И возрадовался Пророк!

- Мы прощаемся до осени. Хотите домашнее задание? Для желающих. Первый, кто выполнит, получит зачет. Более того, тема тянет на дипломную работу. Это настоящая сенсация, и я приготовил ее для вас. Интересно?

- Да, конечно, давайте, - в ответ хор голосов. Де Полиньи был любимчиком университета: вызывающе молод для профессора, красив, остроумен.

- Начну издалека. Как вы знаете, Абу Аль Фараби вошел в историю как один из создателей современной математики, а его трактат «О больших и малых числах» заложил основы научной статистики. Труды Аль Фараби хорошо изучены. Но недавно я обратил внимание на удивительную деталь, и она вовсе не про математику.

В третьей главе Аль Фараби ссылается на исследования некоего Ибн Синана, который ровно тысячу лет назад был ректором медресе в Кайруане. А надо сказать, в медресе учились молодые люди со всего Магриба, и когда они отправлялись по домам в свои родные города и поселки, каждый год по заданию ректора проводили опрос. Дальше Аль Фараби анализирует, выражаясь современным языком, репрезентативность выборки, но нам интересно другое. Сам вопрос, который студенты задавали своим односельчанам.

Де Полиньи выдержал эффектную паузу и продолжил.

- Оказывается, в те времена бытовала легенда, которая сейчас совершенно забыта. Якобы Пророк в один из своих земных дней был почему-то особенно счастлив. И, умирая, завещал, что ни один человек на всей Земле в эту дату не умрет. День, в который человечество свободно от смерти! Вне зависимости от войн, эпидемий, преступности! Представляете?

Новая пауза.

- Студенты медресе из года в год собирали данные, кто и когда умер в их селениях. Ибн Синан обрабатывал эти данные и, похоже, нашел статистические подтверждения легенде. Я и сам почти поверил – вдруг такой день на самом деле существует!
Впрочем, так далеко мы заходить не будем. Вот мое задание: раскопать, какая конкретно дата имелась в виду. Первый, кто принесет достоверные данные, получит зачет, как я уже и говорил. В качестве бонуса предлагаю отыскать причину – почему Пророк выбрал именно этот день.

- Ух ты! – быстрее всех отреагировал долговязый Жерар, - а потом можно подключить факультет социологии и сделать новое исследование. Сейчас ведь все данные фиксируются, в большинстве стран смерти регистрируются. Очень легко будет проверить.

- А мне не нравится эта идея, - возмутился алжирец Муса, - выглядит так, словно мы сомневаемся в словах Пророка, да святится имя его.

Де Полиньи мгновенно парировал:
- Во-первых, сомнение есть суть современной науки. Во-вторых, это только легенда, легенды создаются людьми, а люди склонны сочинять небылицы. В-третьих, если такой день реально существует, это прекрасная новость для всех правоверных мусульман, подтверждение могущества Пророка, который сумел заклясть саму смерть. И главное – еще раз повторю, я сейчас не ставлю задачу подтвердить или опровергнуть легенду. Я предлагаю перекопать все возможные источники, вычислить волшебный день и объяснить его историю.

- Один вопрос, мсье профессор. Вдвоем за эту задачу взяться можно?

- Вам можно. Для остальных особо оговариваю: разрешение работать вдвоем касается только братьев Лефрансуа.

Близнецы Жан-Поль и Жан-Пьер всегда выполняли задания вместе, и даже экзаменационные доклады делали вдвоем. Никто спорить и не стал.

***
Лефрансуа-отец служил консулом в Тунисе, братья там и родились, владели арабским с детства. Факультет востоковедения был абсолютно логичным стартом их карьеры. Отец, строгий и волевой, уже позаботился – после университета каждого из братьев ждала дипломатическая служба.

На каникулах оба собирались домой. От столицы, где жил отец, до Кайруана, где Ибн Синан вел свои вычисления, от силы двести километров. Похоже, шансов на успех у них было явно больше, чем у однокурсников. Через неделю в факультетском чатике выяснилось, что за задание, кроме них, взялись только Муса, Жерар и пара девчонок из Марселя.

Ребята решили держать друг друга в курсе ситуации. Парижанин Жерар собрался покопаться в отделе восточных манускриптов Лувра.

«Я особо ни на что не рассчитываю. Просто понадергаю цитат, напишу небольшое эссе. Вы же знаете Де Полиньи – он курсовую каждому из нас в любом случае зачтет, клянусь. Просто за то, что взялись за эту задачу. Три дня работы, и курсовая в кармане. Шанс!»

Муса запросил у властей разрешение поработать в государственном архиве Алжира.
«Каждое слово Пророка, да святится имя его – истина. Но это не значит, что рассказы других про Его жизнь – тоже всегда истина. Я найду имя человека, от которого пошла эта легенда, чтобы никто не смел ставить под сомнение святость самого Мухаммеда».

Братья, естественно, собрались в Кайруан. Отец выписал им рекомендательное письмо о допуске к документам общины. Если рукописи Ибн Синана и остались, то скорее всего там.

- За день управимся? Утром туда, вечером обратно.
- Ты что? У них архив в мечети Сиди Сахаба, где-то в подвалах. Я звонил, договаривался, узнавал – впору лопату брать, чтобы от пыли откапывать. Дня три это займет, не меньше. А то и неделю.

Доходы отца позволяли провести несколько дней в хорошем отеле. Хоть какое-то приключение на каникулах!

