5 часть. О Сталине

5 часть. Вячеслав Молотов о И.В.Сталине
       Цитаты взяты из  книги Феликса  Чуева «140 бесед с Молотовым»

    И ещё одна особенность в характере И.В. Сталина открывается в «Беседах с Молотовым» Ф. Чуева – учёт мнения руководителя любого ранга.

     Молотов: «Я считаю, что коммунист, член политбюро, тридцать лет там, и никакого мнения не имеет – это балаболка. Поэтому я считаю, меня Сталин ценил, что я имел какое-то мнение , имел понимание  в вопросах. Ну, он не всегда со мной соглашался, но я должен сказать, что немало и соглашался. Иначе тридцать лет  мы бы не работали вместе».

      Эта черта в характере Сталина подтверждалась и во взаимоотношениях с руководителями государств. Не с такими,  как Рузвельт и Черчилль, а с такими как президент Франции в послевоенное время – Де Голлем.

    Де Голль (дата жизни 1890- 1970 г.г.) Председатель временного правительства Франции в 1944- 1946 годах. В 1940 г. основал в Лондоне патриотическое движение «Свободная Франция», а с 1942 года «Сражающаяся Франция», примкнувшая к антигитлеровскому блоку. В 1958- 1969 годы – президент Франции. По его инициативе 98 французских лётчиков с 1943 года в группе «Нормандия – Неман» сражались  в рядах  советских авиаторов 303 авиадивизии. Ими совершено  5 тысяч боевых вылетов и сбито  73 фашистских самолёта. В живых осталось 40 лётчиков, летали на новых самолётах  ЯК. «Каждый летал с русским механиком. После войны при возвращении во Францию каждому лётчику, по предложению Сталина, был подарен самолёт, на котором он воевал.

     2 декабря 1944 года во главе французской делегации де Голль прибыл в Москву и в тот же день был принят И.В. Сталиным.

     Обычно де Голль давал Черчиллю и Рузвельту говорить как можно дольше, а сам высказывался очень скупо, в заранее рассчитанный момент, когда слова приобретают особый вес и значительность. А здесь получилось наоборот.

     «В течение приблизительно  15 часов, что длились в общей сложности  мои переговоры со Сталиным,- писал де Голль, - я понял суть его политики грандиозной и скрытой.  Коммунист, одетый в маршальский мундир… Пытался сбить меня с толку. Но так сильны были обуревавшие его чувства, что они нередко прорывались наружу, не без какого-то мрачного очарования…»

    Де Голль верно почувствовал  и оценил, насколько твёрдо Сталин защищал государственные интересы Советского Союза. На переговорах в Москве  де Голль прежде всего  поставил вопрос  о заключении  франко- советского договора.

    Мысли де Голля о пагубных последствиях для Франции отсутствия союза с СССР, о том, что обе страны имеют общие интересы в Европе, встретили полное понимание Сталина. Однако в разгар переговоров Черчилль неожиданно направил  телеграмму Сталину с предложением заключить трёхсторонний договор о союзе между СССР, Англией и Францией. Де Голль сразу разгадал  маневр своего «британского друга», опасавшегося чрезмерной независимости  Франции и категорически отклонил предложение Черчилля. Сталин вначале не возражал против трёхстороннего договора, но согласился с де Голлем.

    А вот в вопросе  о разделе послевоенной Германии и на её превращение в федеральную систему отдельных небольших государств, Сталин заявил, что эти вопросы невозможно решить без участия США и  Англии, и де Голлю пришлось согласиться.

    В свою очередь Сталин предложил де Голлю признать Польский комитет национального освобождения, созданный патриотами в самой освобождённой Польше. И тем самым способствовать созданию дружественной Советскому Союзу Польши. «Однако де Голль заявил, что он не может признать Люблинский комитет. В результате подписания уже согласованного франко-советского договора оказалось под угрозой срыва.

    Наступило  9 декабря  1944 года, на следующий день делегация Франции должна была уезжать. И.В. Сталин в тот вечер устроил обед в честь делегации де Голля. В своих мемуарах де Голль рассказал о 30 тостах, которые провозгласил Сталин. Однако де Голль упрямо был против Польского комитета.

     В полночь де Голль простился  со Сталиным и уехал во французское посольство. В Кремле остались Морис Дежак и Роже Гарро. Они продолжали переговоры.

    В два часа ночи явился Дежак в посольство и сообщил де Голлю: «Русские будут удовлетворены простым обменом представителями между Парижем и Люблином».

