Цепные псы самодержавия. Глава 3

                Глава третья

 Была уже ночь, когда Гурьев прибыл в Ростов на Дону. На привокзальной площади извозчик ловко загрузил в пролётку его тяжёлые баулы.
- Вам куды, ваше благородие? - спросил он.
- В гостиницу какую-нибудь, только чтобы она находилась в центре города и была не очень дорогой! - объяснил Михаил, прислушиваясь к крикам вокзальных носильщиков багажа.
- Ну тогда, ваше благородие, помчались в « Большую Московскую», что на Большой Садовой улице, - извозчик  слегка тронул вожжи.
«Опять гостиница « Большая Московская!  Только теперь на Большой Садовой улице!» - лениво удивился Гурьев.
 
Ехали минут пятнадцать по ярко освещёнными газовыми  фонарями улицам. Несмотря на поздний час, на улицах было довольно много людей, что сильно поразило Гурьева. «Тамбов уже в девять часов вечера, кажется мёртвым городом! А здесь жизнь бурлит. Надо же!»

- Приехали, ваше благородие! - сообщил извозчик, останавливая пролётку у большого двухэтажного здания. - Это и есть «Большая Московская».

 Окна на первом этаже были открыты, на улицу неслись крики, громкий женский смех и звуки скрипки.
 - На театр больше похоже, чем на гостиницу, - вслух заметил Михаил.
- Опять купцы гулеванят! Почти кажный день. Не пойму я, когда они только свои купеческие дела делают? - махнул рукой возница.
 
Гурьев разместился в скромном  небольшом номере за 1 рубль 20  копеек в сутки. Он умылся и спустился в ресторан для того, чтобы поужинать.

 В большой зале плавали облака синего табачного дыма. Большая часть столиков была занята. Распорядитель посадил Михаила в углу за только что освободившийся.
- Ваше благородие, чего ужинать изволите? - спросил  половой с обильной сединой в волосах.
- А меню у тебя есть, любезный? - Гурьев посмотрел в  усталые глаза полового.
-  Меню то есть, только зачем оно если уже почти всё «вымели»? В два часа дня совершенно неожиданно явился купец Парамонов с близкими друзьями отобедать, а потом и отужинать. Думаю, что и завтракать останутся, - равнодушным тоном объяснил он. - Все кабинеты заняли. Румын вызвали. Мужики ихние на скрипках играют, а бабы, уже почти голые, на столах, пляшут, - добавил половой.
- Я понял, любезный! Тогда скажи мне, что у тебя есть в наличие  попроще да посытнее, - попросил Михаил.
- Ваше благородие, могу вам предложить азу по татарски, говяжьи мозги  в кляре по венски и... - половой замолчал, мучительно вспоминая, что ещё не сожрали гости купца Парамонова, - и почки в мадере. Из напитков  - крымские столовые вина: красные «Каберне», «Пино Фран», и ...
- Нет! Нет! Никакого вина! Я кислятину не пью! -  подскочил на стуле Гурьев, - принеси- ка ты мне, брат, графинчик водочки, да грибочков закусить! Водку гости дорогие не выпили, надеюсь?
- Нет ещё! Осталась! - серьёзно ответил половой.
 - Давай также говяжьи мозги в кляре, картофель жареный. Только всё это по три порции!
 
Когда Михаил принялся за десерт: сливочное морожёное, за стеной, в кабинетах, сначала заорали так, что закачались люстры на потолке, а затем громко запел цыганский хор. «Интересно, почему цыган здесь называют румынами?» - подумал Гурьев.

 Перед тем, как встать из-за стола и подняться к себе в номер, он выкурил последнюю папиросу, остававшуюся в портсигаре.
 
Утром Гурьев встал ровно в семь часов. Тщательно, не торопясь, побрился. Освежил щёки одеколоном. До зеркального блеска вычистил свои сапоги щёткой и спустился вниз.
 
