Отрыв. из- Однажды в Москве-часть ii, cм. в литрес

Автор приносит извинения за ненормативную лексику, так как старался передать все выдуманное строго по теме

Национализм - это в сравнении доброкачественная опухоль в теле нации, при “благоприятных” условиях переходящая в злокачественную - это фашизм. А иногда и откровенный расизм, когда заявляют на уровне официального лица об этнической несовместимости двух соседних народов. То есть, один из них должен исчезнуть…

Глава XXII

...После этого празднования события вокруг меня закрутились с такой интенсивностью, что порой сам удивлялся, как за ними вообще поспевал. Такое ощущение, что само провидение вдруг пробудилось от спячки и начало помогать нам в выполнении поставленных задач, заодно внося и коррективы в наши судьбы по собственному усмотрению.
Все началось с эпизода в Измайловском гостиничном комплексе, где я уже который раз сопровождал своего генерала в отставке Петра Владимировича на якобы деловую встречу. Я вот уже пару месяцев находился при нем в качестве охраны и водителя. Генерал ранее занимал высокий пост, был однокашником тогдашнего министра обороны Грачева и, соответственно, владел связами, кои он задействовал в интересах Организации. Почему “якобы”, потому что достопочтенный генерал в забронированном Организацией на неопределенное время для него номере решал и собственные задачи: встречался с молодой любовницей, очаровательной блондинкой Татьяной Васильевной. Она когда-то служила в Генштабе под началом Петра Владимировича, и, видимо, с тех времен их связывали нежно-деликатные отношения. Стареющий генерал души не чаял в любимой женщине и, помимо содержания, постоянно осыпал ее дорогими подарками.
И сегодня было понятно, что генерал вызвал меня вовсе не для служебного времяпровождения, так как он без конца мурлыкал под нос свою любимую - “Сердце, тебе не хочется покоя...“, чего мурлыкал исключительно по вышеуказанному мотиву.
 Когда на пороге номера появилась Татьяна и, вся сияя от осознанной красоты, окунула нас в волшебный мир французского парфюма, повторилась традиционно-ожидаемая сцена. Генерал, смущенно кашлянув, обратился ко мне, в смысле, Рома, ну, сам понимаешь, третий лишний, и подсунул мне 100 долларовую банкноту для содержательного времяпрепровождения. При выходе Татьяна незаметно моргнула мне и подарила ослепительную улыбку, чего я постарался принять очень сдержанно. Когда я сталкивался с женскими чарами, передо мной всегда возникал образ Джулии с ее родной для меня улыбкой, и всякие чары моментально испарялись…

Длинный опрокинул оставшуюся на дне рюмки водку и понюхал ломтик лимона. Пользуясь случаем, схожую церемонию повторили и слушатели.
- Такого верного экземпляра, наверное, уже днем с огнем не сыщешь, - прошептала Гюле Аталай.
- С прожектором, - подтвердила та и тихо добавила, - и то достался армянке. Закон, как говорится, подлости.
- Тихо!.. Закудахтали… - с досадой зашипел на них Бакинец. - Тоже мне, цацы…

- …Я оставил своего великовозрастного подопечного с любовницей наедине и поднялся в кафе-бар, находящийся на четырнадцатом этаже строения, - продолжил Длинный. - Это было очень уютное заведение. Столов, наверно, было десять-двенадцать, зато вся публика была как на подносе у персонала и обслуживалась на должном уровне. В это время клиентов бывало не так уж много, и я привычно сел за свободный столик с краю. В тот же миг ко мне подошла улыбающаяся миловидная официантка, безусловно, помнящая меня с прежних посещений, поскольку я всегда по ментальной привычке оставляю щедрые чаевые, и приняла заказ. Пока она приносила пиво и фисташки, я бегло рассмотрел посетителей кафе.
