02. 03. 2023 Про стирку

       На долю моего поколения выпала удивительная возможность пронаблюдать вживую метаморфозы в разных сферах жизни.

       Чего стоят одни только мелкие бытовые дела. Стирка, готовка, уборка, все, что пожирает время, приносит минимум удовольствия, является нудным, но необходимым. Все, что зачастую члены семьи ненавязчиво стараются спихнуть друг на друга. Все, что спустя годы, стало более-менее приемлемым, когда появилась возможность делегировать эти скучные обязанности машинам.

       Еще в невинном детстве, освобожденном от большинства рутинных обязанностей по хозяйственной части я, взапой читающая разнообразные художественные произведения и русской, и нерусской литературы о прошлых веках, живо восхищалась возможностями жизни высших социальных слоев и живо сочувствовала тяготам низших.            
       И если описания жизни первых были для меня сравнимы с описаниями волшебных сказок (то есть вроде бы понятны, но из какой -то параллельной реальности), то трудовые будни обслуживающего персонала местами мелькали перед глазами то тут, то там. Ну, как будто бы ты там и жил, в их, полном тяжелых обязанностей и повинностей, безрадостном мире.

      Труд прачек романистами частенько описывался с особым трепетом. И его вообще было очень просто представить, слегка гипертрофировав картинки, периодически наблюдаемые даже не выходя из собственного дома.

      Начать надо с того, что большая часть поселка даже в те годы (70-80е) еще стирала руками. Примерно так, как показывают в околовоенных фильмах про казаков - в тазиках, бадьях, лоханях и кадках, разворачивая мобильные прачечные (привет романистам) прямо на собственных кухнях, реже во дворах на открытом воздухе. Помню ряды столбов с веревками, развешанное на них все, что из текстиля, что носится на себе и используется в быту.

      На ветру колыхались простыни и полотенца, юбки/брюки/трусы, приколотые громоздкими деревянными прищепками, покрывшимися темными пятнами от тяжелых условий труда. Помню эти трепещущие знамена летом и вставшие колом на морозе зимой.

       Очень прикольно бегать между ними, очень удобно прятаться в глубине этих нескончаемых рядов, если ты ребенок. Главное, не лапать грязными руками, потому что если испачкаешь свежепостиранное — получишь по ушам.

       И кстати, понятны и объяснимы некоторые эмоциональные вещи со временем. Когда ты с таким трудом все это настирал, потратив день своей жизни и вылив литр пота, а потом какая-нибудь маленькая зараза, просто пробегая мимо, тяпнула по белоснежной простыне своей немытой ладошкой, только закаленный в бесконечных тренингах современный психолог сможет предложить «а не ходите ли вы об этом поговорить, молодой человек». Любая, только что устиравшаяся до кровавых точечек в глазах хозяйка, скорее всего заедет засранцу мокрым полотенцем по жопе. Чтобы думал, где бегать. И забудет тут же. Засранец тоже поймет, не сомневайтесь. И вряд ли задумается о буллинге, потому что понимает, что заслужил.

      Но вернемся к процессу стирки.

      Если в доме не было водопровода, вода носилась из колодца, нагревалась на плите, наливалась в тазы, разбавлялась до нужной температуры. Для стирки использовались или руки, или стиральная доска. Последнюю сегодня уже точно не найти в магазинах, она стала раритетом.

      Стиральная доска представляла собой обрамленный деревянной рамой жестяной лист, по которому шли параллельные волны. По этой поверхности представлялось возить вещь туда сюда, до появления требуемой чистоты. Что там можно стереть, кроме кожи рук, мне представлялось с трудом. В моей семье такие доски были, но использовались как-то без энтузиазма.

       Мы больше баловались замачиваниями и кипячениями — нехитрыми уловками, помогающими ускорить и облегчить процесс. На кухне становилось жарче, влажнее, воздух пропитывался противным запахом мыла и вареной ткани, но рукам доставалось меньше работы, уже это радовало.

       Те, кто жил поближе к водоемам, ходили полоскать свежевыстиранное белье на речку. Я еще помню одинокие женские фигуры с тазиком, полным белья, спускающиеся по извилистым тропинкам к берегу, встающих на колени на мостки и полощущих тряпочки в воде. Даже в детстве это мне казалось тяжелейшим, изнуряющим занятием, но считалось, что белье в результате будет хорошо прополоснутым, свежим, нежным и обладающим приятным ароматом воды. Про запах альпийской свежести или морского бриза мы были тогда не в курсе. Ну... объяснимо. Ни Альп в ближайшей доступности, ни моря.

