Выставка

Вряд ли Бэн заинтересовался бы этой выставкой в других обстоятельствах. Современное искусство вообще не волновало его, было далекой и непонятной темой, вещью излишней. Но человек-бутерброд на одной из центральных улиц, с размещенной на нем рекламой только что открывшейся в городе экспозиции невольно привлек внимание бурным, экспансивным поведением. Он едва ли не хватал прохожих за одежду, преследуя цель заманить их на необычное мероприятие. Бэн не сразу, но все-таки поддался соблазну – подошел ближе к незнакомому мужчине, чтобы изучить информацию на его картонных плакатах.
«Будущее в лицах» – многозначительное название выставки специально было выведено четким, крупным шрифтом. Посетить экспозицию призывали прямо сейчас, отыскав небольшую частную галерею в двух кварталах от места нахождения «живой рекламной конструкции». Адрес и часы работы выставки – тоже крупно, красным цветом. Основной текст содержал краткое и доступное изложение замысла экспозиции, предложенной на суд зрителей молодым, но «уже заявившим о своей гениальности» художником. Если верить плакату, его знали во всем мире. Бэн понял из бегло прочитанной аннотации, что на выставке собраны люди, которым в недалеком будущем суждено не только добиться славы, но и благодаря силе своих личностных качеств изменить ход жизненных событий, буквально – «сотворить историю». Бэн прочитал это на задней панели носителя рекламы, нарочно подойдя к нему с тыла, чтобы избежать общения с горлопаем. Но тот вдруг резко обернулся и, увидев перед собой заинтересованное лицо, начал его обрабатывать, не скупясь на похвалу своей персоны.
– Запомните, меня зовут Демид. Летом 2026 года я окажусь на круизном лайнере, который захватит банда террористов. Случайно мне попадет в руки заряженный пистолет, и я сумею освободить людей. Обо мне будут рассказывать по телевидению, писать в газетах. О происшествии на судне узнает весь мир! Но пять лет нужно как-то прожить. Сейчас я работаю менеджером на мебельной фабрике и коплю деньги на предстоящий круиз. Я такой же экспонат выставки, как и другие люди, которых собрали в художественной галерее. Купите билет, не пожалеете, там столько удивительных героев будущего! Узнайте о них прямо сегодня. Билет стоит всего двадцать долларов.
Человеку-бутерброду на вид было лет тридцать. Он выглядел обычным неудачником, лишившимся работы: уставшим, помятым, плохо одетым, но заученные фразы произносились мужчиной с таким эмоциональным запалом, что Бэну вмиг захотелось пойти на выставку. Правда, цена билета за вход показалась ему слишком высокой. А еще смущала та самая уверенность, с которой его зазывал на диковинное мероприятие незнакомец. Откуда человек может знать, что с ним случится через пять лет, и выдавать еще не совершенные поступки прохожим на улице за свои главные достоинства. Вряд ли у него есть семья – подумал про себя Бэн, заметив отсутствие кольца на руках у «бутерброда».
– Будущее важнее настоящего, поймите! Я сейчас во многом себе отказываю, лишь бы накопить на круиз, – как бы в ответ на внутренние мысли Бэна произнес Демид. – Автор выставки долго убеждал меня принять участие в проекте, в ущерб основной работе. И в итоге я согласился. Художник выбрал меня из нескольких тысяч людей, ни на секунду не сомневаясь, что мое будущее повторит описанный им сценарий. Подобные выставки раньше уже проводились, и все экспонаты исполнили свое предназначение. Хотите, я покажу документальное подтверждение каждому случаю. Неужели вы не читали статей в газетах…
Пока Демид говорил, к нему успели подойти порознь два парня и девушка. Они купили билеты и молча направились в галерею, разместившую на своих площадях экзотическую выставку. Бэн вдруг понял, что не сможет обмануть проснувшееся в нем желание посетить мероприятие. Он достал из кармана джинсовой куртки двадцатку баксов и протянул человеку-бутерброду. Тот убрал купюру в сумку, висевшую на поясном ремне, после чего выдал бумажное приглашение с указанием адреса – где местная публика может приобщиться к современному искусству. Здание находилось в пяти минутах ходьбы, Бэн знал дорогу.   
Повар суши-бара в свои двадцать пять крайне редко посещал художественные выставки, если только его туда из озорства не доставляла какая-нибудь подвыпившая компашка на волне взыгравшего обывательского интереса. Бэн ставил на первое место вещи «жизненно необходимые» и всегда считал эту прагматичность и приземленность своим самым главным достоинством, внутренней чертой, способной провести его нужным курсом через любые обстоятельства. Мысли Бэна не разбегались дальше обязанностей по работе и дому, выстраивания взвешенной перспективы в отношениях с девушкой. А события в области литературы или современного изобразительного искусства оставались молодым человеком незамеченными, словно они происходили на космической орбите и поэтому не имели для него смысла. Но выставка, смело демонстрирующая картины будущего, шальным метеоритом ворвалась в тесную вселенную Бэна и вдруг вызвала интерес. Отчасти потому что о визите в галерею ему рассказали, хихикая, коллеги по работе – две молодые девушки-официантки. Как и сам Бэн, во время прогулки по городу они попали в крепкую паучью сеть человека-бутерброда.
