За Золотом Колчака Часть 3. Гл. 8, 9

8. Лютовская контрразведка


Шпионы и желающие поживиться драгоценностями золотого запаса роились вокруг наших эшелонов подобно таёжному гнусу, таймырским тундровым песцам, полярным совам иди леммингам , торопившимся поживиться свежаниной, ежели нам удавалось подстрелись на мясо оленя или забредшего со льдов на материк белого медведя. Стоило оставить тушу на ночь, как от неё оставался лишь добела обглоданный остов.Таковы жестокие природные законы Заполярья.Попадались нам и места отходов моржового и китобойного промыслов - отмели и гавани усеянные костями китов и сивучей, чьи черепа с выкачанным из них спермацетом и вырванными моржовыми бивнями зияли пустыми глазницами, напоминая о библейском Левиафане и Ионе в чреве кита.

Начальник контрразведки  Лютов , хлыщ с закрученными на концах усами, садистской улыбочкой мокрых губ и блеском глаз, какие Гумилёв сравнивал с "голубыми гробницами", то и дело пускал в расход покушающихся на наш стратегический груз.Замутившие всю эту бузу чехи, конечно же, были неприкосновенны, хотя и они гибли в стычках с красными в количествах немалых.И поэтому, отступая, мы оставляли вдоль "железки"  бугорки с деревянными крестиками, под которыми находили упокой как наши "обмоточники" с их командирами, так - и не доехавшие до миражной Златой Праги потомки когда-то побивших злых татар витязей поэмы,начертанной готическим шрифтом на старинных кожах.*

Легионеров контрразведка не трогала. На то были резоны. Испортить отношения с "братьями -славянами" или союзниками -себе дороже.Зато среди стоявших в охране наших серошинельных или казачков то и дело обнаруживался мародёр умудрившийся  припрятать в карман несколько монет-желтяков с профилем уже отошедшего к тому времени в лучший из миров императора Николая II на аверсе. Понятно - почему солдатики не могли устоять перед соблазном во время расчётов, производимых при закупке продовольствия и оружия. Как только писарь доставал толстую, как Ветхий завет из алтаря уездного прихода ,амбарную книгу, усаживался за стол в вагоне, служившем  походною кассой ,и, следуя распоряжению министра финансов Михайлова, щёлкал костяшками счёт, чтобы выдать нарочному причитающуюся сумму,- озноб золотой лихорадки охватывал личный состав. Возможно, присутствуй при том сам Михайлов, этот потомственный революционер в щёгольском кителе без  погон занятый, как мне казалось, больше своим бурным романом с вдовой легендарного Гришина-Алмазова, а не сохранностью сокровищ золотого запаса, глядишь, -не в таких невообразимых масштабах бы царила эта растащиловка. Но его, как видно, до поры манили совсем иные сокровища.И он с легкостью ставил свою витиеватую подпись на бумагах с цифрами астрономических сумм  и пришлёпывал синюю печать поверх строчек со словами - "винтовок", "патронов","пулемётов" и многозначными цифрами  рядом*. Напротив слов "самолётов", "танков" и "автомобилей"  цифры были покороче, но и они, подстёгивая воображение, ползли и мчались по белому снегу бухгалтерских ведомостей, чтобы тарахтеть в воздухе, наезжать гусеницами на окопы и буксовать в непролазной грязи Барабинской степи, трансмутируя золото и драгоценности в прострелянные навылет шинели, оторванные ноги и руки, разрубленные шашками тела.
  Тогда-то и отрывались выдергою верхние дощечки ящиков, вынимались слитки, мешочки с монетами и "камушками", соблазняя своим дьявольским блеском личный состав. Тогда -то и прокатывался по спинам жар неодолимой жадности-грезились намёрзшемуся в окопах, натопавшемуся по шляхам войны служилому купленные на сокровище тройка с бубенцами, терем с резными наличниками, дородная жена в атласном платье и разузоренном шёлковом платке, пузатый червоного блеска самовар на веранде - обнаруживался,как живой, фарфоровые блюдца, пиалы и полные конфектов вазоны. И чтобы в воскресенье стоять в церкви пред образами в малиновой, подпоясанной наборным ремешком косоворотке - и лился бы от толстой, купленной за двугривенный свечи свет на сверкучий оклад,да  слушать бы акафист про пресветлых серафимов и пречистых херувимов, и звякала бы о поднос дьячка серебряная монета, вторя колокольному благовесту и хору ангельских голосов. Но эту грёзу прерывал окрик:
- Сказано же в Писании-не укради! Так -то ты, образина государеву казну охраняешь?
- Бес попутал, вашродие! Я не специально!Дома, под Барнаулом- жена , детишки с голоду пухнут!
Сухой щелчок выстрела. Жалобный вскрик. И сладкую грёзу , образовавшуюся в воображении солдатика накрывала непроглядная мгла небытия. Правда другие служилые, наблюдающие за показательной казнью, за тем, как из дула револьвера вашбродия вылетало, словно вырванное из крыла серафима перо, огненное жало,- видели совсем иное. По крайней мере одному из них грезилось,с похмелья , с самогонного перепоя, как тот самый богомолец в красной атласной рубахе из сарпинки и в смазных сапогах ,  возносился, отделяясь от тела падающего наземь, роняющего с плеча винтарь солдатика , устремлялось ввысь, где его поджидали на облаке стыдливо прикрывшиеся белопенными крыльями херувимы.

