7. Сундук. Петрович, фу! Ты чё творишь?!!

Нина умерла тихо. Вечером смотрела какой-то сериал по телику, потом попила чайку с пряником и ушла спать. А утром Даша, зайдя в комнатку, нашла её уже бездыханной. Что ж – девятый десяток жизни разменян…
- Царствие тебе, Нина, небесное! - Егор так за всю жизнь и не смог назвать её мамой. Всё Нина да Нина…

После смерти отца он взял мачеху в свою семью. Заботился о ней, выделил отдельную комнату, перевёз вещи и мебель, которые она попросила. Жили дружно: сначала впятером, а как сын с дочкой разъехались по разным сторонам страны, так хозяйствовали втроём: Даша сводила дебет-кредит в бухгалтерии городской прокуратуры, Егор директорствовал в своей столярной мастерской, а Нина следила за питанием семьи и порядком в доме.

На десятый день после похорон мачехи Егор Васильевич решил, наконец, открыть сундук и перебрать его содержимое. Кованый сундук мачехи был накрыт красивым ковриком. Стоял в углу комнаты, возле окна. Нина перед сном укладывала на него папину подушку и покрывало с кровати.

Днём на сундуке часто кимарил Петрович, небольшой пёс, приведённый Егором с улицы. В прошлом году, после формального обсуждения, Рощины единогласно решили взять в семью эту дворовую симпатягу. Нет не так. Петрович был не взят, а приглашён в семью, ибо это была животинка с достоинством, весьма деликатная и очень умный пёс. По размеру сравним с биглем, по темпераменту напоминал отстраненного монаха Дзэн. По уму (среди собак, конечно) вполне мог слыть Сократом ;). И так как явно реагировал на Петровича, то так и назвали – Петрович. Наверняка, его бывшего хозяина так величали.

Хозяин дёрнул за крышку – ан, нет – заперто. Долго искал ключ. Перерыл всю комнатку мачехи, заглядывая в самые неожиданные уголки, но ключа так и не обнаружил. Портить внутренний замок не хотелось. Хотя можно было бы, конечно, вырезать его стамеской, но уж потом мороки будет с ремонтом раздолбанной доски и установкой замка обратно…

Пока Егор раздумывал нам проблемой, кто-то позвонил в дверь, и Даша пошла встречать гостей. Пришла тётя Фрося – соседка с первого этажа, лучшая подруга ушедшей Нины. Пришла вместе с внучком своим, чтобы тот помог снести покупку к бабушке домой. Буквально накануне Даша договорилась с ней о продаже за символическую сумму настенного ковра из Нининой комнаты. Ковёр был из шестидесятых, натуральной шерсти, толстый. Настоящий вьетнамский. С птицами, тростником под ветром и цветами. Удивительно, но за прошедшие годы вещь не выгорела и сохранила свои краски, как в первоначальном виде.

- Егорушка, снимай ковёр со стены – тётя Фрося за ним пришла. – Крикнула из прихожей супруга.

Отодвинув тяжёлую кровать от стены, Васильич протиснулся к ковру и, аккуратно сняв, положил изнанкой кверху на постель.

- Оппа-на! А вот ты и нашёлся! Иди сюда дорогой; долго я тебя сегодня искал. – Обрадовался хозяин, когда увидел ключик, пристёгнутый булавкой с обратной стороны ковра.
Как же вы удачно зашли к нам сегодня, Ефросинья Марковна! Дай Бог вам здоровья и долгих лет лицезрения этой шикарной вещи! Когда что-нибудь потеряем в доме, так уж вы не обессудьте – ждите приглашения в гости. – Добродушно провожали Рощины тётю Фросю и её внука, нагруженного ковром.

Так-с, поглядим, что тут хранится… Муж с женою сидя на низких табуретках, наконец-то, смогли разобрать содержимое окованного ящика. Петрович расположился между Дашей и Егором и с явным вниманием наблюдал за действиями товарищей из своей стаи, именно таковыми он считал этих людей, пригласивших его с улицы к себе на постой и харчевание ;).

