По Следам Агаты Кристи

Стелла Фридман родилась в обеспеченной еврейской семье, мама, как хранительница очага, взяла на себя роль хозяйки дома, мужа и приходящей домработницы, и вдобавок, как она говорила, все силы положила на то, чтобы сделать из Стеллы человека. Папа, ну что папа, мирный еврей, подкаблучник, ни во что не вмешивался, лечил себе зубы и деньги в дом приносил, а Ида Марковна находила им применение.

Дочку она воспитала в пример себе, самоуверенную и с чувством собственного достоинства. Если бы ещё к этой самоуверенности прибавить красоту или хотя бы обаяние, так нет, был у неё только за плечами архивный институт и астигматизм от папы, как говорила Ида Марковна. От мамы она взяла высокий рост, от папы, специфический нос, узость в плечах и плоскогрудость, и встаёт закономерный вопрос:

- Откуда столько самоуверенности…

Скорее всего от больших карих глаз и если бы в них не отражалась вся скорбь еврейского народа, то их можно было бы назвать красивыми.

Стелла с отличием закончила Историко-архивный институт и внутренне гордилась тем, что институт располагался в самом центре Москвы, посередине Никольской улицы и что это архитектурное здание было одним из самых необычных строений столицы. Оно действительно смотрелось значительно, особенно в Новый год его величественный ансамбль огибал нарядную площадь с огромной ёлкой в хрустальных гирляндах и золотых шарах.

По старой известной традиции все нужные связи имеют адвокаты и стоматологи, и грех было бы не воспользоваться ими Ефиму Львовичу, и не пристроить свою единственную доченьку на хорошую работу, тем более что в городе он был на хорошем счету, ведь один из первых прошёл Канадские курсы по имплантации и установке искусственных зубов.

Ефиму Львовичу поступило сразу несколько предложений, и Стелла выбрала Российскую Государственную библиотеку, где постоянно действуют 34 читальных залов. Основная часть расположена в главном здании, остальные — в Доме Пашкова, это одно из самых красивых зданий Москвы в стиле классицизм, построен в середине XVIII века по желанию Петра Егоровича Пашкова, известного дворянина, в прошлом капитана-поручика. А сегодня этот особняк принадлежит Российской Государственной библиотеке. И опять её переполняла гордость работать в этой старинной красоте, да ещё и заведующей читального зала.

И уже через неделю в канун терракотового лета, когда восходы и закаты соревнуются в сочных тонах всей палитры неба, а солнце ещё дарит лёгкий последний загар, Стелла Ефимовна в чёрной юбке и белой блузке с замечательной итальянской камеей Три грации, приколотой к закруглённому воротничку блузки, в чёрных замшевых лодочках на школьном каблуке, оставив дома печаль своих карих глаз, можно сказать даже с радостью, шла на работу.

Первый раз в жизни Стелла так близко, с неподдельным интересом рассматривала дом Пашкова. При входе, поразительной красоты статуи, балюстрада, обрамляющая центральный корпус, на столбах пышные вазы, а от лепнины на потолке взгляд не оторвать. Главный зал с видом на Кремль, древнегреческие кессонированные потолки, большая люстра в классическом стиле, гладкий шахматный пол в вишнёво-сливочном сочетании и обилие светильников.

Читальный зал, в котором она предполагала работать, не меньше поразил её своей помпезностью, обилие окон в маркизах, и та же шахматная гладь, и цвет фисташкового потолка, и вялой зелени сукно на столиках, и каскады люстр хрустальных – величие торжественной красоты. Старинные стеллажи с книгами, где живёт дух того времени, а через проход, аппараты для просмотра слайдов, мониторы, - рядом эпоха Силиконовой Долины…

На место заведующей читальным залом раннее рассматривалась сотрудница с многолетним опытом, поэтому неожиданный приход Стеллы Ефимовны на должность новой заведующей, весь коллектив обескуражил. Отсюда и встреча с заведующей тёплой и радостной не прозвучала и глаз известная печаль, вернулась на место. Словно затянувшееся янтарное лето, сменила погасшая осень.

Стелла пригласила в свой просторный кабинет с минимальным декором прошлого века, своего заместителя и секретаря. Вспомнив все черты характера своей мамы, она сказала:

— Значит так, - и это подействовало, и кактус их души, поменялся на бархотку.

Меньше, чем за неделю она выучила весь план дома, исходила все архивные помещения, всё запомнила, так что красный диплом не зря ей вручили и папины мозги были не лишними.

