Памяти Венички

                Какой народ - такие песни.
                (ОТВЕТ УДВОИТЕЛЯ ВВП НА КРИТИКУ ГИМНА)

                Памяти Венички.
            "- Я одну вашу вещицу - читала. И знаете: я бы никогда не подумала, что на полсотне страниц можно столько нанести околесицы".
 
   Проснувшись, Булат Шалвович осознал, что организм нуждается в наладке, сильно нуждается, но нет даже на пиво. Есть пустопорожняя, как их стихи, винная посуда. Можно поискать свои на продажу. Посуда вернее, если открыто, а не грязная бумажка про приёмщицу. Но тогда очередь. Не пойду. "И в смертный бой идти готов!" - возникло в голове. Разум возмущённый - констатировал Булат Шалвович и стал одеваться. Завершив обряд очень старым, сильно потёртым пиджаком, Булат Шалвович сложил в авоську бутылки и осторожно вышел, осторожно пошёл и дошёл. Очереди не было, в приёмном окне цвела угрями приятная девушка в землистого цвета халате. "Акнэ"- дохнул в голове Разум. - "срочно нужен муж".
   Выручку, не убирая в карман, в ладони, Булат Шалвович обменял на молдавское креплёное. Первая доза облегчила, вторая укрепила, последняя воспарила и он, ступая твёрдо и решительно, отправился в редакцию.
   "Эта девушка с акнэ" - с порога сообщил он секретарше в розовом платье - "в пятнах розового цвета, утверждает, что не может в зеркала глядеть без слёз. Потому, что ни лекарством, ни припаркой, ни диетой, а одним лишь только сексом завершается сюжет". "Рифмы нет"- повернулась от машинки секретарша - "разрешается вопрос". Выхватила лист и порхнула к шефу.
   Вышла она строгая, как Главлит и отчеканила: "В СССР секса нет!".
   Упавший с облака Булат Шалвович вопросительно произнёс "Ну, а ... женщина в огне страсти розового света..." "Стоп! Даже спрашивать не пойду! У нас не Лесбос".
   Враз осиротевший Булат Шалвович глубоко вдохнул, собираясь сказать о пиджаке, о маме, о многом-многом, но секретарша махнула ловко выхваченной трёшкой на дверь, чтоб выдохнул уже там.
   Из гастронома поэт вынес водку "Столичная", сырок "Дружба" и смятенную душу свою.
   Сковырнул крышечку из фольги и немножечко выпил. Заткнуть нечем, думал он, аккуратно пристраивая бутылку во внутренний карман пиджака. И восхищённо подумал о потомках, что решат эту вечную задачу. Решат, придумают, изобретут. Самозатык! Нет, не звучит. Лингвист я или не лингвист? Самотык! Вот. Благозвучнее. И универсальнее. Потом запишу, если не забуду. И немножечко выпил.
   Секса нет - потрясённо вспомнил он. И немножечко выпил.
   Холодно. Какая долгая зима. Когда же лето! Лето придёт! Придёт! А что, если лето придёт, а зима не уйдёт? Что, если они сольются? Ужас! И немножечко выпил.
   Домой, скорее домой. Такое хмарное небо, такая стылая земля. А что, если и они сольются? Вот сейчас небо там. Одно. Или два? Видно плохо. А земля тут. Одна. Вроде одна. Дорога вот, одна. А вот ещё одна, туда же. Так домой мне по какой, мне по этой иль по той? "А те, кто идут" - возник Разум -" всегда должны..." Ах, да. Пойду по левой. А что значит право, что лево? Вот я иду туда, а мог бы сюда. Да. Пространство. Иду по пространству. И давно иду, ноги уже натрудил. А дома всё нет, Арбата нет, Отечества нет. А что значит давно, долго? Это время. Да. Время и пространство. "Континуум"- подсказал Разум. - "Пространственно-временной". И вот они сливаются: земля и небо, зима и лето... "Коллапс"- сообщил Разум. Портвейн и подсолнечное... Последнее так потрясло, что Булат Шалвович перешёл с той дороги на эту и из туда пошёл сюда.
   Когда перед ним возникли ступени, он долго поднимался одной ногой по левому, другой по правому крыльцу и оказался там, где сидели две секретарши в розовых платьях.
   Застенографировав всё, что Булат Шалвович набормотал про коллапс земли и лета, ту и эту дороги, акнэ в окне, натруженную душу свою и растрёпанные ноги, секретарша укрыла поэта своим пальто, открыла форточку и ушла к шефу. "Спит, водкой навонял, проветриваю" - опустилась она в кресло и принялась, не отягощая смыслом, лепить форму тому бреду. Вскоре женщина в розовом платье положила перед редактором лист, где без очков он разобрал только крупным шрифтом: "ПЛАТЬЕ РОЗОВОГО ЦВЕТА", улыбнулся чему-то, остальное читать не стал, а написал: "В набор". Многие таланты, да и вкусы своей сотрудницы он знал.   

   Не сольются никогда   Зимы долгие и лета   У них разные привычки    И совсем несхожий вид
Потому, что на Земле   Две дороги, та и эта.  Та натруживает ноги,   Эта душу бередит.
Эта женщина в окне,   В платье розового цвета,   Утверждает, что в разлуке
Невозможно быть без слёз.   Потому, что перед ней   Две дороги, та и эта,
Та прекрасна, но напрасна,   Эта, видимо, всерьёз...

    Народ романс полюбил.