186-оп

Изо: мальчик и сказочный доктор



Одноглазый суетился весь день и насшибал восемь маленьких круглых копеек. Стоит на трамвайной остановке. Красный закат, уже в окнах темно и свет зажигают. А он остывает. «Как далеко корабля колесо укатилось; и на что я его променял? Копейки же тоже покатятся - за свет, за тепло, за еду. За трамвайный билет. За ласку подруги случайной. Как далеко колесо укатилось, как радость печалью сменилась, песнью печали».
(Ни солнца, ни денег. Печаль и тоска - счастье нищих. Дух голову отрывает любому, кто хает счастье, пусть и такое...)

***

Санаторий утром. На каждой кровати белое одеяло, на каждом столе белый лотос, в каждом углу белый торс. Садовник с лестницей прошел, свистя мелодию, похожую на лилию. Две дамы, с прогулки возвращаясь, разговаривали («Ты знаешь, лес, оказывается, полон песку»). На дереве сидел оракул, но он молчал, сей черный ворон, пока на небе пели птицы... (Блат у одноглазого в этом санатории, поэтому он там, можно сказать, навечно прописался - за исключением времени походов, разумеется. И не надо никакого дома покупать... Одноглазый любит общество и готовую еду... Сердечники, правда, пугаются, но крепятся, не подают вида, надеются, что это местный слесарь и завхоз...)

***

Одноглазый пират надежен как черная сковорода… Весомый, прожженный... А вокруг вся команда - как лёгкие миски... Каждого надо учить - ударом плашмя - каждого надо кормить, причем, желательно кинуть мяса кусок, а не только какой-нибудь каши...

Ночь на корабле - черная вода, мистерия, рай для грызунов и призраков; авто на корабле - черный лак, скоростной шик-блеск, шик-блеск на скорую руку («скорую робота руку»; «скорую нервную руку»)... - нет, надежны здесь только сковорода и паровая машина... Пиратский народ твердо стоит на сковороде... - и одноглазый со своим Мерседесом тоже далеко не уедет и  недолго будет пировать. Как магнитом, его потянет обратно. Будет мрачно упорствовать? Ему же и хуже - а ребята, между тем, отработав в машинном отделении, весело жарят картошку...

***

Одноглазый морализатор-конформист: «хочу распекать, со всеми ладя». (Чистые морализаторы слепы, а чистые конформисты имеют оба глаза... Лучше иметь один глаз, но с содержимым, чем иметь два пустых или не иметь ни одного. Страшно навечно уйти в свой кромешный внутренний мир...)

***

Пересчитал свои последние «художества» одноглазый пират и страшно поразился двум вещам: сколько мрака и сколько бодрости! Постоянно лезет в драку… Всё это в два счета может перепугать А....

Вчера ему показалось, что - страшно мрачно, а сегодня, что - невероятно бодро. Вчера был шторм, а сегодня "жара и солнце", как у африканского Пушкина, типичного блондина… То весь мир видится как сплошной буран, а то в нем еще вполне можно жить... По сути, мы в жизни всё время на грани между мраком и светом, идем по хребту и никак не иначе, потому как оба склона слишком круты, на них можно кайфануть, но слишком легко и разбиться...

Нетронуто солнце в  провинциях, потому что земля не истоптана... А к этим домам, городам подберите себе квадратное солнце… На космическом корабле на солнце электрика с лампочкой пошлите, мол, замена, хватит неуправляемо светить – у нашей лампы будет шнур…

Одноглазый еще потому так горд своими пиратскими успехами, что это – дар приобретенный и дар для радости и счастья. Электрика – дар основной и по преимуществу крестный (током бьёт регулярно)


***

«История одноглазого пирата»... Она как самолет, который уже высоко в небесах, но все еще продолжает набирать высоту. Она как гроздь винограда для тех, кто все понял. Она как камень, возле которого удобно делать привал - уже вечер и в ближнем лесу, и на поле гаснут последние краски... («Это моя история или история человечества?» - «Это вообще не история - просто ты очень соскучился по живой природе, и ищешь предлога на ней побывать»).
А «любовь одноглазого пирата»? Она ведь такая же: самолет всё еще взлетает, не разбился и в небе не пропал, гроздь винограда пока тоже не съедена, ну, а за камень можно не беспокоиться - хотя его то и дело скрывает похоти  высокая трава...