   В 4 часа утра де Голль вернулся в Кремль , и договор о союзе и взаимной помощи  был торжественно подписан.
     Сталин предложил отпраздновать это, и мгновенно столы вновь были накрыты. Сталин поднял бокал за Францию. Де Голль писал в мемуарах, что Сталин сказал  ему тогда: «Вы хорошо держались. В добрый час! Люблю иметь дело с человеком, который знает, чего хочет, даже если его взгляды не совпадают с моими.» Де Голль спросил: «Приедете ли Вы повидать нас в Париж?» Сталин ответил: «Как это сделать? Ведь я уже стар».

     Уже после войны, при подписании договора немцами «О безоговорочной капитуляции» и странами- победителями, Сталин поручил Жукову, включить к трём – СССР, США, Англия четвёртую страну – Францию. Это было выполнено, представитель Франции был посажен за стол, а в зал к трём знамёнам было внесено четвёртое – Франции.

     Надо отметить при президенте  де Голле Франция единственная капиталистическая страна потребовала от США обменять «долларовые бумажки» на золото.

      После смерти Сталина и разоблачения  антипартийной группы Хрущевым  Малинкова, Молотова, Кагановича и примкнувшего к ней Шелепина , де Голль прислал свои мемуары на французском языке – Молотову. «Для де Голля, конечно, не имело значения, то, что Молотов уже не в Кремле, исключён из партии… Молотов есть Молотов. Для де Голля не имело значения и то, что у нас анти сталинская компания, раздутая Хрущевым».

     «Президент Франции, приехав в Москву, возложил венок на могилу Сталина. Представляю, как чувствовали себя наши стоящие рядом лидеры, когда высокий, прямой, не гнущийся  де Голль  стоял на Красной площади у могилы Сталина, держа руку под козырёк».

   



6 часть. Кто были наши «союзники»?

 «Другого мнения Сталин был об американском президенте Рузвельте и английском премьер- министре Черчилле. Это нашло отражение в ответах Молотова на его перелёт  в 1942 году в Англию и Америку по заключению договора об открытии второго фронта».

   «Войну спровоцировали капиталистические страны во главе с Америкой и Англией.  Почему? Международный империализм со своей рыночной экономикой, как и в 1914 году не мог себе обеспечить «прибыль» мирными хозяйственными методами. Прибыль – это золотое тельце без которого империализм вымирает.

       Как это происходит в период войны,  показал Вадим Кожевников в книге «Щит и меч».
       Так, например, КРУПП (немецкая фирма) ещё до первой мировой войны заключила сделку с английской военной фирмой «Викерс-Армстронг», продав ей патент на взрыватель для ручной гранаты. При заключении сделки было обусловлено, что за каждую использованную гранату уплачивается по одному шиллингу.

        Это значит, что и в первую и во вторую мировые войны немецкие фирмы получали от фирм, воюющих с ними, прибыль за каждого убитого немца.

        Другие немецкие фирмы получали английские фунты за использование немецких  оптических прицелов к винтовкам.

       Несмотря на сражение с обеих сторон чины выше генеральских контролировали эти кровавые сделки.

       Главную цель «золотого миллиарда», владеющего всем миром, выразил представитель этого бизнеса: «Наш поход на Россию – это как бы священная война, связанная не только с интересами рейха, но и с главной целью: покончить с коммунизмом, который опасен тем, что пытается подорвать у народов Европы доверие к цивилизации, покоящейся на незыблемых устоях рыночной экономики прибыли…»

        «Война любая (самая кровавая) укрепляет мощь самых могучих промышленных объединений».

        Поэтому нужно быть великим политиком, как коммунист Сталин, заставивший империалистов воевать с империалистами.

        Идея перелёта Молотова в Англию и Америку в конце 1941 года появилась после Московской битвы. «Сталин считал, что успехи Красной Армии кратко - временны и он должен полететь сначала  к премьер-министру Англии Черчиллю в Лондон, а затем к президенту США Рузвельту в Вашингтон, чтобы добиться от союзников открытия второго фронта в войне с фашистами в 1942 году, по крайней мере, получить от них нужные документы.

      Разработать трассу полёта Сталин поручил генералу А.Е.Голованову, которого в марте 1942 года назначил командующим АДД – авиации дальнего действия, подчинённому только ему».

        «Сталин был великий конспиратор,- рассказывал Голованов, -дело это велось в строжайшем секрете».

     «Сталин хотел лететь сам, но в 1942 году положение на фронтах осложнилось, и ему нельзя было покидать капитанский мостик. Сталин сказал: «Полетит Вячеслав Михайлович».

     «И Молотов на одиночном четырёхмоторном  бомбардировщике ПЕ-8 в мае 1942 года летел над оккупированной немцами Европой в Лондон, а затем через океан в Вашингтон.