Этих накачанных анаболиками качков я знаю, они сутенеры и заодно приглядывают за безопасностью заведения. На большее они и не были пригодны, так как их профессия в теневом мире России считается чуть престижней самой древней. Вот и их товар - длинноногие девицы в общем-то нормального пошива и, как полагается, полуголые и с вызывающей косметикой. Они что-то щебечут между собой и опа… поглядывают, кажется, в мою сторону.
Я удивился. Эти девки и прежде бывало стреляли в меня взглядами, как любому другому потенциальному клиенту, но на этот раз, казалось, примерялись прицельно.
Несколько столов заняли случайные посетители. Напротив, видимо, влюбленная пара очень серьезно смотрят друг другу в глаза и сидят как на колу. Та веселая молодежная компания в спортивках - спортсмены-провинциалы. Ребята лопают все подряд, а девушки кажутся чересчур радостными посещением за казенный счет столицы. Эти два хмыря, явно, тихие алкоголики, пожирающие накопления предков. Ну и подобные еще несколько комплектов публики за дальними столами.
А вот следующая братия уже интереснее. Два стола объединили меж собой армянские воры. Ребята вполне серьезные и холеные. Тихо сидят за столами, полными яств, и, видимо, перетирают какой-то базар...

- Про них откуда знали? - выразила удивление Аталай.
- Я часто провожал генерала в этот гостиничный комплекс и, естественно, старался владеть хоть какой информацией. Эти ребята были заметные, держались вместе и любили просиживать в фойе на первом этаже гостиницы. Информацию же о них выдал мне Мансуров, который как-то со мной зашел в комплекс и кивком поздоровался с ними.
- А ему что надо было? - это Прилизанный.
- Мансур был связником между Корейцем и генералом. Они проводили коммерческие сделки. Повторяю, у Петра Владимировича были обширные связи среди российского генералитета и вообще в среде силовиков. Кореец с его участием иранцам и туркам железо толкал. Это была устаревшая военная техника, списанные железнодорожные рельсы, вагоны, цветные металлы и т.д. После я узнал, что они под видом металлолома действующую военную технику тоже толкали посредникам из третьих стран через подставные фирмы... Короче, генерал после увольнения в запас полностью пахал на Корейца. Надо же было содержать молодую любовницу. Одной пенсией, пусть даже генеральской, это было невозможно.
- Шерше ля фам... - иронично озвучила Гюлечка.
- Что она сказала? - тихо спросил Ганмуратбек у Аталай.
- Она сказала... она сказала… - Аталай рассмеялась. - Впрочем, неважно. Ты свою беду уже нашел.
- А-а… - на всякий случай согласился Древний Огуз. - Ты смотри-ка…
- Ну, воры как воры, пусть даже армянские, - недовольно пробурчал Арзуман. - Есть воры, есть менты. Что тебя акцентировало? Они имеют отношение к твоему рассказу?
 - Разумеется, - кивнул Длинный. - Самое непосредственное…

- ...Я заметил, как кто-то из них развернулся и посмотрел на нас. А остальная братва вдруг шумно расхохоталась.
“Только этого не хватало…”, - я с досадой пригубил холодное пиво. Оно было превосходное. В этот миг прозвучала музыка и в заведении чуть приглушили свет. Две из трех девиц с соседнего стола телепортировались на площадку и начали изгибаться телами в ритме музыки. Они отрывались в танцевальном угаре и, в общем-то, недурно смотрелись. Спортивная команда шумно поддержала их и влилась в танец. Я пил свое пиво, грыз фисташки и наслаждался музыкой, как вдруг узрел танцующих девиц перед собой. Они эротично виляли попами, выпячивали из-под узких лифчиков груди, сексуально облизывали губы, короче, всем видом демонстрировали, что готовы к труду и обороне. И, видимо, ждали приглашения сесть за стол.
Я посмотрел на часы. Генерал с любовницей будут кувыркаться еще где-то час. Ну и час на последующие процедуры - принятие душа, банальная трепотня, то есть обещание верности и материальных благ с одной стороны, причитания на тяжелую жизнь, подлости мужа и т.д. с другой. Но у меня не было желания флиртовать с валиками. Также мне не понравилось, что сутенерская публика напряженно следила за ситуацией. Я решил ничего не предпринимать и просто наслаждаться зрелищем. Благо, я не давал повода и, если кто-то обломается, это не моя проблема.
