- Вижу, вы закончили осмотр экспериментальной площадки, коллега?
- Закончил, друг мой. Мне кажется, всё готово. Я прав?
- Как всегда правы, коллега. Осталось только начать.
- В таком случае...
Щёлкает клавиша записывающего устройства.
- Мы начинаем эксперимент. Рассматриваемый вид – теплокровные прямоходящие млекопитающие. Вид всеяден с минимально-средней природной склонностью к хищничеству. Склонен к конкурентно-иерархическому структурированию социума, сравнительно короткоживущий...
- Самый трудный вариант.
- Простите, коллега? Что вы имеете в виду?
- С чисто хищными видами проще, друг мой. Их внутривидовая иерархия очень чёткая, и строится обычно раз и навсегда в каждом поколении. С долгоживущими видами тоже проще. Взрослые представители таких видов гораздо чаще склонны видеть перспективу и воспринимать мир с позиций логики. А с такими, как эти... И времени на то, чтоб ума набраться, не хватает, и внутренняя биология вида хоть и иерархична, но иерархия не строгая. Трудно с ними. В творческих аспектах они хищников или долгожителей за пояс на раз-два затыкают, конечно. Но мы-то тут не для того, чтобы их творческий потенциал оценивать. Нам нужно выяснить потенциал их социального и метасоциального взаимодействия, а с этим у подобных видов...
- Ну уж. Давайте всё же не будем поспешны в решениях, коллега.
- Ваша правда, друг мой. Продолжим?
- Да. На чём я...? Ах, да. Индекс научного развития социума – бета-два. Индекс общесоциального развития – альфа-два.
- Вы уверены, друг мой?
- Абсолютно, коллега.
- Какой оригинальный вид разумных! Боюсь, как бы он не оказался одним из самых сложных за всю нашу практику.
- Не понимаю, коллега.
- Ну как же не понимаете, друг мой! Неужели вас не беспокоит это сочетание? Альфа-два, «образование многонациональных союзов», практически минимальный уровень, с которого можно считать вид общественно устоявшимся. А наука у них на бета-два. И в космос летали, и на атомном уровне в мироздании разбираются. Опережает наука социум. Это редкое сочетание, и порой опасное. Вспомните сами. Много ли вы знаете социумов, в которых научный потенциал опережал общественный?
- Очень много, но в основном из истории Галактики. Действительно, коллега. Боюсь, вы можете быть правы. Искренне надеюсь, что они окажутся редким и приятным исключением.
- Я тоже.
Щёлкает клавиша включения видеозаписи. На экране в условных тонах отражаются данные камер ночного видения. Участники эксперимента пока спят, и не в интересах учёных будить их до срока.
- Из максимально вероятностно типичных представителей изучаемого вида были случайным образом выбраны семь индивидов, представленных здесь. Изучаемые помещены в адаптационно-демонстративный активный моновидовой лабиринт, тип два...
- Ну ради Вселенной, друг мой! В Центре и без наших расшифровок должны всё понимать, а время дорого! Итак, в лабиринт типа АДАМ-2...
- Вы правы, коллега. В АДАМ-2 помещены семь представителей изучаемого вида. После анализа данных запущеных на орбиту рассматриваемой планеты инфоагрегаторов, отбор производился только из жителей городов. Данные показали, что психика среднего горожанина в представителях данного вида наиболее приближена к общевидовой, так что...
Один из спящих внезапно вздрагивает, резко садится на постели, незряче смотрит в темноту. Увлечённые разговором учёные этого не замечают.
- Поправьте меня, если вдруг ошибся, друг мой. Но... ведь все они самцы?
- Именно так, коллега.
- Есть ли этому причина? Или же имеет место быть алгоритмическая или техническая ошибка?
- Причина есть, коллега. В данном виде основная забота о потомстве ложится на самок. В результате естественного психофизиологического отбора они, в целом, придерживаются более ответственного и нацеленного на долговременную перспективу поведения. Мы же с вами изучаем поведение более сиюминутное, спонтанное.
- Тем не менее, группа, состоящая из представителей разных полов...
- Не спорю, коллега. Взаимодействия подобной группы описали бы видовую психоактивность гораздо точнее. Но я вынужден учитывать, что... Понимаете, сексуальное поведение данного вида постоянно, а не циклично. Напряжение, вызванное присутствием созданий противоположного пола способно, таким образом, внести значительные искажения в исследуемые нами параметры действий. Впрочем, если с этой группой всё пройдёт хорошо, я обязательно настою на включении в группу предконтактной проверки индивидов обоих полов. Пока же...
- Согласен с вашим впечатлением, друг мой. Ну что же. Начинаем.
В экспериментальной комнате вспыхивает свет.
Проснулся он резко, как от удара током. Сел, не понимая, кто он, где он, на чём сидит. Да и сидит ли он на чём-то? Точно не в пустоте завис? Почему-то не было веры в ощущения тела.
Голова кружилась, перед внутренним взором, мелькая, искрились воспоминания... и от этого всё становилось непонятным. Где он? Дома? Но там не должно быть настолько темно. Даже если б свет погас во всём квартале... Нет, даже погасни он во всём городе, настолько темно быть не должно! По прогнозу ночь и последующий день должны быть безоблачными, а значит, при почти полной луне... Да светло должно быть! Очень! Настолько, что почти читать можно! А тут – хоть глаз выколи! Руки перед лицом – он вытянул пальцы, помахал ими – не видать, хоть убей! Значит...
А вдруг случилось страшное? То, чего он всегда подспудно боялся, и от того гнал эту мысль из головы всеми правдами и неправдами? Вдруг... что-то с глазами? Вдруг он ослеп? Думать о подобном не хотелось, но... Последнее воспоминание, предшествовашее происходящему теперь, представляло из себя яркую, ослепляющую вспышку. Вдруг именно так и бывает с теми, кто резко теряет зрение? Он-то откуда знает?
Как будто желая убедить его в ошибочности панических размышлений, свет вспыхнул вновь. В первое мгновение снова ослепил, ударил по глазам, как палкой. Он дёрнулся, зажмурился, замотал головой будто лишние, жёгшие глаза фотоны были водой, от которой можно просто отряхнуться. Потом, щурясь и плача от мучительно яркого света, начал озираться.
Комната, в которой он был, оказалась огромной, со спортзал размером. И очень пустой. Стояла посередине зала его кровать, и ещё шесть, кругом. А больше – ничего. Пол, потолок, яркие, в разноцветных пятнах, но всё равно голые стены. Ни окошка, ни двери, ни хоть карниза какого-нибудь, глазами задержаться.
Потом он понял, что замеченые им кровати не пустовали. Вокруг него спали другие. Ещё шестеро. Свет разбудил их. Ему только и оставалось, что следить за пробуждением этих непрошеных компаньонов.
Первым пришел в себя спящий через кровать справа от него. Подскочил на месте – так же, как он сам несколько минут назад. Огляделся – быстро, затравленно. Сквозило в его движениях нечто дикое, звериное. Да он и был чем-то похож на попавшего в западню зверя. Стремительностью похож, готовностью к драке, общей настороженностью. Даже коротко остриженые светлые волосы его, казалось, стояли дыбом, будто шерсть на загривке. Да, пусть не у тигра, а у дикого кота – внешними проявлениями силы тот не выделялся – но всё же. Он, собственно, даже несколько удивился когда, заметив его, новый знакомец не рыкнул, а заговорил. Слишком уж не вязалось подобное с его видом. Впрочем, голос у незнакомца оказался вполне под стать общему впечатлению – низкий, хрипловатый, раздражённый:
- Какого ч-чёрта тут происходит! Где я? – потребовал тот ответа.
- А я откуда знаю? – удивлённо отозвался он, глядя в по-кошачьи зелёные глаза.
С расстояния в четверть метра – незнакомец, бросившись было к нему, подошел так близко, будто намеревался взять его за грудки и лишь в последний миг передумал – так вот, с такого расстояния ошибиться в цвете глаз собеседника невозможно.
Незнакомец моргнул, на секунду превратившись в совершенно нормального обалдевшего. Повторил – уже без напора, просто недоверчиво:
- Не знаешь? Это как?
-Просто я тоже только что здесь проснулся, - пояснил он.
- Ч-чертовщина! Просто чертовщина какая-то! – рыкнул второй. Развернулся и бросился назад к своей кровати. Потом закрутился волчком, осматривая комнату.
- А ругаться-то зачем? Ведь от этого понятнее ничего не станет, - отметил, садясь, его ближайший сосед справа.
В чём-то первый проснувшийся и этот были похожи, отметил он. Оба светловолосые, светлоглазые, оба двигались с точностью и грацией хищников. Но вот поведение их отличалось как день от ночи. У первого – порывистая, напористая агрессия. Второй же был спокоен и доброжелателен несмотря на странную ситуацию.
Покой этот натурально взбесил первого. Тот метнулся назад, к кровати нового собеседника. Не дойдя пары шагов до неё, рявкнул:
- Твоё какое дело, сопляк?
Раздраженно фыркнул когда его собеседник просто спокойно пожал плечами. Бросился прочь, к дальней стене. Скорее всего, это уже в поисках выхода, но выглядело происходившее так, будто первый проснувшийся старался избежать продолжения диалога со вторым.
Второй же продолжил спокойно оглядываться. Кивнул своему соседу, потом индивиду, севшему в кровати напротив него.
И опять почудилось – новые знакомые и похожи, и нет. Общим знаменателем у этих двоих был покой. Но третий проснувшийся выглядел крупным, сильным. Да и по лицу его читалось, что он прожил довольно долгую и насыщенную разными непростыми ситуациями жизнь. А вот второй... Нет, мальчишкой его назвать было нельзя, что бы Первый ни говорил. Но и сказать, сколько ему лет – невозможно. Быть может, около двадцати; быть может, за шестьдесят. Есть те, у кого по-детски озорные искорки в глазах путают карты всем любителям определять чужой возраст.
Тут закричал четвёртый проснувшийся, занимавший кровать через одну слева от него. Первый панический вопль практически сразу превратился в мольбу – «нет, не надо, не хочу, пусть это будет не со мной». Видимо, как и у Первого, изначальной реакцией на непонятное для него был страх. Просто он не научился бороться с этим страхом, обращая его в ярость.
Первый тоже ощутил это сходство, или же дал волю эмоциям. Развернулся, заорал через комнату:
- Заткнись!
Четвёртый и правда замолк на полуслове, замер в каком-то внутреннем ужасе. Похоже, чужого окрика он и впрямь испугался гораздо больше, чем неожиданной ситуации.
А эти двое совсем разные, подумал он. Только страхом перед жизнью и схожи. Физически же Четвёртый был скорее похож на темноволосую версию Второго – тонкий, высокий, ломкий.
Второй, похоже, тоже ощутил эту общность. Ну или просто пожалел перепуганного бедолагу. Встал. Бросив неодобрительный взгляд Первому, пересёк разделявшее его и Четвёртого расстояние, приобнял того за плечи, начал что-то успокаивающе говорить. Четвёртый некоторое время потерянно слушал, потом тихо заплакал, ткнувшись носом в плечо нового знакомца.
Тогда и Третий наконец проявил активность. Встал, распрямив медвежьи плечи. Шагнул к Первому. Сказал громко, гулко:
- Не ори. Всем плохо, все в одной лодке. Зачем на своих же собачишься?
- А затем! Не время для истерик! – резко отозвался Первый. Потом смерил нового собеседника взглядом и решил конфликта не продолжать. Буркнул: – Извниняюсь. Просто не люблю, когда вот так по-дурацки себя ведут в сложные моменты.
Тут и он поднялся. Сказал раздумчиво:
- Я с подобным поведением тоже внутренне не согласен. Но криком и правда дело не решить. Сейчас нам надо будет успокоиться и подумать, что дальше. Вот это может помочь.
- Не всем. То есть успокаиваться нужно не всем, - заметил Третий, кивая на оставшиеся кровати. – Кое-кому придётся сначала выйти из ступора.
Только тогда он обратил наконец внимание на пятого и шестого проснувшихся. Точнее, это он про себя их окрестил пятым и шестым. Так-то понять, когда именно те пришли в себя, было невозможно. Вполне вероятно, что только недавно. Но может и одновременно с Первым, просто сидели до поры тихо, не привлекая никакого внимания.
Впрочем, решил он разглядывая новых знакомцев, «не привлекать внимания» те умели как-то само собой. Оба были настолько обычные, неприметные, что казалось будто их создали по некоему стандарту. Среднего роста и сложения, среднего возраста, с лицами, совершенно не удерживающимися в памяти. Хотя нет, одно отличие между ними всё же было. У одного это самое неприметное лицо застыло в чуть презрительной, высокомерной гримасе. Второй же улыбался самыми краешками губ.
- Кто сказал, что мы в ступоре? – надменно уточнил презрительный. – Не путайте разумное отношение к происходящему с банальным бездействием.
- Просто мы согласны с... – улыбчивый кивнул в сторону Третьего, - вот вами. Попав в непонятное положение, и впрямь имеет смысл спокойно оглядеться и разобраться. А не прыгать на нервах как мартышка.
Последние слова явно предназначались Первому, и тот не преминул принять их на свой счёт.
- Я мартышка? – взревел он, подскакивая к Пятому и Шестому. – Зато ты... вы! Статуи долбаные! Сели себе на задницу и сидите! Я хоть пытаюсь понять! – Огляделся в поисках поддержки. Не заметив признаков оной, взвился снова: - Я что, единственный, кого эта ч-чёртова ситуация беспокоит? Вам всем пофиг, что мы находимся ч-чёрт знает где, чёрт знает как сюда попали, и вообще? Типа так и надо, да?
Третий подошел, положил руку на плечо Первому. Жест получился вроде и дружеский, но вполне недвусмысленный. Уймись, мол, не фонтанируй. А то и помочь можно. Предложил:
- Вот давайте и разберёмся. Успокоимся, познакомимся, и начнём разбираться. Тихо и мирно.
Успокоиться и начать разбираться у них получилось довольно быстро. А вот с «познакомиться» вышел затык. Они по многу раз представлялись, называли свои имена и города проживания. Каждый раз в момент знакомства им казалось, что точно получилось, всё они помнят. Но когда приходилось обращаться к новому знакомому, недавно запомненного имени каждый раз на месте не оказывалось.
- Как будто эти имена у нас из головы крадут, как только на секунду отвлечёмся, - вздохнул Второй после очередной неудачной попытки обратиться по имени к Третьему. – Будто нам кратковременную память отключили.
- Ничего с нашей памятью не могло случиться, - отверг эту мысль Презрительный. – Будь ваше предположение правдой, мы не смогли бы запомнить не только наши имена, но и вообще хоть что-то из произошедшего с момента нашего пробуждения. А это не так, всё кроме имён я помню отчётливо. – Помолчал, подумал, просуммировал нехотя: - Впрочем, да. Эффект и правда похож.
- Похож, не похож, какая к чертям разница? – буркнул Первый раздраженно. – Общаться-то нам теперь как?
Эта проблема, впрочем, разрешилась скоро благодаря панической природе Четвёртого. Всё то время, что прочие пытались познакомиться, он проплакал на плече у Второго, постепенно успокаиваясь. Но к тому моменту, как Первый задал свой вопрос, успокоился достаточно чтобы оторваться от Второго. Поднял правую руку, вытереть глаза, и...
От вопля подпрыгнули все. На сей раз не только Первый смотрел на нарушителя спокойствия с яростью. Но упрёки замерли на губах, не сорвавшись, когда Четвёртый, дрожа всем телом и побелев от ужаса, поднял перед собой правую руку.
Фиолетовую. Как будто вся рука от локтя до кончиков пальцев превратилась в сплошной синяк.
- Ох, чёрт возьми! – выразил общее впечатление Третий.
- Сильно болит? – искренне посочувствовал Второй.
Четвёртый прислушался к своим ощущениям. Замотал головой. Произнёс слабо:
- Нет. Совсем не болит.
- Тогда плохо дело, - негромко сказал Презрительный. Взял Четвёртого за руку, начал тыкать, щупать. Потребовал: - Говори, когда больно. И когда вообще что-то чувствуешь – тоже. Надо понять, насколько распространились некротические изменения впоследствии травмы...
- А когда говорить? – неуверенно поинтересовался Четвёртый.
- Что «когда говорить»? – не понял Презрительный, на мгновение прекратив свои действия.
- Что чувствую касания, - объяснил Четвёртый. – Не болит нигде, а касания я повсюду... – и вдруг заорал: - Смотри! Смотри! И у тебя тоже! Вся рука!
- При том я боли тоже не чувствую, - хладнокровно отметил Презрительный, воззрившись на свою чёрную до локтя правую руку. Пошевелил пальцами, ткнул себя пару раз. – Да и прочие ощущения вроде в норме.
- Есть у меня подозрения, что нас просто покрасили. Зачем-то, - отметил Улыбавшийся, махнув перед лицом собственной белой как молоко рукой.
- Вероятнее всего, - согласился Третий, рассматривая собственную небесно-синюю ладонь. Кивнул стоявшему рядом компаньону с рукой зелёной, как молодая трава. – По крайней мере, наши оттенки точно ничем природным не объяснимы.
- А то цвет моей правой лапы сильно объясним природно! – фыркнул Первый, сжимая и разжимая вишнёвый кулак.
- Цвет твоей «лапы» объясним не то, что природой, а простым темпераментом. Знаешь, как в книжках пишут – «от ярости кровь прилила к его лицу»? Вот очень похоже, - улыбнулся Второй, крутя солнечно-желтыми пальцами. – Впрочем, я согласен с Белым. Очень логичная версия.
- Кстати, неплохое решение, - заметил зеленорукий. – Я к тому, что нам и правда же надо как-то общаться. Вот и будем использовать наши цвета как своего рода фамилии. Спасибо, Желтый!
- Да не за что! – улыбнулся тот.
- Вы были правы, друг мой!
- В чём именно, коллега?
- Рассматриваемый нами вид и впрямь демонстрирует интересное, в чём-то даже неожиданное поведение. Учитывая то, как началось их общение, я был вполне уверен, что им потребуется не менее полусуток для того, чтобы начать продуктивно взаимодействовать. И я ошибся! Двух часов не прошло, а они уже сформировали вполне активную группу!
- На вашем месте, я бы не очень спешил с определением «активный», коллега. Смотрите.
- Ну... что ж. Безрассудно было бы ожидать, что разумные существа смогут решить, как поступать, без предварительного обсуждения. Как мне кажется, их нынешний разговор – лишь очередной аргумент в пользу их разумности. Только звери способны действовать сообща без предварительной договорённости. На инстинктах.
- Ну почему же «только звери». Расы, способные к синтезу разумов, тоже бы начали действовать сообща на довольно ранней стадии.
- Полно вам, друг мой. Ну какой может быть «синтез разумов» в обществе, которое социальный альфа-уровень пока лишь наполовину преодолело? Разве что если есть биологическая предрасположенность – но такое наши приборы обычно... Ах, вы смеётесь?
- Простите, коллега. Не смог удержаться. Вы так любите этот странный вид...
- Ну, это не повод смеяться над моими впечатлениями. Впрочем... оставим это, друг мой. Давайте продолжим наблюдение.
Менять круговое расположение кроватей они сначала не стали. Просто подтащили их к центру комнаты. С практической точки зрения и это не было нужно, они бы прекрасно могли услышать друг друга сидя там, куда кровати изначально поставили. Но всем казалось что, сидя рядом, они становятся одной коммандой. А в той странной ситуации, в которой они оказались, подспудно хотелось держаться вместе.
- Ну что ж, давайте разбираться, где мы и что нам сейчас делать? – предложил Красный как только все устроились.
Он бы и раньше предложил, да понимал, что в таком случае его скорее всего не услышат. Быть неслышимым ему надоело.
- Вы, думаю, хотели сказать «разберёмся, где мы, как сюда попали, и что в связи с этим делать»? – высокомерно уточнил Чёрный.
- Что сказал, то и сказал! – огрызнулся Красный.
- Ну, я же просто уточнил, - невозмутимо пожал плечами Чёрный. – Мне кажется, нам крайне важно понять, что с нами происходит. Нет смысла игнорировать некоторые вопросы...
- А я согласен с Красным, - перебив, заспорил Зелёный. – Что сейчас делать – это вопрос и впрямь важный и требующий ответа. А где мы, как попали сюда... ну, интересные. Но и только. Наша способность ответить на эти вопросы никак не помогает с решением основного, знаете ли.
- Вам так кажется? – неприязненно уточнил Чёрный.
- Я так уверен, - улыбнувшись, кивнул Зелёный. Начал объяснять: - Ну вот смотрите. Начнём с азов. Что именно мы знаем о своём нынешнем положении? Кроме того, что, по всей вероятности, находимся внутри закрытого стального контейнера – ничего. Мы даже не знаем, один это контейнер, отдельно стоящий, или же мы находимся в сложной системе смежных помещений. Чтобы узнать даже это, нам потребуется сначала найти какой-то способ оказаться вне того помещения, где мы сейчас находимся. То есть, разобраться. Так ведь? Значит, пока мы не окажемся снаружи, нет совершенно никакой разницы где находится контейнер, в котором мы очутились. Мы можем быть в любой точке планеты, под землёй, на высочайшей вершине, в толще океанских вод, в стратосфере. На то, как мы отсюда, изнутри, станем искать выход, ни одно из этих предположений не влияет, верно?
Все кивнули. Потом Белый уточнил после короткой паузы:
- С другой стороны, Чёрный прав. Зная, где мы и кто нас сюда поместил, мы явно скорее разберёмся и с тем, что им может быть надо. А значит, и действовать начнём эффективнее.
- Естественно, - кивнул Зелёный. – И, будь у нас хоть какие-то зацепки, хоть какая-то возможность угадать, я бы согласился с ним. Беда в том, что ни одной подобной зацепки у нас нет. Я, например, абсолютно не помню, как попал сюда. Я был дома, потом помню вспышку, и – я здесь. Что это была за вспышка? Признак похищения инопланетянами? Какая-то приблуда, придуманная спецслужбами чтобы отбивать ненужные воспоминания? Просто так называемые «искры из глаз» от удара по башке? Гадать я могу долго, но ничего, способного подтвердить или опровергнуть любую из этих теорий, не помню. Кому-то из вас повезло больше, чем мне?
Группа ответила согласным хором – «нет, тоже не помню», «только вспышку, да», «и правда». Зелёный улыбнулся и продолжил:
- Ну вот и получается так. Кто нас здесь собрал – мы не помним или не знаем. Где это самое «здесь» – непонятно, и может действительно быть любым местом. При помощи современной нам технологии и при должной подготовке кого угодно можно переправить из любой точки планеты в любую другую точку за сутки. Строить предположения на основе имеющегося у нас отсутствия данных мы можем совершенно любые. Но как-то решить нашу проблему можно одним-единственным способом – начав делать то, что предложил Красный. То есть, хоть что-то кроме разговоров.
- И лучше всего, конечно, делать то, чего от нас ожидают те, кто поместил нас сюда, - подсказал Белый. – Хотя, если я вас правильно понял, - он кивнул Зелёному, - с этим у нас тоже проблемы. Зачем мы тут – не угадаешь, не зная, кто нас сюда загнал.
- Ну почему? – усмехнулся Зелёный. – «Зачем» - это как раз вполне понятно.
- Вам так кажется? – поднял брови Белый.
- Не кажется. Я уверен. Ну сами подумайте, - обратился Зелёный ко всем, - для чего именно можно собрать в одной комнате семерых предварительно помеченых незнакомцев?
Группа задумалась. Потом Желтый спросил:
- Думаете, какой-то эксперимент?
- Почти уверен, - кивнул Зелёный.
Остальные запереглядывались. Видно было, что им не понравилась ни эта мысль, ни то, что она вполне могла оказаться правдой.
- Проводить эксперименты над разумными без их согласия неэтично, - поджав губы заметил наконец Чёрный. – Так что, если вы правы... Кажется, понятно, почему те, кто поместил нас сюда, сделали всё, чтобы мы не смогли их запомнить и привлечь к ответственности.
- А какой это эксперимент? – нервно поинтересовался Фиолетовый. – В чём его суть? Что с нами сделают?
- На последние два ваших вопроса ответ – мы не знаем. А насчёт первого, есть у меня предположение, способное вас успокоить, - ласково сказал Желтый. – Скорее всего, на нашем примере собираются изучать какие-то психологические или поведенческие вещи. Не медицину или что-то такое. Тогда б были какие-то следы вмешательства, да хоть бы отметки от уколов. А ничего такого у нас нет. Было б, мы бы не преминули обратить на это внимание после того, как переполошились из-за цвета наших рук, ведь так же? – обратился он ко всем.
- Думаю, так, - согласился за всех Красный после короткой паузы. Потом помолчал ещё несколько секунд и добавил ворчливо: - Только я совсем не понимаю, что им может быть нужно. Что можно «исследовать», засунув нас в абсолютно пустую комнату? И это непонимание меня бесит!
- Комната не совсем пустая, - поправил его Чёрный. – Здесь есть кровати...
- Извините, я несколько вырос из того возраста, в котором на них прыгают! – огрызнулся Красный. – А ни для чего другого «поведенческого» они не применимы!
- Ну, не совсем... – начал было Чёрный, но Белый аккуратно прервал его.
- Понимаю, что вы имеете в виду, господин Чёрный, - вежливо сказал он. – Думаю, остальные наши спутники тоже придут к этой мысли в какой-то момент. Но... Я понимаю, почему она не торопится прийти им в голову. Для изучения подобного рода поведения у нас слишком... однополая группа. Да и исследовать его проще, собрав информацию из разных открытых источников или понаблюдав с помощью скрытых камер. Уж всяко не тема, ради которой имеет смысл кого-то похищать.
- Я просто предположил, - высокомерно заявил Чёрный. Помолчал, добавил: - Тем более что, ну здесь же и правда ничего больше нет. Только наши кровати. Ну и пол, потолок, стены, но они-то и так должны тут быть.
- Это да. А вот действительно ли «должны» на этих самых стенах присутствовать разноцветные пятна – хороший вопрос, - задумчиво проговорил Синий, медленно поворачиваясь и осматривая комнату. – Всё это время смотрю по сторонам, и... кажется мне...
- Что вам кажется? – поторопил его Белый.
- Так и есть! – Синий завершил оборот. Улыбнулся. – Пятна на стенах только «наших» цветов. Других оттенков нет. Возможно, конечно, что это просто совпадение, но...
- Думаете, ими может быть отмечено нечто интересное? – уточнил Желтый. – А хорошая мысль! И проверить её довольно-таки просто!
Вскочил и устремился к одной из стен. Красный – на шаг позади него. Остальные тоже направились следом, чуть поотстав.
Почти у самой стены Красный нагнал наконец Желтого, остановил его, положив руку на плечо. Предложил без тени улыбки:
- Только знаешь что, парень? Проверять буду я. Всё ж я и постарше, реакция у меня получше, чем у многих. Чтобы если что не так...
Желтый только добродушно фыркнул и пожал плечами, пропуская Красного вперёд. Тот преодолел последние несколько шагов, остановился у стены. Отметил, невольно пародируя манеру Чёрного:
- Стена, кстати, не гладкая. Цветные пятна приходятся на разного рода впадины и выступы.
Тут уж усмехнулись все, кроме Чёрного. Но и тот, по всему видно, не от обиды. Просто смеяться не умел. А так-то одобрил наблюдательность товарища по эксперименту. Даже подбодрил:
- Ну же!
Красный протянул руку и осторожно, самыми кончиками пальцев потрогал находящийся на уровне его лица синий квадратный выступ. Потом нажал сильнее. Приложил ладонь целиком. Постучал.
Стена отозвалась вполне металлическим гулом, но больше ничего не произошло. Совсем.
- Да уж. Не ожидал такого эффекта, - просуммировал общее разочарование Зелёный.
- Вполне может быть, что нам просто не повезло с выбором точки контакта, - предположил Белый. – Я к тому, что... если эти цветные пятна нужно трогать в некоем особом порядке... Если это и есть эксперимент...
- То мы тут сдохнем от голода раньше, чем добьёмся результата! – жестко закончил Чёрный. – Вы хоть представляете, сколько в нашем распоряжении возможных комбинаций?
- Вот про голод вы зря вспомнили, - вздохнул Желтый, прислушиваясь к забурчавшему животу. – Есть уже начинает хотеться. Настолько, что разноцветные стены сейчас мысли не об эксперименте вызывают, а о фруктовой витрине в супермаркете. Вон та красная впадина – совсем как кусок арбуза, например. – Потом задумался. Пробормотал: – Кстати о цвете... А это вполне логичное решение, - и обратился к Красному. – Попробуй на этот раз коснуться чего-то своего цвета.
Красный пожал плечами и легонько постучал замеченую Желтым арбузообразную выемку костяшками окрашеных пальцев.
На сей раз изменение было, хотя они не смогли бы сказать, в чём оно изначально состояло. Ниша просто стала казаться чуть глубже, как будто в ней раскрылись невидимые дверцы. Цвет её начал (в первые мгновения почти незаметно) светлеть. Но важнее всего были не эти перемены, а то, что внутри неё оказался какой-то предмет. Небольшой прямоугольник, похожий на вылепленную из кремового пластилина колоду карт.
Красный смело протянул руку и взял его. Группа сгрудилась вокруг, рассматривая неожиданный предмет.
- Он немного на спелый персик похож, - заметил Красный. – Такой же мягкий и немножко мохнатый на ощупь. И тёплый, как будто на солнечной стороне рос. – Чуть сжал пальцы, отломив маленький кусочек от края. Добавил: - А при нажиме при этом – как печенье. Ломается легко.
Желтый склонился поближе. Подтвердил:
- Действительно, на нём крошечные ворсинки, как на фрукте. – Потом втянул носом воздух раз, другой. Отметил: - А вот пахнет он не фруктом. Скорее как хлеб или сыр. Но, во всяком случае, совершенно точно чем-то съедобным.
- Что, в общем, логично, - резюмировал Зелёный. – Что-то ж мы должны тут есть. А выдавать порции пищи за выполнение задания – это основа основ поведенческих тестов.
- Тем не менее, я бы не советовал это есть, - сказал Чёрный. – Те, кто способны проводить настолько противоречащие всем представлениям об этике поведенческие эксперименты, способны и еду отравить. Просто чтобы посмотреть, как мы отреагируем на гибель товарища по плену.
- Ну и дебилы они будут, в таком случае, - уверенно сказал Красный, облизывая губы. Похоже, он тоже почувствовал голод, да и запах, исходящий от предмета в своей руке, тоже наконец различил. – Даже я, далёкий от науки, понимаю, что травить испытуемых в самом начале – полный идиотизм, если только на нас не собственно яд собирались испытывать. Впрочем, даже в этом случае... Нет, идиотизм! Так что... посмотрим...
И отправил отломленный ранее кусочек в рот. Подержал на языке. Задвигал челюстями. Проглотил. Постоял пару секунд, прислушиваясь к ощущениям и купаясь в явно приятном для него полном внимании группы. Потом просветил всех:
- Вкусно. По консистенции – как омлет, только очень плотный. На вкус скорее и правда на сыр похоже. Белковый вкус, чуть сладкий, чуть солёный. Но ни горечи, ни каких-то странных послевкусий. Так что не думаю, что там какая-то отрава. А даже если б и была... Есть хочется! – и отправил в рот ещё кусочек.
- А ну, дайте и мне попробовать, - попросил Синий. – Проверять съедобность и отсутствие яда лучше на нескольких индивидах сразу. Чтоб статистика была.
Красный нехотя открошил и протянул Синему частичку своей добычи. Как раз перед тем, как Желтый, касаясь округлого выступа своего цвета, предложил:
- Думаю, нам всем стоит повторить опыт Красного. В смысле, достать собственные порции, если в наших пятнах тоже будет пища. – Протянул руку, достал такой же, как у Красного, предмет из своего выступа. Пояснил: - Потому что того, что у Красного, на нас семерых всё же маловато. А пахнет оно и правда, аж слюнки текут! Ну и кроме того... Если вдруг Чёрный окажется прав, и какие-то из порций окажутся отравленными... Нормальные исследователи не стали бы травить всех сразу. Это просто нелогично. Следовательно, чем больше возможностей поделиться друг с другом едой у нас будет... тем меньше шансов, что отравы хватит на то, чтобы убить нас всех. Должны ж они это понимать!
- Должны, наверное, - кивнул Зелёный, прикасаясь к обозначеной «его» цветом впадине.
Желтый оказался прав, причём оба раза. Сначала – в том, что каждый член группы, прикоснувшись к отметке своего цвета, получил порцию еды. Разница между тем, что досталось ему и Красному и тем, что получили остальные, была разве что в том, что порции остальных пахли ещё привлекательней, чем первые две. Впрочем, вполне вероятно, что запах как раз был такой же, просто все успели принюхаться и проголодаться. Ну а во-вторых, он и Красный оказались правы в том, что травить их явно не собирались. Никому от найденной еды плохо не стало. Насчёт последнего, правда, ни у кого кроме Чёрного и сомнений не было.
Чёрный, кстати, ухитрился как-то удержаться, не потянуться за своей порцией прежде, чем минут пять понаблюдал за действиями и состоянием прочих. То ли и впрямь истово верил в собственную теорию насчёт отравы и не сразу успокоился, то ли просто не смог поступиться собственной гордостью и принять собственную ошибку, пока та не стала абсолютно очевидной. Правда, в результате именно он и заключил, вжёвываясь в собственную порцию:
- Ну что ж. Значит, как минимум с голода мы тут не помрём. Что делать, уже знаем.
- Не помрём, - задумчиво согласился Желтый, доедая последние крошки своей порции. Помолчал, пережевывая. Уточнил в пространство: - Но... и что? На этом всё? Как-то не верю.
И, не прекращая жевать, неспешно отошел от группы, направляясь к стене и явно намереваясь прикоснуться к следующему ближайшему пятну своего цвета.
- Ну так доели бы, что ли, прежде чем за новой порцией переться! – упрекнул его азартно жующий Чёрный.
Желтый дожевал. Проглотил. Пообещал Чёрному, похлопывая похожую на месяц выемку:
- Если тут окажется снова еда, я с тобой поделюсь, не волнуйся.
- А что там ещё может оказаться? – удивился Чёрный.
Желтый достал из выемки прямоугольник размером чуть больше ладони. Не пищевой брикет, а что-то плоское, твёрдое, словно сделанное из металла или негибкого пластика. Повертел добычу в пальцах. Возвращаясь к остальным, улыбнулся Чёрному:
- Как оказалось, что угодно. Вот, например. Это абсолютно точно не еда.
- Понять бы теперь, что это и зачем, - задумчиво сказал Красный вглядываясь в желтые пятна на поверхности предмета.
- Будь тут что-то написано, я бы первым предположил, что нам таким образом дают некое задание, - так же задумчиво предположил Белый. – Но букв тут нет. Разве что... если предположить, что текст не цветной на белом, а белый на цветном фоне...
- Всё равно не похоже, - отмёл предположение Фиолетовый. – Зато на кусок какой-то большей мозаики – вполне. Возможно, нам всем придётся найти по такой карточке чтобы прочитать, что тут зашифровано.
- Возможно, конечно, - согласился Зелёный. – Всё возможно. Но... кажется мне...
Поднял голову и уставился пристально в противоположную стену.
- Думаешь, эти пятна – последовательность, в которой нужно прикасаться к пятнам на стенах? – понимающе спросил Синий. Зелёный кивнул. – Логично, действительно. Значит, слева направо... так, снежинка или звёздочка... круг... квадрат... треугольник. Посмотрим!
И уставился на соседнюю стену.
- Если ты сложишь из этих льдинок слово «вечность»... – пробормотал с непонятной усмешкой Желтый, разворачиваясь спиной к Зелёному. – Ладно, действительно, отчего б и не поискать.
Четвёртую стену взялся изучать Фиолетовый, и искомая последовательность нашлась именно на ней. Желтый вздохнул, перепроверил по карточке, повторил свою странную фразу, и, под пристальными взглядами, пошел трогать метки. Став в результате обладателем двухлитровой фляги с жидкостью. Путём нехитрых исследований определили, что это скорее всего вода. После недолгого обсуждения поделились ей запросто, просто отпивая по нескольку глотков и передавая флягу по кругу.
- Поели, теперь можно и попить? Так, что ли? – усмехнулся, отпивая свои несколько глотков, Синий. – Нет, ну логично, согласен. И ты прав, - сказал он Желтому, передавая флягу дальше. – Вручить нам через эти пятнышки могут что угодно. Пойду-ка и я попытаю счастья.
Инициативе Синего последовали и прочие. Так что минут через двадцать у группы было ещё две фляги воды и два одеяла. То есть, чёрт его знает, какую именно функцию эти двухметровой ширины квадраты материи должны были выполнять по мнению их пленителей, конечно. Но группа договорилась применять их именно как одеяла.
Кроме того, Чёрный и Белый получили, как отметил Зелёный, индивидуально подходящие им предметы. У Чёрного это были цилиндры в мизинец толщиной, наполненные каким-то красящим составом. Оставленные этим составом отметки не стирались ни с чего кроме как с кожи – но и там только если начать тереть в первые несколько секунд после нанесения. Их дружно окрестили фломастерами. А Белому досталась большая, в пол-ладони высотой, стопка листков из непонятного материала. По гибкости и многим прочим качествам он сильно походил на бумагу, но мялся слабо, да и влагу практически не впитывал. Последнее свойство группа отметила когда часть этих листков употребили для того, чтобы свернуть стаканчики для питья и более гигиеничным образом поделиться очередной порцией воды. Но это случилось позже. А сразу после того, как Чёрный и Белый получили свои награды, группа задумалась.
- Интересно получается, - отметил Чёрный. – Я-то был уверен, что все эти задания ни для чего, кроме как одарить нас благами из самого основания пирамиды потребностей, не предназначены. Для нашего выживания этого, собственно, вполне хватило бы. Но вот такие индивидуальные подарки... В моём личном восприятии это многое меняет.
- А в моём – почти ничего, - пожал плечами Красный. – Потому что, ну ладно. Ну узнали мы, что можем получить что угодно, трогая в определённой последовательности метки на стенах. Ну и что? Не от нас же зависит, что именно мы получаем. Так что и выводы делать о намерениях тех, кто эти самые «подарки» нам делает, бессмысленно! – Потом подумал и добавил: - Кроме того, подарки пока закончились. А новых карточек с заданиями – и, следовательно, новыми шансами что-то там получить – нам не выдали. И что теперь, как вам кажется?
- Можно попробовать снова дотронуться до той отметки, из которой мы получили первую карточку, - пожал плечами Желтый. – Отчего бы и нет, в конце-концов?
- Не думаю, чтобы это было возможно, - практически сразу же заспорил Белый. – Вы же помните, отметки, до которых уже дотронулись, осветляются и исче...
Желтый, правда, слушать его не стал. Просто пересёк комнату, подошел к стене, коснулся во второй раз той же самой метки, и вернулся к группе, помахивая в воздухе очередной карточкой.
Белый заткнулся на полузвуке, сглотнул, покачал головой. Закрутился на месте, отыскивая собственную «вторую» отметку. Снова покачал головой и тоже пошел туда.
Тоже вернувшись с добычей.
- Ну великолепно! – сердито фыркнул Красный после того, как Фиолетовый тоже принёс вторую карточку. – Какие вы умные, ребята! А как насчёт остальных? Я, например, абсолютно не помню, где именно располагалась та впадина, из которой я вытащил свою первую карточку! И, - добавил он, оглянувшись на остальных, - кажется мне, я не один такой, страдающий топологическим кретинизмом. Нам-то что делать, а?
Фиолетовый пожал плечами. Белый открыл было рот чтобы дать самый логичный и бесполезный совет – снова искать наугад – но вовремя глянул на стену. Покрутился вокруг своей оси, оглядывая всю комнату. Закрыл рот, так и не позволив бесполезному совету вырваться. Покачал головой.
- Была б хоть какая-то подсказка – всё проще было б вспоминать! – вздохнул, соглашаясь с немым заявлением Белого Синий. – А то искать нам эти метки до ночи. И добро б до сегодняшней.
- Если тут вообще бывает ночь, - педантично поправил его Чёрный. Потом тоже вздохнул. – Впрочем, да. Если каким-то чудом не вспомним, то...
- Я помню, кто и как стоял сразу после того, как мы поделили полученную Желтым воду. То есть, это же получается, сразу перед тем, как мы за своими карточками пошли? – смущённо подал голос Фиолетовый. – Как думаете, это за подсказку может считаться?
- Ещё как! – искренне оживился Красный. – Давай, говори! Кто где был?
- Вот как раз насчёт способности «сказать» я не уверен. Ну, в смысле что из этого толк будет, - ещё более смутился Фиолетовый. – Я словами плохо описываю. Была б возможность нарисовать...
- Так она же есть! – удивился Белый, протягивая Фиолетовому листок.
Как оказалось, с этим заявлением он несколько поторопился. Потому что «бумагу»-то он дал, а вот Чёрный вдруг упёрся, ни в какую не соглашаясь делиться своими «фломастерами». Как вбил вдруг себе в голову, что полученные им и Белым вещи очень ценные и для всяких фривольностей не предназначенные, так и не сходил с этой позиции почти четверть часа. Так что когда он наконец сдался – то ли от того, что Синий его всё же убедил в важности рисунка, то ли справедливо опасаясь получить от начавшего под конец сжимать кулаки и багроветь лицом Красного – и протянул-таки Фиолетовому «фломастер», вся группа непроизвольно вздохнула с облегчением.
- Вы были правы, коллега. Это действительно склонный к творчеству вид. Вообще-то я даже и не помню, чтобы кто-то из прежде рассмотренных нами разумных использовал изобразительное искусство для решения задач лабиринта.
- Такие случаи были, друг мой. Но, тут вы правы, задолго до нашей вахты. Впрочем, как вы могли заметить, даже среди наших исследуемых не все оказались способны принять подобный способ восприятия. Индивид, отмеченый чёрным...
- Да, его логика порой не соответсвует общегрупповой. Ну что ж. Алгоритм выбора типичных психопредставителей изучаемой планеты всё же не абсолютно идеален.
- С другой стороны, наличие диаметрально противоположных способов мировосприятия явно делает эту группу очень эффективной, друг мой. Я не ожидал, что они так быстро и с такой готовностью перейдут от этапа исследования среды к этапу обучения. Готов спорить, они вполне способны справиться с заданиями первого уровня лабиринта к концу этого светового цикла.
- Вы так думаете, коллега? Впрочем... не готов с вами спорить. До смены освещённости ещё более семи локальных часов, а действует эта группа и правда очень эффективно.