Сверху были уложены новые простыни-пододеяльники-наволочки-полотенца (про запас, надо полагать). Слоем ниже выкройки, чертежи с фасонами платьев, схемы вышивок гладью и крестом – мачеха шила классно! – а всего-то пару лет в молодости посещала курсы кройки и шитья.

Уже на самом дне ребята нашли Егоркины тетрадки в линейку и клеточку за первый класс: чистописание, арифметика, русский язык: «Мама мыла раму», «2+3=5». А вот альбом по рисованию: цветочки, солнышко, небо, птицы – нарисованные люди на их фоне выглядели корявенько. Табель оценок по четвертям за первый класс. Дневник; записи красным про поведение…

– Эх, Дашка, милая моя! Ты помнишь то счастливое время? – Егор с восхищением обнял и расцеловал жёнушку.

Петрович обрадовался этим тёплым обнимашкам – влез между людьми и стал радостно облизывать лица своих друзей.

Потом ещё они нашли полную коробку разных старых пуговиц-кнопок-застёжек. А в другом углу большую шкатулку или, скорее, ларец, открыв который, дружно ахнули – бусы, кольца, серьги, старинные броши, цепочки. С первого взгляда было ясно, что все ювелирные изделия из золота и серебра, а один мужской перстень, кажись, из платины. Главное всё старинное. Дореволюционное.

- Ничего себе! Это ж сплошь антиквариат! И откуда у Нины такое богатство? Просто диву даюсь! – переполнился эмоциями хозяин.
- Погоди-погоди, Егор. Гляди, что тут на самом дне лежит. – С этими словами Дарья вынула из ларца красивую книжку. Не книжку, а скорее блокнот-ежедневник.

За прошедшие пятьдесят лет Рощин совершенно забыл о блокноте. Но, увидев, сразу вспомнил дядин подарок. Вспомнил и разволновался. Столько лет прошло, а странички так же целомудренно чисты – ни пятнышка. Флёр заграничного шика. Внимание привечает золочённый обрез. Только кожа обложки за время хранения в закрытом сундуке приобрела цвет тёмной черешни.

Увидев блокнот, Петрович повёл себя не совсем обычно. Он заметался между Дашей и Егором, издавая не совсем собачьи звуки. Что-то невнятно бормоча, тыкался носом в руки, смотрел призывно то на книжицу, то на хозяев. Было видно, что пёс возбуждён – он даже позволил себе громко гавкнуть, чего никогда прежде не позволял себе в квартире; всё только для того, чтобы привлечь внимание друзей к находке.

- Пётр, что ты хочешь? – улыбаясь, собаку иногда так называли, чтобы подчеркнуть уважение к брату меньшему.
- Я думаю, что он хочет заполучить блокнотик в своё распоряжение, – заметила супруга, - ведь правда, мой дружок? – и она погладила пса по голове.
Петрович благодарно кивнул и гордо положил свою лапку на вещь.
- Но-но-но, Пётр, Дарья просто пошутила! – Рощин сразу остановил наглый (как ему подумалось) порыв собаки, а заодно и закатал ему губу, вернее длинный, слюнявый язык. – Ведь правда, Дарья, душа моя?! Скажи ему, что это шутка! Он же верит тебе. – Муж подавал знаки супруге, округляя глаза и укоризненно качая головой.

- Мальчики, объявляется обеденный перерыв. Через пять минут всем сидеть на своих местах за столом и у своих мисок. – Заслышав полуденный бой часов в гостиной комнате, кормилица подмигнула своему мохнатому дружку и пошла накрывать обеденный стол.