Танец закончился. Дамы, обиженно надув губки, обвели меня презрительными взглядами и поплыли к себе. Но поднялся плотный парень с рыжими волосами и нагловатой физиономией - явно старший и, обняв обеих за талии, увлек обратно.
- Можно присесть, мужик? А то у нас тесно. Сидим жопа к жопе…
Мне ничего не оставалось, как кивнуть, тем более они, не дожидаясь согласия, уже сели. Официантка тут как тут прибежала и, уловив кивок парня, простучала каблуками обратно к стойке. Я с досадой наблюдал, как постепенно столик наполняется фирменными напитками, балыком, прочими деликатесами. Вот присели еще один сутенер и третья девушка. Еще двое ребят же остались за своим столиком, периодически обмениваясь с коллегами самыми что ни на есть дебильными улыбками.
Я с неохотой отвечал на навязчивые вопросы “гостей”, типа, кто ты, чем занимаешься, прочее. С такой же неохотой поднимал пивную кружку, когда произносили тосты и при этом бурно улюлюкали, особенно девки. Одна из них успела обвить рукой мою шею и плотоядно облизала ухо.
- Нравится? - подмигнул мне Рыжий, подталкивая наглую девку еще ближе. - Попка как мячик. Зла…бучая. Все соки выжимает.
- Соковыжималка, что ли?
- Что?
- ...
- Возьми хоть всех. Эти не хуже. Аня!..
Я пока терпеливо наблюдал, как официантка, рассмеявшись, побежала за очередным заказом. Кажется, внимание всего зала было приковано к нам. Краешком глаза заметил, что армянская публика тоже внимательно следит за ситуацией.
“Самый что ни есть банальный развод”, - подумал. - “Неужели я похож на лоха? Надо в зеркало присмотреться…”
Тут еще заметил, что ранее развернувшийся армянин встал и направился к нам. И даже не успел удивиться, когда этот высокий и худощавый тип с неестественно блестящими глазами на ходу бесцеремонно схватил у соседнего стола стул и уселся, напротив. Меланхолично застывший взгляд хачика уставился на меня и внимательно начал изучать.
Также не отводя глаз, я внутренне сжался и приготовился к развязке. Публика за столом резко прекратила свою активность и тоже сникла. Хачик же словно их не замечал, продолжая буравить меня спокойным, но настырным взглядом.
- Я армянин… - наконец выговорил он. - А ты, брат, кто?
Когда этот сутенер Рыжик спросил меня, кто я по нации, я, чтобы отвязаться, ответил - еврей, что эту публику бурно развеселило. Но не назваться перед армянином!.. Во-первых, это бессмысленно, у нас словно чутье друг на друга. Среди сотни представителей кавказской национальности любой армянин безошибочно определяет азербайджанца, и наоборот. Во-вторых, во мне проснулась ментальная злоба, он же наверняка знал, кто я.
- Азербайджанец...
“Разобью харю!” - я сжал пивную кружку. - “Будь что будет…”
Хоть я пытался выглядеть спокойно, но злость, видимо, из мозгов просачивалась в глаза, и это было заметно.
Словно прочитав мои мысли, хачик вдруг натянуто улыбнулся.
- Все нормально, расслабься. Мы не в Карабахе, тут свои правила.
- Что тебе надо?
