Тысячелетний человек

- Довольно необычная экспозиция, — вскользь отмечали экскурсанты, проходя мимо стеклянного саркофага.

  В Национальной галерее проходила очередная выставка под названием "Тысячелетний человек". Все желающие могли прослушать лекцию о "развитии человека в веках", посмотреть предметы обихода и искусства. Всё выглядело, как обычно: вереница коридоров, стеклянных витрин, картинных галерей, ничего удивительного, кроме одной детали. В этот раз центр зала венчал хрустальный саркофаг, будто сказка о Спящей красавице ожила и переместилась в бытие с одной лишь разницей: в импровизированном гробу лежала не девушка, а молодой мужчина. Казалось, что он просто спал, уж так натурально был воссоздан образ. Обрамление синего бархата подчеркивало бледность молодого лица, длинные, белые как пепел волосы придавали фееричность всему происходящему.

- L ' Uomo Eterno! - произнес гид, провожая к экспозиции небольшую группку из дюжины человек, — перед вами так называемый "Вечный человек". Относительно новая "постановка", — натянуто подчеркнул последнюю фразу экскурсовод, не вызвав тем самым ни единой эмоции на скучающих лицах людей, которые за несколько часов блуждания по залам, успели причислить все увиденное к очередной богатой коллекции какого-то мецената.

- Вы имели в виду театральность происходящего? - заинтересованно спросила девушка, стоявшая по другую сторону от саркофага, прямо напротив гида.

- Да, но что вас навело на эту мысль? - подхватил диалог гид.

- Общий вид, выбивается из всего антуража.

- Верно. Вся выставка линейна по своей сути, — монотонно проговаривая себе под нос, начал гид, — мы движемся от прошлого к будущему, от простого к сложному, наблюдая развитие в созданных человеком вещах. Но сам человек предстает перед нами "застывшим" на одной эпохе, которая давно прошла. Он лежит в викторианском камзоле. С чем это может быть связано, как думаете? - обратился ко всем экскурсовод.

  Толпа явно была не расположена отвечать на вопросы, с интересом наблюдая за тем, что ответит странная экскурсантка. Сам ее облик мало отличался от общего окружения и походил на продолжение выставки. Некоторые люди заметили сходство с огромной картиной, висевшей сзади фоном. На картине была изображена во весь рост средневековая особа местной знати. Красные оттенки корсажа платья огненными всполохами оживляли холст, а бледность кожи и холод взгляда нарисованных глаз лишь подчеркивали стать и фамильное происхождение. Только девушке было известно, какое отношение картина имела к нынешней выставке.
Недолго думая, девушка произнесла следующее.

- С выбором, — вкрадчиво произнесла она.

  Все присутствующие повернули головы в ее сторону, ожидая дальнейший ответ. Девушка, глядя неотрывно на лежащую статую, а именно так выглядел спящий мужчина, предположила.

- Представим, что название L ' Uomo Eterno говорит нам о человеке, обрекшим себя на жизнь вечную.

- Вы сказали, обрекшим? - кто-то из толпы был явно не согласен, ведь многие бы мечтали обрести такую возможность и не рассматривали ее как нечто угнетающее.

- Именно, — подняла голову она, — в таком случае ничего не остается, как только выбирать, в том числе и эпоху, которой придерживаться, — сказав это, девушка уже мельком опустила взгляд на саркофаг, в надежде, что лежащая фигура отреагирует, но реакции, конечно, не последовало. Смутившись, девушка отошла в сторону, озадаченно глядя на экскурсавода.

- Вы совершенно правы, что несколько, удивляет, — замешкавшись, гид продолжил всё так же монотонно,- образ в целом позиционируется с человеком, который проживает тысячи жизней в одной. Посмотрите на лицо: бледное, не выражающее эмоций, без каких-либо мимических морщин. При этом несколько изможденное и натянутое, подобно струне, что всё же не умаляет его красоты.