Замечены ли были рыцари золотых львов на знаменах в шашечку и шевронах в подобных нелепостях? Тянулись ли когтистые лапы тех геральдических львов, капала ли слюна из раззявленных пастей, дрожали ли похотливо хвосты , как у блудливых чердачных котов? Без сомнения- всё это наблюдалось. Но контрразведка закрывала на то глаза. И плотно забитые  Иржи, Криштофами и Ярославами вагоны ломились от натасканного туда  злата-серебра рухнувшей империи. И бордели Омска и Новониколаевска принимали в свои жаркие объятия сыновей рвущихся из пут Австро-Венгерской империи Чехии и Словакии , и ласкающий слух грассирующий мажор французской речи вплетался в минор цыганского романса.И язык Байрона смягчал его рифмою "лав ю"-"фо ю"...

И вышедшая на перрон станции Тайга припухшая от голода мамаша, обслужив нескольких чехов прямо в тесноте вагона , валялась около фонарного столба в луже крови. Из разжатой её ладони выкатились кругляки монет , и похожая на старушку-карлицу девчушка , размазывая по щекам слёзы теребила мамку за подол, из под которого выглядывали белые икры. И эта сцена напомнила про то , как во время нашей спасательной северной экспедиции боцман "Зари" пристрелил тюлениху , кормившую на льду тюленёнка, как хлопая п льду ластами, малыш кричал совсем по-человечески , таращась на нас черными глазами, в которых отражалась вмёрзшая в лед яхта и как этот жалобный писк оборвал хлёсткий выстрел:у нас кончался провиант!
От тех громовых выстрелов осыпались ледяные торосы, крошился на мелкие бриллианты снежный наст. В привокзальном гвалте мешочников ,водовороте беженцев выстрелы звучали совсем глухо, словно звук сломленной ветки. А разутые-раздетые расстрелянные -это могли быть и не повиновавшиеся приказам железнодорожники, и заподозренные в сочувствии большевикам или шпионаже ни в чём не повинные штатские, се они  валялись на морозе скрюченными в самых экзотических позах, словно это были мраморные скульптуры, изображающие сцены Страшного Суда.

