Параллельный декабрь

Параллельный декабрь

(в соавторстве с О.Ольденбургером)

1
В зрительном зале

Стараясь никого не задеть, Василий опустился в кресло… и только потом заметил вокруг себя небольшой зрительный зал. Он сидел в партере, над ним ложи, впереди сцена. Пространство освещала единственная люстра причудливой, ни на что не похожей формы. Несмотря на скромные размеры, света от неё хватало, чтобы создать полумрак для зрителей и ярко осветить широкие квадраты венецианской плитки, которой была выложена игровая часть сцены. Завитушки и цветы, узоры, как на игральных картах, пастельные тона с доминирующим розовым. Сцена пустовала, но зрители в зале замерли в ожидании какого-то действа.
Вытаращился и Василий. Он трезвел, и потому, в голову всё чаще стучалась мысль о «шариках за роликами». О том, что в следующее мгновение, ажурная архитектура сменится на грубо белёный потолок больничной палаты, а полный господин во фраке, протягивающий ему рюмку, на дебелого доктора со шприцем в руке. 
Отгоняя навязчивую мысль, Вася принял рюмку, одним махом осушил и обмяк в кресле.  Коньяк был неожиданно приятен.
Тем временем на сцену вышла женщина или скорее дева в полупрозрачной красной тоге. Её великолепные формы выделялись, как если бы она была голой. Она осторожно, словно пол не мог её удержать, наступила на широкий квадрат плитки носком сандалии и только потом переместилась на него полностью. Люди в ложах зааплодировали, но ещё сдержано. Видимо главное впереди. 
Вдруг девушка прыгнула сразу через две плитки, подражая шахматному коню, и зал взорвался овацией.
Василий тоже ударил несколько раз ладонью о ладонь из вежливости, совершенно не понимая чем тут восторгаться. 
Отступив назад, полуодетая нимфа вдруг заскользила сандалиями как на коньках и снова взрыв аплодисментов, к которым присоединились возгласы «браво». Дева сделала книксен, при этом, неловко шагнула в сторону и, не удержавшись на ногах, рухнула. Василию показалось, что она неминуемо расшибётся о мрамор, но нимфа упала в искусно замаскированный под венецианскую плитку, торт. 
Громкий смех, аплодисменты, крики. Красная тога безнадёжно испачкалась в креме. Васе стало нравиться представление, а может, сказался коньяк, плюхнувшийся на водку, как полуголая дева в громадный бисквит. На этом представление не окончилось. Основательно измазавшись, нимфа вылезла на твёрдую поверхность и снова упала, в следующий закамуфлированный кондитерский шедевр…

2
Красная туфля

Наблюдая за выкрутасами полуголой девицы, Василий, незаметно для себя, уснул. Ему приснилась другая женщина, совсем не похожая на эту, тёмненькая, полноватая, одетая в бордовое пальто с песцовым воротником. Во сне она его называла странным словом – «фрезеровщик», а он её называл ещё более странно – «сожительница».
Во сне у этой женщины был день рождения. Но, как это обычно во всех снах бывает, выглядел праздник своеобразно. Ни тебе застолья, ни тебе гостей. Василий лежал в наполненной ванне, стыдливо прикрываясь мочалкой, а женщина стояла в дверях и ругалась…
Василия не волновало, что она ругается. В подсознательной установке сна они с этой женщиной как будто созданы были для того, чтобы ругаться. Его больше волновало, что из открытой двери дует, а вода и так уж почти холодная.
- Заакрой ддверь. И сама заакройся, - заикаясь, проговорил во сне Василий и, отбросив ложный стыд, запустил по песцовому воротнику мочалкой.
Женщина взвизгнула напоследок и выскочила, хлопнув дверью. В ту же секунду свет в ванной комнате погас, а Василий от дверного хлопка проснулся сидя в кресле, в том самом зале, где непонятно как очутился и где девица в торты падала…
Вокруг было темно, как в ванной… Видимо, представление закончилось, и народ разошёлся, и странно, что его одного тут оставили. В голове шумело, но похмелья он не чувствовал, так лёгкая трансформация, как он это называл. Поднявшись на ноги, Василий заметил справа от себя вертикальную полоску света, двинулся наощупь, пару раз чуть не упал, но добрался до портьеры, закрывающей выход.
За портьерой света было чуть больше. Он огляделся. Обстановка напоминала фойе цирка в маленьком городке, где он родился. Стены жёлтые, на них фотографии каких-то клоунов, окна большие, за окнами темно и что там не разглядеть. Гардероб пустой, на вешалках ни одной забытой одёжки.
- Как я сюда попал, и куда сюда, главное…
Ему показалось, что в темноте под вешалками кто-то шевелится.
- Эй, есть тут кто? – Василий нетвёрдой походкой направился по направлению к ровным рядам вешалок отгороженных от него деревянной стойкой. Небольшая дверка была приоткрыта. Он оперся рукой о стойку, чтобы заглянуть внутрь и тут же отдёрнул руку. Пальцы вымазались в чём-то липком и мокром. А потом он увидел ногу и красную женскую туфлю на ноге. Нога, почти до колена, высовывалась из-за стойки, а выше колена исчезала в темноте.