Ресторан был закрыт. Ему пришлось идти в буфет. Здесь он, не спеша, выпил три стакана крепкого сладкого чая и съел дюжину венских булочек. Расплачиваясь за завтрак, спросил у буфетчика:
- Любезный, не подскажешь как я могу попасть в  городское полицейское управление? Далеко ли это?
- Не далеко, но и не очень близко, - отчаянно борясь с зевотой, ответил молодой человек. - Выйдете из гостиницы, повернёте налево. До угла, а потом вниз, к Дону,  это восемь кварталов до  угла улицы Полицейской. Тама повернёте направо и увидите  двухэтажное здание с флагом.
- Спасибо! - поблагодарил Михаил.
 
На улице уже вовсю светило яркое весеннее солнце. На синем небе не было видно ни одного облачка. Гурьев медленно спускался к Дону по кромке булыжной мостовой, потому что тротуара здесь он не обнаружил. Навстречу ему поднималась вереница людей, а обгоняли его, крепкие мужики, одетые в какую-то рвань. «Наверное портовые грузчики на работу спешат?» - предположил Михаил.
 
На углу Рождественской он зашёл в табачную лавку и купил пачку «Дюшесса» - папирос местной фабрики Асмолова, продукцию которой курила вся Россия.
 
А вот и Полицейская! «Это что такое? Разве эта улица?» - Гурьев с ужасом смотрел на вонючую жижу, которая заменяла булыжную мостовую.
- Поберегись! - мимо него проехала телега, гружённая бочками.
 Михаилу удалось увернуться от высокой волны грязи, которая вылетела из под её колёс и шумно разбилась об кирпичную стену какого-то склада. «Мрак! Неужели на этой помойке находится Ростовско -Нахичеванское полицейское управление? Может буфетчик мне соврал?!» - возмутился Гурьев и тут же увидел впереди, в шагах ста, двухэтажный кирпичный дом с уныло обвисшим флагом у дверей.
«Нет, не соврал! Только как туда добраться, не испачкав сапог и не наступив на какой-нибудь гвоздь, которые в изобилии торчат из грязи?»
 
Минут пятнадцать Михаил пробирался между разбитых ящиков, бочек и бытового мусора. На носках, на каблуках, выбирая «островки» среди вонючей грязи и, стараясь не уронить толстый пакет, который  иногда мешал ему сохранять равновесие.

- Слава тебе, Господи! - тихо произнёс Гурьев, когда оказался в нескольких шагах от высокого широкоплечего городового в длинном кафтане с наплечным шнуром оранжевого цвета с надетым на нём посеребренными «гомбочками» (бочкообразными металлическими кольцами, фактура поверхности которых имитировала плетение. Прим. автора), что означало городового среднего оклада. Сапоги блюстителя порядка, собранные в голенищах гармошкой, были покрыты грязью. Шашка, висящая на боку, также не избежала этой участи.
 
- Здравия желаю, ваше благородие! - вытянулся перед Гурьевым городовой, приложив свои толстые красные пальцы к козырьку фуражки.
- Здравствуй, уважаемый! - ответил Гурьев. - Не знаешь, случайно, где располагается Ростовское окружное  жандармское управление?
- Как не знать, ваше благородие! Входите в эту дверь, это городское управление полиции. Справа увидите лестницу. Подниметесь по ней на второй этаж. Это и есть  окружное жандармское управление. - Толково и кратко объяснил городовой.
- Спасибо, уважаемый! - ответил Михаил, с грустью рассматривая свои сапоги. - Ну  грязь у вас здесь!
- Завсегда так было, ваше благородие!  Надо лета дождаться, когда грязюка от жары высохнет.
 