Эти выстрелы, словно гром среди ясного неба или удары бича! Как-то особенно громко рвали они перепонки в бездонной тишине заполярья. Они раскатывались далеко-далеко-и казалось их звук достигает самого того места, где пронзает Землю невидимая ось, в которую, уставясь, смотрит всевидящее око Полярной Звезды и ковшик Малой Медведицы цепляется ручкой за эту звезду.  И эвенки, и якуты , и буряты называют её Золотой Кол.Каких же размеров должен был быть тот Золотой Кол, за который привязана планета Земля? Да и Луна вместе с ней.Хватило бы того золота, что тащили за собою в вагонах , надрываясь ,два паровоза чтобы в плавильне какого-нибудь Вельзевула отлить тот кол? Или того золота, из-за которого кипели такие страсти, не хватило бы и на то, чтобы соорудить булавку, укол коей не доставил бы Князю тьмы особого беспокойства? Подобными беседами развлекались мы с ротмистром Карелом Чалковым.Повеса чуть ли не на каждой станции заводил романы с русскими Венерами, великолепно говорил на русском, французском и немецком языках,цитировал Верлена, Гёте  и  Вацлава Ганку...В Новониколаевске , во время тамошнего постоя, у него приключился нешуточный роман с молоденькой ресторанной скрипачкой, за которой волочился какой-то большевик. И он -таки ухлопал того большевика, как из-за другой Дамы Сердца,санитарки из госпиталя на колёсах, -   уложил до того на дуэли подпоручика - авиатора -Мурзина, но слава Богу не насмерть и хорошенькая Светлана из Орловских княгинь могла на всю катушку насладиться своим милосердием, залечивая рану подпоручика.
-Окна  моей квартире в Праге, - говорил Карел, отхлёбывая вино по-гусарски , прямо из горлышка.- Выходят на площадь...Часы орлой на Староместской ратуше-всё знают...Там на оном из циферблатов -Солнце и Луна. И они движутся ...Часы сделаны в те времена , когда ещё люди верили в т, что небесные светила вращаются вокруг Земли...И в то , что Смерть - это Костлявый Скелет, который оживает каждый час и дёргает за верёвочку, звоня в колокольчик... То во что мы ввязались,горя желанием освободить чехов от Австро-Венгерской монархии,всё чаще напоминает мне о тех часах и о том оживающем каждый час Скелете...   

Пока в обмен на золотые бруски, отправляемые в качестве платы, с Востока прибывали эшелоны с американскими, английскими и французскими винтовками, патронами, пулемётами и обмундированием -это не вызывало особого ажиотажа в войсках. Конечно, щеголяя в новых шинелях и кителях, пришивая к английскому сукну погоны и шевроны, радовались , как дети, потому как надоело выглядеть оборванцами, ходить в ремках, донашивать сапоги и исподнее с покойников. Заведённый на этой самоистребительной войне порядок, когда пускаемым в расход приказывали раздеться - и разуться и, если не всегда утруждали себя тем, чтобы канителиться с копкой могил, то обмундирование(особенно офицерское) аккуратно собирали и, если не разбирали сразу, то отдавали каптенармусу, а там -интендантская служба определяла-что и куда. Но беда в том, что даже не продырявленные пулями и штыками трофейные гимнастёрки,кители и шинели бывали нередко не лучше того во что были одеты добровольцы. Иные суеверные солдатики из деревенских  отказывались переодеваться в обмундирование только что расстрелянных, считая, что , сделав это, сильно согрешат и их постигнут кары небесные. Один старообрядец искренне считал, что большевики -это черти-и так и топал в разлезшихся бахилах, ни за что не соглашаясь переобуться в трофейные, снятые  с покойника сапоги. "То токмо на вид -сапоги яловые. А в самдель -копыта чертячьи. И стоит мне их обуть - прирастут они к ногам -и стану я бесом!"- крестился он двоеперстием.
Когда же этому оборванцу в качестве исключения каптенармус выделил  шнурованные ботинки британского пехотинца, переобувшись в них , он изрёк:"Аглицкие!Вот не зря ж они по морям охальничали, грабили - даже лапти у них похожи на пиратские корабли". В тех ботинках он и дезертировал с позиций, сбежав к бандитам, партизанившим по лесам, перелескам и степям вдоль "железки". Но неизбежно попав в ведомство полковника Лютова, повесился на связанных шнурках из тех ботинок в каталажке.

