Я буду ждать на темной стороне. Книга 4. Глава 49

Не обнаружив на следующий день своего пленника, Миранда была готова разнести всю мебель в доме, где накануне они нашли приют, прячась от грозы. И пообещав отомстить ему за сей казус, в тот же день отправилась на его поиски, задействовав дополнительные силы.

Её приятели днями и ночами прочесывали местность, расспрашивая жителей об удивительном кареглазом молодом человеке, который вырядившись в военную униформу, возможно проходил мимо, выделяясь на фоне остальных.

Бесполезно. Никто о нем ничего не слышал и не знал. Или создавал видимость незнания, переживая, в первую очередь, о собственной безопасности. Одна поисковая бригада сменялась другой, но напасть на след Новаковского у них так и не получилось.

Неуловимый боец невидимого фронта как сквозь землю пропал, хотя Миранда была уверена, что далеко он уйти не мог, и сами они просто не там его ищут.

А когда до неё тоже дошли сведения о рухнувшей плотине, наняв моторную лодку, она отправилась с ребятами на его поиски даже туда, потратив на свою затею весь день, а по факту спасая от наводнения местных жителей и подвозя им продукты питания с питьевой водой.

Наводнение было повсюду, в считанные секунды превратив сушу тех мест в самый настоящий водоем, состоящий из свалки и кладбища животных.

Особенно много там плавало трупов рогатого скота. В некоторых местах вода доходила до уровня телеграфных проводов, затапливая вторые этажи домов и начав постепенно подбираться к крышам, откуда приходилось эвакуировать тех, кто так и не успел выбраться из низовья. И отказываясь верить, что Новаковского могло унести в отрытое море, снова и снова заправляя топливом моторную лодку, Миранда форсировала с приятелями улицы, за пару часов превращенные в водные лагуны, огибая плывшие им навстречу дома, мебель, бытовую технику, мины, а также автомобили.


Так прошел первый день их поисков, не принесший особых результатов. Проведя довольно беспокойную ночь в наскоро скроенном укрытии, на второй день компания продолжила поиски, попав под обстрел минометного огня, но успев отделаться легкими ранениями.

Привычная картина осталась без изменений. За исключением того, что в этот раз ко всему, что проплывало мимо них ещё в первый день поисков, добавились также трупы тех, кто так и не успел выбраться на крыши своих домов, либо был не в состоянии этого сделать. 

В основном, это были старики, тяжелобольные и просто инвалиды. Их тела плавали лицом вниз. К концу рейда лодочник специально глушил мотор, чтобы не задеть их винтами моторной лодки. Изредка среди проплывавших тел встречались те, на ком была военная форма, как свидетельство того, что некоторых вояк смыло водой вместе с техникой, так и не получив приказа покинуть позиции.

Превозмогая собственную брезгливость, Миранда подплывала на лодке к этим телам, и, переворачивая их лицом вверх, пристально всматривалась в их черты, ища малейшую схожесть с тем, кто оставил её прошлым утром. Так они перебрали чуть ли не все трупы, то и дело возникавшие у них на пути.

К концу этой миссии слабонервному лодочнику хотелось проблеваться и все бросить, но экспедиция так щедро оплачивала каждый час простоя, что будучи вынужден сдерживать свои порывы, он продолжал делать вид, будто его это не заботит.

Как ему объяснили, Миранда искала потерянного возлюбленного. Но к счастью, ни один из исследованных её трупов не походил на Новаковского, а черты их лица разительно отличался от того, каким запомнился он лично ей.
 
Его поиски были прекращены только на третий день. Когда Миранда поняла наконец всю бессмысленность своей затеи, ещё больше укрепившись в этой мысли, когда горючеё для двигателя лодки начало стремительно заканчиваться, а пополнить его запасы не представлялось пока возможным.

Покидая данную местность, она ещё долго не могла смириться с этой утратой. Её чувство мести немного поутихло, но исчерпав к тому моменту все возможности, связанные с поисками сбежавшего пленника, по-другому она поступить не могла. Для неё Новаковский так и остался безвести пропавшим, чье загадочное исчезновение занимало теперь не только умы его родни, но и её самой.