      Прогресс шагал в нашу семью с каждым новым поколением. Бабушка моя еще ходила полоскать белье на речку, мама уже просто стирала руками. При мне появилась первая стиральная машинка.

       Она, такой белый огромный ящик 80 *60, громоздкая, шумная, поселилась в моей семье, когда мне было между 10 и 15. В недрах ее располагалось одно отделение для стирки , на откидной крышке - площадка с двумя роликами, которые, как предполагалось, должны были выжимать белье, пропущенное между ними, с помощью ручки. Но ручка эта крутилась так туго, что я, например, вообще не могла ее сдвинуть с места. Мама моя, кажется, тоже , в результате мы этим суровым приспособлением не пользовались вообще.

        Машинка постоянно ломалась, я помню ее больше в качестве тумбочки под кастрюльки (жила она на кухне), чем работающей по основному профилю.

        Когда мне было лет 16-17 машинка умерла окончательно и осталась жить в семье в качестве мебели с надеждой на волшебную реинкарнацию в скором будущем.    
        Кто только не пытался ее починить. Раз в несколько месяцев к ней прикладывались руки умельцев, в надежде на лучшее. Ни у кого так и не получилось. Мама смиренно стирала на руках, в головах домочадцев потихоньку укреплялась мысль, что техника — это самое ненадежное и непредсказуемое, что можно встретить в этом мире.

        Во времена студенчества какое-то время я жила в общежитии. Наше считалось хорошим, у нас была прачечная. И если вы думаете, что в прачечной стояли стиральные машинки, то вы не правы. В прачечной были длинные скамьи, краны с водой и сливы прямо в полу. Все.
        Самое забавное, что о той прачечной у меня самые милые воспоминания. За постирушками мы умудрялись прелестно пообщаться, посмеяться и подружиться на всю оставшуюся жизнь. И никакие серо-черные стены, крошечные полуподвальные окна и скудный дизайн не мог испортить романтичного флера, овевающего всю студенческую жизнь.

       Уровень непритязательности нашей жизни, покорности обстоятельствам и привычке полагаться только на себя можно оценить по грустному факту: первая машинка у меня лично появилась только в 2006 году. Мне тогда было 33. Некоторые даже столько не живут.

       Причем я, закаленная суровыми обстоятельствами, и вечным лимитом средств, изо всех сил сопротивлялась ее приобретению, уверенная, что постирать свои нехитрые пожитки могу и на руках. Машинку, уже автоматическую, красивую, белую с огромным иллюминатором и массой миленьких аксессуаров, мне подарили насильно.

       Помню первый забег этого чуда техники. Машинка бодро щелкнула, на секунду замерла и задумчиво загудела шлангом набора воды. Я села рядом прямо на пол, наблюдая за происходящим, в ожидании подвоха.

        Технике доверять нельзя- я помнила и на всякий случай открыла инструкцию по пользованию, чтобы быть наготове в случае чего. Машинка, не подозревающая о степени моего недоверия ей, чмокнула, булькнула и стала вращать барабан.

        Сколько нас таких было, сидящих в позе мыслителя перед стеклянной дверцей , внимательно наблюдая за бурей в ее чреве через стекло, удивленных и шокированных ее флегматичными ритмичными движениями, каждое из которых — это подаренные нам секунды. Для отдыха, для вдохновения, для семьи, для того, чтобы побыть с собой или с другими, пока она, железяка бездушная занимается занудным, но таким необходимым для нас делом.

        Перед глазами, где-то в промежутке между мной и бельем, кружащемся в барабане, как призраки проплывали те женщины, с тазиками, спешащие к реке, окоченевшие руки, полощущие тряпочки с берега, неудобные позы на корточках на грубом деревянном мостке над рекой, специфический запах на кухне, когда кипятишь белье, тяжесть мокрого постельного белья, выжимая которое устают мышцы всего тела сразу и отваливаются руки.

         И апогеем в памяти всплывал день, когда я возненавидела стирку. Первые выходные после первого 1 сентября в школе, когда нужно было отпороть кружевные воротнички от школьной формы и постирать. Красивые белые кружевные воротнички и манжеты. Отпорола, постирала. С любовью, стараясь изо всех сил, чтобы было качественно и аккуратно. И две недели потом ходила с ранами на содранной коже нежных пальцев от усердия.

Возможно, именно в тот момент и родились мои мечты о прекрасных временах, когда все будет по другому.