Разбор «сокровищ» сундука вещь, безусловно, увлекательная, но обед есть обед, и стая устремилась в ванную комнату – одни, чтобы помыть руки, другие в ожидании ритуала – поцелуя во влажный носик…

- Что-то Петровича и не видно, и не слышно. Неужто спать завалился наш дрыхлик? – Егор Васильевич держал в руках деревянный ларец, тщательно осматривая красивую вещь. И сам был столяром-краснодеревщиком, поэтому мог по достоинству оценить работу мастера.
- А, вот и клеймо нашлось! На самом дне, под суконкой. – Торжественно зачитал: «Ларь сей сработал мастер Строгачев Е.Л. из Васильево. Лето 1898 года от Р.Х.».
- Ой, как интересно! Рощин, дай-ка и мне посмотреть. – Даша оторвалась от украшений, взяла в руки шкатулку. – Вот оно оказывается какое: родовое наследие по женской линии! Заулыбалась, довольная.
- Во, дела, Дашуля! Так это ж мой дед по бабушке – Елизар Лукич! Видный мастер-столяр был. И ларец этот, тот самый, что подарил он моей бабушке Поле, когда она ещё совсем девчонкой была. А я, дурень, полагал, что она нам сказки в детстве сказывала. И все старые украшения эти баба Поля, видать, любимице своей (моей маме) в приданое отдала.

Не возьму только в толк: чего же Нина молчала, храня такие вещи? Ведь так ни разу и не заикнулась о ларце! Странно это. Тайна какая-то. Хотя может, и болезнь её душевная сказывалась… Кто знает… Или бабушка так ей повелела: имела она такой дар заговора.

И пока Дарья возвращала фамильные сокровища в ларец, аккуратно укладывая каждое изделие в бархатные ячейки, Васильич пошёл в комнату Нины осмотреть сундук с надеждой отыскать на нём тоже клеймо деда.

Зайдя в комнату, Егор Васильевич чуть не лишился чувств и с криком: «Петрович, фу! Ты чё творишь!!!», - бросился спасать остатки, как ему показалось, письменного раритета.

- Да-а-ша-а! Иди скорей сюда. Посмотри, что натворило это чудовище! – И сам же, собрав все улики с места преступления, быстро прибежал в гостиную к жене.
Петрович прибежал следом. Он, конечно, сильно расстроился, переживая за хозяина, но выглядел всё же весьма довольным. «Радуйтесь, друзья мои! Великое дело всей нашей жизни сделано!». — Вот что говорила его мордочка.

- У меня была собака. Я её любил. Она сгрызла мой блокнотик - я её… - Рощин судорожно тянул скрюченные руки к горлу нового Герострата.
- Любил! – закончила счастливая наследница. И качая с укоризной головой, погладила замшевое ухо животинки.

Что же натворил наш пёс? Посмотрим. Блокнот, в общем-то, был цел. Только простроченные края лицевой обложки его были, как будто срезаны передними резцами Петровича.

- Чётко сработал. И очень аккуратно. Видишь, Рощин, блокнот твой не сильно пострадал, даже слюней Петрика не наблюдаю ва-аще. Странно это… Что-то он, по-моему, хочет нам сказать, раскрыть какую-то тайну. - Даша перевела пытливый взгляд на собаку. – Вот только о чём?..
- Дашенька, не увлекайся и не фантазируй! – ты просто перегрузила воображение своими дурацкими детективами. И погляди сюда! – Егор прекратил развитие дедукции своей половинки и легонько откинул кожаное покрытие с обложки.

Там был тайник! Четыре, вишнёво-жёлтых листа были исписаны латиницей в готическом стиле.

Заглавие гласило по-немецки: «Die folgenden Ramen Gottes waren auf den Runen eingraviert».

Даша включила ноутбук, скоренько набрала текст оглавления и торжественно зачитала семье: «На рунах были начертаны следующие имена Бога».

Егор с Дашей с изумлением уставились на Петровича. А тот наигранно вздохнул и с чувством исполненного долга, забрался на своё любимое кресло. Сон – великолепное средство от стресса. «Мне было очень страшно за хозяина, когда он закричал». – Такова была последняя мысль Петровича, уносящая его в сон.

Пока виновник, заваривший всю эту кашу, спал без задних лап, супруги с увлечением занялись переводом писем на листах…
 
Продолжение http://proza.ru/2024/01/14/1079