Пирет

Отрывок из книги "Телеграммы из детства"

Ложиться я уже не стал. Утренние солнечные лучи отчаянно освещали землю, насыщенный кислородом воздух прочищал мозги, в молодом организме еще оставались кое-какие силы. “Если уж спать так только на пляже”, - так решил я и собрав вещи зашагал на Гранатовый пляж, самый дальний из тех, что окружали Кясьму. С Гранатового в холодное Балтийское море, образуя Чертов мыс, нестройной чередой уходили темные валуны. Сидя на последнем из них, в бинокль можно было увидеть финский берег. Но добраться до этого волуна можно было лишь имея определенную сноровку и смелость, так как часть поросших водорослями камней была скрыта под водой или же имела очень малую площадь и острые выступы, оступившись на которых можно было запросто сломать ногу и что еще хуже удариться о соседние головой. За передвижениями по камням зорко следили пограничники, которые часто курсировали по всем пляжам и требовали показать им разрешение на пребывание в Кясьму, оформлявшееся в районных паспортных столах и только в соответствии с вызовом. За всю историю Советского Союза с Чертова мыса удалось бежать только одному человеку, которого у противоположного берега подобрали финны.
Я прошел мимо небольшой палатки по виду ничем не отличавшейся от обычной овощной лавки, если бы не работавший там продавец. Его манера общения была диковинной не только для привыкших к грубости жителей российских городов, но удивляла даже самих эстонцев. В его сарайчике все было аккуратно разобрано по полочкам, здоровался он непременно первым и, прежде чем положить что-либо на весы всякий раз вытирал их и без того чистую и блестящую поверхность марлей. Никогда не обижался если у покупателя не было с собой необходимой суммы, не записывал долги и не напоминал о них, зная, что ему непременно отдадут недостающее, при любых обстоятельствах укладывал все запрошенное в сумку и непременно благодарил за покупки, приглашая зайти еще раз. Правда, проработал он там недолго и после него появилась самая обыкновенная неряшливая тетка, разговаривавшая сквозь зубы и почти никогда не улыбавшаяся. Такой же порядок царил и на местной почте, где газеты лежали без всякого догляда на отдельном стеллаже, внизу которого был деревянный ящик с прорезью для денег. Каждый выбирал нужные ему издания и молча никому ничего не предъявляя опускал монеты, зачастую больше чем это стоило на самом деле, потому что положить меньше хотя бы на одну копейку совесть не позволяла.

Когда я поравнялся со зданием столовой, стоящим уже на самом краю поселка, то впереди я увидел высокий стройный силуэт в легком летнем платье. Длинные черные волосы спадали на плечи из под модной светлой бейсболки. Белоснежные кеды были одеты на босу ногу. Идя сзади я услышал как девушка что-то негромко напевала на эстонском при этом помахивая в такт цветным полиэтиленовым пакетом. 
- Вы случайно не на Гранотовый? - нагло спросил я поровнявшись с ней.
Осмотрев меня с ног до головы буквально в одну секунду, она обдала меня холодным надменным взглядом и с оттенками безразличия в голосе, глядя мне прямо в глаза ответила: “Случайно, на Гранатовый”. Не сбавляя шага, отвернувшись от меня девушка снова запела прерванную песню и замахала пакетом.
- А можно составить вам компанию? - забежал я с другой стороны. - Я буду нести ваш пакетик, рассказывать всякие байки...
- Байки? Что это такое? - спросила она с сильным акцентом.
- Ну, это такие всякие смешные, зачастую нелепые истории.
- Байки, так байки, - уже мягче сказала она и улыбнулась. - Все равно делать нечего, а идти далеко.
- Ну, вот и здорово, - оживился я, благо всяких приколов знал великое множество, а дар рассказчика позволял излагать даже самое скабрезное весьма изысканным стилем. Иногда мне казалось, что я один запросто могу заменить всю программу радио на первой кнопке.
- Вы приезжий? - спросила она.
- Да, моя бабушка вот уже лет двадцать снимает здесь дачу у Хэрты Валк. Знаете ее?
- Нет, я живу в Таллине и здесь первый раз. Мы с братом приехали отдохнуть по путевке. 
- А брат сейчас где? - поинтересовался я.
- Он не очень любит море, но зато любит поспать и посидеть в креслице с книгой. Брата зовут Мелис, а меня Пирет. Пирет Пирн.
С этими словами она протянула мне свою ладонь.
- Какое интересное имя, - заметил я, слегка пожимая ее.
- Да, оно не часто встречается. А пирн - это по-эстонски груша. У нас, у эстонцев, многие фамилии связаны с животным и растительным миром. Впрочем как и у вас есть Грушины, Белкины, Медведевы и прочие. Просто у нас это чаще встречается. А ваша фамилия?
- Вадим Пересветов, - коротко представился я.
- Очень длинная, что она обозначает? - Пирет слегка наморщила лоб.
- Приставка пере - значит “пре”. Пресветлый, пресиятельный.
- Интересно, - кокетливо сказала Пирет.
- Это очень древняя и благородная фамилия, - с особой важностью сказал я.
- И ты имеешь к ней оношение? - тутже перейдя на более доступное обращение с неподдельным интересом в глазах спросила она.
- Самое что ни на есть, но это очень долго объяснять. Это серьезная тема, а я обещал рассказывать тебе байки.