3
Ландо

Не успев испугаться, единственно повинуясь некоему порыву, Василий перевесился за стойку, чтоб разглядеть, что же там выше колена и упёрся взглядом в протез ноги, верхняя часть которого была выпачкана тёмным.  Отшатнувшись от стойки, Вася взглянул на руку и увидел что пальцы все в крови. Ему даже показалось, что он чувствует слабый запах железа.
-Кха-кха-кха, - Василий безостановочно закашлялся и, не разбирая дороги, рванул назад, туда, где с черно-белых фотографий глумливо ухмылялись клоуны.
           - Где ты любимая? Где твои волосы? - звучал вдогонку голос полный ехидства.   - В городе тёмном, ни скрипа, ни голоса...
Василий сам не понял, как оказался на улице. Лёгкий морозный ветер растрепал его шевелюру, и это несколько успокоило. Даже кашель прекратился. Не оглядываясь, Вася выбежал на мощёную красным камнем мостовую под жёлтый  свет фонарных столбов.  Едва отдышавшись, он снова взглянул на окровавленные пальцы и вдруг, сам от себя не ожидая, лизнул. «Тьфу ты пропасть», -  выругался он. Оказалось, что липкая субстанция вовсе не кровь, а  всего лишь вишнёвый сироп.
Сзади раздался дробный стук копыт, и Вася увидел, что к нему приближается нечто, запряжённое парой белоснежных лошадей с длиннющими гривами. 
«Вот так да!» - подумал он. - «Настоящая карета!». 
 - Сам ты - «карета», дубина! - услышал Вася сочный баритон.
- Это четырехместное ландо на рессорном ходу, с закрывающимся верхом, - добавил густой бас.
Василий заозирался, ну не кони же с ним разговаривают. 
 - Тпру, - резко выдохнул возница и ландо остановилось.
 - Ну? Чего встал? Садись, давай, - сказал возница. Или кучер? Василий не знал, как будет правильно, но внутрь влез, и сейчас же его отбросило на мягкое сидение инерцией резкого старта.
Стучали копыта, поскрипывали рессоры, ландо набирало ход. Внезапно повалил снег, и  Василий не сразу сообразил, как накинуть кожаный полог верха.
 - Ну? Видел?  - спросил возница, не оборачиваясь. Он сидел спиной к Василию в широком, бесформенном плаще, его надвинутый на голову капюшон,  изрядно припорошило снегом. - Красную туфлю видел?
- Д-да, - удивился Василий.  -  А...?
 - Не важно, - перебил возница и слегка наподдал стеком по белоснежному крупу правого коня. Конь фыркнул и возмущенно покосился оливковым глазом.
 - А ел что-нибудь здесь? - снова спросил обладатель ландо на рессорном ходу.
 - Нет, - просто ответил Василий.
 - Похоже, не врёт, - вдруг встрял сочный баритон.
- Точно, не врёт, - подтвердил густой бас и Вася внутренне заледенел. «Кони, говорящие!»
 - Это очень хорошо, можно прорваться. Хотя, постой-ка парень! Может быть, ты что-то пил?
 - Рюмку коньяка всего. Предложили. Неудобно было отказаться.
Человек в плаще вдруг резко натянул поводья так, что с его головы слетел капюшон, а Василия бросило к противоположным сидениям. Оказалось, что голова кучера повёрнута лицом к нему. То есть сам он сидит спиной, а его лицо... 
Но рассмотреть Василий не успел. Сильная рука вдруг ухватила его и вышвырнула из ландо прямо на каменную мостовую.
 - Во, дурак! - услышал он на последок баритон, и ландо покатило дальше.

4
НЭМЗ

Упав, Василий расцарапал ладони в кровь и набил на лбу шишку. Физической боли он почти не чувствовал, но душу его пронизывали досада и страх. Что же это на белом свете делается, а? Хотя может он уже и не на этом свете, а на том?
К аналитическому мышлению он был явно не готов. Да и как приготовиться? И что тут анализировать, когда кроме своего имени и обрывков сна с песцовым воротником он ничего о себе и не помнит? Тот свет, этот? Как отличить? Может всё, что с ним происходит нормально? Нет…
Тут в голове его чётко пронеслись слова кучера с ландо: «можно прорваться»… Видимо, ему хотели помочь вернуться. Но куда? Будем полагать туда, где хоть что-то станет понятным, думал Василий. Но ландо растворилось в темноте, а значит «прорываться» придётся самому.
Он, кряхтя, поднялся и пошёл вдоль дороги. Падал снежок, стоял лёгкий морозец, несмотря на отсутствие зимней одежды (на нём был тёмно-синий костюм и полуботинки) идти было хорошо. Пройдя метров триста, Василий увидел указатель, где под красной стрелкой на белом фоне было написано: «Мемориал. Натан Шагал, Руки». Пройдя дальше ещё метров сто, он оказался на небольшой круглой площади, где в центре возвышалась скульптурная композиция. Из земли торчали три бронзовые ладони. Одна сжата в кулак. В голове промелькнуло странное сочетание слов: «рот фронт». Вторая, чуть наклонённая и тоже сжатая в кулак, победно выкидывала два пальца – средний и указательный. Третья ладонь была раскрыта и почему-то ассоциировалась у него со знаком «стоп». Площадь окружали небольшие двухэтажные домики, три из них примыкали непосредственно к мостовой, каждый из трёх имел опрятное крыльцо и горящий над дверью фонарь.
Крыльцо и фонарь выглядели так умиротворяюще, что Василию захотелось постучать и попросить помощи. Он так и поступил, начав с ближайшего домика.
- Люди добрые, помогите! – от его руки на бежевой двери остался небольшой красный след. – Откройте, я…Вася…
Из-за двери послышались торопливые шаги, а потом раздался неожиданный ответный стук и мужской голос, как бы издалека:
- …юди …рые! …огите! …ойте, я …ася!
- Да, да! Вася, - не заметив подвоха, Василий вдохновился ответной реакцией. – Откройте, пожалуйста. Мне помощь нужна. Я попал сюда… как-то, а мне надо… домой.
- …а, …а! …ася! – тут же откликнулись из-за двери. - …ойте, …луйста. …Е …ошь …на. …Ал …да …не надо домой.
- Вот тебе на, - Василий оторопел, а голос, показавшийся ему подозрительно знакомым ответил:
- …От …ебе на.
Василий стукнул по двери. В ответ один раз стукнули. Василий стукнул два раза – с таким же интервалом дважды простучали с другой стороны.
- Сам ты, Ася! – зло выкрикнул Василий и, не дожидаясь ответа, пошёл к следующему крыльцу. Но там, сколько он не стучал и не звал, его проигнорировали. Не собираясь сдаваться, он смело направился к третьей двери и уже поднял руку, но дверь неожиданно открылась.
- Здорово, Вась, - на пороге стоял высоченный, бородатый, по пояс голый мужик. Мышцы бугрились по всему торсу, а бицепс был настолько велик, что в голове у Василия нарисовалось незнакомое слово – «синтол».
- Вы меня знаете!? – чувство надежды колыхнулось в груди.
- Не знаю, и знать не хочу.
- Но вы же по имени меня назвали.
- Назвали… , - здоровяк усмехнулся. – А как же тебя назвать? Ободранный весь, шишак на лбу. Ты вали давай, приличных людей не беспокой. Тебе туда вон. Куда ножницы показывают.
Василий повернул голову. «Ножницы», то есть кулак с двумя выкинутыми пальцами, показывали на выход с площади, а там стоял ещё один указатель. Больше не собираясь никуда стучать, Василий подошёл к указателю со стрелкой. Под стрелкой чернело: «НЭМЗ. Нижовский электромеханический завод».

