Что скрывает картина

Каждый день я приходил обедать в кафе на углу Петровской. Итальянская кухня местного шеф-повара славилась на всю округу. Столик у окна в конце зала встречал только меня. Последние недели я ждал обеденного часа, как никогда. Не то чтобы хотел отведать фирменной пасты, а потому что желал увидеть её. Загадочную незнакомку.

Она приходила в кафе в полдень, как и я. Заказывала чашку кофе и пирожное. Её грустный взгляд устремлялся куда-то вдаль, поверх посетителей. Казалось, в голове теснились тяжёлые мысли, вызывая особенное выражение задумчивости. Напряжённые брови сдвигались, образуя на лбу еле заметную складку. Рыжие волосы, собранные в небрежный пучок и местами ниспадающие на плечи, придавали девушке подростковую непосредственность. Обычно она доедала пирожное и смотрела в окно, подперев ладонью щёку.

Я машинально поглощал обед и словно завороженный, смотрел на неё. Было в ней что-то притягательное. И я не мог понять что.
В тот день я вошёл в кафе и увидел, что мой столик занят, как и все остальные. Незнакомка сидела одна, отстранившись от реальности. Хотел было уйти, но желудок угрожающе заурчал. Вдохнув побольше воздуха в лёгкие, я подошёл к девушке и спросил, не могу ли составить ей компанию. Затуманенные глаза, вырванные из параллельной вселенной, уставились на меня.
— Да. Я уже заканчиваю, — незнакомка сделала глоток кофе и приняла обычную позу мыслителя.

Официант принёс счёт. Девушка поспешила расплатиться. Она суетливо вытаскивала купюры из кошелька, будто делала что-то постыдное. Внезапно монеты выпали на стол и со звоном покатились на пол. Я бросился собирать деньги.
— Пожалуйста, — протянул незнакомке ладонь, полную блестящих рублей. — Меня зовут Герман. Обедаю тут каждый день. Вы, кажется, тоже?
— Да, — опустив глаза, ответила она.
— Сегодня многолюдно. Вы где-то поблизости работаете?
— Извините. Мне пора, — девушка встала и направилась к выходу.
«Ну вот и познакомились», — подумал я, смотря вслед незнакомке.
В окно проплыла знакомая голова с рыжим пучком.

«Я должен её догнать», — поспешил я на улицу в ту сторону, куда удалялась девушка.
Поймав взглядом рыжий пучок в толпе, я почти бежал, чтобы не потерять его из виду. Незнакомка свернула в галерею и скрылась за закрытой дверью. Ловко огибая фигуры прохожих, я заскочил в здание и попал на выставку. Стены большого зала, увешанные картинами, завораживали. Огляделся по сторонам: рыжего пучка не заметил. Несколько человек с умными лицами рассматривали полотна. Ощущение, что на меня кто-то смотрит, заставило обернуться. Я и, правда, был под прицелом нескольких  глаз. Странная картина сначала удивила, потом испугала. Будто я взглянул в поломанный калейдоскоп, где все детали перемешались и приобрели неправильные формы. Глаза, большие и маленькие, покачивались в разноцветных волнах и внимательно наблюдали за мной. Чем дольше я смотрел на картину, тем больше она околдовывала меня.

— Удивительная вещь, не правда ли? — пожилой мужчина в сером строгом костюме незаметно подошёл ко мне.
— Да, необычно.
— Знаете, абстрактная живопись весьма интересна. Вы можете не искать в ней смысла. Его просто-напросто нет. Зато эти картины наталкивают на любопытные мысли. Есть над чем подумать, не так ли? — глаза старика страстно сверкали из-под нависших бровей.

Казалось, разговор доставляет ему огромное удовольствие. Я стоял, переминаясь с ноги на ногу, не зная что ответить. Никогда не был почитателем такого рода творчества и не мог описать ощущения, которые вызывает картина.
— Каждый найдет здесь что-то своё. Автор только дал нам пищу для размышлений, — продолжил старик, поглаживая седые усы, — кстати, вы знаете, кто написал эту картину?
— Нет, случайно вошёл, даже не знал, что тут выставка.
— Хотите, познакомлю с автором? Если, конечно, вам понравилась картина.
— О да, я бы с радостью...
— Погодите минутку, — он скрылся за служебной дверью и через несколько секунд вернулся.

Речь старика продолжала литься плавно и страстно. Пожалуй, он часами мог говорить о работах художника.
— А вот и София. Позвольте вам представить — София Бельская. Талантливый художник и автор этих картин, — лицо старика расплылось в счастливой улыбке.
Мой взгляд наткнулся на рыжий пучок. Щеки девушки зарделись густым румянцем.
— Здравствуйте. Очень приятно. Я Герман, — мое сердце учащённо забилось.
— И мне, — сказала София, смутившись.
— У вас прекрасные картины.
— Благодарю, — девушка неожиданно развернулась и покинула зал.
— Я что-то не так сделал?
— Прошу прощения. София — моя дочь. Она социофоб. Ей тяжело дается общения с людьми, понимаете? Она страдает от собственной несовместимости с внешним миром, поэтому абстракция стала чуть ли не единственным способом примирения с действительностью, — старик тяжело вздохнул и продолжил, — ей трудно подобрать слова, а с помощью картин она выражает свои ощущения. Это непросто. Прошу прощения ещё раз.

Я молча кивал, не найдя что сказать. Глаза старика потускнели и, сам он сгорбился, сделался меньше.
— Я, пожалуй, пойду, — тихо сказал он  и откланялся.
Мне стало жаль убитого горем отца, ещё недавно счастливого и довольного успехами дочери. С каким восхищением он рассказывал о её работах, с таким же сожалением покидал галерею.

Я стоял напротив картины. Десятки глаз впивались в мою кожу, пытаясь пробраться внутрь, прочесть мысли, понять поступки. Я поежился от странного холода, охватившего тело, и понял: София смотрела на меня глазами картины. В силу своей меланхоличной натуры она не могла делать это открыто, поэтому нашла другой способ.

Постояв ещё какое-то время, я ушёл. В кафе на Петровской София больше не появлялась. А вскоре прошёл слух, что она с отцом уехала жить в деревню подальше от городской суеты, хотя, скорее всего, от людей.