***
Выехали в шесть утра, отец отправил на служебной с водителем. Знакомые с детства пейзажи: желтый песок, оливковые деревья, кактусовые изгороди, огромные гнезда аистов на опорах электросети. Небольшие поселки, торговля вдоль дорог. Огромные развалы бывшей в употреблении мебели, дверей, просто каких-то досок и дощечек. Несусветное барахло, неужели кто-то на этом зарабатывает? Вот продают мясо – тушка барана, только что освежеванная, подвешена на крюк под крышей лавки. Рядом привязана к колышку парочка живых баранов, их час еще не пришел. Первобытная простота, естественная жестокость.

Братья были нереально похожи, их различала только мать, ушедшая из жизни год назад. Как ей это удавалось? Она лишь отшучивалась, мол, по запаху.
Приятной внешности шатены, голубоглазые, невысокие. Обычно у близнецов к их возрасту появляются различия в характере и привычках, но тут особый случай. Может, потому что Жан-Поль и Жан-Пьер все детство провели вдвоем, почти не общаясь со сверстниками. В те годы в Тунисе было неспокойно, родители решили воспитывать детей дома, приглашали репетиторов. По выходным и праздникам им выпадало счастье поиграть с такими же юными узниками – детьми других сотрудников консульства. По будням – всегда вдвоем.

Когда пришел-таки час идти в школу, обнаружилось – братья просто не могут отвечать учителю поодиночке. Начинает один, другому обязательно надо добавить. Оттуда и пошла их манера готовиться и презентовать результаты вдвоем. В университете они отточили ее до уровня фирменного шоу.

***
До мечети прогулялись пешком, несмотря на жару. Небольшое старинное здание с минаретом, несколько внутренних двориков, колоннады, изразцовая плитка по-андалузски. А вот неожиданность – в мечети множество мужчин, внутри, снаружи. Идет молитва, сегодня какой-то особый день. Смотритель строгим шепотом сообщил, церемония продолжится еще час. Или два. Приходите через три, короче. Очень по-арабски.

Обратно взяли такси. Снова отель, можно искупаться в бассейне, а потом и подремать, вставали-то рано (и зачем, спрашивается?) Где три часа, там и четыре.
Жара в Кайруане, конечно, дикая. Побережье далеко, ветер дует из самой Сахары. Жаркий, как горячая вода из-под крана, обжечься можно, иной раз налетит порыв – вздрагиваешь от неожиданности, как ошпаренный.

Новая попытка попасть в архив. Кондиционер у местных таксистов не в чести, бензин экономят, гоняют с ветерком, окна настежь. Объехали старый город, снова мечеть, задремавший смотритель – недовольный, хмурый, неразговорчивый. Минут пять изучает рекомендательное письмо.

-Мы же ответ получили от мэра, вот разрешение. Имам тоже согласие подписал.
- Ничем не могу помочь. Ключи только у муллы.
- А где мулла?
- Уже ушел, сегодня больше не придет.
- Прекрасно. Когда мы сможем его застать?
- Завтра.
- Во сколько?
- Иншалла…

Идея позвонить мулле отвергнута с негодованием. Как можно беспокоить святого человека по таким пустякам?

- Завтра так завтра…
- Хе-хе, а ты говорил, за день управимся.

Остаток дня проторчали в отеле. Достопримечательности уже сто раз видели, цивилизованно посидеть в городе негде. Только на стуле посреди тротуара с кофе или кальяном, как местные. Та еще романтика.

Вечером на связь вышел Жерар. Худой, остроносый,
подвижный, всегда эмоциональный, он был возбужден еще более обычного:

- Ребята, в первый же день – такая удача! Ибн Синан действительно существовал, жил в конце одиннадцатого века, упоминается в хронике Абу Джебера. Правда, под конец жизни с ним случилось что-то странное – то ли от веры отступил, то ли с Шайтаном связался. Скоро узнаю, завтра собираюсь дочитать. Но главное не это. Держитесь за свои помидоры, ребята. Я нашел таблицы!

- Ух ты! Везет же! Теперь зачет твой. Жан-Поль, братец, может уже поехали домой из этого чертова Кайруана, все равно нам ничего не светит?

- Парни, я же говорю, Де Полиньи каждому зачет поставит, клянусь. В прошлом году он ровно такой же трюк с факультетом лингвистики проделывал. Только задание было другим. Я с вами рад поделиться, особенно если пива в сентябре поставите. Кстати, к этим таблицам не помешал бы ключ какой-нибудь. Может, вы его и отыщете. А то не понять ничего, какие-то цифры, схемы странные. Вроде арабских мореходных карт, помните, на втором курсе проходили?

Внезапно в видеочат ворвалсь Жаклин, одна из марсельских студенток:

- Ребята, всем привет, какие вы молодцы. А можно на эти таблицы посмотреть?
- Ого ты хитрая, - присвистнул Жан-Пьер, - Жерар всю работу сделал, а ты на халяву пристроиться хочешь?
- Парни, да ладно, мне не жалко, - заулыбался Жерар, - я таблицы сейчас в наш чатик скину. Жаклин, с братьев пиво, а с тебя тогда что?
- Не дождешься. У меня парень есть. Поэтому я, кстати, и влезла в беседу. Помочь же хочу. Мой Филипп, вы не поверите, астроном. И математик. В Институте Лагранжа работает. Он-то мне и помог на втором курсе с мореходными картами разобраться.
Жерар был не против. Братья пожали плечами – нельзя быть таким добрым, конечно. Но таблицы - его находка, и он вправе делиться ею с кем угодно. Жан-Поль кивнул:
- Пойду на ресепшн, распечатаю таблицы покрупнее. Завтра в архиве поищем что-нибудь похожее. Может, действительно на ключ натолкнемся.

***
Вечер не задался. Жан-Поль выгнал брата из номера, поболтать с подругой без свидетелей. Фактически, Жозефа была его невестой, предложение сделано и принято, дело лишь за датой свадьбы. Идеальная пара, она на пару лет младше, красивая, улыбчатая, легкая, радостная.