5
Проходная

На гулкой проходной завода, где каждый шаг отражался от стен недобрым эхом, Василий упёрся в, жутковатого вида, турникеты, похожие на здоровенные тумбы, имевшие внутри металлические, разведённые друг от друга, платформы.
«Ага», - подумал Василий. - «Войдёшь в такую штуковину, и расплющит в лепёху. Лучше уж тут постоять...».
Рядом с турникетами расположился пост охраны, тоже чудной, полностью закрытый матовыми панелями с маленьким окошком для выдачи пропусков. 
 - Куудаа?! -  раздался строгий голос. Василий не разобрал мужской или женский.
 - Это, ну...  - замямлил Вася. - Потерялся я, в общем. Может, вы мне поможете?
Прошло не меньше минуты, прежде чем ставень окошка исчез, и прямо из яркого жёлтого света появились бутылка и гранёный стакан, внутри которого лежал солёный огурец. 
Вася ошалело уставился на знакомую, красно-белую этикетку, но памятуя слова гадского кучера, притрагиваться к халяве не спешил. 
 - «Вася, не менжуйся!», - неожиданно прочитал он на бутылке золотистую надпись и это подействовало. Он с хрустом скрутил пробку, и вытащив пупырчатый огурец, набулькал в стакан.
- Пейте, - снова раздался голос, явно усиленный спрятанным где-то динамиком.
 Холодная водка обожгла нутро, и Вася закусил её половиной огурца.
 - Еще! - потребовал голос. И Вася выпил ещё.
 - А что теперь? - спросил он, прожевав остатки немудрящей закуски. 
 - Ждите пять минут, вас проводят!
Пять минут Василий стоял напротив жутких турникетов, пестуя своё состояние, а изнутри поднималась блаженная нега. 
 Звонкое «Привет!» враз нарушило приход алкогольной нирваны. 
- Я - Орешек, а ты, стало быть, Вася?
Покрутив головой в разные стороны, Василий никого не увидел. 
 - Да тут я! Не туда смотришь.
Когда Василий всё же узрел, кто с ним разговаривает, то поперхнулся собственной слюной.
Перед ним, прямо на тумбе турникета, сидела крупная рыжая белка с очень пушистым хвостом. 
 - На вот. Закуси ещё лещиной, а то окосеешь. Небось, опять коньяк с лимоном подсунули.
 - Не. Водку с огурцом, - сказал Василий, понемногу приходя в себя. Он опьянел, и происходящее перестало выглядеть пугающе. 
 - Совсем обнаглели, жлобстеры! - возмутилась  говорящая белка. Эдак и до спирта разведённого дойдёт, а мне отвечай потом. - Ты как? Нормально? Идти можешь? На производстве бывает опасно.
Вася чувствовал, что вполне способен не просто нормально идти, но и пройтись колесом, например. Вот только турникеты пугали.
 - Да проходи! Не расплющит! - воскликнула белка, словно прочитав его мысли. - Орехи только забрать не забудь. Они особенные. Голову лечат. Сытость дадут, и похмелья не будет. Шишку вон, набитую, поди даже не продезинфицировал?
Вася не ответил. Он смело прошёл сквозь турникет, не забыв захватить с него горсть орехов.