Задания на второй набор карточек оказались практически повторением набора первого. Впрочем, различия всё же были. Во-первых, в поисках нарисованых на них последовательностей пришлось покрутиться, и все на одной стене они на этот раз оказались только у Белого. Остальные находили требуемые пятна сразу на двух, и не всегда смежных. А то и более. Синему вообще пришлось перетрогать все четыре стены.
Во-вторых, никаких личных подарков в этот раз не последовало – только вода, еда, и одеяла. Это, конечно, ничего по большому счёту не значило, ведь отметок на стенах – а следовательно, и возможностей дальше что-то получать – оставалось ещё много. Но Чёрный записал этот факт с некоторым злорадством.
Он, правда, уверял всех, что это было не злорадство, а радость по поводу того, что группа в результате оказалась хорошо обеспечена едой. Но поверили ему с явно слышимым скрипом. Слишком уж резко он ударился в создание хроник их пленения после того, как рисунок Фиолетового помог группе найти и обозначить те отметки, из которых выдавались карточки. Ну вот один в один будто старался доказать важность полученых им «фломастеров» и делаемых с их помощью записей!
Впрочем, польза от этих самых записей была. На третьем наборе задания на карточках начали меняться. А на последующих и вовсе превратились, по меткому выражению Зелёного, в азбуку символов. Запоминай они эту самую азбуку вместо того, чтобы положиться на записи Чёрного, им пришлось бы более суток убить на то, чтобы полностью исследовать комнату. А так – справились за несколько часов.
Некоторые значки, правда, оказались понятны и без перевода. Ну что можно не понять, видя стрелочку от одной отметки к другой, красную фигурку под красной же отметкой на карточке, или что какая-то отметка в обведённой последовательности перечёркнута? «Трогай это, потом то», «тут тронуть должен Красный», «увидишь вот эти несколько пятен вместе, трогай все, кроме вычеркнутого». Ну и прочие ладошки («трогай»), стрелки-направления (в несколько раз длинней стрелок, означающих последовательность действий), солнышки («свет»), и «птички» (в зависимости от контекста занчащие либо «да», либо «сделано»).
С другими значками пришлось подумать. Например, они некоторое время спорили о значении увиденого ими на третьей карточке Фиолетового значка «сердце с ломаной линией». Чёрный, правда, сразу предположил, что линия – это пульс. Значит, каждый такой значок – предложение «коснуться и подождать» то количество ударов сердца, которое указано под отметкой прежде, чем переходить к следующей. Но Белый заспорил, говоря, что такая интерпретация нелогична. Зачем рисовать какие-то сердцебиения, если можно гораздо проще указать, сколько держать руку на каждой отметке – цифрами, или там чёрточками? Согласился с Чёрным он только после того, как Фиолетовый логично отметил, что никаких приборов для измерения времени помимо собственного пульса у них, как бы, и нет.
Потом-то все привыкли, что смысл новых знаков быстрее вывести из ситуации, и просто предоставили Чёрному записывать найденные опытным путём значения. Но, пока разбирались с третьими карточками, несколько споров всё же возникло. Последний из них, об отметках на очках Красного, надолго отвлёк группу.
Правда, по совести, отметки-то там как раз были не при чём. Просто очки оказались первым «подарком» после предметов, полученых Белым и Чёрным. Тем и вызвали интерес. Ведь как пользоваться первыми двумя было, по существу, ясно. А с очками такой ясности сразу не было. Красный, собственно, даже поначалу удивился.
- Похожи на солнечные, - отметил он, вертя обновку в руках. – Стёкла чуть притемнённые. Были б мы снаружи, я б подумал, что это и правда солнечные, или чтоб от сильного ветра глаза беречь. Но тут-то они зачем? Разве что эти... кто нас тут запер... слепым меня считают? – Он примерил очки, поморгал, пожал плечами. Снова снял. – В таком случае вообще непонятно. Линзы без диоптрий. А это что?
На правой дужке очков были утолщения, будто кнопки. Самое близкое ко лбу, круглое, имело на своей поверхности изображение солнца. Второе, треугольное, было без каких-то рисунков. Зато на третьем, прямоугольном, значков было сразу два, «больше» и «меньше». Красный снова пожал плечами, потыкал в них. Сообщил остальным:
- Под пальцами поддаются, как будто и правда кнопки. Но вроде бы ничего они не делают.
- Так ты их одень, а потом нажимай, - посоветовал Зелёный. – Если это и правда кнопки, и они что-то с линзами делают, как ты это увидишь, не глядя через них?
Красный зыркнул неприветливо на непрошенного советчика. Потом вздохнул. Признался:
- Не люблю советов. Всегда такое ощущение, будто советующий меня дураком считает. Но тут я и правда ж не догадался...
Натянул очки, нажал на первую кнопку. Потом на вторую. Потом на третью – с одного края, с другого. И надолго замер, играясь именно с ней. Наконец Зелёный не выдержал.
- И что? Меняется что-то?
- Меняется, - тихонько согласился Красный, продолжая играть с кнопками. – Эти «плюс-минус» - они на самом деле работают! Видно вообще всё!
- В смысле? – уточнил Зелёный.
- В смысле, если нажать на треугольник и потом на стрелочки, очки работают как будто подзорная труба, - пояснил Красный. – Хорошая, кстати. Я сейчас смотрю на Чёрного и вижу волоски на его затылке. Как будто в лупу их рассматриваю. А он же не рядом.
Зелёный задумчиво оглянулся на Чёрного, стоявшего чуть ли не у противополжной стены. Покачал головой. И уже приготовился согласиться, сказать что-то вроде «ну да, неплохо работают» когда Красный добавил раздраженно:
- А вот с первой кнопкой ничего не понятно. Жму её, жму, и хоть бы что! Никаких изменений.
- Так может, их сейчас и не должно быть? – предположил Зелёный задумчиво. – Я к тому, что... Вот что там нарисовано, посмотришь?
- Смысл смотреть? Я и так помню, - фыркнул Красный. – Солнышко там, как на детском рисунке. Я-то думал, это значит что та кнопка должна осветлять и затемнять стёкла. Но нет. Если её нажать, а потом с прямоугольной кнопкой попробовать, то ничего не происходит. Не темнеют стёкла. И не светлеют. И зачем она тогда?
- Солнышко, - повторил Зелёный, и задумался ещё крепче. Потом предположил: - А что если эта кнопка включает какую-то функцию, которая только при отсутствии света заметна? Фонарик там встроенный, например? Вот ты сейчас её поэтому и не видишь.
Красный тоже задумался. Потом нехотя признал:
- Может такое быть, да. Но как тогда проверишь?
- Вообще-то довольно легко, - вмешался неожиданно Синий. – Одеял-то у нас много уже. Можно ими накрыться. Я ведь примерно так поступил с тем пятном на своей нынешней карточке, под которым перечёркнутое солнце нарисовали. Чтоб темноту создать. И получилось.
Красный только плечами пожал. Потом, чуть обдумав предложение Синего, уселся на пол не снимая очков. Заявил:
- Я готов. Накрывайте, будем проверять, что эта кнопка делает! – и нажал первую кнопку.
Синий с Зелёным переглянулись. И, не говоря дурного слова, притащили и накинули на голову Красному все три имеющиеся одеяла. Потому что ну им же тоже интересно было, как дальше пойдёт, да?
Красный не разочаровал. Секунды две он и впрямь скучно посидел, думая. После чего отконкретизировал:
- Ну и хреновые ж у нас одеяла, оказывается. Тоньше некуда. Даже темно не стало. А на вид же вроде казались вполне плотными.
Синий и Зелёный удивлённо переглянулись. Они-то были вполне уверены, что полученные группой одеяла – толстые, войлочные, непроницаемые, хоть тёмную под ними устраивай – сработают как надо. Поэтому и не сразу вспомнили, что они вообще проверяют-то. Но как вспомнили...
- Слушай, а ты как там? Так в очках и сидишь? – уточнил Синий у Красного.
- Ну в очках, – судя по тону, закатил глаза Красный.
- Сними на секунду. Есть мысль, проверить хотим, - попросил Зелёный.
Красный завозился под одеялами, снимая очки. Потом замер. Присвистнул удивлённо. Снова завозился, но, судя по движениям, не надел очки полностью, а просто прижал линзы к глазам. Снова свистнул. Снова зашевелился. Наконец, скинув одеяла, одел очки снова, сдвинув их на лоб, и восторженно покачал головой.
- Ничего себе мне подарочек выдали, - резюмировал он. – Вы правильно угадали, ребят. Кнопка с солнышком включала ночное видение. И какое! Я, когда очки снял, на пол-секунды поверил, что ослеп под этими вашими одеялами! Такой резкий переход от света к темноте вышел! Мировой подарок, с ним многое можно сделать!
- А заодно – многое понять, - раздумчиво проговорил Белый. Пояснил для остальных: - Это же просто логично. Если очки Красного способны увеличивать – значит, нам может потребоваться на что-то смотреть издалека, или изучать какие-то мелкие детали для решения следующих задач. Если в них заложено ночное зрение – значит, тут хотя бы иногда или хотя бы где-то бывает темно. Возможно, даже смена дня и ночи есть.
- Должна быть. Спать-то нам когда-то будет надо, - отметил Чёрный. – Впрочем, возможно и то, что освещение тут постоянно, и создаваемые им нарушения в циклах сна и бодрствования являются частью проводимого над нами эксперимента. Пока рано делать какие-то выводы из функциональности получаемых нами подарков.
- Рано, - согласился с ним Синий. – Но интересно. Тем более что четверо из нас пока ничего такого вот, «личного», не получали. А значит, есть простор для фантазии.
- Да. И мне интереснее всего, какие выводы каждый из пока не одареных сделает, получив что-то своё, - задумчиво кивнул Желтый.
Возможность ответить на собственный вопрос у него возникла минут через десять, когда он решил своё третье задание и тоже получил «подарок». Который, судя по выражению его лица, оказался абсолютно не тем, что он ожидал.
- Оно б скорее тебе подошло, дружище, - отметил он, обращаясь к Фиолетовому и крутя в руках металлический диск толщиной в пол-сантиметра и размером с ладонь, расчерченый какими-то сложными рельефными кривыми. – Это ты у нас – творческая личность. Может, и разглядел бы какой-то смысл во всех этих изгибах. Меня же этот пончик табака ставит в тупик. Единственное, что я хоть как-то понял – это зачем вокруг него верёвочку закрутили.
- Да, с ней как раз всё понятно. Не в руках же тебе свой подарок таскать, в самом-то деле, - с улыбкой согласился Фиолетовый. Принял обсуждаемый диск из рук Желтого, порассматривал его. Заключил: – Насчёт того, зачем он нам, идей никаких. Впрочем, попадись такая штука кому-то в фильме, я б решил, что это волшебный амулет. Ну или загрузочный диск от вселенского компа какого-нибудь, от жанра зависело бы. Так что ты побереги его пока.
- Конечно поберегу, - усмехнулся в ответ Желтый. – Не в том мы положении, чтобы вещами разбрасываться. Даже такими, смысла в которых пока не находим. Всё в дело может пойти, от всего может в какой-то момент быть польза.
Следующий «подарок» группе, полученный Зелёным, продемонстрировал правильность этой идеи. Ведь сначала его предмет – прямоугольный прозрачный контейнер размером с пищевой брикет, заполненный мерцающим разноцветными искрами тёмным порошком – тоже сочли просто интересным сувениром, как у Желтого. Тот даже усмехнулся, увидев, что получил товарищ по пленению.
- Мне, по меткому впечатлению Фиолетового, выдали диск от вселенского компа. Тебе – космос в баночке. Милые у наших пленителей представления о нужных вещах!
Зелёный тоже усмехнулся. Потом покрутил предмет в руках, морщась от боли в левой ладони и стараясь не размазывать по нему кровь из мелкого, но противно саднящего пореза. Порез был результатом решения одного из выданых Зелёному заданий (на определённое пятно оказалось нужным нанести несколько капель крови), но болеть от этого меньше не стал. Впрочем, именно пачкающая прозрачную поверхность и попадающая в мелкие зазоры кровь и помогла им увидеть, что с одной из узких сторон контейнера есть что-то вроде крышки. Открыть её оказалось просто, всего-то и нужно было сжать определённым образом края. После чего Зелёный осторожно, поначалу издалека, принюхался к содержимому.
- Вроде ничего страшного, - неуверенно сказал он после нескольких вдохов. – Приятный запах. Будто пьёшь мятный чай в хвойном лесу. Бодрит и успокаивает.
Осторожно, явно готовый в случае чего мгновенно отдёрнуть руку, притронулся кончиком мизинца к поверхности порошка, подхватив на кожу тончайший слой блестящих крупинок. Снова поразглядывал его немного. И резко, как бросаются в ледяную воду, облизнул палец.
- Псих, - надменно резюмировал Чёрный. – Что за манера – тянуть в рот что ни выдадут? Как вы при этом до нынешнего возраста-то дожили?
- Без поучений, - огрызнулся Зелёный. – А ты, чем морали читать, лучше запиши – запах у порошка есть, как я уже описал, а вкуса нет. – Потом добавил спокойнее: - Ну а как ещё я должен разбираться со свойствами своего «подарка»? Инструкции-то не прилагалось. И кнопок, чтоб понажимать и посмотреть на результат, у порошка нет. И лабораторное оборудование нам отчего-то не выдали. Только и остаётся – пользоваться тем, что есть. Своим телом, то есть. И надеяться хоть что-то выяснить.
Чёрный покачал головой. Заметил со вздохом:
- И не страшно вам настолько наплевательски относиться к тому, что потенциально влияет на вашу жизнь и физическую безопасность?
- Страшно конечно, - кивнул Зелёный. – А ты видишь другие варианты?
- Вижу, - согласился Чёрный. – Честно говоря, предполагал, что вы поступите как Желтый и отложите попытки разобраться с тем, что получили, на потом. Особенно учитывая, что вы поранились, получая его. Думал, уж о собственном телесном благополучии вы позаботитесь в первую очередь. Но нет, любопытство возобладало над здравым смыслом.
Зелёный уставился на собеседника в совершенном обалдении. Как будто Чёрный сказал что-то, о чём он совершенно забыл. Потом опустил глаза, всмотрелся в свою левую ладонь, и недоверчиво покачал головой. Сказал удивлённо:
- Слушай, если б не кровь на руке и не крутящиеся в голове воспоминания, я б подумал, что ты эту чушь с раной только что выдумал. Ни следа от пореза не осталось! И боль тоже ушла, я даже не понял, когда. Будто и не было!
И протянул Чёрному левую ладонь – на которой и впрямь не было ни следа давешнего пореза. Тот обследовал её с невероятной придирчивостью, только что не облизал. Потом отметил:
- Интересный вам выдали подарок. И, что важнее, полезный почти настолько же, как и полученое нами с Белым.
Зелёный в ответ на подобное неоднозначное определение только плечами пожал. А прочих от возможности оспорить представления Чёрного о важном отвлёк Красный. Он уже несколько минут как внимательно оглядывал комнату, а когда выдалась пауза в чужих разговорах, вмешался.
- Предлагаю! Давайте сейчас возьмём небольшую паузу и поедим. Судя по тому, что пятна нам остались то у пола, то выше головы, следующие задания выльются в ту ещё физкультурную программу. Имеет смысл подготовиться к ней хотя бы тем, что отдохнём чуток.
С ним согласились. Группа снова устроилась на составленных в круг кроватях, и на какое-то время начало казаться, что обсуждение «подарка» Зелёного завершено. Но где-то на середине своей порции Фиолетовый заговорил раздумчиво:
- А мне вот кажется... Хотя, может потому и кажется, что я часто всякое такое думаю. Как ты говорил, - уточнил он у Желтого, - мозги творческие? Вот. Ну я и... Может, мне поэтому кажется, что подарок Зелёного – это часть диалога с нами? Почти как задания на карточках?
- В смысле? – не понял его Зелёный. – В чём тут задание вообще?
- Квест «пробивай стену головой, а когда совсем устанешь, лечись нашим подарком», наверное, – с улыбкой подсказал Желтый.
Фиолетовый на него почти обиделся. Потому и говорить начал тихо и неуверенно. Впрочем, чем дальше тем больше он увлекался высказываемой идеей, и голос его звучал чётче:
- А что тут сложного? Если б смысл был только в том, чтоб передать нам лекарство, ну и послали б просто белый порошок. А прислали – вот. Космос в баночке. Что-то, что успокаивать начинает только одним видом. Может, только меня, у всех вас звёзды положительных эмоций не вызывают, но... Вот мне и кажется. Через карточки ОНИ нам объясняют, что делать. Так может, через подарок Зелёного говорят «эй, всё не так страшно»? Раз он и смотрится успокаивающе, и пахнет, и боль потом снимает?
- Вполне себе вариант, - согласился Синий.
Зелёный, держа предмет обсуждения на коленях, только снова пожал плечами. А вот Белый вдруг заспорил:
- Насчёт дополнительного смысла согласен. Только вот вряд ли он такой радужный. Думаю, скорее уж там действительно «страшно».
- Это ещё с чего? – поднял бровь Красный.
- А с того, - гнул свою линию Белый. – До сих пор мы получали только функционально полезные подарки – за исключением Желтого, конечно.
- Ну почему? Мой подарок очень функционален. Помогает развивать воображение, - постарался перевести разговор в шутку Желтый.
Белый шутливого тона не принял и продолжил серьёзно:
- Следуя обозначеной мною логике, «подарок» Зелёного так же функционален, как и всё прочее. Следовательно, наши пленители уверены, что нам в какой-то момент понадобится лекарство, способное залечивать раны и снимать боль. То есть они запланировали какое-то задание, в результате которого собираются причинять нам боль. И это меня совсем не радует.
Сразу ему никто не возразил. Но когда все уже закончили есть, Зелёный поднялся первым. Убедился, что крышка на полученом им контейнере плотно закрыта. Положил свой «подарок» рядом с запасами еды и воды на выделенное в качестве «рюкзака» одеяло. Потом обернулся к Белому и сказал – вроде ему, а вроде и всем:
- Я больше согласен с Фиолетовым. Вероятность, что мы можем как-то физически пострадать в процессе поиска выхода, была всегда. Красный, например, работая над своей последней карточкой так неудачно подпрыгнул, чтоб коснуться нужного пятна, что чудом ногу не подвернул. Кроме того, наши пленители вполне могли дать нам какое-то травмирующее задание, не предоставив лекарства. Понимаете? Мы полностью в их власти, никаких договорённостей, что можно а что нет, никто ни с кем не заключал. Решили б они, что с нами надо так – и сделали бы. Но их решение было – предоставить нам нечто, способное в случае надобности облегчить наше состояние. На мой взгляд, это и впрямь очень позитивное заявление.
Оглядел всю группу, в последнюю очередь остановившись глазами на Белом. Пожал плечами – типа «я сказал, вы думайте». Потянулся. И пошел получать очередную карточку.
Последние два цикла заданий заняли у группы столько же времени, сколько первые четыре вместе взятые. Красный оказался прав. Большую часть нужных пятен можно было тронуть либо улегшись на пол, либо в лучшем случае в прыжке. Чаще же приходилось становиться кому-то на спину или даже на плечи. Причём, как оказалось, ещё и не кого попало можно было попросить о помощи. Это, естественно, всё усложняло.
- Зато, - тяжело дыша отметил Желтый после того, как Фиолетовый получил своё вознаграждение, завершив этим предпоследний набор заданий, - теперь точно можно не записывать значки со смыслами «все», «кто угодно» и «только эти». После такого их не запомнить мог бы только клинический дурак, а среди нас их вроде нет.
- Да, когда три задания подряд помогать Синему можем только мы с тобой, это как-то очень конкретно западает в память, - ухмыльнулся в ответ Фиолетовый, крутя в руках свой «подарок». – Слушай, ну ты накаркал! Мне тоже, кажется, типичное фигпоймёшьчто выдали! Только и разницы с твоим подарком, что моё более похоже на цилиндр.
- Ты серьёзно? Цилиндр? – не сдержавшись расхохотался Красный. – Ну и жестоко ж его, в таком случае, жизнь плющила!
Фиолетовый спорить не стал. Полученный им предмет и правда более напоминал многораннный жезл, особенно в поперечном сечении. Зато он заметил, обращаясь к Красному:
- Мой подарок, может, и плющила. Не в курсе. Но тебя вроде пока нет. Так почему ты настолько беспокоишься? Только не говори, что «ничего такого». Я же вижу, что ты на нервах. Что не так?
- А я откуда знаю? – неожиданно признался Красный. – Мне просто что-то не нравится в происходящем. Я пока даже не на сто процентов понял, что. Хотя... – Он задумался, тряхнул головой. Потом сказал уверенно: - Хотя, я знаю, что меня напрягает. Мне кажется, что мы что-то делаем не так.
- Это ещё почему? – удивился Зелёный.
- А потому! – взвился вдруг Красный. – Ты оглядись, да? Видишь? Пятен на стенах почти не осталось! Если наши пленители продолжат то, чем начали заниматься пару циклов назад и резко сократят количество указаных на карточке пятен, то оставшегося нам хватит ну максимум на полтора десятка заданий. То есть, за два полных цикла делать нам станет нечего. Вероятно, и возможность получить новые карточки пропадёт. А на выход нам пока даже намёка не дали! Ни единого! Это, как думаешь, почему?
- Не знаю, - признался Зелёный, чуть подумав.
- Вот! – снова взвился Красный. – Правильно! И я не знаю! И меня это бесит! Потому что... ну да, прекрасно, что нас понаснабжали водой и едой! Чудесно! Но если мы после всего этого не найдём выход, то смысла, блин, в таких подарках? Ну помрём от голода не сразу, а пару обедов спустя! И следовательно, какой смысл хоть что-то делать?
Некоторое время спорить с ним никто не хотел – потому что в чём смысл споров со страхом? Не переубедишь. А потом Чёрный проговорил с неожиданным упорством, как будто в тот момент была его очередь выражать общие чувства:
- Мне кажется, будет лучше сначала выполнить все возможные задания. Пока ведь есть вероятность, что какое-то из них наведёт нас на нужное решение. Вот если этот вариант не сбудется, у нас появится повод раздумывать над тем, как разрешить ситуацию. Пока же подобные разговоры звучат как намерение сдаться на пол-дороге.
Красный раздраженно пожал плечами. Но оказалось, что он прав. Пришел и прошел очередной цикл карточек (доведший счёт доступных группе одеял до семи, пополнивший их запасы еды и воды, и принесший с собой последний «подарок» - круглый фонарик на фотоэлементах для Синего). Исчезли все пятна кроме полутора десятков почти у пола. Да, включая те, что были до сих пор их источником карточек с заданиями. И больше не изменилось ничего. Никакая дверь в некое особое куда-то так и не открылась.
- Ну и что теперь? – спросил Красный у Чёрного со слабо сдерживаемой злостью. – Всё сложилось, как ты и хотел. Мы повыполняли всё, что смогли. А выхода как не было, так и нет. Разница только в том, что у нас теперь и возможность как-то изменить это действием пропала. Новые задания брать неоткуда! Заметил?
- Заметил, - хладнокровно согласился Чёрный. – Но не понимаю. В чём вы пытаетесь обвинить меня? Вспомните, нам ведь никто не обещал что наши поступки...
Пока Чёрный говорил, Желтый и Синий о чём-то перешептывались. Но Красный не обратил на это внимания. Он сжал кулаки, а на последних словах Чёрного и вовсе пошел к тому, явно готовый пересчитать собеседнику рёбра. Пришлось Синему хватать его за плечо. В самый последний момент успел. Потом посмотрел на Чёрного, заставляя того замолкнуть. И предложил:
- Раз уж мы ранее обсуждали наши подарки с точки зрения пользы, как насчёт подобного обсуждения того, что мне вручили? Фонарик вас, бойцов, ни на какие мысли не наводит?
- Наводит, - буркнул Чёрный. Он был обижен тем, что его прервали. – Из этого абсолютно логично следует, что предыдущие размышления на тему смены освещённости оказались правильны. Впрочем, на данном этапе это подтверждение довольно бессмысленно. Нужно лишь минимально проявить внимание, и заметить, что освещённость меняется, сможет и младенец.
Красный, тоже собиравшийся наговорить помешавшим ему товарищам по несчастью всякого неприятного, при этих словах Чёрного задумался. Какое-то время помолчал. А потом выдал:
- В детстве, помню, было что-то... такое. Вроде мы с братом так играли. Лимонным соком на бумаге писали, или водой. Тайные послания, всё такое. А чтоб тайну проявить, послания греть надо было, - он посерьёзнел, насупился. – Так вы об этом? Да ладно! Там же, в фонарике, фотоэлементы! Тепла от них – никакого! Не сработает!
- Тепло, конечно, не сработает, - кивнул Синий, крутя в пальцах фонарик – семигранный, с насечками по бокам. – Но сама идея... мне кажется, вполне вариант. Спасибо Желтому, что напомнил. Я к тому, что... У нас же столько карточек осталось от прошлых заданий! Если их как-то расположить по краям моего «подарка»... Хотя бы попытаться имеет смысл, я думаю.
Ну они и «попытались». И всё получилось. Не сразу – то есть, с первой-то карточкой как-то так совпало, что почти сразу высветилась пара «фигура – пятно». Цвета у них, правда, не совпадали, и это повторилось для всех кроме Чёрного. Но это как раз ладно. Беда в том, что с последующими карточками пришлось повозиться, а некоторые – покрутить, повставлять в насечки разными сторонами чтоб найти решение. Так что, к тому моменту как все последние пятна оказались тронуты в нужном порядке и в центре круга из кроватей поднялась металлическая колонна с цветными кнопками, замечание Чёрного о смене освещения во многом потеряло смысл. То есть, не заметить его к тому моменту мог только слепой.
Колонну Красный воспринял без энтузиазма. Пошел к ней, ворча:
- Да достали уже эти задания! Опять какой-то бред решать! Что, просто так нас выпустить нельзя?
Впрочем, пошел всё же впереди остальных. Да и «свою» кнопку нажал с такой уверенностью, будто точно знал, что дверь в результате откроется сразу же.
Хотя он, конечно, не знал. И, когда так и случилось, удивился настолько, что замысловато выматерился. Впрочем, улыбаясь в процессе – так по-детски искренне, как будто ему только что подарили перевязанную ленточкой личную вселенную. Шагнул вперёд... а потом побежал, как будто гонясь за смыслом жизни! Вкладываясь всем сердцем!
Потому что открытая им дверь вдруг начала закрываться. Непонятно, как он собирался этому помешать – втиснувшись между смыкающихся створок, что ли? Но Красный, естественно, ничего такого не успел. О поверхность только что захлопнувшейся двери он грохнулся пусть с кратчайшим, но опозданием. Рыча от бессильной ярости, замолотил по ней кулаками, внутренне замирая от ужаса при виде того, как даже контуры двери исчезают на фоне стены. Потом потерянно обернулся к прочим...
И зарычал снова, на сей раз в раздражении – потому что заметил, во-первых, ещё одну открытую дверь. На смежной стене, практически в самом углу. А во-вторых, смущённого Зелёного, всё ещё держащего ладонь над собственной кнопкой. Глаза его сузились от внезапного озарения.
- Прости. Я не сообразил, что твоя дверь от этого может закрыться, - покаянно сказал тем временем Зелёный, косвенно подтверждая посетившую Красного мысль.
Тот вдохнул. Выдохнул. Быстро – но всё же уже не бегом – пересёк комнату, вернувшись к колонне. Врезал по своей кнопке. Убедился, что «его» дверь снова открылась. После чего развернулся к Зелёному и заорал:
- Никогда так! Больше! Не делай! – Потом снова продышался и добавил уже тише и чуть виновато: - Нет, правда. Если не собираешься свести меня с ума, не делай, а? Ты не представляешь, что я пережил, пока не увидел твою дверь и не догадался, что произошло!
- Да нет, сейчас вполне представляю, - виновато улыбнулся Зелёный. – Потому и не обижаюсь. И ещё раз прошу прощения.
- Прощаю, - улыбнулся и Красный. – Без обид?
- Без, - согласился Зелёный.
Они пожали друг другу руки.
- А раз теперь всё хорошо, давайте сходим посмотрим, что там за дверью? – предложил после этого Синий.
- Давайте, - кивнул Красный. И даже вполне бодро зашагал вместе со всеми прежде, чем до него полностью дошел смысл предложения и он, чуть притормозив, уточнил: - А почему «посмотрим»-то? Сразу и пойдём!
- Так ночь лучше провести в знакомом месте. Темнеет же, - пояснил Белый, тыкая пальцем в потолок.
Последнее – это просто по привычке тыкать в небеса, говоря о светилах. За весь день они так и не поняли, откуда именно в комнате исходил свет. Даже сейчас, когда он уже заметно начал уходить, найти его источник так и не удалось.
Красный на жест не обратил внимания, а вот с утверждением заспорил:
- Ну темнеет, и что? Мы всё равно можем идти вперёд! У нас же есть мои очки, забыли, что ли? Готов спорить, я в них увижу дорогу даже в абсолютной темноте!
- Ты, может, и да, - не стал спорить Синий. – А вот мы не увидим. Моего фонарика всё же маловато для нормального освещения пути всем остальным. Не говоря уж о том, что мы запросто можем что-то важное пропустить. Ну или придётся идти ужасно медленно, оглядывая и освещая все возможные углы и поверхности, чтоб избежать подобного риска. Именно поэтому и не думаю, что это такая уж хорошая идея.
- Значит, пойдём медленно! – гнул своё Красный. – Зато пойдём! Хотя бы ещё один шаг к свободе успеем сегодня сделать! Оно же того стоит!
- Не уверен, - задумчиво не согласился Желтый. Постарался объяснить: - Ну смотри. День был длинный, все и сейчас уставшие. Если мы пойдём, то и правда медленно. Значит, много не пройдём прежде, чем устанем настолько, чтоб на ходу засыпать. И придётся проводить ночь в незнакомом, а потому возможно небезопасном, месте, да ещё и без какого-либо комфорта. Тут хоть кровати есть, а там, возможно, придётся спать на голом полу. Да ещё и по очереди, чтоб хоть кто-то часовым оставался.
- А я согласен с Белым, - подал голос Чёрный. – Ночевать в знакомом месте разумнее.
- Один за, четверо против, двое невысказавшихся погоды уже не делают, - подытожил Зелёный. – Демократия называется. Извини, Красный. Придётся тебе либо оставаться с нами, либо идти вперёд самому. Группе проще пока остаться тут.
- Остаться! Ох уж мне эта ваша... дерьмократия! – пробурчал огорчённый Красный. Впрочем, вполне мирно. Видимо, и сам понимал справедливость сказанного. Потом, оживившись, протолкался вперёд. – Тогда хоть дайте и правда просто посмотрю, что там, снаружи.
За дверью начинался коридор, во многом схожий с уже знакомой им комнатой. Поуже, естественно, а так – стены такие же, потолок такой же. Только пол чуть отличался, был не гладким, а выложеным шероховатыми на вид квадратными плитками шириной в шаг. Метров через двадцать коридор загибался. Впрочем, очень может быть, что это им казалось из-за того, как менялось освещение. В коридоре отчего-то темнело гораздо быстрее, чем внутри комнаты. Но даже в этом исчезающем свете Красный успел заметить, что на дальней стене, около «поворота», что-то нарисовано.
- Есть задание, - отметил он удовлетворённо, и попытался его разглядеть.
Но тут ничего не вышло. К тому времени в коридоре уже стало слишком сумрачно, чтобы воспользоваться приближающей функцией очков, а в ночном режиме она не работала. Красный высказался в том смысле, что мог бы быстро сбегать и рассмотреть следующее задание вблизи. Мол, как насчёт подумать сегодня о том, что собираемся делать завтра, а?
- Не, - охладил его пыл Желтый. – Не стоит. В смысле, идея как таковая, может, и логична. Но, чтоб от твоего «сбегаю посмотрю» был какой-то смысл, сбегать лучше не тебе, а Фиолетовому. Чтоб не на память значки запоминать, а зарисовать. Только сбегать он не успеет. Помнишь, сколько мы в прошлый раз Чёрного уговаривали «фломастер» одолжить? За это время десять раз стемнеет.
- А свой фонарик для «в темноте сбегать» я вам точно не дам, - предвосхитив мысль Красного, заметил Синий. – Пока не закончим кровати вместе сдвигать, точно нет. Ещё пара минут, и это будет единственный доступный группе источник света. Передвинуть все кровати за столь короткое время мы точно не успеем, а делать это в полнейшей темноте, согласись, довольно травмоопасная идея.
- Не понимаю, зачем их вообще двигать, - пожал плечами Красный, всё же уходя обратно в комнату вместе со всеми. – Они вроде нормально стоят.
- Мы пока шли и смотрели, я перекинулся парой слов с остальными, - пояснил Синий. – Меня просто беспокоила мысль что, если кому-то ночью потребуется встать... Впишемся мы в эту колонну с кнопками только так. А чёрт её знает, вдруг она обратно под пол уйдёт от сотрясения? Или просто дверь твою закроет, а ты с ума от огорчения утром сойдёшь прежде, чем сообразишь снова открыть её? – Красный передёрнулся. – Ну и, если сдвинуть все кровати вместе, часть одеял мы сможем скатать и использовать как подушки, укрываясь всего несколькими оставшимися. Всё чуток удобнее, чем как есть, - заключил он. – Что скажешь?
- Скажу, что очень не хочу проверять твою идею насчёт колонны, - пробурчал Красный, упираясь вместе с Фиолетовым в одну из кроватей. – Ну, потащили?
Как и предполагал Синий, до наступления темноты они не управились. Правда, и наставшая тьма не оказалась беспросветной. Скорее уж как ясная, но безлунная ночь где-то далеко от больших городов. То есть темно, но не глаз выколи. Но с фонариком Синего составить кровати в какую-то общую конфигурацию и правда получилось быстрее. Да и настроение он создавал... хорошее.
- Как походный костёр, - вздохнул Фиолетовый, устало присаживаясь на один из краешков общей большой кровати.
- Какой он «походный», - тоже вздохнул Красный. – Пошли бы дальше прямо сегодня – вот тогда да, был бы «походный». А как есть... скорее «домашний».
- Как в камине, - фыркнул Желтый. Потом спросил у Красного: - То есть ты всё же жалеешь, что мы не пошли? Но мы и правда едва ли успели бы много...
- Сейчас я больше жалею, что не отобрал у Чёрного фломастер, у Белого – лист «бумаги», и не рванул записать то задание, - признался Красный. – С остальным-то вы, по зрелом размышлении, правы. А вот это... Возможность обдумать наперёд наш следующий шаг...
- Ну сбегай, если душа просит, - пожал плечами Желтый. – Только я б не стал. Потому что смысла нет. Даже если мы разберём, что от нас требуют, прямо сейчас, действовать-то всё равно придётся не раньше чем завтра. А кто его знает, останется ли задание таким же или изменится за ночь?
- Изменится? Ну ты и горазд всякую депрессивную муть придумывать! – вздрогнул Красный.
- Чем она депрессивная? – Желтый только плечами пожал. – Она логичная. Ну согласись, те, кто нашли способ как-то сначала создать, а потом в нужном порядке загасить несколько сотен цветных пятен на стенах этой комнаты вполне могут такое устроить. Другое дело что неприятно знать, что задания могут быть непостоянны. Но нам ведь и не важно, насколько они постоянны в целом! Важно только, чтоб правила не менялись прямо в процессе выполнения, так? Ну вот... с этой стороны как раз и получается, хорошо, что ты ничего записать не успел!
Красный только головой покачал. Потом снова вздрогнул всем телом. Но уже не от мыслей, вызыванных словами Желтого, а потому, что пришедший со стороны душевой загородки Синий положил ему на плечо мокрую и от того холодную ладонь со словами: «Иди мойся, твоя очередь.» Не особо приятное ощущение вышло.
- Ёжик, ты б, блин, сушился! Главное, есть же чем! – ругнулся он. Но мыться пошел.
Душевая зона оказалась предметом споров не меньшим, чем ранее «подарки». Как только они закончили передвигать кровати, в одном из более удалённых от проявившейся двери углов неуловимым образом поменялась конфигурация стен, создав огороженное тонкими металлическими поверхностями пространство. Там был «душ» с непривычной им системой подачи воды и сложной конструкцией, обдувающей «выкупавшегося» обжигающе горячим воздухом – то есть, действительно как будто сушилка для рук, только размеров таких, чтоб «хватило» на всё тело. И эта зона слабо светилась в процессе использования.
В общем, комфорт и крастота! Поэтому, собственно, о ней и заспорили. Для некоторых членов группы совпадение показалось черзмерным. Появление что душевой зоны, что туалетой – обозначенной согнувшейся пополам во вполне недвусмысленном танце фигуркой и, кстати, в углу, противоположном нынешнему душевому – пришлись как нельзя кстати. Второе (а хронологически первое) событие почти до секунды совпало с тем, как Белый, вцепившись в самый важный орган и пританцовывая на месте от переживаемых неудобств, возгласил: «Нет, нас явно даже крысками подопытными не считают. Крыскам хоть стружки, в которые писать можно, набрасывают.» Первое – с окончанием передвижения кроватей. Стоило ли удивляться, что Белый, Фиолетовый, и Красный поверили – за ними наблюдают?
Тем не менее, не всем эта мысль показалась логичной. Синий и Чёрный, например, истово верили что замеченные их товарищами «совпадения» - всего лишь следствие некоей механической программы, запускающейся по достижении группой некоторых целей. Так, появление туалетной зоны они объясняли тем, что к этому моменту группа получила довольно большое количество фляг с водой. «Имея о нас некоторые минимальные физиологические данные и наложив на них объём переданной нам жидкости, должно было быть несложно угадать, когда нам потребуется восстановить баланс», по словам Чёрного. Передвижение же кроватей в более удобную группе конфигурацию, утверждали они, послужило причиной появления душевой, так как свидетельствовало о намерении группы устроиться на ночь.
С этими воззрениями спорили Зелёный и Желтый, увереные, что на самом деле их согрупники всё как-то слишком усложняют. При чём тут наблюдения, вздыхали они. При чём тут какая-то механика? Не связанные с решением заданий но важные для комфорта пленников события могли и, по логике, должны были просто-напросто запрограммировать. Прошло два-три часа с момента пробуждения в плену – получай еду за простейшие действия. Прошел ещё час-другой – поставь в приоритет воду, им ведь теперь её не хватает. Ещё час – и выпитую ранее воду пора сливать. Шаг за шагом, шаг за шагом.
В общем, группе действительно нашлось о чём поговорить за ужином и после него. Правда, в процессе споров никто никого так и не убедил. Все стояли на своём бескомпромиссно. С другой стороны, чтобы спорить и соглашаться нужны силы. Стоять же на своём, не слушая аргументов, гораздо менее затратно. А группа, как бы ни бравировали её члены собственными упорством и устремлённостью, действительно крепко устала за день.
Поэтому со временем споры среди собравшихся в круг на общей кровати согрупников замолкли сами собой. Полностью же в них поставил точку Чёрный, задумчиво сказавший Зелёному:
- Мне, конечно, неприятно это признавать. Но вы были правы. Тогда, в начале. Мы не то, что до сих пор не знаем, кто нас тут запер. Мы даже решить, как именно они нас обеспечивают нужными благами, не можем. И тем не менее, выход из этой комнаты уже нашли. А, если завтра наши пленители не совсем поменяют то, как они с нами взаимодействуют... то, может, и вовсе выберемся. Это радует.
- Радует, - улыбнулся Зелёный. – Но я б не рассчитывал, что всё так удачно сложится. В смысле, что мы так уж быстро выход найдём. Подозреваю, в начале даются простейшие задания, а дальше, конечно, будет сложнее. – Помолчал, подумал, и добавил: - Но я польщён тем, что вы решили согласиться с одним из моих ранних предположений.
- Пора подвести итоги дня, друг мой.
- Согласен, коллега. Каковы ваши впечатления?
- Впечатления в основном позитивны. Представители исследуемого вида разумных ведут себя таким образом, который несомненно радует. Различия в их индивидуальных характерах и паттернах поведения пока оказываются выше прогнозируемых, но патологии нет. Кроме того, из их поступков следует, что этот вид явно гораздо более интелектуален, чем мы предполагали. Они сумели пройти первый уровень лабиринта на скорости, близкой к максимально возможной! Быстрее всех ранее исследованных нами разумных! Мне даже кажется, что мы ошиблись в оценке их видового развития.
- Вы правы, коллега. Коэффициенты их интеллектуального развития и впрямь придётся скорректировать. Но не потому, что мы допустили ошибку в рассчёте коэффициента общевидового развития. Здесь всё правильно. Тем не менее, более высокий творческий потенциал вида увеличивает склонность к импровизации, а та, в свою очередь, повышает эффективность действий. Нужно будет учесть этот фактор.
Учёные некоторое время молчат.
- Знаете, друг мой... Насчёт их интеллекта, - говорит наконец один из них. – Кое-что из увиденого нами сегодня меня настораживает. И именно потому что...
- Не тяните, коллега. Что именно вас беспокоит?
- Индивиды, отмеченые чёрным и белым. Они... Ну вы же помните, как настроен применяемый нам алгоритм выбора типичных психопредставителей? В случаях, когда вид иерархичен, алгоритм выбирает как минимум по два представителя каждого основного иерарихческого уровня. Для этого вида мы установили наличие трёх более-менее определённых интеллектуальных страт – высокой, средней, и так называемой «толпы», то есть индивидов, склонных взаимодействовать с окружающим миром скорее согласно пресловутому «чувству локтя», чем с рациональных позиций. Так вот, отмеченные чёрным и белым индивиды принадлежат, с большой долей вероятности, к высокой страте. Но их интеллект, тем не менее, развит неравномерно. Фактическая и логическая его стороны находятся на ожидаемом уровне, а вот эмоциональная и социальная компоненты мало отличимы от общегрупповых. В некоторых случаях даже кажется, что он ниже, чем у товарищей по группе. И это...
- Да. Понимаю, ваши опасения, коллега. Если окажется, что неравномерное развитие разных видов интеллекта – не часть личных характеристик наблюдаемых представителей, а одна из особенностей вида... Это многое усложнит. Существа, способные к высоким интеллектуальным достижениям но не эмпатии – опасные партнёры по контакту. Впрочем, мы ведь пока не выяснили с точностью, что именно влияет на поведение беспокоящих вас индивидов. Простые задания, подобные сегодняшним, высокоразвитому интеллекту часто скучны, а скука – страшная сила.
- Думаете, завтра они поведут себя иначе, друг мой?