- Ты сейчас поймешь... - покачал головой он. - Значит, пригрел я на груди одного азербайджанца. Он попал в трудную ситуацию, залез в долги к серьезным людям, в общем, оказался в дерьме. От него отказались даже земляки, с кем дела проворачивал. Он выглядел таким жалким, что я вдруг пожалел его и решил помочь, хотя, сам понимаешь, особенного желания для этого у меня не должно было возникнуть... Как бы то ни было, я помог ему немного материально, оговорил время с кредиторами, мол, заработает - отдаст. А после и вовсе поселил в своем номере, так как он не в состоянии был даже расплачиваться за съемную квартиру…
 Армянин неожиданно закашлялся. Или от волнения, или, может, болезнь. Кажется, второе. Уж больно бледно он выглядел. Его большие вылупленные глаза снизу обрамляли темноватые мешки. Секунду подумав, я налил в пустой бокал минеральную и подвинул к нему. Он благодарно кивнул, пригубил несколько глотков и, вроде, кашель прошел. По-русски говорил чисто, почти без характерного у небакинских армян неприятного акцента, видно, давно оставил родные пенаты.
- …Короче, он меня кинул. Однажды утром я проснулся и обнаружил, что карманы пусты, золотые часы и прочие побрякушки исчезли, пропали даже мои шлепанцы.
Вечером, перед тем как впасть в небытие, видимо, от клофелина, я помню, что был накрыт стол, мы ели, пили за здоровье друг друга и проклинали вражду между нашими народами...
Мне, ты поверь, ничего не жаль. Ни денег, ни шмоток… Даже то, что я теперь вынужден оплачивать его долги, так как люди с меня спросили, когда он исчез. Ведь я поручился!
Он мне нанес душевную рану. Как можно перед такой подлостью хлеб-соль делить, о семье рассказывать?..
Хачик зажег сигарету и глубоко затянулся. Тут Рыжик презрительно ухмыльнулся:
- Лоханули тебя, Арам. Сам виноват. А не знал? Не верь, не бойся, не проси…
- Заткнись, курва. Щас кишки на столе потанцуют!
Застывшие глаза армянина заблестели. Рыжик заметно побледнел:
- Ты что, брат, я как своему...
- Слушай, ты мне не брат и не свой... - Арам презрительно скривил губы. - Иди шлюшкам пи…ды расчесывай...
Я с интересом наблюдал за перепалкой. Этого и следовало ожидать. Блатной заткнул рот зарвавшемуся сутенеру.
Тут свои касты. Каждый должен знать свое место.
Качки беспокойно переглянулись. Одна из девок, оторвавшаяся от халявного заказа, благоразумно потащила другую танцевать. Рыжик, весь зеленый от бессильной ярости, оглянулся к армянским столам. Оттуда по-прежнему пристально следили.
- Ну, нарвался на негодяя. В каждом стаде есть паршивая овца... А от меня чего хочешь? - я все еще не мог врубиться, к чему клонит этот странный субъект. 
- Ничего. - Арам после паузы спокойно ответил. - Душу отлил... Ты просто ответь, если сможешь. Неужели все азербайджанцы думают, что всем армянам надо мстить, обманывать, убивать из-за этой проклятой войны? Ведь я не воевал, ваших не убивал, я вообще редко бываю в Армении, и у меня до этих событий всегда были азербайджанские друзья. Неужели нельзя хотя бы здесь сохранить нормальные человеческие отношения?..
Даже Рыжий и его разнополая команда, словно забыв обиду, уставились на меня.
“Черт!..”
- Что тебе ответить? Ведь те азербайджанцы, проживавшие среди вас, тоже не понимали, за что вдруг их начали убивать, грабить, выселять из отцовских земель недавние их соседи, с которыми они тоже ели, пили, справляли свадьбы, роднились, клялись в вечной кавказской дружбе… Ты возмущаешься подлостью одного человека, а что сказать тогда о предательстве…
- Ах, вот ты как все развернул... - Арам еще больше помрачнел. - Ты вроде не дурак? Должен понимать, что мы тут ни при чем. Кто-то, кому нужно было, заварил эту кашу.
- Удобная позиция - виновных нет. Но начали-то вы!.. - я понимал, что все далеко заходит, но не мог остановиться:
- А почему нас не смогли спровоцировать? Почему азербайджанцы ни разу не посягали на земли соседей? Почему ни у вас, ни у грузин мы ни разу не пытались перекраивать границы, хотя все знают, что азербайджанцы на этих землях проживают веками?..
