Ява, вперед! 63 глава

http://proza.ru/2024/01/06/1117


63

          Утром следующего дня, когда солнечные лучи только пробивались сквозь ночную тьму, КАМАЗ двигался к штабу округа. В правом нижнем углу лобового стекла стояла любовно прикреплённая табличка с буквенными обозначениями и гербовой печатью. Она давала право беспрепятственного проезда мимо постов ВАИ и ГАИ. Под расстёгнутым бушлатом Воробья виднелись ремни скрытой кобуры, из которой торчала рукоятка пистолета Макарова.

          Первой остановкой после штаба должны были быть склады обеспечения в Сибирцево. По причине гололеда и снежных перемётов к ним подъехали поздним вечером. Делать нечего, такая их доля, терпеливо ждать. Заночевали прямо в кабине, уперев передним бампером грузовик в стенку одного из строений, чтобы ветер не выдувал тепло, и не охлаждал радиатор. Всю ночь монотонно работал дизель и на максимуме крутился вентилятор печи обогрева. Однако военным пришлось накрываться двумя одеялами, которые Валерию выдал старшина.

          От холода сон был чутким. Шофёр следил за выхлопными газами, чтобы избежать их попадания в кабину, в то же время, делая перегазовку. Абсолютно невыспавшиеся и голодные командировочные, к девяти часам были в штабе тыловой службы. Каково же было удивление командования складского хозяйства, когда они обнаружили на охраняемой территории постороннюю технику, простоявшую здесь всё нерабочее время, издавая шумные звуки. Оказалось, что Валера в темноте проехал  в открытые ворота мимо будки охранника, выскочившего по малой нужде. Бывают же такие казусы. Как бы то ни было, но к одиннадцати, когда были выяснены полномочия и цель прибытия, Воробей завершил все дела и, с чувством выполненного долга, они следовали в Раздольный.

          При въезде в Уссурийск, на первом же посту ВАИ, старший прапорщик поднял жезл с требованием остановиться. Рядовой посмотрел на капитана. Тот в знак одобрения только качнул головой. Сказывалась суточная усталость. Когда КАМАЗ затормозил у правого края проезжей части, инспектор подошёл со стороны водителя:
 
- Документы, – с легким украинским акцентом потребовал он.

- Подойдите к старшему, пожалуйста! – попросил Ява через приоткрытое боковое окошко.

- Солдат, путевой лист, водительское удостоверение! – потребовал прапорщик, раздражаясь.

- Подойдите с моей стороны, пожалуйста. И обратите внимание на нижний правый угол лобового стекла, – вступил в разговор офицер, стараясь говорить спокойно.

- Ну и что? Табличка, коих множество. А что она говорит, поди разберись? Вас много, я один. Я должон проверить бумаги, посмотреть груз. У меня инструкции.

- Товарищ старший прапорщик, ещё раз внимательно прочитайте пропуск, – уже повышая голос, произнёс капитан.

- Ну вот, на тебе. Уже на меня орать. Я человек маленький, при исполнении. Если каждый покрикивать будет, то что? Не желаете документы давать, проедем к нашему управлению. Подвигайся, старшой, я рядом присяду.

- Мне запрещено пускать в машину посторонних. Скажите, куда следовать, или поезжайте впереди нас.

- Не положено. Путёвку с правами не даете, значит, я с вами буду следовать.

- Сопровождайте нас впереди. Исполняйте приказание старшего по званию. Я буду вынужден доложить по команде о вашей вопиющей расхлябанности и полном отсутствии уважения к офицерскому составу Советской Армии.

- Добре! На месте посмотрим, как вы с полковником будете общаться.

- Поезжайте.

- Может, плюнем на него, да по своим делам? – спросил Ява.

- Нельзя. Шум подымут. До выяснения задержат, а у нас чёткие инструкции, и задание необходимо выполнить, не привлекая внимания… Хотя, уже мне это всё не нравится.

- Тогда прокатимся.

          Подъехали к военной автоинспекции. Валерий остановил КАМАЗ на обочине перед зданием. Прапорщик выскочил из УАЗа и указал на ворота арест площадки. Водитель отрицательно качнул головой. Тогда инспектор подскочил к Воробью и стал жестикулировать. Тот отмахнулся от него и вошел в строение. Немного погодя Игорь занял своё место в кабине:

- Заезжай на площадку. Нас за прошлые прегрешения, это когда убегали из Барабаша, арестовали. Номер не весь запомнили, только часть. Сейчас пытаются навязать нам наши подвиги. Отмажемся. У них ничего против нас нет. Будут связываться со штабом округа, я им дал телефон. Пускай выясняют кто, чего и зачем? Въезжай, они вон уже и ворота раскрыли. Любезные вы наши. Я пошёл.

          Он выскочил на улицу, а Валера запустил двигатель и аккуратно проследовал на стоянку. Задним ходом зарулил между стоящими машинами, заглушил двигатель и расслабился на сиденье, предварительно зафиксировав рукоятки, чтобы снаружи не открыли дверцы.

- Э-э-э! Выходи, – сквозь лобовое стекло на шофёра строго смотрел сержант. – Здесь нельзя в технике находиться.

