Глава 36. Последний Совет

Как бы мне и Настурции не хотелось остаться в Тумиль’Инламэ хотя бы на день – долг перед Соединенным Королевством – для нас был и есть превыше всего. Мы должны вернуться в Ильварет как можно скорее! У нас с собой Филириниль, а значит, и надежда на спасение!

Салидас Аторэ – король возрожденного Тумиль’Инламэ, понимая, что нам надо спешить, спустя несколько часов после победы над Кабалистикой Захваша, собрал свой народ в тронном зале. Под биение Ураграммы – сердца Ураха и Дерева Жизни, под ясные взгляды тысяч глаз, под нежную музыку арф и цевниц, Салидас Аторэ провозгласил меня и Настурцию – Фиалковыми рыцарями. Так постановил король Кириан Летящая Стрела нарекать людей (не эльфов) Королевств, положивших свои жизни на благо Тумиль’Инламэ. За всю историю до меня и Настурции Фиалковыми рыцарями были названы лишь пятеро: Харальд Темный и Джоана Ливхамет – из Соединенного Королевства, Янтарь и Фалафель – мягкошерсты из Бархатных Королевств и Шеннон Ларвикин – заклинатель барабанных палочек из Королевства Бурунзия. Фиалковый рыцарь – это герой Зеленого Королевства. Быть им – величайшая честь. При возведении в чин король по традиции прикалывает к груди удостоенного аметистовую фиалку. От Фиалкового рыцаря не требуют никаких клятв – его свершения известны всем, клянутся сами эльфы – «чтить, защищать, помогать». Фиалковый рыцарь для Зеленого Королевства – это лучший друг, родной и всегда желанный товарищ. Когда Салидас Аторэ сказал: «Нарекаю Калеба Шаттибраля и Настурцию Грэкхольм Фиалковыми рыцарями Зеленого Королевства…» эльфы заплакали. Они осыпали нас в спешке собранными цветами, а потом подхватили и стали качать на руках – верх–вниз! Меня обнимали и целовали, хлопали по плечам и спине. Чувства переполняли меня! Мы с Настурцией был на седьмом небе от счастья! С этого «пиршества радости» начнется новая страница прерванных летописей Тумиль’Инламэ! Но что еще более прекрасно, так это то, что вместе с эльфами в Мир возвратилось Источник Добра – Ураграмма, сердце Ураха – Бога Живого! Сейчас я стою возле Него, и мне очень–очень хорошо! Я смотрю на Ураграмму и думаю – Оно бьется, и с Ним, Этим «пульсом» мы, видящие Его, не умрем. С Ураграммой к нам вновь придет время сказок и чудес! Этот божественный артефакт Вселенской Мощи Своей деятельностью гармонизирует, смиряет и облагораживает все вокруг! Пройдут годы или столетия, не знаю, и Ураграмма, я верю, по Желанию Ураха распространит свое влияние за пределы Тумиль’Инламэ и затопит всех нас Своим Теплом и Лаской. И тогда больше не будет войн, кровопролитий и смертей. Мы все сможем ощутить то, насколько сильна любовь Всеотца и, как ничтожна враждебность Назбраэля и Хрипохора. Отдавая свои души Тьме, мы зачастую превозносимся над ближним в каких–то делах и успехах. Однако не стоит заблуждаться на этот счет. Вверение себя в лоно Греха и Его Упадничества – огромная ошибка, которая будет стоить нам чрезвычайно дорого! Тем, кто Его чтит, Назбраэль дает власть колдовства или одаривает богатством. А что потом? Бум-с, и ты в гробу! И Назбраэль взыщет должок и утащит тебя в Мир Тьмы – край страданий, вечной боли и мук. Из Него для тебя не будет выхода. Все. «Загорай» на дыбе или предавайся распиливанию напополам каждые полчаса. И так до скончания времен! Заманчиво? Для меня – нет. Я часто приникаю к Миру Тьмы, ворожу из Него заклинания, беру у Назбраэля взаймы, закладывая Ему свою бессмертную душу. Я постараюсь бороться с таким положением вещей. Я хочу перемениться, исправиться. Ураграмма гонит по Тумиль’Инламэ животворящие эссенции, и я, наблюдая за этим, все больше и больше обретаю в себе Ураха. Теперь я четко осознаю: все слова Эмириус Клайн, касающиеся Черного Начала Всеотца – жуткая ложь. В Урахе нет ни капли Тьмы. Он Есть Свет. Я уповаю на Ураха, на Вселенную и на себя… Добро ниспровергнет Зло.

И все же… Даже в животворящем ареоле Ураграммы, я осязаю Ее Липкую Паутину. Рифф – Вседержитель, Восьмая из Колеса Девяносто Девяти не потерпит умаления Своей Роли в моей ничтожной жизни. Я – архонт, король Анкарахады, и Она, если мне случится зайти в своих верованиях за черту дозволенного, разорвет меня на куски…

Вседержители – Демиурги накладывают на меня Свои Права. Они предлагают мне, угрожают и обольщают, сулят, низводят и устанавливают… Как мне устоять в перипетиях Судьбы? Вселенная, ответь своему сыну?… Но ты молчишь… Всегда молчишь…

В Тумиль’Инламэ пробудилось множество эльфов – это великолепно! Но, что им есть? Таким вопросом мало бы кто задался, но только не я. Понятно, что альвы не умрут с голоду, однако накормить, пусть даже на первых порах население целого города–государства – задача не из легких. Поэтому, когда меня назвали Фиалковым рыцарем, я вынул из сумки Скатерть «На любой вкус» и протянул ее Салидасу Аторэ.

– Она – твоя.

– Что это? – принимая волшебное покрывало, с любопытством спросил король Зеленого Королевства.

– Скатерть «На любой вкус». Она предоставит альвам столько пищи, сколько им будет необходимо.

– Я слышал про такие Скатерти. Они весьма драгоценны, – с благодарностью в голосе отозвался Салидас Аторэ. – Твой высоконравственный поступок еще раз подтверждает мне то, что я не зря окрестил тебя Фиалковым рыцарем. Я отдам тебе Скатерть, как только это будет возможно.

– А я тогда, как только уничтожу Дроторогора, ворочу тебе Филириниль. Это меч твоего отца Легии. Он должен быть при тебе.

– На том и договорились.

Предварительно запасшись провизией из «Скатерти», я и Настурция вышли из Тумиль’Инламэ. Я постарался запомнить этот миг. Ночь. Звезды. Расцветающий Тумиль’Инламэ… На отвороте моей мантии блестит аметистовое соцветие. Эльфы с фонариками и лампадками, освещающие путь. Широко улыбающаяся Настурция и ветер… Ветер, теплый ветер, который сегодня перебирает наши волосы мягкими пальцами, сея в них пряности и медовые ароматы.

Я достал Кампри. Ну, не подведи! Через секунду из поросли выпрыгнул Юнивайн, и эльфы восторженно закричали. Я вскочил в седло и подал руку колдунье.

– Калеб, Настурция, отныне и навсегда Зеленое Королевство – ваш Дом, – на прощание промолвил Салидас Аторэ. – И ваш Дом будет ждать и тосковать по вам так же, как родители скучают по своим чадам.

– Благослови, Вселенная, тебя и твой род, Салидас Аторэ! – воскликнула Настурция. – Я обязательно вернусь в Тумиль’Инламэ!

– И я! – добавил я.

– Тогда – до скорой встречи! – скрепил король Зеленого Королевства.

– Юнивайн! В Ильварет!

Призрачный конь встал на дыбы (чтобы не свалиться, Настурция схватилась на меня), а затем рванулся вперед. Как же мне не хватало моего друга! Поездка на нем – это запредельная скорость, такая, что все перед глазами смазывается в одно пятно, и путешествие без преград. Юнивайн без затруднений может скакать через реки, прыгать с обрывов и взбираться на крутые склоны. Призрачному коню неведома усталость. Наматывая мили и мили, он не теряет темпа и не нуждается в отдыхе.

