Не могу удержаться!

                Геворг Тер-Габриелян
                Перевела с армянского Зульфа Оганян.

           Не могу удержаться!


   Опыт воровства у меня уже был, я украл театральный бинокль в этом доме.
Следующее воровство было более безобразным. Когда мы приехали к ним, я уже твердо знал, что должен что-то украсть, вот только не знал, что именно. Я украл это кольцо не потому, что был впечатлен его ценностью; просто обязан был что-то взять, и кроме кольца ничего не подвернулось. Мне дали поиграть с игрушечной белочкой с орешком в лапах, а сами устремились в спальню – полюбоваться кольцом. К сожалению, Левона, как и Каринэ, не было дома, хотя я пришел в надежде застать их. Я изучил белочку, повертел ее в руках, понял, что в карман поместить ее не получится, вспучит; если здесь не заметят, то на улице или дома обязательно попадусь, но и до этого обилие света и из хрустальных плафонов выдаст меня. Ни о чем не ведающая белочка все грызла и грызла свой орешек, и вдруг во мне вспыхнула фантастическая идея – спрятать ее в носок. Снял ботинок и сидя в кресле стал раздумывать, как ее туда засунуть. Вдруг вошла тетя Мариетта. Я вздрогнул. – Нога чешется. Чешу-чешу, зуд не проходит. Заботливо почесав ногу-надел носок и ботинок.
    - Да, - рассеянно повторила женщина – Чешется. Мне показалось, что она знает; я украду у них что-то, попробовал белочку – не вышло, а сейчас неудачно лгу, мол, нога чешется, - знает, но ничего поделать не может, поскольку всего лишь знает…
     Она вышла, и я сказал себе, что вынужден от белочки отказаться, она слишком большая, и почувствовал сразу же облегчение. Но что же, что же, спрашивал я себя, задумчиво шагая по комнате, обозревая стены, потолок, мебель. Может, что-то из светящихся вещей дяди Барсега – ручку или фонарик, часы или лодочку. Дядя Барсег отпер ключом маленький замок шкафа, достал новые светящиеся предметы, чтобы показать их своему ругу министру юстиции, похвастаться, министр с удовольствием прикурил от светящейся зажигалки и, полюбовавшись, поставил ее на стол. Затем оба они вышли из дубового кабинета Дяди Барсега, а вещица осталась на зеленой обивке черного стола. Но как войти в кабинет без разрешения, думал я, стоя перед открытой дверью. Я приготовился и вот-вот вошел бы, даже дыхание сперло от волнения: войдет Мариетта или кто-то еще, помешают, и я вернусь с пустыми руками. Что ж, не получилось. Вроде бы упустил подходящий момент. И в тот же миг увидел на столике у телефона в красивой коробочке, заботливо уложенное блестящее кольцо. Я взял его и положил в карман. Тем временем взрослые шумели на веранде и ели арбуз. Я тоже направился туда, вняв бесконечному зову; - Айк, иди же есть арбуз.
    Прощаясь тепло обнимались, я скрепя сердце позволил поцеловать себя.
    - Почаще приходите к нам, редко заходите. Придешь, Айк? Скажи своим, чтобы почаще тебя приводили. – Непременно, пожалуйте и вы к нам, мы хоть иногда заходим, а вы… забыли нас совсем, - сказала мама. – Айк, что нужно сказать?
    - Спасибо, до свидания, - буркнул я и, помрачнев, юркнул в дверь.
Темный подъезд, ночные улицы, приятная прогулка, я чуть было не прихвастнул, мол, смотрите, что у меня есть, выдумав, что Каринэ мне подарила это кольцо, с трудом сдержался, карман будто жгло. Потом лифт, ключи, двери открываются, характерный запах нашего дома, идущий от кошки, ее мяуканье за дверью, потом она изо всех сил трется о наши ноги, затем туалет, мытье рук, постель. Почти засыпал, когда позвонил телефон. Я уже забывать стал о произошедшем.
    - Ты кольца не брал у дяди Барсега?
    - Какое кольцо?
    - Которое они нам показывали.
    - Нет
    - Нет? Отец вдруг будто осел, посмотрел устало, повернулся и вышел. – Говорит, не брал.
    - Но, Роберт, на столике было кольцо, самое большее оно могло упасть на пол. Выясните, может, взял, думал игрушка, закинул куда-нибудь. Когда я вошла в комнату, он встрепенулся, показалось, обеспокоен чем-то…
Кольцо было спрятано в пустой дорогой пластмассовой коробочке «Филип-Мориса»; Айк давно забрал ее у матери – понравилась, приятная была на вид коробочка – и теперь она покоилась за чемоданом, в ящике.
Наутро мать перед тем, как идти на работу, снова спросила о кольце. Айк повторил: не видел.
      Когда вернулся из школы, позавтракал, затем долго шагал по комнатам и думал: что делать? Ясно, Мариетта сразу все поняла. Не получится отрицать слишком долго. Надо избавиться от кольца, чтобы искренне стоять на своем. Хоть и жалко, но отступить невозможно. Но если кольцо не мое, то оно ничье. И кольцо в дорогой коробочке из-под сигарет полетело вниз из окна квартиры на четвертом этаже. Айк даже не взглянул, куда оно упало. Смутно пожалел о театральном бинокле действительно, нужная была вещица, а он даже толком не попользовался ею.
Когда вернулась с работы мать, Айк саазал;
     - Мама , я очень плохо поступил.
     -Где оно?

     Мать спустилась во двор, поискала, не нашла. Вернулся отец, тоже поискал, не нашел.
     -Когда же ты успел выкинуть ее?
     -Ночью, когда позвонила Мариетта, встал, выкинул в окно и снова лег в постель.
      Мама отдала Мариетте взамен утраченного самое дорогое из своих колец. А Айк после этого категорически отказывался идти в гости к дяде Барсегу. Он хотел, чтобы этого дома с Каринэ и прочими домачадцами не существовало вовсе.