Отработав месячный испытательный срок её безоговорочно утвердили и коллектив её принял, почувствовав, что она совсем не мымра, и уйти можно пораньше, и в кафе посидеть подольше. Кафе, расположенное на первом этаже в стиле Дома Пашкова, где в уютной обстановке можно было и вкусно поесть, и выпить чашечку ароматного кофе, и угоститься десертом.

Через месяц, Ида Марковна устроила дома большой праздник, всё соединив воедино и еврейский Новый год, и начало взрослый жизни, и первую зарплату. Мама приготовила фаршированную рыбу, жаркое с черносливом, форшмак, хумус и цимес, а на сладкое – булочки с маком и изюмом, яблоки и мёд. Пили Viognier – сложная смесь вкусов и ароматов, уникальное и не похожее ни на одно другое вино в мире, этот сорт винограда из французской долины Rh;ne Valley.

А в конце вечера Ефим Львович встал с бокалом в руке и сказал:

- Доченька, ты оправдала моё доверие, я не покраснел, что просил подыскать для тебя хорошее место работы, мне позвонили и  сказали, что я не подвёл, - и папины глаза, преисполненные гордости, повлажнели и мама нетерпеливо сказала:

- Ну, давай уже.

И папа, поставив бокал, передал Стелле коробочку с голубой ленточкой, совсем как блюдечко с голубой каёмочкой. В коробочке лежали 2 ключа и записка с адресом.

Стелла не поняла, посмотрела вопросительно на папу, а папа сказал:

- Что ты смотришь, ты уже взрослая, работаешь, выйдешь замуж, дети будут, для этого у тебя должна быть своя квартира и это ключи от неё и адрес.

Стелла заплакала, а мама сказала:

- Что ты плачешь, танцевать должна, плачет она, развели, понимаете ли тут, сентименты.



                II


Ранним утром, в субботу, Стелла собралась поехать и посмотреть квартиру, она даже не представляла ни где она, ни какая, мама собралась идти с ней, но Стелла сказала деликатно, но с еле уловимой ноткой, дескать мне не хочется делиться своими сентиментальными эмоциями, позволь мне побыть одной и Ида Марковна прикусила язычок, неожиданно поняв, что это жёсткое имя, которым она её назвала, начинает работать.

Квартира оказалась в двух километрах от работы и напротив театра У Никитских ворот. Отреставрированный невысокий дом начала века, на третьем этаже просторная двухкомнатная светлая квартира с видом на Никитский бульвар. Душа улыбалась и кружилась в пространстве новой жизни.

Проработав месяц в уюте старины, безумно захотелось перенести этот дух в свои девичьи грёзы…, и начала она с маркизов. Хорошо, что сегодня существуют салоны антикварной мебели, реставрированная и в меру отполированная старина понемногу расставилась и позволила ей уже в ноябре переехать.

Она впервые почувствовала, как замечательно прийти к себе домой, без постоянного домашнего шума и маминых указаний, сбросить туфли посреди комнаты и лечь в блаженстве, прямо в одежде, на неубранную с утра кровать…

Готовить она не умела и даже учится не желала, зато испытывала радость от того, что в квартире нет запаха вечно жаренного лука и фаршированной рыбы. Обедала она в кафе на работе, а домой забирала что-нибудь вкусненькое на ужин. Праздник непослушания, да и только.

Отзвенела золотая осень, в ноябре пошёл медленный снег, мягко ложась на карнизы окон и в сочетании с белыми маркизами прихорашивал их к Новому Году.

В читальном зале царила тишина, нарушил её высокий мужчина, лет сорока, достаточно громко для тишины зала разговаривая по телефону, пришлось тактично объяснить правила поведения в стенах библиотеки.

Он ещё не отошёл от разговора и продолжал извиняться на тех же тонах. Стелла поднесла палец к губам и мужчина, улыбаясь широкой, простецкой улыбкой, замахал руками в знак согласия и обложившись книгами сидел до закрытия.

Стелле захотелось узнать, какие книги его настолько увлекли, что он засиделся здесь до уличных включённых фонарей. В основном это были журналы по молекулярной биологии, некоторые с переводом, а в основном на английском, работа со словарём достаточно медленная, вот и засиживался он до сумерек.

- Игорь Николаевич, - представился он днями позже, - простите меня за неудобства, связь была плохая и я забылся. Я ведь приехал в Москву месяц тому назад из Кемерово, подал документы на соискания ученой степени доктора биологических наук, мой профессор посоветовал груду материала, так что нам придётся с Вами ежедневно встречаться.

Тут она впервые вступила в диалог и сказала:

- К счастью, не в выходные.