Сейчас мы несемся по Великому Лесу обратно в провинцию Карак, в ее столицу Ильварет, к королеве Констанции Демей. Мы – Дурнбад, Альфонсо, Лютерия, Настурция и я исполнили свою клятву. Мы нашли меч… Еще рывок, и можно будет посмотреть своему «страху в глаза». Дроторогор и Флейт. Для этого я родился? Чтобы, как Харальд и Легия, сразиться с Зиждителями Зла? Поживем–увидим…

На привале я упросил Юнивайна не покидать меня, приходить на зов до самого Ильварета. Он помотал своей призрачной гривой, побил копытом по траве, но все же ответил согласным ржанием. А что? У него своих обязанностей в Лесу Скорби, наверное, невпроворот. Но Юнивайн любит меня и поэтому не отказал мне.

Мы миновали Рыжую, а затем Гнилую. Где–то справа раскинуло свои воды озеро Кристальное Одиночество, а еще дальше курится дымом печных труб град–гора Шамсундоль. Лоргварзабараз, невылупившийся Браигиляр, малыш Джудассарвалингинион, Имиш и Амах Ампту, все цирвады! Я обязательно навещу вас вновь, и наша встреча – мирная, спокойная и ничем не омраченная, позволит насладиться общими воспоминаниями и взаимным уважением друг к другу.

День сменялся днем, а ночь – ночью. Филириниль! У нас! При нас! Чтобы ненароком не сглазить того, что им можно достичь, мы почти не разговаривали о насущном. Боясь потерять зыбкую мечту на то, что все будет хорошо, я частенько придавался иным думам. И почти всегда они были окрашены в черные тона. Я горевал об Альфонсо, Лютерии и Дурнбаде, предвещал поединок за Корону Света и поджидал Привратника с Волеизъявлением Рифф. А как же Эмилия?! Я обязан отыскать ее! Как для защиты от Эмириус Клайн, так и для того, чтобы найти Светочь. А чтобы отыскать осколки Светочи, мне необходимо еще выловить этого Бингса Флаерса и передать ему приветик от Безымянного, пырнуть спицей Гадюкой. Тогда тролль из «Анонимного Дельц»а поднимет свои «сомнительные связи» и, так статься, поведает о Светочи что–то конкретное. А когда мне гоняться за Бингсом Флаерсом? Надеюсь, что Сол’Фимитриэль – для друзей Софи, суккуб, поможет мне взять след этого более, чем вертлявого мага. Хм? А как мне найти саму Софи? Ну, тут проблем не будем – ритуалом Мира Тьмы. Расчерчу пентаграмму, зажгу свечи и вуаля…

Еще было бы неплохо зачеркнуть и другие пункты в списке «сегодня–завтра–послезавтра»: попасть в Зарамзарат, чтобы передать Дунабару последний привет его сына и кольцо Буля Золотобородого, освободить Ригель от ворожбы Ярванги – вынуть его из опостылевшей бутылки, а уже потом проверить все ли нормально у Лешпри Хельберта и возобновить обучение Грешема. А еще Живая Вода Серэнити, Междоусобная война Соединенного Королевства – Констанция Демей против Гильберта Энтибора, спасение принца Фабиана из застенок Вестмарки – это вообще первоочередное…

Как же мне опостылели эти проблемы и их очереди! Когда я уже усядусь в кресло под крышей Шато? Книга на коленях, на тумбочке горячий кофе, за окном дождь и меланхолия, Снурф сопит под шкафом – это моя идиллия. Я – старый маг и искатель приключений, прошедший столько дорог, сколько многим даже и не снилось. Но больше всего я люблю уют и покой, Веселые Поганки – свой край родной и свой замок, что высится у берегов Моря Призраков. Я лелею в себе желание застать Шато в целости, а его обитателей – в сохранности. Птикаль, Марципан, Суптона, Тина, Катуб, Пимин Бои – только бы вы не погибли… Только бы вы были живы, ведь вы – мои, а я – ваш…

А что же Настурция? Ее лицо то и дело озарялось загадочной улыбкой. Колдунья смотрела на меня, и мне казалось, что она что–то хочет мне рассказать. О себе? О сестре? О ком–то, мне знакомом? Ее глаза – зеленые изумруды часто задерживались на мне. Иногда она открывала рот, чтобы что–то произнести, а потом всё равно молчала и опять улыбалась. Как будто колдунья всем сердцем сдерживалась, чтобы раньше времени не выдать какой–то очень важный секрет. О чем он? Настурция вручила мне ключ–дельфин от комнаты в Грэкхелькхоме… Связана ли ее кротость и ее тайна с ним? Сестра–близнец Эмилии спустя сотни лет холода и отстраненности, вновь сблизилась со мной. Я безмерно рад этому. Она изумительная девушка и надежный друг. В мое душе всегда есть место для нее.

Неделя и дальше… Юнивайн все бежал по равнине, а там, на горизонте, темнела цитадель Джеда Хартблада. Я сразу признал в гигантских башнях, парапетах и бастионах осанку Килкваги. Тут, где–то поблизости, стоит Мил’Саак – башня Милтара Бризза, ученика Джеда Хартблада. Милтар Бризз погиб от Людвирбинга Эмилии, а мне достался его посох – Лик Эбенового Ужаса. Приобретение оказалось шикарным! Также в той или может быть в этой стороне, Эмириус Клайн отбила нас от живорезов, потом с небес спустился «костяной кошмар» – Фарганорф. Дракон–лич перенес нас в Килгвагу. Там, вместе с ним, я вошел в Гамбус и смог выполнить Завет Ураха – Пророчество Полного Круга, уничтожившее Тауруса Красного Палача – командира бесовских легионов Десницы Девяносто Девяти Спиц.

Я помотал головой – нет, сейчас, дракона–лича нигде не было видно…

Мне вспомнился Нальд, находящийся где–то неподалеку, и его оборотни–заключенные – Элми, Илва и Комодриан – хитрый жрец–волк. Я вытравил из Нальда хищный дух ликантропии и вернул его людям утерянную свободу. Как давно это было? Мне кажется, что годы и годы назад… Но нет, прошли всего лишь месяцы.

А Юнивайн все мчал и мчал…

В Великом Лесу есть отдельные горы. Многие из них такие же высокие, как кряжи в Горах Заботы или в Будугае. Только они не лысые, а поросшие неприхотливыми кустарниками и мхами. Нынче на закате, Юнивайн, как и прежде не зная утомления, гарцевал вверх по склону. Ему все равно – подъем это или низина. На пути к цели он проскачет где угодно. Юнивайн забирался на вершину довольно долго. Когда он, наконец, остановился на покатом плато, чтобы мы устроились на ночлег, я, встав на край обрыва, увидел, насколько внизу все крошечное.

Первой дежурила Настурция, потом я. Хотя кто на этой недосягаемой круче нас потревожит?... Улегшись, я сразу уснул. Вселенная, какое облегчение, когда ты не боишься того, что во сне к тебе может явиться своенравный и очень эксцентричный гость по имени Укулукулун!

Почти перед самым рассветом, меня разбудила Настурция. Я пожурил ее, что она «прокуковала» больше, нежели уговаривались, и сел на ее место под дерево. Ну, вот зачем колдунья так? Я, значит, дрыхс без задних ног, а она, бедняга, стерегла меня. Теперь ей осталось спать часа полтора. Восток! На восток! Быстрее к Ильварету!… Ай, ладно, подниму ее попозже.

Что–то негромко хлопнуло.

Я обернулся…

Из портала–червоточины, разверзшегося в пяти футах от меня, вышли трое мужчин и три женщины. В черных облегающий доспехах, с кликами и щитами, с арбалетами… Все молодые, все с красными очами – вампиры… Я дернул Настурцию и та, мигом проснувшись, призвала Клюкву. Между тем из портала показался еще кое–кто. Его я уже имел честь знать – приземистый, с бородкой-лопаткой, в мантии, усыпанной замысловатыми рунами, то был Ингри Звездный Плащ, придворный маг Шальха, продавшийся Вестмарке. Это он привел в королевский замок Блюдера Рови – жреца Аспида–Хаттона, загипнотизировавшего Фабиана на убийство своего отца – Вильгельма Темного. Короче, Ингри – парень так себе.

