24. Непростые гости

– Сегодня запустим ее, – сказал Гадаев, осмотрев выложенную несколькими днями ранее новую жаровню. – Надобность во втором устройстве была с первых дней.
Ирина была занята обсыпанием изделий мелкими плоскими семенами – сосредоточенная хозяйка немало сил отдавала на безупречный внешний вид. В непосредственной поблизости от него находилась не она, но реагировать, разумеется, полагалось ей же. Основная работница Галина не нарадовалась ее счастью и успехам; а имевшая опыт общения с приезжими Антонина с долей опаски относилась к Гадаеву, не понимала и его подругу.
– Первая по сравнению кажется настоящей, – сказала Ирина. – Может, из-за более удачного места?
– Она и получалось с легкостью, посмотрим, на деле какая лучше, – ответил молодой человек и подумал, что она на подсознательном уровне ценит вложенный отцом труд.
– Иметь дело с глиной, с кирпичами – это не работа за столом, но желательно бы не увлекаться ими в погоне за совершенством. Нам много всего понадобиться, чтобы не допустить сбоев, что постепенно прибавит нам тесноту.
– Ты права, площади бы побольше. Хотя кухня внутри столовой тоже не футбольное поле.
Вслед за наносившей узоры на сырые заготовки хлеба племянницей Галина смазывала их кисточкой составом на яичной основе. Закончив, взялась замесить тесто для следующей партии и сказала:
– Вчера видела на рынке совсем простенькие лепешки. Какие-то бледные и неаккуратные.
– И я встречала, но брали не только старушки, что плохо видят, – сказала Ирина.
– На цвет не все смотрят, лучший хлеб тот, который делается с минимальным использованием добавлений, – ответил он. – Слышал, что у некоторых народов не принято железом коснуться тесто, и я начинаю их понимать.
– Тебя что, на старину потянуло? Они едят руками, в лучшем случае грубыми приборами из дерева. Это даже не прошлый век, а наш – диктует нам свои условия, и не можем не принять их.
– Мне чего-то захотелось на денек очутиться в прошлом. Ложек-вилок самодельных я встречал, а тарелок еще нет. Посуду для питья легко смастерить, огонь умею раздобыть с помощью подручных средств, можно попробовать минимизировать плоды цивилизации и отправиться в поход.
– Я бы не рискнула, – сказала старшая по возрасту женщина, – я внимательно рассматривала эти приборы, если их можно так называть. Обработка поверхности так себе, а значит и чистыми не бывают. Дома всегда доводишь до безупречности.
Обращаться с хлебопекарным полуфабрикатом наловчились все, Гадаев собственноручно облепил стены новой установки формами будущих лавашей. Спустя несколько минут заглянул внутрь жаровни. Подняв голову, заметил возле Ирины двоих мужчин примерно лет сорока: первый был строен, в руке держал кожаную папку для бумаг, другими особенностями внешности являлись синяя куртка, черный картуз на голове и выделявшийся на груди галстук бордовых тонов. Второй мужчина выделялся рыжими волосами, и по телосложению походил на спортсмена-борца. Милицейские брюки и камуфлированная куртка без погон говорили о том, что пожаловали проверяющие, и Гадаев вышел к ним. Но Ирина выглядела беззаботной и взялась познакомить его со своим двоюродным братом Сергеем Комовым и по совместительству следователем в местном отделе милиции, и с его другом Павлом Железняком, который тоже оказался сотрудником правоохранительных органов. Последний полюбопытствовал процессом выпечки, а Комов остался с Ириной в более прохладной зоне возле входной двери.
– Я и не знал, что у вас перемены, – сказал он снисходительным тоном. – Молодца, такую экзотику я впервые вижу, и запах дорогого стоит.
– Самое примитивное занятие, но тема вечная, – ответила девушка. – Мама целый час оторваться не могла, и на другой день пришла, хотя, казалось бы, умеющую готовить что угодно женщину ничем не удивить.
– Ты еще молода и не так ощущаешь дух пекарни, как старшее поколение. Удачи вам в делах, и пусть ваши старания обрадуют всех, кто искренне желают вам удачи.
– Спасибо Сергей за теплые слова, более сложного мне пока не осилить.
– Чего ко мне не обратилась? Я бы чем помог… не чужие мы с тобой?!
– Интереснее, когда все своими руками, и сложности не возникли. То, чем занимаемся, вряд ли можно называть бизнесом, приходится переработать мешок муки в день, но увлекательно.
– Ты не то говоришь! Созидание дополнительной стоимости не сравнить с торговлей, или работой в конторе. Вы счастливые люди, далеко не всем дано почувствовать процесс изнутри. Уверен, что это только начало. 
– На чай заходи, будем рады, поболтаем. Возьми наши телефоны, – и протянула ему визитную карточку.
– С виду ничего, – сказал Комов, показывая на Гадаева, общавшегося с его напарником. – Даже зная, что рядом ходят всякие, людей с прошлым воспринимаешь с опаской.
– Он не с улицы, и подобных ему без преувеличения еще поискать. Причем, он даже не оступился, как некоторые, а почувствовал свою причастность к гибели подруги и чуть ли не добровольно отправился отбывать. Но я помню твои рассказы про некоторых своих товарищей в кавычках.
– Ты права, люди в погонах тоже попадаются с криминальными наклонностями. Среди приезжих нередки в крайней степени мужественные люди, что порой и не поймешь их.
– Заман тоже запросто может заступиться за слабого и превышать меры предосторожности. Но по идее не должно быть, он всячески выказывает свою любовь, и побоится меня потерять.
– Такое может случится как у довольных жизнь людей, так и бесконечно несчастных. Дай бог, чтобы вас не коснулись всякого рода недоразумения.
– Приглашение остается в силе. Можешь приходить вместе с Павлом, с женой, как хочешь.
Железняк удовлетворил свое любопытство и отошел назад. С уходом нежданных посетителей Ирина вспомнила, что при Гадаеве она ни разу не заводила речь о Комове, которого сама недолюбливала за его равнодушное отношение к аресту ее брата. С той поры она изменила свое отношение к окружающим, и отчасти дружба с человеком иной веры носила протестный характер. 
– Сергей с мамой едины во мнении, что вину надо искупить, – сказала она, – и таких людей мне не понять. Их поведение напомнило мне нечто механическое, а Пашу я видела всего пару раз, и мне кажется, что он более свойский.
– Хочешь сказать, что мог повлиять на ход дела, но не сделал этого? – спросил молодой мужчина.
– Если даже и нет, он не должен был изображать из себя какого-то робота правосудия. Сам раньше шокировал рассказами о проделках своих сослуживцев, но раз водился с ними... Мальчики никого не грабили, не резали, просто неудачно пошутили.
– Не мне судить, что было, но выглядел, словно провинившийся. Похоже, понял, что был неправ.
– Он еще тогда осознал и начал суетиться, но было поздно. Папа до сих пор не разговаривает с ним. Зла и я не держу, но осадок остался. Я пригласила их на чай, по-моему, тебе есть, о чем их спросить.
Гадаев не ответил и вышел на улицу. Озабоченность подруги вокруг его дел почему-то вызвало чувство предательства по отношению к памяти Руны. Он вытащил сигарету и решил, что еще не пришло время ее трогать, а к ребенку, который неизвестно где ходит в школу, практически ничего не испытывал, да и девать пока было некуда в случае обнаружения.