С времён заключения под стражу деятелей Директории и повышения вице-адмирала - в адмирала контора Лютова действовала бесперебойно. Девизом на вратах этого заведения могли бы быть строки Данте "Оставь надежды всяк сюда входящий". да и одежды заодно. За этими вратами- будь ли они дверьми в подвал омского краснокирпичного здания казённой конфигурации, двери ли специально отведённого для контрразведки вагона , начинались круги Ада, в первом ,соответствующем чистилищу кругу выбивались зубы и ломались рёбра, для чего не требовалось никаких таких "нюрнбергских баб","испанских сапогов" или других ухищрений испанской инквизиции. Зуботычины, пинки и удары прикладами раздавались на лево -направо, каждому задерживаемому. Дальше следовали "разговоры" по душам с предложением папиросы из золотого портсигара с двуглавым орлом на крышке, стаканом чая в вензельном подстаканнике с вопросом "Вам  сколько сахара? Один кусок аль два?"  Затем допрошенному пододвигалась бумага с настоятельным советом подписать. Потом недлинный путь от подножки вагона до стены за углом вокзала - и на этом всё. Можно было, конечно,рвануться в сторону, изловчась,увернуться от винтовочного выстрела меж лопаток, нырнуть под вагон, другой, третий - кубарем под насыпь, но всё одно никому не удавалось добежать до ближайших легко преодолимых заборов, чтобы дворами и переулками петляя, добежать до задворков , а там- -тёмный  лес , тайга густая   и -ищи свищи...
Но даже и  -манипуляции с бумагами допроса, соблюдение формального ритуала сбора доказательств вины-это в лучшем случае. Чаще -просто ставили к стенке.

-Я ещё в Омске отдавал приказ расклеить эти листовки...И вот они где объявились голубчики, под шумок!- оторвал меня от раскрашивания стрел на карте боевых действий голос полковника Лютова.

Он бросил на стол , так что рассыпались флажки оборонительных рубежей, пачку  объявлений в духе старых добрых традиций царской охранки.Разыскиваются. Награда 5000 рублей...И два портрета - молодых мужчины и женщина.
- Они ещё в Казани гробанули казну, потом просочились в Омск, смешавшись с толпой беженцев, затем исчезли из виду...И вот , -вслед за плакатами  он швырнул на стол рядом с только что мной прочерченной  зелёной стрелой контрудара горсть драгоценностей. Я не смог разобрать -что там , в этом комке из жемчугов, брильянтов, рубинов и изумрудов- ожерелье, колье, серьги? Отделившееся от путаницы драгоценностей  кольцо покатилось и остановившись накрыло собой точку на карте с надписью Чулым.
- В лифчике прятала , стерва! Зашито было. Да так искусно, что только подумаешь-ка-а-кая пышногрудая мамзель! А оно вот оно што!
- И што теперь с ними будет?Эт ж элементарная кража!
-Как што? К стенке! Я ж говорю-я их от самой Казани пасу...
-А они ли это? На вашем разыскном плакате такие фотографии, что любого можно за них принять.Хотя бы меня и вот Анну ...
-Ну ты Анну ...  -сюда не путай...А этот патриот - из Союза русского народа, черносотенец хренов - народ баламутил...Монархист недоделанный. За царя батюшку, и святого человека, хахаля императрицы Гришку Распутина, стал быть...А она- -эсеровская сволочь. Не смотри, што милашка , стройняшка. Такие вот - стреляли и взрывали губернаторов и жандармских генералов, как тех рябчиков в бору мой подъесаул.
В окно штабного вагона  хорошо было видно , как разутых-раздетых ведут , наштырясь штыками винтовок, два бравых казака в папахах малахаях, волоча сабли на боку, - парня в пузырящейся на декабрьском ветру рубахе и её в разодранном исподнем, как прячет она, огневолосая, в ладони последнее , что осталось у неё из драгоценностей - растерзанная...Только следы от босых посиневших ног на снегу.

- Вашбродь!- появился в дверях вагона солдатик в новой шинели из "аглицкого" сукнеца,-А вознаграждение за поимку?
- Пройди любезный в казначейский вагон, там тебе выдадут. Я уже отдал распоряжение...
Два хлёстких выстрела наложились на последние слова.Так они и лежали -эти двое-за вокзальным углом до утра, примерзая друг к другу, нарываемые жаркой периной обильного снегопада. И когда штабной вагон тронулся в утренней полумгле, видны были  выглядывающих из - под края снегового одеяла ступни.   