Лик Эбенового Ужаса и Альдбриг заняли боевое положение, а вампиры подняли свои арбалеты.

– Калеб Шаттибраль, – отвесив мне короткий поклон, промолвил Ингри Звездный Плащ. – Рад встрече.

– А я – нет! Как ты нашел меня?!

– Ну! Ты же не думаешь, что ты один такой вот весь самый умный? – хмыкнул Ингри, небрежно поигрывая волшебным жезлом. – Как я мог позволить себе упустить тебя из виду? Ты даровитый колдун – важная и опасная фишка на шахматной доске. И сейчас ты это еще раз подтвердил – завладел Филиринилем.

– И что?

– Отвечаю на твой первый вопрос – если ты помнишь, когда ты зимой попал в Шальх, то тебя в бессознательном состоянии доставили не к королеве Элизабет, но в палаты инквизиции. Серэнити «занялась» тобой, а я, под предлогом – «опасные тут штуки всякие, наверно, нужно их проверить на предмет черной магии», взялся посмотреть твои вещи. Я вшил в твою сумку пуговицу–ориентир. Весь год она безошибочно указывала мне, где ты бродишь–ходишь. Погляди, пуговка, там, с обратной стороны, – у застежки.

В недоумении я снял с плеча котомку и воззрился на то место, на которое указал Ингри. Действительно, под одной из заплаток, которых так много на моей кожаной спутнице, была пришита незнакомая мне синяя пуговка. Я впился в нее пальцами, оторвал и выкинул.

– Радикально. Однако она свое уже отслужила сполна, – усмехнулся колдун–предатель. – Второй твой вопрос «и что?», который можно перефразировать так – «зачем ты, Ингри, явился и, причем тут упомянутый тобой Филириниль?» Все просто, Калеб. Мудрый Вальгард Флейт, в отличие от тупорылого Дроторогора, всегда умел распознать, а потом привлечь выгодных ему людей. Глава ковена Порхающей Ночи, посадник Зинат Альфадаха и владыка всей Вестмарки Вальгард Флейт предлагает тебе примкнуть к «его семье».

– Стать вампиром? – опешил я.

Ингри улыбнулся во весь рот, продемонстрировав мне два клыка.

– Заманчиво? Еще бы! Столько плюсов! Бессмертие! Неувядающий разум! Сила! Но не так быстро, Калеб, не так быстро! Король Вальгард Флейт говорит: ты удостоишься этих наград только после того, как докажешь свою преданность – отдашь ему Филириниль. О, Калеб! Это же такая мелочь, правда? Какой–то плешивый меч какого–то хилого эльфа! Что он, по сути? Тьфу! Взамен его ты получишь все то, о чем я сказал! И еще! Еще небывалую власть! Ты возвысишься над всеми людьми всех Королевств! Владыка Вестмарки лично обратит тебя вампиром!

– Значит, Флейт решил, что может купить меня обещаниями могущества?

– Для тебя и для всех – король Вальгард Флейт, – поправил меня Ингри. – Владыка Вестмарки долго следил за тобой. Он знает, что ты всегда правильно оцениваешь ту или иную ситуацию. А какова она здесь? Две стороны и два выбора – остаться с дурочкой Констанцией Демей, потерявшей авторитет на своих землях или открыть дверь, ведущую к славе и совершенству, в Вестмарку! Согласись, тут очевиднее не придумаешь. Корабль под названием «Соединенное Королевство» идет ко дну. Так? Но тебе-то зачем тонуть вместе с ним? Ведь тебя зовет взойти на борт флагман всех морей – Вестмарка! О, да, король Вальгард Флейт, как и прежде, видит яркие таланты! Он отделяет их от массы, пестует и взращивает! Когда эта докучливая дрязга с Дроторогором закончится и Корона Тьмы окажется на челе короля Вальгарда Флейта, он примется обучать тебя всему, что ведает в магии сам, а это, поверь, совсем не детские фокусы – твои или мои. Это истинная, черная месса – запредельная и непознанная! Калеб, я видел, каков король Вестмарки! Одним своим взглядом он обращает камни в пыль или вырывает им души! И ты так тоже сможешь!

– А ты?

– Под патронажем короля Вальгарда Флейта я вырос стократ!

Я задумчиво закусил губу.

– Как же Настурция?

– Что?! Калеб?! Ты что? Торгуешься за меня с этим выродком?! – не веря в то, что слышит, воскликнула колдунья Ильварета.

– Он ней речи не шло, – рассмеялся Ингри Звездный Плащ. – Но если эта сладкая конфетка тебе нравится, ты можешь оставить ее подле себя. Пусть она тебя забавляет.

Маг–предатель сделал шаг ко мне и протянул руку.

– Отдай мне Филириниль и тогда для тебя начнется восхождение к триумфу!

Я уже как несколько минут держал Лик Эбенового Ужаса заряженным Цепной Молнией.

– В отличие от тебя, растленной Тьмой тварью, я никогда не опущусь до измены Соединенному Королевству и продажи своих друзей! – крикнул я, замахиваясь посохом.

Лик Эбенового Ужаса высвободил заклинание, но оно не попало в Ингри. За секунду до своей скоропостижной гибели, маг телепортировался тремя футами левее меня. Однако Цепная Молния все же нашла свои цели – три вампира попали под электрические дуги и превратились в пепел.

– Болван! Я заберу Филириниль с твоего бездыханного трупа! Потом воскрешу его и поставлю на службу королю Вальгарду! – завопил в ответ Ингри Звездный плащ, посылая из жезла восемь магических сгустков энергии.

Бум! Бум! Бум! Сгустки стукнулись о защитное поле. выставленное Настурцией Грэкхольм. Пшт! Пшт! Пшт! – запели арбалеты. Один болт угодил точно в Лик Эбенового Ужаса, второй просвистел мимо, а третий процарапал мне ухо! Зараза! Не надо так с моими ушами!

Вампиры отложили арбалеты и кинулись нас – два на меня, один на Настурцию. Зря они так преуменьшали ее важность. Колдунья не лыком шита! Что она и доказала спустя мгновение. Отразив новую атаку грязно ругающегося Ингри (я себе таких слов при дамах никогда не позволяю!), Настурция, воздев Клюкву вверх, насадила на нее кувыркнувшегося вампира. Этот кровосос, делая пирует с мечом наизготовку, предположил, что если на колдунью вот так, нахрапом наскочить, то она запаникует, растеряется и погибнет. Но нет – пришибли его. Я заблокировал клинок первого вампира Альдбригом, а второго Ликом Эбенового Ужаса. Пригнулся, перекатился к Настурции, вновь свел оружие с вампирами и изверг из посоха Огненный» шквал. Кровососы отшатнулись и зашипели. Что змеи!

– Хватит этой ерунды! – завопил Ингри, двумя руками стискивая свой жезл.

Сизый луч из жезла вперился в магический Щит колдуньи. Настурция выдержала натиск, но провести контратаку не смогла – выдохлась. Этим и воспользовался Ингри. Понимая, что у него есть в запасе всего две–три секунды до того, как подступы к колдунье станут опасными, он резко подпрыгнул и ударил Настурцию ногой в грудь. Колдунья охнула и полетела в пропасть… В бешенстве я обезглавил ближайшего вампира Альдбригом, затем Ликом Эбенового Ужаса буквально взорвал другого кровососа – это Мир Тьмы уже привычно влил в меня силу Своего Хозяина Назбраэля. Отпихнув подбирающегося ко мне Ингри, я посмотрел вниз… Настурция – малюсенькая, как кукла все еще падала… Затем я увидел то, что заставило меня закричать от горя. Настурция ударилась головой об выпирающую скалу, сложилась пополам и уже обмякшая забарабанила о прочие каменные выступы… Она погибла … Погибла! Вжух! Это Юнивайн, до этого где–то блуждающий по горе, спрыгнул вслед за Настурцией… Что же… Теперь все четыре друга, отправившихся со мной за Филиринилем, отошли в Мир Света…

Я переключил свое внимание на Ингри. Видимо моя физиономия была такой зверской, что маг–предатель неосознанно попятился.

