Однажды в предгорье Троодоса

(За секунду до обрыва)


                Всё пройдёт, всё кончится...
                А это не кончится никогда...
                Серафим Саровский

На машину обрушился внезапный ливень. Стена воды. А
вдали, с левой стороны, в горах – молнии. Словно какие-
то великаны собрались в небе над высокими вершинами
Троодоса и сражаются, пуская друг в друга огненные стре-
лы. И когда они промахиваются, то разят этим страшным
оружием неповинные горы. А если пара-тройка великанов
скатится с вершин сюда, в долину? А если кто-то из этих
небесных страшилищ промахнётся и попадёт вместо сво-
его врага в маленькую машину, что пытается прорваться
сквозь стену воды? Неужели так просто и так ужасно мо-
жет закончиться жизнь?

– Андрей, выключи мобильник! Немедленно выключи!
Опасно! Эти чудища специально нас выцеливают, – испу-
галась Алёна.
– Чушь. Какие чудища? Это – гроза! Это – музыка сти-
хии! Это – небесный оркестр! Звуки, звуки, звуки, литав-
ры, тромбоны, трубы и скрипки! Они живые! Да здравству-
ет гроза!

Русоволосый мужчина дурачился за рулём «мазды»,
дразня Алёну, словно юнец. Затем – отдалённый, словно
из-за туч, камнепад стихов:

Казалось, что всесильный дирижёр
Настраивал таинственный оркестр:
Там, в небе грозном, громоздились тучи,
Сверкали молнии во тьме гремучей...

– Мне страшно. Давай заедем в деревню. Переждём гро-
зу в таверне.

Вдруг раздался взрыв, сопровождаемый переливами
с грохотом и треском. В это же мгновенье мир осветился
ярким, слепящим глаза и сознание светом. И опять темно-
та. Только слабое свечение фар машины пыталось пробить
толщу воды и тьмы. Девушка на переднем сиденье сжалась
в комочек, закрыв лицо руками.

– Дурашка. Не бойся, я здесь, всё будет нормально. Най-
дём деревню. Скоро приедем, – убеждал Андрей, поглажи-
вая её руку.

Впереди что-то мелькнуло, и он почти инстинктивно
вдавил тормозную педаль в пол. Машина так резко остано-
вилась, что не будь Алёна пристёгнута ремнём, она влетела
бы в лобовое стекло.
– Что случилось? Почему ты остановился?
– Там что-то было.
– Где?
– Впереди был человек или зверь! Может, мы его
сбили?
– Надо выйти. Помочь.
– Подождём. Немного подождём.

Зачем он свернул на эту боковую дорогу? Никакой де-
ревни тут нет. Позади оживлённая трасса Пафос – Лимас-
сол. Послушался Алёну и поехал искать таверну. Где дерев-
ня? Где таверна? Может, ему показалось?

– Алёна, поищи фонарь.

В свете фар появилась сгорбленная фигура в плаще с ка-
пюшоном. Андрей открыл дверь и крикнул:

– Кто вы? Вас подвезти?
– Подвези, мил-человек. Мне здесь недалеко, – ответил
незнакомец по-русски.

Не хотелось впускать в салон чужого человека, да ещё
и в мокром плаще, но не оставлять же его под дождём. По
голосу Андрей догадался, что перед ним старик, да ещё и
земляк. Здесь, на Кипре, на затерянной дороге, встретить в
грозу соотечественника и не помочь?
– Садитесь в машину. Здесь и поговорим.

Человек, по-стариковски кряхтя, забрался в салон и от-
кинул капюшон. Вспышка молнии осветила белую бороду,
седые волосы, ниспадающие на плечи, худое лицо и моло-
жавые синие глаза.

– Спасибо, мил-человек. Мне недалеко. Впереди за по-
воротом домик стоит.
– А таверна там есть? Нам бы дождь переждать. Льёт
как из ведра! Громы, молнии. Алёна испугалась, бедная.
– У меня переждёте непогоду. Я чайком напою, на тра-
вах. Дождь хоть и сильный, но скоро кончится.
– Извините, как вас зовут? Вы русский? Что в этой глу-
ши делаете?
– Серафим я. На всё Божий промысел.
– Показывайте дорогу, уважаемый, – попросил Андрей,
дивясь странным словам старца.
– Ты всё сам увидишь, Андрей! А вы, Алёна, не пугай-
тесь. Дождик – Божья благодать, а для Кипра особенно.
Здесь ценят воду. Без дождика и птахи не поют.

