Лейтенант груздев - после Победы глава 3

                Дорожные злоключения

   Со второго на третье января 1946 года наш поезд Берлин – Брест, под вторым номером, управляемый русской бригадой, покинул столицу Германии.
   С попутчиком разместились в двухместном купе, выпили. Пытались что-то разглядеть в окно. Тщетно, только телеграфные столбы да лес бесснежный. Оставшийся позади город Кюстрин, не видели, уснули от качки.

   Проснулся от сильной боли, лежу на полу, рядом приёмник «NORA», что купил у старшины на вокзале. Боль в колене, Поезд стоит, слышны отдельные крики. Василь на месте, бужу:
- Вставай, стоим…
Василь что-то пробурчал и повернулся на другой бок. Не отступаю:
- Подъём! Тревога!
Мгновение и Батя на ногах:
- В чём дело, что случилось?
- Стоим, вот что случилось. Слышишь, какие-то крики? Нужно пойти разузнать, в чём дело? Ты не спи, а я схожу. Смотри, не усни.

  Впереди кричали, ругались трёхъярусной бранью с матерью и богом вперемешку. Стало быть, дело серьёзное. Спускаюсь по ступенькам и иду вперёд. Боже ты мой: паровоз на боку. На него взгромоздился первый вагон, на первый второй, и так до третьего. Мой, пятый вагон, выходит, только толкнуло.

   Стал народ собираться, рассуждать о причине крушения. Что делать, как двигаться дальше и поднимать паровоз и вагоны?
- Вынимайте раненых из вагонов, - кричал кто-то в темноте.
Подошёл наш начальник эшелона, полковник, распорядился:
- Кто невредим, окажите помощь другим.
Узнаём от появившегося с автоматом солдата причину крушения:
- Стою на площадке последнего вагона. Вроде дремлется, вроде не дремлется.
   Покачивает из стороны в сторону, клонит ко сну, но креплюсь – не сплю. Наш поезд двигается неспешно.
Гляжу, огонёк нас постепенно догоняет. Всё ближе и ближе, подумал по соседнему пути. Присмотрелся, а путь один. Куда же он прёт? Не могу разобраться. Неужели сплю? Крикнул. Нет, не сплю.
   Вырисовывается силуэт паровоза, над ним дым.
Я автомат «за спину», спрыгиваю с подножки да бежать от полотна. Как врезался догоняющий паровоз во впередиидущий, не видел. Слышал какой-то резкий металлический скрежет и стук. Вот и всё.

- Спасибо тебе, солдат, - поблагодарил полковник, - доберись до соседней станции и сообщи о крушении.

   Более суток потребовалось для ликвидации крушения. С обеих сторон ускоренными темпами работали бригады. Нас вначале утянули назад, ближе к Кюстрину. До самой станции Познань наш поезд вела немецкая бригада.

   Стала известна причина крушения… Дело в том, что наши поездные бригады со станции Брест водили составы до самого Берлина. Отдохнув несколько часов, если было время, возвращались назад. Как раз этого времени - на отдых - зачастую не оставалась…

   Хорошо, если в пути следования не было задержек, и механизмы, по прибытии, после осмотра, соответствовали норме. А если нет? В обратный путь – тысяча сто километров – приходилось ехать без отдыха, напряжение огромное.

   В этот раз машинисты догнавшего поезда не выдержали. Кочегар, кстати, остался невредимым, как мячик вылетел из тендера, находившись, подбрасывая уголь, у самой двери. Машинист погиб. Помощник сломал руку и проломил голову о приборы.
Уснули оба и не видели сигнальных фонарей на последнем вагоне нашего поезда.
   Везли демонтированное оборудование с немецких заводов в Союз.
Пытались выяснить причину: как мог дежурный по станции преждевременно выпустить поезд, не получив подтверждения о прибытии на следующую станцию впередиидущего?
   Оказалось, вопрос задавать некому, дежурный по станции, сделав крушение, исчез.

   Прибыли в Познань. Поездная бригада поспешила  в депо, чтобы согласовать дозаправку углём. Вскоре вернулась напуганная разгневанным поведением работников и самого начальника депо. Обругали, угрожая расправой, о топливе и речи не было.    

   Полковник, как только ему сообщили о ситуации, принимает решение: у кого есть оружие явиться к паровозу.