В здании, где разместилась экспозиция, никогда раньше не проводили художественных выставок. Это было запущенное, ждущее ремонта, но добротное и просторное кирпичное строение в два этажа. Еще пять лет назад в нем располагалась швейная фабрика. Бэн быстро вошел внутрь, протянув приглашение пожилой женщине-билетеру, и начал осматриваться.
Первый зал, в котором оказался Бэн, напоминал внешне капсульный отель в Японии. Каждый из «экспонатов» занимал отдельную кабинку, обустроенную для их временного пребывания на выставке. Но только «номера» были раза в три больше, в полный рост, располагались в один этаж и не так близко друг другу – между кабинками на стенах, как в музее, были размещены информационные плакаты, подготовленные автором необычных работ. Бэну не терпелось узнать – что там написано, и кто эти чудаки, согласившиеся представлять собой будущее. Он направился к молодому человеку, сидевшему на стуле внутри отведенного ему пространства.
Первому «живому экспонату» было на вид лет двадцать. Коротко стриженый брюнет с отлично развитым телом – рельефные плечи, тугие грудные мышцы, накаченные ноги – парень наверняка проводил все свободное время в фитнес-зале. Посетители подходили к брюнету и здорова-лись как со своим хорошим знакомым, но Бэн посчитал это излишним, просто рассмотрел его, как статую, и начал читать пояснительные тексты. Крупный заголовок гласил, что в 2032 году именно Фрэнк (имя сидевшего в кабинке качка) первым из людей побывает на Марсе. Полет будет готовить несколько лет международная космическая организация. Фрэнк вернется на Землю живым и невредимым, доставив ученым уникальные снимки поверхности планеты и смешные селфи – они сделают его мировой звездой.
Информация о будущем полете и высадке брюнета на Марс подкреплялась иллюстрациями, на которых с помощью фотошопа его изобразили в скафандре астронавта – на фоне желто-коричневых ландшафтов впервые покоренной человеком далекой планеты. Коллажи казались примитивными, выполненными на скорую руку: сквозь стекло скафандра слишком отчетливо виднелось вставленное внутрь радостное лицо Фрэнка, а его космический костюм явно выдавал свою принадлежность к эпохе 90-х. Флага конкретной страны на нем не было, и возникал вопрос: кто осуществил космическую миссию, до реализации которой оставалось несколько лет?
Бэн изучал содержание плакатов, не очень понимая, как относиться к прочитанному. А между тем рядом с кабинкой собралась целая группа любопытных посетителей выставки – мужчины, женщины и дети разного возраста. Они наперебой задавали вопросы будущему покорителю седьмой по размерам планеты Солнечной системы, интересуясь деталями полета. Было видно, что спокойный и неторопливый в словах Фрэнк заранее подготовился к спонтанной пресс-конференции. Он отвечал так, как будто уже пережил все тяготы космической экспедиции и теперь пожинает лавры от участия в ней. Бэн, стоя в нескольких метрах от будущей звезды, тоже было поддался соблазну поддержать неформальное общение с космонавтом, но быстро поборол в себе это желание и просто слушал, о чем спрашивали люди.
– Вы уже начали готовиться к полету на Марс? Сколько лет нужно для этого?
– Пока я учусь в торговом техникуме, но планирую записаться в летную школу. Скоро начну подготовку к конкурсу, чтобы пройти отбор в отряд космонавтов.
– Когда вы решили связать свою жизнь с космосом?
– Если честно, до выставки я об этом даже не думал. Идея появилась после знакомства с художником. Он гениальный парень, при первой нашей встрече заставил меня поверить в сценарий предначертанного мне будущего. С того дня я слушаю его во всем.
– Когда будете делать на Марсе селфи, пришлите мне пару снимков в мессенджер…
Фрэнка спросили, как отнеслись его родители к смелому решению полететь на Марс, будет ли у него возможность играть на космическом корабле в компьютерные игры, не побоится ли оставить жену на Земле? И самое главное – решится ли после успешного завершения проекта и возвращения домой отправиться на Венеру?
Когда Бэн немного освоился на выставке и собрал всю основную информацию о первом экспонате, он переместился к следующему – мужчине лет на шесть старше Фрэнка. Внутри его камеры была разбита брезентовая палатка, хозяин сидел на маленьком раскладном стульчике и читал книгу, изредка бросая взгляд на посетителей. Рядом с ним стоял термос, кружка с чаем, на тарелке лежали бутерброды, печенье. Любой посетитель выставки мог заглянуть в палатку, поздороваться с ее обитателем, изучить неброский интерьер. Но узнать, за какие заслуги мужчину (судя по внешности – путешественник или кладоискатель) демонстрировали на выставке современного искусства, можно было прочитав аннотацию, висевшую возле его палат-ки, и изучив снимки с изображением загадочной фигуры – в лесу с картой или навигационным прибором. Фрэнк предположил, что мужчина занимается геологическими разведками и оказался недалеко от истины. 