Кажется, за это время она успела здорово к нему привязаться, потому как ничем другим нельзя было объяснить столь пристальное внимание к скромной персоне этого парня. 
Ничего не подозревавшей о её планах, Новаковский, между тем, переживал непростые времена, чуть не стоившие ему жизни.

Оказавшись в самом эпицентре событий, его подхватило водой и понесло по затопленным улицам. Лишенный возможности прибиться хоть к какому-то устойчивому месту, чтобы положить конец своим бесконечным странствованиям по воде, Новаковский ещё долго барахтался в воде, стараясь держать голову так, чтобы не захлебнуться. 

Работая во всю руками и ногами, (благо, плавать он хоть немного, но умел), ему удалось подплыть к какому-то бревну, где тотчас вцепившись в его поверхность, он немного перевел дух,   уносимый потоком воды в открытое море.

Течение усилилось и ему ничего другого не оставалось, кроме как доверившись Провидению, ждать, куда его вынесет вода, любуясь отдельными домиками на возвышенностях.

Проведя в воде немало часов, он понял, что больше не сможет в ней так долго находится. Бревно постепенно выскальзывало из его рук. И когда это дерево разломилось на части после столкновения с чьим-то сараем, отбросив в сторону кусок древесины, Егор поплыл дальше, чувствуя себя не самым лучшим образом. Его силы были на исходе. Он практически захлебывался, держа голову над водой на чистом энтузиазме.

И едва в следующий момент ему свело судорогой ногу, да так, что он не мог ею пошевелить, все ещё не доставая до дна, он был вынужден в итоге признать, что в таком состоянии плыть у него вряд ли получится.

На том его песенка давно была бы спета, если бы его не подхватило новым потоком воды и не выбросило на наполовину затопленную террасу азиатского ресторанчика.

Прибившись к порогу, Егор схватился руками за остаток перил, и, превозмогая возможности своего потратившего последние резервы организма, заполз внутрь помещения, растянувшись там прямо на мокром полу и тут же потеряв сознание.

За ночь дом сорвало с места водой и понесло подобно кораблю по улицам сначала в залив, откуда он уже попал в открытое море. Ни сном, ни худом о происходящем, Новаковский лежал внутри помещения, провалившись в сон, а вокруг него бушевали морские волны.   

Так он проспал всю ночь, пока ресторанчик швыряло по сторонам течением, кидая из одной местности в другую. А когда он все же соизволил разлепить глаза, то с удивлением обнаружил, что он по-прежнему живой, а этот домик прибило к берегам третьей страны.


Поднявшись с колен, Новаковский выглянул из окна, не узнавая окружающей местности. Вокруг прогуливались туристы, любуясь находками, которые принесла им вода. В прошлый раз к берегу прибилось несколько мин и пару штук вполне живых животных. А теперь к ним вынесло целый дом, да ещё с каким-то военным внутри. Было чему удивляться…

Покинув свое нынешнее пристанище так, чтобы поменьше привлекать к себе внимание, с горем пополам изъясняя с полицейским, Новаковский объяснил ему в двух словах, откуда он такой здесь взялся и что ему нужно, после чего попав в центр для беженцев, получил там всю необходимую помощь.

Ещё немало времени пришлось ему потратить на то, чтобы стать на учет, а потом, обустроившись во временном лагере, привести себя в порядок и наконец позвонить деду с новой сим-карты. 

Надо сказать, попытка эта удалась не сразу. И списывая происходящее на отсутствие связи там, где находился старик, он был весьма удивлен, когда отправив Фекле свой новый номер, вместо приветствия получил от неё следующее сообщение: «Я скоро набью тебе глаз! Ты о родне своей совсем не вспоминаешь!» 

Деду он дозвонился только на третий день, проговорив с ним пару часов. Они не виделись  каких-то пару месяцев, но у обоих было ощущение, словно с момента их расставания прошло как минимум полгода.

Слушая голос внука, дед ещё долго не мог поверить, что все сложилось именно так, а не иначе, до последнего веря, что с ним не могло случиться ничего плохого.

Брошенный на произвол судьбы, старик долго в своем поселке без света и газа, (баллон тоже закончился), таская воду под обстрелами из ближайшего колодца. Со стороны складывалось впечатление, будто его и остальных жителей просто бросили на самовыживание. А гуманитарная катастрофа, между тем, продолжала нарастать: заканчивались продукты и лекарства, но местную власть это как будто не волновало.