– За то, что ты сделал. За то, что ты стал причиной смерти Настурции Грэкхольм, я не пощажу тебя, – сказал я, медленно приближаясь к Ингри Звездному Плащу.

– А я и не прошу тебя ни о каком милосердии! Это ты должен умолять меня о нем! – взъярился Ингри, выворачивая колдовской жезл под неестественным углом.

Ингри запустил в меня Ледяной Волной. Это заклинание захватывает площадь примерно пять на пять футов. На пятачке сражения я не смог уклониться, и оно настигло меня. Страшный холод проморозил меня до костей. Парализованный, я завалился на бок, а Ингри, предвкушая победу, издевательски расхохотался. Он пнул меня под ребра, потом еще и еще раз. Магу–предателю понравилось это занятие, и он отдался ему без остатка. Ингри дубасил меня, пока окончательно не утомился (уже старик все же). Он утер вспотевший лоб ладонью и стал праздно пялиться куда–то поверх меня, попутно накаляя свой жезл для последнего смертоносного заклинания. Меня же никакие «вдохновения» не посещали. Моя рука обрела некую подвижность, и я залез ею в сумку. Я искал пузырек… Ага, ты или не ты… Время рассматривать, что вытяну – нет. Удача, я полагаюсь на тебя!

– Калеб Шаттибраль, король Вальгард Флейт, смею заметить, был слишком большого мнения о тебе. Вот он ты, тряпка кисельная, и ты сейчас умрешь. Хочешь что–нибудь сказать мне напоследок? – осведомился Ингри Звездный Плащ, обращая на меня глаза и наставляя жезл.

– Катись ты к троллю в зад! – крикнул я, швыряя в мага–предателя Молнией.

Как я смог переиграть переигрования Ингри Звездного Плаща? Вся соль в том, что мне повезло – я вытащил из сумки зелье Ирен Пипии – Защита от элемента мороза. Я выпил его и эффект Ледяной Волны» сошел на нет. Пока Ингри любовался рассветом, раздумывая, как поинтереснее меня укокошить, я сумел сконцентрироваться, ну и развеять мага–предателя по долам Великого Леса.

В прострации я вновь открыл сумку и вынул из нее четыре бутылочки Ирен Пипии. Одну я не удержал и «Защита от элемента молнии» разбилась об твердь. Как и Настурция, мигнуло в моей голове. Мне хотелось выть, и я не стал себя сдерживать. Я истошно, словно раненое животное, закричал, выплескивая из себя боль утраты. Откупорив «Для силы духа», я выпил настойку одним глотком. По моим венам растеклись покой и умиротворенность. Нет, я не перестал горевать о Настурции, просто эликсир позволил мне принять тот факт, что она... она…

Показался Юнивайн. Я попросил его отвезти меня туда, где окончились дни Настурции. Призрачный конь потоптался, а затем спустил меня к подножию горы. Он остановился у кромки худощавой, но шустрой реки. Тело не сыщешь. Настурцию унесло – куда… Куда, одной Вселенной теперь известно. Может, так и лучше? «Я – это вода» – сказала мне однажды Настурция. Ты права, моя дорогая, ты – вода. Ты была жизнью для многих и многих людей. Твоими стараниями и твоей работой Карак был защищен, а Ильварет не засыпал на голодный желудок. Сколько нищих, ежедневно кормящихся в твоей столовой «Ешь бесплатно» на улице Лютинной, сейчас бы зарыдало, узнай, что ты погибла? Сотни. А сколько детей и подростков, живущих в твоем приюте «Ладони Тепла», ныне потеряли свою маму? Единственную женщину, которая о них заботилась – сколько их? Настурция – ты не только утрата моя или Эмилии, ты, благотворительница и покровительница, потеря всего Соединенного Королевства. Мое уважение к тебе как к личности и как к подруге – выше кряжей Будугая. Настурция – ты эталон женской храбрости, стойкости и сердечной, почти девичьей заботы. Из моих глаз бегут слезы. Настурция, я говорю тебе за всех нас: «Спасибо за то, что ты была в наших жизнях. Мы не забудем тебя никогда. Покойся с миром, Фиалковый рыцарь. Прощай, прекрасная колдунья Ильварета. Моя подруга…»

Я кинул пригоршню гальки в русло безымянной речки и взобрался на Юнивайна…

В последующую неделю, хорошо хоть, что ухо не загноилось, у меня было много времени для того, чтобы уложить визит Ингри Звездного Плаща в определенную нишу своего разума. Придворный маг Шальха оказался куда хитрее, чем я о нем думал. Он и его владыка Вальгард Флейт не выпускали меня из виду. Скорее всего, по началу коронованный вампир повелел Ингри зацепить на меня «сигнальный маячок» ради того, чтобы просто держать все под контролем. Но потом я проявил некую выдержку перед опасностями, поспособствовал исполнению Пророчеству Полного Круга и в довершении всего – пошел за Филиринилем. Тут внимание Вальгарда Флейта обострилось. Уверен, что его меч, какой бы он ни был, тоже в силах проткнуть Дроторогора и потому почему бы не заиметь запасной вариант? Филириниль – козырь в рукаве. Когда он заболтался у меня на бедре, Вальгард Флейт пришел к выводу: «А этот Шаттибраль не так уж бесполезен. Возьму его под свое крыло, а если откажется, не велика беда – отдам зазнайку стервятникам на съеденье – Филириниль так и так будет мой». Вышло все иначе, а, король Вестмарки? Мир Тьмы схлопотал твой Ингри Звездный Плащ. Может его уже жарит на костре Плайма Осквернительница или мучает Таккилад’Ан’Халад. Хотя, держу пари, что ты не шибко расстроился тому, что Ингри перестал дышать. Ты хмыкнул – он всего лишь человек, расходный материал. В этом вся твоя тлетворная природа. Ты – древнее Зло, и потому должен быть сокрушен.

Юнивайн вильнул куда–то в бок, пробежался по болотцу и затормозил на островке, который как вишенка на торте, пучился из мутной жижи. Так как сюда вряд ли бы забрались живорезы, призрачный конь решил, что тут я смогу отдохнуть. Он дал мне с себя слезть, а сам потрусил куда–то за опушку.

Я растянул свой плащ на песочке, после чего лег на него. Вокруг жужжали стрекозы. Пахло илом и перегноем. Из Тумиль’Инламэ я прихватил с собой бутылку вина и тару банок кофе – сокровище, потому что стекло тяжелое и в путешествие сто пинт разных напитков не возьмешь. Это раньше со Скатертью «На любой вкус» о еде беспокоиться не приходились… Теперь я рачительно делю свой рацион на приемлемые порции.

Вино или кофе? Пускай будет кофе. Я откупорил пробку…

– Ква!

Из зарослей бурьяна на меня глядела гигантская оливковая жаба с черными крапинками на подбородке и лапках. Она была размером с поросенка!

– Ква! – квакнул я ей в ответ и помахал перчаткой.

– Не откажите в любезности, ква, угостить меня вашим чудесным напитком? Ква?

– Ты разговариваешь! – опешил я.

– Ква? Ну да, сударь, меня, брата и нашего с братом друга научил вашей речи один странствующий маг. Ква.

– Это интересно!

– Так «квак» на счет моей просьбы, сударь? Я люблю кофе. Это же оно так пахнет! Я угадаю его, ква, везде!

– Это тот маг дал тебе его попробовать? – с улыбкой спросил я.

– Ква, – подтвердила жаба.

Я налил кофе в свой походный стаканчик и передал моему собеседнику. Жаба осторожно обхватила стаканчик перепончатой лапкой, после чего сразу вылила половину его содержимого себе в рот.

– Ква-а-а-а-ак вкусно! – закатывая миндалевидные глаза, возвестила жаба. – Спасибо, добрый человек!

– У тебя есть имя? – полюбопытствовал я.

– Есть, – гордо отозвалась жаба. – Маг назвал меня Островский!

– Почему? – сдерживая улыбку, спросил я.

