Служба охраны истории. Часть 5

                Часть 5. Весеннее обострение

  Новокузнецк, 30 января 2139 года.

  - Шеф, - сказал Поленов в конце очередного рабочего дня, - сегодня я не на дежурстве.

  - Куда-то собрался? - спросил Воронов.

  - Ага, - ответил Поленов. – Свожу Хельгу в Шанхай. У китайцев завтра Новый год, пусть развеется.

  - А вместо вас кто?

  - Я договорился со Смирновым, он подежурит.

  - Хорошо. Только без партизанщины, ясно? Зарегистрируйте рейс официально. Китайцы в последнее время нервно реагируют на нелегальные перемещения по их территории.

  - Понял.

  Появившись на базе в Гренландии в 5976 году до нашей эры, Поленов сказал Хельге:

  - Собирайся, летим в Шанхай. Посмотрим на китайский Новый год.

  Всемирная катастрофа, едва не постигшая человечество в третьей четверти двадцать первого века, сильно сказалась на образе жизни землян. По сравнению с первой половиной прошлого столетия произошло много кардинальных изменений. Ограничение рождаемости и медицинской помощи, умеренность в потреблении, варваризация и оздоровление образа жизни, уплотнение городов, экономика с нулевым ростом, ориентация на надёжность и долговечность вещей вместо их количества, отсутствие нищеты, сверхбогатства, крупной собственности и социального неравенства, избавление от абсурдных развлечений вроде профессионального спорта, глобальная система безопасности и взаимопомощи взамен упразднённой ООН, открытие телепортации и перемещений во времени, развитие программы освоения дальнего космоса... Человек, живший сто лет назад и попавший в нынешнее время, был бы шокирован разительными отличиями от своей эпохи. Но некоторые традиции остались, и одна из них – новогодние праздники.

  Традиция отмечать наступление Нового года — это то, что ни в одной стране мира власти не решились отменить. Почти нигде и никогда эта традиция не зависела ни от политического строя, ни от экономической ситуации. В двадцать втором веке Новый год отмечался отнюдь не пьянками или запусками фейерверков: пьянство почти везде считалось пережитком прошлого, а к трате ресурсов люди стали относиться гораздо рациональнее, чем в предыдущие века. Сейчас Новый год ассоциировался скорее с надеждами на лучшее будущее. Человечество, пережившее катастрофу, было радо каждому очередному прожитому году, как никогда раньше. Поэтому традиционные элементы празднования органично переплетались с демонстрацией научных и технических достижений уходящего года.

  - Как одеваться? - спросила Хельга.

  - Как для сибирской зимы. Помнишь, как гостили в племени Кубилая?

  Хельга улыбнулась и спросила:

  - Мы их тоже навестим?

  - Если хочешь, то сразу после китайцев. У нас два выходных.

  В кочевом алтайском племени, обитавшем в районе ныне покинутого города Междуреченска и живущем охотой и скотоводством, Поленов и Хельга гостили в начале января, проведя там два выходных. Было около минус тридцати по Цельсию, но парочку любителей разнообразного отдыха это не остановило. Одевшись максимально тепло, они интересно провели время на свежем воздухе. Ночевали они в палатке. Вождь племени Кубилай, добродушный бородатый великан лет пятидесяти с рыжей косматой шевелюрой и светло-серыми глазами, был одним из немногих вне Службы охраны истории, кто оказался посвящён в историю Хельги. «Интересная у тебя карма, Игорь, - сказал он Поленову. – Суметь добыть такую красавицу из ниоткуда... В любом случае, твои друзья — это мои друзья».

  Хельга была восхищена радушием племени. Сыновья Кубилая Фёдор и Шеремет учили её верховой езде и стрельбе из охотничьего арбалета, а также устроили гостям практику фехтования на мечах, к каковому занятию у Хельги оказались неплохие способности. Они бросали в сторону Поленова одобрительно-завистливые взгляды, но из уважения к правилам гостеприимства ни словом, ни действием не пытались приударить за Хельгой. Тем более, что оба брата были уже женаты на девушках из окрестных деревень, пожелавших разделить их судьбу.

  Кубилай тогда, улучив момент, когда их никто не слышал, сказал Поленову:

  - Игорь, эта девушка - настоящая жена воина. Если она нуждается в пристанище в нашем мире, я готов её удочерить. У нас с этим просто. И не нужно будет ничего выдумывать для правительства. Кочевым племенам случалось находить сирот и давать им приют. А твоя Хельга ведь и есть сирота.

  Поленов несколько секунд удивлённо молчал. Он знал о таком обычае среди кочевников - пополнять свои ряды спасёнными жертвами различных катастроф и несчастных случаев, происходивших вдали от «цивилизации». Особенно часто такое происходило в прошлом веке, в первые годы добровольной варваризации. Племена подбирали детей-сирот, беженцев, бомжей, потерявших память людей без документов и так далее. Также кочевники брались перевоспитывать преступников - не самых безнадёжных, конечно. Это перевоспитание довольно сильно походило на рабство, но власти были не против, так как тем самым существенно снижалась нагрузка на систему исполнения наказаний в государстве. Впоследствии, при восстановлении системы всеобщей регистрации граждан, никто особо не интересовался, откуда в племени возник тот или иной человек без документов, если только этот человек сам не желал прояснить вопрос о своём прошлом. Впрочем, редко кто из таких «найдёнышей» жалел о «цивилизованной» жизни и желал возвращения туда. Даже преступники, отбыв срок в племени, зачастую в нём же и оставались уже на положении свободных граждан, не горя желанием возвращаться в «цивилизованную» жизнь, где они потерпели неудачу. При этом никто не запрещал выходцам из племён, желавшим этого, селиться в городах, получать там образование и оставаться работать: дешёвого благоустроенного малогабаритного жилья в городах было с избытком. В этом смысле люди обладали полной свободой внутри своего государства. Так что способ легализации для Хельги, предложенный Кубилаем, был довольно изящным и удобным решением. Поленов и сам задумывался о чём-то подобном.

  - Спасибо, друг, - ответил он. - Я очень тронут твоим предложением. Обязательно поговорю с Хельгой. И со своим руководством тоже.

  Нравы в племени были простыми, поэтому в нём было принято обращение на "ты", в том числе к старшим. Полное равенство в исходном смысле этого понятия. А Поленов не лез в чужие монастыри со своим уставом. Единственным исключением была жена Кубилая Лада, к которой он обращался на «вы» и по имени-отчеству. Почему-то по отношению к ней он не мог себе позволить панибратство.

  Сама Хельга после тех выходных вернулась к работе очень довольной. Над предложением официально стать частью племени она обещала подумать. После этого Поленов рассказал об этом предложении руководству, которое тоже пообещало обсудить этот вариант легализации Хельги. Пока руководство думало, они еженедельно выделяли по одному выходному, чтобы навещать племя. Поленов сопровождал братьев в их охотничьих поездках по лесам и горам. Хельга в это время под руководством Лады, крепкой самоуверенной блондинки, осваивала уклад жизни и историю племени.

  Поэтому для поездки в Шанхай Поленов взял не только "прыгун", но и ручной телепорт, чтобы можно было быстро переместиться на Алтай и обратно. Около полуночи, как и договаривались, на базе появился сменявший их Смирнов, после чего они отбыли в Китай 2139 года.


  Китай, окрестности Жаохэ, ночь на 1 апреля 1969 года

  Войска, развёрнутые в боевые порядки вдоль реки Уссури, стояли и слушали напутственную речь перед выдвижением на территорию противника. Каждый полк имел отдельную боевую задачу и был усилен боевыми десантными машинами и крупнокалиберными пулемётами. Средствами связи было оснащено едва ли не каждое отделение. Собрать и развернуть в этом районе целую полевую армию было нелёгким делом, однако, по мнению организаторов, конечная цель стоила таких усилий. Войска были собраны под предлогом учений. В ночь на 1 апреля учебные боеприпасы были заменены на боевые, собранные заранее в глубокой тайне, в том числе от китайского правительства и спецслужб.