Не считая мародеров, таскавших из пустовавших дворов все, что только попадалось им под руку. Так у старика украли старые поливочные шланги и собачью будку, а у его соседа и вовсе уволокли металлические ворота. Теперь Лушпайке, его собаке, негде было жить. 

Происходящее просто не укладывалось у Новаковского в голове. И это была только одна сотая процентов информации всего того, что творилось в поселке, и что знал лично его старик, любитель досочинить то, чего не было. 

Все изменилось, когда в поселок наконец-то зашли неприятельские войска, эвакуировав оттуда остатки населения. Из-за плохого зрения дед не особо различал символику на униформе, а тугоухость мешала ориентироваться в акцентах, поэтому приняв поначалу этих вояк за «своих» и эвакуировавшись, как того требовали правила, он очнулся, когда оказался вместе со своими соотечественниками в фильтрационном лагере, который нельзя было покинуть на свое усмотрение. Но уставший жить постоянно под обстрелами, старик был готов тогда уйти куда угодно, лишь не торчать больше на линии огня.

Внук с пониманием отнесся к его решению, пообещав перезвонить, как только у него появиться свободное время. На том их разговор и завершился. И долго ещё находясь под впечатлением услышанного, вечером он отправился прогуляться по городу, сам не понимая, откуда у него вообще возникло это желание. 

День выдался прохладным. На небе сгущались облака, предвещая дождь, но им пока не пахло. Усевшись перед ноутбуком в тенистой веранде кафе с видом на залив, Эрика листала страницы своих друзей, игнорируя новости о родном городе, где был предательски убит её отец.

Политика её никогда не интересовала, а последние события и вовсе отбили всякую охоту следить за происходящим там, где она выросла и откуда была вынуждена эвакуироваться, дабы не попасть под раздачу в момент столкновения обеих армий.

Почерпнутые со страниц друзей новости не принесли долгожданного облегчения. И ощутив, как у неё от волнения пересохло в горле, отодвинув в сторону ноутбук, она подозвала официанта с целью заказать себе чаю и немного освежиться.

Выслушав её просьбу, молодой человек тут же испарился и, оказавшись снова наедине с собой, она полезла в сумку за солнечными очками, переворачивая там все верх дном, пока не извлекла из бокового кармана странную свернутое вчетверо письмо.

Понятия не имея, откуда оно могло там взяться, когда у неё не было привычки разбрасываться записками, она поправила свои локоны и поудобнее устроившись в  плетеном кресле, развернула этот лист, мельком пробежавшись по нему взглядом. Вот что там было написано:       

«Что значит «любовь»? Любовь — это сильное чувство к определенному человеку, когда хочется посвятить ему свою жизнь, творить, и открывая душу миру, просыпаться утром с мыслью поскорее с ней увидеться.

Да, ты можешь и не знать, что испытывает она в данный момент, что у неё на сердце и с каким настроением пришла на учебу, но стоит её взгляду пресечься с твоим, и  другого счастья тебе не надо.

Ты общаешься с ней, но она игнорирует тебя, (на людях), значит, не судьба. Ты осознаешь, что вы возможно никогда не будете вместе, и, тем не менее, ты влюбляешься именно в эту девушку и все... Не общаться с ней в стиле «Привет-Пока» из-за разного социального статуса, а перестрадав эту любовь, признаться наконец ей в своих чувствах открыто.

Да, в дальнейшем, у тебя возможно не будет такой любви, и как знать, может она вообще была первой и последней, но то окрыленное душевное состояние, которое ты тогда испытывал, общаясь с ней, ту радость, которую она дарила одним своим присутствием, забудется ещё не скоро. И не дай бог с ней что-нибудь случиться: она заболеет или попадет в неприятную историю, ты вряд ли сможешь остаться равнодушным к этому происшествию.

Мы часто влюбляемся не в тех, и, продолжая учиться на собственных ошибках и промахах, становимся лишь сильнее, чтобы снова не наступить на одни и те же грабли. Пусть став взрослее, ты будешь воспринимать все по-другому, не без улыбки отмечая отдельные моменты вашего знакомства, но это воспоминание, каким единственным бы оно в своем роде не было, останется в твоей памяти навечно, доказывая, как важно просто любить человека, невзирая ни на что.