– Как почему? Очень даже очевидно! Ква! Потому что я живу на этом острове! Я – Островский и брат мой Островский, только я – Квакуша Островский, а брат – Мыша Островский, а друг наш, хоть и тоже с нами тут живет – не Островский. Ква? Налей, сударь любезный, мне, пожалуйста, еще кофе? Ква?

Я подлил жабе кофе, а затем уселся напротив нее. Сражения, опасности и невзгоды – мои неотлучные спутники и хорошо хоть ненадолго покинуть их «компанию» и побывать в обществе такой интересной жабы. Окунуться в ту позабытую бытность, когда обычный разговор по душам, пусть даже с таким необычным существом, о всяких мелочах, таких как: погода или сбор урожая – являлись для меня нормой и потребностью.

– Квакуша, ты – Островский и брат твой Мыша – тоже Островский, не понимаю, из–за чего ваш товарищ тогда не Островский. Вы же тут втроем на острове обитаете?

– Ква! – подтвердила жаба. – Маг, когда увеличивал нас всех в объеме, сказал: – «Ты, Квакуша, Островский, ты тоже, Мыша, Островский, а ты, Квоша, не Островский, ты будешь Симпапулькинс, потому что мне нравятся квокки».

– Так–так–так! – я поднял палец вверх. – Если ты Квакуша – жаба, то Мыша – крыса или лемминг, а Квоша – это квокка, все правильно? Квокка или короткохвостое кенгуру… Ну, маленькое животное, с сумкой на брюшке. Верно?

– Ква? Квоша такой же большой, как я или мой брат Мыша, и у него действительно есть «шерстяной карман» на животе. Ква! А кофе закончилось?

– Ты все выпил, Квакуша, – рассмеялся я.

– Есть еще? Ква?

– Нету.

– Очень жаль.

Островский поник и сложил лапки на одутловатом животе.

– Что тогда у тебя есть, сударь? В той бутылке у тебя что? Ква?

– Ты немножко наглый, да? Я же тебя уже угостил. Все, хватит.

– Квааа! Я не наглый, нет, но я чуть–чуть зажимистый, – печально сказал Квакуша. – Сознаюсь, я выпил весь твой кофе, но оно не попало ко мне в желудок. Кофе все еще у меня под щеками. Но, ква, я бы хотел запастись им еще. Пойми, добрый человек, я бы проглотил все кофе Великого Леса. Ква?

– Ха–ха! Ну, ты и фрукт! Вот так вот честно и сознаешься в этом? А дарить ты любишь или только брать и не отдавать?

– Прижимистый – ква, но честный тоже – ква! – отозвался Квакуша. – Я бы поделился с тобой своими стрекозами. Правда, вдруг ты тоже их обожаешь, квак я кофе? Но я не могу себе этого позволить! Я коплю сто стрекоз на то, чтобы устроить пир для себя, брата Мыши и друга Квоши. А так я точно дал бы тебе три или четыре стрекозки – мне не жалко. Ква!

– Какая щедрость! – откупоривая бутылку вина, улыбнулся я. – То есть ты живешь по принципу «сделаю добро, когда у меня будут на это средства». То есть в каком–то будущем?

– У меня просто нет лишнего, – проквакал Квакуша. – Я прыгаю, иду или лежу по направлению к своей мечте!

– А когда ты ее достигнешь, то что?

– Ква?

– Ну, задашь ты пир, а дальше-то, какая мечта у тебя будет? Та же самая – вновь попировать? Или другая?

Жаба распластался на песочке и, полизав языком кофейные капельки в стакане, кванул:

– В Великом Лесу мало увеселений. Скучно! Я хочу открыть какой–нибудь аттракцион для детенышей белок или бурундуков. Например, вращающееся колесо, в котором можно будет бегать без остановки или стрелять из рогатки орехами по грязевым мишеням–гоблинам! Ква! А еще! А еще! Ква! Я бы был рад построить первую кофейню в Великом Лесу! Знаешь ли, до такого еще никто не додумался! Только я! Ква! А платили бы мне все стрекозками. Ква! Они вкусные!

Это вино мне так по голове дало, или Квакуша действительно сейчас упомянул кофейню и аттракцион»?

– Но ты же сам выхлебаешь все кофе в своей кофейне! Ха–ха–ха! Так, подожди, не обращай на меня внимания…– давясь от удивления и смеха, сказал я. – Хмр! Как же ты назовешь свою кофейню?

– «Радость Момента»! Твак! – горделиво ответил Квакуша.

– Ты самый необычный «жаб», которого я когда–либо встречал! – честно сказал я, прикладываясь к горлышку бутылки.

– Спасибо! Ква!

– Сколько же ты уже собрал стрекозок на пир?

– Двадцать две!

– Выделишь мне одну? – решил пошутить я.

– Нет! Ква!

– Но я же налил тебе кофе! Почему ты жадничаешь?

– Все, наверное, из детства, – поник Квакуша. – В нашей семье всегда было мало стрекоз на завтрак, обед и ужин.

– Почему? Вон их, сколько тут летает! – воскликнул я, а потом добавил: – Ты просто ленивый, да, Квакуша? Каждодневная добыча насекомых – это не твое?

– Ква! – подтвердил Квакуша. – Я пробовал! Это утомительно!

Я захмелел и оттого пустился в нравоучения:

– Ты предпочитаешь, чтобы мошки сами к тебе порхали в лапки? Квакуша, это так «не работает». К этому надо прилагать усилия. Тогда и пир организовать получиться, и Квошу-друга попотчевать, и брата Мышу тоже. Хрустальные замки мечтаний – это одно, а реальность – совсем другое.

– Ква-а-а-а-а-а! – согласно квакнул жаба. – Все так! Но потом!

Я вздохнул и сменил тему:

– У тебя есть брат Мыша.

– Ква! Он бард!

– Прямо бард?

– Квак! Мыша поет и бренчит на домре. Он стремится стать известным, но пока у него это не получается! Ква! Может картавость мешает, ква, или слишком «большой талант»! На выступления Мыши ходим только мы с Квошей да еще пару сусликов.

– Чем же занимается Квоша? О нем ты еще толком не упоминал.

– Он много трудится – собирает ягоды, запасает мед и сочиняет стихи. Он иногда дает нам с братом Мышей взаймы стрекозку или клубничку. Ква! Квоша добрый! Он тоже хочет, чтобы его сочинения прославились в Великом Лесу, но Мыша считает, что это невозможно.

– Почему?

– Не знаю, – развел лапы в сторону жаб. – Может, он завидует Квоше? Ква? Один Квошин стих недавно снискал маленькую, ква, популярность! Кое–кто в Великом Лесу даже стал фанатом Квоши.

– И Мыша злится на это?

– Ква!

– Квоша мне приятен. Я не знаком с ним, но то, что он не пребывает в творческой праздности, как твой брат или в грезах о «соточке» стрекозок, как ты, говорит о его прагматичных взглядах на жизнь и свободе от гедонизма, как философии в целом. Вы, Островские, тоже хорошие, но Симпапулькинс не сидит на хвосте ровно и не возлагает надежды на случайно упавшее с неба богатство.

– Ква? Гедонизм? Что это?

– Этическое мировоззрение, утверждающее, что удовольствие и наслаждение – есть высшее благо и только этим стоит жить.

– Ква! Однозначно!

– Что?

– Стоит жить! – мудро квакнул Квакуша Островский.

– С этим не поспоришь! – кивнул я, заваливаясь спать.

Проснулся я с больной головой и привкусом какой–то гадости во рту. Может мне этот Квакуша приснился? Почему бы и нет. Такое бывает, когда переутомишься, всякие полуночные видения.

Я наскоро умылся, скудно перекусил и влез в седло Юнивайна… Если все–таки Квакуша, Мыша и Квоша существуют, то пусть у них все сложится хорошо! Вселенная, я желаю этого!

Прошли еще не одни сутки, прежде чем я вырвался из кущ Великого Леса. Юнивайн рысью побежал по травянистому полю, а я, впервые за долгое время, смог хоть немного расслабиться – обитель живорезов, наконец, осталась позади.