Специалиста звали Карл. Еще не дочитав, когда и где он родился, какой институт окончил, Фрэнк сразу перескочил на те строчки, где шла речь о будущих достижениях, приписываемых специалисту непонятной пока области. «Рука йети, похищенная из монастыря Пангбоче в Непале, была возвращена спустя много лет на законное место благодаря неутомимым поискам и упорству гражданина Германии», – говорилось в тексте от лица устроителей выставки. Фрэнк буквально проглотил глазами известную историю о пальце снежного человека, который был отрезан от его кисти, а затем попал в музей Королевского хирургического колледжа. Саму кисть в 90-х годах кто-то выкрал, а Карл, уже в наше время, задался целью разыскать пропажу и вернуть в монастырь. У него это получилось. Правда, сенсационное событие должно свершиться только летом 2027 года, о чем с уверенностью сообщали в аннотации. А прежде Карлу предстоит посвятить себя поискам, если не сказать больше – детективному расследованию вопиющего случая похищения кисти йети из непальского монастыря. Реализация благородной миссии должна занять почти семь лет. 
Рядом с «живым экспонатом» робко топтался журналист, намереваясь выудить из него нужные сведения – в каком месте и при каких обстоятельствах Карл отыщет драгоценную пропажу. Но рассудительный искатель поубавил прыти у назойливого корреспондента:
– Молодой человек, я не провидец, и в будущее проникнуть невозможно. Мое открытие обязательно явит себя миру, но позднее. Сейчас главное – хорошо подготовиться к нему. Наберитесь терпения.
Но журналист намекнул, что за эксклюзивную информацию газета готова хорошо заплатить Карлу. И гонорар он получит с опережением на несколько лет!
– Материал пойдет на первую обложку. Подумайте!
Пока Бэн слушал непривычный для него разговор и рассматривал фотоснимок высохшей кисти то ли человека, то ли – непонятного животного, которую обнаружит в будущем Карл, прославив себя, в соседнем зале раздались крики, возня и шум. Кто-то из посетителей требовал срочно вызвать полицию. Повар поспешил к месту событий, чтобы узнать, что именно случилось.
Общее пространство зала, забитого людьми до отказа, было разделено перегородкой на две половины. Входом в заднюю часть служила металлическая дверь, один к одному напоминающая тюремную – с крепким засовом и небольшим квадратным окошком, через которое смотрители наблюдают за невольниками. Подобраться к экспонату у Бэна получилось не сразу, но, поработав немного локтям, он прошел вперед и выяснил, кто был объектом внимания взбудораженных посетителей выставки.
В аннотации коротко говорилось, что обитателем импровизированной тюремной камеры стал человек, который в 2030 году совершит покушение на президента США. Глава страны получит серьезное пулевое ранение, но выживет. Мужчину, выстрелившего в него, задержат, а после суда надолго посадят в тюрьму. Самое удивительное в том, что имя пострадавшего президента не называлось, ведь заранее никто не знал, кто именно из претендентов займет в будущем высокий пост. Зато подозреваемого в покушении, о котором через несколько лет заговорит весь мир, прозорливый автор выставки вычислил уже сегодня и даже представил на обозрение благодарной публике.
Имя злоумышленника Тони, ему тридцать пять, работает в администрации крохотного городка на юге Америки. У мужчины есть супруга, малолетний сын. Каким образом пересекутся через девять лет пути-дорожки примерного папочки из американской провинции и президента страны, не говорилось. Как не назывались и причины, вынудившие Тони взять в руки заряженный пистолет и хладнокровно нажать на курок. Но автор экспозиции утверждал: все именно так и произойдет, и уже сегодня можно полюбоваться на террориста. Еще в пояснительном тексте было написано, что Тони без колебаний согласился участвовать в выставке в роли злодея, осуществившего покушение на президента. Через квадратное окошечко (стекло, судя по всему, использовали пуленепробиваемое) мужчину мог разглядеть любой желающий. Тони был абсолютно спокоен, он сидел в мягком кресле с чашкой чая и читал газету. Мужчине можно было задать вопрос, чем посетители выставки и пользовались. Иногда его просили поднять голову, чтобы заглянуть в глаза.
Бэну не составило труда выяснить, из-за чего в зале раздались крики и шум. Один из посетителей, не сдержав эмоций, злобно высказался в адрес заключенного: «Тебя прикончат раньше, чем ты совершишь свое гнусное покушение!». Но в ответ кто-то произнес, что, мол, незачем защищать анонимного президента, ведь никто не знает, что он натворит в будущем. Может, «жители страны только и будут мечтать о том, как с ним расправиться». Между людьми возник конфликт, дело дошло до драки – пришлось вызывать полицию.