  Командующий Шэньянским военным округом Чэнь Силян вещал через громкоговорители, развешанные на территории каждого полка:

  - … советские империалисты, в своей гордыне давно изменившие коммунистическим идеалам братства между народами, мешают нашему народу свободно пользоваться великими приграничными реками, считая их своей безраздельной собственностью. Это возмутительно и недопустимо. Только трусость и предательство внутри нашей партии могли привести к подобному положению вещей! Это предательство зашло слишком далеко, чтобы наша партия и наш народ могли себе позволить и дальше продолжать его терпеть. Вперёд, верные сыны Китайской народной республики! Отомстим за наших боевых товарищей, погибших месяц назад у острова Чжэньбао! Покажем чванливым северным соседям, что мы не намерены терпеть высокомерное отношение к китайскому народу! Покажем трусам и предателям внутри нашей коммунистической партии их истинное место – у стенки! Во имя нашей родины! Во имя товарища Мао! Во имя победы коммунизма! Вперёд!

  Растянутая вдоль великой реки армия разразилась торжествующими криками.

  Человек, стоявший за сценой, с которой командующий произносил свою речь, был доволен. Всё шло по плану. Чэнь Силян был болваном, но он был необходимым для дела болваном. В нужный момент он забудет о том, что говорил, как и вверенные ему воинские части, и все они сосредоточатся на своей истинной задаче.

  Когда полки, воодушевлённые речью командующего, начали выдвигаться согласно своим боевым приказам, человек за сценой нажал на малозаметную кнопку с её обратной стороны…


  Шанхай, ночь на 31 января 2139 года.

  Поленов и Хельга, чтобы не привлекать лишнее внимание, перенеслись с базы в Гренландии прямо в ангар «прыгунов» шанхайского отделения Службы. Кодом для попадания в ангар Поленова заранее снабдил Воронов, согласовав этот вопрос с китайской стороной. Автоматика «прыгуна» сама нашла свободное место на стоянке и припарковала на него аппарат. Если бы свободное место не нашлось, то перемещение просто не состоялось бы, а электроника «прыгуна» сообщила бы об этом специальным сигналом. Пришлось бы искать обходной путь. Например, согласовывать с начальством перемещение в другой китайский город.

  Из ангара они перешли через внутреннюю дверь в караульное помещение. Это была клетушка примерно три на три метра размером. Три её внутренние стены, начиная примерно с метровой высоты, заканчивая потолком, были стеклянными – видимо, для лучшего обзора внутренних помещений. За единственным столом у правой стены сидел дежурный оперативник – лет сорока, коренастый, круглолицый, чем-то похожий на актёра двадцать первого века Лю Ицзюня.

  - Ван Цзы, старший оперативник, - представился он по-русски, поднимаясь со стула. – Меня предупредили о вашем визите. Рад приветствовать вас, коллеги!

  - Поздравляю с праздником, коллега Ван! – ответил Поленов, пожимая ему руку.

  - Спасибо! Присаживайтесь на стулья. Может быть, чай? Я пока внесу данные о вашем визите в хранилище.

  От чая гости отказались. Им хотелось побыстрее выйти в город. Ван Цзы внёс их данные и регистрационный номер «прыгуна» в стоявший на столе терминал и сказал:

  - Готово. Сейчас выйдите через дверь, а потом прямо по коридору. Желаю хорошо отдохнуть, коллеги!

  Поленов и Хельга собирались так и сделать, но не успели: из коридора в помещение за стеклом выскочили около десятка солдат с автоматами. Секунду Поленов потрясённо смотрел на их форму: это была униформа солдат китайской армии времён Мао Цзедуна.

  К концу этой секунды Ван Цзы среагировал. Вскочив со своего места и выхватывая парализующий пистолет, он крикнул:

  - Бегите!

  Поленов не заставил себя упрашивать. Он крикнул Хельге «Пригнись!». Потом одной рукой опёрся на её плечо, разворачивая к двери и заставляя пригнуться, а другой рукой навалился на ручку двери в ангар. Дверь распахнулась. Сзади раздались автоматные очереди и звон разбитого стекла. Хельга и Поленов, пригнувшись, выскочили в ангар «прыгунов». Закрывая за собой дверь, Поленов краем глаза увидел, как Ван Цзы упал, сражённый пулями, которые должны были достаться гостям.

  Ангар «прыгунов» не был пуст. Туда уже ворвались двое солдат в таких же униформах времён Мао Цзедуна. Хельга, бежавшая впереди, успела первой. Выхватив два парализующих пистолета, которыми её заранее снабдил Поленов, она выстрелила двумя руками, «по-македонски», сразив солдат дротиками. Но когда они подбегали к своему «прыгуну», стоявшему примерно в десяти метрах от входа в ангар, появились ещё четверо. Двое, бежавшие впереди, тут же начали стрелять.

  Поленов, обхватив Хельгу сзади, рванулся вместе с ней направо и вниз. Они упали в промежуток между своим «прыгуном» и соседним. При падении Поленов сильно ушиб правое плечо, но другого выхода не было: автоматные очереди раздавались над их головами. Потом раздалась отрывистая китайская команда, которую Поленов не понял, так как язык не знал. Автоматная стрельба прекратилась. Поленов мельком подумал, что неизвестный командир явно приказал беречь «прыгуны». Значит, либо ему объяснили важность этих аппаратов, либо это один из организаторов нападения.

  Пытаться подняться во весь рост, чтобы забраться в «прыгун», было бесперспективно. Оставался только один выход. Одной рукой прижимая к себе Хельгу, другой рукой Поленов выхватил из-под комбинезона ручной телепорт. Алтайские координаты были внесены в память заранее. В проходе появился китайский солдат, вооружённый не автоматом, а парализующим пистолетом. Удивляться было некогда. Поленов ударил солдата пяткой по основанию стопы, целя в нервный узел. Солдат подпрыгнул на месте, его пистолет дёрнулся и выстрелил. Дротик попал в Хельгу. Обхватив её покрепче, Поленов нажал на кнопку телепортации.


  Алтай, тот же день
 
  Мощным рывком их перенесло на заснеженный склон горы. Они не провалились в сугроб: по-видимому, снега в этом месте за зиму выпало не очень много. Была кромешная тьма, характерная для зимней ночи в горах. Поленов не успел похвалить себя за предусмотрительность, из-за которой они с Хельгой оделись в соответствии с местной погодой, так как впереди он уловил какое-то шевеление. Он понял, что произошло непоправимое. Отпустив Хельгу, он рванулся вперёд, одновременно делая рубящее движение ребром правой ладони. Рука ударилась о челюсть солдата, которого телепортационное поле захватило и перенесло на Алтай вместе с ними. Поленов нанёс вслепую ещё несколько ударов, и противник затих. Не удовлетворившись этим, Поленов включил подсветку своего ручного служебного браслета. В тусклом свете он подобрал пистолет и выстрелил в солдата дротиком. После этого он сел на снег и перевёл дух.

  «Едва не влипли, - подумал он. – Если бы телепортация для этого солдата не оказалась шоком, всё могло закончиться хуже. Но что это за маскарад?». Тут ему вспомнился Ван Цзы, который пожертвовал жизнью, чтобы защитить своих гостей. На маскарад его смерть никак не походила. Никакой это был не маскарад, это было спланированное и целенаправленное нападение на офис Службы. И с этим предстоит разобраться.

  Тут Поленов при тусклом свете дисплея заметил, что левая ладонь у него в крови. Это была не его кровь. Значит… Он рванулся к Хельге и осмотрел её. Так и есть: рана на левом плече. Пуля, судя по всему, прошла сквозь мышцу, не задев кость. Там, в ангаре, он едва успел отдёрнуть Хельгу в сторону от автоматной очереди, но одна пуля её всё же зацепила…

  Первым делом он расстегнул на Хельге комбинезон и сделал ей перевязку. Потом вколол ей сыворотку против столбняка и, на всякий случай, антибиотик. Будить с помощью антидота он её не стал, решив, что незачем ей почём зря мучиться от боли.

  Вызвав свой офис, Поленов заговорил:

  - Шеф, это Поленов. У нас ЧП. Как меня слышно?

  - Слышно тебя хорошо. Докладывай, что случилось! – раздался из браслета голос Воронова.