      Черчилль отказался подписать Молотову  нужные документы, а Рузвельта удалось уговорить, и тогда вместо Москвы Молотов снова полетел в Лондон и показал Черчиллю то, что подписал президент США».
      «Прежде чем лететь в Америку в 1942 году,- рассказывал Молотов,- я подписал по заданию Сталина договор в Лондоне в присутствии Черчилля – подписали Иден и я – о союзе, об организации союза стран для подготовки мира в будущем, о том, чтобы совместно кончить войну и совместно организовать мир. Повторяю, что это было начало 1942 года, немцы обладали огромной территорией, боевой армией и мощным вооружением».

      Молотов продолжал: «Я считал нашей громадной победой – мою поездку в 1942 году, и её результаты, потому что мы знали, что они не смогут  в 1942 году открыть второй фронт, а заставили их согласиться и подписать».

     «Полёт был очень сложным и по метеоусловиям, и по боевой обстановке, когда советский бомбардировщик атаковали вражеские истребители, а уже перед самой Москвой, в районе Рыбинска, он был обстрелян нашим «ястребком».

     «Сталин давал ещё указание, чтобы мы требовали от них оттянуть тридцать - сорок дивизий немцев на себя,- говорил Чуеву Молотов,- и когда я к Рузвельту приехал и сказал, в душе подивился тому, что он ответил: «Законное, правильное требование». А сам видел только доллары и думал, наверное: «И всё равно вы к нам придёте кланяться. Конечно, мы вам должны помогать, но надо, чтобы вы подольше воевали, и потому мы готовы  поддержать вас». Он без всяких поправок согласился с моим коммюнике, что второй фронт будет открыт в 1942 году».

      «Но это в глазах своего народа тоже позор, ведь большинство – то в народе честные люди, и когда от имени государства обещают открыть второй фронт, а потом явно делают другое, люди видят, что таким руководителям верить нельзя».

     «Черчилль приехал к нам и стал говорить, что они не могут открыть второй фронт в 1942 году, а я вижу, -рассказывал Молотов,- что Сталин очень спокойно к этому отнёсся. Понимал, что это невозможно.  Но ему была нужна эта самая бумажка. Она имела громадное значение для советского народа, для политики и для нажима на них в дальнейшем». «Так не можешь открыть второй фронт, тогда помогай нам вооружением, помогай авиацией».

      Но если бы они начали второй фронт не в 1944 году, а в 1942 или в 1943 г.  им тоже было бы трудно, но они колоссально бы нам помогли. А нам это разочарование  народов в империалистах было выгодно! Тут-то они просчитались. Вот тут-то они не были марксистами, а мы ими были.  Когда от них пол-Европы отошло, они очнулись. Вот тут-то Черчилль оказался, конечно, в глупом положении… Он чувствовал, что если мы разгромим немцев, то и от Англии понемногу полетят перья! Он чувствовал, а Рузвельт всё-таки думал: «Они к нам придут поклониться. Бедная страна, промышленности нет, хлеба нет – придут и будут кланяться, некуда им деться».

    «А мы совсем иначе смотрели на это. Потому что в этом отношении весь народ был подготовлен и к жертвам, и к борьбе, и к беспощадным разоблачениям всяких внешних антуражей. Конечно, мы не верили в такой второй фронт, но должны были его добиваться. Мы втягивали их «не можешь, а обещал…У нас других путей не было помочь нашей армии и нашей победе».

    «И терпение надо было колоссальное иметь. А то, что мы до войны в очень сложных суровых условиях тянули народ вперёд, это только представить себе, как только люди выдержали! Были колоссальные трудности… А народ то поверил большевикам!

    И большевики оказались правы, как выразители подлинных чувств народа, чего, конечно, не всегда можно было ожидать. Потому что лопнет терпение, не хватит сил, не хватит просто. Поэтому в послевоенное время уже в 1947 году была отменена карточная система, а с 1947 года по 1954 год семь раз снижались цены на продукты, питание и товары. Например, в Англии она (карточная система) ещё долго была».
 

     На вопрос Молотову о взаимоотношениях Сталина и Черчилля? «Нельзя не привести слова Черчилля, врага номер 1 советской власти, ещё в 1918 году, он говорил, что советскую власть надо удушить». «А на банкетах наших небольших с Рузвельтом в Тегеране и Ялте Черчилль говорил: «Я встаю утром и молюсь, чтобы Сталин был жив, здоров. Только Сталин может спасти мир!» Уверенный в том, что именно Сталин играет ту исключительную роль, которую он в войне играет. Слёзы текли по щекам – то ли величайший актёр был, то ли искренне говорил».

     В «искренность» Черчилля И.В. Сталин никогда не верил.

     Уже в первые месяцы после войны Черчилль, выступая в университете в городе Фултоне США, заговорил о создании англо- язычного блока для борьбы с СССР.