- Думаю, завтра мы получим гораздо больше данных, на основе которых можно делать выводы. Давайте пока не торопиться с беспочвенными опасениями, коллега.
Новый день начался не так, как предшествовавший. Во-первых, пробуждение не было резким. Свет возвратился так же медленно и ненавязчиво, как исчез прошлым вечером. Во-вторых, проснуться в совершенно незнакомом месте, ощутив себя сначала в одиночестве а потом поняв, что окружен чужаками – совсем не то же самое, что проснуться среди пусть недавних, но друзей и хотя бы приблизительно понимая, где ты. Да и настроение было другим. Лучше всего перемену его просуммировал, потягиваясь, Зелёный.
- Никогда до сих пор не задумывался, насколько это прекрасное состояние – иметь возможность что-то планировать, - улыбаясь, заметил он. – А сейчас понял. Оно прямо окрыляет!
- А то мы вчера планировать не могли! – усомнился Белый. – Вон сколько всего успели успеть!
- Успели – это да. Но ведь не сразу же по пробуждении, - возразил Зелёный. – Сразу по мы ничего не понимали и сходили от этого с ума. И планировать что-то более-менее смогли после того, как начали карточки получать. Именно тогда ведь стало ясно, что надо делать. В смысле, не в общем, а в деталях. Зато сейчас – просто отдых для души. Ничего не надо выяснять, ничего не надо придумывать. Просто встать, позавтракать, и начать разбираться с новыми заданиями.
- Думаете, всё так удачно сложится, что мы сразу выход найдём? – не удержавшись, подковырнул Чёрный. Явно намекая на то, что Зелёный говорил ему прошлой ночью.
Зелёный цитату опознал. Улыбнулся. И пояснил:
- Нет, на скорое разрешение происходящего с нами эксперимента я продолжаю не рассчитывать. Но это не отменяет того, что я сейчас сказал. Какие бы новые трудности ни поставили перед нами в этот день, мы уже знаем главное. Если постараться, можно понять как их решать. И это знание – гораздо больше, чем у нас было вчера в это же время после пробуждения.
- Это не просто «гораздо больше», это вообще всё, - согласился Синий.
Тоже встал, потянулся. Толкнул легонько в спину изо всех сил пытающегося додремать последние секундочки Фиолетового – вставай, мол, утро уже. Разложил на полу одно из одеял. Из сложенных вместе общих запасов отложил в сторону семь порций еды и пару фляг с водой – на завтрак. Прочее стал методично разбирать на примерно равные кучки. А закончив, потянул с кровати ещё одно одеяло.
- Это ты чего делаешь? – поинтересовался с кровати Красный. Он уже давно проснулся, но пока продолжал валяться.
- Собираюсь, - объяснил Синий, особым образом – так, что получались практически «карманы» - закатывая одну из кучек во второе одеяло. В последний «карман» положил свой фонарик, завязал края одеяла и надел его через плечо. Подвигал плечами, чтоб поудобней всё устроить. Закончил: - Просто так легче, чем в руках всё тащить.
- Судя по тебе, вполне, - согласился Красный. Встал, стащил с кровати своё одеяло, окончательно раскрыв этим Фиолетового. Бросил одеяло на пол и спросил Синего: - Поможешь и мне так же собраться? Я вроде бы запомнил порядок действий, но не на все сто процентов.
- И мне заодно покажи, - присоединился к просьбе подошедший от душевой зоны Желтый. – Вместе-то явно быстрее.
И действительно, минут через пятнадцать группа была готова выходить. Даже Фиолетовый, хоть так и не проснулся (настолько, что свою порцию завтрака попросил завернуть с остальными его припасами), поднялся и полусонно побрёл со всеми.
Зато в коридоре он проснулся почти сразу, и довольно неприятным для себя образом. Группа отчего-то притормозила сразу за порогом, а он сонно побрёл вперёд, не обратив на это внимания. И вдруг на четвёртом-пятом шаге заорал, подпрыгнул как укушенный, и отпрыгнул назад. Сна у него, естественно, уже не было ни в одном глазу.
- Что случилось? – обеспокоенно спросил Желтый.
- Не знаю! Не понимаю! – хрипло, перепуганно забормотал Фиолетовый. – Я же ничего не... А меня как будто ударило! Больно!
Вокруг него захлопотали, успокаивая, Желтый, Синий, и Зелёный. Белому и Чёрному такие проявления внимания были нетипичны, поэтому они просто наблюдали со стороны. Красный же, подумав секунду, отошел к самому порогу. Смиряя шаг, как будто старался попасть в чужой ритм, прошел те же несколько шагов, что и Фиолетовый. И в результате тоже отскочил, но уже не с криком, а с негромким ругательством. Потом обернулся и сказал Фиолетовому:
- Тебя не «будто» ударило. Эти... не будем уточнять, которые нас тут держат, подвели к этой плитке ток. Не смертельно сильный, но долбает неприятно. – Помолчал, потом всё-таки добавил в сердцах: - Сволочи мерзкие!
С ним молча согласились. Молчание нарушил Белый, высказав то, что было у всех на уме:
- Интересно, здесь весь пол такой? Или эта плитка – неприятное исключение?
Общими усилиями ответ узнали скоро. Пол был не весь «такой», но в достаточно большой степени. Кроме наэлектризованных плиток были ещё такие, которые обжигали их босые ноги жаром или холодом. Находились и липучие плитки, особо неприятные тем, что оторвать от них ногу, естественно, можно было только стоя где-то ещё. Но были и плитки обычные, такие, по которым можно было просто идти. Они загорались неярким свечением после того, как на них в первый раз наступали, и тем показывали своего рода безопасную тропинку по неприятной зоне.
Только из-за этой «тропинки» группа и пошла вперёд. В первые несколько минут они вполне серьёзно обсуждали между собой возможность возвращения и открытия какой-то другой двери. Потом Красный заметил образованную их усилиями, на тот момент очень короткую, дорожку, а заодно и то, что пол в десятке шагов впереди заметно светился – то есть, был «безопасным». Да и на стене у самого пола что-то было изображено, и это не могло не привлечь его внимания. Так что он спросил, с чего группа взяла, что за другими дверями будет иначе. И предложил хотя бы дойти до безопасной полосы и посмотреть, чего от них хотят. Потому что если он прав и другие двери не лучше этой, то и задания там могут оказаться сходными. А так они хотя бы уже будут знать, чего ждать.
- Только не кажется мне, что оно именно задание, - отметил Чёрный, добравшись до безопасной зоны и всмотревшись в настенные рисунки. – То есть, ситуацию картинки описывают, но вот какие мы в связи с этим должны совершать действия – не говорят.
- Действительно. Да и описание, скажем так, запоздало, - поддержал его Белый. – Мы ведь и так уже знаем, что на одну нормальную плитку приходится четыре с мерзким подвохом. Ну и смысл снова это писать здесь?
- Возможно, это такой непрозрачный намёк типа «возвращайтесь, попробуйте другую дверь»? – с надеждой уточнил Фиолетовый. – Тем более что, судя по описанию, дальше всё так же, как там? – и он махнул рукой в сторону пройденного участка.
Какое-то время все молча обдумывали эту мысль. Потом Синий предположил:
- Или может быть так, что мы неправильно читаем эти значки. Не с той, так сказать, интонацией.
- Это как? Поясни! – потребовал Желтый после некоторого раздумья.
- Поясняю, - кивнул Синий. – Просто мне кажется, что Красный был прав прошлой ночью. Настоящее задание – это то, что нарисовано на стене вон там, - и он махнул рукой вдоль по коридору, к загибающейся в повороте стене. – А тут нам просто дали подсказку, как до этого самого настоящего задания лучше добраться. Есть безопасные зоны, которые светятся, - он постучал пальцем по картинкам. – И есть опасные зоны, через которые вполне можно проложить безопасные тропиночки. Так же, как мы сделали, добираясь сюда. И прокладывать их могут «все, или». Понимаете? То есть, нам практически открытым текстом сказано, что всем ломить вперёд не обязательно. Кто-то один может идти между безопасными зонами и отыскивать тропинку из хороших плиток. А остальные спокойно пойдут за ним. Потому что нет смысла всем мучаться.
- Ну... да. Что-то в этом есть, - нехотя согласился Зелёный.
Красный сделал шаг-другой в сторону очередной «опасной» зоны. Присмотрелся – сначала так, потом через очки. И предложил:
- До того места, где коридор поворачивает, я вижу четыре или пять зон. Про последнюю не уверен. Чтоб так увидеть, далековато, а с увеличением свечение от прочих «безопасных» сбивает. Так вот. Они все кажутся одинакового размера, шагов на десять-пятнадцать. То есть, идея Синего, мне кажется, вполне выполнима. Кто-то один может, так сказать, работать сапёром. Расчищать дорогу. А остальные пойдут за ним. Так что... Дайте мне несколько шагов форы, ладно? Чтоб столпотворения не возникало. И пойдём!
- Подожди, - остановил его Зелёный. – То есть ты и правда думаешь, что лучший выбор в данной ситуации – пойти вперёд вот так? Отправляя кого-то «сапёром» на каждую новую опасную зону?
- Думаю, - сказал Красный. – Ну а какие ещё есть варианты?
- Например, можно пойти и проверить другие двери, - мягко напомнил Зелёный.
- Не вижу смысла, - отрезал Красный, отскакивая от первой проверенной им плитки следующей опасной зоны. Там тоже оказался ток. – Раз нас тут проверяют на умение решать проблемы...
- Или способность к самопожертвованию, - вклинился Желтый.
- ...то и за остальными дверями будет что-то похожее. Потому что это безумно нелогично – разным цветам разные проверки устраивать, - закончил Красный.
- Для нас такое, согласен, не логично, - согласился Зелёный. – А насчёт наших пленителей мы просто не знаем. Это раз. А два... Всё же мне кажется, что оставлять за спиной такие белые пятна... Идти по трудному пути, не проверив, а есть ли такие, которые начинаются легче... Это, на мой взгляд, ещё менее логично.
- Согласен, - хором сказали Чёрный и Желтый.
Красный смерил всех троих взглядом, поочерёдно. Отошел края опасной зоны. Сел, скрестив ноги. Пожал плечами. Сказал безразлично.
- Да пожалуйста. Идите, проверяйте. Только потом не нойте, что мы время потеряли. – Потом не удержался, добавил чуть дрогнувшим голосом: - Перестраховщики хреновы!
Было видно, что он всё же обиделся, но старается этого не показать.
Зелёный пошептался с остальными. Потом ушел обратно в комнату – правда, только с Желтым и Чёрным. Даже Фиолетовый, которому явно нравилась идея, что прочие двери должны быть менее опасны, дёрнулся следом, но с отбывшими не пошел. Впрочем, переживать о своём решении он, кажется, так и не перестал, потому что спросил Красного несколько минут спустя:
- Ты правда думаешь, что они не найдут более лёгкого пути?
- Практически уверен, - кивнул Красный. – Я ж уже говорил, иначе и смысла нет. Ну что это за эксперимент, если к обозначенным разными цветами и подход разный? Разве в таком случае что-то можно узнать?
- Учитывая, что мы так и не знаем, кто именно над нами экспериментирует... Ответ, подозреваю, на самом деле звучит как «а фиг его знает», - вздохнул Синий. Потом отметил: - Но тут я с тобой скорее согласен. Я тоже думаю, что какой-то иной расклад не имел бы особого смысла.
- А я думаю, что мы идиоты, - негромко заключил Белый ещё одну короткую паузу спустя. – Потому что надо было либо всем вместе Зелёного и тех двоих отговорить, либо всем и идти проверять. Как они теперь назад-то попадут? Красный же здесь! Его дверь открывать некому!
- Дааа... А и правда. Вот мы лопухнулись, так уж лопухнулись... – протянул, бледнея, Синий.
Впрочем, по-настоящему перепугаться они так и не успели. Оставшиеся члены группы ещё только переглядывались беспокойно после слов Синего, когда дверь за их спинами вновь открылась и ушедшая троица вернулась, как говорится, головы повесив. Кроме того, на лицах этих «повешеных» голов читался точно такой же страх, как на их собственных физиономиях.
- Ты был прав, - с несколько дрожащим вздохом признал Зелёный, обращаясь к Красному. – Испытания за разными дверями действительно похожи. То есть про «все» я, конечно, не знаю, но... твоя плюс три наших разнообразием не баловали. Разве что тока в некоторых местах было поменьше, чем тут. Ну и... четыре из семи – вполне описательный результат. Так что... – Помолчал, потом добавил покаянно: - А ещё, мы везучие идиоты. Идиоты – потому что полезли проверять вот так, отдельно. Надо было сразу всем идти, чтобы если что... А везучие – потому что оказалось, на той колонне можно нажать и не на своего цвета кнопку, она всё равно сработает. Как бы мы выкручивались, окажись иначе – представлять не хочу!
- То-то же! – несколько снисходительно, как младшему, сказал Красный. Снова поднялся и пошел к краю следующей опасной зоны, чтоб идти вперёд. Но Зелёный остановил его.
- Не, ты сиди. Тут я «сапёром» пойду. Надо ж хоть так... извиниться. – Потом улыбнулся и добавил, - Но больше, чем на одну зону меня, скорее всего, и впрямь не хватит. Тогда-то и попрошу тебя о помощи. Ничего, если так?
- Ничего, - кивнул Красный. – Действительно, идти, меняясь на каждой зоне – идея хорошая.
- Согласен. Тогда моя – следующая после твоей, - поддержал их Синий. – А дальше будем думать.
В сумме опасных зон оказалось семь. Так что, поскольку первую они, по меткому описанию Фиолетового, «протолпили», менялись ведущие всего шесть раз. Повторений не было. Не поучаствовал только Чёрный, и то лишь потому, что Фиолетовому удалось взять себя в руки и вызваться «вести» последнюю опасную зону невзирая на собственный страх боли. Впрочем, по нему в те моменты было видно – протяни Фиолетовый со своим решением ещё минуты две, и он бы согласился занять его место. Просто не в характере Чёрного было вызываться добровольцем в ситуациях, требующих не блеска интеллекта, а просто тяжелой работы.
Да и за тот час, который они потратили чтобы дойти до стены с заданием, тема для блистания умом нашлась. Почти всё это время группа спорила, куда именно они идут. Ведь с той стеной, на которой было задание, всё оказалось очень непросто. Сразу после того, как они пересекли первую опасную зону, все были уверены, что около задания коридор сворачивает. И расположение меток, и то, как именно они виделись с того расстояния, и многое другое на это указывало. К пятому же островку безопасности сомнений не осталось – никакого поворота не было. Коридор упирался в стену, на которую были нанесены метки задания, явно предназначенные для того, чтоб открыть очередную дверь. Но вот когда их впечатления начали меняться, и что именно переменилось – лишь их восприятие, или же сама конфигурация стен – они так и не смогли разобраться.
Впрочем, когда они открыли дверь – сложной последовательностью касаний, которую Желтый со смехом обозвал цветомузыкой – им и так стало не до коридора. Задание в новой, крошечной по предыдущим меркам, комнате оказалось гораздо более трудоёмким, чем они ожидали.
Сначала, правда, так никто не подумал. Даже Чёрный несколько скривился, оценив простоту предложенного им ребуса. И, в общем-то, заслуженно. Расписаное на поверхности, которую Фиолетовый сходу обозвал столом, задание на первый взгляд не то чтобы изобиловало сложностями. Ещё точнее, их там на тот самый взгляд не наблюдалось вовсе.
- Восемь безопасных зон, ага, - комментировал Желтый в процессе прочтения. – Значит, семь переходов между ними. По числу членов группы, так, что ли? Каждая зона должна быть активирована, чтобы открылся выход... ну логично. Активировать... ага, вижу, вот они, отметки, которых касаться надо. Все тронуты – значит, зона активна. Вот только при чём тут эта единица и радужная фигурка?
- Наверное, нам так говорят – кто первый коснулся активирующей зоны, тот «первый», что бы это в дальнейшем ни значило, - предположил заглядывающий через его плечо Фиолетовый. – А радужная фигурка – ну, как раньше. Что «кто угодно может быть». Во всяком случае, в других значениях мы её вроде пока ни разу не видели... Ну да, вот, насчёт единицы! Вот ребус на следующей картинке, как раз про неё!
- Вроде да, - кивнул Желтый, присматриваясь. – А вот тут уже не так и просто. Дайте подумать.
- Да что думать? – влез Белый. – Проще некуда! Первая часть картинки – две фигурки сверху над стрелочкой, одна снизу, одна из верхних и нижняя с единичкой. Это – как надо. Тот, кто «первый», ведёт с собой другого, потом возвращается за следующим спутником. Вторая картинка в этой панели – как нельзя. Ни пара без проводника-«единички», ни группа более чем в два представителя не пройдёт.
- Это как – не пройдёт? – не поверил Красный. – А то мы ждать будем!
- Вот и проверим, как «не пройдёт», - пожал плечами Желтый. – Других-то вариантов, кроме как попытаться играть – или не играть – по правилам наших пленителей у нас всё равно нет.
- И кто же возьмётся проверять эту неимоверную скукотищу? – уточнил сквозь зубы Чёрный, дав тем самым волю своим впечатлениям об интеллектуальном уровне выданного им задания.
- А, друг мой! Рад, что вы спросили! – осклабился Синий. – Вообще-то, если по справедливости, то честь эта должна бы принадлежать вам, и никому иному.
- С чего бы? – презрительно вздёрнул бровь Чёрный.
- Ну как – «с чего»? – почти искренне удивился Синий. – Вы же так и не успели помочь группе с предыдущим заданием. Понимаю, вашей вины в том не было. Но всё же... Вам не кажется, что стать первым проводником сейчас – лучшее, что вы можете сделать?
- Не кажется, - вздохнул Чёрный. Потом оглядел согрупников и вздохнул опять. – Впрочем, важнее то, что так кажется вам. А значит, придётся подстроиться под ваше восприятие чтобы не отрываться от коллектива. Ладно. В этот раз я пойду первым! Где там эта фиговина, которую нужно трогать для активации?
Запрошенная «фиговина», то есть соответствующего цвета зона на косяке выходной двери, ведущей в петляющий коридор, нашлась почти сразу. Чёрный, скривившись, коснулся её, подождал, пока то же самое сделают со своими остальные члены группы, и сказал сердито:
- Ладно, я готов вести. Скучно, но что поделать, справлюсь. Кто со мной первым?
- Ну давай я, - пожал плечами Зелёный, выступая вперёд.
- Ох и долгое это будет задание, - заметил вдумчиво Белый через несколько секунд после того, как Чёрный и Зелёный скрылись за поворотом ведущего из комнаты коридорчика. – Замаемся ждать.
- Думаешь? – недоверчиво спросил Желтый.
- Уверен, - всё так же задумчиво кивнул Белый. – Пусть даже дорога между безопасными зонами занимает всего минуты две. Это ж всё равно две минуты туда и назад по шесть раз, так? А переходов семь. Так что, даже если всё максимально ускорить и в нашу пользу округлить... Три с половиной часа мы на это задание теряем только так. Без вариантов.
- Три часа? – возмутился Красный. – В смысле? А они там не охренели?
- Может, и охренели, - пожал плечами Белый. – Но а как ты собираешься ускорять происходящее? В задании вариантов нет...
Красный пробурчал что-то вроде «имел я в виду их проклятое задание» и ринулся в коридор по которому ушли Чёрный с Зелёным. Остальные затаили дыхание. Точнее, только собрались. Не прошло и двадцати секунд, как Красный вернулся обратно на той же скорости, что улетал. Правда, почти не опираясь на одну ногу, оркропляя пол соответствующего цвета каплями из рассечённой икры и активно ругаясь в голос. Капель было немного, но выглядели они эффектно.
- Чёртовы падлы! Ножей в пол насовали! Как ни подходи, всё равно лезут! Уроды! – взрыкивал он обидчиво, пока Синий промывал и, напрягшись и оторвав полосу от собственного одеяла, бинтовал тонкий, неглубокий, но неприятный порез. – И, что подлее всего, часто так! Не встанешь! Разве что балериной на кончиках пальцев танцевать всю дорогу! Так я им не балерин! Обойдутся!
- Ну и успокойся тогда, - посоветовал Желтый. – Да, потерпеть придётся, и что с того? Пройдём мы это задание, без проблем пройдём. Чего беситься?
- А того! – рявкнул раздраженно Красный. Выкрутился из рук Синего, сделал пару шагов на забинтованой ноге и, ощутив, что повязка не мешает, начал нервно носиться по комнате ожидания из угла в угол. Хромая. – Ты что, не слышал, сколько нам тут ждать? Три с хреном часа! Четыре почти! На одно чёртово задание, да? Это когда ж мы выйдем такими темпами?
- Нескоро, - терпеливо согласился Синий. И напомнил: - Впрочем, мы и без того не знаем, когда мы выйдем. Так есть ли смысл беспокоиться? Ведь как бы мы ни спешили, а всё равно случится это явно позже, чем нам хотелось бы. Потому что я, например, и сию секунду б с радостью домой пошел, а не вот это всё. Но выбора-то нет. А раз так, чего беситься?
- Тебя спросить забыл, как мне себя вести! – буркнул Красный, бешено хромая из угла в угол.
Какое-то время остальные молча наблюдали за ним, и в молчании их сквозило явное неодобрение. Впрочем, сочувственные нотки там тоже наличествовали. Они ведь все понимали, насколько скучно и бессмысленно им предлагалось потратить время.
- Поганое задание, - высказал наконец общую мысль Фиолетовый, всё это время следивший за передвижениями Красного с беспокойным сочувствием. – Думаю, худшее, что нам до сих пор выпадало. Во всех остальных случаях мы-то хоть что-то могли делать, а...
Обращался он, судя по позе, скорее к Желтому, чем к Красному. Но отреагировал как раз последний, прервав мысль Фиолетового резко брошеным «Заткнись! Думать мешает!» За которой в комнате и впрямь повисла неприятная, гнетущая пауза, закончившаяся...
Впрочем, для всех она закончилась по разному. Белый, например, только хмыкнул понимающе. Фиолетовый тоже смолчал – или замолчал – и, не сводя глаз с бесящегося согрупника, бочком-бочком отступил от него подальше с явным намерением держать эту дистанцию любой ценой. Синий нахмурился, шагнул было к Красному. А Желтый высказался открыто и неодобрительно:
- Ты б не хамил, Красный. Не дело это. Держи себя в руках.
- Это ты держи – язык за зубами, - рыкнул Красный, выхрамывая из очередного разворота. – Тоже мне, учитель морали нашелся. Ещё меня всякие молокососы манерам не учили!
- Оно и заметно, что не учили, - согласился Синий, делая второй шаг. – Ты ведёшь себя как...
Пока в первой комнате разворачивалась ссора, Чёрный и Зелёный без помех продвигались по коридору. Никаких трудностей, кроме постоянных поворотов, на их пути не встречалось. Коридор даже не ветвился, просто петлял, как пьяная змея. Поэтому Зелёный через некоторое время решил, что разговор их ни от чего важного не отвлечёт, и заметил:
- Трудное будет задание.
- Думаете? – приподнял бровь Чёрный. – Я ничего трудного не вижу. Хотя напрохаживаемся мы от души, конечно. Извилистость этих переходов превращает в принципе короткий маршрут в...
- Я уверен, - прервал его Зелёный, кивая. – Знаете такую фразу «Ждать и догонять – хуже нет»? Или «Праздный ум – мастерская Дьявола»? Чувствую, у нас есть отличные шансы убедиться в их справедливости.
- Что-то такое я слышал, - согласился Чёрный. – Только мне эти выражения всегда казались лишенными смысла. Как может скучать взрослый, психически полноценный и физически не ограниченный индивид?
- Да запросто. Отними у нас возможность делать что-либо привычное, и мы довольно скоро на стенку начнём лезть, - усмехнулся Зелёный. – До сих пор мы этого не ощущали потому, что нам находилось, куда себя приложить. Все эти задания, может, и были способом нас изучить... но заодно же и развлечением для нас. Сейчас же и заданий не будет, и отвлечься чем-то вроде чтения нам не грозит. Пойти куда-то – тоже, особенно как глубже в лабиринт этого задания зайдём. – И закончил со вздохом: - Троих из нас мне из-за этого жаль – ты не представляешь.
Чёрный смерил было его вопросительным взглядом. Потом задумался. Кивнул. Ещё подумал, и поправил Зелёного:
- Двоих. Двоих жаль.
Зелёный удивился. Потом уточнил.
- Мы, надеюсь, об одних и тех же членах комманды говорим? Красном, Желтом, и Фиолетовом?
- Почти, - согласился Чёрный. – Красный и Желтый – заложники собственной деятельной натуры. Для них бездействие – как для рыбы засуха.
- Именно, - кивнул Зелёный. – А Фиолетовый – истерик. Ему состояние, когда непонятно, что делать и как дальше, тоже должно поперёк глотки вставать!
Чёрный покачал головой. Потом пояснил:
- Да, Фиолетовый принадлежит к истерическому типу личности. В этом я с вами согласен. Но при этом он, судя по его способностям к изобразительному искусству – персона творческая. А таким гораздо проще не терять головы, увлекшись чем-нибудь... своим. Не уверен, как именно действует этот феномен, но поскольку сам сталкивался с его проявлениями не раз...
Впрочем, когда Чёрный вернулся в первую зону ожидания за следующим попутчиком, его уверенность в собственных выводах была на секунду поколеблена тем, с каким энтузиазмом бросился к нему столь недавно обсуждаемый Фиолетовый. И не просто бросился, а вцепился в руку и практически поволок за собой в коридор, бормоча: «Пойдём! Ну пойдём же!» Выглядело это так, словно тот, вопреки всем прогнозам Чёрного, сошел с ума.
Потом к ним бросился Красный с не менее безумными глазами и выкриками «Да! И проверим!». За ним – Желтый с перекошенным и раздраженным лицом. Всё это было настолько неожиданно, что Чёрный даже не сразу открыл рот чтоб спросить, с чего это его спутники решили начать вести себя как пациенты дурдома на прогулке.
Задержка его и спасла. После того, как Красный с разбегу переступил порог, следуя за ним с Фиолетовым, на них и подоспевшего мгновением позже Желтого обрушился настолько громкий звук что он, казалось, разрывал на части головы. Выносить же этот акустический удар с открытым ртом оказалось легче. Во всяком случае, когда подоспевший Синий рывком выдернул назад Желтого – а тем самым и Красного, в плечо которого Желтый успел всё же вцепиться – и звук стих, только Чёрному удалось остаться на ногах. Которые, конечно, дрожали как желе на поверхности отбойного молотка, но тем не менее.
- Что... это... было? – уточнил он через несколько секунд, обретя и дар речи. Потом, поняв, что в первый раз его просто-напросто не услышали, повторил вопрос громче.
- Думаю, похороны надежды Красного на то, что «всех не остановят», - предположил, сидя на полу и не предпринимая пока попыток встать, Желтый. – Была у него такая мысль когда лезвия в полу помешали ему в одиночку последовать за вами. И она, как я понимаю, основывалась на двух предположениях – что в большую группу ножиками тыкать не станут, и что до каких-то иных способов нас затормозить наши пленители не дотумкают.
- Ничего я такого не думал! – буркнул, становясь на четвереньки, Красный. Подняться сразу на ноги он всё же пока не мог. – Но ведь пробовать что-то делать было нужно!
- В следующий раз попробуйте сначала подумать, а потом делать, - презрительно предложил ему Чёрный. Поднял сползшего по стеночке Фиолетового, поддержал его, пока спутник не встал прямо и не сделал первый более-менее уверенный шаг. Добавил, обращаясь к остальным: - Вы как-то с этим ненормальным поговорите, что ли? Если он так и дальше продолжит поступать, его я вести отказываюсь. Из опасений за собственную безопасность.
Остающиеся не ответили. А вот Фиолетовый с диагнозом Чёрного согласился. Хоть и далеко не сразу. Большую часть пути он вообще прошел на автомате, с трудом приходя в себя. И только когда в полумраке коридорчика уже стал виден свет второй комнаты, сказал тихо:
- Ты прав. Он псих. Красный – настоящий псих. Я... боюсь его.
- Не бойтесь, - успокоил его Чёрный тоном, почти похожим на ободряющий. – Я же сказал, пока он себя не контролирует, я его не поведу. А в спокойном состоянии с ним вполне можно взаимодействовать. Будем надеяться на его разумность.
Фиолетовый только судорожно вздохнул в ответ.
Когда Чёрный вернулся в первую комнату, его уже ждал у входа Белый. Остальные, конечно, тоже присутствовали, но на некотором расстоянии. Красный, например, был практически зажат в противоположный выходу угол недвусмысленно нахмурившимся Синим. Желтый стоял чуть ближе, в центре комнаты, но и в его позе читалась готовность встать на пути согрупника, реши он снова предпринять какие-то необдуманные действия.
- Сейчас пойдём мы с вами, - пояснил Белый, заметив вернувшегося проводника. – И если я правильно всё понял, достаточно медленно. Ребятам, - он кивнул на замершую в напряженных позах троицу, - надо поговорить.
- Медленно так медленно, - не стал спорить Чёрный. Потом, чуть заметно улыбнувшись, добавил: - Идти медленно с вами – одно удовольствие. Мы же тоже поговорим?
Тем не менее, оба молчали пока не свернули за угол первого поворота. Только тогда Белый наконец объяснил невольную паузу:
- Если я правильно вас понимаю, разговор наш будет касаться... отмеченого красным?
- Естественно, - кивнул Чёрный. – Ценю вашу способность делать выводы и принимать на их основе максимально разумные решения. Действительно, незачем было давать ему шанс услышать нас. – Прошел ещё несколько шагов, собираясь с мыслями, и продолжил: - На данный момент его поведение – большая проблема для нас. Долгосрочная проблема, если принять, что представления Зелёного верны.
Белый приподнял бровь – а ну, расскажите, что это за представления? Чёрный в нескольких словах просуммировал суть случившегося в его первый переход разговора, и добавил:
- Зелёный, мне кажется, считает заложенное в это задание бездействие настоящей целью испытания. Вслух он такого, правда, не предположил, но некоторые из его выводов...
Белый задумчиво покачал головой.
- Вы считаете, я сделал неверные выводы? – почти обиделся Чёрный. – Или же просто не согласны с тем, как Зелёный представляет себе ситуацию?
- Да нет, почему? Согласен. И с вами, и с ним, - вздохнул Белый. – Просто изумляюсь тому, насколько ментально неразвиты некоторые из наших спутников. То, что Зелёный воспринимает как испытание вынужденным безделием – прекрасная пауза в вечной суете, отличный способ отдохнуть и предаться размышлениям, для которых часто не остается места. Во всяком случае для развитого ума эти несколько часов «безделия» - просто подарок. Я ему, например, даже рад.
- Я тоже. Но Красный явно мыслит в том же ключе, что и Зелёный, - отметил Чёрный. – И, учитывая особенности его восприятия ситуации, представляет этим большую проблему. Решать которую, думаю, стоит именно нам с вами. Не полагаться же в таком деле на... импровизацию прочих.
- Действительно, - не стал спорить Белый. – Здесь и впрямь требуется наиболее рациональное решение. Так что, вы думаете...?
- Естественно. Простейший вариант – позволить Красному стать проводником на остаток маршрута, - сказал уверенно Чёрный. Белый кивнул, соглашаясь. – Правилами задания подобное не запрещается. Это даст ему повод физически выплеснуть распирающие его эмоции без ущерба для окружающих. Заодно и подарит ему иллюзию важности его действий для продвижения группы. Насколько я успел изучить его характер, это для него довольно важно.
Белый снова кивнул и задумался. Потом заметил:
- Правда, я предвижу проблемы с реализацией вашей идеи. Видите ли... Наши спутники, конечно, не смогут поспорить с тем, что в качестве альтернативы драке, в которой Синий отлупит Красного до кровавых соплей, ваше предложение идеально. Но, боюсь, у них могут возникнуть возражения личного плана.
- У Красного – едва ли, - усмехнулся Чёрный.
- У него – действительно, - ответил на улыбку Белый. – Но вот Желтый, Синий, и Зелёный могут начать спорить. Их характеры более схожи с Красным, чем с нами. Только и разницы что они лучше, чем он, умеют держать себя в руках. Но им непросто будет отказаться от собственного желания «вести» какую-то часть маршрута. В их-то восприятии это – награда, отдых от скуки. Захотят ли они приносить её в жертву выполнению максимально рационального решения?
Чёрный некоторое время обдумывал сказанное. Потом пожал плечами.
- Значит, нам с вами предстоит хорошо продумать наши аргументы, только и всего, - подвёл он итог. – Времени на это у нас пока достаточно, поскольку ещё три перехода осталось. Ведь обсуждать эту тему раньше, чем мы все соберёмся во второй комнате, смысла нет.
Мнения, что участь Красного имеет смысл обдумать, придерживались и оставшиеся с ним в первой комнате Синий и Желтый. Этим они и занялись в процессе ожидания. Красный в нём практически не участвовал, если не считать участием ругань и яростные гримасы. Для которых, правда, у него была причина. Мало кому нравится, когда его называют дураком. А именно с этого Желтый и начал, отметив:
- Красный, ну ты и идиот! – после того, как Чёрный с Белым скрылись за поворотом коридора.
- От такого же слышу! – предсказуемо взвился Красный. – Вы все зато... умные очень! Такие умные, что готовы на задницу сесть и ничего...
- Желтый прав. Только слишком дипломатичен в формулировках. Ты – придурок, - припечатал Синий. Подождал, пока Красный задохнётся от гнева и откроет было рот, чтобы спорить, и продолжил размеренно: - Впрочем, я готов использовать любой другой термин, которым ты согласишься обозначить того, кто из-за собственных капризов ставит цельность группы под вопрос в ситуации вроде нашей. Предложения есть?
Предложений не нашлось потому, что Красный в бешенстве продолжал хватать ртом воздух. Через несколько секунд паузы Синий снова заговорил:
- Смотри какой расклад. Фиолетовый тебя боится до дрожи. Это просто видно. Белый тоже не в восторге, оттого и ушел сейчас. Чёрный уже прямо заявил, что может отказаться тебя вести. Трое из семи, Красный. Трое уже с радостью бы проголосовали за то, чтоб ты с нами дальше не шел. Ты уверен, что подобные сантименты увеличивают наши шансы выйти отсюда? Точно уверен?
- Но надо же что-то... – затянул старую песню Красный. Вид у него, впрочем, был пришибленный.
- Сделать можно многое, - не смягчился Синий. – Можно – то, что ты уже делаешь. Поддаться эмоциям, понаступать на множество мозолей, убедить всех, что рядом с тобой опасно находиться. А можно – немножко подумать. Понять, что все точно так же хотят отсюда выйти. Взять себя в руки. И попытаться решать проблему вместо того, чтобы ухудшать её.
- Но я не...! – встрял было Красный.
- Ты – да! – подключился к разговору Желтый. – Не хотел – возможно. Но настроить большую часть группы против себя – да уж. Настроил, не разрушишь! Так настроил, что я вижу всего один вариант, при котором группа сможет пойти дальше если ты не прийдёшь в себя. Вариант этот – уговорить Чёрного всё же довести тебя до второй комнаты. Там впихнуть в тебя тройную дозу успокаивающего порошка, доставшегося Зелёному. Понадобится – так силой. Подождать немножко, чтоб тебя отрубать начало. И вот так, бревном, по заданию и тащить за ноги. Всё спокойней, чем постоянно нервничать, ожидая, чего ты ещё в порыве ярости учудишь.
- А ты гуманист! – расхохотался вдруг Синий. – Я, грешным делом, собирался дождаться, пока ты закончишь его ругать и поделиться своим решением. Только в моём варианте мы б этого буйного спеленали в одеяла, как мумию, чтоб только правая рука и голова наружу торчали. А так – всё как ты предложил, включая «по коридорам за ноги». Но теперь не буду. Твой подход мне нравится гораздо больше. Хоть скучать не будет от полного безделия. Да и, если дозу правильно рассчитать, идти этот Буратино вполне ещё сможет, не придётся волочь. Мне-то всё равно, а вот остальным так точно будет легче, - и смерил Красного взглядом.
Тот, против ожидания, смолчал. Но заметно передёрнулся, видимо, представив ситуацию.
- Тогда давай сделаем вот что, - улыбнулся Желтый. – Ты пойдёшь следующим, расскажешь там о наших идеях. Начнёте обсуждать их, чтоб время не терять. Я – за тобой. А Красный – последним. Чтоб подумать времени было побольше.
Синий ненадолго задумался. Потом предложил:
- А может, стоит наоборот? Сейчас ты, потом я? Не нравится мне что-то идея оставлять тебя один на один с этим... нервным.
- Оставляй, не бойся, - отмахнулся Желтый. – Я, конечно, силой с тобой не сравнюсь, это да. Но способов не получить, если что, по физиономии в своё время освоил достаточно. Да и Фиолетовый, думаю, спокойней себя почувствует, когда тебя увидит.
И, заметив выходящего из полумрака коридора Чёрного, мотнул в сторону двери головой. Мол, не переживай, иди. Мы тут вдвоём как-то продержимся.
Но Синий, конечно, переживал. Потому и молчал всю дорогу. На вопросы Чёрного, в кои-то веки заинтересовавшегося спутниками, не реагировал. Так что, доведя его до второй комнаты, назад тот понёсся едва не вприпрыжку – так спешил понять, что происходит.
И снова ничего не понял. Судя по позам и лицам Желтого и Красного, какой-то разговор между ними за прошедшие минуты состояться успел, и радости он не принёс обоим. Но как-то развивать эту тему ни один, ни другой не стали. Красный только головой мотнул когда Чёрный спросил его, идёт ли он. А Желтый всю дорогу молчал и вздыхал. Только одной фразой и разродился, уже у самых дверей второй комнаты:
- Если Красный когда-нибудь научится думать головой, а не тем, где у него терпение сложено, цены ему не будет.
Ещё раз покачал головой и зашел внутрь, предоставив заинтригованному Чёрному устремиться обратно, в последний переход. Где он и встретил непривычно тихого Красного, сосредоточенно сосущего сбитые костяшки пальцев на левой руке. И повёл его. А что ещё оставалось?
После отбытия Синего в первой комнате произошло не так уж и много. Сначала Красный и Желтый молчали, наблюдая за уходящими спутниками. Потом, когда те исчезли за поворотом, Желтый испытующе всмотрелся в глаза оставшегося с ним согрупника. Долго всматривался, словно надеясь увидеть там что-то обнадёживающее. И наконец, вздохнув, заговорил:
- Знаешь, пока Синий не ушел, я всё продумывал, что я тебе скажу наедине. Насчёт безумного поведения, терпения, и прочего такого. А теперь понимаю – смысла нет. Ты меня как младшего воспринимаешь, уж не знаю, отчего. Потому и слушать будешь.... так. На «отстань». И тратить на эти слова силы, следовательно... Только всё равно... вот что. Ты подумай. Если уж даже я, в твоём понимании «младший», тебя за твоё недавнее поведение только ругать и готов... Может, стоит что-то изменить? Ты же не дурак, это видно. И с ума сходишь не со зла, а потому, что правда переживаешь за шансы группы, это тоже видно. И при этом ведёшь себя так, будто подписался нам всем вредить. Может, найдёшь способ как-то это... контролировать? Должно же быть что-то, чем, как тебе самому кажется, ты мог бы заняться чтоб с ума от безделия не сходить?
Ещё раз взглянул на Красного, замершего посреди комнаты с неописуемым выражением на лице. И до прощального «скоро увидимся» когда Чёрный его забрал, не произнёс ни слова. Но и сказанного, похоже, хватило. Во всяком случае, Красный, оставшись один, очень долго молчал, размышляя. Потом заорал так, что чуть сам не оглох. И с разворота вмазал кулаком в дверной косяк рядом с собственной отметкой, в кровь рассадив костяшки пальцев.
Красного во второй комнате встретили довольно прохладно все, кроме Фиолетового. Тот забеспокоился едва только завидев одногрупника. А заметив на его руке кровь и вовсе вздрогнул и рванул за спину Синему на скорости, едва ли не превышающей максимально доступную передвигающимся своими ногами существам. Тогда и прочие заметили, что с новопришедшим что-то не то. Смотрели молча, пока Зелёный не усмехнулся, копаясь в недрах своего одеяла-скатки в поисках нужного флакончика:
- Всё же решил послушать совета Желтого и принять успокоительное? В таком случае тебе было абсолютно не обязательно создавать какие-то предлоги. Я и так бы...
- Не создавал я никаких предлогов, - Красный раздраженно помахал раненой рукой. – Это другое.
- Ну, другое так другое, - не стал спорить Зелёный, продолжив тем не менее поиски. – Но мысль вообще-то всем понравилась, кроме Белого.
- Не всем, - включился в разговор Чёрный. – Я тоже против. Мы находимся в слишком непредсказуемой ситуации чтобы позволять себе применять психомодифицируюшие воздействия к кому-либо из группы. Следствием этого может оказаться неспособность...
- Ну да, а следствием того, что вы с Белым практически предлагаете нам наградить Красного за свинское поведение будет полная идиллия, что ли? – перебил его Желтый. – Вы хоть подумали, как это повлияет на группу в целом? Мне кажется, что нет.
- Естественно, мы думали о группе в целом, - привычным снисходительным тоном начал Чёрный. – И вы должны понять, речь в данном контексте идёт не о награде...
- Ребята, помолчите минутку, - перебил его вдруг Зелёный. – Пожалуйста. У меня от того, что Желтый сказал, мысль мелькнула.
Желтый пожал плечами. Чёрный замолчал, видимо просто от неожиданности. Остальные тоже разглядывали зажмурившегося, чтобы сосредоточиться, Зелёного молча. А он вдруг улыбнулся широко и радостно. Сказал с некоторым удивлением:
- Поймал мысль. Вроде и правда логичная, - и обратился к согрупникам: - Давайте-ка сейчас разберёмся вот в чём. Какую именно проблему мы хотим решить?
- В смысле, «какую»? Проблема у нас одна – поведение Красного, - несколько опешил Чёрный. – Оно же ставит под угрозу...
- Ставит, - не стал спорить Зелёный. – Но с Красным мы вместе уже более суток, и он всё это время вёл себя в среднем так же нетерпеливо. А проблемой это кажется лишь сейчас. Следовательно...?
- Из того, что он от скуки на стенку лезет, не следует ничего, что могло бы извинить его поведение, - гнул своё Чёрный.