  - Шанхайский офис захвачен. Напали китайские солдаты в униформе 1960-х годов. Оперативный дежурный Ван Цзы, по-видимому, убит при нападении. Нас обстреляли, Хельга ранена в плечо. Мы телепортировались на Алтай, «прыгун» остался в шанхайском ангаре. Ещё у нас пленный солдат в китайской униформе. Его перенесло на Алтай вместе с нами.

  Несколько секунд Воронов молчал, потом заговорил:

  - С Китаем нет связи. Региональные отделения не просто молчат. Связь как будто обрублена… Ты первый, кто доложил, что там происходит. Как Хельга, держится?

  - Она парализована дротиком. Рана от пули, надеюсь, не опасная, но кровопотеря есть. Солдат тоже парализован.

  - Понял. К вам уже направились Кирпичёв и Студзинский. Ждите.

  На этом разговор закончился. Поленов задумался. Отсутствие связи с Китаем означало одно: кто-то тщательно спланировал и осуществил масштабную операцию с одновременным нападением на все региональные китайские отделения Службы. Кто-то, знающий систему изнутри. Или, по крайней мере, знающий, где располагаются все китайские офисы Службы. И нападение совершено из прошлого: кто-то перебросил солдат из эпохи Мао Цзедуна в настоящее время. Вероятно, целую армию. Но как удалось это так тщательно организовать и провернуть? И под китайский Новый год подгадано было наверняка не случайно: в стране праздник, в офисах остались только оперативные дежурные, нападения «с улицы» никто не ждал...

  И тут неожиданно ему пришло в голову одно воспоминание: а ведь Ван Цзы успел внести в систему их данные перед тем, как погиб. Значит, неизвестные организаторы нападения либо знают, либо скоро узнают, кто именно гостил в шанхайском офисе и сумел из него телепортироваться. Конечно, отследить из Китая, куда их с Хельгой и солдатом перенёс телепорт, вряд ли реально. А уж то, что они переместились в район Междуреченска, а не в Новокузнецк, никто не заподозрит тем более. Но всё равно нужно быть настороже… «Пусть приходят, - с холодной яростью думал Поленов. – Мне как раз не хватает кого-то, кто мне ответит за ранение Хельги… Однако надо поставить шефа в известность, а то нехорошо может получиться». Он осторожно выпустил бесчувственную Хельгу, которую прижимал к себе, и снова заговорил в браслет:

  - Шеф, ты ещё здесь?

  - Здесь, - тут же ответил Воронов.

  - Шеф, я кое-что забыл сообщить. Ван Цзы успел внести в свою базу наши данные. Так что противник в курсе, кто мы и откуда. Думаю, нужно направить кого-то на усиление поста в горе Югус. И к Смирнову в Гренландию тоже.

  - Уже направили, - мрачно ответил Воронов. – Но спасибо, что сообщил… Коллеги до тебя добрались?

  - Ещё нет. Жду.

  Отключившись, он подумал, не перенести ли ему Хельгу куда-нибудь, чтобы не отсвечивать на открытом месте. Вон под те сосны хотя бы… Но он боялся растревожить её рану и вызвать более тяжёлую кровопотерю. По этой же причине он не хотел телепортироваться с ней в Новокузнецк.

  Он заметил странное свечение среди деревьев. Фонари? Факелы? Оказалось, и то, и другое. На поляну выехали два всадника и двое на снегоходах. Те, что на снегоходах, оказались его коллегами Кирпичёвым и Студзинским. Ещё двое, с факелами, оказались сыновьями Кубилая. К седлу Фёдора были привязаны две странные длинные оглобли. Все четверо спешились и подбежали к Поленову. Хельга и парализованный солдат ещё не начали приходить в себя.

  - Нам повезло телепортироваться прямо возле стоянки племени, – сказал Студзинский. - Ты как?

  - Я в порядке, - ответил Поленов. – Ранена только Хельга.

  Братья посмотрели на неё внимательнее.

  - Игорь, - медленно заговорил Фёдор, - наш отец решил удочерить Хельгу. Она теперь для нас, как сестра. Кто это сделал?

  - Приятели вот этого парня, - Поленов указал на лежащего неподалёку солдата, карманы которого Кирпичёв как раз обыскивал. – Это китайские солдаты из прошлого, из второй половины двадцатого века. Их, похоже, целая армия, они захватили все китайские отделения Службы охраны времени.

  Шеремет мельком взглянул на солдата и сказал:

  - Мне никогда не нравилось это научное открытие. Оно открыло дорогу чудовищам.

  - Спорить не буду, - ответил Поленов. – Сейчас нужно как-то вывезти отсюда Хельгу, не потревожив её рану.

  - Да легко, - заявил Фёдор, подводя своего коня поближе. – Довезём так, что даже не шелохнётся.

  Оказалось, что его конь был запряжён в сани наподобие крестьянских. Вчетвером они осторожно подняли Хельгу и положили на ложе из лосиной шкуры в передней части саней. Сверху её накрыли двумя тулупами из овчины. За это время Кирпичёв закончил обыск солдата и, поднимаясь, сказал:

  - Никаких документов при нём нет. Что, впрочем, неудивительно.

  - У меня большое искушение привязать его к хвосту лошади, и пусть едет волоком, - хмуро сказал Фёдор, но так делать, разумеется, не стали. Пленного привязали за руки и за ноги к спинке саней.

  - Парни, не забудьте, что он должен доехать живым, - заметил Поленов.

  Братья нахмурились, но замечание учли. Солдата, чтобы он не замёрз, насколько могли, накрыли подстилкой из саней. Потом Поленов сел в сани рядом с Хельгой, и кавалькада тронулась в путь. Сидя в санях, он следил за тем, чтобы Хельгу не трясло и тулупы с неё не слетали.

  На зимовку племя Кубилая расположилось на обросшем соснами плато в горах примерно в пяти километрах к югу от бывшего Междуреченска. Город был давным-давно покинут жителями, его развалины использовались окрестными племенами как источник ресурсов. Место для зимовки выбрано было грамотно: удобное для обороны и с источником питьевой воды. На краю леса среди деревьев в засадах сидели часовые.

  Хельгу осторожно внесли в шатёр Кубилая, хорошо прогретый печкой-«буржуйкой» с трубой, выходящей наружу сквозь прорезь в потолке. Хозяйка шатра Лада и обе её снохи не спали. Они тут же занялись Хельгой: сняли с неё комбинезон и осмотрели место ранения. Повязка, наложенная Поленовым, не слетела - Фёдор действительно вёз их аккуратно, хоть и быстро, - но была пропитана кровью. Лада, хирург по образованию, взяла у Кирпичёва привезённый им медицинский набор, потом спросила у Поленова:

  - Сколько прошло времени с момента ранения и с момента, когда в неё воткнули снотворное?

  - Около часа, - ответил Поленов, взглянув на часы. Самому ему казалось, что прошла уже целая вечность. – Ранение было несколькими секундами раньше снотворного.

  - Отлично. Значит, очнётся не скоро. А теперь, мужики, все вышли отсюда! – скомандовала Лада. – Справимся без вас… Всё будет нормально, нечего так смотреть, - сказала она персонально Поленову, который не спешил уходить. – Давай на выход, не стой над душой…

  Оставив пациентку на попечение трёх женщин, мужчины вышли и перебрались в большой шатёр, служивший племени местом для собраний. Пленного китайца отвязали от телеги и перенесли в этот шатёр. Там его уложили в дальнем углу, сцепив наручниками его правую руку с левой ногой. Потом Кирпичёв вызвал по своему коммуникатору Воронова, включив громкую связь и голографическое отображение.

  - Наконец-то, - сказала голография Воронова. – Ждал вашего вызова. Кубилай, Фёдор, Шеремет, приветствую! Как обстановка?

  - Хельгу оперируют, - доложил Поленов. – Ранение не тяжёлое.

  - А что с пленным?

  - Под снотворным, - ответил Кирпичёв. – Документов и прочих опознавательных знаков при нём нет. Сейчас оживим и будем допрашивать.