Андрей вёл машину осторожно, с опаской всматриваясь
в дорогу. Дождь лил с той же неистовой силой, небо громы-
хало, молнии сверкали над Троодосом.

«Откуда дед знает моё имя? Я ведь не успел сказать», –
подумал он вдруг, а вслух промолвил:

– Меня Андреем зовут. А вас как по отчеству?

Не успел закончить фразу, как старик ответил:

– А ты зови меня просто отец Серафим. Не надо по от-
честву.
– Как же вы, отец Серафим, в такую погоду на дороге
оказались? – подала голос Алёна.
– Я привычный. Вас жалко. Испужались? А не надо бо-
яться. Господь всё видит и никогда не оставляет в беде страж-
дущих. Вы могли съехать с дороги, а там дальше обрыв.
Впереди справа показался тусклый огонёк.

– Огонь впереди. Нам туда? – спросил Андрей.
– Туда-туда, мил-человек. Лампадка моя. Деревянное
маслице и фитилёк.
– У вас здесь электричества нет? А как же зимой? Как
пищу готовят люди? – удивилась Алёна.
– Печка у меня. В чугунке варю. И тепло от печки. А
электричество мне без надобности.

Подъехали к домику. Небольшой, «в лапу» сруб. Некра-
шеные брёвна. Дверь тёмная, низкая. Окошечко – совсем
как для детей. Домик будто перенесли из далёкой русской
деревушки, затерянной среди глухих лесов. Откуда на Ки-
пре такой домик-сруб?

Внутри оказалась опрятная комнатка, и посреди – рус-
ская печка. В красном углу – иконы. На столе из тёсаной
доски – самовар. Гости сели на лавку. Горела простая лам-
падка, огонёк ровнёхонький, чистый, без копоти, спокой-
ный.

Отец Серафим снял плащ, повесил его на крючок воз-
ле двери. Плащ был абсолютно сухой. Как же так? Они с
Алёной пять шагов от машины пробежали под дождём и
промокли до нитки. Что-то здесь не то. Дед в белой, длин-
ной, до пят, холщовой сорочке. На шее деревянный крест
на кожаном шнурке.

– Угощайтесь, добрые люди, чаем. И мёд кушайте.

Каким-то чудным образом на столе оказались белые
чашки и мёд в деревянной плошке. От разлитого отцом Се-
рафимом чая по комнате пошёл терпкий аромат позднего
лета. Такой чай Андрей пил у бабушки в деревне в Тверской
губернии. Он помнил траву, которую бабушка заваривала.
Иван-чай! Синие цветочки на высоком и тонком стебле. На
солнечном пригорке собирали с бабушкой Матроной.

– Как хорошо пахнет, – не удержался Андрей. – Аромат
лета, деревни.
– Аромат Руси, – добавила Алёна.

Она подошла к углу с иконами, три раза перекрестилась
с поклонами.

Отец Серафим стоял у печки и с улыбкой смотрел на
своих гостей.

– Бабушку Матрону вспомнил, мил человек. Она у тебя
хорошая.
– Вспомнил. Бабушка поила меня таким чаем в детстве.

Андрей не понимал, почему он разговаривает со стари-
ком о бабушке, которую отец Серафим не мог никогда ви-
деть и которой давно уже нет на этом свете. Ему самому
уже тридцать исполнилось. Рядом жена Алёна, это их сва-
дебное путешествие на Кипр.

Андрей говорил и говорил о бабушке Матроне и не мог
остановиться. Вспомнил, как в детстве родители отправля-
ли его в деревню и как он ждал этих поездок. Оставался
там на целое лето. Ходил с ней травы собирать. И разгова-
ривала она с ним всегда как со взрослым.

– Андрюша, как ты думаешь, дождь будет сегодня? – с
утра спрашивает бабушка.

Сколько ему лет было? Только в школу пошёл. А он сте-
пенно отвечает:

– Вона ласточки как низко летают. И тучи над лесом,
куда солнце скатывается, появились. Будет небось.
– Ах ты мой приметливый. И я так считаю.

Бабушка пришла на память, и где он её вспоминает? В
горах на Кипре, в домике русского старика, который на-
звался отцом Серафимом! Странная встреча – ночь, гроза,
и вдруг невесть откуда появившийся старик.