Пока Бэн взвешивал в голове все, что увидел и услышал вокруг, посетители в зале продолжали горячо спорить, газетчики брали у них интервью, фотографы пытались протиснуться к окошку камеры, чтобы поднести трясущийся объектив к стеклу и выкрасть через него лик будущего преступника, посягнувшего на жизнь руководителя страны. Бэн случайно подслушал разговор двух стоявших рядом мужчин. Один сказал, что присутствие Тони на выставке вызвало политический скандал, замять который быстро не получится.
– Люди считают противозаконным демонстрацию этого головореза на публике. Его заранее нужно посадить в тюрьму и не выпускать. Куда смотрит полиция! Неужели отпустят и дадут воспользоваться оружием.
Говоривший, вероятно, много знал и делился информацией, проверить которую не было возможности. Бэн узнал, что устроителям выставки пришлось всерьез побеспокоиться о безопасности Тони. Невиновного пока человека якобы каждый вечер тайно выводят переодетым на улицу после закрытия галереи и доставляют на конспиративную квартиру, местоположение которой никто не знает.
– Тони долго не проживет. Его уже сейчас засыпали анонимными угрозами. И чем ближе будет год и день покушения на президента, тем больше найдется желающих остановить стрелка…
Другой посетитель выставки высказал догадку, что Тони в роли экспоната, наверно, дороже всех обошелся художнику, раз его участие в проекте сопряжено с таким риском.
Напряжение, вызванное угрозой физической расправы, и нервозность, царившие в зале, пропитывали каждого посетителя, и Бэну начало казаться, что за тяжелой железной дверью, где сидел террорист Тони, запустили цепную реакцию, остановить которую было невозможно. Мужчина лет пятидесяти, изучив информацию о будущем преступнике, стал выкрикивать в его адрес непристойности. Когда дикий, раздраженный голос всем надоел, охранник силой вывел мужчину в другой зал, а после неудачной попытки усмирения горлан оказался на улице.
Молодая блондинка лет тридцати в деловом костюме, похоже, пришла в зал отнюдь не в качестве простого посетителя выставки. Она сразу начала раздавать какие-то листовки и собирать подписи стоявших рядом людей за то, чтобы добиться немедленного закрытия экспозиции – из-за Тони, который может «внести политический раскол в общество». А два разнузданных паренька лет двадцати (изрядно поддатые) начали упрашивать Тони выйти к ним в зал, чтобы сделать селфи в обнимку. Молодые люди хотели похвастаться снимком перед девушками.
– Все подруги мои будут, когда увидят фото с террористом! – улыбаясь воскликнул один из парней.
В тот же момент его приятель сложил пальцы пистолетом и через окно в тюремной двери прицелился в самого Тони.
Реакция посетителей на сидевшего за тюремной дверью стрелка была такой бурной и противоречивой, что Бэну казалось – поднеси спичку, и весь зал полыхнет огнем, если вовремя не остудить находящихся рядом людей. Аполитичный, занятый только работой повар не мог понять озабоченности событием, не касающимся его напрямую, которое еще даже не произошло. Пусть речь идет о покушении на будущего президента Америки. Бэн решил не тратить время и перешел в следующий зал галереи.   
Там его ждал экспонат, являющий собой торжество технической мысли, подкрепленной духом индивидуального авантюризма и беспримерной смелостью. По заверениям художника, ровно через пять лет гражданин Великобритании по имени Фред совершит беспосадочный перелет на квадрокоптере из Европы в Северную Америку. На момент работы выставки технологии, позволившие осуществить столь дерзкое мероприятие, еще не были достаточно развиты, и точное их описание в материалах о будущем перелете отсутствовало. В пояснительных текстах приводилась лишь биография самого пилота: где, когда и в какой семье родился отважный мужчина, какое получил образование и т.д. Хотя сообщалось, что для подзарядки над океаном аккумулятора летательного аппарата, способного перенести взрослого человека на большое расстояние, использовались уникальные научные разработки, предназначенные для полетов в космос. Искусный карандашный рисунок, висевший на стене перед капсулой пилота, изображал именно этот процесс – заправку квадрокоптера с вертолета.      
Сам воздухоплаватель выглядел так, как будто он уже перенес в жизни не одну изматывающую схватку со стихией. Ветры его явно потрепали: худой, лицо в складках, со сбитой прической и вообще весь какой-то неухоженный. Возраст, как указано в информации – тридцать шесть. Пилот сидел на кресле в отведенной ему капсуле и читал газету, изредка фотографируясь с посетителями, если они просили. Вопросы, адресованные Фреду, касались не только безопасности будущего полета, технических характеристик квадрокоптера, но и бытовой стороны, к примеру – уровня комфортности условий для проведения досуга.   