  - Не отключайтесь, я тоже понаблюдаю, - сказал Воронов. – Прежде, чем начнёте, расскажу вкратце, что известно на данный момент. По нашим оценкам, нападение из прошлого на крупные китайские города произошло внезапно. Все виды связи с Китаем отрублены, никаких сообщений оттуда нет. Действует ли ещё китайское правительство, мы не знаем. Отделения Службы охраны истории точно не действуют, иначе они вышли бы с кем-то на связь. По нашим данным, вы двое – единственные, кому удалось оттуда выбраться. Скорее всего, все отделения захвачены. Мы оповестили все правительства, объявлен высший уровень опасности. У нас в России армия и территориальные подразделения самообороны подняты по тревоге. Все населённые пункты и промышленные объекты сейчас берутся под усиленную охрану. Вот такая ситуация, товарищи. И ещё. Мы ожидаем, что террористы, кто бы они ни были, попытаются захватить или уничтожить все объекты, содержащие оборудование для перемещения во времени. Ближайший от вас такой объект находится в горе Югус. Там сейчас дежурят десять наших сотрудников. Из прошлого или из будущего туда никто не проникнет: следящая аппаратура не позволит. Но туда можно добраться на «своих двоих» из настоящего. Если «солдаты Мао» смогут это осуществить, наши сотрудники не удержат объект. Кубилай, придётся вступить в бой вашему племени. Мы снабдим вас оружием, но помощь дополнительными бойцами не обещаю. Их просто нет.

  Некоторое время все молчали, осознавая, в каком положении они оказались. И не только они. Весь мир фактически оказался. «Надеюсь, что эти «маоисты» не захватили китайские ядерные объекты, - подумал Поленов. – Даже предполагать не желаю, что тогда начнётся…».

  - Что ж, - медленно заговорил Кубилай. – Значит, придётся сражаться нам.

  - Сколько у вас бойцов? – спросил Воронов.

  - В племени пятьсот человек. Если потребуется, будут сражаться и женщины. Около трёхсот пятидесяти бойцов мы выставить сможем.

  «Мало, - подумал Поленов. – Чертовски мало. Если китайцы пришлют хотя бы полк, да ещё с пулемётами… Нет, на каждый объект выделить полк они смогут вряд ли. Не миллион же их там… Повоюем ещё!».

  - Отлично, - сказал Воронов. – Боеприпасы для вас уже готовятся. Откроем к вам окно стационарной установкой телепортации. Через это же окно вы можете вывести к нам детей и тех, кто не может сражаться.

  - Оружие у нас есть своё, - ответил Кубилай, - но от дополнительного огнестрела не откажемся.

  - Как раз огнестрел здесь не годится, - возразил Воронов. – После допроса пленного объясню, почему. Можете приступать, кстати. А я включу сурдопереводчик с китайского.

  Кирпичёв и Студзинский подтащили пленного поближе к центру шатра, так, чтобы Воронов его видел.

  - Колите ему антидот, - распорядился он. – И постарайтесь сохранять многозначительное молчание.

  Кирпичёв вколол пленному антидот. Солдат открыл глаза, зашевелился, попробовал сесть, потом задёргался, пытаясь освободиться от наручников. Когда он понял, что это не удастся сделать, его лицо исказила злобная гримаса.

  Изображение Воронова веско заговорило - вполголоса, чтобы не заглушить электронный сурдопереводчик, включённый на полную громкость:

  - Товарищ, сейчас тебе следует правдиво отвечать на наши вопросы. Враньё или отказ от ответов повлекут за собой немедленный расстрел по законам военного времени. Тебя втянули в это позорное дело предатели из «верхушки» партии и армии Китая. За свою гнусную провокацию эти предатели ответят перед коммунистической партией Китайской народной республики и лично перед товарищем Мао. Полная откровенность позволит тебе и твоим товарищам избежать наказания, ибо вы всего лишь выполняли преступный приказ.

  На солдата голографическое изображение Воронова и «загробные» интонации сурдопереводчика явно произвели впечатление. Неизвестно было, как он объяснил себе происходящее, но заговорил он охотно и откровенно. Правда, информация от него оказалась довольно скудной. Солдата звали Сун Цзюэ, он был рядовым 24-го полка непобедимой китайской армии. Его полк 31 марта 1969 года под видом учений срочно перебазировали куда-то к реке Уссури. Куда именно, он точно не знает. В ночь на 1 апреля всем выдали боевое оружие вместо учебного. Командующий Чэнь Силян выступил по радио с обращением, в котором призвал к борьбе с «советскими империалистами» и с предателями внутри партии. Потом им отдали приказ выступать. Их полк проехал сквозь какую-то сверкающую рамку, после которой все оказались в каком-то незнакомом городе. Не успели солдаты как следует удивиться, как командиры им объявили, что секретная научная разработка перебросила их в Шанхай, и сейчас следует заняться предателями, засевшими по таким-то и таким-то адресам. Дальнейшее Поленову было более-менее известно… Нет, никаких посторонних на территории развёртывания полка он, Сун Цзюэ, не заметил. Только своих товарищей и командиров. Сколько ещё полков было брошено в бой, он сказать тоже не мог, так как расположение своей части не покидал.

  - Ладно, «химию» применять не будем, - сказал Воронов, выключая сурдопереводчик. – Вряд ли мы выудим из него что-то ещё. Уведите его и охраняйте. Только без членовредительства! Его придётся вернуть в своё время в целости и сохранности.

  Когда Фёдор и Шеремет уволокли пленного за пределы шатра, Воронов сказал остальным:

  - Именно поэтому мы не можем применять обычное оружие. Всех солдат-«маоистов» до единого мы должны вернуть в 1969 год невредимыми. Иначе последствия будут непредсказуемыми. Доктор Ланге сейчас думает, как бы это половчее осуществить. Так что в бою применять только дротики со снотворным. Именно это оружие мы вам сейчас собираем. Армия и «территориалы» сейчас тоже им оснащаются. Боевые самолёты будут распылять снотворное с воздуха, хотя я сомневаюсь в особой эффективности этой процедуры. И нужно отсечь от этой армии организаторов данного мероприятия. Это задача номер два. Иначе они попробуют всё повторить. Судя по тому, что сказал пленный, кому-то удалось собрать в 1969 году стационарную машину времени большой мощности.

  - Шеф, - сказал Студзинский, - а нельзя поискать злоумышленников в прошлом? Пресечь вторжение до того, как оно началось? Это всегда работало.

  - Доктор Ланге говорит, что слишком поздно. Если даже кто-то арестует злоумышленника в 1969 году до начала вторжения, это может не сработать. Банда может оказаться слишком большой. Они могут повторить операцию. А мы, те, кто останется в нашем времени, даже не будем помнить о том, что первая версия атаки состоялась. Нет, действовать придётся в нашем времени. Задача номер один – отправить войска «маоистов» обратно. Задача номер два – арестовать организаторов атаки. После этого можно будет отправиться в прошлое и демонтировать их машину времени.

  - Знать бы ещё этих организаторов… - проворчал Поленов.

  - Кое-кого мы знаем, - ответил Воронов. – Сейчас я вам сообщу сведения не для передачи кому-либо ещё. 25 января группа доктора Ланге проводила эксперимент, во время которого произошёл, как он выразился, «эфирный пробой». Побочным эффектом было то, что все разговоры во всех замкнутых помещениях по всей Земле в течение 16 секунд улавливались нашей аппаратурой и записывались в наше хранилище. Сотрудники Ланге по большей части всё это вычистили как ненужный хлам. Но кое-что интересное им обнаружить удалось. Это разговор между руководителем китайской разведки и контрразведки Чжао Бянем и бывшим сотрудником китайских спецслужб Ли Цэ-мином. Сейчас включу вам аудиозапись с переводом на русский. Первым на записи говорит Ли Цэ-мин, вторым – Чжао Бянь.

  Некоторое время было тихо, потом началось воспроизведение аудиозаписи:

  «…
  Ли. …собрана. Таким образом, товарищ Чжао, к старту операции всё готово.

  Чжао. Ли Цэ-мин, вы уверены, что подготовку удалось сохранить в тайне?