Глава 9. Помощь союзников, самурвйская катана  и кладбище сломанных карандашей
 

Утекали из   гружёных золотым запасом вагонов слитки и монеты. Они отправлялись на Восток, чтобы, пересечь океан и  занять место на полках хранилищ английских, американских и французских банков. Встречным потоком пёрли эшелоны срочную союзническую помощь.Тысячи английских винтовок окровавливались большевистской кровью, миллионы американских пуль, вылетая из стволов тех винтовок, обрывали мечты о царстве равенства, неисчислимое количество французских штыков  втыкалось в пролетарское мясо, останавливая биение сердец, перегоняющих кровь в головы, опьянённые грёзами о Царстве Справедливости. В свою очередь винтовки, штыки, пули, гранаты и снаряды из захваченных большевиками арсеналов царской армии, портили грубое шинельное сукнецо, отделяя херувимоподобную душу крестьянина, от его истосковавшегося по землице мускулистого тела, рвали в клочья английские мундиры; гнуло осколками снарядов и гранат Георгиевские кресты   , вышибало мозги, освобождая из тюрьмы плоти её узника-нечто,  представляющее собой утончённый коктейль из иконостасных отблесков православной Веры, перебродивших остатков обожествления Царя,кокаиновых галлюцинаций, напитанных тургеневскими грёзами  пейзажей , иконных женских ликов и белоколонных усадеб на заросших ряскою прудах Отечества, утончённого сатанизма декадентских салонов и разгульной удали кабаков с кан-канами и цыганскими хорами.
 
 Настоящий же ажиотаж и нескрываемое детское ликование познали мы, когда на станции стали прибывать платформы с накрытыми брезентом самолётами. Это происходило ещё в самом начале наших баталий, по ту сторону Урала.В нашей разведке правда имелась пара-тройка умыкнутых у красных аэроплана-этажерки. Это были крепко потрёпанные, постоянно барахлящие "Сопвичи", бипланового типа*.Установленный на носу пулемёт вполне позволял использовать эту "небесную тачанку" для того, чтобы давать прикурить окопавшимся в траншеях красным, хорошо себя показало и бомбометание. Но три подержанных крылатых мстителя-это было очень мало.  А вот когда пред ясными очами наших санитарок и американок из Красного креста явились, сражая женщин наповал похлеще рыцарских ухаживаний наших не успевших ещё обременить себя узами Гименея корнетов и подпоручиков, французы в щёгольском обмундировании из кожи  на 17 "Сопвичах", у нас и у самих как бы выросли крылья за спиной. Конечно, и до них видели и дамы, и мы "рыцарей неба". Учреждённая чехами в Омске лётная школа тренировала своих лётчиков на оказавшихся непригодными для участия в боевых действиях тихоходных  американских бипланах , прозванных среди авиаторов "Вилсон-Стюртеван".Понятно,почему фольклор прилепил к марке мотора "Стютеван"  имя президента США- эти тарахтелки были красноречивым воплощением союзнической  помощи:она ползла медленно, всегда запаздывала и была не бескорыстной.   Американские самолёты годились только для доставки почты в тыл, потому как подобную небесную клячу мог подбить из винтовки любой солдатик.
  Но когда даже такая машина взмывала в небеса, все мы тоже как бы воспаряли своими мечтами о победе. И если персонал прибывших из США 18 эшелонов с медицинским Красного Креста кроме ампутаций, перевязок и подготовки изувеченных войной к эвакуации  был занят  делами вполне земными и телесными, то появление в небе авиации способствовало воскрешению упавших духом.
- Я заключил контракты ещё  на 84 самолёта! - ободрялся адмирал, вышагивая по штабному вагону, мечась в его тесном пространстве, как лев в клетке.- Французы обещали нам танки и мотоциклы. Американцы - автомобили...Мы раздавим большевиков моторизованной лавиной...Они побегут как бежали под Дебальцево от Деникина. В Попасной вон танкисты расстреляли бронепоезд...Правда, и сами сгорели. Но это была дуэль за Россию! Стрелялись с десяти шагов...А под Архангельском! Там танкисты устроили красным такую баню...Вот ,  почитайте!
Он стоял опутанный телеграфной лентой, как фидиев Лаокоон Змеем, и мы должны были освобождать его от колец этого удава.