– Неужели вы не боитесь акул? Вдруг квадрокоптер сломается и упадет в океан. Вас в секунду разорвут хищники!
– Плаваете вы хорошо?
– Какие-то развлечения в полете предусмотрены? Вам установят телевизор, чтобы смотреть новости и развлекательные программы? Как в полете над океаном ходят в туалет, питаются?
Было видно, что Фред заранее подготовился к перекрестным каверзным вопросам и бойко рассказывал о предстоящем путешествии над океаном.
– Как можно думать о развлечениях, выполняя столь сложную и почетную миссию! Выдающиеся умы инженерии вложили свои знания в строительство этого летательного аппарата, чертежи которого будут разрабатываться в строжайшем секрете. И вы предлагаете мне смотреть во время полета хронику происшествий или футбол, – в приподнятом духе отвечал посетителям Фред.
И никто из находившихся в зале людей не высмеял пилота, не оскорбил хамским вопросом. Фреда слушали и методично кивали, словно журналисты во время интервью – как будто соглашались с каждым его словом, подтверждали услышанное.
Бэну было немного стыдно за себя. Среди посетителей выставки царил небывалый ажиотаж, люди в залах горячо спорили по поводу каждого «живого экспоната» и его значимости для будущего, мозаичный образ которого художник отразил в своей экспозиции. Но суши-повар, в отличие от других жителей города, скрасивших свой досуг посещением галереи, испытывал от всего увиденного только недоумение в сочетании со скрытым недоверием – не дурачат ли здесь его? С какой целью самонадеянный автор проводит эту странную выставку? Что стоит за его идеей?
Бэн не считал себя человеком, совсем далеким от современного искусства. Он любил голливудские фантастические фильмы, где творились различные чудеса с перемещением во времени – картины типа «Бойфренд из будущего», «12 обезьян», «Донни Дарко». Больше всего Бэну полюбилась кинолента «Загадочная история Бенджамина Баттона», в которой главный герой появился на свет морщинистым младенцем-старичком, а к концу жизни превратился в грудного ребенка. Повару так понравился сюжет, что он даже прочитал рассказ Фицджеральда, по которому сняли фильм, а затем поискал похожую литературу и случайно открыл для себя роман «Стрела времени» Мартина Эмиса. Но, правда, с тех пор он не предпринимал отчаянных наскоков на современную литературу, ограничивал себя массовым кино, восприятие которого не требовало особых умственных усилий. К тому же повар привык, что в доступных его восприятию фильмах все разыгрывается понарошку, не всерьез. А на выставке художник не только предсказывал будущее, но даже находил его «ростки» в настоящем, открыто демонстрируя их публике и давая стопроцентную гарантию исполнения только ему видимых событий.
Бэн скептически отнесся к экспозиции, несмотря на то, с какой смелостью и безапелляционностью неизвестный автор воплотил свою оригинальную, но авантюрную по сути идею. Неужели кто-то поверил этой наивной брехне – думал про себя Бэн, переходя вместе с посетителями в следующий зал, где свою роль в будущем презентовал еще один персонаж.
Девушка по имени Лола, на вид лет 25. Каким-то невероятным образом она выяснила, кто скрывается под именем Бэнкси. До посещения выставки Бэн краем уха слышал об этом стрит-арт художнике, но не увлекался его творчеством и вообще не понимал – почему трафаретные рисунки на стенах зданий завладели вниманием такого количества людей во всем мире и так баснословно дорого стоят.
Лола, рассекретившая Бэнкси, была чрезвычайно довольна выпавшей ей ролью, хотя привлечь внимание публики девушке предстояло в мае 2026 года, не раньше. Но Лола уже сейчас буквально светилась счастьем, словно будущая слава уже пришлась ей впору. Лола, сидя в своей капсуле за журнальным столиком, рассказывала, как фотографировала ночью подружку на улице, а затем увидела на снимке фигуру незнакомого человека, занятого рисованием граффити на одном из домов в Лондоне. Через день по телевидению объявят о появлении на этом здании нового рисунка Бэнкси. Известие буквально взорвет город, а Лола сможет установить лицо, попавшее в кадр. Как ей это удастся, организаторы выставки, конечно, не разглашали. Но установлено (заранее!), что девушка продаст сделанный ей снимок популярному телеканалу за огромную сумму, указав настоящее имя Бэнкси.      
Реакция на поступок девушки оказалась неоднозначной. Один посетитель отругал Лолу, заявив, что тайное всегда должно оставаться тайным, и незачем было огорчать многомиллионную армию поклонников выдающегося художника, расквартированную по всему земному шару. Другие посетители говорили, что раскрытие личности Бэнкси должно придать его работам новую остроту и силу, иначе в творчестве мастера может случиться застой. Бэн ничего не понимал в таких вопросах, и поэтому счастливица Лола представляла для него на выставке скромный интерес.