Михаил поднимался по истёртым деревянным ступенькам. Сильно воняло котами, ваксой и пылью. Он начал чихать. Громко и часто. Из глаз обильно потекли слёзы.
- Вот незадача! - тихо пробурчал Михаил, вытирая лицо носовым платком.
- Здравия желаю, ваше благородие!
  В неожиданно открывшейся перед ним двери стоял жандарм в синем мундире с погонами старшего унтер-офицера.
- Здравствуй, служивый! - с трудом произнёс Михаил и зашёлся в сильном кашле. - Доложи начальству, что из Новочеркасска с пакетом от полковника Тиханович прибыл поручик Гурьев, - просипел он.
 - Проходите, ваше благородие! - старший унтер-офицер пропустил его в коридор и закрыл дверь на массивную кованную щеколду. - Подождите! Сейчас доложу.
  Старший унтер-офицер легонько, два раза, стукнул костяшками пальцев по ближней двери.
- Входи, Попов! - послышался мужской голос.
  Старший унтер-офицер вошёл, но дверь почему-то не притворил как положено.
- Митрий Илич, прибыл пяхотный поручик. Фамилия его Гурьев. Из Новочеркасску с пакетом от его высокоблагородия Тихановича.
 - Приглашай его, Попов! Пусть проходит!
 - Слушаюсь! - старший унтер-офицер вышел в коридор и вытянувшись по стойке смирно, торжественно объявил, - ваше благородие, его благородие адъютант вас ждут! Проходите!
 
Гурьев вошёл в небольшой кабинет и плотно закрыл за собой дверь. Перед ним стоял «Митрий Илич» - невысокий стройный мальчишка с короткой, как и у Михаила, «кадетской стрижкой». Детские пухлые губы, маленький прямой носик, серые внимательные глаза. «На Митрие Иличе» великолепно сидел прекрасно выглаженный жандармский мундир с погонами поручика.
- Здравствуйте, господин поручик! Я - поручик Гурьев. Прибыл к вам по приказанию начальника Донского областного жандармского управления полковника Тиханович. Вот мои документы, - Михаил вручил «Михаилу Иличу» серый пакет.
 Поручик его взял, аккуратно положил на стол и протянул руку Гурьеву:
- Адъютант начальника Ростовского окружного жандармского  управления поручик Кирсанов Дмитрий Ильич!
- Очень приятно! - Михаил, изобразив на лице улыбку, крепко стиснул своими сильными пальцами тонкую ладошку поручика.
- Гурьев, присаживайтесь к окну! - адъютант показал на стул, стоящий у крохотного столика, - я сейчас посмотрю ваши документы. Честно вам скажу, что мы вас ожидали только лишь на следующей неделе.
- Мне приказали немедленно отбыть в Новочеркасск,  что я и сделал, не успев пошить даже жандармского мундира.
- Мундир пошьёте здесь. Это не велика беда. То, что приехали и приступаете к службе - это очень хорошо, очень... - не закончив фразу, поручик замолчал и принялся вынимать из пакета документы.
 
Михаил смотрел на поручика, внимательно читающего лист за листом. Порою он делал карандашом какие-то пометки в толстой клеёнчатой тетради.
 «Интересно, а сколько этому мальчику лет? Очень молодой и уже поручик! Уже адъютант начальника окружного управления! А может он только выглядит так молодо, а самом деле старше , чем я?» - размышлял Михаил.
 - Гурьев, я нашёл, что   документы ваши находятся в полном порядке и даже в наличие все. Такое бывает редко. Писари в канцелярии всегда что-то забывают подготовить. Теперь вы должны представиться ротмистру Апостолову, - адъютант встал, подошёл к большому сейфу, стоящему в углу и открыл его с помощью длинного ключа. Аккуратно положил туда документы.
-  Господин ротмистр на месте? - Гурьев поднялся со стула.
- Нет! Он будет в одиннадцать часов утра.  Кстати, вы завтракали? - Кирсанов смотрел на него своими холодными серыми глазами.
 - По существу нет, - пожал плечами Михаил.
 - Тогда, поручик, не теряйте времени! Сейчас восемь часов сорок пять минут утра, а в десять часов сорок пять минут вы должны быть здесь!  В вашем распоряжение  есть целых два часа. Рекомендую шашлычную « У Саркиса»  на улице Почтовой. Вкусно и довольно дёшево. Шашлычная находится в  трёх с половиной кварталах от управления. Как туда пройти вам расскажет дежурный  старший унтер-офицер Попов. - Адъютант сел за стул и сделал вид очень занятого человека.
- Благодарю! - Михаил покинул кабинет.
 