- А я и не говорю, что его нужно как-то извинять, - пожал плечами Зелёный. – Я говорю, что у нас есть гораздо более всеобъемлющая проблема, которую нужно решить. Та самая скука. Красный от неё на стенку лезет и бедокурит. Кого-то ещё из нас она вполне может подтолкнуть на другие, не менее дурацкие, поступки. Можно, конечно, бороться с каждым из этих проявлений по мере их возникновения, но... Вы же медик? – уточнил он у Чёрного. Тот кивнул. – Так скажите мне, насколько эффективно лечить симптомы, ничего при этом не делая для прекращения вызвавшей их инфекции?
- Как меры, способствующие временному облегчению, подобные действия бывают довольно эффективны, - поддел Чёрный. Потом, вздохнув, согласился: - Но в долгосрочной перспективе правы всё же вы. Лечить надо инфекцию, а не вызванный ею, например, насморк.
- Так я теперь «насморк». Офигеть! – пробурчал Красный. Впрочем, вполне миролюбиво. Спросил у Зелёного: - Ну и как ты предлагаешь «лечить» настоящую проблему? Чем заняться?
- Вот это и есть то, с чем нам имеет смысл разобраться, - объяснил Зелёный. – Один из вариантов мы уже опробовали на прошлом переходе. Когда споришь и злишься, скучать некогда, верно? – Все засмеялись. – Но это не самый конструктивный подход.
- А поиски самого конструктивного – тоже ничего себе процесс, - согласился Белый. Подошел к выходной двери, приложил руку к косяку, отмечая себя таким образом как ведущего. – Не удивлюсь, если этот переход мы как раз на него и потратим. Впрочем, поиски смысла – процесс долгий. Может и всё оставшееся в задании время занять, кто знает?
Пока Белый вёл первым переходом всё ещё нервничающего и старающегося держаться как можно подальше от Красного Фиолетового, группа как раз успела принять решение. И поспособствовал этому Чёрный, пусть и не намеренно, когда обронил, наблюдая за уходящими:
- Фиолетовый, похоже, ещё долго бояться будет. Может, ради него... и стоило бы всё же ту идею тоже применить? С порошком?
- А может, к тебе её применить? Чтоб не капал на мозг, а? – зло отозвался Красный. – И вообще, я всё ему объясню! И он поймёт. Вот пойду следующим, и...
- Не пойдёшь, - негромко сказал Синий. – Слишком рано. Если не совсем дурак, то не пойдёшь.
Красный смерил его сердитым взглядом. Потом несколько раз шумно вдохнул и выдохнул, успокаиваясь. Согласился:
- Ладно, действительно. Не буду торопить события. Не пойду. Но, - он повернулся к Чёрному, - и ты... совесть имей, а? Да, я по-идиотски поступил чуть раньше. Но нефиг меня в это всё время носом тыкать! Я ж тебя не тыкаю в то, что ты в самом начале фломастерами делиться не хотел, когда это для всех надо было? И что потом записывать никому не позволял. Мол, только ты можешь вести хронику наших действий, все остальные тупые слишком. Так хочешь, начну?
- Не путайте собственное безрассудное поведение с моим... – презрительно скривился было Чёрный. Но мысль не закончил, потому что Желтый воскликнул:
- Слушайте, а ведь это мысль!
- Друг друга в прошлые ошибки тыкать? – уточнил Синий. – Так себе мысль, если честно. Получше давешней драки, конечно, но не намного.
- Да нет, не это. Я про хронику, - улыбаясь, пояснил Желтый. – Можно добавить к ней уже успевшие случиться события этого дня и попытаться найти какой-то общий знаменатель. Ну, вдруг мы сможем что-то понять о наших пленителях из последовательности выдаваемых ими заданий?
Члены группы задумались, закивали. Идея казалась стоящей. Не обрадовался ей только Чёрный, понявший, что в процессе придётся поделиться хотя бы одним из своих сокровищ. Вот и попытался заспорить. Произнёс обиженно:
- Помнится, я уже предлагал сесть и разобраться в том, кто и зачем нас сюда поместил. Но тогда вам эта мысль хорошей не показалась. А как только её выразил кто-то ещё...
- Вы, помнится, предлагали разбираться в тот момент, когда у нас ещё не было никакой информации. И вместо того, чтобы какими-то действиями эту информацию получать, - напомнил ему Зелёный. – Естественно, тогда это и не могло быть хорошей идеей. Да и сейчас, будь перед нами задача, требующая обдумывания, я бы первым предложил забить на хронику. Не до неё. Но задач у нас пока никаких, а обдумать, в каком ключе развиваются происходящие с нами события, по идее хоть когда-то надо. Так почему не сейчас?
Чёрный только раздраженно пожал плечами и отошел ко второй двери, явно намереваясь идти следующим чтобы не участвовать в дальнейшем обсуждении. Видимо, надеялся, что медленная прогулка вместе с Белым поможет ему вернуть утраченное было душевное равновесие.
Но не тут-то было. Услышав, до чего договорилась группа, Белый всецело их поддержал, сразу передав им хранящиеся у него записи и несколько чистых «листов». Ещё и начал уговаривать Чёрного «поделиться пишущим инструментом». Издалека и вежливо, но очень настойчиво, так что тот понял – не отвертеться. Скривился, махнул группе рукой – мол, давайте, решайте, кто из вас пойдёт сейчас. А я делом занят. И уселся дополнять хронику текущими событиями.
Пока Чёрный писал – медленно, размеренно, словно чтоб специально время потянуть – успели пройти ещё два члена команды. Сначала Зелёный, специально чтобы поговорить с Фиолетовым, поделиться новостями. Потом собирался идти Красный, но ему пришлось отдать свою очередь Желтому, потому что вернувшийся Белый, задержавшийся ненадолго в следующей комнате и услышавший часть разговора Зелёного с Фиолетовым, сказал ему:
- Фиолетовый всё ещё боится. Думаю, Зелёный его в какой-то момент увлечёт придуманой вами идеей, заставит забыть о страхе. Но это требует времени. Лучше не торопить события.
Красный скорчил рожу и преувеличенно-сердито вздохнул, но взял себя в руки. Уступил очередь Желтому и, отвернувшись от выходной двери, заспорил с Синим о смысле полученых членами группы в предыдущий день «подарков», особенно упирая на «непрактичные», доставшиеся Желтому и Фиолетовому. Ну и своим, несомненно практичным, гордясь, конечно. И то и дело косясь на пишущего – а потому не готового делиться собственным «подарком» Чёрного.
На четвёртый переход Чёрный всё-таки ушел с Белым. Предварительно оставив Синему фломастер, которым до того писал. Настроение у него было ужасное, и Белый поспешил успокоить его:
- Заметьте, Зелёный не сам додумался до этой идеи с хронологией. Он вспомнил вашу. И, судя по обрывкам разговоров, которые я слышал, наши согрупники действительно используют её именно в том аспекте, в котором он о ней подумал. Просто как способ отвлечься. О настоящем анализе ситуации речи не идёт. Предполагаю, анализ будет нашей с вами прерогативой. Но это как раз логично, не правда ли?
- Правда, - улыбнулся Чёрный. – Пока я дополнял свои записи, у меня возникло несколько идей, которые я с удовольствием с вами обсужу при первой же возможности.
- Жду этого с нетерпением, - церемонно кивнул Белый.
Следующие часы пролетели, таким образом, быстро почти для всех. Почти – потому что Красный раз за разом пропускал возможность вести в чью-то ещё пользу, надеясь подгадать момент, когда сможет использовать статус проводника для долгого разговора с Фиолетовым. Очень ему не нравилось, что между ними осталась – ладно бы недоговоренность, так ведь практически откровенная вражда! Но возможности такой не представлялось. Даже когда вёл сам Фиолетовый – на пятом переходе – разговора не вышло. То есть, Красный попытался его начать. На что Фиолетовый пробормотал нервно «нет, давай потом», и ускорил шаг. Пришлось отстать, во всех возможных смыслах. Ну и, естественно, не замечать хода времени в таких обстоятельствах было невозможно. Впрочем, утешал себя Красный, бесить скорость этого самого «хода» его всё же перестала. Держался он неплохо.
Это и отметил Желтый перед самым последним переходом, когда откладывать уже было некуда и Красный наконец вызвался вести. Сказал при всех, обращаясь к новоиспечённому проводнику:
- Учитывая, как начиналось это задание, я от души восхищён. Ты молодец, Красный! Справился!
А потом, когда они пошли вместе, добавил тихо:
- Знаешь, этот анализ событий, с которым мы носились... Ты ж помнишь, до чего мы додумались?
- Да, помню. До того, что нас совершенно точно изучают, - кивнул Красный. – Проверяют нашу способность понимать и взаимодействовать, от простого к сложному. Интересно Чёрный это расписал на прошлом переходе, хоть и заумно. Как только снизошел? Он же практически всё это время с Белым болтал, нас не замечая.
- Вот именно, - Желтый улыбнулся так, что стало непонятно, к чему относятся его слова – к Чёрному, или к тому, что Красный всё правильно вспомнил. И продолжил: - Но я об этом сейчас заговорил потому, что... Мне кажется, Чёрный один момент упустил. Просто потому, что он в таких терминах не думает. Ведь... Это же не только ОНИ нас изучают. И не только мы ИХ. Мы ещё и сами себя лучше понимать начинаем с каждым заданием. Ну я и хотел сказать – мне кажется, это задание тебе очень помогло. Прекрасно ты справился, хоть и начинал так себе.
Красный не нашелся, что сказать, и до порога выходной зоны они шли молча. Только там, уже повернувшись, чтобы уходить, он смог выдавить из себя:
- Спасибо, - и, смутившись, поспешил назад. Почему-то счастливо при этом улыбаясь.
Впрочем, избавиться от улыбки ему помог отправившийся вторым номером Чёрный. То есть, сначала-то он молчал – в своей любимой, подмеченной Красным несколькими минутами ранее, высокомерной манере. Но ближе к середине перехода спокойное настроение Красного, видимо, перестало ему нравится. И Чёрный спросил:
- Вы, пока с Желтым шли, продолжили о нынешнем задании говорить?
- Ну, не только о нём, - неопределённо пожал плечами Красный. – Но, конечно...
- Отлично. Значит, для вас не будет неожиданностью, если я тоже обращусь к этой теме, - перебил его Чёрный. – Только, уж простите, я собираюсь комментировать её с позиции собственного опыта и знаний. Хочется дать вам хороший совет.
- Слушаю внимательно и постараюсь ему последовать, - кивнул Красный, ещё не подозревающий, насколько сильно он скоро захочет взять эти слова обратно.
- Постарайтесь, - надменно согласился Чёрный. – Вам это будет на пользу. А совет мой таков – как выберемся отсюда и вернёмся к нормальной жизни, сходите к специалисту. Лучше – к психиатру. У вас явные проблемы с самоконтролем. Вы, конечно, стараетесь держать себя в узде, но помощь специалиста... Вы понимаете, надеюсь?
- Понимаю, - сквозь зубы прорычал мигом потерявший хорошее настроение Красный, и ускорился чуть ли не до бега.
Это немного помогло ему справиться с разбуженной словами Чёрного яростью. Он не наорал на горе-советчика. Но полностью с эмоциями совладать не удалось. Так что он не очень удивился, услышав, бросаясь в обратный путь, как Желтый спросил Чёрного: «Что это с ним?» Только порадовался, что в этом коридоре не было ни одной зеркальной поверхности, как в некоторых предыдущих, и он не видит выражения своего лица.
Видимо, выражение было то ещё. Когда Красный вернулся в предыдущую комнату, ожидавшие его согруппники рассматривали его с сочувственной опаской. Все, не только Фиолетовый. Так что он не удивился, когда все, попереглядывавшись, уступили очередь Белому. Только зубами про себя скрипнул. Ну как же, Белый и Чёрный, два сапога пара! Один его уже поучал, как же второму-то удержаться! Но вдруг, если идти быстро...
Скорость не помогла. Они не прошли и десятка шагов, когда Белый заметил негромко:
- Ваше настроение, кажется, сильно изменилось за последние несколько минут...
- Какая проницательность! – не удержавшись, взорвался Красный. – И какая неожиданность! Ну давай, и ты назови меня психом! Тебе же явно хочется, а насколько это правда – насрать, разве нет? Ну давай, давай, называй!
- Зачем? Я не собирался... – опешил Белый, удивлённо остановившись посередине коридора и непонимающе хлопая глазами. – Просто вы... из первого перехода вернулись... не таким, как сейчас... – Потом на лице его проступило понимание и он вздохнул печально. Уточнил: - Чёрный вам диагноз поставил, да? Неприятный?
- А вас бы обрадовало, если б вас психом назвали? – зло спросил Красный.
- Естественно нет, - согласился Белый. – Я поэтому и советовал ему воздержаться от разговора с вами. Досадно, что он не прислушался.
- А. Так с тем, что он обо мне думает, вы, значит, согласны? – хриплым от обиды голосом уточнил Красный. – Впрочем, чему я удивляюсь?
- Единственное, в чём я с ним согласен – это в восприятии вас как импульсивной личности. Но, думаю, с этим вы и сами согласитесь. Импульсивность – одна из основных черт вашего характера, - успокаивающим тоном произнёс Белый. – Она вас определяет. Чёрного же определяет стремление классифицировать и сравнивать. Вот он и сравнил – вас с собой. А поскольку про себя он знает, что повёл бы себя импульсивно только в состоянии психической нестабильности... В общем, считайте, что совет он давал не вам, а самому себе. Просто вслух и в вашем присутствии. Ведь так, в известном смысле, оно и есть.
Красный хмуро выслушал его. Подышал, успокаиваясь. Кивнул.
- Постараюсь действительно воспринимать происшедшее именно так, как ты сказал, - наконец согласился он. Потом добавил ядовито: - А если Чёрный снова начнёт давать такого рода советы, я тоже! В смысле, буду оценивать его прошлые поступки так, как мне кажется правильным. Все эти глупости с ведением хроник и нежеланием делиться нужными запасами с группой! И тоже вслух! Посмотрим, насколько его тогда хватит!
- Какой вы, однако, злопамятный! – сочувственно улыбнулся Белый. Подумал и добавил серьёзно: - Впрочем, согласен. Если Чёрный не оставит вас в покое, сам будет виноват.
После этого разговора к Красному снова начало возвращаться хорошее настроение. Которое тем более улучшилось когда Желтый попросил его на секундочку задержаться, вытолкнул вперёд Чёрного – реально тычком между лопаток – и сурово сказал: «Ну? Чего молчишь? Давай!»
- Признаю, что, возможно, был к вам несправедлив, - механически и довольно неискренне пробормотал тот, не поднимая глаз и почти не размыкая губ. – Приношу извинения, если задел.
От этого Красный даже несколько офигел. Но виду не подал. Махнул рукой – ладно уж, проехали – кивнул Белому с Желтым, и зашагал назад. По лицу его снова блуждала улыбка – порой полная несколько недостойной мстительной радости, но всё же. И следующий переход – с Синим, тоже, как и Желтый, заметившим, что он «неплохо справился» - от этого же, наверное, прошел хорошо. А потом...
Когда Красный вернулся для предпоследнего перехода, Фиолетовый уже ждал его у дверей. Нервно ждал, отводя глаза, вздыхая. Но всё же ждал, а не упрашивал Зелёного пойти вместо него. И на со вздохом сказанное «ну пошли, что ли?» отреагировал не нервной дрожью, а кивком. И следом пошел пусть и медленно, но сам, без понуканий со стороны спокойно смотрящего им вслед Зелёного. И даже заговорил сам – потом, в коридоре, когда они уже треть пути прошли. Тихо, будто отвечая на давно заданный вопрос, сказал:
- Да, я боюсь тебя. Ты... Твоих эмоций ужасно много. Я не справляюсь... с ними.
- Я тоже не справляюсь, - признался Красный. – Поэтому они и выплёскиваются.
Помолчали. Красный пытался понять, как лучше сказать, чтобы не испугать, не оттолкнуть снова Фиолетового. Так и не придумал. Поэтому просто продолжил говорить, как чувствовал:
- Я знаю, что я такой. Импульсивный, «взрывной», как говорят. Всегда таким был, всю жизнь! Но это не потому, что мне нравится всех пугать и ругаться. У меня всегда так было – если жизнь лупит по шее, а ты упираешься рогом и начинаешь лупить в ответ, становится лучше. Вот я и привык, что идти на таран – значит решить проблему. Так их и решаю. Потому что не решить – страшно.
- Страшно? Тебе? – изумился Фиолетовый.
- Страшно, - развёл руками Красный. – А ты как думал? Раз рычу, то смелый? Не-е, друг, это не так работает. Кота, стоящего против собаки, видел когда-нибудь? Фыркает, шипит, плюётся, фурия, а не зверь! А оттащи псину, возьми его на руки – дрожит всем телом. Боится. Только страх показать страшнее всего, вот он и не показывает. И я – не показываю, а плююсь и фырчу, как тот кот, если меня что-то из колеи выбивает. Ну и...
Фиолетовый задумчиво покачал головой, будто отказываясь верить своему спутнику. Вздохнул, снова покачал. Потом сказал тихо:
- От этого я, наверное, и боюсь тебя. Я же... Наши спутники как-то иначе умеют о таком думать. Ну, будто издалека. Не знаю, как точнее сказать. А я, когда не понимаю, места себе не нахожу. Совсем как ты. Только я наоборот, не дерусь, а забиваюсь в угол и прячусь там до тех пор, пока либо ситуация не изменится, либо я не пойму наконец, как найти решение. А чтоб начать драться в такой ситуации... Мне для этого, наверное, совсем от ужаса с ума сойти надо. Вот я и...
- Воспринимаешь меня как безумца? – улыбнулся Красный. Фиолетовый виновато кивнул. – И после того, как ты свой характер описал, понимаю почему. А до того я сам тебя психом считал. Да и прочих тоже. Именно по этой же причине – раз я не могу себя «так» вести, как вы, если только не рехнусь, то значит, с вами что-то не то. – Помолчал и спросил: - Но теперь же мы понимаем друг друга? И попробуем не бояться и не злиться друг на друга за то, как проявляем себя?
- Попробуем, - согласился Фиолетовый.
- Ты так улыбаешься, - отметил Зелёный, когда Красный вернулся за ним. – Значит, с Фиолетовым разговор хорошо пошел?
- Лучше, чем я ожидал, - честно отозвался Красный. – Не могу правда сказать, что я совсем-совсем понял его. Но и он, подозреваю, не может этого обо мне сказать. И вообще ни один из нас – ни о ком другом, и не только внутри нашей группы.
- Интересные у тебя в результате мысли появились, - присвистнул Зелёный.
- Сам удивляюсь, - усмехнулся Красный. – А ведь только и хотел сказать, что мы поговорили. И теперь, наверное, он не станет так пугаться, если меня снова понесёт. Ну и я буду помнить, почему срываться не стоит. Взгляд с чужой точки зрения – вещь!
- Да уж, более «чужую» тебе точку зрения, чем у Фиолетового, представить трудно, - тоже не сдержал улыбки Зелёный. – Вы друг для друга почти что инопланетяне.
Красный замахал на него руками.
- Но-но! Мы с Фиолетовым – полюса магнита. В смысле, думаем похоже, а поступаем от этого противоположно. Так что это – не то! Если уж и есть среди нас «инопланетянин», так это Чёрный. Ну и Белый порой. Но он-то «порой», а вот эта затемнённая зараза...
- Что, достал он тебя? – посерьёзнел Зелёный.
- Достал, - признал Красный. – Правда, после того, как ему Желтый за это устроил разгон, его беспардонность легче переносить, - и, заметив снова появившуюся на лице Зелёного ухмылку, повысил голос: - Только, эй! Говорить с ним, как с Фиолетовым, я не собираюсь! Даже не думай это устроить! Предупреждаю, кончится плохо! Для Чёрного! И тут без вариантов.
- Ну что ты, - покачал головой Зелёный. – Сводить тебя и Чёрного так же, как только что с Фиолетовым – мозгов не иметь надо. Не из-за твоей вспыльчивости – из-за него. Я не об этом думал, когда улыбался, а о том, что ты сказал. Желтый правда отругал его? Ты это слышал?
- Не слышал, - помотал головой Красный. – Ушел оттуда злой, куда там собаке, бегом почти. Но когда вернулся...
- Что скажете, коллега?
- Скажу, друг мой, что восхищён вашим умением выбирать задачи, способствующие максимально информативному исследованию психики. Мы с вами узнали за эти четыре часа гораздо больше, чем могли ожидать. Правда, не совсем то, что предполагали...
- Согласен, коллега. Поведение отмеченых зелёным и желтым индивидов оказалось максимально неожиданным. По сформированной нашими алгоритмами классификации они находятся скорее на среднем интеллектуальном уровне. Результаты же последнего исследования недвусмысленно указывают на то, что именно они, а не более образованные и последовательные индивиды, отмеченые белым и чёрным, держат группу вместе. Впрочем, как я помню из нашего прошлого разговора, вас это противоречие не удивляет?
- Вы правильно помните, друг мой. Только никакого противоречия нет. Расхождение результатов эксперимента и психомодели легко объясняется нашей предвзятостью.
- Предвзятостью, коллега?
- Естественно. Вид, к которому мы принадлежим, огромное значение придаёт логике. Было бы безрассудно ожидать, что это не повлияет на то, какое значение мы приписываем развитию этой формы интеллекта. Вы же помните что, при закладке модели...
- К сожалению, вы правы, коллега. Вместо того, чтобы предварительно вывести средний уровень для каждой формы интеллекта в данной популяции, я выставил среднегалактические коэффициенты. Которые и впрямь в большей степени схожи с нашим восприятием мира, чем с тем, как ведут себя изучаемые нами существа. Предполагаете, что...?
- Думаю, да, друг мой. Остальные задания имеет смысл подбирать по модифицированной модели. Впрочем, следующее я бы запрограммировал всё же по старой. Вы, помнится, хотели выяснить, не скукой ли вызвана пониженная социальность отмеченого чёрным индивида?
- Именно так, коллега. Но... Вы действительно полагаете, что задание, условия которого ограничат возможность логико-фактической стимуляции интеллекта, даст нам какие-то новые данные?
- Скорее просто подтвердит то, о чём мы говорили. Ну и поможет нам уточнить коэффициенты не связаных с логикой типов мышления как минимум для этого представителя исследуемой группы.
- Что ж, давайте так. Смотрм дальше, коллега.
- Ну? Что там? – Чёрный снова толкнул Красного в спину.
- Коридор. Пустой. Как и раньше, - непроизвольно огрызнулся тот, поворачиваясь к приставучему спутнику. – Можешь не пихаться? Тут даже с очками фиг что... О!
- Что такое? – дружно загомонили остальные, напирая сзади. В узеньком коридоре мгновенно стало тесно. – Красный, что там?
- Дверь. Наконец-то появилась, - пояснил он и пошел, почти побежал, вперёд.
Спотыкаясь впотьмах о ноги друг друга, группа поспешила за ним. Ничего странного, подумал он. Они же долго шли в почти полной темноте. Впрочем, может и не долго, но как понять-то? Время – это же изменения, а их, кроме вздохов и покашливания, во мраке не наблюдалось. Так что правильно заметил Зелёный тогда, почти сразу по выходу из комнаты с заданием:
- Кажется, испытание терпением ещё не закончено. Или так, или наши пленители никак не могут решить, что нам подкидывать следующим.
- Мне больше нравится второй вариант, - ответил тогда Красный.
- Мне тоже, - в словах Зелёного он услышал улыбку и улыбнулся сам. Впрочем, никто этого не увидел. Как не увидели и исчезновения этой улыбки, когда вперёд протолкался Чёрный и начал поминутно тыкать спину, спрашивая, что впереди.
Так что, попав в новую комнату, группа некоторое время откровенно радовалась свету и простору. Воспринимать всё в более серьёзном ключе начали только через пару минут, когда Синий, приглядевшись к изображениям на стоящем в центре входной зоны возвышении, заметил:
- А тут, похоже, ещё одно долгое задание.
Группа немедленно сгрудилась вокруг него, изучая метки на поверхности «столешницы».
- Думаете, действительно так? – уточнил наконец Белый. – А мне как раз кажется, что всё просто. Есть... даже и не знаю, как их назвать. Ну пусть будут колонны, - он кивнул направо-налево, намекая на окружающие основное, широкое, возвышение поверхности. – В инструкциях вполне недвусмысленно указано, что там есть нечто, что мы должны будем отнести на другую половину комнаты и вставить... в то, что там на двери. Назовём это пока рамкой. Как всё вставим, сразу откроется дверь, можем идти дальше. Что тут сложного?
- Ну как вам сказать? Вы не думали о том, зачем в таком случае нужны вторая и третья строки задания? – вздохнул Синий.
Белый пригляделся к указанным строкам и пожал плечами. Ничего такого они ему не говорили.
- Я тоже не вижу, с чего бы это задание должно быть долгим, - неожиданно поддержал его Красный. – С первой строкой всё абсолютно ясно. Выбираем каждый по колонне, активируем, прикоснувшись. Чуть ждём, она открывается, и там внутри что-то, что надо перенести на ту сторону. По безопасным дорожкам. Даже при том, что на пол эти что-ты класть нельзя, а то сломаются, это не должно занять так уж много времени.
- С чего вы взяли, что они сломаются? – удивился Чёрный.
- С рисунка, - не понял вопроса Красный. – Это же ясно!
- Да, но что в этих картинках вам говорит, что упавшая или перенесённая не по дорожке вещь именно сломается? – настаивал Чёрный. – На картинках отображено только то, что она как-то изменится, и...
- Ну и смысл нам подсказывать, как её нести, или что оставлять нельзя, если это изменение – не поломка? – отмахнулся от него Красный. – Тем более – вот, ниже смотри, да? Если вернуть сломанное в колонну и чуть подождать, оно становится обратно таким же. Значит, чинится. В смысле, снова можно им пользоваться. Всё ясно.
- Не совсем, - покачал головой Синий. – Я так и не понял пока, к чему там остальные два объяснения – что нести должен кто-то того же цвета, и что кусочки соединяются вместе.
- И? Это же просто абсолютно очевидно! – закатил глаза Красный.
- Вот именно. Зачем писать что-то очевидное? Может, оно не настолько уж и очевидное? Что-то с этими предметами, например, не так будет? – попытался объяснить свои сомнения Синий.
Красный покивал, но явно не слушая. Он уже отступил от «стола» и стоял, прижав ладонь к ближайшей колонне. Как раз на последних словах Синего та открылась.
- Вот это да! – выдохнул, заглянув через плечо согрупника, Фиолетовый. – И нам это надо вместе собрать, как мозаику? Здорово! Абстракция получится. Но какая же красивая!
Все, кроме не смыслящего в таких вещах Чёрного, закивали. Сверху в колонне лежали некрупные, в мизинец длинной, многогранные кусочки чего-то прозрачного, с лёгким, едва заметным, красным оттенком. Змеящиеся в их толще тёмные, на вид металлические, нити поблёскивали. Создаваемый ими узор завораживал. А прикинув, как это будет смотреться, когда рядом окажутся кусочки нескольких цветов, с Фиолетовым хотелось только соглашаться.
- Складывать, наверное, надо будет так, чтобы эти тёмные... проводки... В общем, чтоб совпадали, - предположил Зелёный, вслед за Красным открывший свою колонну и теперь пытавшийся так и этак совместить доставшиеся ему кусочки. – И кажется мне, часто для этого придётся пользоваться кусочками разных цветов, - заключил он через несколько секунд. – У меня так, на вид, пока совпадений нет ни одного, из двух где-то десятков деталек.
- Надо – значит будем, - с энтузиазмом отозвался Красный. Недолго думая, сгрёб все свои кусочки горкой в левую ладонь, прижал правой. Дёрнул плечом. – Чего стоим тогда, ребят? Пошли!
Отправился к ближайшей дорожке. И даже сделал по ней три шага, настолько уверенно, что Зелёный тоже собрал было все свои кусочки и приготовился идти следом.
А потом началось нечто невообразимое. Красный продолжал идти, но руки его задёргались, задрожали, будто зажили вдруг собственной, отдельной от тела, жизнью. Побледнели, даже окрашеная правая. Лицо, наоборот, налилось кровью от злости и напряжения. Он упрямо сделал ещё шаг... ещё два... и вдруг с яростным и отчаянным вскриком широко развёл руки, роняя практически всё, что нёс! Споткнулся на ровном месте, крутанулся волчком, и с размаху сел на пол. Посидел несколько секунд, пытаясь осмыслить произошедшее – и начал ругаться:
- Ур-р-роды! Сложновыкрученные козлы! Твари недоговаривающие! А что, нормально предупредить, что сразу все кусочки хрен перенесёшь, нельзя было, да? Обязательно, тыдыть на растуды, издеваться было? Падлы! Сволочные падлы!
- Что? – сочувственно спросил Желтый.
- Говно! – просуммировал Красный, напоследок треснув кулаком по полу. – Как на дорожку выходишь, они вибрировать в руках начинают! И чем дальше от основной безопасной зоны, тем сильнее вибрация! Было б их всего несколько – может, и терпимо было б, хотя всё равно неприятно! А как есть – всё из-за них поронял! Не удержать! Как бьющуюся в припадке рыбу! Теперь назад ещё их как-то...!
- Может, когда они такие, мешать не будут? – предположил, присаживаясь рядом и помогая собирать разбросанные кусочки, Синий.– У меня уже штук шесть, а вибрации никакой пока.
- Может, и не будут. Я ж говорил – поломанные, - буркнул Красный, взвешивая на ладони один из поднятых кусочков. Тот стал тускло-серым, и проводков внутри больше видно не было. – Ладно, твоя взяла. Сейчас отнесу назад, «починим» их, и будем думать дальше. Головой, как ты и собирался. Рад?
- Нет, - вздохнул Синий. – Я очень хотел, чтоб было именно так просто, как ты подумал. Впрочем, оно и есть – так просто. Только заниматься этим всё равно долго. Носить по одному...
- А по одному-то зачем? Красный же сказал – несколько он удержал бы, - заметил Желтый, подбирая последние матовые кусочки и неся их следом за направившимися к колонне Красного согрупниками. – Вот и будем тут складывать небольшие фрагменты мозаики, а потом переносить. Всё быстрее пойдёт.
- Вообще-то вполне себе дельная мысль, - согласился Зелёный. – И я даже знаю, где начать! Видите? – и он поднял один из своих кусочков. Тот походил на какой-то странный кусок пиццы – шире и толще у основания, сужающийся и утончающийся к вершине. – Подозреваю, такие вот кусочки – это «рамка». Ну, знаете, как когда паззл собирать сел? Есть кусочки с края... и всё остальное. И это самое «остальное» собирать всегда в разы легче, если края собраны уже. А в нашем случае ещё и может оказаться, что «края» нужны, чтобы остальное оставалось где надо. Должны же плоские кусочки за что-то держаться, чтоб с вертикальной поверхности не падать?
- Не уверен, что всё так сложно, - скривился Красный.
- А проверить легко! – усмехнулся вдруг до того тихонечко слушавший прочих Фиолетовый. На секунду замер, выбирая, потом подхватил три из своих кусочков и зашагал по одной из безопасных дорожек. Остановился у двери, крикнул, сложив ладони рупором: - У меня с собой два кусочка, которые полностью плоские, и один с утолщением. И проверим! Смотри, Красный!
Тот спорить не стал. Переключил очки в режим бинокля и прижал к глазам. Впрочем, и так, издалека, было видно, что утолщённый кусочек, прижатый к одному из краёв дверной рамки, остался на месте. Второй, плоский, по чистой случайности с ним совпавший – тоже. А третий кусочек падал, куда бы Фиолетовый его не передвигал. Три раза он успевал подхватить его в воздухе, но на четвёртый замешкался, упустил на пол. Где кусочек, как и положено по правилам задания, потемнел, «сломался». Подняв его, Фиолетовый направился назад. Дойдя, резюмировал:
- Прав Зелёный. И насчёт того, что можно небольшие фрагменты тут собирать, тоже прав. Я прикинул, если по пять-восемь кусочков вместе переностить получится, максимум за час управимся. А если по одному таскать...
- В пять-восемь раз дольше? – заранее расстроившись, закатил глаза Красный.
- Это вряд ли. Мы же в какой-то момент начнём понимать, какие кусочки к чему подходят лучше, - улыбнулся Фиолетовый. – Но что раза в два-три, как минимум, дольше – это точно.
- Осталось понять, как мы будем нести эти самые фрагменты, - резюмировал Белый. – Цвета-то в них будут разные. А в задании сказано...
Но эта проблема разрешилась почти сразу. Желтый и Синий, хоть и слушали продолжающийся спор, решили попробовать совмещать свои кусочки. И, найдя и сложив нужными краями два из них, удивились. Слившиеся по точкам контакта внутренних «проводков» кусочки стали единым целым – только зелёным. Темнеть, оказавшись таким образом «не в тех» руках они, впрочем, не спешили. Видимо, на стартовую безопасную зону требование держать предмет руками того же цвета почему-то не распространялось.
Опытным путём группа вскоре определила, что наиболее удобно нести кусочки нужной для открытия выходной двери мозаики когда их пять-семь. В такой конфигурации они дрожали меньше, чем более крупные или мелкие наборы, а порой и меньше отдельных деталек. Прекрасное вроде бы открытие, собирай да носи. Но – начались проблемы. То ли из-за того, как их пленители написали программу перемены цветов, то ли ещё по какой-то причине, эти «удобные» кусочки обычно оказывались либо белыми, либо чёрными. Стоит ли говорить, что уверенных в собственном ментальном превосходстве над остальными Белого и Чёрного надобность работать бездумными переносчиками за малым не сводила с ума?
Чёрный, впрочем, воспринял свою «ишачью повинность» с каким-то почти философским спокойствием. Рожу, правда, кривил такую, что Красный каждый раз ругался вполголоса, передавая тому очередной кусок мозаики. Очень уж, как он признался Зелёному, хотелось стукнуть эту высокомерную заразу, жалеющую помочь своим же! Зато Белый бесился вслух. Пару раз, уже ближе к концу, в открытую, за малым не отказываясь нести нужный кусок мозаики. До того же – ноя, убеждая добавить «ещё кусочек-другой» для ускорения переноса, советуя, какие наборы мозаичных кусочков лучше всего совпадут с уже имеющимися. Последнее у него получалось из рук вон плохо, в этом вопросе ему, как образно выразился Фиолетовый, явно медведь-дальтоник на веко наступил. Но Белого это не останавливало. Кончилось тем, что взбешенный изворотничаниями Белого Красный наорал на того и принялся таскать на ту сторону все куски, которые принимали его цвет, только бы не слушать нытьё доставшего согрупника. Процесс это, может, и не ускорило, но Белого заткнуло вполне. А под конец тот, судя по всему усовестившись, перенёс несколько последних кусочков не поморщившись.
Неудивительно, что, зайдя за дверью в комнату, явно предназначенную для отдыха, группа повалилась на разбросанные повсюду мягкие поверхности и некоторое время приходила в себя. Красный, Белый, и Чёрный, как перенервничавшие – молча.
- Вы были правы, коллега. Ничего нового мы не узнали. Но предположения наши подтвердились. Отмеченые белым и чёрным индивиды и впрямь считают себя интеллектуальной элитой изучаемой группы и активно не приемлют надобность выполнения не связанной с умственными усилиями работы. Это, конечно, огорчает...
- Да полно вам, друг мой. Что ж тут такого огорчительного? Вполне естественно, что считающие себя более умными существа не видят смысла в физической работе. Мы же не это проверяли. А то, что было целью опыта, стало очевидно ясно уже к середине пребывания группы в том зале.
- Действительно, коллега. Исследованные нами индивиды считали себя выше того типа заданий, который были обязаны выполнять на благо группы. Но, если не считать логичных в такой ситуации жалоб, они делали именно то, что должно. Следовательно, пока наша изначальная концепция держится. Этот вид вполне способен к достаточным для дальнейшего контакта уровням коллаборации и эмпатии. А что некоторые из них имеют более слабый социальный и более сильный фактический интеллект – просто флюктуация, для контакта не опасная.
- Именно, друг мой. И... как вы думаете? Может, стоит поощрить белого и чёрного индивидов при выходе из зоны отдыха? Подкинуть им...?
- Так и поступим, коллега. Предоставляю вам честь выбрать наиболее стимулирующее для них задание. Уверен, вы доставите этим двоим истиное наслаждение!
- Это ещё что такое? – удивился Зелёный, похлопывая ладонью по колонноподобному предмету на перекрёстке трёх коридоров.
Не то чтобы он забыл, где находится, за тот час, что они отдыхали. Но расслабился от души. Потому, видимо, и не ждал столь быстрого возвращения к прежнему ритму бытия.
- Ну как – что? Новое задание, поставленное тут в формате «знак на распутье», конечно, - усмехнулся Фиолетовый. – «Направо пойдёшь – проблем огребёшь, налево пойдёшь – мозг в косу заплетёшь. Куда б ни пошел, в то же место дойдёшь.» Как-то вроде так. Сказка, в общем.
Подошел Красный, присмотрелся к значкам на колонне. Фыркнув, хлопнул Фиолетового по плечу.
- Ну ты даёшь! А мне твоя версия гораздо больше по душе, чем их. Литературней как-то. – Потом посерьёзнел, резюмировал: - Только сказки, похоже, не будет. Идти нам направо и мучаться. Хоть там и током бьёт, да доступ открыт. А что делать с дверью на левый проход... Нет, я даже краем мозга не представляю, с какого конца за этот ужас браться! А вы, ребят? – обернулся он к Синему, Желтому, Чёрному и Белому.
Синий только головой покачал. Нет, мол. Желтый замычал что-то вроде «я не уверен, но может...»
- Правда, что ли, не представляете? – снисходительным хором выдали Чёрный и Белый. – Это же вполне элементарный набор логико-математических концепций, - закончил Чёрный.
Красному его тон, естественно, не понравился. Зато новость – вполне, да и группа оживилась.
- То есть вы сможете открыть левый проход? – уточнил Зелёный.
- Не вижу к этому никаких препятствий, - согласился Чёрный самодовольно. – Занимайся я указанными заданиями в одиночку, предположил бы, что процесс займёт не менее получаса. С вашим же участием, - он вежливо кивнул Белому, - думаю справиться как минимум за вдвое меньший срок.
- Буду рад присоединиться к вам в этом непростом, но приятном труде, - ответил кивком на кивок Белый. – Приступим?
- Пижоны, - тихонько, чтоб не отвлекать занявшихся дверью согрупников и наблюдающих за их действиями остальных, буркнул под нос Желтый. – «Элементарный набор», полчаса... Находятся же те, кому в детстве любовь к этому ужасу задачками не отбили! Аж завидно!
Положением Самых Умных в команде Белый и Чёрный наслаждались ещё полчаса – пока решали пресловутые задачки и потом со всей группой неторопливо шагали по открывшемуся проходу. Потом, наверное, тоже бы наслаждались, этого высокого статуса их никто, конечно, лишать не стал. Вот только группе, столкнувшейся с очередным заданием, стало не до того. Правда, в момент получения задания этого никто не понял. Красный даже пошутил, обращаясь к Чёрному:
- Тут тебе снова делать нечего, дружище. Задачку дали настолько простую, что даже я понял. Всего-то делов – встать вон в тот круг. Дверь и откроется. Вот так, - он вразвалочку прошел на середину комнаты, из вредности не вошел, а впрыгнул в круг. Махнул в сторону немедленно распахнувшегося на противоположной входу стене контура двери. – Та-да! Скучно, да? Ничего удивительного, ничего эдакого. Пришел, увидел, отворил! Всегда б так!
- Действительно, простое решение, - ответил за Чёрного Белый, пряча в уголках рта усмешку. – Я в восторге, что вы его заметили. И ещё в большем восторге от красоты вашего жеста. Не ожидал от вас такого благородства.
- Какого ещё жеста и благородства? – сразу напрягся Красный.
- Ну как же! Ведь дверь открыта только тогда, когда в круге кто-то есть, не так ли? – уже открыто улыбнулся Белый. – Вот я и говорю, впечатлён вашим намерением открыть проход, а самому...
Что «самому», он закончить не успел. Красный выскочил из пресловутого круга так резко, будто его что-то тяпнуло за задницу. Ещё и отступил на несколько шагов, чтоб даже случайно вновь не пересечь опасную границу. Замахал на Белого руками:
- Но-но! Никаких жестов я не собирался! Не заставите!
- Да никто никого не заставляет, - постарался успокоить его Зелёный, кладя руку на плечо. Красный вздрогнул, но вырываться не стал.
- Пока не заставляет, - педантично поправил Зелёного Чёрный. – Но Белый прав. В какой-то момент кому-то всё же придётся, так сказать, поработать ключом. Открыть проход прочим, самому оставшись...
- А я сказал, не заставите! – повысил голос Красный, стряхивая с плеча ладонь и снова отступая. – Офигели, что ли? В круг меня снова засовать хотите? Какого...? Не дам!
- Согласен. Не давай, - кивнул, подходя поближе, Желтый. Впрочем, видя, в каком состоянии находится согрупник, трогать Красного не стал. Сказал вместо этого: - Сначала стоит разобраться с тем, что нужно делать. Обязательно ли, чтоб именно кто-то из нас в круге стоял? Или есть всё же варианты?
- А кто знает? Может, и есть. В задании просто прописано – активировать круг, - пожал плечами Фиолетовый. – Но как мы это сделаем, не встав туда?
- Да запросто! Если механизм открытия выхода реагирует на массу, можно просто положить туда нечто достаточно тяжелое. И идти всем, - предложил Желтый.
Группа на некоторое время задумалась. Идея казалась логичной.
- Только жаль, что всего нашего имущества, включая одежду, не хватит, чтобы такое устроить, - негромко сказал наконец Синий. – А так – хорошая мысль, Желтый.
Желтый, невзирая на полученную новость, огорчаться не стал.
- У нас имущества, согласен, не хватит, - признал он. – Но мы и наши вещи – не всё, что тут есть! Часть используемых нашими пленителями предметов вполне мобильна. Те же кровати в первой комнате, например, передвигать можно было легко. Ну и...
- Далековато за теми кроватями идти будет, - прикинул Красный. – Пока туда, пока назад... Остаток дня точно убъём. И это даже если идя назад не придётся снова все те же задачки решать. – Потом вспомнил, о чём, собственно, разговор, вздрогнул, и признал: - Впрочем, так и правда лучше, чем бросать кого-то тут. Имеет смысл как минимум попробовать!
- Попробовать – и потратить чёрт знает сколько времени ни на что? – тут же заспорил Чёрный. – Вам не кажется, что подобная наивная вера в лучшее иррациональна? Выбрать или уговорить кого-то добровольно поступиться собственными интересами во имя группы намного разумней.