- Любимая, не представляю тебя судьей или корпоративным юристом!
- Есть же еще социальная работа. Буду представлять интересы бедных и обездоленных. Мне бы, конечно, быть детским врачом, но ты знаешь, родители решили за меня.

Родители Жозефа Де Брийе – аристократы старой формации, гордившиеся дворянским титулом, словно он что-то значил в двадцать первом веке. Породниться с семейством Лефрансуа они нашли хорошей идеей. Династический брак, дети ни в чем не будут нуждаться, а внуки – тем более. Таков семейный консенсус.

Однокурсники им завидовали, не скрывая. Иногда Жан-Полю казалось, что ему завидует даже брат. Идеальная девушка, идеальный брак, родовое гнездо Де Брийе в наследство. Но в его системе координат все было максимально просто. Он любил свою невесту – искренне и без раздумий. А остальное – просто приятные бонусы судьбы, не более.

***
Стук в дверь.
- Ну что, Ромео, не устал еще от виртуального секса? Впусти брата уже!
Жан-Пьер ввалился в купальных шортах и тапках.
- Бассейн закрывается, пора на ужин.
- Слушай, ты ревнуешь меня к Жозефа, что ли?

Забавно, но раньше эту тему братья никак не обсуждали. У одного невеста, у другого периодические романы, ничего серьезного. В их парижском доме общей была только кухня – спальни отдельно, и даже входы с разных улиц.

- Ни в коем случае! Но арабские таблицы сами себя не изучат. Ты их распечатал?
- Конечно.
- Возьмем в ресторан, может под бутылочку муската идеи появятся.

«Какая же она курица. Знатная курица. Курица-дворянка. Лишь бы замуж быстрее выскочить. А тут такое везение – и парень приятный, и маменька с папенькой одобрили. Фэйс-контроль пройден, остальное неважно. Через пару лет Жан-Поль пожалеет, конечно, но будет поздно. Наплодят цыплят полный дом. Да и кто им позволит развестись…»

***
Таблицы, найденные Жераром, после пары бокалов муската стали еще загадочнее. Жара, плотный ужин – братья улеглись спать задолго до полуночи. Встали рано, пошли в мечеть к утренней молитве, чтобы наверняка.

Семь утра, но торговля в старом городе идет вовсю. Братья решили срезать путь через крытую часть рынка – сук. Узкие проходы – то ли переулки, то ли коридоры. Тесные клетушки ремесленников. Вот настоящая автомастерская на десяти квадратах.

 На такой же площади четверо мастеров вручную раскрашивают изящные изразцы. А вот – колоритный точильщик, древний седобородый старик. Его станок еще древнее – педальный привод, толстый кожаный ремень. В руках нож, явно старинной работы – Жан-Пьер еле смог оторвать восхищенный взгляд.

Пришли быстрее, чем рассчитывали. Ждать пришлось до восьми, но мулла тут как тут, уже успех. Сухой флегматичный человек, еще не старый. Глянул на бумаги, кивнул, полез в пыльный шкаф, достал связку древних ключей.

- У нас есть правила. Во-первых, в подвал может пройти только один человек. Во-вторых, с собой нельзя брать мобильный телефон. И фотоаппарат. Ручку и блокнот – можно.

Спорить с муллой не представлялось возможным. Это как спорить с морем или небом. Или с этой бесконечной пустыней вокруг.

Жан-Пьер достал мобильный, отдал брату:
- Давай я сегодня до обеда там поковыряюсь, а потом ты меня сменишь.
- Ладно, как скажешь.
Жан-Пьер спустился по каменным ступеням, открыл скрипучую дверь:
- А где тут у вас выключатель?
- А нет там у нас выключателя, - мулла едва заметно ухмыльнулся, - этой мечети больше тысячи лет, откуда в подвале электричество?

Братья одновременно выругались. Одними губами, молча – вслух в святом месте нельзя. Жан-Пьер включил дипломатию:
- Понимаете, уважаемый господин мулла, мы пишем научную работу. Мы не просто какие-то приезжие французишки, мы родились здесь и любим эту страну. Мы даже одежду выбрали с уважением к святому месту. Все, что нам нужно – просто доступ в ваш архив. Со всем уважением.

Мулла смягчился, извлек из шкафа масляную лампу:
- Не помню, когда ей пользовались, но внутри даже масло есть. Через полчаса откроются магазины в новом городе, можете там купить хороший фонарь, а пока так.
Жан-Пьер присвистнул, ух ты, какой антиквариат! Настоящее приключение.
Жан-Поль тоже воодушевился. Хоть какое-то занятие нашлось:
- Где тут ближайший магазин электротоваров?

***
Долго искать не пришлось. Мощная туристическая лампа на светодиодах, и даже аккумулятор заряжен. Когда Жан-Поль вернулся в мечеть, муллы уже не было. Зато на месте был вчерашний сторож, по-прежнему неприветливый.

- Вам туда спускаться нельзя.
- Но как передать лампу? С той, масляной, работать совершенно невозможно.
- Не знаю. Можете позвонить.
- Ему же телефон не разрешили с собой брать. Как я позвоню?
- Не знаю. Можете крикнуть.
- Хорошо, как скажете.

Жан-Поль спустился по лестнице, встал возле двери, громко позвал брата. Ответа не последовало.

Правду говорят, что близнецы хорошо чувствуют друг друга. Внезапная тревога, Жан-Поль решительно шагнул внутрь, к черту правила, брат в опасности! Темные сводчатые коридоры, свет лампы где-то вдалеке. Сумрачное помещение, сундуки со свитками, лампа на полу, Жан-Пьер без сознания ничком. Странный запах – пряный, терпкий.