Пока Гурьев шёл до шашлычной он думал о Кирсанове.  «Такой молодой, а уже жуткий педант! Прям «сухарь» чёрствый! Никогда ещё таких типов не встречал».

 Шашлычная была небольшой: столиков на десять. Чистой, но не уютной. Сильно пахло вчерашним жареным мясом.
 Михаил сел у большого окна, с видом на перекрёсток двух мощённых булыжником улиц.
 
Моментально появился  мальчишка брюнет, лет пятнадцати, в чёрной рубахе, такого же цвета штанах и белым полотенцем в руках.
 - Чего изволите, господин офицер? - низко поклонился он.
 - Мне бы позавтракать... Есть что-нибудь? - с большим сомнением спросил Гурьев.
 - А как же! Всё есть! Колбаса десяти сортов! Сыр пяти сортов! Булочки! Горячие ещё! Сосиски! Ветчина! Чай, кофий, какава....Можем яичницу глазунью поджарить. Можем омлет сделать, -затараторил мальчишка половой.
 - Давай яичницу! Глазунью из десяти яиц! - размышляя произнёс Михаил.
- Из десяти яиц? - у мальчишки на лоб полезли его чёрные брови.
 - Да! Из десяти! Да, ещё поджарьте с яйцами штук семь сосисок! А потом чай, покрепче! Да булочек полдюжины!
- Один момент, господин офицер! Щас всё сделаем! - мальчишка унёсся на кухню.

 За соседним столиком, у стены, сидели двое мужчин среднего возраста  в тужурках чиновников министерства путей сообщения. Они пили кофе со сливками и ели бутерброды с сыром и ветчиной. О чём-то очень тихо беседовали.
 
Открылась входная дверь, и в шашлычной появился высокий ,чуть сутулый мужчина лет тридцати в грязных ботинках со стёртыми носами. На нём был надет кургузый пиджачок, сильно потёртый на локтях, неглаженые брюки, лоснящиеся на коленях. Он медленно прошёл мимо Михаила, и Гурьев почувствовал густой аромат очень дорогого мужского одеколона «Наполеон».
 «Странный тип!» - подумал поручик.
 
Мужчина устроился за столиком в самом дальнем углу, из которого хорошо просматривался вход в шашлычную , а также окно на улицу.

 Появился мальчишка- половой. В пояс поклонился гостю и тут же исчез. Гурьев не увидел, откуда взялся армянин с толстым животом и густыми волосами, который подобострастно согнувшись уже стоял перед странным типом.
 - Доброе утро, Ныканор Валэрич! Как всэгда?
 - Доброе утро, Саркис! Как твои дела? Да, Саркис, как всегда! - одобрительно кивнул тот.
 
«Саркис - это хозяин шашлычной! Это ясно! Но кто такой этот мужик в  почти нищенской одежде? Он  ведь не только ужасно одет, но и плохо выбрит. Да и стрижка оставляет желать лучшего! Светлые волосы вырваны кусками. Ясно одно, что он в шашлычной является почётным и уважаемым  завсегдатаем».
 

Саркис, согнувшись, метнулся на кухню и буквально через три минуты вновь стоял перед странным посетителем. В левой руке хозяин шашлычной держал круглый поднос. На нём стояли большая, из толстого стекла, гранёная рюмка до краёв наполненная водкой и блюдце, на котором  лежал солёный огурец.
 Саркис ловким движением правой руки снял со своего плеча белоснежную салфетку и протянул её странному мужику. Тот медленно заправил салфетку за истрёпанный воротник  своей застиранной рубашки, а потом взял рюмку водки и поднёс её к своим тонким бесцветным губам. Странный мужик и пил как-то необычно:  не отрываясь и мелкими глотками. При этом его большой острый кадык ходил вниз и вверх, вниз и вверх Покончив с водкой, он громко захрустел огурцом.
 