- И кто же, по вашей логике, будет выбирать добровольца? – с ненавистью в голосе уточнил Красный. Чёрный только плечами пожал.
- Выбирать... добровольца? – удивлённо повторил за Красным Зелёный. – Не понял, это как?
- Никак! – зло отозвался Красный. – Не цепляйся к моей дислексии! Ты что, не понимаешь, что именно вот этот, - он ткнул пальцем в сторону Чёрного, - тут делает? Сначала рисует нам сказки – мол, беда общая, мол, всем надо как-то что-то! А по факту – сольётся, как до дела дойдёт. Его, умного, нельзя же вместе с прочими! Его, гада такого, беречь надо! А кого-то ещё подставить и оставить – значит, можно? Этот кто-то конечно, пусть останется! Он же не такой умный, да? И что, так – правильно?
- Неправильно, - согласился наконец понявший, что к чему, Зелёный. – Но вообще-то пока именно это – не важно. Ведь и ты, и Чёрный упускаете из виду один момент. Идти назад до самой первой комнаты за кроватями нам может и не потребоваться. Тут же есть комната отдыха совсем рядом! Мы только оттуда пришли! А там – матрасы. Ну... или как эти мягкие толстые штуки, на которых мы отдыхали, назвать можно? Главное – они там есть. И я сильно удивлюсь, если такие большие и плотные штуки весят меньше, чем кто-то из нас! Как думаете, есть смысл попробовать? – группа согласно кивнула. – Ну! А вот если почему-то не выйдет, то будем думать дальше.
Не вышло. Матрасы к полу оказались то ли пришиты, то ли приклеены. Будь у них хоть какой-нибудь острый предмет, хоть самое маленькое лезвие – и шанс бы был! Но руками и зубами сделать ничего не получилось. Убив час и сорвав несколько ногтей в добросовестных попытках, группа оказалась вынуждена отступиться от привлекательной, но совершенно невыполнимой идеи. Но и за кроватями пока не пошли. Прежде, чем пускаться в настолько дальний путь назад, нужно было сначала вернуться за сложеными в комнате задания вещами. Этим и воспользовался Чёрный чтобы вернуться к своей изначальной мысли.
- Время выбирать, - бестактно напомнил он по дороге в комнату.
- Ну так давай тебя и выберем, раз ты предлагаешь? – снова завёлся Красный. Чёрный состроил брезгливую гримасу. – Чего рожу корчишь? Не придумал пока, что врать, чтоб убедить всех, почему как раз на тебя твой же совет не распространяется, а?
- Мне ничего не надо придумывать. Мой интеллект – залог продвижения группы. Вы сами в этом недавно убедились, - высокомерно отозвался Чёрный. – Следовательно, включать меня в пул кандидатов в остающиеся просто нерационально. Жертвовать лучше кем-то из тех, кто не столь важен для общего прогресса, и...
- Вот жук! – почти восхитился Красный. – Предложил прочим говно, а сам отмылся! А я говорил!
- Правильно говорил, - согласился с ним Зелёный, напряженно о чём-то размышляя. Оглядел согрупников – растеряных, неуверенных – и обратился к Чёрному: – Понимаете, мы ведь не знаем, кто будет нужнее для группы. За почти двое суток, что мы здесь, оказывались нужны умения каждого из нас. Сила Синего, нестандартные идеи Фиолетового, ваш с Белым интеллект, даже вспыльчивость Красного иногда были тем, без чего группа если и обошлась бы, то с большим трудом. Вполне может быть что, оставив сейчас кого-то «менее нужного», мы причиним огромный вред своей способности двигаться дальше.
- И что вы предлагаете? – раздраженно буркнул Чёрный. – Только не начинайте эту чушь про кровати в первой комнате. Если уж настолько далеко возвращаться, смысла снова идти сюда нет, проще новую дверь там попробовать. А если мы продолжаем этот путь, так без стоящего в круге дверь не откроется! Значит, там должен кто-то стоять, пусть и против своей воли! Всё!
- А вот тут я с вами не согласен. Против воли – нельзя, - покачал головой Зелёный. – Остающийся должен быть добровольцем.
- Это было бы идеально, - согласился Белый. – Впрочем, если так не получится... Все те варианты, которые мы рассматривали, когда бесился Красный, применимы и сейчас. Если тот, кого решит оставить группа, не согласится...
- Нет, - отрезал Зелёный. – Ситуация не та. Силой успокоить кого-то, кто, отбесившись, сам захотел бы пойти со всеми – совсем не одно и то же, что силой кого-то прогнать. Случись такое, и мы не сможем больше доверять друг другу. В долгосрочной перспективе это обречёт нас как группу. Так что – только добровольный выбор. Что скажете?
Все призадумались. Потом Желтый выразил общее настроение, протянув:
- Да-а, без вариантов. Ты прав, Зелёный. Понять бы ещё, как нам убедить кого-то этот самый выбор сделать. У меня идей нет вообще.
- У меня тоже, - улыбнулся ему Зелёный. – Но это ничего. Зачем кого-то ещё убеждать? Я останусь.
Первым дошло до Красного.
- Ну ты даёшь! – присвистнул он. – Ты что, порошка своего наглотался для смелости?
- Тебе совсем не страшно... вот так, одному? – жалобно спросил Фиолетовый.
- Нет, - ответил обоим Зелёный, не переставая улыбаться.
- Ты нашел какой-то выход? – догадался, тоже расплываясь в улыбке, Желтый.
- Скорее понял логику этого испытания. Ну, то есть думаю, что понял, - согласно кивнул Зелёный.
- Объяснишь? – с живым интересом спросили его сразу в несколько голосов.
- Обязательно, - пообещал Зелёный, входя в круг. – Как только мы все пройдём, сразу же! Так что давайте, вперёд. Скоро увидимся.
- А... если нет? Вдруг ты ошибся? – затормозил Фиолетовый, в душе которого облегчение боролось с любопытством. – Как мы тогда узнаем?
- Никак. Но тогда ведь и знать незачем будет, - пожал плечами Зелёный. – Какая будет разница, что я себе навоображал, если не сработало? – Посмотрел на печальное лицо Фиолетового, на играющего желваками Красного, и снова улыбнулся – ободряюще, ласково. – Только не бойтесь вы так, ребята. Скоро мы увидимся. Ну же! Идите!
Подождал, пока Красный – последним из группы – прошел через выходную дверь, и со вздохом отступил из круга. Пробормотал под нос:
- Во всяком случае, я очень хочу верить, что не ошибся.
- Я вот как подумал, - объяснял Зелёный минут через двадцать. – Мы же, пока от скуки спасались в процессе первого на сегодня задания, наанализировали, что нас изучают, так? То есть, наше поведение изучают, как мы справляемся с проблемами, как взаимодействуем... такое. Ну и подумал, что имеет смысл посмотреть на то, что с нами происходит сейчас именно с такой точки зрения. Спросил себя, а зачем может быть нужна вся вот эта возня с тем, чтоб кто-то остался? Чтобы исследовать, как этот оставшийся себя поведёт? Но ведь, во-первых, ОНИ не могли заранее знать, кто останется, в задании же не дали никаких ограничений. А наблюдать, как себя поведёт не кто-то конкретный, а кто угодно из группы, лишь бы один... Это можно было и во время первого задания, проводниками-то побыли все. А во-вторых, ОНИ же даже не могли гарантировать, что мы на таких условиях пойдём дальше, а не назад. То есть в идее «отделить кого-то от прочих» смысла ноль. Зато посмотреть, как мы поступим, получив такое задание – есть. А раз так, то есть вполне логичная вероятность, что «отделённый» как-то сможет снова воссоединиться с группой после того, как наши пленители вдоволь налюбуются на то, как именно мы принимаем такого рода решения. Только я не был уверен, как это сработает. Думал, может дверца какая-то побочная, например, откроется, или ещё какой способ догнать вас дадут. Собственно, они и дали.
- И ты не боялся, что а вдруг нет? – уточнил Фиолетовый. – Я бы да.
- Сначала немножко испугался, - кивнул Зелёный. – А потом подумал... даже если я ошибся, и как-то отдельно меня дальше пропускать не будут... Пути назад ведь никто не отменял. И прочих наличествующих там, в самой первой комнате, дверей – тоже. А раз так, что мне мешает пойти и попробовать любой другой маршрут? Вот и перестал бояться.
- Ну и правильно! – хлопнул его по плечу Красный. – Тем более что ОНИ, умнички такие, сразу же и подкинули нам подсказку, как тебя вернуть. Не сказал бы, что простую, но...
- ...надо же им было как-то допроверить нашу способность к взаимовыручке, - улыбаясь, закончил мысль Желтый. – И отлично получилось, надо сказать. А всё потому, что ты заметил!
Это было чистой правдой. Задание, которым можно было открыть дверь и вернуть Зелёного, заметил именно Красный. И заметил как раз потому, что шел последним, да ещё и поминутно на замершего в круге Зелёного оглядывался. Вот и увидел первым значки-«отмычки», разукрасившие неким странным узором закрывшуюся за группой дверь. Присмотрелся, понял главную идею – надо тронуть метки в определённой последовательности, сверху вниз по стене, в порядке, который задастся очерёдностью их прикосновений к центру двери. А поняв, развил бурную деятельность. Пару раз рыкнул на Чёрного, убедил Фиолетового и Желтого отметиться первыми – чтоб они, лёгонькие, оказались на вершине пирамиды из касающихся меток тел. Себе взял последнее место, сложное тем, что его меток можно было коснуться лишь растянувшись, да и то с трудом. Потом подбадривал согрупников, когда в первые несколько попыток ничего не получалось – то Фиолетовый, то Белый, то он сам слишком рано отпускали нужные метки. Но в конце-концов сбоку от двери появилось углубление, в которое Желтый, следуя инструкции над ним, вставил свой странный «подарок»-диск, и... всё получилось! Дверь снова открылась настеж и закрываться не торопилась даже после того, как Желтый диск снова забрал.
- Я рад, что вы нашли способ не бросить меня, - с искренней благодарностью сказал гордому собой Красному Зелёный. Улыбнулся тоже. – Потому что готов-то идти один я, конечно был, но... Хорошо, что не пришлось. С вами приятнее.
- Ага. Влипать во что-то в одиночку или в хорошей команде – два разных уровня неприятности, - со смехом согласился Желтый. – В команде и правда чаще всего веселей. Даже совсем тупиковые тупики не такими тупыми ощущаются.
Посмеялись, беспечно шагая вперёд. А потом Синий отметил задумчиво, оглядевшись:
- Кстати о тупиках. А мы, похоже, пришли. В смысле, в чём-то таком оказались. Во всяком случае, я не понимаю, куда нам теперь идти.
- Я, похоже, тоже, - согласился не менее задумчивым тоном Красный, осматриваясь. – Странное место. Выглядит так, будто тут просто обязано быть задание! Но его нет. И пути нет...
- Вы уверены? – сощурился Белый.
- Найдёте – покажите, - пожал плечами Красный. – Может, тогда и я его увижу.
Белый прилежно огляделся и был вынужден признать, что Красный вообще-то прав. Комната была и впрямь странной – как будто кто-то взялся обрубать края у квадрата, превращая его в круг, да устал на полдороге. В получившихся многочисленных углах – но не во всех – стояли какие-то штуки, похожие на подзорные трубы. Было возвышение в центре зала – но пустое, без каких-либо значков. И впрямь – с одной стороны, ничем кроме комнаты задания это место быть не могло. С другой стороны, задания как раз и не было. Нигде. Никакого.
- Действительно, - признал наконец Белый. – Ничего. Может, мы не туда свернули где-то?
- Так сворачивать, вроде, некуда было, - напомнил Чёрный. – Значит, мы именно там, где и должны быть. Вот только и правда, что тут делать?
- Смотреть! – с энтузиазмом отозвался Фиолетовый. – Есть на что! Прямо карта Острова Сокровищ!
Обернувшаяся на возглас группа обнаружила его прикипевшим к объективу одной из «подзорных труб». Судя по излучаемому спиной Фиолетового энтузиазму, он не шутил. Естественно, что Красный тут же заинтересовался. Постучал согрупника по плечу – а ну, давай-ка, покажи!
Фиолетовый, улыбаясь, отступил, и Красный приник к окуляру. Правда, улыбаться не спешил. А спустя секунд пятнадцать и вовсе, нахмурившись, обернулся к Фиолетовому. Тот, заметив непростое выражение на лице Красного, улыбаться медленно перестал.
- Фиолетовый, ещё раз, что ты там видел? – ткнул озадаченно-сердитый Красный себе за спину. – Карту, говоришь?
- Да, - беспокойно кивнул тот. – И очень подробную. Сразу было понятно, что и как вместе сложить, чтобы воспроизвести её там, - он махнул рукой в сторону пустой поверхности в центре, - и таким образом найти точку, которой надо коснуться, чтоб открыть...
- Ага, - всё тем же тоном протянул Красный. – Теперь понять бы, почему я ничего не увидел, кроме пустого света.
- Какого света? – удивился Желтый.
- Пустого. Ну, знаешь, такого, который видишь, когда в школьный микроскоп на уроке биологии посмотрел, а он не в фокусе, - задумчиво пояснил Красный.
Желтый, оценив красоту сравнения, фыркнул. Потом пригляделся к ставшей камнем преткновения «трубе» и фыркнул снова, на сей раз облегчённо.
- Я, кажется, понял. Конечно тебе ничего не показали, - успокоил он Красного. – Видишь цвет корпуса этой штуки? Похоже, эта труба и карта в ней только для Фиолетового.
- Логично, - присмотревшись, кивнул и Красный. Заозирался. Проворчал: - Только что-то я не вижу ничего собственного цве... Ну я балда! Конечно! Кто первый тронул, того и! Как я не догадался?
И пошел к следующей ближайшей «трубе». Группа, оценив высказанную им идею, тоже разбрелась активировать и разглядывать собственные части задания. И минут через двадцать убедилась в двух вещах. Во-первых, Фиолетовый ничуть не преувеличивал. Увиденные ими карты и правда были понятны настолько, что описывали даже то, на какой из сторон пустой поверхности выкладывать карту и в каких именно выемках основания брать для этого детальки. Увы, во-вторых подтвердилась проблема, с которой столкнулся в самом начале Красный. Чужую карту увидеть было нельзя. Что подразумевало конкретные проблемы для участников вроде Чёрного, чей «изобразительный кретинизм» грозил затянуть в целом не такое уж и сложное задание чуть ли не до бесконечности.
- ..., маму вашу, ..., - определил ситуацию Красный после того, как понял суть проблемы. Потом, выдав ещё пару-тройку таких же многоточистых терминов, сочувственно похлопал Чёрного по плечу. – Ты держись, друг! Ну не может же всё быть настолько плохо! Придумаем что-то...
Потому что он, конечно, Чёрного недолюбливал. Но и радоваться тому, что бедняга влип в ситуацию растянутой до почти бесконечности беспомощности тоже готов не был. Впрочем, Чёрный лишь скривился. Пробормотал:
- Толку от этого «держись». Всё равно же придётся мучиться, подбирать... – и повернулся к своей «трубе», стараясь запомнить очертания карты. А вдруг сумеет хоть кусочек повторить?
Некоторое время группа занималась тем же – смотрели в «трубы», запоминали, потом рысью мчались к поверхности в центре и выкладывали сложный узор из нескольких кусочков – чтобы тут же вернуться назад и повторить процесс. Так продолжалось более получаса, пока Красный в какой-то момент не взвыл в голос и не засунул палец в рот.
- Что? Что такое? – вскинулся, оторвавшись от собственной карты, Зелёный.
- Так. Порезался, - коротко и малоразборчиво пояснил Красный. Говорить разборчиво с тремя фалангам указательного пальца во рту было сложновато. – Сам не понял, чем. Она гладкая...
Зелёный, забросив собственную карту – которая складывалась до того момента неплохо – шагнул к Красному. С пристрастием осмотрел используемую тем «трубу». Потом сказал:
- Такая просьба. Не мог бы ты вынуть раненый палец изо рта и позволить нескольким каплям крови упасть на корпус?
- Что это ещё за шаманство такое? – проворчал Красный. Но просьбу выполнил – извлёк палец изо рта и подержал над своей «трубой», позволяя каплям крови скатиться вниз. Было видно, что результата он не ждёт. Как оказалось, зря. По прошествии нескольких секунд раздался щелчок. На корпусе «трубы», сразу под окулярами, открылась длинная узкая щель. Со вторым щелчком из неё вылетел крошечный, чуть больше ногтя на большом пальце, кусочек прозрачного пластика. Упал на пол. Оттуда, послюнив палец, его поднял Красный. Поднёс к глазам. Порассматривал несколько секунд. Потом вздохнул:
- Интересная чешуечка. Как будто крошечный кусочек моей карты. Я, собственно, могу проверить, так это или нет, но... В общем, этот уголок я хорошо помню. Есть он там. А значит, теперь мне не надо запоминать, как там линии сходились. Могу этим как подсказкой воспользоваться. – Поднял глаза на Зелёного, спросил задумчиво: - А откуда ты знал, что так будет?
- Чистая логика, - пожал плечами Зелёный. – Полчаса мы как только не трогали эти самые «трубы», и ничего. А тут ты – раз, и порезался. Значит, это было для чего-то нужно.
- Ну да, получается, нужно, - согласился Красный. – Только крохотная она, подсказка эта. Чтоб полную карту получить... – он задумался, покачал головой. Потом уверенно кивнул: - Да, порезаться надо будет сильно. Чтоб крови побольше. Но чем часами страдать, воссоздавая её по памяти... Да и твой порошок у нас есть.
- Всё равно, дурная какая-то подсказка, - скривился Чёрный. – Тот ещё выбор – либо мучаться, запоминая дурацкие загогулины карты, либо руки кромсать, чтобы получить её шаблон. Ещё и делать это таким крошечным лезвием, - он неосторожно ткнул в острый уголок на «трубе» Красного. Скривился ещё сильнее. Закончил, сердито постучав по корпусу: - Всё равно что добровольно себя пытать. Бред! – и потянул палец в рот, видимо, тоже порезался. Но до рта не донёс, замер возмущённо, наблюдая, как к ногам Красного выплюнуло ещё один крохотный кусок пластика-шаблона. – Та-ак! А ну-ка погодите! Это что, оно и мою кровь в твою пользу...? Это же нельзя! Не по правилам!
- В первый день было не по правилам, - согласился Белый. – Я тоже помню это. А вот сейчас, кажется, ситуация поменялась.
- После того, каким было прошлое задание, вам всего лишь «кажется»? – искренне удивился Желтый. – А я, например, уверен. В этот раз всё будет гораздо сложнее.
- Ну почему сложнее? – не согласился начавший понимать, что происходит, Чёрный. – По-моему, наоборот, проще. Раз уж кровью одного участника можно платить за карту другого... или вообще за всех... Я тут прикинул требуемый объём. Кровопотеря будет чувствительная, но далеко не смертельная. Ну голова потом кружиться будет, но это ж мелочь. А учитывая ваш заживляющий порошок, - он кивнул Зелёному, - вообще никаких проблем. И раны закроются быстро, и больно будет... только пока все мы шаблоны своих карт не получим. Недолго совсем. Один за всех...
- Это ты себя так уговариваешь в этот раз поступить достойно? Раз уж в прошлый ничего кроме «выбрать добровольца» не предложил? – саркастически уточнил Красный, и Чёрный осёкся.
- Вот поэтому я и сказал, что будет сложнее, - заметил Желтый. – Проблема снова сводится к свободе выбора и воли. Что лучше – заставить или уговорить? Хотя нет, мы же в прошлый раз согласились, что заставить – это шаг к распаду группы. Значит – уговорить кого-то одного, или всем открывать свои карты по мере способностей и умения терпеть боль? И если во втором случае кто-то захочет помочь одному согрупнику – правильно ли считать, что он таким образом соглашается помочь всем? Или обязать к помощи всё же нельзя, неправильно? Вопросов много.
- Ну, я Красному, например, уже случайно помог, - проворчал Чёрный. – Значит, он мне теперь тоже должен...
- Да накапаю я тебе эти три капли, хоть сейчас. Не ной, - закатил глаза Красный. И даже шагнул в сторону «трубы» Чёрного, но Синий его придержал.
- Погоди. Желтый прав, надо договориться сначала, - сказал он. – Потому что если не договоримся, легко можем перессориться в процессе. Как ты сейчас с Чёрным.
- Мы не ссорились. Мы обсуждали, кто кому должен, - буркнул Красный.
- Согласен. Но если мы не договоримся, таких обсуждений может оказаться много, - не споря, продолжил убеждать Синий. – Кровь-то сразу не остановится. И если кто-то захочет использовать это, чтоб помочь другому... или наоборот, заставить кого-то помочь себе... Без договора никак.
- То есть ты предполагаешь, что начнём мы каждый с собственной карты, да? – уточнил Желтый. Синий только плечами пожал – конечно, мол. А как иначе?
- Это нерационально! – тут же вскинулся Чёрный. – Заставлять всех мучатся, вместо того, чтобы кто-то один...
- Может, и нерационально, - согласился Зелёный, кивая Желтому и Синему. – Зато справедливо. А это, мне кажется, в нашей ситуации гораздо важней. И вообще в любой, когда взаимодействовать надо. Скажете, нет?
Чёрный не сказал. Просто нахмурился, нахохлился, и замолк, явно пытаясь изобразить лицом «я вам как лучше, а вы...». Впрочем, ненадолго. После того, как группа в целом договорилась следовать высказаной Синим идее и начала обговаривать, при каких обстоятельствах будет допустимо просить друг друга о помощи, он прокомментировал ядовито:
- Ну да. Чего от вас можно было ожидать? Вы и так продвинулись – куда там изобразительным бездарям вроде меня! Неудивительно, что вы решили поскорее справиться с неприятной задачей, а отстающие... Конечно, пусть мы мучаемся сами!
- Но ведь мы сейчас как раз об обратном говорим, - негромко заспорил Фиолетовый. – О том, как помочь и когда...
- Легко говорить о помощи тому, кому и раниться не надо, чтоб карту получить, - фыркнул Чёрный. – Только цена этим словам – ноль. Как и всяким, за которыми не стоит дело.
И отвернулся к своей «трубе» - поговорили, и хватит. Толку, мол,от вашей болтовни. Потому и не увидел, как в глазах Фиолетового заблестели слёзы, не понял, что перегнул палку. И довольно долго не понимал. Остальные успели доспорить, разошлись к своим «трубам» искать на них острые уголки, а Фиолетовый всё ещё стоял на том же месте. Потом, часто моргая, отошел к поверхности в центре. Промокнув глаза, присмотрелся к своей карте – и впрямь почти доделаной. И – бросился назад к «трубе» Чёрного, грубо оттолкнул его, смаху ударил по острому уголку, рассекая ладонь! Вскрикнул, заплакал ещё сильней – от боли и обиды...
Всё ненадолго смешалось. Всхлипывающего Фиолетового обнял за плечи и увёл, успокаивая, Зелёный. За ними, чуть поколебавшись, последовал Белый. Синий, смерив Чёрного взглядом, полным презрения, демонстративно прошел к «трубе» Фиолетового, аккуратно распорол об острый уголок на ней большой палец, прижал к корпусу. Потом так же демонстративно отнёс выпавшую пластиковую чешуйку – как раз по размерам последнего недостающего кусочка – на стол. Прошел обратно к своей «трубе», но так, чтобы, шагая за спиной Чёрного, негромко, ровно произнести «сволочь». Желтый, подняв с пола шаблон-подсказку размером с четверть ладони – крови Фиолетового хватило именно на столько – с каменным лицом протянул его Чёрному и тоже ушел к своей «трубе», для разнообразия молча.
Красный молчать не стал. Подошел к Чёрному, хлопнул по корпусу его «трубы» уже разрезаной на собственной ладонью, «возвращая долг». Посмотрел прямо в глаза – с ненавистью. Сказал:
- Тебя бы вот так сейчас стукнуть, как эту трубу. Но не буду. Ещё нос тебе разобью, облегчу задачу. А ты обойдёшься без таких подарков. Раз ведёшь себя как последнее говно, то не заслужил.
- Это вы мне говорите как крупный специалист по говнистому поведению? – холодно уточнил Чёрный. Впрочем, было заметно, что холодность это наигранная.
- Представь себе, – криво ухмыльнулся Красный. – И знаешь, что я тебе ещё скажу? Пока ты Фиолетового не обидел, всем было абсолютно ясно, что в какой-то момент они тебе помогут. Просто тупо чтоб быстрее было. Может, не кровью, а карту собрать, но как-то. А вот сейчас... Ты подумай над этим, подумай, времени у тебя много. Даже интересно, до чего додумаешься?
Чёрный додумался до того, что надо извиниться. Правда, далеко не сразу. Только полтора часа спустя, после того, как все карты были получены и собраны. Всё это время он отмечал, что Красный оказался прав – никто ему ни разу не помог. Разговоров об этом не было, просто прочие члены группы старались не смотреть на него. Между собой они при этом разговаривали, улыбались, что-то друг другу подсказвали. На Чёрного же внимание за это время обратили трижды. Сначала – когда он сложил вместе все куски своей карты, Красный скосил на неё глаза и хмыкнул. Потом – когда он нашел на своей карте нужную точку, Белый коротко взглянул на него, будто подталкивая – ну, давай, тронуть должны все. И наконец, через пару минут, когда группа принимала порошок Зелёного. (Шестью голосами за при одном надменно воздержавшемся все в самом начале решили, что не стоит залечивать порезы сразу. Вдруг, когда все карты соберутся и до всех отметок дотронутся, придётся что-то ещё делать, для чего по заданию потребуется кровь?) Вот именно тогда, когда Зелёный кивнул ему – мол, ладонь подставляй, насыплю тебе твою порцию лекарства – Чёрный и понял, что был неправ. И что надо как-то закрывать конфликт. И долго искал слова – минуты две, пока они выходили из комнаты в очередной коридор и шли по нему. Но наконец сказал негромко:
- Признаю. Я повёл себя как полный идиот. Особенно по отношению к вам, - он взглянул на Фиолетового. – Сердиться на то, что вы лучше меня воспринимаете и копируете изображения было несправедливо и неблагородно с моей стороны. Могу ли я надеяться, что вы извините меня за сказанные в минуту душевной слабости жестокие слова?
- Простишь? – спросил Красный у смущённого Фиолетового. Тот едва заметно кивнул. – А мы все – как? Тоже простим? – обратился он к остальным. – Или...?
- Без или. Простим, конечно, - твёрдо сказал за всех Белый. – Раньше же срывы и грубость друг другу прощали? Чем эта ситуация другая?
- Ничем, - согласился Зелёный. И улыбнулся: - Сейчас бы здорово было закончить чем-то вроде «так выпьем же за взаимопонимание» - а фигушки. Из «выпить» у нас только вода.
- Ну так её и выпьем, - чуть-чуть, уголками губ, улыбнулся и прощённый Чёрный. – Тем более что, если я правильно помню, мы с комнаты отдыха и не пили. А нам надо побольше жидкости сейчас потреблять, из-за кровопотери.
- Найдём комнату отдыха – будет нам и жидкость, и еда, и всё, - спрогнозировал Желтый. Пояснил в ответ на удивлённые взгляды согрупников: - А в том, что мы её найдём довольно скоро, я не сомневаюсь. Видите, какой свет? Вечереет.
- Интересное развитие событий, коллега.
- Да нет, друг мой, вполне ожидаемое. Отмеченый чёрным индивид, конечно, рационален и умён. Но то, как мы задали параметры только что пройденного группой задания, явно заставило его ощутить себя беспомощным. Неудивительно, что он сорвался и вступил в конфликт...
- Нет-нет, коллега, что вы! Поведение этого индивида меня как раз не удивило. Беспомощность, обида, желание выместить неприятные эмоции на ком-то, не представляющем опасности – очень типичное поведение для представителя вида, стоящего на невысоких ступенях социального развития. А вот то, как потом поступили прочие...
- По некотором размышлении, друг мой... Вы правы. Свехрновой я и не приметил! Они и правда очень дружны. Так сойтись менее чем за сорок часов! Впрочем, для нашего исследования это и неплохо. Обычно сплочённые группы складываются у видов, которые наиболее готовы к контакту. И знать, что в этой группе индивиды склонны поддерживать друг друга и прощать друг другу случайные срывы... В общем, теперь я почти уверен, что они покажут положительный результат.
- Будем надеяться, коллега, они вас не разочаруют. И у меня к вам на следующие несколько заданий будет просьба.
- Какая, друг мой?
- Постарайтесь высчитать коэффициенты взаимодействия в группе без учёта вклада индивида, отмеченого зелёным. Есть у меня одно требующее проверки впечатление.
- Вы думаете, для полноты картины на последнем задании имеет смысл...?
- Может быть. Но давайте сначала посмотрим, как они пойдут дальше и к каким выводам вы придёте математически.
Вторая ночь прошла для группы так же, как и первая. Комнату отдыха они нашли совсем на «закате», и точно так же, как в первый день, сдвигали найденные там кровати в одну поверхность и мылись уже при свете фонарика Синего. Да и посиделки перед сном были почти такие же, отличаясь разве что общей темой. В этот раз группа пыталась решить, кто их держит в плену – свои же, затеявшие какой-то странный психологический эксперимент, или инопланетяне? Белый, Синий, и Желтый соглашались с первым предположением, а Фиолетовый, Зелёный, и Красный – со вторым. Чёрный же никак не мог определиться, заявляя, что ему не хватает данных. Спорили, как и в прошлый раз, долго, засыпая от усталости в процессе, и точно так же ни к чему конкретному не пришли. Впрочем, как разумно заметил на следующее утро Желтый, и не важно, что так. Зато закончили день как друзья. «По-настоящему вместе», откомментировал он за завтраком. «А это для морального духа группы полезно.»
- Естественно, - буркнул тогда Чёрный, тоже доедая. – Мы ж, как-никак, социальные животные. Отними у нас возможность держаться вместе – и нам плохо. Верни назад – и мы счастливы.
Потом, когда они прошли первое испытание дня, Красный Чёрному эти слова не раз припомнил – накаркал, мол! Это ОНИ, тебя и Желтого послушав, придумали! Чёрный, впрочем, ни разу в ответ не огрызнулся. То ли и правда тоже так думал, то ли наоборот, вообще ни под каким соусом не хотел вспоминать пережитое.
Хотя сначала всё выглядело привычно. Была дверь, которую надо было открыть определённым набором прикосновений. Была комната, которую надо было пересечь, остановившись, видимо, на время у второго «стола» в центре, чтобы открыть выходную дверь. Было задание на «столе» сразу за входной дверью. Их не обеспокоило даже то, что входная дверь за ними закрылась, как только они все оказались у стола с заданием. Даже тихое «Тур, пурпурумс» Синего никого не напрягло. Потому что... ну решил он помурлыкать под нос. И что?
То, что что-то идёт не так, группа начала понимать лишь когда Красный, первым разобравшийся в несложных рисунках задания, заметил:
- Ну, всё просто. Опять какая-то мелкая мозаика, простая довольно. Дались им эти мозаики!
Точнее, он думал, что сказал именно это. Группа же услышала полную тарабарщину, нечто вроде «Лыпсыпсарары. Апими патако дитак азмикам, рапистам бытаютак. Дырбысь му тык зызыкс!»
Отреагировала группа очень разнообразно. Белый и Чёрный, например, непонимающе уставились на говорящего. Тем только и отличались, что непонимание Белого выглядело скорее удивлённым, Чёрный же даже тут смотрел высокомерно-неодобрительно. Синий хмыкнул. Зелёный покачал головой, таким особым образом, который будто говорил «ну ничего себе ты выдал!» Непосредственнее прочих же отозвались Желтый и Фиолетовый, заржав в голос.
- Слушай, ну ты классно пошутил! – отметил наконец Фиолетовый, отсмеявшись и хлопая Красного по плечу. – Главное, неожиданно так! Молодец!
Судя по тому, как он смотрел на Красного в самом начале, он был уверен, что согрупник усмехнётся и тоже то ли похлопает его по плечу, то ли ещё как-то выразит одобрение. Но этого не случилось. Красный окинул его взглядом, не оставляющим сомнений в том, что он уверен – Фиолетовый тронулся. Продолжил приглядываться ещё несколько секунд. Потом, не найдя в лице согрупника каких-то явных симптомов безумия, уточнил:
- Ты чего?
«Аф бубы?» - услышал Фиолетовый. Прочие тоже. После чего изначальное изумлённое выражение лица Белого вдруг резко стало модным. Все пытались и никак не могли сообразить, что ж такое происходит.
Потом Фиолетовый и Чёрный заговорили вместе. Обоим, судя по выражению лиц, ситуация перестала казаться комфортной. Впрочем, трудно их винить. Когда понимаешь, что тебя отчего-то не слышат, или слышат не так, сохранять хладнокровие непросто. Вот они и потребовали объяснений от прочих. А что их не поняли...
- Лимата, э ик сутмика. Вос келрабитат? – дрожащим голосом уточнил Фиолетовый – ещё не понимая, что прозвучало это как «Красный, я не понимаю. Что происходит?» лишь для него, но уже чувствуя, что что-то не так.
Чёрный тоже молчать не стал. Высокомерно оглядев издевающихся, с его точки зрения, согрупников, он придал лицу серьёзное, поучительно-высокомерное, выражение, и с толком, с расстановкой, начал вещать:
- Кр харабальну, сык та вабычурр забсафь мимик жафан. Гадана крипасаусичмый лыкваы, кас микут быбак-танал релывасап выпл ф юкитц праявйя ку логс...
Красный, конечно, ни звука в этом бреде не понял. Но тон опознал безошибочно, и от этого взвился как пришпоренный конь на дыбы, резонно сочтя, что над ним издеваются. Заорал на Чёрного. Тот, соответственно, тоже ни черта не понял, кроме тона. Но этого было вполне достаточно, чтоб догадаться – Красный ему не комплименты хотел сказать. Естественно, он продолжил спорить с Красным, в полной уверенности, что уж его-то слова логичны и понятны всем. Вот и оглядывался на согрупников довольно часто – сначала просто в поисках поддержки его несомненно разумных аргументов, потом с обидой и злостью. Мол, чего это вы меня не поддерживаете, сволочи? Не видите что ли, что Красный совсем двинулся?
Но группа этого и впрямь не видела, печально размышляя о том,, что разум утратили оба. Неизвестно, сколь долго они бы предавались этому достойному занятию вместо того, чтобы решать сложившуюся ситуацию, если б Фиолетовый не уточнил нервно у Зелёного:
- Бикацит, таф к имин?
Зелёный вздрогнул. Пригляделся испытующе. Задумался. Пригляделся снова к замершему в ожидании ответа Фиолетовому, к кипящим не хуже смеси раскалённого масла с водой Красному и Чёрному, к прочим. Прикинул что-то в уме. И – шагнул, раскинув руки, между Красным и Чёрным, заорав «Авар!». Очень, кстати, вовремя шагнул. Судя по выражениям лиц, Красный был на пол-шага от претворения в жизни намерения вбить в Чёрного правила общения с обычными людьми. В смысле, кулаками по физиономии вбить, а как же ещё?
Произнесённое Зелёным, конечно же, не поняли. Зато тон опознали безошибочно, и послушно замерли. Зелёный отметил это удовлетворённым кивком. Сказал тихо:
- Аксибал, ца мелашь дабы дыбра ит сытланик.
Присмотрелся к последовавшим за этим выражениям лиц. Покивал. И вдруг – занялся неумелой, странной пантомимой. Ткнул пальцем себе в грудь, изобразил, что говорит что-то. Показал на собственное ухо, одобрительно поднял большой палец. Потом развёл руки, словно обнимая, притягивая поближе их всех (Фиолетовый и правда непроизвольно шагнул в его сторону), снова ткнул в себя и притворился говорящим – после чего скорчил недоверчиво-удивлённую рожу. Потом порассматривал согрупников пару секунд, будто искал признаки понимания. И, видимо, увидел нечто обнадёживающее. Во всяком случае, он продолжил повторять свою пантомиму, но указывая вначале на кого-то ещё. Как будто пытался донести до них нечто...
- Ат ралитбыма доманьти? – догадался наконец Синий.
Секунду он ждал реакции Зелёного на свои слова. Потом понял, хлопнул себя по лбу. И тоже запантомимировал – показал «я говорю, другие не понимают» по примеру Зелёного и, уставясь на того, скорчил вопросительную гримасу.
Зелёный радостно кивнул.
«Все говорят, все понимают себя?» - развил пантомиму Синий.
Зелёный снова кивнул, соглашаясь, и продолжил кивать, показывая на каждого. Мол, ты прав, друг. Никто из нас друг друга не понимает, хотя всем кажется, что они-то говорят правильно и ясно. А под конец тоже совершенно понятно развёл руками. Что, значит, с этим непониманием делать – не знаю, уж простите.
После «разговора» Синего и Зелёного, впрочем, последним вопросом задались все. Кроме Чёрного. Тот или не понял, что обычному общению пока что пришел конец, то ли не смог заставить себя вести себя «глупо» как все, раз уж собственная речь казалась ему понятной. Продолжил говорить вслух, сначала выговаривая что-то Красному. Впрочем, тот довольно быстро плюнул на ворчание согрупника, задумавшись о том, как всем теперь общаться. Тогда Чёрный просто продолжил говорить, будто бы обращаясь сразу ко всем. Его явно раздражало то, что никто на его монолог не откликнулся, но и заставить себя замолчать он не мог.
Эта бесконечная речь, правда, никого не обеспокоила. Скорее уж наоборот. Вслушиваясь в её бессмысленные переливы, группа всё более наглядно убеждалась в острой необходимости нащупать некий не связанный с сотрясением воздуха способ общения. Но получаться у них что-то стало только тогда, когда Белый хлопнул себя по лбу и с триумфальным видом полез в недра своего скрученного походным образом одеяла. После чего извлёк на свет несколько листов своего «подарка» и помахал ими в воздухе. Смотрите, мол! Говорить не можем– так будем писать!
Энтузиазм группы сначала охладил Чёрный. Верный своему убеждению – что все придуриваются и поэтому отказываются говорить с ним нормально – тот демонстративно проигнорировал Белого, когда тот, прекратив наконец размахивать «бумагой», протянул к нему ладонь. Понять этот немудрёный жест было несложно. Но Чёрный – уверенно не понял. Ещё и лекции какие-то, естественно, абсолютно непонятные, начинал им читать при каждом новом повторении просьбы поделиться пишущими принадлежностями. Кто знает, сколько бы это продолжалось, если б Красному не надоело. После очередной просьбы поделиться и соответствующего смешного в своей бессмысленности монолога Чёрного он не утерпел. Цапнул согрупника за плечо, встряхнул, ткнул ему под нос скрученную в увесистый кулак правую руку. Левую же протянул ладонью вврех. Эти жесты Чёрный каким-то волшебным образом понял без дополнительных пояснений, и менее чем через минуту положил в протянутую ладонь «фломастер», кривясь при этом так, будто его рот до краёв забили лимонами.
- Лит-ля! – удовлетворённо подытожил Красный, протянув «фломастер» Белому.
И тут их ждал второй облом. Белый, получив фломастер, начал строчить что-то на листе. Прочие – за исключением непонятно ругающегося Чёрного – склонились над ним, ожидая инструкций. Но ничего не вышло. Как они потом определили, сопоставив впечатления по выходу из комнаты, все слова были понятны по одному, но вот в текст в их головах отчего-то складываться не стали. «Как с нашими именами было» - подвёл тогда итог Белый. – «Мы их слышали, но не могли удержать в памяти. Так и тут. Только что выпавшая нам невозможность понять даже ощущалась похожим образом. По крайней мере, для меня – да.»
С ним согласились – но, естественно, уже тогда, когда это всё можно было сказать и понять. В моменте же группа снова приуныла. Всё же актёров среди них не было, и от осознания, что общаться, похоже, придётся исключительно посредством пантомимы восторга никто не испытал.
Потом, погрустив со всеми минуту-другую, Фиолетовый кое-что придумал. Вежливо отобрал у Белого бумагу и фломастер и начал рисовать – быстро, без особых деталей, но вполне понятно. Небрежными штрихами – но узнаваемо – набросал их всех, сгрудившихся у стола, перерисовал значки задания на нём, провёл от этого рисунка чёрточку в сторону и изобразил некую сложную, перечёркнутую множеством линий фигуру – мозаику. Потом изобразил кучку многогранных «кусочков» для неё, тремя контурами отчеркнул дверной проём, тени внутри него, складывающиеся вроде бы во всё ту же мозаику, семь пар рук, тянущихся к ней с зажатыми в них «кусочками». И поставил, обведя его несколько раз, большой вопрос. Мол, вот так от нас хотят, чтобы мы поступали? Сделаем?
Рисунок группа поняла правильно, и чуть оживилась. Особенным художественным талантом никто из них, кроме Фиолетового, не обладал, но даже рисуя на уровне «палка, палка, огуречик» объяснить можно было уже гораздо больше, чем пантомимой. Частично они даже начали действовать – открыли, как и требовало задание, ниши на первом столе, достали из них детали мозаики, прошли до середины комнаты, где, если верить значкам задания, им предстояло получить инструкции, как именно складывать ту самую «выходную» мозаику. Но вот при попытке обсудить второй набор заданий дело застопорилось. Как передашь рисунком вопросы вроде «если вот эти условия верны, то красные кусочки равны единице? А здесь – квадрату, так?»
Группа, естественно, попыталась. Положительного результата они, увы, добились только в том смысле, что Зелёный рисунком убедил всех высказываться по очереди, не отбирая друг у друга фломастер. И то, удалось ему это в основном потому, что быстрее других понявший, как решать задания, Чёрный то и дело порывался отобрать фломастер у очередного пытающегося выражать свои мысли согрупника и напалочить и наогуречить то, что приходило ему в голову, чем в корне срывал процесс общения. В результате на него рыкнул Красный, и Чёрный, не сдержавшись, снова стал говорить вслух, уже явно бесясь от того, что его не понимают. Потом плюнул – вполне себе не метафорически – вытащил из складок своего одеяла отдельный фломастер и, грохнувшись на колени, начал писать какую-то математически-логическую тарабарщину прямо на полу рядом со столом, будто надеясь так донести свою мысль. Белый засмотрелся, но прочих это не впечатлило, ведь из выписываемых Чёрным значков они мало что понимали.