6
Эликсир

Василий грыз орехи, отплёвывая скорлупу в ладонь. Они шли по длинному коридору, человек и белка, и человеку казалось это вполне обыденным, а что казалось белке – неизвестно.
Орехи подействовали лекарственным, можно даже сказать волшебным образом. Они словно придали Василию уверенности и сил, и он даже забыл, что собирался выбраться из «этого мира». Сейчас он ощущал непреодолимое желание… «работать».
На входе в цех их встречала  делегация. Впереди, высокий мужчина в белой полумаске, с копной рыжих волос и  тростью в руке. За ним несколько элегантных женщин в вечерних платьях и старичок во фраке и шляпе-цилиндре. Лица женщин тоже скрывали маски, более массивные, чем у рыжего, они оставляли открытыми только ярко накрашенные рты. У старичка вместо маски были большие зеркальные очки, борода и усы «вразлёт» и всё это в совокупности отлично скрывало истинное лицо.
- Сейчас обниматься полезут, - предупредил Орешек. – Так заведено.
- Здравствуй, здравствуй, друг дорогой! – старичок выскочил из-за рыжего и действительно раскинул руки. Но Васю было не смутить. Орехи давали о себе знать, и он крепко обнял усато-бородатого, не преминув высыпать скорлупу тому в карман фрака. Они даже расцеловались, и Вася хотел было и дальше приветствовать всех таким же манером, но рыжий лишь высокомерно подал ему кончики пальцев для рукопожатия, а женщины с томным смехом отстранились. Старичок подхватил Васю под локоть и повёл в цех. 
- Всё давно готово, только тебя ждали! Лучшие люди собрались! А станок!? Загляденье!
Вася увидел, что в цеху полно людей. Все более или менее празднично одеты, лица скрыты под масками и все как будто чего-то ждут. У одной из стен стоял длинный стол с бутылками шампанского и фужерами. Вокруг стола суетились официанты в белом.
А потом он увидел… Это было целое сооружение. В центре цеха разместилась, как будто химическая лаборатория с колбами, змеевиками и горелками. Незнакомые, а вернее забытые слова то и дело всплывали в голове. Над лабораторией возвышалась конструкция, увенчанная обычным фрезерным станком. К станку вела узкая лесенка.
- Тебе туда, туда! – отпустил Васю старик, послав ему воздушный поцелуй, а Орешек, шурша хвостом, сопровождал его дальше, приговаривая:
- Ты по лестнице поднимайся и к станку. Там заготовки. Ну и разберёшься, короче. Ты главное поспешай, сам знаешь, работа у тебя сдельная!
Но Вася уже не нуждался в наставлениях. Он ловко взобрался по лестнице к станку, чувствуя, что всю жизнь на таком и работал. И руки и голова всё помнили. Он схватил со стола чертёж пробежал глазами, губами пошевелил, затем надел защитные очки, придвинул к станине короб с заготовками. И началось…
Хобот, салазки, шпиндель… Вася управлялся ловко, с задоринкой. Заготовки из жёлтого металла, согласно чертежу, превращались в детали, штуковины фаллической формы неизвестного назначения.
Василию стало неимоверно жарко. Волшебные орехи во много раз увеличили потоотделение. Войдя в экстаз, он скинул пиджак, рубаху, брюки и даже полуботинки и продолжал неистово трудиться, не замечая, как металлическая стружка оставляет красные следы на его теле. Оцарапанные ранее о мостовую ладони начали кровоточить, и пот его вперемежку с каплями крови стекал по голым бледным ногам на пол. Эта смесь трудового пота и крови устремлялась по неприметным желобкам под станину, и дальше по прорезиненным трубкам вниз, в химическую лабораторию. Как только первая капля упала в дымящуюся колбу, вызвав активное бурление, по цеху прошёл возбужденный вздох. Раздались хлопки, официанты начали открывать шампанское. Налитые фужеры ставили на конвейер, и они ехали в сторону лаборатории и вот уже первый замер под колбой с краником в дрожащем ожидании.
- Первый бокал с каплей чудодейственного эликсира предоставляется нашему дорогому… , - старичок сделал паузу. – Не будем произносить имён. Ха-ха. Дорогому гостю!
Рыжий в полумаске шагнул вперёд, и когда капля из колбы с носиком упала в бокал, цех взорвался аплодисментами.
- Эликсир! Эликсир готов! – раздавались радостные голоса. – Передавайте фужеры!
Василий всего этого уже не видел. Доведённый до изнеможения он изготовил последнюю деталь  и упал без чувств на засыпанный металлической стружкой пол.

7
Людочка

Василий спал, и ему снилось, что он лежит на дне океана, а его щеку трогает своими холодными щупальцами осьминог. Прикосновения приятные, даже очень, но пора было всплывать на поверхность, так как воздух в лёгких стремительно заканчивался. Вася рванул вверх, чувствуя, что не успевает, и...  Осознал себя лежащим на кровати под одеялом в комнате с белыми стенами. У него на груди сидел Орешек и протирал ему лицо влажной салфеткой.
- Слава зайцам, очнулся! - заорал Орешек. – Как самочувствие?
Василий прислушался к своим ощущениям и понял, что чувствует себя хорошо. Что готов хоть сейчас встать и пойти.
- Выпей-ка это, - в лапке Орешка сама собой возникла мензурка с прозрачной жидкостью. – Ох и задал ты вчера жару! Энергия от тебя шла! Ого-го! Титан! Стаханов! Бусыгин! Кривонос!
- Что у меня с носом?
- Ничего! - Орешек ловко влил водку прямо в рот Василия. – Всё у тебя хорошо! Вон твои вещи на стуле, одевайся, и пойдём отсюда. У нас ещё одно важное дело есть.
Орешек впереди, Василий за ним, они вышли в короткий коридор, где первая же дверь вела на лестничную площадку с лифтом.
- Это лазарет при заводе, - пояснил пушистый зверёк. – Перед тем как за дела браться, тебе не мешало бы подкрепиться. 
Василий подумал и решил, что это единственное нормальное предложение за последнее время.
- В столовой тут хорошо кормят, - продолжал Орешек. – На втором этаже столовая. Мы сейчас на лифте у-у-у-х! И поедем!
Зверёк ловко подпрыгнул и нажал носом кнопку лифта. В шахте монотонно загудело, и даже пол слегка завибрировал, и тут же с лестничных пролётов и сверху и снизу раздались неожиданные звуки. Словно завыл кто-то, заохал и даже захохотал что ли.
 - Эт-то кто? - спросил Василий испуганно.
- Ой, тебе лучше не знать. Да и не обращай внимания, - Орешек перескакивал с лапы на лапу. – Тут всё равно пешком по лестнице нельзя ходить.
Лифт приехал, человек и белка вошли в просторную кабину. Орешек снова подпрыгнул и нажал на стене кабины единственную кнопку:
- Держись!
Лифт рухнул так резко, что Вася упал. В ушах шумело, в шахте шумело ещё громче, подниматься на ноги он не решился и правильно сделал. Лифт остановился так же резко, как и стартанул.
- За мной, за мной, - Орешек выскочил в открывшиеся двери. – Обеденный перерыв скоро закончится.
В столовой было светло, чисто и пусто. Орешек сказал:
- Я с тобой за компанию перекушу. Мне чирбули возьми и кольца ореховые, а себе что хочешь. Людочка положит.
Василий увидел на раздаче пышную женщину в розовом халате. Из-под чепчика выбивались белокурые локоны. Она показалась ему удивительно знакомой. Вася приветственно поднял руку и проговорил:
- Чирбули и кольца эти, как его, с орехами. А мне… Пельмени есть? И салат какой-нибудь… И компот…
- Садитесь, я сейчас сама принесу, - приятным голосом ответила Людочка и поправила чепчик.
Василий занял место в углу, Орешек взгромоздился на стол напротив него и затараторил:
- Понимаешь, на тебя тут большие планы. Ты брат, создание для наших мест уникальное. Тяжело будет, не скрою, больно даже и страшно. Но ты терпи, брат, терпи и не бойся. Надо, надо потерпеть, а потом заживёшь… Лучше прежнего!
Василий слушал и одновременно смотрел на приближающуюся к Орешку со спины женщину. Вместо подносов с едой у неё в руках был большой холщовый мешок. Вдруг Василий узнал её. Это она танцевала на квадратах венецианской плитки. Приблизившись, танцовщица или буфетчика резко накинула мешок на белку. Орешек забился внутри, но руки женщины были крепки. Она извлекла из кармана моток веревки, одним концом завязала горловину мешка, а другим примотала мешок к спинке ближайшего стула.
Во время этого неожиданного действа Василий не издал ни звука и даже не пошевелился. Совсем недавно он на станке золотые херы обтачивал, чего уж теперь удивляться?
Молодая, как он увидел вблизи, женщина подошла к нему, положила на плечо руку и доверительно зашептала:
- Я тебя выведу. Они мне все осточертели во как, - она сделала характерный жест возле горла ладонью. – Они думают, я у них тут всю жизнь буду в торты падать? Нетушки! Я ведь к ним не по доброй воле попала. А почти… как ты… Я тебя… Я нас выведу. Я дорогу знаю, мне только одной не выбраться.
 