 - Ваше превосходительство!- насупив брови надиктовывал Колчак очередную телеграмму заведовавшему интендантской частью объединённых сил генералу Ноксу.- Нам не нужны противогазы и сёдла, дайте нам самолёты и танки... 
- Мон шер ами!- говорил Верховный  явившемуся в штабной вагон генералу Жанену,протягивая ему руку для дружеского рукопожатия.-Спасибо вам за аэропланы и лётчиков. Но когда же будут танки!Много танков! Чтобы мы могли пойти на красную нечисть стеной...
- Всему своё время!-уклончиво отвечал француз.
При этом, ни слова не телеграфируя в ответ, англичанин попросту отмалчивался. Инициативу перехватывали американцы. Консул Гаррис кроме координации поставок вооружения был занят хлопотами по организации консульств в Чите, Хабаровске, Владивостоке. Он спешил опередить японцев...

 А колчак всё ещё жил с своём иллюзорном мире. Изощрённый минёр-флотоводец, адмирал верил в силу техники, технического прогресса и инженерную мысль. Ему не нужны были присылаемые союзниками  в неимоверных количества сёдла, уздечки , а тем более противогазы.Как и в самом конце - суррогатное обмундирование японцев на бумажной основе, которое разлазилось на пятый день. Ему нужны были самолёты,  танки, бронемашины... С бронемашинами при помощи американцев, присылавших "Фиаты" и их комплектующие удалось -таки наладить дело ещё в Омске.
 Колчак не желал подобно красным комбригам разъезжать перед парадным строем на коне. Он, уже успевший повидать и Америку , и Англию, восседал в комфортабельном автомобиле с открытым верхом. После взрыва в караульной во дворе переоборудованного под Ставку дома Купца Батенькова , представленного контрразведкой как покушение, он даже не вспоминал даже про подаренного ему генералом Ноксом канадского скакуна,  на котором он поначалу любил гарцевать над берегом Иртыша, выезжая на конные прогулки с Анной Темерёвой.Хоть конь и уцелел-интереса он у Верховного уже не вызывал. Колёсная, гусеничная и крылатая техника! Вот чем было занято воображение адмирала. Только благодаря этому  у бойцов появилась возможность наступать, не сидя в седле и подставляясь пулям, едва прикрытым головой и и гривастой шеей коня, а в авто-броненосце "Фиат -Омский", выпуск которых удалось наладить радениями самого адмирала, то  и дело бывавшего в районе омских "Пороховых складов" и всячески поощрявшего вначале штучное, а затем и серийное производство.    