- …
- Потому, что при всех своих недостатках, а у кого их нет, у нас есть одна черта, которую не сможете оспаривать даже вы, армяне. Мы никогда соседу кинжал в спину не вонзали и никогда, зайдя в гости, хозяина из его дома не выставляли.
- Что-то завоняло политикой. Я не за этим пришел... - у Арама забегали глаза, в которых вновь зажегся этот безумный блеск. Он захаркал и потянулся за пивной кружкой.
- Не совершай поступок, за который придется отвечать... - я внутренне сжался, как зверь перед прыжком.
Рука армянина застыла на ручке кружки. Наши взгляды скрестились. В это время подошла официантка и протянула ему записку. Арам словно нехотя отвел руку, взял записку, взглянул… и неожиданно рассмеялся, поворачиваясь к своим. Те тоже смеялись.
- Знаешь, что написали мои друзья? - развернулся он вновь ко мне, все еще смеясь. - Что, хотя бы с этим турком не подружись. А то вообще без штанов останешься. Ха-ха-ха!..
Смех его опять заглушился продолжительным кашлем. Он вытащил платок и вытер почти синие губы. 
- Тогда иди к своим, от греха подальше...
- Может, ты и прав. Я пойду... - Арам медленно приподнялся. - Не буду омрачать вечер друзьям. Но ты нас ненавидишь… - он указательным пальцем ткнул в мою сторону. - Все азербайджанцы люто ненавидят армян. Теперь я это точно знаю.
- А за что вас любить? - я выпалил.          
Арам махнул рукой, собираясь уходить. Я тоже, наверное, должен был закрыть тему. Но почему-то захотелось до конца его добить. Нельзя было вот так, уверенного в своей правоте, его отпустить. И хорошо, что я высказался...
- А если скажу, что на свете есть одна представительница вашего племени, которую я люблю больше своей жизни, что ты на это скажешь?
Арам как-то не в понятке посмотрел на меня, после губы скривились в презрительной усмешке:
- И кто же она, эта наша представительница? Небось, твоя шмара, которую на вокзале подцепил?
- Моя жена. А ты о своих соотечественницах не очень-то высокого мнения…
Наверное, если я дал бы Араму пощечину, она не произвела бы того эффекта, чем это замечание. Он тупо уставился на меня, чтобы осмыслить услышанное. После покраснел, как рак после варки.
- Ты хочешь сказать, что твоя жена армянка?
- …
- И ты с ней живешь со всеми этими мыслями о нас?
- Тебе не понять.
- Почему же, - он натяжно усмехнулся, - Бог меня как раз-таки понятием не обидел.
- Он тебя с местом рождения обидел. Тебе надо было в Баку родиться, чтобы понять. И таких как мы, десятки тысяч…
Арам отвернулся, неуверенно шагнув к своему столику, откуда его аплодисментами и гиканьем начали поощрять. Но вдруг остановился и вернулся.
- Ты это… пошли к нам. Тут не твой компот... - он кивнул на Рыжика и “К”, которые враждебными взглядами его испепеляли. Я покачал головой:
- Ты хочешь своих до инфаркта довести? Еще одного “турка” они не переживут. Спасибо. Я разберусь...
Пригубляя пиво, я наблюдал за его уходом и размышлял.
“Как странно все устроено. Минуту назад мы могли бы вцепиться друг другу в глотки. А какая-то упирающаяся в логику фраза изменила весь расклад…”
- Ты его хорошо заткнул, братан, - Рыжик панибратски положил руку на мое плечо. - Ты его поимел…
- Это тебя поимели.
- Что?
- Убери грабли!
Рыжик нехотя отвел руку.
- Вы за моим столом хозяйничаете. Я что, повод дал? 
- А-а… Из из-за капусты базаришь? - Рыжик нахально развалился, подмигнув подельникам. - Что, жим-жим пошло? У вас бабла много, делиться надо.