Ты самая прекрасная девушка, с которой мне когда-либо приходилось общаться. И если бы не Ты, моя жизнь наверное не имела бы смысла.

Я очень благодарен судьбе за эту встречу. Если бы ты только знала, как я люблю тебя, твои глаза, улыбку и походку. Даже не представляю себе, что будет со мною в дальнейшем, если мне придется лишиться твоего общества, пусть и в моей компании ты никогда особо не нуждалась. Кто ты, а кто я?! Ну, ладно. Не хочу снова жаловаться. Лучше пожелаю тебе встретить человека, которому ты сможешь открыться, и по-настоящему его полюбить.

P.S. Мой смысл жизни, моя любовь! Тебе благодарен за все, что было. Ты навсегда в моем сердце»

Это признание задело её за струны души. Конечно, у неё было много поклонников, причем некоторые из них присылали ей вещи похлеще, включая записки, чей смысл был далек от романтики. Но этот незнакомец, очевидно, мыслил иначе, либо просто пытался таким образом её подкупить. Другого объяснения существования этой записки она не находила.

Понятия не имея, кто именно мог ей это написать, Эрика чуть не поддалась порыву и не порвала эту бумажку в клочья, когда к ней вдруг подошел официант с чашкой чая, и будучи вынуждена отвлечься от своего занятия, чтобы забрать у него свой заказ, она снова свернула записку вчетверо, спрятав её на дне своей сумки, словно это был кассовый чек, который она забыла выбросить.

Не поднимая глаз, Эрика взяла чашку со стола и понесла её к губам, пробуя напиток,  когда устремив взгляд в сторону залива, внезапно обнаружила там… ЕГО. Автора этой записки. 

Прогуливаясь по городу, Новаковский случайно забрел на набережную, будучи далек в тот момент от письма, которое умудрился сунуть ей в боковой карман сумки после рокового побега из ночного клуба, пока она спала в старенькой машине родителей Харитона Балануцы, разбуженная наутро рокотом пролетевшего над ними самолета.


Почувствовав на себе чей-то пристальный взгляд, который он принял поначалу за навязчивое состояние, вызванное его воображением, он приблизился к воде, любуясь волнами, однако стоило ему обернуться, чтобы поискать источник раздражения, от которого ему было слегка не по себе, как ему вдруг показалось, будто он бредит, увидев ту, чьим образом ранее он любовался только на снимках.

Это лицо, глаза и ошарашенную улыбку, которую он узнал бы из тысячи, стали для него той спасительной «соломинкой», за которую он постоянно цеплялся, дабы не сойти с ума в череде испытаний, и не сдаться. В то время как для неё он остался просто сумасбродным парнем, пожертвовавший когда-то ради неё своей единственной курткой, пытаясь остановить ею огонь, вспыхнувший в двигателе старого авто, на котором они удирали вдвоем из клуба, дабы не оказаться в центре замеса.

Впав в ступор, Новаковский на мгновение потерял дар речи. Эрика не сводила с него глаз, впиваясь взглядом в его фигуру, лицо, когда другая на её месте уже б давно отвернулась, сделав вид, будто они никогда не были знакомы.
На какое-то мгновение похожие мысли мелькнули в голове и самого Новаковского. И тщетно пытаясь совладать с охватившими его противоречивыми эмоциями, отворачиваясь от неё, он собирался продолжить свой путь, решив, что ему все привиделось и это не могла быть она, когда Эрика его окликнула. По имени, не сомневаясь больше в авторстве обнаруженного ею сегодня днем в сумке послания.

Улыбка осветила лицо парня. Он ощутил, как внутри у него все потеплело. А вообще это было довольно странное чувство.

Давно уже он не испытывал чего-то подобного, все время пребывая в водовороте страха, циничности и беспринципности, отказываясь верить, что все это происходило именно с ним и теми, кто его тогда окружал. Как же отличалась данная обстановка, где можно было не бояться ракет и не слышать через каждые полчаса завывания сирены.

Немного позже прогуливаясь с Эрикой по городу, и не зная, как ещё доказать ей свою привязанность, он отыскал из закромов свой свернутый китель, чтобы бросить его к ногам спутницы. Как ни крути, а в свое время он хорошо ему послужил. Как знать, где бы он сейчас был, если бы Провидение не послало ему в помощь того «Маврыкия», чью форму он успел позаимствовать, спасая собственную шкуру.