   В депо разыскали начальника в чине майора польской армии. Под ружьём заставили заполнить тендер углём. Настолько поляки были озлоблены на немцев (наш состав вела немецкая бригада), даже в такой экстремальной обстановке противились сотрудничеству.

   Дальнейший путь был тоже напряжённым - поступила записка начальнику поезда: ваш состав всё равно взорвут. Перед выходом поезда «Познань – Варшава» по его расписанию отправили нас. В других случаях, как следовать дальше - на каждой станции решал комендант.

   Некоторые большие станции поезд проходил на проход и наоборот – стояли подолгу на маленьких разъездах, пропуская поезд «Познань – Варшава». Так и чередовались, либо шли по его графику.

   От Варшавы состав повела польская бригада. Охватывало беспокойство, было много случаев, в любую минуту – особенно в лесистой местности – могли пальнуть из стрелкового оружия. Нас предупредили: от окон подальше, не высовываться…

   Наконец Брест. Опять морока: пересадка на московский поезд. Предстояло билет закомпостировать и дожидаться. Обращаюсь к Василю:
- Ну, теперь мы в Союзе. Может, расстанемся с тобой? Вместе нам не везёт: беда на беде.
- Не-а, доедем до Орши, а там и распрощаемся.

…От Бреста до Москвы поехали на скором поезде под тем же вторым номером, в купе – четверо. Проезжая Минск, обратили внимание на большой столб дыма в центре города, что-то горело. Соратник уверяет, - там совсем рядом дом правительства - СНК БССР. 
   В Орше распрощался с Батей, навсегда. Осталась на память фотография из Берлина.

   Поезд миновал Смоленск. Пассажиры начали потихоньку готовиться к выходу. Суета. Знатоки  уверяли: на перроне не по форме не появляйся, всё должно быть надраено: пряжки, пуговицы, обувь. Выправка соответствующая, иначе не миновать комендатуры.

   Нате, курьёзный случай в вагоне. Один из офицеров возьми да скажи стоящей в проходе молодой женщине:
- Ну что, ПэПэЖэ, отошла ваша лафа куражиться с молодыми? – и тронул за плечо.
Женщина, брезгливо отвела руку от плеча и,  вспылив от хамства, процедила сквозь зубы:
- Руссише швайне, - и скрылась в купе.
Разгневанный капитан резко дёрнул дверцу, за которой скрылась особа, и тут же встретил самое упорное сопротивление от майора:
- Ка вы смеете врываться в купе без разрешения?

   Майор вышвырнул капитана из купе и захлопнул дверь. Разгорелся скандал.
Оскорблённый капитан пригласил начальника эшелона. Раскрылась вся картина…
   Майор вёз себе в жёны немку, что запрещалось Законом. Как провёз через границу, где тщательно проверялись документы, вещи, укромные места в вагоне?
   Оказалось, он формально сделал на неё документы. Их обоих высадили. Кто-то высказался:
- Погорел майор, отвоевался. Вот ему и победа, не менее червонца схлопочет…
«Да, уж, - подумал я, - там ещё несколько статей наберётся: подделка документов, провоз через границу… 
   Короче, приехал, привёз дрова, хотя рядом свой лес… Сколько осталось безмужних? А девок невинных на Руси сколько - стройных, красивых?.. Любая в ноги упадёт, а, он, видите ли, немку облюбовал.  Дурья голова и только, не жалко такого. Бабы узнают, шайками его забросают».

   Коллективная дискуссия продолжилась:
- Небось ещё из дома терпимости подхватил?
- Нам всякие на Руси пригодятся, пусть бы вёз. Какая разница? Баба, она всегда баба, что в России, что в Германии.
- Не скажи, в своём большинстве немки аккуратнее наших: на кухне, в постели.
- Бросьте зря спорить, какая лучше? Какая ближе сердцу, та и лучше.
- Не скажи, не скажи. Стало быть, не сводила тебя судьба с немками, по-другому бы лопотал. От нашей попахивает, хоть тикай, а та, стерва, сразу с надушенным полотенцем к тебе, подотрёт, как младенца, - блаженство.
 Ты знаешь, ради этих духов, сколько бы вёрст за ней бежал? Нашим бабам в интимном плане за ними тянуться да тянуться надо. Вот и рискнул майор, повёз себе в жёны немку…
   В вагонном разговоре не заметили, как поезд прибыл на Белорусский вокзал.