- Слышь, сынок, ты какого призыва, чтобы со мной, как с быдлом, разговаривать? – приоткрыв боковое стекло, спросил Яванский. – Если мало гоняли, то я только с превеликим удовольствием тебя по этой территории строевым проведу, засранец. Или хочешь в воздухе пируэты выписывать да обсираться от страха? Ну, что жало спрятал, фраерок задрипанный? Пшёл от КАМАЗа вон! Всю прелесть жизни своим видом портишь, говнюк.

          Дослушав выступление старослужащего с открытым ртом, сержант удалился «со сцены». Ява спокойно достал со спальника большую банку китайской тушенки, открыл её и принялся пережёвывать мясо, закусывая батоном. Не почувствовав сытости, он достал консервированную гречневую кашу. Когда и она блестела своими пустыми боками, рядовой отметил, что слегка переборщил. Мусор он, аккуратненько сложил в пакет.

- Солдат, ко мне! – перед кабиной нарисовалась фигура инспектора.

          Валерка лениво поднял правую руку. Согнул её в локте и прибил ребром левой ладони в районе локтевого сустава. Для пущей убедительности он возмущающемуся прапорщику показал язык. Весело, больше наигранно, чем от желания, расхохотался и, натянув шапку ниже бровей, примостился ко сну. Что кричали ему с улицы, он не слышал и даже не прислушивался. Дневное солнышко согрело внутреннее пространство. Не спавший целые сутки водитель, закрыл глаза и ушёл далеко от этих мест и возникших проблем.

          Проснулся Яванский оттого, что стало прохладно. Небесное светило уже клонилось к закату. Закурил. Осмотрелся. Что-то долго не было капитана? На площадке тоже никого. Хотелось в туалет, но он решил не испытывать судьбу.

- Фу, наконец-то разобрались, – начал Воробей, забираясь на сидение. – Всё «О кей!», но одно не ладно. Обязали нас привести грузовик в соответствие с требованиями к военно-транспортной технике.

- И всё? – удивился Валерий.

- А что, этого мало?

- Делов-то. Сейчас приедем в Раздольный. Разместимся в автобате. Возьмём у коллег белой краски, поролон, трафареты… Это всё находится в любом гараже с избытком, и намалюем, что надо, – увидев, что дневальный открывает ворота, Ява запустил мотор, врубил передачу и начал выезжать с площадки.

          До трёх ночи водитель один подкрашивал усы на переднем бампере, вырисовывал номерной знак на заднем борту и трафаретил букву «Т» в треугольнике. Игорь, по своему обыкновению, ушёл к другу. Ещё его огорчил вид пустых консервных банок, лежащих в пакете под ногами. Он так и сказал: «Я там голодный боролся за нас, а ты тут в тихушку обжирался». Валерка только удивлённо посмотрел на него и ничего не сказал. Своё незаметно. Как всё-таки чиста совесть у военных!
Справившись с работой, Яванский перегнал машину и лёг на спальнике. Правда, сон опять долго не приходил, а если и был, то часто прерывался из-за холода.

          Весь следующий день они мотались между Уссурийском и Владивостоком. Куда-то надо было очень срочно попасть, где-то кого-то поймать. Опять голодные и уставшие возвращались к автобату.

- Товарищ капитан, давайте в Артём к Евгению заедем. Поужинаем как люди. В тепле посидим. Они нас приглашали. Так что всё в рамках приличия. А?

- Не возражаю, – немного подумав, согласился Воробей. – Только без ночёвок. Нам сегодня надо ещё до Краскино добраться.

          Валерка развернул машину, и они направились по знакомому адресу. Женька и его родные встретили их, как своих близких родственников. Предлагали остаться переночевать и в баньке попариться, но Игорь, сославшись на неотложные дела, согласился только перекусить. Пока ели, бывший сослуживец время от времени где-то пропадал. Когда вышли на улицу перекурить, он потащил Яву из веранды в сарай.

- Вот это всё заберёшь в роту, ребятам к новогоднему столу.

          Он натащил банки с маринованными и солёными овощами, грибочками, с домашним вареньем и компотами. Ещё две бутылки водки, бутыль домашнего «первача» и полулитровая ёмкость спирта.

- Ну, ты даёшь? Зачем так много? – удивился товарищ.

- Вас там больше… это как кот наплакал на всех.

- Поможешь?

          Они вдвоём переместили продукты, уложив их на спальнике, чтобы ничто не гремело и не звенело, обмотали старой одеждой, которая висела на веранде.

- А у тебя старший мировой мужик. Он моим ещё в первый раз понравился. Оставались бы с ночевкой. Утром встали да по делам.

- Никак нельзя. Не обижайся. Нам ночью в дорогу.

- Раз так… Ты весной, когда «дембельнёшься», обязательно к нам в гости. Аэропорт рядом. Погуляем, отметим, а потом и отправим тебя на Камчатку.

- Ты не первый, кто приглашает, – засмеялся Валера. – Причём из Приморья. И в Уссурийск зовут, и в Раздольный, и в Лесозаводск, и в Посьет, и во Владивосток. Всех не перечислишь. А сколько по Союзу… У-у-у-у-у!

- Ты ещё не бросил своего хобби с письмами? – в свою очередь засмеялся Женька.

- Нет, пока рано. Ближе к убытию со службы.

          Уже через тридцать минут КАМАЗ мчался через Раздольный на Барабаш, и в Краскино. Воробей, слегка захмелевший, подобрел и что-то рассказывал, а водитель думал о своём.


http://proza.ru/2022/10/05/648