А вот какой экспонат зацепил Бэна больше всего. Скромный седовласый старичок – если верить пояснительным текстам, через два года он похитит знаменитую «Мону Лизу» Да Винчи из Лувра. Каким образом это удастся сделать пожилому, физически слабому мужчине, не говорилось, но будущая «кража века» вызвала бурю негодования у почитателей высокого искусства. Правда, никто не посмел высказать оскорбления или угрозы в адрес наглого преступника, открывшего свое лицо публике задолго до затеянной им авантюры. Слишком субтильным и жалким он выглядел. Бэн даже не запомнил имя старика, откуда он родом, чем занимался в жизни. В памяти суши-повара осталась лишь хитрая улыбочка, которой пенсионер каждый раз встречал колкие реплики в свой адрес. Она как будто говорила окружающим: не сомневайтесь в моих способностях, скоро я покажу всем, на что способен, тряхну стариной, заполонив своим изображением обложки самых популярных журналов и экраны телевизоров.
Бэн продолжал бродить по многочисленным залам выставки, изучая временно размещенных на ее площадях обитателей, но отношение к художественной идее автора, казавшейся смелой и талантливой другим посетителям, у него не менялось. Новые одежды, в которые рядилось современное искусство, выглядели для него неестественными, обманчивыми. Недоверие суши-повара подкреплялось известным фактом из его собственной жизни. Бэн учился в школе, а бабушка во всеуслышание гордо заявляла окружающим, что ее внук, когда вырастет, станет всемирно известным ученым. Ей не надоедало убеждать семью: грядущее непременно повторит предложенный ею сценарий, хотя оснований для этого не было. Прогнозы доброй бабушки не сбылись даже на сотую долю процента. Но Бэн никогда не переживал из-за этого, работа поваром в баре полностью отвечала его скромным жизненным запросам – планы сменить профессию на другую отсутствовали. Автор выставки казался Бэну чересчур самоуверенной бабушкой, но только выставившей свои неуемные фантазии на обозрение публике под видом художественного творчества.
Тем не менее повар обошел выставку от первого до последнего зала, и некоторые экспонаты понравились ему больше других. Например, человек, побивший на три метра предыдущий рекорд Гиннеса по плевкам в длину. По крайней мере, это было смешно. В другом зале при скоплении посетителей заседал мужчина, которому через четыре года полностью заменят его собственную кровь на искусственную. В информации, размещенной рядом с уникальным персонажем, рассказывалось о долгих опытах в этой области. И только через три года после проведения выставки, если верить художнику, ученые сделают сенсационное открытие – изобретут жидкую ткань, не-обходимую для транспортировки химических веществ в организме человека. Вот тогда и придет момент славы для кудрявого круглолицего брюнета лет тридцати трех, чьи сосуды врачи наполнят новым животворящим со-ставом – в виде эксперимента. Он пройдет успешно.
Толкотня и шум в залах в итоге утомили Бэна, он направился к выходу. К чему этот нездоровый ажиотаж, будто все из ума выжили! – думал повар о выставке «героев будущего», которыми заезжий художник бомбардировал его неподготовленное сознание. Бэн очень кстати вспомнил, что прихватил с собой фотоаппарат-мыльницу. Он вынул ее из кармана брюк и запечатлел те экспонаты, которым меньше всего уделил внимания. Изучу, когда приду домой и перекачаю в ноутбук – решил повар, немного уставший от непривычных мыслей и впечатлений.   
В фотообъектив Бэна попали: молодой актер-транссексуал, якобы гениально сыгравший Джеймса Бонда в еще не снятом фильме об агенте 007, пугающий своей бородой русский мужчина, разгадавший тайну гибели туристической группы на перевале Дятлова. Очень приятный на вид европеец, улыбчивый, разговорчивый, но с жуткой жизненной перспективой. По версии автора выставки, через три года ему в ДТП оторвет голову. Страшное предсказание не лишило беднягу присутствия духа, он был в прекрасном настроении и комфортно себя чувствовал в зале перед публикой, зная о том, что станет первым человеком на Земле, которому хирурги, в результате уникальной многочасовой операции, пришьют голову обратно, на свое законное место. Пострадавший в аварии проживет, как обещали, долгую и счастливую жизнь.
Еще об одном участнике выставки нужно сказать подробнее. Внешне он вряд ли привлек бы внимание на улице, если не знать, что сулит этому «экспонату» будущее. Вокруг него в зале собралось посетителей даже больше, чем возле террориста, «стрелявшего» в президента США. За массивной металлической решеткой в кресле, попивая колу и изучая что-то на экране своего планшета, сидел обычный парень лет шестнадцати. Тощий, долговязый, патлатый, с прыщами на лице, в шортах по колено, футболке и кроссовках. Он изредка хмыкал себе в кулак, наверно, реагируя на шутку, посланную приятелем в мессенджере, или смешную сцену в фильме – понять было невозможно. Так вот, если верить художнику, этот мало примечательный юнец станет гениальным программистом и создаст компьютерную игру, из-за которой через семь лет начнется Третья мировая война. Бэн прочитал об этом на плакате, размещенном на стене, и у него вдруг перехватило дыхание. Жуткие сцены из фантастических фильмов-катастроф с горой трупов на улицах и разрушенными небоскребами мелькнули в голове повара невольным предостережением. Кстати, напряженно молчали все посетители в зале – как будто силились проглотить горькую пилюлю, выданную им автором экспозиции и застрявшую в горле.