Жан-Поль подхватил брата, поволок к выходу. Сторож, оставив неуклюжие попытки помочь, забрал масляную лампу. В дневном свете она внезапно потухла, словно задул кто-то.

Вызвать медиков? Внезапно Жан-Пьер расплылся в блаженной улыбке. Не открывая глаз. Фактически, не приходя в сознание:

- Перепугались? А уж я-то как перепугался.
- Брат, что с тобой? Тебе лучше? Что это было?
- Мне просто прекрасно. Чуть-чуть подремать, и все отлично будет. Ты туда можешь не ходить, я все нашел. Зачёт наш. Весь мир наш, на самом деле. Потом расскажу.
Жан-Пьер отключился. Жан-Поль со смотрителем уложили его на замызганный диван в служебной каморке. Звать медиков?
- Прошу, давайте обойдемся без этого! Начнутся расследования, нам этого не надо. Видимо, в подвале какой-то газ. Больше никого туда не пущу, клянусь! И вас тоже не пущу.
- Пару минут ждем и решаем.

Ровно через две минуты Жан-Пьер бодро поднялся:
- Брат, вызывай такси, не хочу пешком по такой жаре.

***
- Ну рассказывай, что с тобой приключилось?

Жан-Пьер мечтательно улыбнулся:
- Ничего. Просто стало душно, воздуха в подвале мало, вот и отключился.
- С тобой никогда такого не происходило. Может, врачам все-таки показаться?
- Может. В любом случае, не сейчас. Какие тут, в Кайруане, врачи? Ветеринары?
- Смотри, нам обоим Жерар звонил, раз по десять.
- Так перезвони ему.
- Связь плавает. Приедем в отель, оттуда попробую.

Добрались за считаные минуты. Водят тут лихо даже по парижским меркам. Солнце уже высоко, сорок метров до стеклянных распашных дверей – настоящая пытка. Внутри ледяная прохлада, сколько же энергии потребляют тут кондиционеры?

Жан-Пьер, похоже, окончательно пришел в чувство.

- Я в душ. Сколько я времени на немытом полу провел?
- Минут десять максимум. Что-то Жерар не отвечает, странно.
- Неважно. У нас есть все, что нужно. Вот.
Из длинного рукава строгой рубахи появился свиток. Похоже, очень древний.
- Здесь наша загадка и наша разгадка.
- Ты что, спер его? Я в шоке.
- Нет. Просто взял изучить. Тут что-то вроде инструкции. Неважно, что произошло полторы тысячи лет назад. Важно, что может произойти прямо сейчас. С нами. Гляди!
Жан-Пьер торжественно развернул свиток. Пергамент оказался неожиданно мягким, упругим, свежим.
- Ты шутишь? Это на каком языке?

Жан-Поль уже устал удивляться за это утро. Символы на пергаменте были совершенно неузнаваемы, ни на один известный алфавит не похожими. Арамейский? Коптский?
Странно, но Жан-Пьер тоже изумился:

- Там, в подвале, все отлично читалось, классический арабский. А тут, согласен, какие-то каракули. Может, я нечаянно не тот свиток в темноте прихватил?

Жан-Пьер торжественно сбросил одежду и удалился. Жан-Поль взял телефон, загуглить странные знаки. Внезапно аппарат пискнул, поймал сеть наконец-то. Сообщение от Жерара. Голос словно после долгого бега, хриплый, задыхающийся: 

- Парни! Ни в коем случае не вскрывайте черную печать! Ни в коем случае!
Жан-Поль перевел взгляд на краденый манускрипт. Наружный виток плотный, выгоревший, потертый. Обмотан конским волосом. Черная печать. Сломана.

Жан-Пьер торжественно появился нагишом из душа. Рассказывать наотрез отказался:
- Все вопросы потом, дико хочу спать. Не буди, пожалуйста, дай отдохнуть.

****
Даже в онлайн-архиве университетской библиотеки не нашлось ключика к загадочному языку манускрипта. Жан-Поль сходил искупаться, прилег подремать, проснулся – Жан-Пьер все это время спал как убитый. Звонок в чате, сразу оба телефона. Жан-Поль взял наугад:

- Муса, привет! Вижу, лицо радостное.
- Еще бы! Никто трубку не берет, хорошо, что ты взял, так хочется поделиться! Ты, кстати, который из вас?
- Жан-Поль. Весь внимание.
- Я только что из архива. Невероятная удача, на третий день всего! Это стихи. Понимаешь, это поэма. Всего лишь поэма, выдумка. Аль-Абаи написал. Я такого не знаю, но вроде как ученик самого Рашид-аль-дина, помнишь, на втором курсе проходили?
- Не помню, давай уже к сути!

- Короче. Смерть в образе человека живет среди людей. В поэме она вроде как ни ангел, ни демон, просто такое существо промежуточное. И ей очень хочется увидеть Всевышнего, да будет Он славен в веках. Понятное желание, да? Но как Его можно увидеть в этом мире и в этой жизни? А в другой мир Смерть попасть не может, она же не может сама умереть.

И вот ей однажды является Пророк, да святится имя Его. Смерть молит Его хоть на секунду приоткрыть двери рая. Тот в своей бесконечной милости дарует Смерти целый день провести у подножия трона Всевышнего в молитвах о славе Его. И отправилась Смерть в рай с благодарностью, и не умер никто на Земле в этот день, и возрадовался Пророк!