Утром светило яркое нежаркое солнце, как бывает в на-
чале ноября на Кипре. Горы Троодос на фоне голубого неба
казались такими близкими, хотя до этих вершин ехать и
ехать. Они опять на дороге в Лимассол, петляющей среди
виноградников и огороженных пастбищ для коз и овец. Бе-
лые кипрские козы пощипывают травку. Что они находят
на этом выцветшем от жаркого солнца горном плато?
Вдруг почти неосознанно Андрей остановил машину.

– Андрюша, что? Почему ты остановился?
– Мы здесь уже были. Вчера вечером, когда была страш-
ная гроза, мы здесь остановились.
Он вышел из машины и шагнул в сторону от дороги.
– Смотри, Алёна! Вот остались в глине следы от про-
тектора. Это наши следы! Я здесь резко затормозил. А
дальше – обрыв!
Андрей стоял на краю пропасти. Как молния, мелькнула
в голове картинка: ливень, взрыв в небе, испуг Алёны, и он
сворачивает с трассы на боковую дорогу, чтобы переждать
непогоду в деревенской таверне. Сколько он ехал по этой
грунтовой дороге? В какой момент он свернул в сторону
пропасти? Ещё несколько метров, и...

– Алёна, ты помнишь, что потом было? Старик, русский
сруб. Чай на травах.
– Я помню икону Божьей Матери в углу, – тихо сказала
Алёна.
– А что было потом? Где мы ночевали?
– Не помню.
– Как же мы сюда забрались? Море и трасса далеко внизу!

Они ещё какое-то время молча постояли у обрыва. Не-
ожиданное приключение в свадебном путешествии. Они
были на волосок от смерти! Старик их спас, отвратил от
беды и приютил в своём домике на ночь.

«Но почему я ничего не помню? Как уезжали утром от
старика, не помню», – не мог избавиться от мысли Андрей.

– Алёна, давай вернёмся назад? Найдём домик старика.
Поблагодарим его. Купим ему в ближайшем селении еды.
– Не надо, Андрюша. Не надо возвращаться. Мы ничего
не найдём. То был святой Серафим Саровский. У нас дома
икона с его ликом. Когда в небе страшно загрохотало, я
«Отче наш» читала и к преподобному Серафиму обраща-
лась за помощью, чтобы он молил Бога о нашем спасении.
– Но как же...
– Не говори ничего, Андрюша. Давай ещё немножко по-
молчим и поедем.

Потом в машине Алёна тихо прошептала мужу:

– Святой Серафим спас нас и нашего ребёнка. Я бере-
менна.

По просьбе Алёны на въезде в Лимассол Андрей остано-
вился у величественного храма святых Арсения и Паисия.
Поставили свечки за здравие близких, всех, кто находится
в дороге, и за упокой души бабушки Матроны.

Андрей не послушался Алёну и пытался узнать у ки-
приотов о русском старике Серафиме, живущем в древнем
срубе в предгорье Троодоса. Ему объясняли, что в том ме-
сте никаких домов нет, кроме сторожек пастухов. Он долго
раздумывал над тем, что произошло той грозовой ночью.
Прозрение придёт много позже, когда Андрей с женой ста-
нет бывать на службе в храме преподобного Серафима Са-
ровского в Москве, узнает о жизни и пророчествах велико-
го старца и воспримет его наставления сердцем.


* * *

В августе месяце следующего года, впервые за всё лето,
над Москвой разразилась гроза с громом и молниями. К
утру погода успокоилась. Андрей стоял перед роддомом на
Воробьёвых горах с букетами красных роз. Небо было яс-
ное и чистое, как после грозы в предгорьях Троодоса. Лучи
восходящего солнца пали на клумбу с ярко-белыми флок-
сами, отражаясь в их лепестках тысячами искр. Ещё вчера
покрытые московской пылью и прибитые жарой деревья
казались неприглядными и серыми, но сейчас листва была
ярко-зелёной. Парк преобразился: липы, клёны, берёзы
словно оделись в новые нарядные платья.

В семейном альбоме Андрея и Алёны хранится фотогра-
фия: счастливая Алёна, Андрей с двумя новорождёнными
детьми в голубом и розовом конвертах, две медсестры с бу-
кетами цветов. У больничного подъезда – белые сверкаю-
щие флоксы, а в конце аллеи виднеются золотистые купо-
ла небольшой церквушки, где позже крестили двойняшек.
Мальчика нарекли Серафимом, девочку – Матроной.