Яичницу Михаилу принёс мальчишка. Выглядела она довольно аппетитно: посыпана зелёным лучком, большими листьями  петрушки и пахучим укропом.
- Пожалуйста, господин офицер! Из десяти яиц, как просили! Вот в корзиночке хлеб. Приятного аппетита! - улыбнулся половой.
 В этот момент Саркис подавал кадыкастому мужику тоже яичницу, но пожаренную с крупными кусками сала.
- Приятного аппэтыта, Ныканор Валэрич! - угодливо улыбнулся он и ушёл.
 Михаила удивило, что мужчина, одетый почти как бродяга, ел по аристократически: умело пользовался ножом и вилкой, не смотрел по сторонам...
 Затем кадыкастый выпил стакан крепчайшего чая с куском чёрного хлеба и полез в карман. На столе у него появился массивный золотой портсигар. «Ну ничего себе!» - Гурьев даже бросил жевать, настолько его это поразило. Мужик тем временем достал из портсигара папиросу. Появившейся из ниоткуда Саркис поднёс ему уже горящую спичку. Кадыкастый благодарно кивнул.
 
По залу поплыл запах крепкого дешёвого табака. Выкурив папиросу, мужик откинулся на стуле и закрыл глаза. Через минуту он уже спал. Было видно, как ровно и глубоко он дышит. Веки глаз были крепко сомкнуты. «Уникальный и очень странный тип!» - пришёл к выводу Гурьев и напомнил мальчишке о чае. После того, как на столе уже ничего не оставалось, он почувствовал, что наконец-то насытился. Михаил закурил папиросу, наблюдая за кадыкастым. Тот продолжал крепко спать. Гурьев  потянул за цепочку и вытащил из кармана часы. Было десять часов двадцать минут. «У меня есть  ещё минут десять. Посижу здесь!»
 Кадакыстый, вдруг, открыл глаза и вынул из кармана золотые часы фирмы «Бреге»!!!  Посмотрел который час, глубоко, с очевидным сожалением, вздохнул, и встал. Перед ним уже находился Саркис.
- Спасыбо, Ныканор Валэрич, за то, что позавтракали у нас! Приходыте на обед! Шашлык будэт просто замэчатэльный! - заискивающе смотря в глаза мужику, выпалил Саркис.
- Спасибо, дорогой! Спасибо! - кадыкастый кинул на  стол монету в 50 копеек и направился к выходу.
 
Ротмистр Апостолов прибыл на службу ровно в одиннадцать часов.
- Рад вас видеть у нас, поручик! - начальник окружного управления пожал ему руку.
  У тридцатилетнего Апостолова была заурядная внешность: невысокий лоб,  маленькие тёмные глаза, чёрные брови, длинный нос с горбинкой и бакенбарды на пол-лица. « Прямо, как у московского пожарного брандмайора!» - восхитился про себя Михаил.
- Я так же очень рад! Очень... - начал было говорить Гурьев, но его перебил Апостолов.
- Адъютант мне уже доложил, что он смотрел ваши документы. Всё в порядке, поэтому не будем терять времени. Следуйте за мной! Я должен вас представить!
 Вышли в длинный коридор.
- Вот здесь находится кабинет офицера резерва штаб -ротмистра Грабовского, - Апостолов один раз стукнул указательным пальцем в дверь и тут же открыл её.
  За большим письменным столом в кресле сидел до боли знакомый мужчина. Он встал. «Бог ты мой! Бог ты мой! Так это же тот странный мужик из шашлычной «У Саркиса»! - Михаила от неожиданности бросило в жар. - Только теперь он в жандармском мундире с погонами штаб -ротмистра!»
 -Николай Валерьевич, здравствуйте! - Апостолов пожал руку Грабовскому, - имею честь представить вам нашего нового офицера: поручика Гурьева! Прибыл к нам продолжать службу после курсов при штабе корпуса!
  Штаб-ротмистр протянул свою руку Гурьеву и, ехидно усмехаясь, произнёс:
- Очень рад, господин поручик! Если у вас возникнут какие-либо вопросы, вы можете смело обращаться ко мне! - у Грабовского задвигался его большой кадык: вверх, вниз, вверх, вниз...
- Благодарю вас, господин штаб-ротмистр! - Михаил почувствовал, как краснеет его лицо.
 Выходя из кабинета, Гурьев ещё раз бросил взгляд на Грабовского, и тот, неожиданно, добродушно ему улыбнулся, а потом почему-то подмигнул.
 