  Ли. Уверен, товарищ Чжао. Никто не в курсе конечной цели операции, даже люди из правительства и Службы охраны истории. Только мы знаем весь план до конца. Когда всё начнётся, для противника будет слишком...
  …»

  На этом аудиозапись оборвалась. Воронов снова заговорил:

  - Как я уже говорил, Ли Цэ-мин – бывший сотрудник китайских спецслужб. Его отец, Ли Синьдэ, довольно долго возглавлял китайскую разведку и контрразведку. Сын пробовал пойти по стопам отца, но из-за слишком радикальных взглядов китайцы вышибли его из спецслужб. Теперь похоже на то, что увольнение было фиктивным. И ещё похоже на то, что именно Ли Цэ-мин непосредственно руководил вторжением из прошлого. Чжао Бянь, видимо, осуществляет координацию из нашего времени. Ему это проще.

  - А что за радикальные взгляды? – поинтересовался Поленов.

  - Рассмотрение Сибири и Дальнего Востока как китайских «северных территорий». В Китае такие взгляды давно непопулярны, а Ли Цэ-мин высказывал их открыто. Но, видимо, всё это было просто маскировкой истинных целей его и Чжао Бяня. Знать бы ещё, каких…

  - А что вы сделали с этой записью? – спросил Поленов.

  - Дали послушать китайским властям. По официальным каналам. И запросили объяснение, что может означать этот отрывок из диалога. Мы даже не стали скрывать, каким путём получили эту аудиозапись.

  - И что ответили китайцы? – спросил Кирпичёв.

  - А ничего. Они не поверили, что доктор Ланге получил эту запись путём научного эксперимента. Начали нас подозревать то в изготовлении фальшивки, то в шпионаже. В общем, отреагировали довольно нервно и сотрудничать отказались. Поэтому я и сказал Поленову, чтобы свой рейс в Шанхай он зарегистрировал официально. Во избежание эксцессов.

  - Эксцесс всё-таки произошёл… - пробормотал Поленов.

  - Я направил на ваши браслеты фото Ли Цэ-мина и Чжао Бяня, - продолжал Воронов. – И на всякий случай имена и фото всех китайских сотрудников нашей Службы. И вот ещё что. Любого, кто явится к вам из Китая и представится сотрудником Службы, задерживайте до тех пор, пока его лояльность не подтвердится. Если это окажется честный сотрудник, извиняться будем потом. Кто угодно может оказаться предателем, так что лучше подстраховаться… Так, мне докладывают, что «окно» к вам открыто. Оно в трёх километрах к юго-западу от вас, примерно там, где вы нашли Поленова и Хельгу. Место открытое, поэтому поторопитесь! Удачи!

 Через «окно», открытое из Новокузнецка, племя эвакуировало женщин с малолетними детьми и беременных. Остальные алтайцы, в количестве около трёх с половиной сотен человек, спешно разбирали доставленные боеприпасы – ружья, стреляющие дротиками со снотворным, и боекомплекты к ним, - а также рации, запасы сухих пайков и медикаменты.

 - Дальность стрельбы ружей – сто пятьдесят метров, - объяснял Кирпичёв. – А у противника автоматы и, возможно, пулемёты. Поэтому на открытую местность не суйтесь, стреляйте из засад. И сразу меняйте позиции. Хорошо ещё, что тут горы и лес…

  Поленов в это время провожал Хельгу через окно. На другой стороне её приняли врачи.

  - Вот и первое моё боевое ранение, - со слабой улыбкой сказала она ему, когда очнулась в шатре. Увидев выражение его лица, она добавила. – Ты только не вздумай себя винить. Ты всё правильно делал, «прыгун» не надо было оставлять…

  Когда делегация эвакуируемых ушла и «окно» исчезло, он облегчённо вздохнул. С минуты на минуту он ожидал появления противника. Надежда была только на традиционную китайскую медлительность…

  Торопились и остальные. Разобрав ружья и боекомплекты, алтайцы вместе с тремя сотрудниками Службы грузились на сани, чтобы отбыть восвояси. Но прежде, чем первая лошадь тронулась с места, на поляне появился ещё один персонаж. Из-за склона горы метрах в двухстах вышел человек, одетый в зимний комбинезон, как у сотрудников Службы. Сразу десяток ружей нацелились в его сторону.

  - Не стрелять! – скомандовал Поленов. – Когда подойдёт ближе, нужно его обыскать. Пусть одни сани и десяток человек останутся, остальные – уезжайте.

  - Вы его слышали, - крикнул Кубилай. – Уезжайте, сворачивайте шатры и готовьте засады.

  Лошади с санями тронулись в обратный путь. С Поленовым, Кирпичёвым и Студзинским остались Кубилай с сыновьями и ещё пятеро алтайцев при лошади с санями.

  Пришелец остановился метрах в двадцати от саней. Кирпичёв подошёл к нему и провёл вокруг металлоискателем, который одновременно был детектором электроники.

  - «Жучков» нет, - сказал он. – Из электроники только ручной телепорт. Попрошу его сдать. И пистолет тоже.

  Пришелец, не говоря ни слова, медленно расстегнул комбинезон, извлёк из него парализующий пистолет и подал Кирпичёву рукояткой вперёд. Потом вынул из другого кармана и отдал ручной телепорт. Поленов подошёл поближе, вгляделся в его лицо и удивлённо спросил:

  - Коллега Ван? В вас же стреляли, я видел…

  Китаец печально ответил по-русски:

  - Коллега Поленов, вы, наверное, приняли меня за Ван Цзы. Я его брат-близнец, Ван Цзинтин. Вот моё удостоверение, - он вынул из кармана документ и протянул Поленову. - Я знаю, что Цзы убит. Когда произошло нападение, я был в хранилище артефактов. Только поэтому мне удалось уйти. Успел только прихватить пистолет и комбинезон.

  - Примите наши соболезнования, Ван Цзинтин, - ответил Поленов. – Ваш брат спас мне жизнь… Скажите, а почему вы направились сюда?

  - Сидя в хранилище, я подслушал разговор нападавших. Они говорили о вас и вашей напарнице. О том, что вам удалось телепортироваться. Они предполагали, что вы направились либо в Новокузнецк, либо сюда, в район Югуса. Как мне удалось понять, они планируют нападения на слабо защищённые базы Службы за пределами Китая, наподобие этой. Я решил направиться сюда. Браслет пришлось оставить, чтобы его не отследили. Поэтому точно сориентироваться на местности мне не удалось. Я бы, наверное, заблудился, если бы не увидел издалека ваше «окно».

  Поленов кивнул. Противоречий в рассказе на первый взгляд не было.

  - Ван Цзинтин, я у вас в долгу, - сказал он в ответ. – Но у нас чрезвычайная ситуация, и вы должны нас понять. Если вы попытаетесь сделать что-то подозрительное, вы будете немедленно убиты. Алтайцы церемониться не любят.

  Кубилай молча кивнул, подтверждая его слова.

  - Я всё понимаю, - ответил Ван Цзинтин.

  После этого все погрузились в сани и поторопились отбыть вслед за остальным племенем.

  К утру алтайцы рассредоточились в засадах вокруг горы Югус. Они действовали быстро, решительно и умело. Ожидание близкого боя вызвало в них воодушевление. Лада, собрав из женщин медицинскую бригаду, реквизировала одно из помещений внутри горы, превратив его в полевой госпиталь. Каждая женщина держала рядом со своим рабочим местом парализующий пистолет. Девять сотрудников Службы заняли места в засадах неподалёку от входа в пещеру. Один, молодой стажёр, остался дежурить в аппаратной. Кирпичёв и Студзинский взяли себе два «прыгуна», смонтированные в виде снегоходов. Сначала Поленов хотел отобрать у Стася его «снегоход» «на правах старшего товарища», но передумал, так как взял на себя обязанность лично следить за Ван Цзинтином. Китаец тоже сидел в засаде с Поленовым, Кубилаем, Фёдором и Шереметом. Они прикрывали самый опасный, восточный склон горы. Оружие китайцу не дали, только полевой бинокль.

  Нападение началось за час до рассвета, когда оборонительные мероприятия были едва завершены. Подросток-алтаец, дежуривший на вершине горы, доложил по рации:

  - Внимание! Они идут!