Мы скакали и скакали… Изредка, когда призрачный конь сбавлял темп, я видел сожженные избы и хибары, пепелища и груды гниющих трупов – как людей, так и живорезов. Здесь прошел Дороторогор и его Хрипохор…

Роуч, возведённый на Криде в стародавние годы, был полностью разрушен. Успели ли его жители спастись в глубине Криды – в капище древней расы галанов и захватчиков н’гарини, или их всех предали мечу? Шилли, друг мой… Твой Кулуат Хель – красивое и уютное поместье есть теперь только в моих воспоминаниях. Дина, Лешпри, Хельберты, я бы все отдал, чтобы только вы не погибли! Сейчас я кусаю кулак до крови, но не могу свернуть со своего пути и узнать – как вы… Энтони Фришлоу, бургомистр–крючкотвор, тебя мне тоже жалко… всех вас…

Все вперед и вперед на Юнивайне…

Осприс мне проезжать не пришлось – призрачный конь взял куда–то в сторону от Змейчатого Тракта...

Ильварет! Я возвращаюсь с Филиринилем!

Грозный, неприступный город – столица и житница Карака, по–прежнему реял собственными стягами кабана и королевского Дома!

Я буквально ворвался в его ворота Одичалый, далее промчался по площади Союза, лишь мелком кинув взор на часы Гонг Дракона, смастеренные Щидом Вало, миновал парк из Ририий – раскидистых деревьев с ветками–руками, перемахнул через мост, покрывающий Туманную Пляску, вильнул в проулок за Ноклиданом – таинственной библиотекой и единым разом проскочил все порожки лестницы Тысяча и Одна. Отпустив Юнивайна в Лес Скорби, предварительно от всего сердца поблагодарив его за помощь, я зашел в «Гордость Вара». Стража пропустила – меня узнали. Размашисто шагая по вестибюлю замка, я почти сразу поймал дворецкого, который сообщил мне, где сейчас находится королева. Я поднялся на два этажа выше и перешел в Храмовое крыло замка. Там я отыскал часовню Ураха. Грязный, запыленный, в рваной одежде, пропитанной потом и кровью, я переступил порог священной обители Всеотца. Констанция Демей (одна) стояла на коленях и молилась перед гигантской статуей Бога Света.

– Услышь, меня, Отец, услышь, услышь, пожалуйста, услышь… – шептала королева.

– Он слышит Вас, Ваше Величество, – тихо сказал я, становясь за спиной Констанции Демей.

Королева медленно повернулась и в ошеломлении закрыла рукой рот. Я опустился рядом с ней и положил у ее ног Филириниль.

– Я исполнил Клятву.

– Всеотец наш Небесный… – только и сказала Констанция Демей, беря в руки меч Легии. Потом она собралась, но все же с глазами полными слез, спросила:

– Остальные?

– Я – теперь единственный, Ваше Величество…

– Расскажите мне все, мастер Калеб…

Мы уселись на скамейку у ризницы. Под колыхание свечного пламени, переливы света, проникающего сквозь слюдяные окошки, и отдаленные птичьи крики, я поведал королеве Соединенного Королевства все то, что с нами приключилось после того, как мы дали ей присягу – умереть или вернуться с Филиринилем. Констанция Демей ни разу не перебила меня, и только прикладывала к глазам платок, когда я четыре раза сказал: «погиб (погибла), герой»…

Когда я закончил говорить, взяла слово королева. Ее новости для меня были таковы:

Дроторогор, выйдя из Великого Леса, выжег половину Карака и добрался до Плавеня. Там он предал огню Новорис и забрал из его хранилища Тигровый Глаз Вилисивиликса. Обратно в Великий Лес Бог–Идол той же дорогой, что изначально шел, возвратился совсем недавно. Отчаянное сопротивление Карака затормозило движение Дроторогора и сократило его армию, как минимум, на две трети. В сражении с Богом–Идолом погиб Лодли Щавелевые Щеки – генерал западной оконечности Карака и командор крепости Ортхеймова Падь, а с ним еще тридцать тысяч таких же смельчаков, как и они. Их жизни купили нам столь необходимое время – помогли добыть Филириниль. Ведь если бы не витязи Карака, вставшие на пути у Бога–Идола, не совершили свой ратный подвиг, Дроторогор давным–давно бы воротился в Великий Лес, а там… Отсеченная Рука, как пить дать, притянула бы его к себе… И никакого Филириниля. Ничего. Дроторогор отыскал бы Тысячелетний Гром, где и вковал бы в свою половину Короны Света Тигровый Глаз Вилисивиликса… И пришел бы тогда на Твердь Юкцфернанодон – Вседержитель Хаоса… Нужно ли говорить о последствиях такого расклада? Пока у нас еще есть шанс… Еще есть!

Это, что касается Хрипохора.

С Вестмаркой же вот, что:

Серэнити добилась того, чтобы духовенство Иль Градо, Вельдза, Карака и Хильда, а также несколько регионов Керана признали ее полководцем Света. Когда армада Тьмы вылилась из чащи Леса Скорби, Серэнити, по указу Констанции Демей, прибывала в Дарси – бастион на юге Вельдза. Ее братия, прикрепленная к кавалерийскому корпусу генерала Фая и пехотным полкам генерала Велингтона, собиралась выдвинуться на Хафлан. Тогда лояльность новоявленного «наместника» Керана Баха Брамсуда еще была под вопросом, и Серэнити намеревалась лишь продемонстрировать силу Констанции Демей, приставив к управителю, которого королева не выбирала, своих проверенных людей. С появлением на рубеже Леса Скорби Вальгарда Флейта, планы Серэнити поменялись. Она и генералы спешно снялась с Дарси и отправилась к столице Вельдза. Но на выручку к нему не успели… Гричинг – достославная цитадель, крепкая и непреступная, дополнительно укомплектованная паладинами и монашескими Орденами (Серэнити, как всем тогда казалось, надежно уберегла Кость Ночи в закромах Гричинга), все же была не готова принять на себя всю мощь Вестмарки…Она не устояла… Войдя в город, Вальгард Флейт убил в нем… всех, а потом, посредством некромантии, добавил их (сколько тысяч человек?) к своему и без того несчетному множеству нежити…

Вальгард Флейт получил Кость Ночи и скрылся с ней в тумане…

Под нажимом Констанции Демей Серэнити с боевыми монахами Барства Света отступила к периферии Иль Градо. Фай и Велингтон так же присоединились к ней, уведя с собой остатки (то есть, всех кого нашли) жителей и солдат в монаршую провинцию Соединенного Королевства. Все. Гричинга – больше нет, а почти вся провинция Вельдз на данный момент объята мраком… Десятки городов, сел и деревень были принесены Флейтом в жертву Аспиду–Хаттону и Назбраэлю… Нуалот Шрамтон – главнокомандующий Вельдза, Импи Лик – генерал Всего Востока, Онил Сайт – генерал Кольца, Эмпалия Лост – наместник Вельдза, Кетти Баскерт – настоятель Братства Света Вельдза, Винг Темный – граф Саспрейкса и троюродный брат Вильгельма Темного – погибли…

Ныне Вальгард Флейт, он же Искуситель и Летучая Смерть, держит в кулаке миллионы подвластных ему душ… Это страх… Липкий страх на нашей коже…

У Констанции Демей были для меня и другие новости – политические происшествия, идущие в Соединенном Королевстве параллельно с событиями, относящимися к Вестмарке и Хрипохору.

Гильберт Энтибор, опираясь во всем на гениального генерала Индванцио Гнобиля и Великого инквизитора, самопровозглашенного понтифика Братства Света Шарлиз Орик, все же смог отбить общее наступление Карака, Иль Градо и Вельдза. Тысячи убитых – тех, кто стоял за Королевскую Власть и против Нее усеяли своими телами центральную провинцию, а ныне Королевство, Плавень. Война, в народе уже названная – «Львино–лосиная» – по флагам Иль Градо (лев) и Плавеня (лось), перешла в затяжную фазу. И хоть объединённые силы, верные Констанции Демей, изрядно помяли север Плавеня, в глубине мятежной провинции королевская атака захлебнулась. В битве при Мюррах Индванцио Гнобиль обезглавил Кирфа Маяна и взял в плен двадцать пять тысяч его солдат.