По коридору, навстречу им, шёл мужчина в цивильной одежде: в в чёрном, пригодном только для траурных церемоний костюме, и такого же цвета шляпе-котелке.
  Увидев офицеров, он повернулся спиной к стене и вытянулся по стойке смирно.
 - Здравствуй, Потапенко! - подал мужчине руку Апостолов. - Как дела в твоём хозяйстве?
- Всё в порядке, Александр Иванович! - басом ответил тот.
- Потапенко, представляю тебе нового офицера нашего окружного управления: поручик Гурьев Михаил Иванович!
- Очень рад, ваше благородие! - уже тихим голосом произнёс Потапенко, вновь вытягиваясь по стойке смирно.
-  Господин поручик, довожу до вашего сведения|, что  вахмистр Потапенко командует  всеми унтер-офицерами Ростовского окружного  жандармского управления в том числе и службой наружного наблюдения.  Потапенко, через пару дней собери свою «орду» и представь её поручику Гурьеву! Давай иди, Потапенко! -  как-то, по домашнему, как родственнику, сказал Апостолов.
  - Слушаюсь, Александр Иванович! - ответил вахмистр.
 «Странно он отвечает ротмистру! Это же грубейшее нарушение устава!» - с возмущением подумал Гурьев.

Ротмистр  постучал в следующую дверь и сразу же её открыл.
 Поручик, сидевший за столом, рывком встал и, очевидно, ногой зацепил стул.
- Хрям! - раздался резкий звук, падающего стула.
- Фёдоров Алексей Алексеевич, добрый день! Представляю вам поручика Гурьева Михаила Ивановича! С сегодняшнего дня он будет служить вместе с нами.
- Рад! - как-то испуганно произнёс Фёдоров и подал Михаилу руку.
 Гурьев пожал его дряблую мокрую ладонь и посмотрел на поручика. « Он, наверное, болен? По лбу струится пот. В белёсых глазах отсутсвует выражение чего-либо».
 Фёдоров растянул в улыбке свои пухлые губы, показывая кривые зубы. На кончике его толстого, как картофелина, носа появилась капелька пота.
- Я также рад! -  официально сказал Михаил. «Он ещё такой молодой, а уже почти лысый!! Неприятный на вид тип! Подбородок массивный, почти квадратный. Обладатель такого подбородка должен быть физически сильным человеком, а он слабак!»
 
- Следуйте за мной, Гурьев! - Апостолов вышел в коридор проследовал в самый его конец.
 Подойдя к железной двери, он громко постучал.
- Кто? - послышался из -за неё голос.
- Апостолов!
- Подождите! Сейчас! - ответил уже другой голос.

 Ждать пришлось минут пять.
 - Это канцелярия нашего Ростовского окружного  жандармского управления! Место, где работают с самыми секретными документами, поэтому писари всегда сидят за закрытыми на ключ и засов дверями, - объяснил ростмистр.
 Наконец дверь открыли. Возле порога стояли двое мужчин, один худой, как жердь, а другой с массивным животом. Оба одеты в серые тужурки Департамента полиции.
- Господа Красильников и Воробьёв, представляю вам нашего нового прикомандированного офицера поручика Гурьева!    - -торжественно объявил ротмистр.
 Писари ответ хором произнесли:
 - Понятно, Александр  Иванович!
 - Всё, господа,больше вас не беспокою! Продолжайте работать! - Апостолов резко повернулся и вышел.
 За ним последовал ошеломлённый Гурьев.
 