Положение спас Синий. Он долго присматривался и к значакам задания, и к тому, что карябал по полу Чёрный. А дождавшись своей очереди «порисовать ответы», принялся изображать на листе значки же – но не те, что были перед ними, а другие, хоть и похожие. Круг с семью точками внутри – «все»; заштрихованная прямоугольная рамочка – знак задания; знак «равно»; квадрат со стрелочками к другим, мелким и по разному заштрихованным, квадратам – «разделять». Поставил вопрос. Потом нарисовал птичку – «сделано» или «да» - и снова поставил вопрос. После чего оглядел согрупников – поймут ли?
Те поняли. Красный даже подпрыгнул от эмоций. Звезданул себя по лбу ладонью, заорал. Слова его были, конечно, непонятны, но тон – злой на себя, восторженный в отношении умного согрупника – в переводе не нуждался. Белый тоже огрел себя по лбу, но уже от досады. Сердился, видимо, что сам столько болтал с Чёрным о смыслах эти значков-заданий и в первый день, и во второй, а когда им срочно потребовалось найти какую-то замену привычному языку, о них и не вспомнил, балда. Остальные отнеслись к новому решению со спокойной радостью. Освежили в памяти значения некоторых символов – благо у Белого так и хранились заполненные ими в первый день несколько листков, «словарь» заданий – и стали щёлкать задачки как орешки. Ну ладно, как орешки, которые приходилось сначала выколупывать из плотно закрытой коробки. Всё же задания, из которых требовалось выводить значения мозаичных кусков, были не самыми элементарными. Но и ничего невозможного.
В общем, часа за три справились даже почти без помощи «самых умных», то есть Чёрного и Белого. Те почти не участвовали в процессе поиска решений, но вовсе не потому, что сочли его недостойным применением своих знаний. Чёрный, например, просто не смог, хотя с тем, как решать задачки «второго стола» и разобрался минут за пятнадцать, а с теми, что на двери – и вовсе как бы не за пять. Но увы, понять и объяснить – совершенно разные вещи. С последним же у него были проблемы. Даже значки, которыми они в результате стали объясняться, он хоть и мог нарисовать, но процесс этот был для него мучительно медленным. Чисто из упрямства, он всё же попытался, но когда, закончив выписывать решение первой задачки, осознал, что группа – не без подсказок Белого – уже заканчивает вторую, не выдержал. Швыранул в сердцах под ноги свой «фломастер», разразился речью сначала яростной, а потом, по мере того, как его захлёстывало осознание собственной бесполезности и бессилия, откровенно жалобной. Наконец умолк, порывисто отвернувшись ото всех и закрыв лицо руками. После чего группу оставил и Белый, логично решив, что остальные и без его подсказок справляются терпимо, а сходящему с ума от собственной ненужности Чёрному поддержка сейчас нужнее.
- Упомянутое вами вчера впечатление начинает казаться мне небезосновательным, друг мой.
- Математически?
- Что, простите?
- Матеметически небезосновательным, коллега?
- Полно вам, шутник вы мой дорогой! Ну какая может быть математика на основе одного набора данных? Тут я вам какой-то результат смогу предоставить после как минимум трёх заданий. То есть скорее всего не раньше, чем в конце светового цикла. Однако интуиция подсказывает...
- Моя тоже. Собственно, коллега, поэтому я и попросил вас проверить связанные с зелёным индивидом коэффициенты.
- Кстати о коэффициентах. Я был в полной уверенности, что отмеченого чёрным индивида сильнее затронет скорее предстоящее группе задание, чем то, что мы наблюдали сейчас. Более зависимым от общения мне представлятся его отмеченый белым спутник. Вышло же...
- Согласен, друг мой, вышло странно. Впрочем, если на следующем задании сильнее прочих среагирует именно отмеченый белым, это не критично. Простая инверсия.
- Не могу с вами не согласиться, коллега. Что ж, смотрим дальше.
- Странными смыслами начинает обрастать творимый с нами эксперимент, - отметил Зелёный, когда группа, выйдя наконец из «комнаты непонимания», отправилась дальше.
Удалось им это не сразу. Сначала, когда двери только открылись и все снова начали понимать друг друга, они обрадовались настолько, что на несколько минут вообще забыли обо всём. Говорили, перебивая; выясняли и определяли для себя, что именно с ними только что было; наслаждаясь самой возможностью сказать и быть понятыми. Потом в себя наконец пришел Чёрный, до того беззвучно сходивший с ума от бессилия, ткнувшись носом в плечо Белого, и понеслось. Строго говоря, тот монолог, который из него лился пять минут на одном дыхании, руганью назвать было нельзя. Не использовал он там обсценной лексики. Но тем не менее выражался так, что Красный не смог не отметить когда согрупник наконец выдохся и замолк:
- Да уж. Если б меня так крыли, как ты их сейчас, я б на всякий случай самозадушился. От стыда подальше. Но ОНИ заслужили, слов нет!
Прочие согласно закивали. Так что неудивительно, что на последовавший несколько минут спустя комментарий Зелёного отреагировали бурным обсуждением.
- Думаешь, в том, что ЭТИ сделали сейчас, был какой-то смысл? – фыркнул первым Красный. – Как по мне, так они просто издевались. Развлеклись, называется, в процессе скучного исследования.
- Поддерживаю, - буркнул Чёрный, вздрагивая.
- Ну не скажите. Настоящим издевательством это было б в том случае, если б они вообще все способы общения, кроме пантомимы, нам закрыли, - заспорил Желтый.
- Могли бы – закрыли бы, собаки такие. Так что нечего за НИХ заступаться, - не смягчился Красный.
Желтый посмотрел на него с весёлым удивлением. Потом уточнил:
- Слушай, ты понимаешь вообще, что они-то как раз могли? Найти ту часть мозга, которая отвечает за понимание речи и отключить её нам они же как-то сумели? Значит, и на прочее всё точно так же повлиять могли, просто не стали. – Потом помолчал и добавил: - Хотя да, было... плохо.
- Не смягчай! – снова непроизвольно дёрнулся Чёрный. – Не «плохо», а полный ужас. И жестоко. И бессмысленно. И вообще, несправедливо!
- С последним согласен, - кивнул согрупнику Зелёный. – Но только потому, что происходящее тут с нами вообще... не об этом. Не справедливость изучают.
- А что тогда? Вы же сами вчера столько о ней говорили! – удивился Белый.
- Говорил, - не стал спорить Зелёный. – Но не в том контексте, который вам сейчас видится. К этой теме я обращался тогда, когда Чёрный предлагал решения, в целом несправедливые. Которые, если вы помните, в долгосрочной перспективе ещё и менее эффективными оказывались, чем в конце-концов выполненные нами действия. Насчёт же проводимого над нами опыта, я и тогда думал, и сейчас склонен считать, что проверяют нас на способность к взаимодействию. Поэтому-то последнее испытание и кажется мне интересным.
- Потому что мы с ним всё равно справились, да? – обдумав услышанное вместе со всеми уточнил наконец Синий. – Логично.
- Да нет, не совсем поэтому, - улыбнулся Зелёный. – То есть, что справились – это тоже хорошо, но не главное. Помните, - обратился он уже ко всем, - какими были первые задания, и какими – вчерашние? Первые и дрессированные звери в принципе могли выполнить. Вчера нам стали давать задачки, для которых уже требовалось проявлять взаимопонимание и взаимо- же выручку. А сейчас...
- Сейчас, как вам кажется, фокус сдвинулся с «выручки» на «понимание», так? – задумчиво спросил Белый. – Ну... похоже, да.
- Похоже, - кивнул Зелёный. – Только с одной поправкой. Мне кажется, они проверяли даже не столько нашу способность к взаимопониманию, сколько готовность продолжать её использовать. Ведь мы могли бы плюнуть на попытки понять друг друга и пытаться решить те задачки сами. Ну, по отдельности. Потом, правда, чёрт знает, как бы мы друг друга убеждали применить найденные решения. Вот, наверное, поэтому и продолжили попытки понять. И хорошо получилось.
- Да, лучше, чем можно было ожидать, - не стал кривить душой Белый. Уточнил заинтересованно: - Думаете, дальше продолжится в том же ключе?
- Не знаю, - честно пожал плечами Зелёный. – Но если да... Говорю же, интересными смыслами в таком случае наши приключения прирастают!
- Приключения! Ты что, другого эвфемизма слову «издевательства» придумать не мог? – лёжа на спине и как будто стараясь пнуть от злости потолок возмущался Красный после того, как они в первый раз попытались пройти следующее задание. Упал он в эту позу едва ли не по привычке. В безопасной зоне она, в принципе, нужна не была.
- Не мог, - сказал Зелёный, с трудом отползая от предательски опасного края. – Хотя бы потому, что по прежнему не считаю, будто над нами издеваются. Тут другое.
Красный сардонически заржал. Через несколько секунд к его гоготу нервно присоединились Желтый, Белый, и Фиолетовый.
И ведь было от чего! Начать с того, что их, перенервничавших в прошлый раз, очередная комната успокоила как раз своей необычностью. То есть, там были, конечно, и уже вполне привычные атрибуты – полоски «безопасности», задания на плоской поверхности-«столе» (всего одной, в отличии от первой комнаты). Тоже в отличии от первой, пустой и плоской, эта комната казалась готовой превратиться в лабиринт. Во всяком случае, усеивавшие пол «небезопасной» зоны возвышения создавали подобное впечатление. Его и отметил Чёрный, прочитав вполне недвусмысленное и простое задание при входе.
- Лабиринт устроят, как пойдём, - предсказал он. – А то задали «дойти до второй двери и вместе решить задачку» и думают, будто мы купимся, что всё вот так просто. Не может тут быть просто! – И, повернувшись к Зелёному, добавил: - Я, кстати, восхищаюсь. Ваша теория о проверке нас на способность к взаимопониманию развивается вполне достоверно. Непривычно так!
Зелёный только улыбнулся, а Красный добавил насмешливо:
- Вот и проверим сейчас, насколько достоверно оно всё. Пошли, разбираться будем!
Ну они, не предполагая проблем кроме каких-то заумных задачек, и пошли. В два шага пересекли остатки безопасной зоны, ступили за её черту, и...
Пол перестал быть полом. Иного описания произошедшему подобрать было трудно. В первый момент вполне себе ровная поверхность вдруг, при первом же их шаге, вздыбилась горой, заплелась в спирали, сложилась в ступени никуда не ведущих лестниц, выгнулась и вогнулась радиусами неожиданных сфер, ощетинилась поверхностями и гранями сложных геометрических пропорций. Для каждого своё изменение – и при этом каждое из них касалось всех. Кроме того, изменения эти вполне ясно продемонстрировали пластичность лежащей перед ними комнаты. Параметры её порой менялись в безумно широких рамках даже тогда, когда они в большинстве своём лежали неподвижно. Возникало ощущение что даже самые мелкие действия любого из них могли стать чем-то, от чего комната сойдёт с ума. И лучше всего они поняли это тогда, когда, размахивая руками, изо всех сил пытались удержаться на ногах сразу после первой попытки пройти. Любое движение вызывало в комнате изменения, сделавшие бы честь сцене по подготовке к выступлению труппы акробатического рок-н-рола. Часть из них пережить, оставаясь в вертикальном положении, у них не было шансов.
Они и не устояли, попадали. Полминуты спустя после их первой попытки пройти все лежали на полу в позах, напоминающих давленых жуков, а окружающее пространство выглядело так, будто там нечто взорвали, и не раз. Какое-то время реакции на это не следовало. Потом:
- Что это было за? – обалдевшим тоном вопросил в пустоту Красный. И попытался встать.
Увы, последняя мысль пришла в тот момент не только ему. Так что нет ничего удивительного в том, что несколько секунд спустя все опять лежали, просто в малость других позах. Красный отметил своё положение рассерженым рыком, который где-то, в чём-то рифмовался со словом «тополя». Полежал, подумал мгновение – и снова ринулся на штурм.
Результат оного, увы, разнообразием не баловал. Зато давал информацию к размышлению, чем Белый и воспользовался. После пятой, что ли, попытки Красного и – правда, обычно разных – остальных подняться и пойти он наконец подал голос, посоветовав:
- Успокойтесь пока, друзья. Если мы продолжим вот так вот беспомощно дёргаться, то точно никуда никогда не придём. Даже назад в безопасную зону не выберемся. Тут надо подумать и понять. Выбраться ведь реально, только...
- Как? – зло рявкнул Красный, косясь на согрупника бешеным от беспомощности взглядом. – Как выбраться? Или ты хочешь сказать, что для отсутствия проблем нужно просто тупо лежать на спинке и нихрена не делать? Ну прав будешь, а какая разница?
- Так я и не говорил, что нужно лежать и не делать! – ожидаемо обиделся на подобное предположение Белый. – Но и некоторые очевидные вещи игнорировать тоже смысла не вижу. А очевидно сейчас то, что конфигурация поверхностей этой комнаты меняется от наших движений. Следовательно...
- ...для пущей безопасности лучше лежать ровно и тупить в потолок, так? – зло уточнил Красный, вновь резко вставая на четвереньки и тут же катясь по полу от того, как изменился рельеф комнаты.
- Для придуманной вами «безопасности» лучше двигаться как можно меньше! – логично возмутился Белый. – А ещё лучше исследовать то, как именно наши движения влияют на изменения в комнате, и применять это! А не та чушь, которая вам в башку пришла!
- Двигаться меньше – это вот так, что ли? – уточнил Фиолетовый, перекатываясь уроненным карандашом. Комната и впрямь изменилась слабо. Перекрутился вокруг своей оси, вкатился половиной тела на безопасную полосу, рванулся (комната за спиной изобразила овацию полом и потолком. Согрупники его взвыли). Полежал, неуверенно вздыхая. Встал. Комната на последнее действие не отреагировала, вообще. – О! А да! Белый, ты прав, оно работает! Если двигаться поскупее и додвигаться таким образом до безопасной полосы, то нормально всё будет! Я б сам не подумал, спасибо!
- Ты много про что не подумал, - буркнул Красный, и попытался подняться в очередной раз. На сей раз плавно. Удалось.
Следуя почину Фиолетового группа полувыползла, полувыбралась назад, к входной зоне. Дольше всего процесс занял у Красного – чисто из-за темперамента и дурной привычки к порывистым действиям – и у Зелёного, который подвернул ногу и двигался поэтому с трудом. Оказавшись же наконец снова в нормальном пространстве, все задумались.
- Идти вперёд всё же надо всем, - высказал наконец общее ощущение Желтый. – В задании же написано, что дверь можно открыть только вместе.
- Да, но идти вместе в смысле все сразу тоже нельзя! – заспорил Фиолетовый. – А то ведь мы ж пробовали, вот только что. Совсем плохо получилось. Даже если все и медленно – плохо выйдет.
- Может, и можно, - заспорил вдруг Белый. – Должны же вызываемые нашими движениями перемены поддаваться какой-то логике! Если разобраться и найти её... может, и вместе получится.
- А нет – так по одному пойдём. Медленно, но к идиотски долгим заданиям нам не привыкать, - заключил Чёрный.
Правда, сначала всё же попробовали воплотить в жизнь предложение Белого. Всё-таки соблазн разобраться и пройти – пусть и двигаясь как будто в некоем странном танце – был огромен. Да и время экономилось бы. Но ничего не вышло. Они убили почти час, двигались то вместе, то наоборот несинхронно, то поодиночке, то все сразу, но, кроме раз за разом подтверждавшейся закономерности «скупее движения – меньше перемен», ничего так и не вывели.
- Если тут и используется какой-то алгоритм, то ОНИ явно привязали его к генератору случайных чисел. Издеваются, - просуммировал, сердито сплюнув на активную часть пола, Чёрный. Полюбовался абстрактного вида крохотной спиралью, возникшей на месте плевка, и добавил: - Так что пошли все эти наши опыты! И я – пошел. К выходу, один, как и предлагал сразу. А вы за мной не суйтесь. Ждите своей очереди.
И, не слушая попытавшегося заступиться за свой план Белого, так-таки пошел по сходящему с ума вокруг него пространству. На третьем шаге всё же упал, но решимости не растерял.
- Как думаешь, он долго так будет? – спросил Синий у Зелёного через пять минут. Чёрный к тому моменту преодолел дай-то Боже треть расстояния, упав при этом раз десять и обогатив их словарный запас чрезвычайно заковыристыми ругательными эпитетами.
- Я б меньше, чем минут на двадцать не рассчитывал, - вздохнул Зелёный. – И это если он везучий. Так-то, я думаю, по получасу на брата мы тут убъем как пить дать. Если не больше.
- Это если не верить мне и продолжать считать, что логика изменений невыявляема, - уверенно сказал Белый. – А я знаю, что она найдётся! Не может не найтись!
- Пока же не нашлась, - напомнил Синий.
- Это только потому, что мы недостаточно наблюдали. Вообще же любое запрограммированное действие обязано подчиняться логике. Вручную то количество изменений, которое происходит в этой комнате, совершать невозможно просто из-за огромного их количества. Значит, есть программа и связанная с ней логика, осталось лишь понять! - отмахнулся Белый и впился глазами в движения Чёрного. Видимо, изучая.
До какой именно логики он додумался в результате, понять было сложно. Но применять Белый её применял – сначала перед тем, как уступить очередь Красному, потом – Фиолетовому, потом – Желтому. Первый раз его попытка закончилась падением в трёх-четырёх шагах от начала пути и раздраженным подбарахтыванием к зоне безопасности, чтобы там «разобраться в допущеных просчётах». На второй он грохнулся ещё раньше. На третьей попробовал, для разнообразия, ползти с самого начала, после чего комната, будто издеваясь, сложилась вокруг него в колыбельку и не изменила конфигурации до тех пор, пока бедолага не встал в полный рост, тут же грохнувшись с возникшей от этого горки прямо к границе безопасности. Но Белый не сдавался, хотя и растерял большую часть своей самоуверенности. Он уже почти понял принцип, настаивал он. Осталось только кое-что проверить...
На четвёртой попытке его наконец пробило. Грохнувшись снова несмотря на все свои придуманные предосторожности – справедливости ради, на седьмом шаге, то есть пройдя около четверти пути, не совсем бесполезно, значит, наблюдал – Белый, не вставая, начал орать матом. Причём настолько экспрессивным, что Красный в какой-то момент задумчиво спросил у Чёрного:
- Слушай, а вот просто физиологически... то, что он тут сейчас проругал, возможно?
- Нет. По крайней мере, сделать это и выжить - нельзя, - не стал рассусоливать тот. – Во-первых, слишком уж сильный изгиб позвоночника нужен. Сломается. А даже если б и нет... поместить настолько большой предмет, как голова, в настолько узкое место... без лекарств или оперативного вмешательства... Нет, ну то есть с покойником и не такое вытворить можно, конечно, хотя и не надо бы. А с живым – совсем никак.
- Эк его перемыкает, в таком случае, - понимающе покачал головой в ответ Красный.
Впрочем, оказалось, что «перемыкает» - это довольно слабое по описательности определение того, что случилось с мозгом Белого. Потому что какое-то время тот полежал и поматерился от души, это да. А потом встал. Улыбнулся лучезарно. И начал, по не преминувшему последовать меткому определению Красного, заниматься фигнёй. Двигал как-то странно руками и ногами, щёлкал пальцами, крутил головой, корчил рожи. То есть ему, возможно, казалось что он таким макаром управляет окружающей его комнатой. Но на самом деле этого не происходило. Комната просто менялась как хотела, абсолютно не заботясь об уровне совпадений собственных перемен с телодвижениями Белого.
Было бы просто, если бы бедняга понял это достаточно быстро. Но нет. Точнее даже так – он этого вообще не понял! Падая и вставая, меняя производимые руками пасы и то, как и куда сгибалось тело, Белый продолжал себя вести так, будто точно знал, как усмирить странную комнату. Действия его если и имели порой успех, то только потому, что случайности иногда происходят. Но ему казалось – вот, вот оно! Он почти всё понял! Ещё движение, ещё шаг – и комната подчинится ему! Тогда-то он осторожно, но спокойно, перейдёт её и проведёт прочих!
Неблагодарные «прочие», впрочем, сначала на него кричали. Потом, для разнообразия, убеждали тихо и уверенно. Потом снова орали – в основном Красный и матом. Потом, минут двадцать спустя, вроде бы сдались, хотя ясно было, что просто так Белый своего безумия не остановит. Идти же кому-то ещё пока он бесится было нереально. Комнату и так бросало от выпуклой к вогнутой почти ежесекундно. Добавление к этому дурному вихрю ещё каких-то движений – а значит, перемен – ситуацию едва ли улучшило бы.
Потом Синий приметил, что Белого отнесло назад, на расстояние где-то трёх шагов от начальной безопасной зоны. И рискнул. Рванулся изо всех сил, в полтора прыжка преодолел расстояние между безопасностью и взбесившимся согрупником. Коршуном набросился на того сверху, прижимая к полу, придушивая. Закрыл глаза, изолируя себя от неконтролируемого безумия отозвавшихся на их общее трепыхание стен и пола. И, когда Белый под ним наконец перестал биться и обмяк, поволок его обратно в безопасность. Крикнул Зелёному:
- Надо бы помочь! Ты знаешь, как!
Зелёный кивнул согласно. В ставшими на третий день привычными несколько движений сложил из листа стакан. Осторожно налил в него воду из спрятаной в складках собственного одеяла фляги. Потом, придерживая стаканчик, чтоб не развернулся, потянулся за своим «подарком», лечащим и успокаивающим порошком, и начал, согнувшись в дико неудобной позе, открывать контейнер.
- Вы уверены, что это правильное решение? – громко вопросил Чёрный.
- Знаете другое – подскажите! – отозвался вместо Зелёного надрывающийся, таща беспамятного Белого, Синий. – В своём нынешнем состоянии пройти он не сможет. Снова в дурные танцы со стенками упадёт. Вы же видели! Это будто идея фикс! А дойти должны все!
- Но свобода воли! – не сдался Чёрный. – Он же имеет право знать!
- Естественно, имеет, - не стал спорить Зелёный, щедро сыпанув в стаканчик порошка и размешав. – Знать – это вообще очень полезное право. Только отчего-то им мало кто пользуется.
Подошел к начавшему приходить в себя в объятиях Синего Белому, протянул тому стаканчик. Искренне посоветовал в ответ на безумный взгляд согрупника: - Выпейте. От обезвоживания движения становятся менее точными, разве вы не помните?
Белый, на секунду посмотрев вполне осознанным взглядом, протянул руку, схватил стаканчик, и махом выпил. После чего снова рванулся в сторону перехода. Пришлось Синему перехватить его покрепче и продолжать пока удерживать.
- Но можно же было хотя бы предупредить его! – взвыл Чёрный. – Можно же было предложить ему выбор – самому прийти в себя или выпить вашего лекарства! А не вот так!
- Прийти в себя мы ему и так уже почти час предлагали. Результата не было, - логично отметил Зелёный. – А насчёт предупредить... Зачем? Чтобы он начал сопротивляться, не выпил лекарство, не успокоился бы? Позвольте вам напомнить, что мы и до начала его безумствования убили на прохождение этой комнаты более трёх часов. Теперь, получается, уже четыре. А в сумме, значит, от пяти до шести, это если мы втроём каждый пройдём минут за двадцать пять, как вы. Дай я ему сейчас шанс выбирать, как идти – и мы могли бы провести тут остаток дня! Вам не кажется, что это несколько бессмысленный способ потратить время?
- Мне кажется, что вы зря дали ему настолько большую дозу, - не стал спорить с общими идеями Чёрный. – Смотрите, он не просто успокоился, он же практически спит!
И впрямь, сидящий рядом с Синим Белый вёл себя как хорошо напившийся. То есть лицом в салат всё же не падал, за отсутствием оного. Но и впечатления разумного и деятельного существа не производил.
- Ну что ж, - вздохнул Зелёный. – У нас есть время. За те пол-часа, что Синий будет идти к вам, у Белого будет шанс чуть подпроснуться. Всё же мой «подарок» действует как успокоительное довольно ограниченное время. А если этого не случится... Мой косяк, мне и отвечать. То есть вести. Ну что поделаешь, поведу его, конечно. Как иначе?
- А вы были правы, коллега. Отмеченые белым и чёрным индивиды действительно просто поменялись местами. Хотя я почему-то не ожидал, что такое возможно. Учитывая их личные психические параметры...
- Так уж нам повезло с изучаемым видом, друг мой. Со своей же стороны могу сказать, что восхищаюсь вашим умением расставить приоритеты. Относящиеся к отмеченому зелёным коэффициенты всё более намекают на правильность вашего суждения насчёт последнего задания. Я пока не стану облекать их в рекоммендации, конечно. Здесь бал правит статистика и ничего кроме неё, а до накопления достаточных для применения её данных нам предстоит пережить хотя бы ещё одно испытание. Но...
- Да. Вы правы, коллега.
- Ну что, посмотрим, как они справятся дальше?
- Конечно, коллега. Тем более что третье за этот день испытание несколько модифицируется тем, что они могут отдохнуть перед его началом.
- А признайтесь, друг мой. Они же почти вас раскусили. Вы и ожидали, что они застрянут на этом задании на весь день. Потому и добавили комнату отдыха в последовательность лабиринта.
- Ну ожидал. И добавил. И что, коллега? Тот факт, что испытуемые догадываются о некоторых смыслах эксперимента не отменяет его валидности.
- Трудно с вами спорить, друг мой.
- Так ты что думаешь, это всё ещё о понимании? – уточнил Красный, сгружая Белого на матрас и с удовлетворённым стоном грохаясь на соседний.
- Не знаю. В чём-то, похоже, да. А что-то отличается, - честно признался Зелёный.
Из «взбесившейся» комнаты они вышли сразу в комнату отдыха, и никто этому не удивился. Только Желтый отметил с усмешкой, обращаясь к Зелёному:
- Кажется, ОНИ и ждали, что мы весь день на этот переход убъём. Это не просто комната отдыха. Тут заночевать можно было бы.
- Так в каком-то смысле мы и «ночуем», - пожал плечами Чёрный. – Если я правильно прикинул продолжительность успокоительного эффекта от дозы, которую Зелёный щедро всыпал в водичку Белому, то он ещё как минимум час будет малопригоден к активным действиям.
Зелёный только руками развёл, будто говоря «так лучше пару часов потерять, чем весь оставшийся день». Вслух продублировать эту мысль он, впрочем, поленился. Видимо, просто устал от споров за последние два часа.
Первый после успокоения Белого спор он, как помнится, выдержал с Чёрным. Потом настала очередь Синего. Тот минут десять уговаривал согрупника либо пойти самому сейчас, либо отпустить их с Белым вместе. Объяснял – я сильнее, а он ведь сам почти не двигается сейчас, слишком успокоился. Ты же его не дотащишь! Зелёный отбивался, то ли не желая изменять своему слову – обещал же довести! – то ли веря, что Белый успеет прийти в себя достаточно, чтоб не быть обузой, за время пути Синего. Наконец тот согласился. Пока он шел, Зелёному пытался давать советы Красный. Как и Синий, он предполагал, что Белый едва ли проснётся достаточно, чтоб именно идти, и злопамятно предлагал закрутить того в одеяло и тащить за ноги. Впрочем, эта пикировка всё же была вполне себе весёлой. Потом, отправившись наконец в путь с погруженным на спину счастливо улыбающимся Белым и довольно скоро ощутив, что зря не послушался Синего, он попал в самую неприятную разновидность спора. Отметив низкую скорость пары – что было совершенно естественно, ведь двое по определению создавали больше изменений, чем один – Чёрный снова начал развёрнуто и аргументированно критиковать принятое Зелёным за час до того решение. Отвечал на эти упрёки Зелёный редко, чтобы привносить как можно меньше изменений в бесящуюся вокруг них с Белым комнату, но слушать было неприятно. Даже когда в спор влез уставший от моралеучений Чёрного Красный – на стороне Зелёного, само собой – легче стало ненамного. А уж когда и Белый, на последних уже шагах, тоже начал подавать голос, соглашаясь с Чёрным, Зелёный чуть не сорвался. Сказал негромко висящему на шее согрупнику:
- Вы задержали всех нас на более чем полтора часа своими выходками. Теперь едете у меня на спине к выходу и имеете наглость меня же и ругать. Совесть у вас как, есть вообще?
Белый хмыкнул и замолк на остаток пути. Видимо, искал в себе совесть. Зелёный же, пройдя оставшиеся несколько шагов, облегчённо сдал вредного товарища на руки подоспевшему на помощь с уважительным выражением лица Красному и, обхватив устало голову руками, уселся у самой границы безопасной зоны надеясь хоть чуть отдохнуть после трудного перехода. Но отдыха в тот момент почти не получилось. Уставший от длительного ожидания Чёрный, как оказалось, решил задачку на выходной двери ещё до того, как перебрался Фиолетовый, и теперь рыл копытом землю в стремлении решение записать. Для чего – задание при входе не соврало – и впрямь требовалось общее участие, ведь для ответа-мозаики нужно было использовать все семь их цветов. Вот и пришлось непроснувшемуся Белому и забодавшемуся Зелёному вставать, трогать нужные отметки, совершать какие-то действия, чтобы убраться с дороги проявляющего бешеную активность Чёрного... Неудивительно, что Зелёный не только тоже грохнулся на один из матрасов, но и на второй вопрос Красного отреагировал только после третьего повторения оного.
- Так что важнее? Что похоже, или что отличается? – терпеливо переспросил тот.
- Что похоже? – сначала не понял Зелёный. Потом, потерев ладонями лоб, вспомнил. Вздохнул: - А! Ты об этом. Знаешь, а я не понимаю, что важнее. Просто... чувствую. Что-то в этом задании такое же, как и в первом. А что-то не такое. Ну и да, насчёт взаимопонимания тут... Не та тема, в общем. Хотя, если посмотреть с точки зрения «понимания собственных границ»... Ну вот разве что так. Просто нас и там, и тут как бы спросили «без чего вы не справитесь?» Там спросили про возможность понять чужие намерения и объяснить свои. Тут... про то, что мы станем делать в совершенно непредсказуемой ситуации, наверное. А что дальше будет, я и не представляю.
- Лишь бы не «проверка на способность не видеть», - тоже вздохнул, укладываясь рядом с Красным, Фиолетовый. – Не сомневаюсь, что-то о нас можно узнать и в таком случае. Но я так не люблю темноты!
Будто назло Фиолетовому, он оказался прав. Выйдя из комнаты отдыха через полтора часа с шутками, прибаутками, весёлыми подначками, они практически носами ткнулись в странное нечто – полосу густой, чернильной темноты и семь выходящих из неё «струн», тянущихся параллельно полу на высоте чуть повыше их голов.
- Странное место, - отметил Красный, опустив на глаза свои очки и изучая преграду через них. – Всё равно темно. Через очки вроде бы ночного видения – и темно. Это вообще как?
- Так может, там не ночь, а что-то ещё? – логично предположил до сих пор слишком спокойный, но уже способный говорить, Белый.
- Там – темно. По идее должно быть абсолютно безразлично, от чего, - не согласился Синий. Потом достал свой фонарик, посветил в лежащий перед ними сумрак. Заметил: - Хотя да... к источникам света этот «сумрак» явно предвзято относится. Я свечу, а виднее не становится. Хотя вроде же должно быть наоборот?
- Должно, - согласился не прекративший изучать преграду Красный. – Но кто их тут знает. И кстати о «ктознает»... есть у меня одно впечатление. Подождите, проверю сейчас.
И, вцепившись «для направления» в одну из нитей над головой, ушел в темноту, через три шага исчезнув в ней полностью. Минуты две поотсутствовал, потом вернулся назад. Держась всё за ту же нить и выражая полное непонимание.
– Без очков вообще ничего. На миллиметр перед носом не видно! – пожаловался он. – Ну хоть ниточка эта не прерывается вроде. На то расстояние, что я прошел, так точно.
- А в очках? – поинтересовался Зелёный. – В них лучше?
- На пять шагов видно, как я и говорил, - кивнул Красный.
Зелёный задумался. Потом уточнил:
- Когда это ты такое говорил?
- Какое? – в свою очередь не понял Красный.
- Ну, про пять шагов, - пояснил Зелёный. – Сразу перед тем, как уйти туда, что ли? Я не помню.
- Не перед, а когда прошел чуть, - поправил его Красный. – Как понял, так и поделился. Мне показалось, это важное наблю... Ну что? – вскинулся он, разглядев странное выражение на лицах согрупников.
- Просто пока ты ТАМ был, ты ничего не говорил, - пояснил неуверенно Фиолетовый.
- Да ты просто перепутал, наверное. Или не услышал, - махнул рукой Красный. – Говорил я. И про то, что идея моя не сработала. Я ж думал, что свет тут, при входе, мешает чувствительности ночного зрения в очках правильно действовать. А оказалось, нет. Я почти всё время, пока назад шел, объяснял это!
- Скажи, если можешь, ещё разочек, пожалуйста, - вежливо попросил его Желтый. – А мы постараемся понять. – Поймал раздраженный взгляд согрупника и спокойно объяснил: - Просто я не знаю, как так вышло, но... мы правда не слышали ничего! Когда ты наконец вышел назад, говоря вот то вот, про «без очков» - услышали, а до того... Я, например, хоть на крови готов тебе поклясться сейчас – не говорил ты ничего, пока сюда не вернулся и не стал во мраке виден. А ты уверен в обратном. То есть, нам надо что-то тут понять...
- Согласен, - прекратил спорить Красный и, усевшись на пол перед группой, обстоятельно пересказал им всё высказанное им в темноте. Даже с пояснениями, на пути туда ли, назад ли говорилась каждая конкретная фраза.
- И по нулям, - просуммировал это выступление Зелёный. – Я тоже готов поклясться, что ни слова из этого не слышал. Да и не я один, похоже. И что теперь?
- Теперь, думаю, надо прояснить две вещи, - спокойно вмешался в разговор Синий. – Для начала имеет смысл проверить, как мы там друг друга будем слышать и видеть. Вполне же может быть, что вот эта история про то, что «не видно и не слышно» - это только для тех, кто вне. А внутри, может, наоборот как раз. Но пока Красный шел один, проверять было же не на ком...
- А это мысль! – радостно вскинулся Красный, и чуть ли не за шиворот потянул Синего за собой. – Так давай тогда прямо сейчас этим и займёмся, а? Скорее поймём, что там и как!
Синий притормозил было, не договорив. Потом пожал плечами и без колебаний пошел за согрупником. Видимо, решил, что спорить с Красным будет дольше и бессмысленней, чем сразу пойти и разобраться с его «во-первых». Оставшиеся же недоговоренной идеей заинтересовались.
- Что он там про «во-вторых» сказать хотел, как думаете? – спросил Фиолетовый, задумчиво разглядывая поглотивший ушедших для начала порознь Синего и Красного мрак.
- Сколько идти придётся, - с маху угадал Желтый. – То есть, уверен, предложит Красного послать «в разведку», посмотреть, насколько далеко эта темнота простирается. Но вот тут, как они оба вернутся, я буду голосовать против. Не думаю, чтобы это знание как-то нам помогло.
- Почему нет? – удивился Белый. – Разве знать, сколько продлится неприяность – не легче?
- Легче, - согласился Желтый, - но только когда можешь отслеживать ход времени с помощью чего-то внешнего. Когда есть часы, на которые можно посмотреть, или ещё что-то такое, привязывающее время не к тебе самому, не к ритму твоего сердца. А когда этого нет... Ну вот скажет Красный, что идти нам десять минут. И что? Это же его десять минут! Чёрный, например, может их и пятнадцать идти. А ты, - он кивнул нервно облизнувшему губы Фиолетовому – от нелюбви к темноте вообще за пять их пробежишь. И что мы будем делать, если по нашему времени путь окажется дольше, чем по времени Красного? Паниковать? Идти дальше и верить, что уже вот-вот? Да и... боюсь я, - признался он откровенно. – Боюсь, что путь долгий. Ну то есть.... пустим мы вперёд того же Красного, чтоб проверил, как и что там, сколько идти. Пустим – а он на полтора часа уйдёт. То есть ясно станет, что в один конец ну никак не меньше сорока минут по этому мраку идти. Тогда мы, получается... Ну, во-первых, эти полтора часа ожидания потеряем, что в текущее время дня уже так себе идея. Если стемнеет пока мы внутри... можем не сразу понять, что уже конец испытания, и в панику впасть. А это вполне возможно, сейчас ведь хорошо так за середину дня. Во-вторых же...
- Что во-вторых? – подтолкнул замолкшего на середине фразы согрупника Зелёный.
- Когда не знаешь, сколько идти, всегда есть надежда, что выход уже вот-вот, - негромко пояснил тот. – И от этого темнота не так давит на психику.
- Ну не знаю. Мне темнота, которую никакой свет не берёт, на психику давит по любому, - прокомментировал успевший вернуться Синий. – А такая, в которой ещё и не слышно ничего – тем более. Я там даже себя слышал как через подушку.
- О! Вернулись уже! – поднял брови Белый. Потом добавил удивлённо: – А Красный где? Вы ж вместе уходили!
- Вместе. Но по параллельным ниткам, - поправил его Синий. – Так что Красный там где-то. По своей идёт. А вот вперёд или назад – не знаю. Говорю же, там себя слышно едва. Его я не слышал вообще, да и вас тоже. Ни звука, пока на последнем шаге перед нормальным пространством не оказался. – Помолчал, подумал, и добавил: - Я и назад повернул, наверное, раньше него. Мой фонарик там скорее подчёркивает мрак, чем освещает. На расстоянии вытянутой руки хоть чуть разгоняет, а дальше... Так ещё страшнее, в общем. Нервы у меня не выдержали. Пойдём по настоящему, я его включать даже пытаться не буду. Ну его.
- Кого – его? Меня, что ли? – уточнил как раз вернувшийся к этому моменту Красный.
- Фонарик, - пояснил Синий. – От того, как он там светит, только страшнее делается, - и спросил: - Ну что, ты меня тоже не слышал?
- А у тебя были сомнения? – скривился Красный. – Нет, конечно. Ни звука. Ну что, теперь попробуем идти, как вчера шли? Гуськом, ты светишь, я смотрю, как вчера? И проверим, какие различия?
- Почему бы и нет, - пожал плечами Синий, и они ушли снова.
Впрочем, вплоть до того, как они растворились во мраке видно было, что в возможность услышать друг друга даже на таком коротком расстоянии он всё же не верит. Равно как и в то, что сочетание «фонарик плюс очки» изменит их положение к лучшему.
- Знаете, я согласен с впечатлением Синего, - сказал после несколько затянувшейся паузы Желтый. – Если уж он самого себя слышал как издалека... Да и очки Красного раньше работали без проблем. Нас хотят провести через состояние полной изоляции... почему-то. И проведут. Могу на что угодно поспорить, ребята вернутся и скажут, что идти вместе было так же тихо и темно.
- Ну и пусть. Я за то, чтоб мы даже в этом случае шли «как вчера». Гуськом, - заметил Чёрный. – Даже если виднее так не станет, всё не столь одинокое одиночество получится.
- Не получится, - Желтый покачал головой. – Нам придётся идти каждому по своей нити. – Он помолчал, потом выдохнул: - И мне эта идея совершенно не нравится! Но выбора у нас нет.
- Почему это нет? – испугался Фиолетовый.
Вместо ответа Желтый указал на пол под нитью, по которой и в прошлый раз, и в этот ушел Синий. Тот слабо светился – как и положено полу в «безопасной» зоне – и был... отмечен. Выглядело это так, будто когда-то давно кто-то разлил в том месте очень стойкую синюю краску, а потом годами отмывал её всеми возможными чистящими средствами, да так полностью и не отмыл. Это был ещё не цвет, а намёк на цвет. Но он – был. А переведя взгляд чуть в сторону, к нити Красного, они заметили тот же эффект, только цвет оказался несколько более насыщенным. Логично, ведь Красный прошел по своей нити больше раз и, скорее всего, дальше в сумме, чем Синий.
- И будет как с прошлой комнатой, когда отметиться должны были все, - просуммировал Желтый. – Что сразу лишает идею Чёрного смысла. Я не потому говорю, что считаю её неправильной, - добавил он, обращаясь к поджавшему было губы согрупнику. – Знали бы вы, как я не хочу ТАМ находиться один! Темнота-то ещё ладно, а вот тишина... Но какой смысл принимать решение, из-за которого придётся потом возвращаться назад и снова идти, уже по «своей» нити, а значит, повторять пытку трижды? Нет уж. Я не уверен, что и единственный раз готов это испытать, но...
- ...выбора у нас нет, - сочувственно закончил за него Зелёный. – Ладно, дружище, не накручивай себя раньше времени. Пусть вернутся наши следопыты, - он чуть улыбнулся, - а там посмотрим. Ну вдруг новости у них всё же окажутся лучше, чем мы ожидаем?
Оптимизм Зелёного не оправдался. Вернувшиеся Красный и Синий держались за руки как дети на прогулке, и отпустили друг друга не сразу. На вопросы отвечали сдержанно, но так, что сразу стало ясно – совместная прогулка только тем и лучше одиночного похода, что можно в кого-то вцепиться и не ощущать себя единственным существом во Вселенной. В целом же они согласились с мнением Желтого, особенно увидев «отмеченый» пол под своими нитями. А когда Чёрный заспорил, что, может быть, есть ещё какие-то варианты, Красный отшил его устало:
- Придумаешь такие – сам иди и проверяй их. Я снова туда не пойду, разве что только для того, чтоб на обратной стороне этого бреда выйти. Потому что нервы у меня, конечно, крепкие, но до стальных тросов им пока далеко.
Поэтому пошли, конечно, все поодиночке. Каждый по своей нити, как Желтый предложил. И довольно быстро поняли, насколько неприятные переживания неумело описывал Красный. Тьма, непроглядная настолько, что не было видно даже касающейся носа руки, сужала мир до размеров тела. Тишина отменяла его. Нет, сердце, конечно, так и продолжало грохотать в ушах, как его отменишь? Но помимо него не было ничего. Исчезали случайно сорвавшиеся с губ слова, отменялся шум шагов, пропадало любое понимание, что неподалёку кто-то может хоть что-то говорить. Даже увереное, точное знание – там, в темноте, есть другие – довольно скоро начинало ощущаться умозрительным, несоотносимым с ощутимой реальностью. Осталась только нарастающая боль в затекающей от постоянного держания за нить руке и кажущееся ненастоящим ощущение движения вдоль неё, от которого даже отмеряемое ударами сердца время стало казаться не более, чем иллюзией.
Так что неудивительно что, преодолев наконец странную и страшную преграду – кто-то, по внутренним ощущениям, за десяток минут, а кто-то почти за час – группа сначала просто радовалась тому, что неприятное переживание осталось позади. И только через некоторое время осознала, что их не хватает до полного комплекта. Желтый и Фиолетовый из странной тьмы ведь так и не вышли...