Я очень старался и рассказывал Пирет действительно смешные истории. Сначала те, которые происходили здесь в Кясьму, чтобы была какая-то общность темы, затем всякие заморочки из жизни моих друзей, стараясь по возможности обходиться без грубых слов и крутого сленга. Она весело смеялась, наблюдая за моей мимикой и жестикуляцией с ее пакетом в руках. Мимо пропылил открытый пограничный газик. Два офицера бросили беглый взгляд в нашу сторону. “Смотри как красиво!” - восхищенно воскликнула Пирет, когда поднятое машиной легкое облачко пыли рассеялось, и мы вышли к сияющему гранатом берегу. “И спокойно”, - заметил я, увидев, что на пляже практически никого нет.
Вода моментально сняла появившиеся было остаточные недомогания после бурно отмеченного дня рождения, о котором я старательно умалчивал все время нашего разговора. Полностью придя в себя, я несколько раз лихо нырнул с большого волуна, пока Пирет осторожно плавала вдоль берега. Правда во время одного из прыжков с меня чуть было не смыло плавки, но благо этот эпизод остался незамеченным. Затем я лег на воду и подставил свое тело под нежные солнечные лучи. Мерно покачиваясь на легкой волне, я чуть было не задремал прямо в море, благо из внезапно появившегося безмятежного состояния меня вывел голос Пирет. “Плыви сюда, - позвала она. - Я кое-что нашла”. Она с гордостью продемонстрировала мне маленький плоский камушек сине-серого цвета: “Похож на дельфина?”  “Действительно”, - искренне удивился я.  “Я люблю собирать камни, - сказала Пирет, - так что если найдешь что-нибудь интересное, неси на берег”. И когда мы уже сидели на полотенцах и разглядывали то, что удалось найти, я понял что фантазия у Пирет почти безграничная.
- Что ты куришь? - спросила Пирет, когда я достал сигарету и щелкнул зажигалкой.
- “Пегас”. Я продемонстрировал пачку.
- Возьми мои. Это “Румба”. Очень хорошие. У нас в Эстонии отличные сигареты. Есть “Ориент”, есть “Элита”, но они очень редко бывают, есть “Леэк” - это по названию фабрики. Есть “Пальма” - крепкие и короткие, специально чтобы успеть их выкурить быстро, например во время остановки автобуса. Но мне больше нравится “Румба”.
 Я затушил пегасину и затянулся предложенной мне “румбой”, которая действительно оказалась мягкой и вкусной.
- Клево! - восторженно сказал я, аккуратно пуская дым изо рта.
- Хочешь, возьми всю пачку, я курю очень редко, - протянула мне Пирет бело-красный пакетик.
- Спасибо, как только откроются местные магазины,
я обязательно куплю такие же.
- А ты много куришь?
- К сожалению, да.
- Зачем ты это делаешь?
- У меня есть внутрення потребность. Потом, когда я пишу, я вообще не могу без сигарет.
- Ты что-то можешь писать? - удивилась Пирет.
- Да, пока это только заметки, небольшие разрозненные наблюдения за самим собой или другими людьми. Мне нравится созерцать и фиксировать свои мысли на бумаге, - признался я.
- А можно что-нибудь почитать? - с неподдельным интересом спросила Пирет.
 - Я бы с удовольствием, но все записи дома, в Москве.
- То есть, ты хочешь стать писателем?
- Со временем, если, конечно, получится. Пока же я изучаю французский язык и готовлюсь стать переводчиком, а может быть меня возьмут на дипломатическую службу. Представляешь, разные страны, народы. Мне все безумно интересно. Обычаи, ремесла, быт, искусство, устройство общества, политика, люди как таковые.
- Так так, - прищурилась Пирет. - Значит я сейчас разговариваю с будущей знаменитостью?..
- Возможно, - сказал я деланно безразличным тоном и потянулся за второй сигаретой.
- А ты что хочешь от жизни? - спосил я ее.
Она собрала свои темные блестящие на солнце волосы в пучок и придерживая его тонкими пальцами мечтательно уставилась вдаль: “Я люблю красивые вещи и хорошую одежду. Хочу стать модельером. Со временем выйти замуж за красивого смелого мужчину. Родить двоих детей”.
- Он должен быть старше тебя?
- Наверное... Я не знаю. Но он обязательно должен быть сильным и добрым.
Некоторое время мы сидели молча, глядя на море и думая каждый о своем.
- Мне пора собираться, - сказала Пирет, бросив в сторону палочку, которой она время от времени что-чертила на песке. - Время обеда. Впрочем, если ты хочешь, то можешь остаться.
- Нет, я хочу тебя проводить до дома. Не возражаешь?

- Что ты делаешь сегодня вечером? - спросил я Пирет, когда мы подошли к воротам небольшого двухэтажного дома с блестящей покатой крышей.
- Пока не знаю, - пожала она плечами. - Может быть пойдем с братом в кино. Может быть останемся здесь.
- А хочешь пойдем послушаем Анастасию Цветаеву. Она сегодня будет читать свои стихи, - предложил я.
- Цветаеву? - удивленно переспросила Пирет.
- Да, это родная сестра Марины Цветаевой. Она каждое лето живет здесь, снимая комнату в старом развалившемся доме и иногда устраивая творческие посиделки.
- Невероятно. Я очень люблю Цветаеву. Господи, какой подарок! Неужели я увижу ее сестру!? Пирет развела руками и глаза ее второй раз по-настоящему заблестели.
- Тогда я зайду за тобой в шесть. Только к этому времени будь полностью готова, ладно?
- Я постараюсь, - сказала Пирет и поднялась по ступенькам размахивая пакетом и снова запев эстонскую песню.