 Да. Адмирал грезил- взмоют ввысь аэропланы, двинутся несокрушимой лавиной  на позиции красных наши броневики и танки-и мы сомнём гадину. И соединившись с лавинами, накатывающими с Юга  и Севера, войдём в Первопрестольную!
И я грезил вместе с ним.Так душевно больные подхлёстывают воспалённое воображение друг друга. Психоз разрастается, один сумасшедший "индуцирует", как говорят психиатры, другого.Паранойя!
  Это было, кажется, уже где-то за Челябинском. Мы отступали - и голая степь Западносибирской низменности,  с одной стороны обрамлённая Васюганскими болотами, с другой -Алтайскими горами,расстилалась перед нами, словно штабная карта, на которой только предстояло нарисовать стрелы ударов и котрударов, расставить флажки линии фронта. Это была по сути дела местность идеальная для театра военных действий. Подобная штилевому морю равнина с редкими бугорками курганов времён завоевания Сибири Ермаком да смотрящими в дали вечности каменными бабами. До самой Хакассии с её горами, дремучей тайгой и уставленными каменными великанами менгиров долинами -это был какой-то сплошной аэродром для аэропланов, бескрайнее дно  отступившего океана , прерываемое кое - где  блюдцами солончаковых озёр -этими лужицами  схлынувшего Всемирного Потопа, в водах которого когда-то плескались рыбо-ящеры, по дну ползали броненосные трилобиты и закрученные в спираль моллюски. Эта местность словно бы была предназначена для того, чтобы гонять по ней присланные американцами авто, оставляя позади архаичную конницу красных. Да и танкам- этим пушкам на гусеничном ходу было где разгуляться.  Конечно, этим закованным в броню, прошитым заклёпками  броненосцам было не под силу преодолеть - то и дело преграждающие путь к отступлению Иртыш, Обь, Томь. Но такие водные преграды, как Карасук или Чулым, они способны были форсировать без труда. Наползать на окопы , давя в них тела врагов, сминать противотанковые ежи из брёвен,рвать  гусеницами  колючую проволоку - всё  это, как нам казалось, обеспечит несомненный успех в предстоящих войсковых операциях.Ведь, когда Деникин пустил танки - красные бросались наутёк и впредь бросали боевые позиции, издалека  завидев этих бронированных мамонтов. И у нас появлялись  значительные шансы таким же образом ударить по большевикам , как это сделал-было дело- под Пермью молодой генерал Пепеляев. При такой поддержке матчасти  и такой удобной  для сражений местности можно было воспрянуть духом. В  то время , правда я начал уже, изрядно злоупотреблять кокаином и поэтому многое из того, что теперь, когда я пишу свои мемуары,всплывает в памяти в виде миража. Подобного той самой Земли Санникова, которой мы так и не достигли...
 Было это или не было, но я обязан воспроизвести всё, что теперь услужливо возвращает мне память.Даже галлюцинации.

- Это тебе не Аустерлиц, и не Ватерлоо с буграми да оврагами!- говорил склонясь над штабной картой так что аксельбанты сметали установленные мною флажки линии обороны, любивший прибегать  к историческом параллелям  выпускник академии генштаба?? генерал   Сахаров.- Тут впору разгуляться Александру Македонскому! И мы вломим большевистскому Дарию...
- Не льстите мне так грубо , -морщась, возражал  Колчак, после поражения под Омском всё чаще грубо обрывавший Сахарова.С имевшим дурную привычку постоянно щёлкть каблуками   Дитерихсом и отстранённым от руководства генералом из фельдшеров вальяжно -принебрежительным Гайдой, адмирал и вовсе разговаривал, как с проштрафившейся матроснёй.- Эк куда хватили, господин генерал! Александр! Да ещё и Македонский...Пока красная орда накатывает нас и готова раздавить, как утлую посудину пришедшие в движение дрейфующие льды.Мы попросту бежим...Контрразведка не справляется с всплеском дезертирства...
 
 Впрочем, Александр Васильевич заметно повеселел, когда к перрону подкатила первая платформа с танками.Снятие брезента с первых машин вызвало у нас взрыв патриотического энтузиазма, какой, пожалуй испытали очевидцы открытия памятника Минину и Пожарскому в Москве. Правда, пьедесталом служила обыкновенная железнодорожная платформа, а фоном вокзал уездного городка с торчащими из-за его кровли куполами собора, не храм Василия Блаженного, вместо Спасской башни с двуглавым орлом на навершии -торчала водонапорная башня для заправки паровозов водой. Когда вдоль съехавших по досчатым трапам машин выстроились экипажи "мусье" в кожаном обмундировании ,шлемах, поблескивая поднятыми на лоб очками - они выглядели не дать ни взять жюльверновскими капитанами Нэмо, готовыми пуститься в плавание в волнах как будно никуда не отхлынувшего древнего моря, чтобы разить пушками своих "Наутилусов" опутавшего Россию красного спрута.          
 
 Давно я не видел адмирала улыбающимся этой его доверчивой детской улыбкой. А тут он отдавая честь, прикладывал к козырьку  фуражки ладонь, подходил к каждому командиру экипажа -и тряс его руку.
-Ну! Спасители наши!