- Круто! Курсовая точно твоя. Объясняется практически всё.
- Ну почти. Там вторая часть есть. Точнее, была. Как всегда, прознал об этом Шайтан, будь он проклят на веки вечные. И что-то замыслил, но манускрипт на этом месте обрывается.
- Да и черт с ним, с Шайтаном, прости за каламбур. Ты нашел все, что надо.
- Это так. Причем, похоже, Смерть в рай пустили лишь один раз, не факт, что это повторялось.
- Ибн Синан зря старался со своими социологическими опросами?
- По итогу не зря. Закон статистики открыл.
- Все во благо. Что теперь думаешь делать?
- У меня еще неделя есть, покопаюсь тут не спеша. Может, продолжение найду. Самому интересно.
- Всего хорошего! Ты крут.
- Тебе удачи. Брату привет!

***
- Брат, вставай! Весь день дрыхнешь. Я проголодался, идем ужинать?
- Ужинать? Совершенно не хочу. Как день провел?

Жан-Поль пересказал историю Мусы, послание Жерара (который так ни разу и не взял трубку), свои попытки определить язык манускрипта. Жан-Пьер слушал рассеянно:

- Похоже, наш Оскар будет вручен Мусе. А насчет печати… мало ли что имел в виду Жерар. Да и на нашем свитке она не совсем черная, приглядись.

- Ты можешь объяснить, зачем забрал свиток из подвала? И почему утром сказал, что у нас все теперь в руках?
- Я? Такое? Сказал? Видимо, от обморока не отошел. Да и взял, видимо, бессознательно. Честно говоря, до сих пор не в своей тарелке. Какие-то газы в подвале скопились, туда больше нельзя.

Оба телефона враз забренчали. В чатик вошла Жаклин.
- Привет, ребята! Мы тут с Филипом в Портофино рванули, как-то я выпала из жизни. Нашли что-нибудь?
- Муса нашел точно. А у нас, похоже, тупик.
- Ой, интересно, наберу его, спрошу. У нас тоже кое-что есть. Короче, по порядку. Сначала Филип сказал, мол, в отпуске заниматься этой ерундой не буду, у меня получше занятие есть. Я тут ему каждую ночь занятость обеспечиваю.
- Ммм, ты именно об этом собиралась рассказать? Лучше бы тогда видео сняла.
- Ладно, ближе к делу. Он ребят в лаборатории попросил глянуть. И знаете что? Это действительно календарь, и там действительно какой-то день повторяется. Но это не обычный календарь, то ли по затмениям время считается, то ли по кометам каким-то. Короче, я не поняла толком. Филипа попрошу объяснить, но уже завтра, он спит сейчас. Устал, мой лев.
- Я одно понял, - попытался резюмировать Жан-Поль, - ты позвонила сказать, как ты счастлива и довольна в сексе.
- Я позвонила сказать главное. Парни из лаборатории сказали, что этот день завтра. Может, вам как-то пригодится.

Внезапно включился Жан-Пьер. Он словно проснулся, отошел наконец от своего полуобморочного состояния. Полурассеянная, слегка презрительная улыбка, не покидавшая его сегодня даже во сне, резко слетела:

- Пригодится. Жаклин, дорогая, еще как пригодится!
- Да, я молодец, я знаю! Филип меня не только за роскошное тело ценит…
Пару минут братья пытались попрощаться. Когда это удалось, Жан-Пьер оживленно воскликнул:
- Брат! Я все-таки проголодался. Скорее ужинать! И непременно бутылочку муската!

***
- Стейк, пожалуйста! С кровью.
- Жан-Пьер, ты же никогда такое не любил. Да и вино мы белое заказали, к мясу-то как?
- Не беда! Закажем еще красного. Праздновать так праздновать!
- Что мы празднуем, может, объяснишь?
- Канун великого дня! Ве-ли-ко-го! – Жан-Пьер вел себя, словно под шофе, хотя выпить успели лишь по бокалу.

Жан-Поль чуть ли не машинально взял в руки телефон. Брат отреагировал неожиданно резко:
- Снова свое драгоценной невесте звонить собрался?
Жан-Поль внезапно осознал, что сегодня на фоне всех событий пропустил традиционный созвон. Кольнула вина – и перед ней, и – непонятно почему – перед братом.

- Нет, просто новости полистать. Чем там мир живет, кроме наших манускриптов.
Хотя, почему он должен оправдываться?
- В факультетский чатик давно не заглядывал. Может, каникулы отменили.
Чат, стоявший на беззвучке, неожиданно оказался в топе. Куча новых сообщений. Может, вправду что-то важное? Жан-Поль остолбенел.
- Брат, представляешь? Жерар погиб…

***
Тело Жерара нашли на стройке, неподалеку от университетской библиотеки. Он упал с большой высоты, сразу насмерть. В рукаве обнаружился древний свиток. Жан-Поль погрузился в поток обсуждений: кто-то писал, у Жерара давно была депрессия, кто-то возражал: это не самоубийство, а несчастный случай. Гадали, зачем Жерар полез на недостроенную башню, как он вообще туда пробрался…

Жан-Пьер не проявил к теме интереса:
- Жизнь богата странными событиями. Давай за него выпьем, брат. Жерар был хорошим парнем, но слабоват оказался.
- Что значит «слабоват»?
- Неважно, забудь. Помянем душу товарища. Еще по бокалу.

«Я его не узнаю. Откуда эта усмешка постоянная, этот едкий тон? Брата словно подменили. Может, в подвале какой-то жесткий наркотик был, и Жан-Пьера еще не отпустило? Порой я даже боюсь. Что за сущность в него вселилась? К черту всё, надо ехать отсюда завтра же! И обратно в Европу. Жозефа! Я же ей так и не позвонил!»

Словно прочитав мысли брата, Жан-Пьер неторопливо отреагировал:
- Поздно уже ей звонить. Лучше выпьем. Гляди, какой у меня стейк аппетитный. Не хочешь попробовать?