Чтобы справиться с минутным замешательством, а может, и страхом, Бэн потер пальцами виски. Не было печали воевать странам из-за компьютерных игр – подумал он про себя. Нет, с идеей уничтожающего мир глобального конфликта автор выставки, по мнению Бэна, хватил через край, чувство меры художнику изменило. Повар не следил по телевизору за международными катаклизмами, события в «горячих точках» редко волновали его, но Бэн почему-то был уверен, что ведущие державы смогут предотвратить войну, если она станет угрожать миру применением оружия массового поражения. Зря накаляют страсти и пугают народ – успокаивал себя Бэн. Он еще раз щелкнул затвором мыльницы, сохранив в памяти гаджета образ мефистофелеподобного изобретателя компьютерной игры, и вышел из зала на улицу.
Именно тут была привычная для него, можно сказать, «родная» стихия,  которой Бэн был лишен, пока находился в помещении галереи. Его словно отключили от всех естественных источников питания, заменив их питанием искусственным, суррогатным. А за пределами выставки – снова врубили на полную мощность подачу спасительной витальной энергии. Вокруг Бэна беспричинно гоготали школьники, взявшись за руки, по случаю выходного дня, прогуливались супружеские парочки, визжали и путались под ногами родителей дети – роняя игрушки и падая с плачем. Среди фланирующей пестрой толпы повару суши-бара было намного легче и комфортнее, чем на выставке современного искусства. Стихийность и инстинктивность окружающей жизни вмиг избавили его от ненужной и неблагодарной миссии – пытаться понять и оценить то, к чему Бэн не имел ни малейшей склонности. Буйный замес натуральных красок, запахов и звуков, заполнил собой окружающее, вытеснил из головы фантазийные, выдуманные самонадеянным художником картины будущего, которые он представил зрителям на своей выставке.
Кстати, на улице до Бэна вдруг дошло, что он даже не запомнил имени автора скандальной экспозиции. Но идти обратно не хотелось, интереса к личности странного «творца» у повара не было. Ведь он даже не видел художника или просто не обратил внимание. Имелись предположения насчет худого молодого человека в светлом полосатом пиджаке, одетом на майку, и рваных на коленях джинсах. Может, он? Набриолиненные волосы – словно прилипли к голове, в таком виде обычные люди по городу не ходят. Экзальтированный персонаж стоял в окружении журналюг и что-то говорил. Пусть он и будет художником, возмутителем общественного спокойствия – решил про себя Бэн. Какая мне разница, кто пытается заработать славу и деньги, настойчиво пытаясь заглянуть в будущее.
Впрочем, быстро переключиться со спутавшей мысли Бэна выставки на понятные житейские вещи не получилось. К нему на улице вдруг подошла девчушка лет шестнадцати, заметившая, что молодой человек только что вышел из дверей галереи. С улыбкой спросила: стоит посетить? Интересно было?
– Вы верите, что через семь лет начнется Третья мировая война, и люди начнут обстреливать друг друга ракетами с атомными боеголовками? И все это произойдет из-за компьютерной игры, которую изобретет какой-то охламон.
Девушка отрицательно покачала головой, но при этом сказала, что все равно заглянет на выставку, ведь ради нее сюда и приехала. Бэн снисходительно кивнул и отправился в ближайший паб выпить пива.
Пока суши-повар отходил от культурного мероприятия, выпавшего на его долю, из неожиданных звонков по мобильнику начала просматриваться перспектива на сегодняшний вечер. Хотя складывалось все не так гладко и однозначно. Сначала ему позвонили друзья и тупо позвали на пьянку. Затем они отменили застолье, но вскоре вернулись к идее и снова стали уговаривать. Бэн успел согласиться и отказаться, совершив рокировку в пользу рандеву с подружкой, жившей рядом. Но приятели решительным кавалерийским наскоком разбили «предательские» планы Бэна. В итоге он, сев в такси, вынужденно объяснился с обиженной девушкой, которая уже начала готовить закуску к столу «из того, что было в холодильнике». Бэн догнал накаченную алкоголем компанию на окраине города, а к ночи бросил проверенных собутыльников и вернулся домой, чтобы утром выйти на работу в дееспособном состоянии.