Это походило на парад эсминцев где -нибудь у  севастопольского причала. И пришвартованные к перрону танки смотрели грозными, ощетинившимися пушками и пулемётами боевыми кораблями, готовыми нанести врагу сокрушительный удар.   

 Вот  как раз насчёт того-было или не было это прибытие танков на одну из станций-и нет полной уверенности. Но воображение выдаёт такие яркие картины, что даже не верится: неужели ничего этого не было? А если было, то почему уже перед самым арестом Колчак горько сожалел по поводу каких-то застрявших в порту Владивостока танках, каких-то там спешно собираемых чехами , так и не прибывших на театр военных действий самолётах, разбившемся лётчике испытателе ,брошенном в Омске лётном училище и оставленных под Новониколаевском бипланах, приобретаемых за такие большие деньги у американцев, чехов, умудрявшихся продать рухлядь по цене дороже нового, покинувших до срока, а затем предавших нас французах...
 Что до прибывших на подмогу потомков славных предков, штурмовавших Бастилию и наладивших конвейерное гильотнирование роялистов, то они не особо -то рвались в бой. Вначале они, как мне казалось, были больше заняты амурными делами с медсёстрами Красного Креста и нашими сёстрами милосердия- и те и другие были в восторге от катания на "этажерках" и кожаной формы "месье". Французские авиаторы всячески не желали брать на борт бомбы и гранаты. А если и брали, то наверняка, сбрасывали их не на вражеские позиции, а где-нибудь в стороне от них-иначе откуда бы в перелесках по пути их следования на позиции зияли воронки от бомб, лежали поваленные берёзы и осины, словно здесь упало что-то вроде Тунгусского метеорита...Французы в основном ограничивались тем, что доставляли нам не самого достоверного свойства разведданные. Почему я всегда сомневался в тех данных? Да потому что, не желая рисковать, вряд ли они долетали до линии фронта. Слишком уж казалось подозрительным , как докладывал Лютов, было то, что бипланы возвращались с заданий без единой пулевой пробоины...
 В конце концов в один далеко не прекрасный день они сели на поезд - и сказали нам "адьё".
 А адмирал всё ещё ждал прибытия спасительных танков и аэропланов и впадал в бешенство , когда  к перрону прибывали платформы со списанными французскими пулемётами на треногах, и чудовищными катушками телефонного провода...   
-Нам не нужно столько телефонного провода!-повеситься на нём что ли?-впадал он в ярость, ломая карандаши. - Нам незачем заедающие пулемёты из-за которых австрияки положили тысячи французов, нам нужна современная техника, запчасти к аэропланам, горюче-смазочные материалы!
 Отшвыривая обломки карандашей, он брал в руки катану, усаживался в кресло и , вынув из ножен самурайское лезвие, смотрелся в это кривое зеркало. Что видел он там? Конечно же, ангельский лик Анны Тимерёвой. Она походила сзади, обнимала его за шею и ,ничего не говоря, прижималась тёплой щекой к его оттопыренному уху.
___

* В армии Колчака имелись три "Сопвича", попавшие к ним благодаря перелёту к противнику осенью 1918 года красных лётчиков Муратова, Снегирёва и Котельникова. "перелётчиков" отправили служить в тыл, a самолёты зачислили в 10-й авиаотряд колчаковской армии.

**Еще до переворота 18 ноября 1918 г. в Омск, где располагалось Российское
правительство А.В. Колчака, прибыло довольно много иностранцев. С течением
времени их число продолжало расти. Среди них были гражданские и военные служащие
всех рангов из стран Антанты, представители различных организаций, торговых и
промышленных фирм, контор, агентств, газет. Из Англии прибыли высокий
комиссар Д. Эллиот и генерал А. Нокс, из Франции – комиссар Э. Реньо (позже де Мартель) и
генерал П. Жанен. От США был генеральный консул Э. Гаррис, имевший в своем подчинении
консулов во всех крупных городах Сибири, Урала, Дальнего Востока, от Японии – генеральный
консул Мацусима и глава военной миссии полковник Фукуда.