- С тобой что ли? - я усмехнулся. - Ты сначала оборотку давать научись, терпила…
И резко поднялся. Сидя, я был уязвим, хоть и понимал, что вряд ли люди, отвечающие за порядок, сами его нарушат. Тут главное грамотно базарить. Потому что, родные мои, Россия всегда была, есть и будет страной понятий. И если ты неправ, то всегда есть вероятность, что с тебя спросят, и ты никуда не денешься, несмотря ни на какие твои понты, портмоне и бицепсы.
Это понимали и Рыжик с командой. Потому, им ничего другого не оставалось, как взбесившимися от ярости глазами смотреть за моей медленно удаляющейся походкой к стойке. Публика с интересом наблюдала, чем закончится этот сюжет. Прибежала официантка и встала рядом со светловолосой барменшей в короткой кожаной юбке. Я вскользь прошелся по невероятно заоблачному счету и бросил бумагу на стойку.
- Я тебе что заказывал?
- А-а… - официантка растерялась.
- Фисташки и пиво, верно?
- Да-а… - вновь залепетала Аннушка, ломая ручки. - Но…
- А это они, дорогуша, - я демонстративно и, чтобы все видели, указал пальцем в сторону Рыжика, - я их не знаю. Попросились… Пожалел… Подобрал…
Я заплатил улыбающейся барменше по своему счету, бросил обалдевшей Аннушке чаевые и хотел уйти. Взгляд уперся на армянский столик. Арам, обхватив голову руками, сидел ко мне спиной, а вольготно расположившийся напротив кучерявый седой тип что-то внушительно ему вдалбливал. Наверное, о вредности для армян отношений с турками.
- А этот коньяк, дорогуша, - кивнул я на дорогую бутылку в витрине, - отнесите-ка во-от на тот столик, - указал я пальцем. - Поставишь перед парнем в черной рубашке. Вот… - бросил купюру на поднос. - Сдачи не надо.
- От кого, если спросят? - засуетилась Аннушка. Барменша по-прежнему улыбалась.
“Кажется, она не любит Рыжика…”
- Скажи, от азербайджанца, чтущего понятия.
- И все?
- И все…
Когда перед Арамом поставили бутылку и передали послание, он сначала в недоумении развернулся, посмотрев в указанном Аннушкой направлении, после резко встал. И я впервые увидел на его угрюмом лице наподобие улыбки. Он несколько раз помахал рукой, как бы приглашая за стол.
“Нет уж. Брататься с вами не буду. Сначала земли отвоюем…”
Я кивком его поблагодарил. Невольно посмотрел и в сторону теперь уже столика Рыжего. Там, кажется, начался базлан. Один из качков - из тех, которые не пересели к нам - что-то орал на Рыжика, а девушки, как пробки выскакивали с мест.
“Пожалуй, самое время уйти. Все по счетам...”
Тогда я представить себе не мог, к каким последствиям приведет это вроде обычная по своей сути и банальности “межэтническая” перетирка...

Через несколько дней ко мне подъехал Мансуров.
- Какие у тебя дела с армянами?
Я сделал удивленный фейс.
Поняв абсурдность вопроса, он уточнил:
- С блатными.
- Никаких.
- А почему кое-кто с тобой встречи ищет?
- Арам, что ли?
Мансуров снял очки и внимательно меня оглядел.
- Да ничего такого, - я успокаивающе ответил. - Побазарили немного.
- Расскажи, - потребовал он.
Я коротко. Мансуров задумался, казалось, про меня забыл.
- Что-то не так?
- Ты все грамотно сделал… - он присел на скамейку у калитки, отказываясь войти в дом. - Этот Рыжик у Федьки на побегушках. Собрал такую же кодлу, им девочек поставляет. Постарайся не реагировать на них, велик почет. Но если начнут борзеть, гаси на месте. Пырни кого-нибудь в зад или в ногу, большего не стоят. Мы отмажем.