***
- Черт, что случилось?

Жан-Поль проснулся от холода. Он лежал, полностью обнаженный, поверх одеяла, кондиционер работал на полную мощность. Голова болела дико. Такое похмелье с ним случалось чуть ли не впервые.

- Жан-Пьер, ты там как? Я еле живой. Какого черта ты кондер включил на полную?
Тишина в ответ. Жан-Поль сполз с кровати, первым делом – к мини-бару. Бутылочка ледяной колы, райский нектар. Заглянул в спальню брата. Никого.

Мысли шевелились еле-еле. Вот они вчера за ужином… традиционная бутылочка муската, затем красное, под стейк… потом еще какое-то вино… провал, темнота. Где Жан-Пьер? О, записка! Под самым носом не заметил!

«Брат, не теряй меня этой ночью. Помнишь девчат за соседним столиком? Я пошел продолжать вечеринку. Жаль, ты слегка перепил, а то бы и тебе хватило»
Отлегло. Поступок не совсем в духе Жан-Пьера, прежнего Жан-Пьера, но все хоть как-то встает по местам. Тревога отпустила, зато похмелье накатило очередной волной. Что там насчет колы в мини-баре? Кончилась? Зато осталось пиво. Пять утра, три глотка, поспать еще пару часов.

***
Девять утра. Жан-Поль проснулся в нормальном самочувствии, словно и не болел с похмелья накануне. Брата до сих пор не было. Вот Казанова! Ладно, надо успевать на завтрак.

Первый сюрприз после душа – нет мобильного. Хотел набрать брата. Второй сюрприз – вещей брата тоже не было. Но самое странное - одежда Жан-Поля тоже исчезла! Все, в чем он был вчера – бельё, светлые льняные брюки, рубашка с целомудренно длинным рукавом. Но свежая смена нашлась на своем месте, в шкафу.

А что в сейфе? Заселившись, братья побросали туда документы, наличные деньги, ключи. Жан-Поль уже не удивился, обнаружив пустоту. Все это выглядит, словно Жан-Пьер его вечером подпоил, забрал деньги, телефон и документы, одежду зачем-то взял (она же потная, фу). Подкинул записку, оттянуть момент разоблачения. И исчез. Но так не может быть, это же брат, родной, больше чем родной!

Ладно. Думать лучше на сытый желудок.

***
Годных версий не появилось, зато созрел план действий. В отеле был маленький бизнес-зал с компьютером и телефоном. Серия простых манипуляций, и вот осталось только купить новый смартфон и восстановить симку. Да здравствует современный цифровой мир! Деньги Жан-Поль договорился обналичить через ресепшн, осталось немного подождать, пока все транзакции пройдут.

На сообщения и звонки брат не отвечал. Неужели он действительно так подло поступил? Зачем? Но почему молчит Жозефа? Возьми же трубку, любимая!
Что там Муса опять пишет? В чатике – несколько фотографий, старинные манускрипты, арабская вязь.

«Если лень переводить, вкратце слушайте. Прознал проклятый Шайтан про договор Смерти и Пророка, да святится имя Его. Нечистый понял – вот он, шанс! Потому что, если кто-то убьет человека в этот день, Смерть выгонят из рая. А она в качестве неустойки заберет души всех, кого щадила все эти годы в заветный день. Между прочим, это тысячи и тысячи по всему миру. Исключительно праведников.
Но никто из людей не может убивать в этот день. Только сам Шайтан в теле человека, потому что договор на него не распространяется. Известно, что Шайтан порой вселяется в людей. Или через неправедный подарок, или через масляную лампу, или через купание в нехорошем водоеме. Но Шайтан не мог вычислить нужный день, поэтому он многие столетия ждал. И дождался. Ибн Синан рассчитал заветную дату, приступил к нему нечистый, сначала соблазнял всеми благами, затем угрожал и пытал. Ибн Синан секрет не выдал, и Шайтан снова затаился.

Ребята, я знаю, вы считаете это сказкой. Честно говоря, я сам не особо верю, но, получается, Шайтан, да будь он проклят во веки веков, несколько сот лет дожидался именно нас.  У нас проблемы, Хьюстон. Полагаю, Жерар погиб не случайно.
Жаклин, ты поняла? Предупреди Филипа и его коллег из института – пусть будут осторожнее! Близнецы, умоляю, сидите дома, не трогайте незнакомые предметы и не купайтесь где попало. Нам нельзя выдать тайну Проклятому. Сам я пойду в медресе при Главной мечети, попрошусь пожить пару дней. Там безопаснее всего.
Храни нас всех Аллах!»

***
Жан-Поль застыл, ошарашенный. Этого не может быть! Мы живем в двадцать первом веке, как можно верить в старинные сказки? Одно правда – осторожность никогда не помешает, творятся действительно странные вещи.

Звонок отцу, аккуратные наводящие вопросы. Да, Жан-Пьер еще вчера вечером звонил, попросил прислать машину как можно раньше с утра. Он уже улетел, говорит, срочные дела в Париже. Разве ты не в курсе, странно.

Жозефа по-прежнему не отвечает. Это уже не смешно. Жозефа, милая, ты где? Ответь, как только сможешь! К черту ждать до завтра, сейчас он возьмет смартфон, подключит платежи и сможет рассчитаться за такси, срочно в Тунис, оттуда в Париж первым же рейсом!

Стоп. Это международный рейс, понадобится паспорт. Что делать?

Жан-Поль поборол искушение немедленно бежать за смартфоном. Сначала надо четко понять, что происходит и как поступить. Хорошая идея – взять паузу на несколько минут, вырваться из карусели зациклившихся мыслей, остановить внутреннюю панику.  Жан-Поль нарочито медленно направился в номер. Сейчас он просто соберет вещи и еще раз хорошенько осмотрится. Может, брат оставил какие-нибудь подсказки?