— Что это? — спросила Эрика, принимая у него из рук какую-то тряпку.

— Трофейный китель, — с многозначительным видом проронил Егор, стараясь лишний раз не смотреть на эту форму, чей вид пробуждал в его сознании воспоминания, связанные с «Неопалимым» и погибшим Азеем. — Снятый мною с тела убитого врага.


Одновременно ему было приятно осознавать, что сейчас его внешний вид значительно отличался от того, каким он был раньше, не таскаясь больше по заброшенным поселкам в поисках телефона и пропитания.

— И эту дрянь ты притащил сюда, чтобы передать мне лично в руки? — уточнила Эрика, хлопая глазами с удлиненными ресницами. 

— А ты как думаешь?!

Ничего не ответив, Эрика погрузилась в раздумья. Она не знала, как трактовать его поступок. Бывшие поклонники действовали по всякому, пытаясь заслужить её благосклонность, но подобное в её практике было впервые. Даже Лисов, о котором она относительно недавно перестала вздыхать, никогда не снисходил до таких жестов.

От него она так и не получила ни разу даже букет цветов или что-то в этом роде. А тут трофейный китель… Нетрудно было догадаться, через что пришлось пройти этому парню, чтобы заполучить эту униформу и вручить её лично ей. Это добавляло пару лишних плюсов к его репутации. И где он только был раньше?

Почему она не пресеклась с ним задолго до знакомства с Лисовым? Во всяком случае путь домой ему точно заказан.

А вообще эта семейка славно устроилась, разбежавшись кто куда: отец за пределами страны,  дед сидит на шее у волонтеров, брат уехал со своей подругой за границу, упав на хвост её обеспеченной семье, а сам Новаковский обречен на пожизненную командировку.

Такому образу жизни оставалось только позавидовать. Так что если он когда-нибудь и сможет приехать домой, то разве что на похороны деда. И то будет добираться туда огородами, минуя блокпосты. А прибыв на место, сидеть в подполе и прятаться от ура-патриотов.

— Не знаю, о чем ты думал, ввязываясь в эту ситуацию, — вздохнула Эрика, возвращая ему «подарок», — но в ней что-то есть... Пусть на первый взгляд ты и кажешься чокнутым.

Новаковский лишь пожал плечами в ответ. Что есть, то есть, и другим он вряд ли станет.

Спустя пару дней он узнал, что «Неопалимый» выжил, но попал в плен, отправившись проверять накануне позиции с новым личным составом.
Егор увидел о нем ролик, листая как-то новостную ленту, наполненную политотой и сводками с фронтами.

Кого-кого, а этого типа он точно бы не спутал ни с кем другим. И как он вел себя в штабе, никогда ни перед кем не заискивая, точно также отвечал он на вопросы тех, кто взял его в плен. Все тот же самоуверенный взгляд, выправка.

Судя по тому, как он себя вел, глядя в пол в момент допроса, а то и вовсе отворачиваясь, пытки к нему не применялись. Такого можно было в будущем обменять на определенное число пленных с другой стороны.

Жалел Новаковский только об одном: что у него не оказалось под рукой номера телефона Миранды, которой он мог бы сообщить об этой новости, лишний раз напоминая о её упущении. Немного позже он узнал, что во время очередной вылазки на передовую она наступила на мину и потеряла ногу до бедра, обзаведясь взамен бионическим протезом.

«Худшие всегда выживают», — такого мнения был Новаковский о «Неопалимом», отключая мессенджер и откладывая телефон на прикроватный столик.

Сегодня впервые он засыпал с улыбкой на устах, с трудом привыкая к мирной жизни. Эрика обещала устроить ему завтра экскурсию и познакомить с главными достопримечательностями города. Он не имел права ей отказать.

Стало быть, ему следовало хорошенько отдохнуть и набраться сил для хорошего времяпровождения. А там быть может он наберется смелости и поцелует её в щеку, как всегда мечтал. Егор не хотел загадывать наперед, однако внутренний инстинкт подсказывал ему, что даже если он и рискнет проделать подобную дерзость, она не будет иметь ничего против его трепетной затеи. 

Книга 4. Глава 50

http://proza.ru/2024/01/08/872