8
Побег

Они бежали гулким коридором, где жирно пахло машинным маслом и ещё чем то, знакомо-техническим. 
 - В конце, на выходе есть пожарная лестница, - крикнула на бегу Людочка. - Я только не знаю, открыта ли дверь.
Дверь, разумеется, оказалась закрыта на замок, но в отличие от металлических, ведущих в цеха, эта была деревянной. Василий, не задумываясь, наподдал по ней с разбегу и чуть не выбил себе плечо. Но азарт побега, накачал адреналином организм, и Вася начал вышибать дверь ногами. После пятого пинка внутри замка что-то звякнуло, и дверь открылась.
Морозный воздух сгущавшихся сумерек освежил разгорячённое лицо, когда Василий, а вслед за ним и молодая женщина, начали спуск по пожарной лестнице. Тонкая арматура ступеней прогибалась под ногами. За ржавые перила браться не хотелось, и это создавало дополнительный риск. 
Наконец, они оказались во внутреннем дворе завода.  Впереди виднелся серый бетонный забор с прорехой открытых ворот, пост охраны и рядом какая-то разобранная металлоконструкция.   
Василий двинулся было к воротам, но Людочка ухватила его за руку и потянула в другую сторону.
 - Тут есть автопарк! - сказала она. - Ты машину водить умеешь?
Василий вдруг понял, что водить он не умеет и промолчал. 
Заводской автопарк представлял собой навесную крышу, под которой в ряд стояли грузовики и минивэны. Людочка уверенно направилась в самый дальний конец, где за бортом крайнего грузовика, Василий увидел несколько квадроциклов. 
Он, не ожидав от себя, вдруг сел за руль самого большого из них.  Откуда-то появилась уверенность, что с такой машиной он точно справится. Сзади пристроилась буфетчица. Несколько секунд Василий изучал органы управления, после чего нажал на кнопку запуска. Двигатель тут же басовито заурчал, и Вася потихоньку начал сдавать назад, выезжая на дорожку.
 - Гони! Гони! - закричала Людочка. - Ворота закрываются!
Но Вася и сам видел, что громадные, коричневые ворота пришли в движение. Он газанул, на нервяке получилось слишком резко, и они чудом удержались на сидениях.
 - Держись крепко! Прорвёмся! - заорал Василий, выкручивая газ на полную. Квадроцикл рванулся вперёд так, что комья грязи вперемешку со снегом разлетались в разные стороны.
Ворота стремительно приближались. Вот уже остался узкий проход, и потерявший уверенность в счастливом исходе дела Василий, решил было затормозить, но не успел.
Их сильно тряхнуло, когда заднее колесо зацепило створку ворот. Квадроцикл наклонился, и с десяток метров проехал на двух колёсах. Наконец, движение стабилизировалось, и они помчались прочь от завода.
 - Куда теперь? - Громко, чтоб перекрыть шум двигателя, спросил Василий.
 - Давай налево, там река и мост. Переедем, а дальше покажу. 
Минуты две они ехали по заснеженной дороге. Стали попадаться аккуратные домики, часто краснокирпичные, двухэтажные. Зажглись желтоватым светом лампы фонарных столбов.
 - Далеко ещё до моста? - спросил Василий, не сбавляя хода. Но вместо ответа Людочка вдруг громко застонала.
 - Моя нога! Зашибла... Тормози!
Василий остановился, соскочил с квадроцикла и помог слезть Людочке. Она сделала шаг и тут же упала.
 - Ой, больно! - завыла она. - Отведи меня к тому домику.
Кое-как они добрались до ближайшего дома со странной, изогнутой под восточный стиль крышей. Во всех окнах, словно приглашая неожиданных гостей, горел свет. 
Василий постучал, и дверь сразу же отворилась, а за ней...
 - Ха-ха-ха, - расхохоталась Людочка, вталкивая Василия внутрь. Тот шагнул вперёд, едва не наступив на повизгивающего от смеха Орешка. 
 - Ой, не могу! - закатывался он, - ты бы рожу свою видел!  У-у-у-ф! Ну, ничего, отойдёшь! Ты вот лучше заново с девушкой познакомься!
 - Мы вроде уже познакомились, - огрызнулся Василий.
 - Познакомились да не совсем, - сказала буфетчица посерьёзнев.  – Людмила Сергеевна. Исполнительный директор, прошу любить и жаловать.