Он опять так широко рассмеялся как, наверное, принято в Кемерово, но ответил с юмором:

- А я был бы рад и в выходные, я ведь кроме профессора и приятеля, с которым приехал, никого не знаю.

- На безрыбье и рак рыба, - чуть иронично улыбнувшись, сказала она.

- Ну зачем Вы так, Вы лебедь.

Комплимент ей хоть и показался сомнительным, но понравился и она чуть смущённо сказала:

- У нас кафе уютное и меню вкусное, сделайте перерыв, отлучимся.

Он опять счастливо улыбнулся и взяв её руку крепко пожал.

- Бесцеремонно, - подумала она, но не рассердилась.

В кафе пошли за час до закрытия и весь час без умолку Стелла рассказывала про Дом Пашкова, это был её час и, наверное, красота той жизни и знание материала, осветили её глаза бархатом, её впалые щеки порозовели и она ему показалась одинокой и беззащитной – это то, что нравится большим крупным мужчинам и, конечно, то, что она была вдвое его моложе, и к тому же заведующая, тоже импонировало.

Через какое-то время, Игорь Николаевич предложил ужин у себя и его простодушие подкупило. Она, особо не прихорашивалась, надев джинсы с тёплой кофтой и кожаную куртку, приехала к нему в Сокольники, купив по дороге любимый тортик тирамису.

Он снимал квартиру маленькую, двухкомнатную, но ухоженную, пополам с товарищем по учёбе.

- Здравствуйте, проходите, мы Вас ждём, я Вася, товарищ Игоря, он побежал за хлебом, забыл купить, а так у нас всё готово.

В удлинённой кухне, возле окна стоял диванчик, по бокам два стула с мягкими плоскими подушками и квадратный шахматный столик с белой клеёнкой, имитирующей кружевную скатерть. С потолка свисал стеклянный плафон, напоминающий дореволюционную керосиновую лампу.

На столе, в белой фарфоровой миске с посыпанным сверху зелёным луком, томился салат, похожий на оливье, рядом селёдка с репчатым луком, нарезанным кольцами, и варёная горячая картошка, из-под крышки которой шёл пар. Щёлкнул ключ и на пороге появился Игорь, со словами:

- Простите ради Бога, я про хлеб совсем забыл.

- Ничего, ничего, - сказала Стелла, вручая Васе тортик.

- Вы уже познакомились, надеюсь, так что можно начать наш скромный ужин.

Игорь без обиняков спросил, что ей налить, - водочку под селёдочку или вина до пьяна, - и засмеялся.

- Ох уж этот провинциальный юмор, - подумала она, а сказала, - сперва водочку под селёдочку, а уж потом вина до пьяна.

Вася сказал:

- А вот это по-нашему.

А Стелла подумала, - что она тут забыла, - сделав глоток водки, поспешила протянуть руку за горячей картошкой, как оба кавалера наперебой наполняли её тарелку и салатом, и селедочкой жирной, малосольной, и вкусной.

А потом, гвоздём программы были маленькие, настоящие сибирские пельмени, которые приятели лепили всю ночь. Это и согрело её сердце, перекрыло провинциальную широкую улыбку вместе с юмором…, и морозный день с ледяной водочкой, раскрепостил вечер.

А вишенкой на торте была гитара, которую взял в руки Вася и выдал на-гора весь репертуар Высоцкого, пел надрывно, с душой, аж струны дрожали. Музыка соединила души, сердца и города столь непохожие друг на друга.

Потом не раз уже и у неё втроём собирались, и в театр даже вместе ходили. В один из зимних вечеров, Игорь пришёл неожиданно с букетом хризантем, с тортиком её любимым и с бутылочкой коньяка, после двух рюмок разморился, да так душой согрелся, и так не хотелось в зиму окунаться…

Он обнял Стеллу большими тёплыми руками, и она окунулась в счастье прикрыв свои, слегка выпуклые глаза.



                III


Свадьба была торжественная, в большом зале синагоги. В еврейском понимании брака всё начинается с того, что жених и невеста с накинутой на лицо вуалью, находятся под специальным навесом — хупой, напоминающим маленькую беседку. Хупа символизирует будущий дом, который пара построит вместе, в нашем случае, жених был русским и строить общий дом ему было не обязательно.

Стол ломился от обильной еды, и гости веселились до упаду, мужчины и женщины танцевали раздельно. И танец с платком тоже присутствовал, мужчины по очереди танцевали с новобрачной, держа между собой и нею натянутый платок. И в заключении Игорь должен был раздавить стакан правой ногой, а гости кричать Mazel tov! желая молодой паре счастливой судьбы (стакан разбивают в память о разрушенном Иерусалиме).