Спор насчёт того, что лучше сделать, разразился, естественно, сразу же.
- А в чём проблема? – предпочёл не понял Белый. – Подождём чуток, и всё. Они, наверное, просто медленно идут.
- Ага. Двое, откровеннее всех демонстрировавшие, что боятся этого испытания, идут медленно. Не иначе как в мазохисты записались, - саркастически предположил Красный, берясь за нить, по которой должен был дойти Фиолетовый. – Не городи чепухи, Белый! Скорее они в истерику впали. Сидят на месте и трясутся.
- Если на месте – то это как раз неплохо, - вздохнул, подходя к нити Желтого, Зелёный. – А если в панику впали, отпустили нити, и бродят теперь по этому мраку? Без единого ориентира, без малейшего представления, как выйти...
- Ну тебя и твоё воображение знаешь куда? Нет уж, я буду верить, что сидят и боятся! – даже передёрнулся, представив, Красный.
И исчез в темноте. Помедлив секунду, Зелёный последовал его примеру.
И воздалось им по вере их. В смысле, Красный о Фиолетового и впрямь практически споктнулся приблизительно на середине пути назад. Тот сидел на полу сразу под нитью, сжавшись в комочек, и дрожал как в лихорадке. Ощутив же на своём плече руку воспрял, чуть ли не бросился обниматься. Красному с трудом удалось заставить его одной рукой всё же взяться за нить и продолжить движение. Второй рукой Фиолетовый при этом намертво вцепился в его ладонь, и не сразу отпустил даже тогда, когда они вышли в нормальное пространство.
Зелёный же прошел назад до самого конца нити, не встретив никого. Он даже начал было тоскливо размышлять, что придётся найти какой-то способ обыскать всю темноту, не потерявшись в ней самому. Но додумать не успел. Выйдя на начальной стороне, он сразу заметил сидящего на полу Желтого. Обхватив голову руками, тот покачивался и в почти песенном ритме выталкивал из себя ругательства разных степеней заковыристости.
- Совсем плохо, да? – сразу оценил обстановку Зелёный.
Желтый поднял на него взгляд. Плещущийся в широко распахнутых глазах ужас сначала помешал ему узнать согрупника. Секунд десять он глядел с подозрением. Потом понял, вскочил, повис у Зелёного на шее, подозрительно неровно вздыхая. Плакал, что ли? Впрочем, когда он, отпустив того, заговорил наконец, слёз не было ни в голосе, ни на лице.
- Я не смог, Зелёный, - хрипло сказал он. – Пять раз пробовал идти, и... Не смог. Когда тишина обступает так, что даже сердца ритм скорее чувствуешь, чем слышишь, даже дыхание собственное... Пять минут – и я бросался назад. Пробовал всё – вспоминать что-то хорошее, считать в уме, кричать в голос, пока иду. Последнее вообще только хуже сделало, я же и себя почти не слышал. Будто умер! А теперь ты пришел, и я знаю, что скажешь. Надо идти, всё такое. Но я просто не могу! Не могу один... там!
- Тебе и не надо в этот раз быть одному, - успокоил его Зелёный, приобняв за плечи. – Я же свою нитку полностю прошел, второй раз активировать не надо. Поведу тебя за руку. Точнее, ты меня поведёшь, тебе ж за нить держаться обязательно. Но руку не отпущу, не бойся. Или... дать тебе лекарство? Придётся, правда, насухую порошок этот слизывать, воды я не взял. Но...
-Не надо лекарства, - Желтый вздохнул. – Я попытаюсь так. Если вместе... может, смогу теперь.
Он зажмурился, и они пошли – рука в руке, и Зелёный ещё придерживал Желтого за плечо. Желтого трясло, в ладонь согрупника он вцепился так, что Зелёному порой приходилось похлопывать его по плечу, как бы напоминая «эй, полегче, не сломай мне пальцы». Путь от этого показался почти вдвое дольше. Но вышли они в ещё светлый, хоть и озарённый «закатным» светом коридор на другой стороне. Группа встретила их радостными возгласами и новостью:
- Тут задания не было. Как нить Желтого до половины активировалась, стало видно, куда вставлять мой подарок, - рассказывал Фиолетовый, пока они шли в следующую комнату, оказавшуюся зоной отдыха. – Он, то есть, как ключ сработал. Вместо испытания. Хотя темнота эта оказалась тем ещё испытанием, так что, может, поэтому...?
- Как тебя на поговорить пробило! – улыбнулся Зелёный. Посмотрел пристально на смущённо вернувшего улыбку Фиолетового, на фыркнувшего после этого комментария Желтого, и решил: - Надо будет вам всё же немножко моего порошка в воде размешать. Просто чтоб спали этой ночью без страхов. Всё равно мы уже никуда не пойдём сегодня, не успеем.
- Мне кажется, друг мой, вы зря поставили испытание одиночеством третьим в данной последовательности. Отдохнув после него в ночной фазе светового цикла, они будут гораздо менее подвержены его влиянию в дальнейшем, а это может исказить...
- Вам именно что кажется, коллега. Лучше всего запоминаются либо события с сильной эмоциональной окраской, либо те, что случились последними перед периодом отдыха. А пройденное ими под вечер испытание бъёт, скажем так, в обе эти мишени. Более того, они сами это прекрасно понимают. Ведь переданый нами отмеченому зелёным индивиду порошок они перед сном приняли все. И, судя по их разговорам, именно с целью успокоения.
- Что вы, кстати, туда добавили, друг мой? Я всё теряюсь в догадках.
- Ничего я не добавлял, коллега. Это стандартный, утверждённый по всей галактике болеутоляющий и заживляющий препарат. Вероятнее всего, его успокоительный эффект связан с причудами метаболизма данного вида. Или же имеет место эффект плацебо. Видите ли, большинство известных этому виду болеутоляющих соединений также угнетают нервную систему. Возможно, подспудно ожидая от любого снимающего боль вещества схожего эффекта, они вводят себя в состояние торможения сами.
- Версию с эффектом плацебо неплохо было бы исследовать глубже.
- Так что нам мешает, коллега? Следующее задание подходит для этого идеально.
Утро очередного дня они приветствовали с царственной неторопливостью. Сначала все долго просыпались, от души валялись и болтали. Потом, когда даже самые засонистые из них проснулись окончательно, было решено позавтракать с той же обстоятельной неторопливостью. Что и было исполнено. А когда Красного, единственного из всей группы, задержка начала выбешивать, Желтый объяснил ему доступно:
- Красный, ну смотри. Вчера с нами полное чёрти что происходило. Неприятное... ну ты помнишь насколько. Может, даже кошмары в результате снились, да? – Красный кивнул. Потом смутился и заругался на собеседника было, но: - Вот! В этом как раз и дело! – уверенно перебил его Желтый. – Ведь ну никаких гарантий нет, что сегодня будет лучше! Даже скорее наоборот. Мы тут с Зелёным и Белым поболтали, и... В общем, есть у них ощущение, что интенсивность событий и, как следствие, психологическая сложность предстоящих нам испытаний будет только нарастать. Поэтому мы и подумали, а смысл торопиться? Раз интенсивность нарастает, то мы сегодня-завтра либо найдём выход, либо получим доказательства, что зашли в тупик. В любом случае, стремиться к новым испытаниям в такой ситуации... ну, бессмысленно как-то. А вот по максимуму отдохнуть, комфортно себя почувствовать... Хороший вариант, согласись? Ну вот! Его и воплощаем!
Но в дальнейший путь группа, несмотря на охватившую их ленивую философию, естественно вышла. И какую-то его часть – во время которой оживившийся Красный спорил попеременно со всеми идеологами Большого Отдыха С Утра – прошли вполне бодро. А потом...
Потом случилась первая за тот день «испытательная» комната. В которой, на первый взгляд, не было совершенно ничего такого. Стоял у входа стол с заданием. Приглашающе поблёскивали загнутыми боками огороженные полупрозрачными стенами закутки, в которых, по объяснениям задания, нужно было получить «ключи» - а на самом деле пластинки, которые на панели рядом с выходом требовалось сложить вместе. Между закутками и выходом пролегало не более пяти метров совершенно ровной, озарённой ярким светом, обозначающим «безопасность», поверхности. В общем, всё просто, всё понятно... все пойдём, да? Ну они и пошли. Убедились, что совершенно точно, без разночтений, поняли, что им написали на столе при входе, пригляделись, какой закуток из наличествующих горит «их» светом, и...
Некоторое время в комнате было подозрительно тихо. Тише, чем должно было быть, пойди всё нормально. Потом тишину прервало два звука падения – один явно пластинки, а вот второй – скорее тела. И прозвучало сразу три голоса. Во-первых, Фиолетовый жалобно позвал:
- Ребята, помогите кто-нибудь! Я... у меня с ногами что-то!
Во-вторых, голос Зелёного, говорящий странно, будто тот разучился произносить слова. При желании, выдаваемые им звуки можно было интерпретировать как вопрос в пустоту: «И что с нами происходит?», но желание должно было быть очень большим.
В третьих, захрипел Чёрный.
После чего все, кто мог, поспешили было на помощь Фиолетовому. И стало понятно, что какие-то проблемы теперь есть у всех. Желтый и Белый не могли поднять руку, один правую, другой левую. Синий беспомощно шевелил переставшими ощущаться, будто отключенными от тела, ладонями. У Зелёного перекосило лицо. Говорить он всё же мог, но неразборчиво, как после инсульта. Судя по тому, как при первом взгляде на него перекосило Чёрного, чего-то такого он и опасался. Впрочем, поприказывав Зелёному с помощью дикой смеси языка жестов и чтения по губам и убедившись, что кроме потери контроля за мышцами лица, никаких других симптомов инсульта у согрупника не наблюдается, успокоился и пошел к Фиолетовому. Который, цепляясь за первым дошедшего к нему Синего, выхромал наконец из своего закутка обратно к столу с заданием и теперь сидел на нём, разглядывая свою неработающую ногу квадратными от страха глазами.
- А Красный где? – спросил Белый, оглядев собрание.
Ответом на его вопрос послужил звук, который можно было бы извлечь из металлической перегородки, вмазавшись в неё всем телом. И обсуждаемый Красный вышел к остальным. Но как вышел! Глаза распахнуты, руки вытянуты перед собой, губы дрожат, кривясь от немых ругательств. Неудивительно, что Фиолетовый успокоился насчёт своей ноги и спросил испуганно:
- Красный, что с тобой?
- А? – почти заорал тот. Как глухой, чудом уловивший, что к нему обращаются. И попытался повернуться на зов. Всё так же вытянув перед собою руки.
- ЧТО! С! ТОБОЙ! – проорал оказавшийся рядом Белый.
Красный, на удивление, затряс головой. Спросил совершенно логично:
- Вы чего орёте, а? Нервы сдают, что ли?
- Да ничего не сдаёт. Просто ты отреагировал так, будто не слышишь... – начал объяснять Желтый.
Красный снова уставился непонимающе, будто едва расслышал сказанное. Тогда Белый подумал и перевёл офигевшему согрупнику:
- Желтый удивлялся, что ты не услышал нас правильно. Думаю, дело в том, что эта комната с тобой сделала. С одной стороны... ну, с одного уха ты слышишь не хуже, чем всегда. Так повезло, что я там и стою. А с другой стороны, где Желтый и вообще большинство из наших... с тобой что-то не так. Да и с глазами тоже ж что-то, да?
- Да, - облегчённо вздохнул Красный. – Тебя я слышу, а прочих... как будто наушники хорошие надели, которые звукоотменяющие. Ничего почти не пробивает! Ну и видеть, конечно... А ты уверен, что мои проблемы со зрением – это не потому, что тут просто темно стало?
- Уверен, - сочувственно вздохнул Белый.
- Пркасн! Ничт намтепрр длт? – задал логичный вопрос Зелёный.
Все задумались. Потом Синий негромко сказал:
- Есть у меня одно соображение...
Одновременно с ним Желтый заметил:
- А я знаю, кажется, что именно делать! Дайте-ка проверю! – и, покрепче сжав в действующей руке свою пластинку-ключ, бросился к выходной двери.
Впрочем, в его ситуации лучше было б сказать, «бросился было». Хоть согрупники и видели – Желтый спешит изо всех сил – приближался он к «финишной прямой» довольно медленно. Собственно, к тому моменту, как он финишировал и улыбнулся им, Синий уже вернулся. И руки у него работали как надо.
- Мне кажется, - проорал через комнату Желтый, сжимая свою пластинку, - что если наши ключи перенести сюда, то те проблемы с физической полноценностью, что у нас возникли, отменятся. Так что... давайте посмотрим, а? – и прижал пластинку к контуру двери.
Им сначала показалось, что предположение согрупника блестяще провалилось. Видимых изменений не было. Потом Желтый поднял «нерабочую» левую руку. С усилием, но всё же пошевелил пальцами, словно разминая их. Поизгибал конечность так и этак. И наконец заключил:
- Ну что ж, в каком-то смысле моё предположение сработало. Подозреваю, что калечащий эффект в моём случае отменился не полностью потому, что дошел только я один. Ну то есть, если мы все дойдём и откроем дверь...
- Звучит вполне логично, - признал Белый.
- Согласен, - кивнул и Синий. – Но мне кажется, что кое-кому из нас сейчас имеет смысл вернуться в свои кабинки и положить пластины обратно. Так будет легче обсудить происходящее.
- Дмате? – уточнил Зелёный.
- Не «думаю». Уверен, - кивнул Синий. – Вы же видели, что у меня с руками было, и что стало теперь, после того, как я пластину обратно положил? Ну и вот! Получается, если ты, Красный, и Чёрный вернёте свои пластинки на место, вы сможете нормально говорить и слушать. А что ещё надо, чтобы понять друг друга?
По некотором размышлении группа согласилась с его выводами. Красному помог вернуться куда надо Белый, Чёрный и Зелёный ушли в свои «кабинки» сами. Фиолетовый подумал-подумал, и до поры до времени остался сидеть, где сидел. Мол, всё равно же, кажется, идти вперёд можно будет только с пластинкой, а значит, с «вызванным» ей увечием. Так какой смысл заранее метаться, тем более если двигаться и так трудно?
- Открываем обсуждение ситуации, - начал Белый. Довольно громко, так как Желтый назад не пошел, предпочтя перекрикиваться с согрупниками. – Какую проблему нам нужно решить тут?
- Ну не знаю, но явно не нечто, связанное с взаимопониманием, - поддел Красный, явно обращаясь к Зелёному.
- Взаимопонимание было темой вчерашней, - вздохнул тот. – Я ведь совершенно не настаиваю, что сложившееся у меня тогда впечатление остаётся справедливым и сейчас. Впрочем, и тогда... Последнее, например, задание – это было скорее нечто про доверие. Верим ли мы ИМ, считаем ли, что ОНИ не станут нас без нужды водить за нос? Или чёрт с ним, с доверием, и чёрт с ним, с потерянным временем, пойдём, меняясь очками, попарно, или даже группами. Что угодно, лишь бы вместе, потому что не доверяем, что нас по тем ниточкам поодиночке выведут куда надо? А сейчас – тем более. Вот Желтый дошел до выхода, например. Часть его «увечия» прекратила действовать. Он, вполне логично, полагает, что полностью это действие прекратится если собрать вместе все пластинки. Но как мы можем проверить то, во что верит он? Да никак, пока не пройдём! У нас абсолютно никаких гарантий нет. То есть, нам остаётся только верить – что нас не просто так калечат в начале маршрута, что проблемы отменимы в конце, что...
- Извините, не понимаю вас, - прервал его Чёрный. – Откуда вы вообще выдернули эти странные идеи? Что за «увечия», что за калечение? Ну вкололи нам нечто, парализующее части тела. Ну потом поставили дозу вещества, отменяющего этот эффект, просто чтоб с нашими мозгами поиграть. Никакой препарат не работает бесконечно долго! Даже если на выходе нам не дадут никакого противоядия, раньше или позже мы всё равно снова сможем контролировать...
- В смысле – вкололи? – удивились одновременно Красный, Фиолетовый, и Белый.
- В моём случае потеря функциональности гортани предворялась коротким, резким болевым ощущением в той области, схожим с инъекцией, - пожал плечами Чёрный. – Таким же образом модулировалось и возвращение функции. Следовательно...
- И, судя по согласному молчанию прочих, ваше впечатление схоже с переживаниями некоторых согрупников, - согласился Белый. – Вот только опыт ваш не универсален. Я готов руку дать на отсечение, что не ощущал совершенно никаких болезненных изменений в себе ни когда почему-то потерял контроль над своей конечностью, ни когда он, по возвращении пластины на место, снова вернулся. А если я хоть что-то правильно понял, Красный и Фиолетовый тоже готовы в чём-то таком поклясться. Так же? – переспросил он у тех.
Они закивали. Чёрный скорчил недовольную физиономию.
- Ну вот. Следовательно, как минимум для нас, не ощутивших начало потери функциональности так же, как вы, существует вероятность, что способность полноценно действовать одной из частей тела нам ограничили чем-то вроде обсуждавшихся вчера излучений, - заметил Белый. – То есть, чем-то, что может бесконечно долго поддерживаться извне. А такие штуки, знаете ли, сами могут и не пройти. Так что очень правильно тут Зелёный только что говорил.
Чёрный скривился ещё сильнее, но сразу спорить не стал. Ведь вчера именно он с максимальным воодушевлением обсуждал припомненную Белым «теорию полей».
Разговор этот начался, пока группа ждала ушедших за Желтым и Фиолетовым согрупников, и продолжился, то угасая, то вспыхивая вновь, и после их возвращения, вплоть до отхода ко сну. Начал его Синий, отвечая таким образом на высказанную вслух мысль Зелёного «ну вот, теперь почти точно ясно, что мы в плену не у собственных сопланетников, а у инопланетян каких-то». Тогда он, помнится, свёл брови и уточнил:
- А почему вам так кажется? Всё, что было сегодня, вполне укладывается в рамки возможностей нашей цивилизации. Кое-что, конечно, на грани, но укладывается, точно!
После чего продолжил спорить – то вяло, то отчаянно, в зависимости от того, кто и с какими аргументами подключался к теме. Проще всего с точки зрения этой теории оказалось объяснение только что пройденного ими задания. «Взвесь очень мелкой инертной пыли, особым образом рассеивающей свет, создаёт завесу темноты. Особая конфигурация стен, а возможно, что и пола с потолком, способствует поглощению звуковых волн. И вот нам результат.» Сложнее всего – период непонимания, способствовавший первому заданию. Там Синему пришлось предположить, что им вживили некий чип, способный направленным излучением влиять на работоспособность связанных с речью зон мозга. Остальным это объяснение казалось малоправдоподобным, пока Чёрный не вступился за него, детально описав как именно подобное можно было бы устроить. «Сложнее всего правильно расположить чип. Точнее, даже несколько. И потребуется операция, чтобы ввести их под кожу головы в нужных местах. Но поскольку мы и впрямь не представляем, насколько долго находились без сознания до того, как проснулись здесь... В общем, нечто такое на грани способностей нашей науки, но всё же в целом в её силах.» Учитывая его медицинское образование, ему поверили.
Правда, в новых обстоятельствах его теория ему разонравилась. И Чёрный заспорил наконец:
- Нет в медицинской науке ни одного подтверждённого случая настолько комплексного воздействия каких-то внешних полей или токов на нервные волокна! Зато нейроблокирующие эффекты некоторых иньекций известны широко...
- Тогда чем объяснить тот факт, что трое из нас укола не ощутили? – не отставал Белый.
- А я откуда знаю? Возможно, у вас троих более высокий болевой порог, и вы просто не восприняли укол как укол, - раздраженно отозвался Чёрный.
Белый только глаза к потолку возвёл, будто говоря «Фиолетовый – и высокий болевой порог? Да вы с ума сошли, дружище». Чёрный, заметив это, стал ещё раздраженней, и открыл было рот, чтобы продолжить отстаивать своё мнение. Но подискутировать ему с Белым не дали.
- Ребят, слушайте, а может вы свой безумно увлекательный спор продолжите после того, как мы пройдём эту комнату? – громко предложил Желтый. – А то мне кажется, вы забыли уже, с чего разговор, собственно, начинался. Вроде мы собирались обсудить один из краеугольных вопросов бытия, обычно описываемый словами «что делать?»...
- Идти, конечно, - тоже громко отозвался Зелёный. – Иных «что делать» в этом месте у нас никогда не было. Правда, порой приходится решать, вперёд идти или назад, и...
- ...это бессмысленная трата времени, - сердито закончил за него Красный. – Вы в этом смысле дико странные, знаете ли! Любая сложность – и сразу нытьё «пошли назад»! Какое может быть «назад»? Сами ж только что говорили, что сегодня мы скорее всего найдём выход!
- Или найдём, или поймём, что зашли в тупик, - напомнил Желтый.
- Или так, - согласился Красный. – Но это – явно не тот случай. Потому что даже если окажется, что Зелёный прав... ну или не прав, я не знаю, какой термин лучше. Если вдруг те изменения, которые с нашими телами происходят, когда мы берём пластинки, назад всё же не до конца откатятся, в общем. Я всё равно за то, чтоб вперёд идти! Даже слепым и полуоглохшим, как крот под бомбёжкой! Тем более идти-то всего-ничего.
- Не сказал бы, - задумчиво отреагировал Желтый. – То есть по видимому глазом расстоянию как раз да, недолго вроде. Но вы же помните, как я шел. Вроде и быстро, и... А всё равно, полное ощущение было, что две минуты на эти пять метров убил, не меньше! И пока шел... казалось, что никогда не дойду. Как они это сделали – не представляю. Но неприятно было.
- Так что не зря я, похоже, наши вчерашние разговоры про излучения вспомнил, - самодовольно просуммировал Белый. Потом улыбнулся: - Но вы правы, об этом можно и потом. Сейчас же лучше решить, как мы пойдём. Я именно это имел в виду, когда мы только начали говорить.
- А что тут решать? – не понял Красный. – Взяли пластинки и пошли! Каждый сам... Хотя да, возможно, Синему кому-то нужно будет помочь, ведь удержать пластинку в руке он не сможет. Да и мне и Фиолетовому стоит пойти вместе. Но и всё!
- Можно так, - не стал спорить Белый. – А можно отправить кого-то одного. Нигде ведь в задании не сказано, что прикладывать свои пластинки к выходной панели обязательно индивидуально.
- И какой в этом смысл? – не понял Красный. – «Калечат» ведь нас не в процессе перехода, а в начале, когда мы собственно берём эти самые пластинки. Так что сиди, не сиди... Правда, тебе, наверное, действительно стоит, - кивнул он Фиолетовому. – Чем хромать всю дорогу...
Фиолетовый замотал головой. Сказал:
- Не. Если ты пойдёшь, я с тобой. Глазами твоими буду. Потому что ты прав, Красный. Идти вперёд и вообще что-то делать гораздо менее неприятно, чем сидеть, ощущать, что нога будто исчезла вообще, и бояться... что так теперь навсегда.
- Ну раз так, я пошел за пластинкой, - усмехнулся Красный. Потом не удержался, похулиганил, показал язык Белому и остальным. – А вы, как решите, что решали – догоняйте!
- Вы оказались правы, друг мой. Более того, чем бы ни закончилось наше исследование, я намерен сохранить запись данного испытания и показывать её своим ученикам при объяснении природы эффекта плацебо. Этот вид демонстрирует его с поразительной отчётливостью.
- Действительно, коллега. Мне даже начало казаться что, не сжалься вы над отмеченым чёрным индивидом и не модулируйте одно из его прикосновений к стене комнаты отдыха иллюзией укола, он мог бы не восстановить функции речевого аппарата ещё очень долго.
- Скорее всего так и было бы, друг мой. Но я решил, что оставлять его в этом состоянии непродуктивно. Предстоящее им следующим испытание потребует активной коммуникации, в особенности в начале. А мы с вами уже убедились, что невербальные формы коммуникации этому индивиду даются плохо. Следовательно, отнимать у него способность пользоваться речью было бы неоправданно жестоко.
- Ну не знаю, коллега. То есть, не знаю, можно ли хоть каким-то жестокостям последнего дня испытаний давать оправдания. По мне-то так всё, что мы сегодня должны сделать с нашими испытуемыми, в целом бесчестно и аморально. А уж предстоящее им в следующие часы...
-Понимаю ваше возмущение, друг мой. Но такова природа АДАМ-2. Программа этого лабиринта специально выстроенна так, чтобы создавать у исследуемых индивидов максимальную мотивацию к поиску выхода на последних стадиях. Ведь только в этом случае результаты окончательного испытания начинают иметь значение. Вы же помните...
- Да помню я, коллега. И тем не менее, всякий раз... Не могу я спокойно воспринимать тот факт, что часть нашей с вами работы лежит в причинении бессмысленной боли в целом схожим с нами разумным существам! Каждый раз, как наши исследования подходят к этой черте, мне не по себе!
- Мне тоже, друг мой. Мне тоже. Но я утешаюсь тем, что наше исследование помогает формировать политику контактов. А в этом контексте причинение временного страдания группе испытуемых всё же не столь ужасно, как контакт с неготовой к нему расой. Страх и вызванная им ненависть с гораздо большей вероятностью способны создать опасную ситуацию. Причём в этом контексте опасность угрожает в большей степени изучаемому виду, чем нам и нашим галактическим собратьям. Недостаточно социально созревший вид способен в невиннейшем из контактов усмотреть покушение на собственный суверинетет, и исходя из этого страха устроить...
- Да понимаю я, коллега! Всё понимаю! И тем не менее, не могу не сочувствовать нашим испытуемым. Всё же для видов, не имеющих изначальной биологической склонности к телепатии, именно следующее задание неприятно вдвойне. Хотя и после него им предстоит...
- Ну, тут не могу с вами не согласиться, друг мой.
- Сценарист у этих сучьих детей поменялся, что ли? – зло спросил в пространство Красный, почти на руках дотащив всхлипывающего Фиолетового до ближайшей кровати в очередной комнате отдыха и сгрузив его туда. Потом сел рядом, прижал согрупника к себе. Сказал уже малость спокойней: - Потому что если нет, они реально мрази. Ну нельзя же так!
- Какой сценарист? – не понял Белый, присаживаясь на соседнюю кровать.
- Такой! Тот баран, который им придумал эти проклятые задания! - рыкнул Красный, прижимая Фиолетового ещё крепче. Тот честно пытался успокоиться, но пока не преуспел. – Потому что я большинство того, что... В общем, понять могу! Но то, что мы только что...! Это подлое зло! И насрать мне, наши его химичат или какие-то особенные инопланетные сучьи морды! Если даже так, то нихрена они не настолько особенные, чтоб им с рук сходило! Особенно издевательства над теми, кто не может им... от души и в морду!
- Да, от последнего испытания у меня тоже возникло именно это впечатление, - согласился, приобнимая их обоих за плечи, Зелёный. Потом отошел и тоже сел отдельно. Сказал: – Хотя это, конечно, грустно. Принцип, который они использовали – это же почти телепатия! Окажись мы связаны подобным образом в ином контексте, мы могли бы многое друг о друге понять! А так...
- ...получилось настоящее издевательство. Прав Красный, - кивнул, присаживаясь напротив Зелёного, Желтый. – А непонятнее всего в этом – зачем? Чтобы проверить, способны ли мы к сочувствию? Так это можно было сделать более простым способом. Не через ЭТО, - и он со вздохом постучал по обхватившему его голову тонкому металлическому обручу.
- Может, они не поняли, что для нас этот опыт может оказаться мучительным? – выступил адвокатом дьявола Чёрный. Коснувшись при этом собственного обруча. Впрочем, жест Желтого в том или ином варианте повторили все.
- Если не поняли, они либо идиоты, либо садисты, - уверенно высказался Красный. – Вот только идиоты не могли бы устроить нам всего того, что устроили в прошлые дни. Так что...
И группа замолчала, осмысляя недавно пройденное ими задание. Тишину нарушали лишь негромкие всхлипы всё ещё недоуспокоившегося Фиолетового и иногда подбадривающий его матерным шепотом Красный.
После первого задания дня группа считала, что они готовы к любому повороту событий. Ещё бы! Они ведь пережили сначала «увечья», отключенные то ли уколами, то ли каким-то излучением – к окончательному мнению о причине они так и не пришли – части тела. Потом была долгая дорога к выходу. Желтый не соврал, выглядевшее пятиметровым расстояние будто бы растягивалось пока они шли. Путь их, таким образом, занял никак не меньше пяти минут. Показался же он ещё длиннее, в особенности потому, что с каждым шагом они всё отчётливей «вспоминали» - «покалеченые» части тела и правда не работают и не заработают теперь уже больше никогда.
Мерзкое было ощущение. Тяжелее всех его перенёс начавший ругаться в голос уже на первой минуте Красный. Одергивать и успокаивать его, впрочем, никто не стал. Во-первых, остальным и своих переживаний хватало. Во-вторых, все понимали, что на его месте сердились бы не меньше. Шутка ли – потерять сразу половину основных способов воспринимать окружающий мир? В третьих, было ясно, что никого кроме хромающего рядом Фиолетового бедолага из-за своего «увечья» и не услышит.
Фиолетового, правда, Красный слышал хорошо, и это заметно удерживало его от срыва. То ли он не хотел пугать согрупника, с которым к этому времени успел заметно подружиться, то ли его успокаивало, что Фиолетовый разделяет его страх и верит, что вместе они его преодолеют. Так или иначе, до противоположной стороны комнаты они дошли практически обнявшись, и Красный не вытворил ничего особо бешеного. Когда же дверь открыли и «увечья» их прошли – хотя кое у кого уже в комнате отдыха – отвёл душу, заковыристо и многосложно выразив своё мнение об их тюремщиках. К которому, справедливости ради, в душе присоединились все, даже сморщивший было нос от неджентельменской лексики Чёрный.
После недолгого отдыха они пошли дальше, через несколько минут оказавшись в почти бесконечно длинной комнате... не предъявившей им никакого конкретного задания. То есть на «столе» при входе было прописано, что дальше пройти можно только надев лежавшие на том же столе невесомые, даром что металлические, обручи – но и всё. Впрочем, с обручами им не дали никаких иных вариантов. Нормальная, «безопасная» поверхность под их ногами тут же превращалась в настоящий ад электрошока, стоило отойти от стола более чем на три шага без обруча на голове. Но кроме этого требований не оказалось никаких.
Группа, конечно, разделилась во мнениях о предстоящем им переживании как только стало ясно, что без обруча дальше дороги нет. Кто-то логично предполагал, что «это ж-ж-ж неспроста», и пророчествовал на тему очередных параличей, неспособностей говорить, галлюцинаций и прочих ужасов, связанных с влиянием на головной мозг. Кто-то – в частности, уставшие ещё от прошлого опыта Фиолетовый и Красный – вслух надеялись на то, что отсутствие конкретным образом заявленных испытаний просто означает, что им дадут спокойно пройти. Ну то есть, не будет ничего. Вот вообще ничего. А обручи – это так, для напугать и побеспокоить в начале. Это ведь тоже очень инересная тема исследований – то, как ведут себя существа, ожидающие проблем, когда проблем и не предвидится. Ведь так же?
В конце-концов последняя идея всем настолько зашла, что в неё и решили верить. И, как очень скоро выяснилось, дико в этом ошиблись.
Группе хватило пяти минут, чтобы понять – прогулка с обручами на головах будет какой угодно, но только не простой. Во-первых, обручи каким-то образом коммуницировали между собой, «связывая» тех, кто их носил, в пары. Оказавшись на расстоянии порядка трёх шагов от кого-то, можно было ощутить его переживания, причём то ли в режиме реального времени, то ли до безобразия близко к нему. Если же согрупников на подобном расстоянии оказывалось несколько, обруч «цеплялся» к тому, кто ближе всех. Но это было ещё пол беды. Вскоре они личным – и порой вполне мучительным – опытом определили, что обручи используются для получения и предъявления им каких-то простеньких заданий, требующих бинарного решения. Например, показывали два цветных пятна, синее и красное, или простенький пример типа два плюс три, а потом давали выбор из двух вариантов ответа. В первом случае правильный ответ был бы фиолетовый, во втором – пять. Выбравший правильное решение мог идти дальше – пару шагов, до следующей вводной. Те же несколько шагов мог сделать и тот, с кем его обруч попал в «пару», даже если партнёр задания не получал.
А вот дальше начинались неприятности. И попытки пройти просто так, и неверные ответы, и слишком длительная пауза между вопросом и откликом подлежали наказанию. Обычно им становились либо быстрая, но от этого не менее мучительная, вспышка головной боли, либо достаточно сильный, чтобы быть ощутимо болезненным, разряд тока. Порой «доставалось» и до боли яркой вспышкой света, но это было всё же редкостью. Ведь это на некоторое время лишало их возможности видеть, а значит, и получать следующие задания. Впрочем, в таком случае некоторое время больше заданий получал партнёр. Ему же и перепадало, если наказывали изначально получившего задание согрупника. Правда, в таких случаях «перепадало» где-то на уровне трети или даже четверти интенсивности того, что ощущал «решающий задачку», но всё же! Что в таком хорошего?
Впрочем, подлостью все они, не сговариваясь, сочли тот факт, что иногда у выдаваемых им задачек правильных решений не оказывалось. Ну и то, что наказательные воздействия – поначалу казалось, только в таких случаях, а на самом деле всегда – можно было «перевернуть», нажав на переднюю часть обруча. Перенаправить основную боль партнёру, а себе взять ослабленную. Они очень много об этом говорили, и все сходились во мнении, что так – неправильно. Правда, и договориться о том, «как лучше», не могли. Потому что тут, естественно, были свои проблемы. Дело в том, что «ведущий» в каждой обручной паре получал львиную долю задач, а значит, и соответствующий шанс быть в результате их решения наказанным. Значит, нужно было как-то «поровну делиться» причиняемым им страданием. И они договаривались! Но иногда искушение было слишком сильно. Иногда, ощутив намерения или эмоции партнёра, почти невозможно было удержаться, не «врезать» ему неизбежной и неизбежно болезненной ошибкой! Да и, как оказалось, всех проблем не смогли решить даже договоренности. Ну просто потому, что кое-чего группа просто не ожидала. И лучше всего это «нечто» продемонстрировал Фиолетовый.
Случилось это не сразу. Сначала даже казалось, что группа приноровилась, разделившись на три более мелких. Лучше всего устроилась пара Белый-Чёрный. Они и были психологически близки друг другу, и нашли очень удачный вариант «поддерживать справедливость» в смысле наказательных заданий. То один, то другой из них на время становился ведущим, а когда количество пережитых им «наказаний» достигало оговоренной цифры, притормаживал и позволял другому обогнать себя. Так что, получалось, каждому доставалось поровну.
В тройке Желтый-Зелёный-Синий подобного ровного разделения добиться не удалось. Слишком уж кучно они шли, образуемые их обручами пары менялись едва ли не каждые несколько секунд, и определить в них лидера было почти невозможно. Поэтому там договорились терпеть «наказания» самостоятельно сколько смогут, но если совсем уж припечёт, передавать, предварительно предупредив соседей – мол, извините, «летит». Чёрный над такой тактикой поначалу насмехался, обзывая её «политикой контролируемой анархии» и заявляя – ничего не выйдет, малая группа просто перессорится от постоянных «передач». Но, когда где-то к половине пути стало понятно, что из-за постоянной смены пар получается, что «достаётся» всем в этой тройке примерно одинаково, а значит, договорились они всё же по справедливости, задумался.
А вот у Красного и Фиолетового получилось странно. Хотя казалось бы, ну вот с чего? И вместе они выбрали идти сами, решив, что раз в условиях предыдущего задания друг друга выручали, то и тут, естественно... И принцип «разделения боли», которым они пользовались, был отлично опробован и прекрасно работал на Чёрном и Белом. Более того, Красный, памятуя о том, что компаньон его более чувствителен, чем он сам, был предупредителен до крайности. Фиолетового он пускал вперёд очень и очень ненадолго, только когда сам уже до бешенства уставал от «наказательных» заданий, и сменял задолго до того, как тот начинал проявлять какие-то признаки дискомфорта. Так что все, а уж Красный – так особенно – просто-напросто офигели когда где-то на последней четверти пути мрачно шагавший до тех пор вперёд Фиолетовый остановился вдруг, подышал неровно несколько секунд, сложился-сел на корточки, и... заплакал. Безнадёжно, тоскливо и по-детски бесстыдно, в голос, навздыр!
От такого, конечно, замерли все. А потом дружно бросились выяснять, что же такое случилось. Потому что, как уже раньше говорилось, ну ничего в этой ситуации было не понять! Ну ведь шли же! И вроде справлялись! Красный так вообще чуть ли не в истерике бился вокруг напарника. Ведь он же старался, оберегал – а получается, проморгал что-то? Да как же так!? Что с тобою, Фиолетовый?
Вот тут впервые проявилась и польза от «телепатической» функции навязаных им обручей. Ощутив, что не только остальные согрупники, но и друг-Красный переживают и боятся за него, Фиолетовый постарался взять себя в руки и объяснить происходящее с ним. Первое, правда, получилось очень условно. Собственно, окончательно всхлипывать он перестал уже далеко после того, как они вышли, почти час спустя. Но второе намерение в общем и целом удалось. Заикаясь и всхлипывая, глотая слова вместе с не прекращающими течь слезами, Фиолетовый заговорил о своих переживаниях. Он уверил Красного, что лучшего друга трудно желать. Потому что он, вот честное слово, по морде себе дать сейчас хочет за то, что плачет вместо того, чтоб благодарить! Ну ни о ком же ещё в их большой группе никто так не заботился, как Красный о нём за последние часы! И если б дело было только в том, что задания иногда несут боль, а он её боится – ни звука они б от него не услышали! Потому что совесть у него есть! И вот от неё было как раз... невыносимо! Он же чувствовал, что Красного все эти дурацкие «безответные» задания бесят! И что тот устаёт от бессмысленных наказаний, да и от обычных, имеющих решение задачек – тоже! Он и сам беспомощно бесился потому, что не мог найти никакого способа прекратить этот дурацкий ужас! А ещё при этом так и не смог заставить себя в нужный момент встать в позу и заявить «Нет, Красный! Ты сейчас не сменишь меня! Я ещё вытерплю! А ты не успел отдохнуть!» Не смог! Как дурак!
Остальные выслушали его с молчаливой жалостью. А потом Зелёный вздохнул:
- Дураками мы оказались, Фиолетовый. Отпустили тебя, не подумав, с Красным. Идиоты полные, согласен. Прости, а?
- Не понял! Ты что, сейчас сказал, что я плохой напарник? – обиженно взвился было Красный. Логично, в общем, взвился.
- Ничего подобного! – Зелёный даже руки поднял. – Если судить по тому, как вы с Фиолетовым на прошлом задании шли, так вы просто идеальная пара! Вот только в этом и беда, понимаешь? Это задание... ну ты же сам видел, как эти обручи работают! И что они почти что настоящую телепатию в нас вызывают! А вы с Фиолетовым ещё и похожи! Стоит ли удивляться тому, что он отлично понимал, чего тебе стоит защищать его? Плюс он ещё и незаметно для самого себя заражался твоими эмоциями. Всё вот это вот насчёт бессильной злости и желания взять что-то на себя – это же то, как ты мыслишь и действуешь, а не он! Конечно, он в результате не выдержал! А пойди с ним Синий, или Желтый, или даже я сам – такого б не было. Ну хотя бы потому, что мы совсем другие и по другому чувствуем! Не было б такого резонанса. Понимаешь?
- Понимаю, - ответил, чуть подумав, Красный. – Но что теперь-то делать?
- Да то же самое, - улыбнулся понимающе Зелёный. – Отправим тебя, например, с моей группой. А я останусь рядом с Фиолетовым и доведу его на последней части пути. Так, чтобы он точно мог чувствовать, где он сам, а где чужие переживания, и не так бы сильно от этих самых переживаний страдал. Ну и... прочее тоже. В общем, доведу его, обещаю! Доверишь, Красный?
Красный доверил. И не пожалел. Фиолетовый, как уже говорилось, всхлипывать на оставшейся части пути не перестал. Но вести себя и вправду стал гораздо спокойней. Правда, он снова разревелся после того, как они окончательно вышли из той проклятой комнаты и обручи – снять которые им, несмотря на окончание задания, так и не удалось – перестали связывать их друг с другом. Но это уже были скорее слёзы облегчения.
- Не нравится мне наше нынешнее положение, - заметил наконец Желтый после того, как все всё переобдумали, переговорили, и в комнате отдыха повисла наконец в целом умиротворённая тишина. – Особенно потому, что мы всё ещё в плену у этой странной телепатии, пусть она пока себя никак и не проявляет. Одеть-то эту штуку, – он снова постучал по крепко охватившему его голову обручу, - нам в начале прошедшего испытания одели. А снимать не торопятся.
- Думаете, нашу психику снова начнут проверять... так? – уточнил Чёрный. – Ну не знаю. Это было бы странно. Кто бы нас ни изучал, они в достаточной степени умны. Не могут же они не понимать, что эффект неожиданности пропал, а значит самое интересное они этим методом больше не увидят. – Помолчал, подумал, и закончил: - Но в целом я с вами согласен. Мне тоже не нравится, что обручи снять не дали. Они ведь не только для «телепатии» использоваться могут. Влиять на разные зоны мозга с помощью чего-то такого можно вполне легко.
- Действительно, - задумчиво согласился Зелёный. – Мне оно тоже не нравится, особенно учитывая то, о чём мы раньше говорили. Совсем не нравится. – И снова замолк, задумавшись.
- Может, довыскажите, почему так? – нажал на него Белый как только понял, что согрупник его слишком заплутал в собственных мыслях чтобы продолжить замершую на самом интересном месте мысль.
- Да, конечно, - спохватился Зелёный. – Просто, видите ли, я всё это время продолжал обдумывать впечатление Красного. Ну, помните, то, что над нами скорее издеваются? – Прочие кивнули. – Ну вот. Мне кажется, что он не так уж неправ. Что-то такое действительно прослеживается, причём что в наших сегодняшних переживаниях, что в некоторых вчерашних событиях. Такой чувство, что у тех, кто привёл нас сюда, реально за последнее время поменялась концепция. И дело уже и правда не в том, что нас изучают, а... в чём-то ещё. Вот мысли, которые приходят мне в голову на тему этого «ещё» мне и не нравятся. Особенно на фоне того, что я до сих пор уверен – мы либо скоро найдём выход отсюда, либо уверимся, что выхода нет.