  - Сколько их? – спросил Поленов.

  - Человек по пятьдесят с четырёх сторон. Идут цепочками. У каждого такого отряда по броневику, на крышах – пулемётчики.

  - Молодец, парень! – отозвался Поленов и скомандовал по рации Кирпичёву и Студзинскому. – Лёха, Стась, броневики – ваши. Постарайтесь нейтрализовать экипажи и пулемётчиков.

  «Всего две роты, - подумал он. – Массированной обороны они явно не ожидают».

  Солдаты-«маоисты» медленно приближались. Броневики ехали позади цепочек солдат, освещая дорогу прожекторами. Один такой прожектор замелькал среди деревьев со стороны отряда Поленова: броневик готовился взобраться на восточный склон Югуса. Поленов припал к биноклю – и тут увидел, как сбоку от броневика появился «прыгун». Студзинский, остановив машину, перепрыгнул на борт «броневика» и выстрелом из пистолета усыпил пулемётчика. Отодвинув его в сторону, Студзинский сунулся в люк и, видимо, сделав ещё несколько выстрелов, спрыгнул с борта. Броневик по инерции продолжал ехать.

  - Один готов! – доложил он по рации.

  Дальше начался форменный цирк. Солдаты, не подозревая, что остались без прикрытия, продолжали двигаться вперёд. Студзинский, вновь оседлав свой снегоход, рванулся им вслед. Потом проехался позади цепочки солдат, стреляя по ним с тыла очередями. Несколько солдат упали. Остальные, поняв, что происходит что-то неладное, стали разворачиваться, ища внезапно напавшего стрелка.

  «Вали оттуда, пижон!» - мысленно завопил Поленов.

  Студзинский и сам понял, что «запахло керосином». Прежде, чем в его направлении раздалась первая очередь, он исчез вместе с «прыгуном». Поленов облегчённо выдохнул. Около десятка солдат остались лежать парализованными.

  Пока остальные солдаты озирались, сидящие в засаде Поленов и алтайцы принялись расстреливать их из-за деревьев, как в тире. Когда полегли ещё около двух десятков солдат, остальные залегли и принялись вслепую стрелять по деревьям и кустам. Китайцы быстро сориентировались: одни начали вести огонь, другие под прикрытием автоматных очередей стали перебежками продвигаться вперёд. Положение защитников горы грозило стать критическим.

  Броневик тем временем, лишённый управления, ткнулся передом в дерево, взревел и затих. Один из солдат бросился к нему, по-видимому, собираясь воспользоваться хотя бы пулемётом. Заметивший это Кубилай, высунувшись из-за дерева и тщательно прицелившись, выпустил дротик ему в спину с почти предельной дистанции. Несколько солдат тут же перенесли огонь в сторону Кубилая. Его спасло то, что прожектор на броневике поменял направление и почти перестал освещать поле боя. И всё же прежде, чем Кубилай отпрянул за дерево, одна из очередей прострелила его правую руку.

  - Аааа, сволочи! – зашипел он сквозь зубы. – Боец теперь из меня никакой…

  Поленов экстренно пальнул в него дротиком со снотворным, потом начал делать ему перевязку.

  - А ну, тихо сидеть! – прошипел он Фёдору и Шеремету, которые рванулись было к нему. – Вы в засаде, не забывайте. Продолжаем действовать по плану. Пропустите их и стреляйте с тыла.

  Братья, как и остальные алтайцы, быстро зарылись поглубже в снег, ожидая противника. То же самое сделал и Ван Цзинтин. Кирпичёв и Студзинский тем временем доложили, что с остальными броневиками тоже покончено.

  Судя по звукам выстрелов, бой завязался со всех сторон горы. С восточной стороны солдаты, не видя сопротивления, прекратили стрельбу, вскочили со своих мест и теперь стремительно приближались. Поленов продолжал делать перевязку Кубилаю, надеясь на то, что толстое дерево, густой кустарник и предрассветная тьма скрывают их достаточно надёжно. 

  Солдаты миновали первую линию засады и тут же попали под перекрёстный обстрел. Дротики летели со всех сторон, выкашивая нападающих. Оставшиеся снова залегли, пытаясь отстреливаться. Поленов закончил перевязку и попробовал спрятаться вместе с Кубилаем поглубже в снег. Один из залёгших метрах в двадцати от них солдат повернул автомат в их сторону. «Вот и конец» - подумал Поленов, но тут произошло то, чего он не ожидал: забытый всеми Ван Цзинтин выхватил парализующий пистолет Поленова и поразил солдата дротиком в грудь.

 - Спасибо… - пробормотал Поленов. Устроив Кубилая в безопасности, он схватил его ружьё и присоединился к китайцу.

  Бой на восточном склоне горы закончился через пять минут. Все солдаты лежали парализованными. Алтайцы действовали очень ловко: кроме Кубилая, никто не пострадал. На остальных склонах бой затянулся: густой кустарник посреди леса мешал стрелять не только нападавшим, но и оборонявшимся. Солдаты залегли и вели отчаянную перестрелку. Только по счастливой случайности никто из оборонявшихся не погиб; правда, восемнадцать алтайцев, включая Кубилая, были ранены. Но в конце концов к рассвету всё было кончено.

  Первым делом победители организовали эвакуацию раненых в пещеру горы Югус. Лада, увидев бесчувственного мужа с простреленной рукой, вздохнула и произнесла:

  - Так и думала, что этот герой когда-нибудь довыпендривается…

  Она и её медицинская бригада трудились вовсю. Сотрудники Службы помогали им, чем могли. Поленов тем временем связался с Вороновым.

  - Что у вас? – спросил шеф.

  - Только что отбились от двух сотен китайских солдат. Потери: восемнадцать алтайцев, все ранены.

  - У нас идёт бой, - сказал Воронов. – Долго говорить не могу.

  - Помощь нужна?

  - Нет, вам сюда соваться запрещаю. Справимся сами. Нам помогает то, что плана территории бывшего комбината у противника нет. Вот что, Игорь: свалите всех китайских солдат кучами и оружие положите рядом с ними. Ланге сможет их отправить в прошлое. Он знает, как. Когда у нас бой закончится, мы с вами свяжемся. Выполняйте!

  После этих слов Воронов отключился. Поленов рассказал остальным о приказе из «центра», и работа закипела. Спящих солдат разоружили и сложили четырьмя компактными группами, по одной с каждой стороны от горы. Неподалёку сложили оружие, вытащив из него боекомплекты. Броневики тоже подкатили поближе. Когда работа была закончена, уже наступило утро. Дежурный опер, сидевший в пещере, получил вызов от Воронова и включил видеосвязь.

  - Мы отбились, - доложил Воронов. – Вы подготовили солдат к отправке?

  - Всё готово, - ответил присутствовавший в аппаратной Поленов. – Места дислокации отмечены специальными маячками по периметру.

  - Отлично. Пусть все наши отойдут оттуда метров на пятьдесят. На всякий случай.

  Поленов отдал соответствующую команду по рации. Когда со всех четырёх сторон пришло подтверждение, что команда выполнена, Воронов сказал:

  - Теперь наши научники запустят процесс отправки в прошлое.

  Прошло две минуты, и первая группа наблюдателей за солдатами доложила:

  - Восточная сторона - чисто!

  Потом одно за другим приходили подтверждения с равными интервалами:

  - Южная сторона – чисто!

  - Западная сторона – чисто!

  - Северная сторона – чисто!

  - Отлично! – сказал Воронов. – У Ланге получилось. Теперь мы проделаем то же самое на нашей стороне.

  - Шеф, - спросил Поленов, - а из Китая что-нибудь слышно?

  - Как ни странно, да. Нам удалось поймать телепередачу из Китая. Чжао Бянь сейчас как раз выступает по китайскому телевидению. Вот, можете посмотреть сами.

  Воронов придвинул к своей видеокамере другой монитор и включил его. На экране появилось изображение Чжао Бяня. Сидя в телестудии, он вещал:

  - … трусливое китайское правительство довело страну до полной нищеты и убожества. Посмотрите, что происходит: мы довольствуемся фактически горстью риса в день, называя это «умеренностью» и «разумным потреблением». Не к этому идеалу стремилась коммунистическая партия Китая! Не этого хотел товарищ Мао! Не посрамим его светлую память! Китай должен быть по-настоящему великой державой! К оружию, товарищи! Вливайтесь в наши ряды!