Другое крупное поражение Констанции Демей случилось из–за предательства одного ранее доверенного вельможи. Цвет рыцарства Вельдза, направлявшийся в Бромо, что, по сути, не так уж непреодолимо и далеко от Гельха, был подкараулен у горной гряды. Скинутые валуны перекрыли дорогу, а арбалетные залпы не оставили рыцарям ни единого шанса на спасение.

Тут же и вскрылся – каков он, – Бах Брамсуд – столоначальник Керана. На неких «условиях» он будто бы согласился принять сторону королевы и вместе с «временным» наместником Хильда Гривольдом Дукунатом ударить по Плавеню с юга. Его ложь дорого обошлась Констанции Демей. Бах Брамсуд и его «крабы» вместе с «лосями» Плавеня устроили «соколам» Хильда засаду, когда те маршировали по длинной и извилистой тропе через лес Терракотовые Бурьяны. Двадцать тысяч хильдовцов и Гривольд Дукунат в тот день пропали без вести…

Сегодня карта Соединенного Королевства такова: за Констанцией Демей по–прежнему сохраняется Иль Градо, Карак, север Керана (три–четыре города) и Хильд, правда тоже не весь. Гильберт Энтибор из рода Темных удерживает Плавень и некоторые территории ослабевшего Хильда. Третья фишка в игре – это Бах Брамсуд. У него, на первый взгляд, позиция шатковатая, но это не совсем так. В руках у «короля» Керана мощные фортификации, расположенные по возвышенностям – крайне неудобные для штурма, самый большой военный флот и рычаги стимулирования экономики – торговать с Минтасом, Империей Хло, Бархатными и Островным Королевствами никто не прекращал.

Вывод Констанция Демей сделала такой – все очень неопределенно и плачевно. Страна обескровлена, угнетена и разграблена. Даже если лето выдастся урожайным, а Дроторогор и Флейт каким–то чудом канут в Бездну, простым людям не избежать голода и мора. Ныне новые границы прокладываются «куском хлеба» – какой вассал кормит – за того и воюю. Гильберт Энтибор стоит на том, что наследный принц погиб, а Констанция Демей («да кто она вообще такая, эта Демей? Курица–наседка! Тюфу, пустили юбку к власти!»), хоть и из правящего рода, имеет меньше прав, чем он, произошедший от более титулованной ветви Темных. При том, что если дворяне и аристократия еще что–то понимает в этом, то «серая масса» – нет. По «бумагам» Гильберт Энтибор такой же знатный, как и Констанция Демей. Он – племянник Элизабет Темной – сын ее родной сестры Вальсы Темной, почившей родами в тридцать шесть лет. Поэтому, кто будет сидеть в Иль Градо на троне – всем уже почти все равно… Лишь бы все вернулось на круги своя… Но так уже вряд ли когда–нибудь будет…

Спустя два часа я предстал перед Объединенным Советом. В роскошном зале собрались политики, генералы, колдуны и высшее духовенство – всего десятка три–четыре персон. Их, глав разных подразделений, ведомств и земель Соединенного Королевства, Констанция Демей вызвала в Ильварет месяцем ранее. Из присутствующих кого я знал, были: Лей Клинч – изрядно исхудавший наместник Карака, Энейгрид – командующий армией Карака с неизменным бастардным мечом за плечом. Риц Глузи – префект Канцелярии Правосудия Карака. Зенобий – Великий инквизитор Карака. Алан Вельстрассен – понтифик Братства Света. Он выглядел очень изможденным и казался глубоко больным. В зал его внесли на носилках. Вероятно это кольцо – Лики Всеотца, из которого Лютерия Айс черпала силу Алана Вельстрассена, чтобы лечить нас, так «выпило» понтифика. Кай Галий – изобретатель и член Палаты Лордов. Он подмигнул мне, и я тоже подмигнул ему в ответ. Халесара Ханц – маг. В целом она достаточно известная личность – как у нас в Соединенном Королевстве, так и за его пределами. Мы с ней примерно одного возраста. Большая удача, что ее уговорили приехать в Карак. Тень – шпион королевского Дома. Скукожившись и почти не шевелясь, он сидел в закрытом стеклянном шлеме. Сама Констанция Демей – в платье цвета ночного неба, она восседала на троне с абсолютно прямой спиной. Справа от королевы расположилась Серэнити – Великий инквизитор Иль Градо, примас Братства Света и с недавних пор полководец Света! Ее белые одежды по рукавам оторачивал красный шелк, а на груди красными нитками был вышит знак Всеотца. Моя беловолосая подруга улыбнулась мне, а я, несказанно обрадованный ей, приложил ладонь (в приветствии) к виску.

Все негромкие разговоры оборвал герольд:

– Внимание!

Воцарилась абсолютная тишина.

– Ее Королевское Величество Констанция Демей начинает Объединённый Совет! Королева предоставляет первое слово мастеру–магу Калебу Шаттибралю!

Я встал и повторил то, что рассказал Констанции Демей. Натом моменте, когда Салидас Аторэ преподнес мне Филириниль, королева, до этого прятавшая меч в нише, положила его на стол. Все ахнули.

Когда я завершил свою речь, заговорила Констанция Демей:

– Калеб Шаттибраль! Ваши заслуги видны Трону, и Вы непременно получите награду. Но, как Вы понимаете, сейчас не лучшее время, чтобы устраивать пышные празднества и проводить награждения. Вы принесли нам Филириниль, а значит нужно действовать немедленно. Близится Величие Света. и Урах, хочет, чтобы Оно свершилось! Слушайте меня, все! Всеотец не только «вырвал» для нас меч Легии, но и указал путь туда, где была откована Корона Света! (по залу пробежал шепоток) Тень, сообщите нам то, что открылось вам в Купели Семи Преданий.

Карлик поднял голову и его отполированный шлем засветился бликами огней.

– Мне было видение громадного поля в глубине Великого Леса. На этом поле стоит скала–замок – Тысячелетний Гром, где некогда Урах выковал Корону Света. Голос из Купели Семи Преданий сказал: «Веди Соединенное Королевство – Туда. Там ждет Огонь и Смерть. Великая Тьма. Но Там ждет и Свет. Все Будет Так. Так предрешено. Разбитая Корона Света там вновь станет неделимой». Купель Семи Преданий ослепила меня, но мне не нужны глаза, чтобы найти дорогу к Тысячелетнему Грому – она пламенеет внутри меня. Если решит королева – я приведу вас к Кузнице Ураха.

– Тень говорит правду. Такое невозможно выдумать. Его изречение полностью соотносится с тем, что изложил Калеб Шаттибраль, – промолвил Алан Вельстрассен. – Нолд Темный, какой бы он ни был ныне, пророчествует о вознесении Света. Статься так, что Урах продумал Все. Бог Света дает нам шанс устоять в Роковом Шторме. Он ниспослал нам Филириниль и движет Тьму к Тысячелетнему Грому. Там, у Кузницы, Урах завещает Своей пастве, чтобы Его клинок Света срубил у Гидры сразу все ее мерзкие головы. Он столкнет Флейта и Дроторогора рогами. И мы, воспользовавшись их слабостью и отвлеченностью, нанесем свой удар.

– Прибыть к Тысячелетнему Грому в нужный час и минуту… Это из разряда невозможного, – заметил кто–то из присутствующих магов. – Да и почему вы все так уверены, что Флейт и Дроторогор подступят к Тысячелетнему Грому вместе? Почему не порознь? Бред какой–то…

– Это вопрос нашей веры! – чуть повышая голос, ответил ему Зенобий.

– Только она у нас еще и есть, – дополнил жрец в бордовом одеянии.

– И все же, это все так… кривобоко и неустойчиво, – сказал тучный мужчина. – Допустим, что все… Что Урах действительно Все Прозрел и мы, вот с этим, хм… Тень приведет нас к Тысячелетнему Грому, где будут бесноваться Дроторогор и Флейт. И что? Да, у нас при себе Филириниль принца эльфов Легии. Да, им можно, наверное, убить Бога–Идола и короля вампиров, но у них же, у этих монстров, под боком будут целые миллионы приспешников! Как мы пробьемся к командирам Тьмы? Сколько людей должно отправиться с Тенью, чтобы отобрать у… у Всесильных Сущностей куски Короны Света?