9
Лестница в темноту

- За буфетчицу и за торты я тебе потом поясню, - Людмила Сергеевна потрепала Василия по щеке. – А вообще, знал бы ты как непросто молодой женщине на руководящей работе! Кем только не приходится оборачиваться…
Орешек мельтешил возле ног, что-то верещал, но Вася не слышал, он глянул за спину Людочке, на закрытую дверь, и подумал: «а, не вырваться ли, не сесть ли на квадроцикл и не рвануть ли в сторону моста?». Направление он помнил…Но тут же у него появилась чёткая уверенность, что моста то никакого нет. Водят его за нос, обманывают…
Он прошёл за Орешком в комнату.
Обстановка привычная, но некоторые вещи вроде как не на своих местах. Телевизор экраном к стене висел, из стульев с высокими спинками, словно шалаш сложили, а осыпавшаяся ёлка была верхушкой вниз в кадку с землёй воткнута, гирлянды вокруг неё на пол свесились, а крестовина подставки вверх торчала. На подставке, как на детском мобиле,  вращались четыре игрушки: два небольших колеса со спицами и два знака вопроса.
- Ты вот думаешь, обманули тебя, - снова заговорила Людмила Сергеевна, - заманили в ловушку, третировать будут… Так то оно так, да не так! Орешек сказал – есть на тебя планы. Верно! Только вот…человек ты маленький, на всех тебя не хватит… Они, - Людмила махнула рукой куда-то за плечо, - хотели тебя себе забрать. Да не тут то было! Не хотят делиться? Сами ничего не получат…
Васе неприятно было слушать о себе, как о какой то вещи. Он начал было скрипеть зубами, но чувство бессилия возобладало, и он опустился на краешек дивана, нелепо перегораживающего комнату.
Его, как будто, оставили в покое. Белка и женщина суетились по комнате, к чему-то готовились, переговаривались непонятными словами, чем-то гремели. Васе захотелось прилечь, и он прилег, подумав: «а, хорошо бы ещё телевизор включить», да как его включишь без пульта, да и как смотреть, раз он задом наперёд висит.
От мыслей о телевизоре его оторвал чудовищный стук. Колотили так, что казалось, входная дверь вот-вот сорвётся с петель. Орешек вскочил на спинку дивана и навис над Василием:
- Чего разлёгся! Нашли нас! Быстро, быстро, помогай, поднимайся!
Прибежала Людмила, подняла Васю за обе руки и заставила двигать диван, под которым оказался деревянный прямоугольный люк с ручкой-кольцом. Орешек смешно тужился, пытаясь открыть крышку люка, но у него, конечно, ничего не получилось. Людмила смахнула белку и легко дёрнула за кольцо. Вниз в темноту вела узкая лестница без перил.
- Давай, давай же! – женщина толкала Василия и тот, повинуясь, спустился в подвал. Люк за ним тут же, с грохотом, закрылся. Вася поднял голову, разглядел по периметру крышки полоски света, но они сразу исчезли, словно сверху накинули какую-то ткань, а потом он услышал, как двигают обратно диван и всё стихло.
В подвале было темно, хоть глаз выколи. Вася, наощупь, прошёл несколько шагов и остановился. Вокруг чёрная пустота, ни стен, ни мебели, ничего. Звуки сверху не доносились, он постоял немного и сел на шершавый пол.
В животе заурчало.
Вася подумал, что ему совсем не страшно, и что кроме чувства голода он ничего не испытывает. Он посидел немного, потом лёг и так лежал, «гоняя» в голове мысли о последних событиях. Выдался отличный момент расставить всё по своим местам. Что он имеет? «Этот мир» наполненный несуразными видениями, странными людьми и существами - абсурден! Теперь он в этом точно уверен. Что-то приоткрылось в его сознании после того, как он смирился и принял их правила игры. То, что происходит здесь – на самом деле происходить не может. Где-то есть его прошлая жизнь, полная привычных вещей. Он даже вспомнил, что когда-то был ребенком, вспомнил родителей, школу, политехнический колледж… Он и раньше многое помнил, но теперь всё начинало выстраиваться в более-менее приемлемую цепочку. Он вспомнил даже, что был женат, но потом развёлся по глупости и с тех пор отношения с женщинами не заладились. Отсюда и сны о песцовых воротниках. И ещё он вспомнил, что раньше почти не пил…
А потом что-то случилось. Что-то из-за чего он попал в череду событий приведших его в этот подвал. Но тот самый, по его мнение, значимый пучок событий выпал из его памяти и никак не хотел возвращаться.
Василий лежал в темноте и думал, и время текло, и он потерял счёт времени, сливаясь с темнотой, сам становясь её частью.

