцев. Так повелось в этих землях уже многие века, и к этому ихний народ уже привычку имел, а иная привычка хуже неволи: помыкай слабым, поклоняйся сильному.

– Они сами не знают, как правильно называть город. Раньше он был назван «Калеван», затем их хозяева – ливоны – называли его «Линданисе», – при этом, быстрый разумом толмач усмехнулся, – это значит «сосок груди Линды», жены их предводителя – Калева.
– Смешно, однако, – Старший улыбнулся тоже.

– Позже поселение стали шведы называть «Ревалем» от ихней земли «Ревала», – продолжал повествовать Старшему переводчик. – шведы и крестоносцы по этой земле погуляли знатно и никогда не считались с местным народцем, превращая их в холопов, угнетая, как своих холуёв.

– Дрянной, лукавый, слабый народ, по-рабски всегда рассуждать и делать будут, исподтишка гадить, и при случае предадут по слабости души своей, – заключил Старший, обращаясь к сотоварищам. – Вот как, други мои, можно таких «суседей» на заходе солнца в темноте терпеть? Они всегда в ночи и с ножом «притти» могут.

И наказал Старший потомкам северо-восточного народа: «От таких соседей с их хозяевами жди только низости и подлости; и держи ухо востро, и меч всегда вострым! А коль ночью – только подумают прийти – навались всем миром первыми!»