- Понял.
- Что касается Арама… - он опять задумался.
- Да не нужен он мне. Хочешь, вообще, не встречусь.
- Нет, почему же... Узнай, что хочет.
- А тебе не сказал?
- Говорит, нагрубил тебе. Хочет перетереть вопрос… А он реально нагрубил? - Мансуров вновь пытливо посмотрел.
- Да нет же. У него возникла такая мысль. После благоразумно передумал. Что тебя беспокоит?
- Не то, чтобы беспокоит… Просто перетереть уже перетертый вопрос звучит неубедительно. Наверняка, тебе что-то предложат.
- Мне? - тут я действительно удивился. - С какой стати? Они едва меня знают, и я азербайджанец...
- Ты не слышал, когда родился армянин, еврей заплакал… - Мансуров вновь надел очки, которые перед этим хорошенько протер. - Арам - нормальный тип. У него, кажется, даже не туб, а рак легких. Он и так всегда был прямой, в лоб говорил. А теперь ему вообще терять нечего. Год назад на Шереметьево двух скинхедов зарезал. Те к узкоглазым докололись, начали бить цепями. А он без разбору сразу залез в их толпу и начал резать. Успел всех достать. Армяне еле его отмазали. Этот Рыжик поэтому зассал, когда тот наехал.
- Нормально...
- Не спорю. Но остальные скользкие. Арам для них как торпедо. Поэтому предложение, которое возможно тебе сделают, будет исходить от кого угодно, только не от него.
- …
- О тебе навели справки. Вышли на Бригаду. Ты же знаешь, Федька этот комплекс крышует. Может тебя снять из сопровождения? Боюсь, подставят. В любом раскладе ты хачам чужой…
Я задумался. Генерал - источник информации, нельзя его терять. Неделю назад, ночью, пока он резвился с проститутками в сауне в закрытом военном городке, я успел переписать содержимое его записной книжки. Адреса, телефоны - домашние, служебные и т. д. многих ответственных военнослужащих тогдашнего российского Генштаба…

- Зачем вам нужен был российский Генштаб? - разозлился Прилизанный.
- Там были армянские фамилии. По-вашему, я должен был пролистать и вежливо положить блокнот обратно только из-за того, что мы против России не работаем? Россия тоже вроде против нас не работает, однако это не мешало ее военным подразделениям участвовать в оккупации наших земель на стороне Армении, а ее спецслужбам предоставлять противнику оперативное обеспечение. 
- Это было при Ельцине.
- Какая разница? Я переписал все подряд, передал по назначению. А аналитики наверно вычислили, кто представлял для нас оперативную ценность, а кто нет.
- Продолжайте, - с очередной досадой ответил Прилизанный.
- Подождите… - это я. - А что за военный городок?
- Там находился штаб РВСН - Ракетные войска стратегического назначения. Один из замов командующего был закадычным другом Петра Владимировича. Он и нас… вернее, его приглашал.
Бакинец продолжительно присвистнул:   
- Батюшки, хорошо, что ты на американцев не работал. Ты бы эту Россию на кусочки раздробил…
Прилизанный получил словно электрический заряд.
- Хватит! - завопил он вздыбленными волосинками на плешивой голове. - Черт знает что! Только международного скандала нам не хватает! Расскажите по существу!
- А я что делаю? - удивился Длинный…

...Потому я Мансурова успокоил:
- Думаю, не стоит. Генерал в ближайшую неделю в гостиницу не поедет. Сильно простыл после последних переговоров… - я невольно представил Татьяну Васильевну в рабочем ракурсе. - А до тех пор я встречусь с Арамом и все выясню.
Мансуров кивнул:
- Возможно, я сгущаю краски. Арам не законник, хотя его авторитет больше любого их вора. Может, действительно хочет извиниться. Тем более ты в конце ему такой жест сделал перед остальной публикой... - Мансуров улыбнулся. - Да, и уточни, что за тип его кинул? - он сплюнул. - Из-за таких ублюдков…