  На экране возникла панорама городов, в которых местные жители, в основном молодёжь, выстроились в очереди у призывных пунктов. У зрителей, наблюдавших эти кадры, в буквальном смысле глаза полезли на лоб.

  Чжао Бянь тем временем продолжал:

  - Напомню, что в наших руках сейчас все установки перемещения во времени в стране. Призываю китайских военных и полицию прекратить сопротивление и переходить на сторону власти, которая борется за истинные интересы Китая. Также призываю Службу охраны истории добровольно передать все установки перемещения во времени под охрану солдат коммунистической партии Китая. Только в этом случае удастся избежать дальнейших инцидентов. Отказ от сотрудничества с нами приведёт к адекватным мерам с нашей стороны.

  - Вот так, - сказал Воронов, отключая изображение. – По нашим данным, в крупных городах Китая распыляются психотропные вещества. Отсюда и такие очереди в призывные пункты. Солдаты из прошлого тоже накачаны психотропным веществом. Это мы поняли по состоянию вашего пленного. Военные и полицейские Китая, как мы выяснили, блокированы в местах дислокации. Они не желают стрелять в гражданское население, которое фактически сейчас в заложниках у террористов.

  У Поленова, пока он говорил, созрела идея.

  - Шеф, - спросил он, - это прямой эфир?

  - Да, а что?

  - Значит, Чжао Бянь сейчас находится в главной телевещательной студии Пекина? Надеюсь, Ли Цэ-мин тоже сейчас там.

  - Что ты задумал, Поленов? – с подозрением спросил Воронов.

  - У меня есть план. Психотропное оружие может работать в обе стороны. И действовать нужно немедленно, пока главный заговорщик ещё в студии. Есть человек, который нам поможет. Коллега Ван, подойдите, пожалуйста.

  Ван Цзинтин, скромно сидевший в углу кабинета, подошёл к Поленову.

  - Знакомься, Николай, это наш коллега Ван Цзинтин, брат Ван Цзы, убитого солдатами при нападении на шанхайский офис. Он на нашей стороне и доказал это. Он поможет нам проникнуть в пекинский телецентр. Я знаю, как.

  - Поленов, ты опять игнорировал приказ? – хмуро спросил Воронов.

  - Извини, шеф, не игнорировал, а интерпретировал по-своему. Отвечу за это потом, если будем живы. Боюсь, что у нас мало времени на соблюдение буквы закона. Или мы атакуем сейчас, или рискуем проиграть, когда эта зараза расползётся по всему Китаю. Ты сам видишь, они схватили нас за горло. Атака должна быть массовой и скоординированной, иначе может ничего не получиться. И нам нужна помощь коллеги Вана.

  - Коллега Воронов, - очень спокойно произнёс Ван Цзинтин, - они убили моего брата. И главные виновники ещё не ответили за это.

  Несколько секунд Воронов молчал. Потом произнёс с непроницаемым лицом:

  - Ладно, Поленов, слушаю твой план…


  Пекин, тот же день

  К зданию пекинского телецентра подошли двое: один – в зимнем комбинезоне с поднятыми руками, другой – в форме китайского солдата 1960-х годов с автоматом, нацеленным на спину первого. У входа стояли двое охранников-«маоистов».

  - Кто такие? – спросил один из них.

  - Рядовой Сун Цзюэ, - ответил Ван Цзинтин. – Конвоирую важного пленного, с ним собирается побеседовать товарищ Ли.

  Солдат некоторое время хмуро озирал их, как будто не понимая, о чём речь, потом открыл стеклянную створку двери и сказал:

  - Проходите.

  За дверью были ещё двое солдат, на этот раз сидевшие за столами по бокам от прохода. Ван Цзинтин повторил свою историю. Один из солдат ответил:

  - Проходите к лифту. Товарищ Ли на двадцать первом этаже.

  У лифта дежурили ещё двое солдат. Ван Цзинтин повторил свою историю, после чего потребовал сопровождающего. Один солдат кивнул и вошёл в кабину вместе с оперативниками. Он собрался нацелить автомат на Поленова, но Ван Цзинтин его опередил, выстрелив парализующим дротиком. Дверь лифта закрылась одновременно с падением солдата на пол. Поленов опустил руки, затем вынул из автомата магазин. Когда лифт приехал на двадцать первый этаж, оперативники сунули ноги солдата в проём, чтобы заблокировать закрытие дверей. Потом Ван Цзинтин сверился с планом этажа и сказал:

  - Ли Цэ-мин, скорее всего, в аппаратной. Нам туда!

  Они побежали в указанный им проход. У аппаратной дежурили ещё двое солдат с автоматами наизготовку. Присев, оперативники осторожно высунулись из-за угла и прежде, чем солдаты успели среагировать, выпустили дротики. Когда солдаты сползли вдоль стен на пол, Поленов и Ван Цзинтин ворвались в аппаратную. Там сидели двое: техник за пультом управления и Ли Цэ-мин, сидевший напротив и нацеливавший на техника автомат. Увидев незнакомого солдата, ворвавшегося без доклада, то ли бывший, то ли действующий сотрудник китайских спецслужб раздражённо выкрикнул:

  - В чём дело?

  - Ли Цэ-мин, вы арестованы по многим пунктам обвинения, - ответил Ван Цзинтин, направляя парализующий пистолет. – Сдайте оружие!

 Ли Цэ-мин дёрнулся, поворачивая ствол автомата, но дротик настиг его раньше. Его прицепили наручником к ножке операторского стола. Потом Ван Цзинтин сказал технику:

  - Спокойно, парень. Он обезврежен. Мы из полиции. Сейчас мы выйдем, ты запрёшь за нами дверь и не будешь никому открывать, кроме нас или других полицейских. Мы зачистим студию новостей. Потом выйдем в эфир сами. Следи за тем, чтобы всё работало, и не вздумай прерывать нашу передачу. Если ты нас намеренно прервёшь, окажешься на суде рядом с ним. Всё понял? Если понял, кивни.

  Парень, пребывавший в некотором шоке, молча кивнул.

  Убедившись, что техник запер за ними дверь, опера рванули в студию.

  Чжао Бянь, сидя перед камерой, заканчивал свою речь. Внезапно он заметил, как солдаты, стоявшие с автоматами за спинами операторов, управлявших телекамерами, медленно повалились на пол. Он потянулся к ящику стола, за которым сидел, но появившийся перед столом Поленов выстрелил в него дротиком. Бросив взгляд в выдвинутый ящик стола, он сказал:

  - Так я и думал. Он собирался телепортироваться отсюда.

  - Служба охраны истории! – объявил Ван Цзинтин оператором. – Всем оставаться на местах и продолжать телепередачу!

  Он подошёл к спящему Чжао Бяню, рывком поднял его с кресла и в ярости отшвырнул в сторону, не заботясь о целостности его костей. «Я бы ещё по печени добавил за то, что они чуть не убили Хельгу, - подумал Поленов. – Но нельзя. Пусть суд его участь решает». Ван Цзинтин сел в освободившееся кресло и, глядя в камеру, заговорил:

  - Граждане Китая! Я – Ван Цзинтин, представитель Службы охраны истории. Террористы, пытающиеся захватить власть в нашей стране, воспользовались помощью солдат из 1969 года, которых обманом втянули в это преступное деяние. Сейчас главный заговорщик, Чжао Бянь, пытался обмануть и вас. Сообщаю вам, что на территории крупных китайских городов применено психотропное оружие массового поражения. Вероятно, большинство жителей городов находится под воздействием этого вещества. Граждане! Не слушайте агитаторов, называющих себя «коммунистической партией Китая»! Не ходите ни на какие призывные пункты! Вас хотят втянуть в войну с Россией и с другими странами-соседями. Эта война никому не нужна, она ни в чьих интересах, кроме кучки бандитов. Расходитесь по домам, не мешайте полиции и военным наводить порядок…

  Он повторял свою речь в разных вариациях, а Поленов в это время баррикадировал дверь. Вот-вот в студию начнут ломиться солдаты… Надежда у них была только одна: одновременно с их появлением перед телестудией где-то в Пекине было открыто стационарное окно, в которое хлынули волны всадников-алтайцев во главе с Фёдором и Шереметом. Они скакали по улицам Китая, подавляя любое сопротивление очередями дротиков из ружей. Успеют ли они добраться до студии прежде, чем их с Ван Цзинтином убьют? Спрятавшись под опрокинутый на бок стол, Поленов стал ждать с парализующими пистолетами наготове.