 Апостолов постучал в очередную дверь и немедленно её открыл. На стуле у окна сидел поручик. Увидев вошедших, он немедленно встал. «И это лицо я где-то видел? Только вот не могу вспомнить. Точно видел!» - Михаил, не стесняясь рассматривал поручика. Это был настоящий красавчик! Густые чёрные волосы с пробором блестели от крема для фиксации волос. Высокий чистый лоб, тонкие чёрные ниточки бровей, тёмные глаза. Щёки с лёгким румянцем, как у юной девушки. Правильный прямой нос.  Щёточка ухоженных усов. Чувственные губы и круглый подбородок.
 - С большой гордостью представляю вам, Гурьев, поручика Швачкина Павла Степановича! - с театральной торжественностью произнёс ротмистр.
 - Павел Степанович, передавайте Гурьеву документы и агентуру. Только не тянете! Хотя это, разумеется, не в ваших интересах. Вас уже ждут в Петербурге! Уверен, что за пять...нет за четыре дня вы управитесь! - Апостолов даже улыбнулся Швачкину.
 - Вы же, Гурьев, за эти четыре дня не только должны принять агентуру, но и решить все свои бытовые дела! Я  говорю о съёме  удобного и близкого к службе жилья. Вы, кстати, где остановились?
- В гостинице «Большая Московская»,  господин ротмистр! - громко ответил Михаил, продолжая мучительно вспоминать, где же он видел Швачкина ранее.
 - Желаю  вам плодотворной работы, господа! - Апостолов повернулся и вышел из кабинета.
 
- Наконец! Наконец свершилось! - Швачкин, не скрывая своего, счастья хлопнул в ладоши и затопал ногами по полу. - Михаил, прошу обращаться ко мне по имени!
- Как вам будет угодно! - несколько удивился Гурьев, привыкший к армейским традициям, которые не предусматривали таких фамильярностей, да ещё с первых минут знакомства.

 - И так, Михаил, садитесь за стол! На чернильном приборе лежит ручка с только что вставленным пером. Вот вам лист писчей бумаги! Начинайте! - Швачкин говорил быстро, «глотая» окончания слов, наверное от возбуждения, которое им завладело.
 - Павел, а что писать? - Гурьев уже сидел за столом.
 -  В левом верхнем углу пишите: СЕКРЕТНО!  Написали?
 - Да! - коротко ответил Михаил.
 - Теперь ниже.  Начальнику Ростовского окружного жандармского управления ротмистру Апостолову А.И.
 - Написал! -сказал Гурьев
- Молодец! Хорошая скорость, только не делайте ошибок, а то придётся  всё переписывать! Апостолов строго следит за тем, чтобы его подчинённые не делали орфографических и синтаксических ошибок. Теперь,  ниже  сегодняшнюю дату. Затем, посередине листа, пишите  фразу: я, поручик Гурьев Михаил Иванович, принял следующие дела от поручика Швачкина Павла Степановича. - Большим ключом поручик открыл сейф и вынул из него  серую картонную папку.
 
«Вспомнил! Вспомнил, где я раньше видел это лицо! На упаковке  мыла от перхоти изображён такой же красавчик!» - вздохнул с облегчением Гурьев.
 - Личное дело агента «Осип». Девять страниц. Записали, Михаил? Вот смотрите! - Швачкин поднёс к самым глазам Гурьева папку.
 - Личное дело агента «Байрон». Восемь страниц. Записали?
 - Да! - ответил Гурьев, и у него по телу пробежал холодок озноба. Он ничего не мог понять.
 - Прекрасно, Михаил! - высокопарно воскликнул Павел. - Личное дело агента «Уральский». Три страницы. Успеваете писать?
- Успеваю! - обречённо ответил Гурьев.
 