– Это что-то фантастическое. Я думаю, что эта, простите меня, афера, заранее обречена на провал, – подхватил седовласый мужчина.

– Вы предлагаете вообще ничего не делать? Сидеть и ждать. пока Флейт и Дроторогор разберутся между собой и потом вновь явятся к нам? – спросил Лей Клинч. – Из–за Хрипохора и его Владыки Карак и Плавень превратились в кладбища, а по вине Вестмарки Вельдза вообще так и нет вовсе. Если мы не попробуем – точно погибнем.

– И все же, наместник Карака, сколько человек ты отрядишь к Тысячелетнему Грому? Согласись – это насущный вопрос, – спросила фрейлина лет двадцати пяти.

– Я!…

– Пусть мы хоть все войдем в Великий Лес – обратно из него не выйдет уже никто! – перебила Лея Клинча старушка в колье.

– Отчаяние – сокрушитель сердец! – воскликнула Серэнити. – С Урахом мы победим!

– Я знаю тебя, – ответила ей все та же старушка. – Да и есть ли вообще хоть кто–то, кто не слышал о Великом инквизиторе Иль Градо? Ты горяча и безрассудна, девочка. Ты и глазом не успеешь моргнуть, как все те, кто уйдут с тобой, окажутся в могиле! Матери не дождутся своих сыновей, а жены – мужей! Если у тебя нет никого – езжай! Урах тебе судья, а мы и тут сможем умереть.

Когда речь зашла о детях. глаза Констанции Демей подернулись пеленой. Она резко отвернулась, а затем, сделав над собой усилие, вновь обрела прежнюю строгость. Королева Констанция Демей – умный правитель, но она еще и женщина. И как женщина, и как мать, она безумно любит своего ребенка – Фабиана Темного. Все ее мысли – с ним. Она дрожит, догадываясь о том, какие муки ему приходиться терпеть в Вестмарке. Каждое утро королева просыпается с надеждой увидеть своего сына живым. И это чаяние делает ее несгибаемой.

– Я ценю все Ваши мнения, – промолвила Констанция Демей. – Мое королевское решение относительно всего предприятия будет таковым…

Герольд дунул в трубу.

– Ранее мастер Калеб преподнес мне и Элизабет Темной свои домыслы о том, почему погиб мой муж, Ваш законный король, Вильгельм Темный. Калеб Шаттибраль нарисовал нам тогда теоретическую картину – что, зачем и почему. Ныне почти все из его теорий-фрагментов нашли свое подтверждение. Как вы помните, совсем недавно нас осаждала Десница Девяносто Девяти Спиц, и лишь мастер Калеб дал то, что мы с королевой Элизабет Темной хотели, – план, пусть сомнительный, но план – как все решить. И он, вопреки всему, оправдался. Мастер Калеб, Эмилия Грэкхольм, Грешем, Дурнбад и… полководец света Серэнити нашли Эмириус Клайн – чемпиона Ураха. Матрона Тьмы, пусть и желала нам всем Зла, своих грязных целей не достигла – Урах все повернул иначе. Предательство Эмириус Клайн ознаменовалось триумфом Всеотца и гибелью Немезиды Спиц, захватчика Тауруса Красного Палача. Так почему нечто подобное, такое же чудесное, не может произойти и сейчас? Я говорю вам: Урах – это Бог и Ему подвластно Все! Уповая на Всеотца, мы выстоим!

По залу прокатился гул одобрения.

– В Великий Лес к Тысячелетнему Грому пойдут только добровольцы. Это будет маленькая ударная группа. Если все произойдет так, как Угодно Всевышнему, Флейт и Дороторогор сцепятся друг с другом в сражении у Тысячелетнего Грома и тогда на горизонте появится «кулак» Соединенного Королевства. Он прорвется сквозь толщу Хрипохора и Вестмарки, окружит «пятерней» Властелинов Ужаса и Филиринилем… снимет с них обломки Короны Света. Затем «кулак» прорвется к Тысячелетнему Грому и в нем будет воссоздана новая Корона Света. Да, понимаю, звучит неправдоподобно, но Урах заповедовал нам доверять Ему. На кону будет стоять все, но разве мы с вами хоть когда–то пасовали перед Тьмой? Никогда – вчера и никогда – впредь! Я, королева Констанция Демей, говорю вам: с нами Бог, а значит, никто не сможет устоять перед нашим и Его гневом!

Что–то подобное происходило на Максигалдоре, только в большем масштабе, когда я стал архонтом Анкарахады. Зал будто бы взорвался овациями и криками, славящими Констанцию Демей и Ураха. По мановению королевы герольд снова дунул в трубу, призывая всех к тишине.

– Я сказала, что к Тысячелетнему Грому отправятся лишь те, кто пожелает сделать это по собственной воле. Итак, я заявляю: первый доброволец – это я!...

–Нет! Не надо! Смилуйтесь! Не оставляйте нас! – на разные голоса вскричал Объединённый Совет.

– Молча-а-а-ние! – гаркнул герольд.

– Мой сын, Фабиан Темный у Вальгарда Флейта, – кладя руку на Филириниль, сказала Констанция Демей. – Мне ведомо, что принц – еще не вампир… Но повелитель Вестмарки кормится его кровью… Становиться он так сильнее или просто делает этим мне больно – не знаю… Однако… Сколько детей погубила Вестмарка и Хрипохор за минувшие месяцы? Я боюсь назвать цифру… Я – королева Соединенного Королевства – мать всем. И как мать, я жажду отмщения – за Фабиана, и за всех остальных детей, маленьких погасших свечек. Когда браконьеры на глазах медведицы убивают ее детеныша – медведицу уже ничто не остановит – она разорвет их! Я – та медведица, а Флейт и Дроторогор – браконьеры!

Констанция Демей подняла Филириниль вверх:

– Я уничтожу их!

Вот это настоящая королева! Смелая! Храбрая! Отважная! Так считаю не только я – все, кто находился в зале, разом стали восхвалять Констанцию Демей! Когда шум немного поубавился, я подошел к королеве и встал на одно колено.

– Я – второй доброволец, Ваше Величество.

– Я принимаю Вас в свой отряд, мастер Калеб, и вручаю Вам Филириниль, – отозвалась Констанция Демей, передавая мне меч Легии. – Только в Ваших руках, видит Урах, он принесет всем нам ту самую, долгожданную победу.

– Клянусь Уговором Предков, что не подведу вас.

– Я – третий доброволец, моя королева, – отчеканила Серэнити.

– Я – четвертый, – присовокупил Зенобий.

– Пятый, – отрапортовал Энейгрид.

– Шестая – подхватила Халесара Ханц.

– Во имя Ураха и Вас, я – седьмой, Ваше Величество – сказал Риц Глузи.

– И я…

– Я!

– Нет, Вас, префект, а так же Вас, понтифик и наместник, я не беру в добровольцы, – с улыбкой отозвалась Констанция Демей, видя рвение упомянутых личностей. – Вы нужны здесь.

– Тогда мне и моим парням вы отказать не сможете, – проседая в поклоне, прорычал мужчина в латах. – Мы – рыцари–плютеранцы – ваш щит и меч. Куда – вы, туда и мы. Все полторы тысячи, что есть в Караке, пойдут за вами.

Констанция Демей кивнула.

– Тогда «кулак» Соединенного Королевства собран. Мы выступаем в Великий Лес завтра поутру.

Королева обвела нас взглядом, потом сказала:

– Это – время свершений. Время подвигов и мужественных поступков. Время легенд. Нашими жизнями – сегодня, мы купим для потомков – благоденствие завтра. Спустя годы и годы внуки и правнуки будут гордиться нами. Мы стояли и головы вниз не опускали. Мы – воины Соединенного Королевства! Мы никого не боимся! За Ураха! За Бога–Света! За честь и Дом! За пастбища и луга! За мирное небо! Мы сбросим Зло обратно в Бездну!