Всё это Игорю было поперёк горла, первый сердечный толчок нарастающего раскаяния. А первая ссора была тогда, когда он сказал несколько развязно:

- Лучше бы вместо этого старого хлама реставрированного, мне кабинет бы сделала.

Она ответила, что для кабинета есть работа, а гостиная для отдыха и добавила, что папа, в квартире зубы не пломбирует.

Тут он припомнил, что она по три дня кровать не убирает, кое как на полуфабрикатах его держит и вечно в замусоленном халате, кудлатая ходит по квартире, и высказав всё, что его давно раздражало, хлопнув дверью, пошёл к Васе, который ему сказал, что он не ценит своего счастья и порядком обнаглел. Так что повздорил и с Васей.

И тут он вспомнил про одну молоденькую девчушку, которая смотрела на него, как на небожителя во время защиты диссертации, нашел её телефон и очень скоро закрутил с ней роман, да такой оказался темпераментный, что даже не ожидал от себя такой прыти. И голубоглазую Лялечку, симпатичную девушку, очень даже заинтересовал брак с доцентом. Первое время он снимал квартиру, обещая Лялечке звезду с неба, потом подумал, надо развестись и поделить квартиру.

Слухами земля полнится и до Стеллы этот коварный план дошёл. Она никогда не говорила о безумной любви, не заламывала руки, но месть обманутой женщины опасна. Она не раз слыхала, что в народе говорят про евреев хитрые и скупые, словом, плохие, - так я оправдаю эти прекрасные ярлыки и моя месть будет действительно опасна. Он кричит на каждом углу, что убьёт меня, если я не дам ему развод и не разделю с ним подаренную папой квартиру.


Подумать только, года не прошло,
Наружу вылезло ничтожное нутро,
Как обмануть, квартиру поделить,
Как безнаказанно меня убить.

Неблагодарную пригрела я поганку,
Но я раскрою суть, и покажу твою изнанку.


Месть блюдо, которое подаётся холодным, поэтому продумать надо всё до мелочей.
Начала она с того, что в местном домоуправлении сообщила о потере паспорта, а восстанавливая, за пухлый конверт, сократила до неузнаваемости своё имя и взяв с собой мамин паспорт, взяла её девичью фамилию Гофман.

Потом пригласила свою заведующую в кабинет и показала ей письмо, в котором просит её должность передать Севастьяновой, лучшему работнику и прекрасному человеку, затем это письмо передала в самое высокое начальство.

После этого пошла в синагогу к тому, кто организовывал свадьбу и попросила содействия в срочной визе в Израиль. Не забыла доброго Васю и сказала, что сожалеет о том, что не послушала своего сердца. Васю это растрогало, и он сказал, что понял. что Игорь подонок, и профессор не раз пожалел, что его пригласил, и ещё его затея с разводом…, похоже институт от него намерен избавиться.

Следующий звонок был профессору, с благодарностью, что он нашёл время прийти на их свадьбу и на вопрос профессора, а как дела семейные, Стелла скромно ответила, что семейная жизнь зависит не от любви, а от благородства натуры.

И последнее…, на рассвете, пока зимний воздух дышал морозным туманом, оставив шубу в машине, припаркованную к обочине и открытую дверь, как она когда-то читала в биографии Агаты Кристи, улетела первым рейсом в маленький город Rehovot, государствa Израиль.

Игоря Николаевича затаскали по судам, долгое время ища улики о пропавшей жене, товарищи отвернулись, профессор подал репорт в институтскую комиссию о несоответствии работника И.Н.Ненашего с занимаемой должностью. И Ляля, голубоглазая любовь всей его жизни, не хотела участвовать в судебных разборках и безработный, бесперспективный доцент Ненашев стал не интересным вариантом в качестве мужа, и вынужден был вернуться в Кемерово…



P.S. Через два года Элла Гофман, она же Стелла Фридман, вернулась в Москву в свою замечательную квартиру с видом на Никитский бульвар, а папа, к её возвращению, похлопотал о месте аспирантки на кафедре факультета международных отношений Историко-архивного института. И Стелла продолжала внутренне гордиться тем, что институт располагался в самом центре Москвы, посередине Никольской улицы и что это архитектурное здание было одним из самых необычных строений столицы.


Наташа Петербужская.  @2023. Все права защищены.
Опубликовано в 2023 году в Сан Диего, Калифорния, США.