 - Личное дело агента «Архимед», четыре страницы. Личное дело агента «Петровский», семь страниц. - Написали?
 - Угу! - буркнул Михаил.
 - Замечательно! Продолжаем! Личное дело агента «Комар», пять страниц. Личные дела агентов закончились. Теперь я вам, Михаил, передаю дело агентурной разработки «ВЕСЕЛЬЧАКИ». Шестнадцать страниц! Вы слышите?
- Да! - односложно ответил Гурьев.
- Эх, Михаил! Михаил, вы даже не представляете , что сейчас я держу в руках?! Это же сокровище! Это щедрый подарок вам! Осталось совсем немного и можно будет начинать реализацию дела!  - Швачкин так возбудился, что схватил другой стул, приставил его вплотную к Гурьеву и, брызгая слюной ему прямо в лицо, быстро и неразборчиво зашептал, - меня за работу по «Вечельчакам» переводят в штаб, в Питер! Уже готовы документы на моё производство в следующий чин: штаб-ротмистра! Вы же, Михаил, за удачную реализацию, как минимум, получите орден Святого Станислава третьей степени! А может быть вас тоже произведут в штаб-ротмистры! Вам невероятно повезло!
 - В чём повезло? -  не понял Гурьев.
 - Вы что так и не поняли! - Швачкин посмотрел на Михаила, как на полного идиота, - вам повезло в том, что вы приняли у меня это дело! Оно же самое перспективное в нашем  Ростовском окружном  жандармском управлении!  А может быть даже и во всём  Донском областном!
 Павел привстал со стула и, почти касаясь правого уха Гурьева,  заливая его каплями слюны,  тихо и очень быстро что-то говорил и говорил...
 Михаила передёрнуло от отвращения. Он отклонился от Швачкина и нечаянно толкнул локтём левой руки пузатый графин, стоящий на краю стола.
 - Крак! - свалился он на пол.
 - Чёрт! Разбился! Прошу прощения за мою неловкость! - подскочил со стула Гурьев.
 - Нет! Не разбился, а только треснул! - Павел поднял графин, - но всё равно нужно его поменять! Не переживайте! Я возьму у вахмистра новый графин. Теперь расписывайтесь!
-  Где расписываться? - не понял Гурьев.
 - Как где? - уже почему-то с лёгким раздражением сказал Швачкин, -  Внизу! Вот здесь! - он указательным пальцем с холёным ногтём ткнул в лист бумаги.
 - Расписался! А теперь что? - Гурьев находился  в состоянии полной подавленности.
 - Позвольте мне ручку! - Павел обмакнул кончик пера и аккуратно вывел свою заковыристую подпись.

- А что теперь? -  спросил растерянный Гурьев.
 - А сейчас я вам передам деньги, - Швачкин достал из сейфа конверт из плотной бумаги в жирных пятнах и вынул из него тонкую пачку ассигнаций. Считайте!
 -  Восемьдесят пять рублей, - Гурьев держал деньги в руках, не зная, что же делать с ними дальше.
- Чего вы, Михаил, застыли? Денег не видели? Засуньте купюры в конверт и напишите мне расписку!  Пока вы это делаете, я вам объясняю, что это денежное вознаграждение для ваших агентов за этот месяц. «Байрону» надо  заплатить его 25  рублей, «Осипу» - 10  рублей, «Уральскому» - 5 рублей, а остальные предназначаются для «штучников».
 - Для каких штучников? - у Гурьева уже начала кружиться голова.
 - Это я вам, Михаил, потом объясню! Сейчас же вручаю вам ключ от сейфа и кабинета. Потерпите меня ещё минут пятнадцать пока я отнесу составленные нами документы Кирсанову и возьму у него чемодан, чтобы сложить в него все мои вещи. Слава Богу у меня их совсем немного! Несколько книг, десяток карандашей и цивильный костюм. Кстати, Михаил, у вас имеется гражданская одежда?
 - Нет... А что она нужна? - Гурьев непонимающе смотрел на Швачкина.
 - Ещё как нужна! Цивильная одежда это же один из главных атрибутов нашей работы! Ведь завтра я начну передавать вам агентов. Вы что пойдёте на встречу с агентом на конспиративную квартиру в мундире поручика? Не вздумайте! Это нарушение одного из основных правил конспирации, чтобы вы знали. После обеда прогуляйтесь по улице Московской или по Большой Садовой. Там уйма лавок и магазинов готовой одежды и обуви. Купите себе что-нибудь приличное, но недорогое и не бросающееся в глаза. Ваша цивильная одежда должна находиться вот здесь! Видите? - Павел махнул рукой в угол кабинета.
 Там действительно стояла вешалка с навешенным на ней разным барахлом.
 - Понятно... - без энтузиазма произнёс Гурьев.
 - Раз понятно, тогда действуем! - ухмыльнулся Швачкин.