Обильная доза спиртного выбила из головы молодого кутилы все мысли о выставке. И тема, наверное, умерла бы совсем, если бы на следующий день после пьянки не позвонила мама Бэна из другого города. Нет – даже из-за границы, с другого континента, куда она перебралась с новым мужем пару лет назад. Мадам иногда проверяла сына по телефону, хоть он и давно повзрослел. И каждый раз рассказывала о каких-то невероятных вещах из своей заокеанской жизни. 
– Бэн, ты не поверишь, у меня такая новость! Я тебе не говорила, но в прошлом году один художник уговорил меня поучаствовать в его выставке в качестве экспоната. Да-да, не удивляйся, он предсказал, что я выиграю в лотерею пять миллионов долларов! На той выставке собрали людей, представлявших свое будущее. Я изображала счастливую женщину, которая должна получить крупный приз. Мне было так смешно, но я согласилась. Две недели сидела в домашнем кресле и рассказывала посетителям о себе, о том, как распоряжусь деньгами, хотя еще ничего не выиграла. С художником мы потом расстались, он мне немного заплатил за работу. А на прошлой неделе я проверила лотерейный билет, купленный в супермаркете, и узнала о призе в пять миллионов, как и предрекал тот самый художник. Бывает же такое!
Новость пригвоздила Бэна к месту. Таких денег в его семье никогда не было. Это состояние, а не просто деньги. Правда, владеть ими станет мама, продолжавшая что-то тараторить по телефону, выражая дикую радость по поводу крупного выигрыша. Ну и ну! – подумал Бэн. Случайное совпадение или нечто другое? Неужели все люди-экспонаты на сегодняшней выставке повторят судьбу моей мамы! Суши-повар всерьез призадумался, но не верил родившимся у него мыслям.      
– Бэн, я тебя не обманываю, приезжай в гости, вместе тратить будем. Ты же мой единственный сын, – изливала эмоции женщина. – Смешно так все выглядит. Тот художник встретил меня на улице и, по его словам, как будто наяву увидел, что я выиграю кучу денег. Сразу подошел знакомиться…
Бэн, идя по улице, продолжал держать телефон возле уха, но при этом думал о чем–то своем. Мамина новость ошеломила его. Финансовые дела в суши-баре давно шли не самым лучшим образом. Работа была под вопросом, хотя Бэн привык к ней и не собирался уходить в другое место. Он даже прикидывал в уме – сколько протянет без зарплаты, если вдруг сообщат об увольнении. Подсчеты расстраивали – запаса прочности по деньгам не было вовсе. А тут вдруг такое известие…
– Бэнчик, жду тебя! Отказы не принимаю. Будешь кататься как сыр в масле…
Может, правда бросить все и смотаться к ней на пару месяцев – соображал про себя повар, перебирая в уме выгоды спонтанного решения. Денег действительно много. Но почему мне так не везет в жизни?
 – Не смейся, я в соцсети отыскала еще одного участника той выставки. Мы с этим мужчиной, можно сказать, сдружились. Он меня даже в гости приглашал, наверно, из-за моего будущего выигрыша. Я шучу, конечно. Мужчину зовут Вуди. Его прогноз тоже сбылся! Художник не наврал. Мой приятель попал в книгу рекордов Гиннесса, съев за 3 минуты 9 пончиков с присыпкой. Умора! Думаешь это легко? Его достижение никто даже повторить не может, не то чтобы превзойти! Другие люди съедают только по 5-6 пончиков. Максимум – 8.
Бэн фиксировал мамину речь автоматически, краем уха, давно научив себя при необходимости подключаться к разговору, если она о чем-нибудь вдруг спрашивала. А сам уже решал: как ему отпроситься с работы на некоторое время, чтобы устроить праздник – пожить за родительский счет. Кстати, денег на самолет у него тоже не было, ничего – попросит у мамы… 
– Бэня, ты не отключился? Я тебе еще один смех расскажу. Художник, который пригласил меня на выставку, один раз приехал ко мне домой. Так случайно вышло. Мы говорили о делах, он вдруг увидел твою фотографию на стене. Ты там молодой совсем, узнать сложно, но художник сразу выпалил свое глупое предсказание, вроде как удивить меня хотел. Якобы когда я выигрыш получу, ты меня убьешь, чтобы завладеть деньгами. Я так смеялась тогда! Он совершенно серьезно об этом говорил и даже просил с тобой познакомить, чтобы тоже на выставку позвать. Ладно, Бэник, давай прощаться. Жду в гости и целую…
Бэн уже знал, что скажет владельцу кафе, чтобы слинять в многообещающую поездку к маме. Она серьезно больна, нужно навестить и помочь, больше сделать это за границей. Что касается денег, то молодому человеку они были нужны в большом количестве. Мне уже двадцать пять, а машины нормальной нет. И квартиру до сих пор снимаю, – словно уговаривал себя Бэн. В ту минуту он твердо решил поменять свою жизнь.

P.S.: Показывая полицейским, где Бэн спрятал тело убитой матери, он с горечью думал, что зря посетил злосчастную выставку – его жизнь могла бы сложиться иначе.