Конечно, оставил. Свиток. На самом видном месте. Жан-Пьер тогда сказал, что тут загадка и разгадка… и почему-то сам не смог прочитать странные письмена. Хотя в подвале они ему показались классическим арабским.

Подвал?

Именно там его брат стал совершенно другим человеком. Именно там он узнал что-то, что заставило его совершить свои странные и подлые поступки. Лучше потерять полчаса и попытаться узнать, чем сломя голову бежать непонятно куда.
Свиток ловко обвился выше локтя. Совершенно незаметно.

***
- Здравствуйте! Вы меня помните? Мы вчера тут с братом были.

На лице смотрителя испуг – вот-вот закричит «чур меня, чур!»

- Мне гораздо лучше, все нормально. Это я вчера, честно сказать, с похмелья себя плохо почувствовал, а внизу духота, вот плохо и стало. Сегодня все нормально, правда!
- Что вам нужно? Архив отныне закрыт для посещений.
- Я на минуточку. Только на минуточку. Понимаете, вчера я выронил ключи, когда упал. Вечером хватился, но возвращаться было уже поздно. Я буквально на ваших глазах туда пройду, подниму их и обратно. Всего минуточку.

Некоторое время смотритель упирался, но Жан-Поль был настойчив.  Той настойчивостью, за которой легко читается отсутствие других вариантов. Смотритель вздохнул, полез в шкаф и достал… вчерашнюю старинную лампу.

- А где фонарь? Впрочем, ничего, все отлично, лампа тоже годится.

Конечно, фонарь давно уже дома у смотрителя. В хозяйстве вещь полезная.

Договорились: смотритель ждет у входа, Жан-Поль (в роли Жан-Пьера) кричит в случае опасности. Если через пять минут он не возвращается, смотритель вызывает подмогу и идет в подвал на выручку.

Лампа зажглась с одной спички. Жан-Поль, атеист, никогда еще так не хотел перекреститься перед первым шагом в темноту. Сейчас это дважды неуместно, конечно.

Жан-Поль сразу прошел во вторую залу, где вчера нашел лежащего брата. А вот и открытый сундук с манускриптами. Толстый слой пыли, глубокие следы – словно толпа бегала по комнате туда-сюда.

Свиток словно сам выскользнул из рукава. Лампа загорелась ярким светом, неестественно голубым. Жан-Поль вгляделся. Что происходит? Буквы словно поползли по пергаменту, меня свой вид и порядок. Да, это арабский.

«О, владыка свитка! Примешь меня – станешь равным мне. Открыл черную печать – откроешь и красную. Бессмертие станет наградой. Используй мой дар, и будешь славен и богат в веках»

И всё?

Внезапно лампа вспыхнула ярким оранжевым светом. Из нее заструился темный густой дым. Газы? Те самые, отравившие брата! Жан-Поль бросил свиток в сундук и метнулся к выходу.

- Что угодно моему господину?

Женский голос, мягкий, низкий, приятный. Жан-Поль обернулся. Как в старинной сказке! Словно сотканная из дыма, призрачная, нереальная. Такая красивая! Нечеловечески красивая…

Девушка в полупрозрачной струящейся одежде сделала несколько шагов. От ее аромата кружилась голова. Почти касаясь, она повторила вопрос. Еще шаг, почти вплотную…

- Ты не мой господин! Твой запах… чужой запах!

Лицо девушки исказилось. Огромные глаза наполнились кровавым огнем. Улыбка распахнулась еще шире, обнажив огромные клыки.

- Мсье, как вы там? Пять минут прошло, вы в порядке? Нашли ключи?

Жан-Поль встрепенулся, отпрыгнул к дверному проему и ринулся к выходу.

- Мсье нашел ключи?
- Да, спасибо.
- А лампа?
- Простите, там оставил.

Жан-Поль почти грубо отодвинул смотрителя, выбежал на свет, к выходу. Город жил обычной жизнью. Отчаянно сигналили такси. Прохожие жались к теневой стороне, болтали по мобильным, что-то покупали у лотков. Надо попить воды, посидеть в прохладном месте, успокоиться. Что это было?

 В двух кварталах – офис мобильного оператора. Восстановить номер без документов в чужой стране – задача не из простых, предстояло повозиться. Кондиционеры работали на полную, Жан-Поля бросило в пот. Странно, в этом климате потеешь не на жаре, а в прохладе. Рубашку хоть выжимай.

Рубашку! «Твой запах – чужой запах!» Жан-Пьер взял одежду, чтобы выдать себя за меня. Жозефа! Для остальных запах не имел значения, итак бы перепутали. Брат полетел именно к ней!

Жан-Поль еле дождался окончания процедуры:

- Папа, здравствуй еще раз! Прости, я никогда не просил тебя о таком, я все объясню. Дома буду сегодня, сам доберусь. Мне нужен дипломатический паспорт.

***
Жан-Поль быстро пожалел, что пошел в отель пешком. Начало третьего, жара просто убийственная. Вот крытый рынок, хоть часть пути пройдет по тени. Большинство лавочек закрыты, торговля возобновится ближе к пяти. Лишь в автомастерской какое-то бренчанье, да точильщик монотонно правит очередной нож. Он вообще отдыхает когда-нибудь?  Откуда у него столько работы?

Жан-Поль пригляделся. Да, это тот самый нож. Страшная красота смертельного оружия. Узорчатая ручка, по узкому трехгранному лезвию тонкая вязь. Явно старинный. Явно знающий, что такое смерть. Дрожь по всему телу.