10
Гном

Вдруг что-то тронуло его за ногу. Тишину нарушило подозрительное шуршание. Вася вскочил, уверенный, что к его лицу подбирается здоровенная крыса. То, что он их до икоты, позорно боится с детства, отчётливо всплыло в памяти. Но послышался сухой чиркающий звук, и темнота отступила.
Василий увидел… гнома. Ростом с ладонь, мясистые губы, нос картошкой, круглые, как у совы, глаза...   Каминная спичка пылала в его руке подобно факелу. В её свете Василий разглядел, что гном одет во всё красное: свитер грубой вязки, штаны, а на голове вязаная шапочка с помпоном.   
 - Привет, Василий! - поздоровался гномик и протянул миниатюрную пятерню.    – Ябонки.
- Привет, Бонки, - Василий осторожно ответил на рукопожатие. 
- Нет, Вась, меня так зовут – Ябонки. Это значит проводник, по-гномьи. Мы ещё в цирке могли встретиться, а тебя вон, в подвал занесло...  Пойдём со мной, я тебе кое-что покажу, ты выберешь, а там как повезёт. 
Он запалил новую спичку от догорающей, и они двинулись вглубь подвала. 
Прошли, впрочем, не далеко. До противоположной стены. Здесь Ябонки подул на пламя, но вместо того, чтобы погаснуть, оно, словно спрыгнуло с горящей деревяшки в угол. Поразительным образом, огонь вырос в размерах, изменив свой цвет на ярко-синий.   
 - Суй туда руку, - скомандовал Ябонки, - да не бойся! Не обожжёт. 
Но Вася всё равно испугался. Совать руку в яркое пламя ему не хотелось. 
 - Да говорю же тебе, не бойся, - начал злиться гном, — это нора!  Или, если угодно, портал. Ясно? Тебе, конечно, хорошо бы полностью туда пролезть, но ты слишком большой.
- А ты чего сам не лезешь? Ты маленький, тебе сподручнее…
- Я бы полез, Вась, да только мы гномы устроены так, норы создавать можем, а ходить по ним не всегда. Природа у нас такая. И к тому же тебе это больше нужно.
Вася медлил. Портал пламенел всполохами, как настоящий костёр. Вот только тепла от него не было. Что и решило дело. 
- Это правильно, - одобрил Ябонки, глядя как Василий, встав на четвереньки, просовывает руку в портал, - а теперь вытаскивай всё, что можешь схватить.   
Первое, что получилось вынуть, оказалась MIDI-клавиатура, из тех, что подключают к компьютеру. Только не серьёзная, а скорее детская, маленькая, игрушечная.   
- О, какая штукенция! - восхищённо выдохнул гном. - Ты вытащил «синтезатор мести», если у тебя есть враги, можешь их наказать, нажав пару клавиш. Вон та, например, вырастит ослиные уши твоему учителю труда. Помнишь, как он обзывал тебя перед всем классом? А чёрные, лучше не трогать. Неизлечимая болезнь у врага не сделает тебя счастливым.   
Василий провёл пальцем по нарисованным клавишам, вспоминая обиды, но нажимать их, ему не хотелось. Разве что вон ту, самую крайнюю. 
 - Э-э-э, не! - воскликнул Ябонки. - Эта клавиша - рандомная! К тебе отношения не имеет. Ты ведь не хочешь превратить Дика Нортона в собаку? Лучше попробуй снова в норе покопаться. 
На этот раз Вася вытащил трёхлитровую банку с серой светящейся паутиной внутри, состоящей из микроскопических точек, без труда различимых в неверном свете. 
  - Это газированная вселенная, - пояснил Ябонки,- не вздумай трясти банку, а то... 
Страшный удар об пол прервал гнома. Его личико исказил страх... 
- Залезай в портал, быстро! - велел он. - Я постараюсь его расширить! 
Грохнуло снова, теперь сверху, да так что затрещали доски, а на голову посыпалась мелкая труха. Подвальный люк откинулся, и в этот момент Василий нырнул в синее пламя головой вперёд. То, что он увидел, не попадало под точное описание. Василий ощутил, что оказался на зелёной лужайке под ярким солнышком, словно на детском рисунке и одновременно, в самом центре вещевого склада. В памяти мелькнуло про грибы и кислоту, а затем грубая сила рванула его обратно, в подвал.

11
Бежать, сломя голову!

- Что, дружок? По ярким картинкам соскучился? – Людмила Сергеевна стояла в прямоугольнике света, падающего из открытого люка. – Скажи спасибо, что мы с Орешком тебя сразу вытащили. Залип бы там, пиши пропало.
- Да уж, Вась, ты со всякими «ябонками» поосторожней! – Орешек выскочил откуда-то из темноты и как обычно закрутился у ног. -  Он же использовал тебя…почти как мы.
Женщина и белка удивительно друг на друга похоже расхохотались. Васе было досадно их снова видеть, и он отступил на шаг назад.
- Ой, скажи ещё ты нам не рад? – исполнительный директор на шаг приблизилась. – Дурачок, три секунды там, это три часа здесь! Знаешь, чего нам стоило гномью нору найти? Пришлось даже немного пространство раздвинуть. Ты достал, что ему нужно было, так он тебя решил ещё на будущее приберечь. Ну, ничего, мы и до него доберемся. Ишь конкурент выискался!
Василий посмотрел по сторонам: по крайней мере, в освещенном пространстве ни Ябонки, ни клавиатуры, ни газированной вселенной не наблюдалось. Он понял, какова на самом деле природа гномов. Чужими руками в опасные норы лазить! Ну что ж…за то время, что он здесь его поимели все, кого он встретил… Вспомнился кучер с ландо…Хотел помочь? Или тоже надо было что-то вытаскивать? Хотел бы помочь – помог. Ан нет, мордой о мостовую и адью. Адью…Слово то какое, тьфу!
Василия охватила ярость. Ни капли, ни грамма он от них больше не возьмёт, и они от него ничего не добьются! Что они с ним сделают? Убьют? Ну, пусть попробуют! С этими двумя он точно справится… Вот только бить женщину и…животное, пусть даже говорящее, как-то… Не присуще ему, что ли… Но пусть даже он их скрутит, дальше куда? В лес? По дороге? В цеху приодетых господ не мало было…и если Людочка и Орешек его здесь от них прячут, то… С теми пожалуй совладать потруднее будет.
Думая об этом, Василий отступал от приближающейся к нему женщины. Прямоугольник света остался далеко у неё за спиной, настолько далеко, что Вася не мог не насторожиться. Отступая в эту сторону, он давно уже должен был упереться в стену, в которую они уперлись с гномом, когда тот зажёг вход в нору. Но стены не было. Он обернулся – перед ним дрожала непроглядная чернота. «Пришлось даже немного пространство раздвинуть», - пронеслись у него в голове слова Людочки.
Неожиданно Орешек прыгнул ему на штанину и вцепился сквозь ткань в ногу когтями всех четырёх лап. Вася взвыл, отбрыкиваясь, Орешек тоже взвыл, но совсем по другому поводу:
- Держи его! Они банку грохнули всё-таки! Он через разлом уйти хочет! Он его чувствует!
- Дружок-пирожок! Ты что удумал!? – Людмила Сергеевна ускорилась. Василию показалось, что глаза её полыхнули красным, черты лица заострились, а ногти стали длиннее. Но вряд ли он смог всё это разглядеть в темноте. – Ты сюда иди. Щёлка эта не для тебя, это так - побочный эффект! Тебе туда не надо!
Подчиняясь интуиции, Вася развернулся и побежал, выставив вперёд руки, до последнего опасаясь, что вот-вот упрётся ими в стену. Но этого не случилось. Стена пропала, и он бежал в темноте, ненужно зажмурив от страха глаза, с нелепыми руками перед собой и белкой на штанине. Через какое-то время Орешек «отвалился». Вася слышал, как тот зашуршал по полу куда-то вбок, стало определённо легче, хотя раны от когтей неприятно саднили. Но это было мелочью по сравнению с небывалой эйфорией накрывавшей его.
Бежать в абсолютной темноте, неизвестно куда, оказавшись в бескрайнем подвале дома в вымышленном кем-то мире…
От такого можно сойти с ума, но с Васей происходило совершенно противоположное. Он как будто убегал от безумия, с каждой секундой возвращаясь к себе прежнему.
Вася бежал легко и быстро, всё реже касаясь ногами пола, и в какой-то момент почувствовал, что летит. В темноте, сиропной взвесью одна за другой, вспыхивали яркие, разноцветные звёзды, собирались в созвездия, галактики и туманности. А впереди, куда и стремился Василий, из чёрной глубины проступало далёкое зарево.
Как только он почувствовал, что имеет с этим заревом какую-то связь, полёт прекратился. Началось стремительное падение. Вся картина Васиной жизни пролетела перед его глазами на ускорении.  Ему казалось, что он разлетелся на атомы и каждую принадлежащую ему ранее частицу, досконально изучает кто-то, не подвластный человеческому пониманию.   
Прошла вечность, а может всего лишь мгновение, Василий снова ощутил себя целым. Его, как конструктор, собрали заново и в этой обновлённой версии себя, он что-то потерял безвозвратно, а в чём-то стал лучше.
Он снова бежал, чувствуя усталость, потом перешёл на шаг и вышел через обычную, обитую бежевым дерматином, дверь прямо к перекинутому через ручей мосту.
Мост, а вернее мостик, выглядел как иллюстрация рождественского пейзажа где-нибудь в туристическом городке. Горбатый, с ажурной балюстрадой, на таких молодожёны любят вешать винтажные замочки. По ту и по эту сторону моста уютно горели фонари на кованых столбах, освещая почищенную от снега дорожку. Ни секунды не раздумывая, Вася шагнул на мост.
 