  Сначала раздались автоматные очереди: солдаты пытались прострелить замок. Дверь в студию была бронированная: в этом вопросе китайцы оказались на удивление предусмотрительными. Поэтому стрельба оказалась неэффективной и на некоторое время затихла. Поленову это не понравилось, и, как оказалось, не зря: минут через пять раздался взрыв, и дверь студии рухнула. Поленов, уже нацелившийся обеими руками на дверной проём, принялся, не высовываясь из-за стола, вслепую выпускать дротики. В этот момент в коридоре раздался крик «Алга!», и он понял, что помощь всё-таки успела. Осторожно высунувшись сбоку, он увидел кучку бесчувственных солдат, валяющихся у дверного проёма, а потом в студию вбежали несколько алтайцев с Фёдором во главе.

  - Слава духам гор! – выдохнул Поленов, поднимаясь. – Ещё немного, и нам был бы конец… - Он вынул рацию и спросил. – Шеремет, ты там жив? Как у тебя дела?

  - Всё в порядке, - раздался из рации голос Шеремета. - Удалось разблокировать полицейское управление. Полиция города возобновляет работу.

  - Вы предупредили полицейских, что в солдат можно стрелять только снотворным?

  - Конечно. Как раз раздаём им усыпляющее оружие.

  Поленов облегчённо вздохнул. Потом подошёл к Чжао Бяню, рывком придал ему сидячее положение и вколол антидот. Когда глава китайских спецслужб открыл глаза, Поленов схватил его за ворот рубахи, встряхнул и медленно заговорил:

  - Сейчас ты ответишь на все интересующие нас вопросы быстро и правдиво. И не делай вид, что не понимаешь по-русски. Ну, готов говорить?

  Чжао Бянь таращился на него и мотал головой. Поленова это разозлило. Он достал другой шприц, полный зелёной жидкости, и заговорил очень спокойно:

  - Слышишь, ты, чмо, мы бы передали тебя полиции, но лучше на это не надейся. Из-за тебя едва не погибла девушка, которая мне дорога. А этот человек, - он указал на Ван Цзинтина, - очень зол на тебя за своего погибшего брата. И за всех наших коллег, которых вы убили. Так что на снисхождение от нас не рассчитывай. В этом шприце смертельная доза сыворотки правды. Ты всё расскажешь, но потом сдохнешь. Ну, так как, знания русского восстановились?

  - Я всё расскажу, - торопливо заговорил Чжао Бянь по-русски.

  - Сколько организаторов у вашего заговора?

  - Только двое. Я и Ли Цэ-мин.

  - Врать нехорошо, - сказал Поленов. - Мне надоели эти кривляния. Ты сам напросился, - он занёс руку со шприцем.

  - Нет-нет, пожалуйста! - завопил Чжао Бянь с расширенными от ужаса глазами, выставив перед собой руки. - Я говорю правду, клянусь! Нас только двое. Остальные только выполняли наши указания, не зная их цели.

  - Похоже, он говорит правду, - сказал подошедший Ван Цзинтин.

  - Ладно, живи пока... Почему была выбрана дата 1 апреля 1969 года?

  - Это дата через месяц после китайско-советского столкновения на острове Чжэньбао, - ответил за арестованного Ван Цзинтин. – Ты разве не помнишь?

  Поленов припомнил. По-русски этот остров назывался Даманский. 1 марта 1969 года на этом острове началось боевое столкновение китайских и советских  войск с жертвами с обеих сторон. Потом до сентября 1969 года продолжалось вялое противостояние. Советская власть этот конфликт не слишком афишировала. Но толку от этого было немного: отношения СССР и маоистского Китая были безнадёжно испорчены. В конечном счёте через двадцать два года остров был передан Китаю.

  Временной период для операции, таким образом, был выбран грамотно: манёвры войск вдоль границы в этот период «весеннего обострения» никого бы не удивили.

  - Где находится установка перемещения во времени, которую вы использовали для переброски войск из 1969-го? – спросил Поленов.

  - В районе Жаохэ, - ответил Чжао Бянь.

  - Точные координаты?

  - Их знает только Ли Цэ-мин.

  - Отлично, - сказал Поленов и снова усыпил Чжао Бяня дротиком. - Тащите того поганца сюда, он в аппаратной на двадцать первом этаже, - сказал он алтайцам. Потом он связался с Вороновым, доложил о своих действиях и спросил, каковы новости.


  Операция по ликвидации заговора развивалась по плану. Как только Ван Цзинтин начал своё выступление, во всех крупных городах Китая открылись «окна», в которые хлынули российские полицейские подразделения с усыпляющим оружием. Они помогли китайским полицейским и военным вернуть контроль над ситуацией. Солдаты из прошлого оказались на удивление пассивны. Действие психотропных препаратов начало проходить, и их реакции были сильно замедленны. Их нейтрализация обошлась почти без жертв со стороны органов правопорядка; правда, было много раненых. Усыплённых солдат собирали на крупных городских площадях и отсылали обратно в 1969 год. Тем временем Ван Цзинтин, взяв в помощь отряд китайской полиции, отправился по выбитым из Ли Цэ-мина координатам и взорвал установку перемещения во времени.

  Отоспавшись, Поленов явился в свой офис в Новокузнецке. Воронов провёл общее собрание, на котором доложил о последних новостях. Заговор был подавлен, но китайская часть Службы погибла почти в полном составе. Ван Цзинтину, который фактически стал её главой, теперь предстояло с помощью зарубежных коллег восстанавливать её из руин. Поленов подумал, что сам Ван Цзинтин вряд ли обрадовался такому нежданному карьерному взлёту.

  Солдаты, отправленные обратно в прошлое, по косвенным данным, довольно плохо помнили подробности операции, в которой они участвовали. Ничего об этом не помнил и командующий округом Чэнь Силян. В конце концов, всем стало казаться, что они действительно участвуют в учениях. А воспоминания об операции, в которую их втянул Ли Цэ-мин, стали казаться просто бредом. Для всех участников этот инцидент обошёлся без особых последствий. Таким образом, прошлое кардинально не изменилось.

  В следующие выходные Поленов и Хельга снова навестили племя Кубилая. Жизнь алтайцев вернулась в привычную колею. Они и не подумали возвращать выданное им вооружение. Впрочем, никто и не собирался требовать его обратно. Кубилай ходил с загипсованной рукой. Он снисходительно улыбался, когда кто-то выражал восхищение его медалью, выданной правительством за полученное в бою ранение. Хельга тоже быстро шла на поправку. Пока мужчины готовили на свежем воздухе шашлык, Лада увела Хельгу в шатёр, чтобы осмотреть рану и сделать ей свежую перевязку. Один раз, проходя мимо входа, Поленов уловил отрывок фразы, которую Лада говорила Хельге:

  - ... никаких скачек на лошадях, боевых операций и прочего экстрима. Будущей матери следует вести себя аккуратно...

  - Что, простите? - оторопело спросил Поленов, просунув голову в прорезь шатра.

  - Заходи-заходи, мы уже закончили, - приветливо произнесла Лада.

  Поленов зашёл в шатёр целиком и в некотором смущении спросил:

  - Лада Родионовна, мне послышалось, или вы что-то сказали о будущей матери?

  - Второй месяц уже. Если точнее, пять недель. Я врач, и в племени живу достаточно долго, чтобы такие вещи распознавать интуитивно. Так что поздравляю тебя, будущий папаша!

  Поленов стоял и смотрел на улыбающихся женщин с отвисшей челюстью. Жизнь заиграла новыми красками...