Внезапно старик-точильщик остановился. Медленно, все корпусом обернулся к Жан-Полю и протянул кинжал.

- Господин, это для вас.
- Для меня?
- Хозяин сказал, вы знаете, когда открывать красную печать. Возьмите, денег не надо.

Рукоять улеглась в ладони, как младенец в колыбели. Жан-Поль интуитивно почувствовал – возражать не надо. Сейчас любой предмет, любое слово может стать ключом к разгадке.

Жан-Поль вышел на центральную улицу. Жара, не совместимая с жизнью. Внезапный озноб, словно ледяной воды за шиворот. Так вот что означает «открыть красную печать»!

***
До гостиницы за две минуты. Скорее вызвать такси. Дзинь – сообщение. От брата. Внезапно. Видео: Жозефа, радостная, довольная, в гостиничном халате на голое тело:

- Жан-Пьер, привет, возвращайся в Париж, приглашаю на устриц! Привези бутылочку местного муската, Жан-Поль его очень хвалит. Ладно, я в душ, до встречи!

Черт! Черт! Она купилась, она обозналась! Жан-Пьер, сволочь, руки прочь от нее! Тот словно услышал. Звонок по видео:

- Привет, брат! А ты отстаешь от графика. Я думал, ты симку уже к полудню успеешь восстановить.
- Жан-Пьер, скотина, даже не вздумай ее коснуться!
- Уже коснулся. Даже два раза. Прости, я ее недооценивал, она прелесть. Думаю, еще разочек успеем до заката.
- Почему она? Почему не я, например?
- Ты не поверишь, брат, я тебя люблю. А потом, знаешь, мне приятно будет наблюдать, как ты стареешь и умираешь, пока я остаюсь молод и силён.
- Но почему ты не убил кого-то случайного? Почему Жозефа?
- Ради тебя. Ради твоей ненависти. Хочу наслаждаться ей до конца жизни. Твоей жизни.
- Я все знаю. Знаю, что было с тобой в подвале. В тебя черт вселился. Брат, опомнись, ты же не такая сволочь, ты не убийца! Я все прощаю! Ты же не причинишь ей вреда?
- Ты все равно не успеешь. Знаю, ты звонил отцу. Может, он тебе и поможет с документами, но ехать два часа на такси, потом лететь. Ну долетишь, а где нас собираешься искать? К тому времени красная печать будет открыта, а я буду вне доступа, на вершине могущества и бессмертия. Прости, высокопарно выразился, но момент требует.

Перехватило дыхание. Что правда, то правда, не успеть. Вдруг словно свежий ветер в голове – меняем тактику.

- Я хочу поговорить с тем, кто вселился в моего брата.
- Я всегда жил в твоем брате. И в тебе. И в каждом человеке. Не смотри больше глупые фильмы про экзорцистов.
- Хочу открыть красную печать сам. Я этого заслуживаю больше. Хочу быть бессмертным сам.
- Внезапно. Из любопытства потрачу ещё пару минут на болтовню. Аргументируй.
- Чем ты собрался открыть печать? Гостиничным штопором?

Растерянный взгляд. Жан-Поль почувствовал, что попал в цель.

- У меня есть кинжал. Вот он. «Используй мой дар, и обретешь богатство в веках». Дар – у меня в руках, мне этот кинжал только что на улице подарили. Сказали, только он откроет красную печать.

- Хороший аргумент. Но, мне кажется, орудие не принципиально. Спасибо за подсказку, погнал в ближайший магазин за ножиком.

В голосе Жан-Пьера не было прежней наглой уверенности. Видимо, довод подействовал, появились сомнения. Жан-Поль продолжал импровизировать.

- Хозяин ледяной тьмы, позволь именно мне разорвать заклятие. В моих руках твое оружие. В моем сердце нет сомнений. Пока этот донжуан бегает за кухонным ножом, я выйду из номера и покрошу в мелкие куски всех, кто сейчас валяется возле бассейна.

- Так нечестно, - Жан-Пьер почти плакал.

- Я принимаю тебя. Хочу быть равным тебе. Я выполню твою волю сию минуту.

Внезапная волна ледяного холода, затем жар, снова холод. Зрение словно пропало на мгновение, потом сделалось неестественно острым. Стали слышны все звуки вокруг, каждый в отдельности – разговоры у бассейна, телефон на ресепшн, торговцы на рынке. Даже мысли стали слышны. Каждая мысль каждого человека на Земле.

Жан-Поль провалился в бездну звуков, ощущений, образов. В пучину тотального знания и чувствования. И в этой Вселенной его собственная личность вдруг стал ничтожной каплей, начала исчезать, растворяться.

Последним сознательным усилием Жан-Поль вогнал кинжал себе в предплечье. Булатная сталь вошла глубоко в столешницу, пригвоздив руку к столу.

Брат, ты свободен. Жозефа, ты будешь жить.

***
Длинные утренние тени, узкие переулки, теплая охра старинных стен. Базар пуст, спят еще по домам и покупатели, и торговцы. Только седобородый сутулый старик подметает метлой мостовую. Из тени самого кривого переулка вдруг появляется старуха в черной одежде.

- Мир тебе, почтенный!
- И тебе мир, уважаемая. Не стал вчера беспокоить в твой заслуженный выходной. Но, поговаривают, ты нарушила договор. А значит, этот выходной был у тебя последним.
- Врут, всё врут. Как я могу осмелиться? Весь день, круглые сутки провела… сам знаешь где. У любого спроси, Архангелы свидетели. Говорят, какой-то бес сам себя заколол, но демоны не в моей юрисдикции, ты же в курсе.
- Ой, смотри у меня!
- Клянусь, в этот день на Земле ни один человек не умер. Мое слово – могила, ты же знаешь.