12
Трогай!

- Вера Николаевна чётко дала понять, что подписывать ничего не будет, - строгая блондинка уверенным жестом отодвинула документы. – На этом, господа, наш разговор окончен. До встречи в суде.
- На показания Кучерова полагаетесь, Анна Петровна? - пожилой адвокат положил документы в папку, поправил очки и уже вставая, провёл пальцами по усам и бородке. – Ну-ну. Я бы на вашем месте не стал так обнадёживаться. Кучеров, как начальник отдела логистики сам является фигурантом дела. А встретиться нам с вами ещё не раз придётся. В досудебном порядке. Но уже после нового года…
Адвокат и его клиент, высокий рыжий мужчина в строгом костюме покинули кабинет первыми. Анна пожала руку хозяину кабинета, маленькому улыбчивому брюнету, подняла под локоть молчаливую Веру Николаевну, скромно одетую старушку лет семидесяти с заплаканными глазами, и они вышли следом, аккуратно прикрыв за собой дверь с прямоугольной табличкой: «Г.Н. Омский. Нотариус».
- Анечка, пить хочу, умираю. Всё в горле пересохло.
- Тётя Вера, давайте спустимся на первый этаж. Там кафе. Я капучино выпью, а вам…
- Мне только воды, Анечка…
Они спустились на лифте и через несколько минут сидели за столиком возле большого окна, Анна с чашкой кофе, а Вера Николаевна с ополовиненной бутылкой минералки.
- Вот смотрите и эти подъехали. Прямо на улице совещание устраивают, - Анна указала старушке на окно.
На улице рыжий и адвокат стояли возле черного «мерседеса», но садиться не спешили. Высоченный бородатый охранник-водитель замер возле открытой двери по стойке смирно. Рядом с ними припарковалась похожая машина. Из неё вышла женщина в шубе, но без головного убора, а с ней невысокий молодой человек. Они подошли к «мерседесу» и разом заговорили, усердно жестикулируя.
  - Это, Людмила, исполнительный директор. А с ней её зам. Орешкин. Те ещё персонажи. Они с владельцами договорились. Всё будут на начальника смены валить. Выставлять так, что взрыв из-за его халатности произошёл. А я теперь точно знаю, там оборудованию в обед сто лет, и никто в обновление вкладываться не хотел, и техники безопасности никакой…
- А рыжий то, это сын одного из владельцев? – спросила старушка, допивая минералку.
- Он, самый, - Анна поправила прическу. -  Старичок глава адвокатской конторы, тоже из их холдинга… Они хотели, что б вы согласились на компенсацию. Подписали все бумаги. Но то, что они предлагают… Это копейки. На таких условиях соглашаться нельзя. Ещё неизвестно как будет…
Старушка всхлипнула:
- Я всегда говорила, Анечка, что не пара ты моему Ваське. И ему самому говорила. Он всё колобродил, а ты работала и училась. Вы когда развелись, я на тебя зла не держала. Вот теперь, ты нам помогаешь…
- Не надо, тётя Вер, не плачьте. Всё обойдётся. Пойдёмте. Кучеров свой тарантас за углом оставил, чтобы перед этими не светиться. Мы вас до дома добросим.
Неожиданно у старушки зазвонил телефон, она вытащила из сумочки кнопочную «мобилку» и поднесла к уху.
 - Да, слушаю. Да, здравствуйте, - в какой-то момент её глаза засветились радостным светом, Вера Николаевна вскочила на ноги, чуть не перевернув стол. – Да, да! Слава тебе, Господи! Сейчас буду.
Анна вопросительно смотрела на старушку, но та никак не могла перевести дыхание. Наконец она выпалила:
- Вася очнулся! Анечка, это из больницы звонили! Доктор говорит – кризис миновал! Домой меня не надо, поедем скорее в больницу!
Они вышли на улицу. «Мерседес» пропал, похожая машина тоже. Из-за угла выехало четырехместное ландо на рессорном ходу запряжённое парой белоснежных лошадей. Повозкой управлял человек в широком, бесформенном плаще, с надвинутым на голову капюшоном,  изрядно припорошенным снегом. Анна помогла разместиться Вере Николаевне, потом уселась сама и звонким голосом крикнула:
- Кучеров! В Городскую больницу едем. Трогай!