  Толпа принялась расхаживать вокруг тела, всматриваясь в правильные черты, пытаясь понять, живой лежит человек или кукла.

- Только не говорите мне, что туда положили статую Давида! - громко произнесла женщина из толпы, посмеиваясь.

- А ведь похож, — шепот раздавался эхом по сводам колонн и превращался в полноценное шипение, резонируя с хрустальными стенками ложа.

- Кто там лежит? - задала прямой вопрос девушка.

Гид лишь на мгновение растерялся, но быстро ответил.
- Подобные вопросы не были предусмотрены в рамках выставки, оставим же это главным секретом их создателей, — улыбнулся гид, явно не знавший ответа на этот вопрос.

  Подойдя вплотную к экскурсоводу девушка шепотом спросила.
- Могу ли я встретиться с создателями выставки?

- Увы, но это невозможно, насколько мне известно, их сейчас здесь нет.

- Но позвольте, — удивилась девушка, — когда меня пригласили сюда, сказали, что я смогу лично пообщаться с ними.

- Вот как? Мне об этом ничего не известно.

- Как и то, что здесь висит подаренная мной картина, — чуть повышая голос, чтобы привлечь внимание окружающих, девушка указала на огромный холст, — на правах обладателя, я имею право на назначенную встречу.

- В таком случае, вам придется подождать окончания экскурсии, — спешно затараторил собеседник, — чтобы я мог лично уточнить информацию.

- Хорошо, — согласилась девушка, — я подожду здесь, — посмотрев на гида взглядом, не терпящим возражений.
 
  Время шло к вечеру, народ постепенно убавлялся, пока не исчез совсем, а гид не закрыл за собой двери, мельком взглянув на лицо ожидавшей особы. Сходство с картиной поразило и его, будто портрет ожил и решил сам взглянуть на своего нового обладателя.
  Девушка неспешно прогуливалась вдоль стен с висящими полотнами, подчеркивая для себя мелкие детали. Ее привлек почерк художника полотен, то, как со временем менялась его подпись в углу картин. Любой другой сказал бы, что картины написаны разными людьми, ведь охватывают несколько столетий. Об этом свидетельствовали и материалы красок, и сами громоздкие рамы, датированные разными веками. Да и сама подпись отличалась, написанная с нажимом и без, с завитками и без них, округлая или острая. Всё говорило в пользу разных авторов, использовавших одну и ту же аббревиатуру из трех букв - LUE.

  Сделав очередной круг, девушка внезапно обернулась на резкий звук, исходящий из центра зала. Так звучат петли, которые долго не смазывались или стекло, которое разрезают пополам. Впрочем, взору предстало и то и другое. На постаменте, где недавно высился хрустальный гроб, сидела ожившая статуя, которая являлась автором всех работ галереи. Мужчина брезгливо стряхивал с себя осколки хрусталя. В его и без того белых волосах еще посверкивала хрустальная крошка.

  Девушка, нисколько не удивленная происходящим, размеренным шагом подошла к остаткам экспозиции. Перебирая ногой осколки, она произнесла с улыбкой:
- Теперь ты экспонат, но надолго ли?

Вальяжно поднимаясь с ложа и расправляя манжеты, мужчина устало произнес.
- Пока у нас есть время.

Девушка подошла ближе, ее шаг уже не был столь уверенным.
- Мне все сложнее вспоминать прошедшие жизни, — ее взгляд переметнулся в сторону картины, — ты сохранишь ее?

  Мужчина ничего не ответил, лишь взял  в свои руки ее руки и крепко сжал. Потом сказал отрешенно, разглядывая неизменно знакомые черты девушки.
- Единственный ненавязчивый способ узнать течение умов и убедиться в неизменности бытия, это предстать перед всеми в таком образе. Образе экспоната, который будет вечно жить, лицезрея картину той, что имеет память перевоплощений.
  Увлекая за собой к портрету любимой, мужчина констатировал:
- Я напишу еще один портрет до следующего твоего перевоплощения и скоротаю этим век.