- Если вы и впрямь уверены, что выход не за горами, то я не понимаю, отчего вы волнуетесь, - заметил Чёрный. – Ну издеваются ОНИ, ну и что? Пусть порадуются, пока есть возможность. Ведь если мы действительно выйдем, то скоро будет не с кем тешить свой садизм.
- Так я именно об этом! – всё так же задумчиво пояснил Зелёный. – Просто, понимаете... С точки зрения логики именно исследования нас и нашего поведения это... ну, не укладывается в рамки. Ведь если с этой точки зрения смотреть, то насилие над нами логично лишь если предположить, что наши тюремщики стремятся таким образом подтолкнуть нас к скорейшему поиску выхода из предложенного нам лабиринта. И если так, то смысла в их действиях нет вообще!
- Это почему? – удивился Красный.
- Да потому, что мы и так довольно активно этот самый выход ищем! С самого начала! – пояснил Зелёный. – Ну нет смысла нас как-то ещё дополнительно в эту сторону подталкивать!
Красный подумал. Потом ещё подумал. И наконец пожал плечами.
- А кто их поймёт? – вздохнул он. – Может, смысла и нет... а может, и есть. Ведь если нас заставить беспокоиться и мы начнём нервничать, от этого торопиться... ошибок станем больше совершать. Это ж тоже что-то, что о нас можно узнать. И вроде ЭТОГО они ещё ничем не проверяли. Кто знает, может, ИМ теперь важнее проверить, как именно мы умеем ошибаться?
Зелёный задумался. Крепко так задумался, конкретно. Потом покачал головой. Сказал:
- Знаешь, Красный... я очень надеюсь, что ты прав. Потому что есть у меня ещё одна идея насчёт того, зачем они так стараются. И она мне совсем не по душе.
- Что за идея? – тут же заинтересовался Красный.
- Да так, - Зелёный пожал плечами. – Я просто думаю... почему им не хватает уже имеющегося у нас намерения выбраться поскорей? Зачем им как-то дополнительно мотивировать нас неприятными переживаниями? И в голову приходит только то, что там, у выхода... что-то очень плохое или страшное зададут сделать. Но им зачем-то нужно, чтобы мы от этого задания тем не менее не отвернулись. Не отказались взаимодействовать, а ломились бы вперёд несмотря ни на что. – Помолчал и негромко закончил: - И мне такая постановка вопроса сильно не нравится. Что же от нас собираются требовать, что надо нас ТАК мотивировать?
Красный честно задумался. Надолго. Но потом всё равно бесшабашно тряхнул головой.
- Да какая разница чего они готовят? Всё равно мы не поймём, пока носом не ткнёмся! Доберёмся – разберёмся! А до тех пор важнее с ума по дороге не сойти.
Как скоро выяснилось, Красный и Зелёный оба оказались правы. Следующее испытание тоже не принесло им никаких позитивных эмоций. И не сойти по дороге с ума оказалось непросто, но вовсе не из-за сложности заданной им задачки. Они просто вышли из комнаты отдыха и пошли дальше, обсуждая, что может произойти. И настолько увлеклись разговором, что некоторое время просто шли по мерцающему «безопасным» светом коридору, не особо огорчаясь отсутствию каких-либо дверей. Потом «безопасное» сиянее пересекла тёмная полоса – узкая, всего-то в полтора десятка квадратных плиток шириной – за которой виднелся ещё кусок коридора и какая-то дверь. Запертая. Открыть её, впрочем, не составило бы труда. Даже с расстояния, на котором они замерли, было видно два углубления рядом с ней, удивительно похожие на «подарки» Фиолетового и Желтого. Но ни перед дверью, ни перед полосой тёмной, «опасной» части коридора никаких заданий видно не было.
- С одной стороны всё просто. Нам – туда, - выразил общее впечатление Белый. – А с другой... Чего от нас хотят, что устроят? Опять руки-ноги отключать будут? Снова телепатией свяжут? И почему нельзя это было объяснить через привычное задание? Непонятно!
- Ничего, скоро поймём, - уверенно заметил Желтый. – Кое-что я уже понял. Например, что Фиолетовый и я должны открыть проход. А что до того... Увидим. Куда мы денемся?
- Никуда, - согласился Красный. – А значит, ждать и рассуждать нет смысла. Раз вариантов, кроме как пойти вперёд, к этой двери, у нас нет – значит, надо идти!
И шагнул вперёд, на мрачные квадраты.
Первые пару шагов казалось, что всё нормально. Ну шел Красный вперёд, ну и что такого? Потом он вздрогнул всем телом, будто бы от удара. Губы его начали кривиться в беззвучном крике, из глаз полились слёзы. Он двигался, дёргался – с одной стороны вроде бы вполне стремительно. С другой же его движения казались плавными, замедленными. Да и идти вперёд он хоть и продолжил – судя по всему, бессознательно – но двигался медленно, едва ли преодолевая каждый квадратик плитки за минуту. Странно, в общем, получалось.
Это было как в кошмарном сне, короткая вспышка счастья, оттеняющая следующий за ней ужас тем чётче и злее, чем невинней она была. Он увидел свою машину – точно свою, он из миллионов узнал бы этот сиреневый отпечаток крохотной ладошки и окружающие его брызги на пассажирской дверце! Машина пронеслась мимо, на секунду обдав его волной доброй музыки, пения вторящей ей жены, смеха и хлопания сидящей в детском кресле доченьки. А потом...
Весёлую мелодию заглушил визг тормозов. Пение превратилось в сдавленный вой, в хрип. Другая машина, чёрная, огромная, пронеслась через казавшийся пустым перекрёсток и ударила, сминая металл и кроша стекло, закрутила в страшном танце смерти только что виденный им счастливый мирок. Притормозила на миг. А потом, видимо, тот водятел понял, что из-за него случилось. Взвыв двигателем и вырвав из асфальта стон трением, чужая машина трусливо рванулась прочь.
«Стой, падла!» заорал он, бросаясь следом. «Стой, мразь!»
Но «мразь», конечно, останавливаться не подумала. Секунда, другая – и он скрылся за поворотом.
Тогда он повернулся и, плача на бегу, бросился было назад, к замершей на обочине покорёженной машине. К той, из которой никак не могли выбраться любимые им люди.
Они ведь были живы, всё ещё живы! Он видел, как дышит дочка – пусть неровно, пусть со всхлипами, заставляющими предположить какие-то повреждения лёгких! Он видел, что жена, превозмогая боль, пытается повернуться, успокоить и ободрить их малышку! Но там было столько крови! Как могло вытечь столько крови из двух тел, одного небольшого и одного совсем крошечного? Как они могли быть живыми, потеряв столько?
И что мог сделать он? Ведь он стремился к ним, изо всех сил и от все души стремился! Он бежал, он хотел успеть, вытащить... помочь... Но время растягивалось бесконечной резиновой лентой, и он не мог, не мог, не мог..!
- Что это с ним? – выразил общее удивление Желтый.
- Кошмары наяву снятся, - случайно спророчествовал Чёрный. – Не иначе как из-за вот этого! – и постучал пальцами по обручу. Белый, стоя рядом с ним, подумал-подумал и кивнул согласно.
- Ну если так, то выручать парня надо, - логично предположил Синий. – Сейчас я его... назад.
И шагнул на тёмную полосу, тут же сам увязнув в чёрном янтаре, в котором застрял Красный.
Последняя трель дверного звонка ещё таяла в воздухе, а он уже слышал, как за дверью прыгает от нетерпения его девочка. Прыгает, хлопает в ладошки, кричит радостно бабушке «ну открывай скорее, папа пришел!» Понятно, почему так. Туговат всё же замок в маминой квартире, пятилетняя кроха вроде его доченьки сама не откроет. Вот и приходится ждать, пока его мама ссадит с коленок её брата и пойдёт неторопливо к двери чтобы папу любимого впустить. Впрочем, это и неплохо, что замок тугой. Когда старшая такая коза-егоза, знать, что она просто так никуда не убежит – отлично! А мама уже идёт, он слышит это по тому, что заныл младший сын. Ещё бы, никому не в радость, когда играли-играли, и вдруг почему-то оставили, пошли куда-то. «Не плачь, хороший мой,» - думает он. – «Вот пустит меня мама, всем вам радостно будет.»
Потом дом вздрагивает, встряхивается, будто живой. Всё проваливается в густую, полную невыносимого шума тьму. Шум такой, что в какой-то миг начинает казаться безмолвием...
...а потом его прорезают два крика. Сын вопит громко, громче всех, но он прекрасно слышит, что это просто от страха. Ну а как ещё кричать насмерь перепуганному полуторагодовалому крохе? В голосе дочери же он слышит неподдельную боль. Столько боли! Он пытается отозваться, заговорить с ней, но... Его будто бы нет. Он говорит – но даже и сам себя не слышит. Он пытается двигаться, делать что-то – и не ощущает, продвинулся ли он хоть на миллиметр? А тьма обступает, лишает его способности видеть, способности понимать, может ли он хоть что-то...
«Папа!» - рыдает его малышка. «Папа, где ты? Папа, мне больно! Ножкам больно! Папа, помоги!»
Он кричит в ответ – громко, до звона в ушах и боли в горле. Или ему только кажется, что кричит? Ведь он не слышит ни единого звука кроме плача своих детей. Даже мама молчит.
«Папа!» - всхлипывает дочь. «Папа, помоги! Папа, с бабушкой что-то! У неё кровь на голове и она не двигается! Папа! Папочка, где ты?»
Он кричит опять, рвётся вперёд так, что искры вспыхивают перед глазами. Но ничего не получается. Он не может даже словом помочь своим запертым под этими проклятыми развалинами малышам, возможно раненым и уж точно смертельно напуганным! Он ничего не может, кроме как бессильно плакать и рваться к ним, таким близким и одновременно невыносимо далёким...
- Красный! Синий! Вы меня слышите вообще? – в очередной раз выкрикнул Белый в спины бредущим вперёд сквозь слёзы согрупникам. – Отзовитесь же! Да что с вами такое?
И шагнул следом.
- Да, это тоже способ узнать, «что» с ними, - услышал он Чёрного как раз перед тем, как...
Его лучший друг сидел на кухне и смотрел остановившимся взглядом на фотографию жены. В свою очередь рассматривая его, он ощутил острый, как скальпель, укол жалости. Она погибла больше месяца назад. Дурацкая, совершенно непредсказуемая авария – и никаких шансов спасти. Друга же пришлось вытаскивать из жесточайшей депрессии. Три первых дня тот даже ходил с трудом, до того расклеился. Потом взял себя в руки, вернулся домой, стал заботиться о маленьких близнецах. Начало казаться, что всё наладится. Они ведь солнышки, совсем как их погибшая мама.
Он вспомнил этих весёлых рыжих чертенят с такой точностью, будто увидел. Какие же они были славные огонёчки четырёх лет от роду! Глядя на них, возмущаясь с другом их проделками, он порой начинал жалеть, что собственных детей иметь не может. Ведь если б те оказались хоть вполовину такими же славными, как эти... Ах, мечты!
Друг тем временем отвёл глаза. Поднял со стола шприц, наполнил его прозрачной жидкостью из апмулы. Положил было к двум другим, полным лишь наполовину, но, подумав, отодвинул, под рамку с фото. Прошептал «я скоро, милая». И, подхватив другие шприцы, вышел из кухни.
Он пошел следом, и получилось, что в детскую. Близнецы сидели там на большой общей кровати, в пижамках, несмотря на время суток. Впрочем, подумал он, им пока что ещё надо спать днём. Только вот... зачем их отец принёс эти шприцы?
«Пап, а когда мама придёт?» капризно спросил один из близнецов.
«Он что, так и не сказал им?» - удивился он. «Сколько же он собирается...?» И покрылся холодным потом, услышав, как друг его говорит: «Скоро, маленький. Вот вы поспите – и сразу же. Только сначала надо прививки сделать. Мы же не хотим разболеться как раз когда мама вернётся?»
Мальчики заулыбались, закрутили головами – нет, мол, не хотим. Один потянул через голову пижамную рубашку, чтоб папа поскорее сделал укол. А он...
Он метнулся в кухню, к столу. Нагнулся, вглядываясь в этикетку на ампуле. Сердце его уже разрывалось от страшной догадки.
Фентанил.
Но... в тех шприцах его столько, что дети умрут, если им это вколоть!
Да, умрут, вдруг понял он. В этом и дело. Его друг не выдержал, решил отправиться на последнее свидание с любимой женщиной, без которой жизнь стала не в радость. Отправиться – и взять с собой детей... Уйти вместе...
«Нет!» закричал он, бросаясь обратно в детскую. «Нет! Не делай этого! Не забирай их с собой! Не надо! Я выращу и воспитаю их, клянусь! Если сам решил, уходи, но их... не надо ИХ...»
Друг его не слышал. Тогда он попытался броситься, выбить из рук, разбить, уничтожить эти проклятые шприцы. Да хотя бы напугать детей, чтоб они не дали себя уколоть! Потому что нельзя было иначе, нельзя было допустить, чтобы его любимые рыжульки перестали быть! Но ничего не получалось. Он был бестелесным фантомом, обречённым смотреть и понимать, но неспособным помешать ЭТОМУ, самому ужасному, самому мучительному, что мог себе представить...
- Помнится, мы обсуждали, что наши пленители могут снова воспользоваться «телепатией» через эти штуки? – произнёс разглядывающий механически переставляющую ноги троицу Зелёный, постучав по своему обручу. – Ну что сказать? Мы явно были правы. Только мало это меня радует.
- Правы? У вас именно такое впечатление? – надменно уточнил Чёрный.
- А у вас какое-то другое? – Зелёный искренне удивился. – Я, например, просто-напросто не представляю, что ещё это могло бы быть. Им же, - он мотнул головой в сторону медленно бредущих согрупников, - явно что-то показывают. Они поэтому и не откликаются, не слышат нас даже. Это «что-то» - совершенно точно неприятное. Лица у них такие – к гадалке не ходи! Причём «неприятное» у всех точно разное. Ну вот как можно этого достичь?
- Насчёт «разного неприятного» вы что, вывели из различий в их поведении? – саркастически поднял бровь Чёрный.
Зелёный сарказм уловил, рассмеялся:
- Да нет! Различия как раз путали бы всё, - сказал он. – А вот то, что в целом они ведут себя схоже... Да, это наталкивает на мысли. Понимаете, ну слишком они разные! Не могу я ничего такого придумать, чтоб они со своими абсолютно непохожими характерами на это бы одинаково реагировали! Что для одного будет боль и ужас, для другого – бесячее нечто, а для третьего – чушь бессмысленная. А если у всех разное... Тогда одинаково больно может быть и всем.
Помолчали. Потом Фиолетовый спросил тихо:
- И что теперь?
- Идти за ними, - пожал плечами Зелёный. – Других вариантов, как добраться до выхода, нам же так и не представили. – Посмотрел на скривившегося было от разочарования Фиолетового и поспешил ободрить его: - Но вообще-то этот вариант не совсем жуткий. Ты посмотри, они же идут! Понимаешь, не замерли, пережив предложенный им страх, а продолжают сквозь него идти! А значит, в какой-то момент снова пересекут черту, выйдут в очередную «безопасную» зону, и то, что их мучает, закончится! Иначе ведь ни разу ещё не было.
- Ты в это правда веришь? – дрожащим голосом поинтересовался Фиолетовый.
- Верю! – твёрдо заявил Зелёный.
И шагнул вперёд.
О таком вечере можно только мечтать, подумал он. Нежно-тёплый, наполненный стрёкотом цикад, ребячьими голосами, шепотом листвы. В сгущающихся летних сумерках рассыпают искры бенгальские огни в руках сгрудившихся у стола детей постарше. Взрослые стоят чуть подальше, наготове, ждут, когда его кроха-сын задует свечку на первом в его жизни праздничном торте. Тогда взлетят, расцветят сумрак фейерверки, которые они сейчас держат в руках. «Как же я люблю эту семейную традицию,» думает он. «Летние дни рождения на природе, и вся эта красота...»
Потом он видит, что его сын тянется к чьему-то зажженному фейерверку, и все мысли из его головы выдувает ужасом. Он бросается вперёд – отбить, отвести крошечную ладонь, не дать схватить опасную игрушку!
Но, конечно, он не успевает. Взрыв и полный боли детский плач сливаются воедино. Жалостью и страхом его словно примораживает к месту, он не может даже пошевелиться, не может ничего сделать. Но это – тело. А мозг мечется, пока он со слезам смотрит на искалеченные пальчики, на текущую по маленькой ручке кровь. Мозг командует – резко, отрывисто: Сейчас надо будет бежать! Туда, к беседке, где телефон! Вызвать скорую! Нет, долго! Тогда в дом! Схватить ключи, прыгнуть с сыном в машину, и гнать в госпиталь. По обледенелым дорогам, но успеть! Скорее!
«Подожди. Почему у тебя дороги в голове «обледенелые»? Лето же вокруг,» негромко спрашивает кто-то внутри него, ухитрившийся не сойти с ума от горя.
Тогда он задумывается – и, задумавшись, начинает понимать. А поняв, качает головой. Вот, значит, как работает это задание. ОНИ взяли несколько его воспоминаний и смешали их, создав мучительную ситуацию, которой не могло быть. Ведь сын его – дитя зимы, а значит, на его дне рождения никаких фейерверков быть не могло. Не использовать никакую пиротехнику, кроме бенгальских огней, когда праздник в помещении – это тоже их семейная традиция. А то, как малыш потянулся за фейерверком – это перекрученная память о первом дне рождения его старшей дочурки. Она тогда – да. Но не дотянулась. Обожглась о чей-то бенгальский огонёк, захныкала, а потом отвлеклась искрами других фейерверков и просто хлопала в ладошки.
«Сволочи вы,» думает Зелёный, адресуясь их пленителям. «Мне-то хоть повезло, я могу поймать момент, где созданный вами страх не совпадает с возможной реальностью. А вот спутников моих жалко. Не факт ведь, что им тоже...»
- Зелёный не выглядит так уж ужасно, кстати, - заметил Желтый. – Так что... я не знаю. Может, ему просто повезло, что-то показали, но не совсем жуткое. А может... ну кто знает? Может, если понимать, что там именно пугают, ужасы специально показывают, то... не так плохо всё?
- Я не знаю, - выдохнул Фиолетовый. – Но как бы там ни было, ТУДА мне всё равно совершенно не хочется! Вот никак! Нет!
Чёрный не сказал ничего. Просто вздохнул, пожал плечами, и пошел.
Он знал, что она умрёт. Операция только началась, и ничего ещё не предвещало, но он знал. Ведь он отлично представлял себе уровень своих коллег. Язык у него не повернулся бы заявить, что они плохие врачи, но... всё же сестру он бы им не доверил. Чтобы успешно провести ту операцию, о которой они с ней часто говорили, нужно было быть больше чем просто хорошим хирургом.
Её он, конечно, тоже понимал. Операция была опасна, она могла быть смертельна, но, получись всё как надо, избавила бы её от болезни раз и навсегда. Как она мучалась, узнав свой диагноз! Не в её характере, не по её душе было жить с постоянной оглядкой, с постоянным барьером. Она была яркая, смелая, импульсивная, всегда готовая смеяться и любить людей и жизнь. И тут – «эта зараза, обрекающая меня на годы и годы жизни вполсилу». С таким подходом знать, что есть способ от «заразы» избавиться и не рискнуть, не воспользоваться им было нереально.
Он, конечно же, объяснял ей. Он сотню раз говорил, доказывал почти на пальцах, почему обычная терапия лучше и безопасней. И ещё он говорил ей – я с тобой! Если ты наконец примешь это решение, соберёшься лечь на операцию, дай знать. Я помогу тебе, я использую все свои связи, найду самого лучшего хирурга, чтобы точно всё получилось как надо! У меня же никого кроме тебя, я поэтому хочу, чтобы всё прошло как можно лучше! Только дай мне знать! И каждый раз она кивала, говорила, что понимает. Говорила, что, подумав, решила пока с операцией не связываться, «попробовать пока так».
И вот – его не было всего несколько дней, и она не сдержала слова. Она решила, не поговорив с ним, не дав ему найти тех, кто смог бы по-настоящему помочь! Да что там помочь! Она не дала ему ни одного шанса хоть как-то подготовиться, проститься, повторить, что любит её! Этого не случилось перед тем, как он ушел...
...а теперь и не случится уже никогда. Ведь он же видит, знает – она уже не проснётся. Сестрёнка, милая... ну зачем? Зачем же ты так?
- Нет! Не хочу! – бормотал Фиолетовый. – Не хочу туда! Не пойду!
- Придётся, - вздохнул Желтый. – Потому что Зелёный правильно тогда сказал. Не подарили нам никаких других способов пересечь этот коридор. Да и... ну вот чего ты боишься? Мы же с тобой более-менее понимаем, что происходит! Зачем трястись?
- Затем, что от этого «происходящего» почему-то плохо Красному, - вздрагивая, пояснил Фиолетовый. – Он же смелый, я знаю! И раз уж даже он плачет... там ад! Там то, чего хотеть нельзя и не нужно!
-Так бывает, - не стал спорить Желтый. – Я и сам, знаешь, не особо стремлюсь узнать, что за страх мне там приготовили. Но какие у нас есть варианты? Идти-то надо. Надо, надо, - уверил он, когда Фиолетовый начал отрицательно крутить головой. – Единственная альтернатива, которая у нас есть кроме – плюнуть, развернуться, и пойти назад. И уже из центральной комнаты снова дорогу наружу искать. Как тебе перспектива?
- Никак, - судорожно вздохнул, будто всхлипнув, Фиолетовый. Схватил Желтого за руку, потребовал: - Только тогда вместе пойдём, ладно? За руки!
- Ладно, пойдём так, - улыбнулся ему Желтый.
И они пошли.
- Пока ничего, - успокоенно выдохнул Фиолетовый после первых нескольких шагов. – Главное теперь, чтобы и дальш...
Бася и мама неторопливо шли по одной из дорожек парка рядом с их домом. Он уже много раз видел эту картину, но всё равно в очередной раз залюбовался. Ведь и впрямь получалось – хоть в рамку ставь. Идёт по тонущей в сумеречной дымке тропинке маленькая седая леди, похожая на отставного ангела, крутится у её ног золотисто-коричневый меховой комок щенячьей радости. Иногда он думал, что обязательно как-то напишет такую картину, назовёт «Радость», и не продаст никому и ни за какие деньги. И как же хорошо, подумал он уже не в первый раз, что он тогда, несколько лет назад, решил найти маме питомца, чтоб не скучала старушка, когда он уезжает! Вместе им было...
«Мамаш, закурить не будет?» - разбил вдребезги идиллию хриплый и не вполне трезвый голос.
Он увидел, что в прекрасное полотно затесались три грубых мазка – грязноватые, неряшливо одетые, явно подвыпившие парни, обступившие маму. Ему стало страшно, он ускорил шаг – но неприятная сцена, против логики, приближаться не спешила.
«Извините, молодые люди, я не курю,» с достоинством отозвалась мама.
«Тогда денег дай на поправку здоровья!» потребовал второй парень. А когда мама развела руками – мол, и денег с собой нет – рванул с её плеча сумочку. Пробурчал: «Лады, тогда сами возьмём. Посмотрим, как их у тебя «нет», брехло старое!»
Денег у мамы не было, это он точно знал. И так же точно понимал, что вмешивайся он, не вмешивайся, а извиняться, выяснив, что им не лгали, обступившие её гопники не будут. Швырнут назад распотрошенную сумочку, обматерят, и пойдут дальше. Ничем он не сможет такое течение событий изменить. Но всё же он пошел ещё быстрее, холодея от одной лишь мысли о том, как именно будет заступаться. Драться он не умел совсем. Но ведь и дать этим уродам безнаказанно обидеть маму тоже... никак!
И тут случилось страшное. Милая, тихая, до кончика хвоста воспитанная Бася поняла, что любимому ей существу плохо, что ей угрожают. И залаяла, зарычала, угрожающе встав между хозяйкой и гопниками. «Басюнечка, что ты, не надо так!» - засуетилась, старась успокоить любимицу мама. Она, наверное, тоже поняла, что будет беда.
И беда разразилась. «Ах ты сука старая! Собаку на нас натравливаешь?» - пьяно возбудился третий гопник, до сих пор бывший не при деле. Оттолкнул её, да так, что старая женщина едва не упала. Прошипел: «Ш-ща мы твоей шавке!» Поднял с земли какую-то палку и начал лупить то по Басе, то мимо, выкрикивая азартно: «Вот тебе! Вот! Вот!»
Потом к битве с «ужасной псиной» с крупного кота размером подключились и первые два гопника, кто тоже схватив палку, кто просто размахивая ногами. Бедная Басенька! Нескольких секунд хватило, чтоб её лай превратился в душераздирающий, почти детский плач!
А потом эти сволочи удрали. После того, как один из них в пылу драки перетянул палкой его маму, пытающуюся спасти свою Басюнечку, до первого гопника дошло, во что они влезли. Он заорал прочим: «Идиоты! Нам за старуху бошки поотрывают, вы чо! Да оставьте вы эту суку и её шавку! Пошли отсюда!» - и гадов как ветром сдуло.
И осталась картина ада – умирающая, с перебитым хребтом и разможженой головой золотистая собачка, рыдающая над ней пожилая женщина, похожая на искалеченного ангела... и он сам, замерший, как муха в янтаре, бессильный даже приблизиться, даже обнять!
Жалость к Фиолетовому, прервавшемуся вдруг на середине слова, улыбнувшемуся на миг, а потом зарыдавшему, удержала сознание Желтого на пороге. Но всего лишь на несколько секунд. Поняв, что спутник его, несмотря на все их разговоры, провалился бесповоротно в какие-то непонятные ему переживания, он и сам...
Шумела, обтекая его и детей, толпа. В ней кто-то то и дело выкрикивал или говорил через мегафон лозунг «Закон для всех один!», и каждый раз толпа отзывалась – воплями «Да!», повторением, согласными криками. Он и сын с дочкой всегда кричали «да».
Он думал, что часто друзья спрашивали его – и не страшно? Ну понятно сейчас, дети уже подростки, но ты ж с ними на разные демонстрации и несколько лет назад ходил. А если там будет давка, или разгонять начнут? Как можно втравливать их в нечто настолько опасное. А он не понимал, как можно боятся вещей предотвратимых и не обращать внимания на по-настоящему сложные? Ведь детям можно объяснить, как держаться вместе, или что делать, если разнесло толпой или возникли проблемы. Точно так же им можно показать, что если говорить, тебя услышат. А можно – не показать, запугать. Только они-то всё равно своё думать будут. Просто советоваться перестанут. Так что страшней?
Вот только в этот раз страх оказался тем, от которого дрожали его друзья. Сначала, после очередного большого передвижения внутри толпы, его и детей правда оттащило друг от друга. Он остался ближе к центру, а дочь с сыном оттеснили почти что к самому полицейскому кордону. Не беда, решил он, и заработал локтями, пропихиваясь к ним. Сколько раз уже так бывало. Сейчас...
Потом кто-то в нескольких шагах от его ребят задел полицейского. Случайно задел, видно было, и тот тоже отмахнулся было дубинкой чисто на рефлексах. Но вот потом начался какой-то бред. Стычка, которая по всем законам логики должна была превратиться сначала в ругань, а потом сойти на нет, стала вдруг набирать обороты и превращаться в настоящую драку. В неё, как в воронку смерча, начали всасываться дополнительные участники с той и с другой стороны. И – он глазам своим не поверил! – даже его дочь и сын! Да, они именно дрались с полицейскими, размахивали кулаками, как будто с ума сошли!
Драка превращалась в свалку, в мешанину тел, в столкновение резиновых дубинок и кулаков. Полицейские начали использовать слезоточивый газ. И там, в этом безумии, были его дети!
Хрипя и кашляя, он продолжал рваться вперёд, к ним, через время, ставшее тягучим и липким, как смола. Тело едва двигалось, а мысли летели – тоскливые, будто бы и не его, а пересаженые из голов «друзей». Почему ты за ними не следил, вопрошали мысли. Зачем ты вообще повёл их сюда? Свободы мнений хотел? Вот тебе свобода, дурак! Вот во что она вылилась! А тебе говорили! Вот твоя свобода! Твоих детей, солнышек твоих, там сейчас, слова другого не подберёшь, месят! И так месят, что уже не о сломаных костях или выбитых зубах волноваться надо! Только б живы остались! Только б живы...!
Но за этим какая-то часть его сознания, удержавшая себя на краю пропасти отчаянья, продолжала рационально, последовательно удивляться происходящему. Она подмечала странное поведение полицейских – злых настолько, будто их не из участка сюда отправили, а прямиком из его юности на машине времени перетащили. Она удивлялась странному поведению детей. Что дочка-то в драку полезла – ладно, она такая. И то, обычно она туда лезет как раз чтоб разнять, по углам растащить, чтоб подумали и успокоились. Но сын! Это-то вообще пацифист-пацифист! Что ж могло его заставить... да ещё и с такой яростью, как когда-то его собственные друзья юности?
И в какой-то момент он понял. Вспомнил, где был до того, как это – что? событие, переживание? – захватило его. Вспомнил о странном «лабиринте», через который шел. С огромным трудом подняв руки к голове нащупал там металл обруча – которого не было, не могло быть тут, в месте, которое он видел перед собой. Он даже начал понимать, из каких настоящих, действительно случившихся с ним событий сложилась эта галлюцинация-память.
И вздохнул. Ему было страшно, неимоверно жалко – но уже не детей и не прочих участников драки, происходящей лишь в его воображении. Согрупников своих ему было жаль. Ведь им-то, скорее всего, показывали что-то такое же, мучительный коктейль из самых неприятных моментов, касающийся самых дорогих им людей. Кто скажет, что это не ад – солжёт.
- Удивительный вид! Друг мой, а вы точно уверены, что они к телепатии не склонны?
- Ну, в перспективе, конечно, к подобному типу взаимодействия приходят в той или иной степени все разумные расы. Но если вы говорите с позиций биологической предрасположенности...
- Естественно!
- Нет, не склонны. Их тщательно обследовали физиологически в процессе первичного, информационного, контакта. Ни в мозгу, ни на периферии нервной системы у них нет ничего похожего на нужные для подобных коммуникаций нейронные структуры. Да и если помните, коллега, мы с вами повторили обследование перед началом эксперимента, не полагаясь на результаты первой исследовательской группы.
- Помню конечно, друг мой! Просто не могу поверить своему восприятию. Какой же это всё-таки великолепный вид! Знаете ли вы, что за всё существование лабиринта типа АДАМ-2 только восемь испытуемых смогли понять суть только что пройденного этой группой задания в процессе его выполения? Я, конечно, говорю только о тех видах, у которых телепатия на момент контакта ещё не развилась в полноценный способ общения.
- Только восемь? Из нескольких десятков групп? Менее процента? Вы не шутите, коллега?
- Ничуть. Причём ни в одном прочем виде их не оказывалось двое, как в этот раз. Отмеченые желтым и зелёным индивиды... Да вы же сами видели!
- Видел. И, кажется, украду у вас фразу. Какой интересный вид!
- Я уже предвкушаю, сколько вопросов задам им когда мы наконец сможем вступить в полноценный контакт! Так интересно будет понять их получше!
- С последним утверждением не могу спорить, коллега. А вот насчёт полноценного контакта вы торопитесь. Пока они не прошли последнего испытания, ни о каком настоящем контакте не может быть и речи.
- Да помню я, помню, друг мой! Впрочем, осталось ждать не так уж и долго.
- Ну ты же понимаешь, что это иллюзия! Как когда нам казалось, будто у нас перестали работать части тела, - успокаивал кипящего злостью Красного Желтый. – Ну сам подумай! Они ведь и в голову нам раньше уже лезли! А тут просто влезли глубже и как-то слили по нескольку настоящих воспоминаний в вот такой жуткий коктейль. Ну подумай! Ну какова вероятность, что именно с теми, кто нам дороже всего именно сейчас случилось именно то, чего мы сильнее всего боимся? Да ещё и настолько похожее на конкретные воспоминания? Ты же мне сам рассказал про свой кошмар, и вспомнил, какие именно эпизоды могли в него сложиться! Так что тебе это говорит?
- Только то, что я хочу выбраться как можно быстрее! – отрыкивался Красный. – Чтоб узнать, как дела обстоят на самом деле, и надавать кому надо, если хоть что-то...! А не рассиживаться тупо в какой-то комнате отдыха, когда можно ещё идти и идти! И может, даже выйти наконец!
Желтый вздохнул и отстал от него, отступил назад, к Чёрному. У того вроде как возникли вопросы.
- Прежде, чем выйти, нам сначала стоит прийти. В себя, - заметил Белый. От последнего испытания его всё ещё немного трясло. – Так что насчёт комнаты отдыха я бы так критично не. Да и, - обернулся он к зашедшему следом за ним Зелёному, - от небольшой порции твоего порошка я б не отказался. А то... умом понимаю, что всё уже, а телом... Не могу! Хочется как Красному, либо вперёд бежать, либо морды бить...
- Либо лечь и сдохнуть, - тихо закончил всё ещё тяжело дышащий Синий. Фиолетовый, шагая следом за ним внутрь только что отпертой ими комнаты, согласно кивнул.
- Вот этого не надо, - покачал Зелёный головой. – А с порошком идея достойная, сейчас сделаю. Вам тоже? – уточнил он у шедших последними и обсуждавшими принцип работы только что мучивших их галлюцинаций Желтого и Чёрного.
Впрочем, было явно видно, что Чёрный в этом обсуждении участвует исключительно чтоб продемонстрировать – он в норме. Неудивительно, что он кивнул. А, получив стаканчик со смесью воды и небольшого количества порошка вместе с Синим и Белым, даже снизошел до того, чтобы от души сказать спасибо.
- Да не за что, - улыбнулся ему Зелёный. Спокойно, не торопясь, оглядел комнату, в которой они оказались. Улыбка его несколько поблекла, когда он заметил, как закрывается за ними дверь, через которую они вошли. Потом он увидел ещё кое-что, и улыбаться перестал вовсе. Сказал, чуть сведя брови: - Только знаете что, ребята? Это, похоже, не комната отдыха.
- Как – не отдыха? Тут же всё есть! – удивился Белый. – И кровати, и душ с туалетом...
- Это-то да. А ещё тут есть стол. Даже отсюда видно – с заданием, - пояснил Зелёный. И неторопливо пошел посмотреть, с каким.
Красный выругался.
- Да уж. Никогда так раньше не было. Не кажется ИМ, что мы легко справимся на этот раз, - раздраженно согласился Белый, привставая с кровати, на которую сел, и глядя вслед Зелёному. – Интересно, что ж там такое сложное?
- Только бы никаких ужасов не было! Ну пожалуйста! – умоляюще пробормотал Фиолетовый.
- Извини, - севшим вдруг голосом отозвался дошедший до стола Зелёный. – Без ужасов никак. И без сложностей тоже. А я-то надеялся, что ОНИ до такого не скатятся! – И закрыл лицо руками.
Необычное его поведение привлекло общий интерес. По одному, по двое, согрупники подходили к нему, опускали глаза, читая написанное. И – замирали рядом, кто с удивлением на лице, кто с жалостью, кто с недоверием. Потом Желтый проговорил через силу, сам себе не особо веря, но понимая, что сказать что-то надо:
- Есть вероятность, что мы не так понимаем задание.
В лицах остальных появилась тень надежды. Но прожила она всего минуту, до тех пор, пока Белый не сказал медленно, почти что через силу:
- Его невозможно не так понять. Написано предельно ясно, разночтений быть не может. В общем круге – знак «все, кроме» и фигурка Зелёного. Потом - фигурка Зелёного зачёркнута. Символ крови плюс вот это, - он нетвёрдой рукой похлопал по углублению под рамкой задания, в которой лежали шесть ножей с цветными рукоятками. Зелёного цвета среди них не было. – То есть вариантов нет. ОНИ хотят, чтобы ты, - он повернулся к Зелёному не поднимая, впрочем, на того глаз, - умер. И чтоб мы это доказали, положив обратно окроваленные ножи. Мне правда жаль...
- Себя пожалей! – резко отозвался Зелёный. Взял себя в руки, вздохнул глубоко, и заговорил ровнее: - Понимаю, Белый, тебе очень не хочется понять задание именно так, как записано. Но...
- Действительно. Зачем себе врать, - ровным голосом перебил его Чёрный. – Правила, записанные здесь, таковы, что мы вынуждены убить Зелёного, чтоб пойти дальше. Просто взять и убить.
- Да? А если я не хочу? – спросил Желтый. – Как ОНИ собираются меня заставлять?
- Никак, - пожал плечами Чёрный. – Точно так же нас никто не заставлял идти и искать выход до сих пор. Только как ещё? Или вперёд, или... сидим ровно, пока не решимся. Или с ума не сойдём. Других вариантов нет.
Группа замолчала, погруженная в тяжкие размышления. Потом Синий сказал – уверенно, как камень уронил:
- Нет. Другие варианты есть всегда. Давайте думать.
- О чём думать? – взвился Красный. – Слушай, мне всё это тоже не нравится, но как я ни кручу в голове это их дерьмовое задание, получается, что Чёрный прав! Либо убить и вперёд, либо...
- Подожди! Но Чёрный не прав! – словно что-то поняв, вскинул голову Зелёный. – Хотя бы тем не прав, что вариантов всегда как минимум два! Ведь любой путь ведёт как минимум в две стороны!
- Ты предлагаешь идти назад? – радостно подхватил мысль Желтый. – Да, а ведь это выход!
- Если б мы этим выходом пользовались каждый раз, как кто-то из нас его предлагал, мы б вообще никуда не пришли, - желчно заметил Красный. – Ну что у вас за манера, чуть какие проблемы – так вой «пошли назад»? Самим не надоело? Ну? Чего глаза выпучили? – огрызнулся он, когда на него уставились Синий, Зелёный, и Желтый. – Я, по вашему, не прав? Никто из вас, по вашему, не ныл, когда у нас были какие-то дурацкие проблемы? Причём именно на эту тему!
Согрупники продолжили смотреть на него, как на чужого. Потом заговорил Желтый, голосом холодным и ровным:
- Ты в некотором роде прав, Красный. Да, раньше оказывалось, что предложение пойти назад – не лучшее из возможных. Не прав ты в оценке нынешней ситуации. В прежние разы нас наталкивали на эту мысль именно трудности, которые можно перетерпеть, перенести, если что. Сейчас же...
- Сейчас происходит то же самое! – зло заметил Красный.
- Нет! Не то же самое! – подключился к спору Синий. – Тогда на весах была боль. Иногда и кровь. Но не жизнь! От нас ни разу не требовали убить!
- Теперь потребовали, - пожал плечами Красный. – А вы, значит, решили, что раз нам сказали убить одного, это повод всем лечь и сдохнуть? Так, да?
- Нет, мы решили, что перед тем, как совершать что-то непоправимое, имеет смысл проверить все варианты, - сказал Желтый. – Из начальной комнаты вело семь путей. Мы прошли пока только по одному. Шесть остальных...
- ...начинались точно тем же испытанием, что и этот. Что вы, похоже, забыли, - фыркнул Красный.
- Любая жизнь начинается одним и тем же образом. А взрослые в результате получаются разные. Схожесть начал – не показатель, - веско заметил Синий.
- Ну да, тебе что-то докажет только схожесть концов, - сплюнул Красный. – Тебя убедит только семь походов по семи дурацким маршрутам, в конце которых будет то же самое задание! Только в жертвы выберут, наверное, кого-то другого! Ты ж явно хочешь, чтоб меня, да?
- Никто такого не хочет, Красный. Но... – начал было Зелёный.
Красный не дал ему продолжить.
- О, и ты заговорил! Ну конечно, кому, как не тебе спорить, что «надо проверить»! Умирать-то не хочется, а? Так что конечно, надо всех убедить, что семь одинаково начавшихся маршрутов закончатся разными способами!
- Но мы ведь не знаем точно, что они одинаковы после начальной части, - не отступил Зелёный.
- Статистически это более вероятно, чем обратное предположение, - негромко заметил Чёрный.
- Ну? Слышал? – оскалился Красный.
- Слышал. Но статистика – не единственный способ достичь правды, - вздохнул Зелёный. Помолчал. Потом спросил, глядя в глаза: - Ты настолько хочешь убить меня, Красный?
- Нет! Не хочу! – рявкнул тот. – Я хочу выйти отсюда и увидеть, что с моими родными ничего не случилось! Убедиться хочу, понял! И знаешь, что мне мешает? Вот эта тупая суета, которую ты и твои дружки тут сейчас разводите! Вы говорите – пошли назад! То есть, мы потратили четыре дня, чтобы дойти сюда! Если повезёт, потратим всего лишь столько же, чтобы вернуться! Потом опять столько же, чтобы пройти следующий путь, понять, что он тоже такой же, и снова назад! Мы будем шляться по этому дурацкому залабиринченому месту месяцами, и всё только для того, чтоб вы, придурки, убедились – всё везде одинаково! И не просто шляться! Эти сволочи, которые засунули нас сюда, будут точно так же издеваться над нами на каждом маршруте! Снова отключать нам речь и ноги, снова показывать, как плохо нашим любимым, снова заставлять резать руки и мучаться от тупых задачек на мучительную телепатию! Тебе одного раза было мало?
Зелёный собирался было заспорить. Потом вздохнул, покачал головой, и отошел, сев на одну из кроватей. Удивлённые этим Синий и Желтый отошли к нему. Тяжело дышащий от того, что сорвался на крик Красный, оставшись рядом с прочими, проводил их злым взглядом.
- Ты чего? Согласен с ним, что ли? – с жалостью спросил Желтый, присев рядом. – И не думай, Зелёный! Ведь он же неправ! Он точно неправ!
- Я знаю, - Зелёный вздохнул опять. – Но до него сейчас не достучаться. В нём говорит страх, которым нас до мозга костей пропитали во время прошлого задания. – Синий от этих слов дёрнулся, но промолчал. – В этом-то и беда, понимаете, ребята? Этот страх пропитал не только его! Разве вы не увидели, как поменялись лица Белого и Чёрного когда он заговорил про повторение испытаний? Они сейчас согласны с ним и с условиями этого задания на все сто процентов. И переспорить их невозможно. До этих двоих можно было бы достучаться через логику, но Красный... Пока он бушует, логических посылов он просто не услышит. Как до него докричаться, пока он в этом состоянии, я не представляю.
- Никак не надо докрикиваться. Пусть покипит и успокоится сам, - веско сказал Синий. – Я прослежу, чтоб никто из них не полез за ножами, на нервах-то. Остаток дня переждём, ночь переспим, а поутру на спокойную голову уже проще договориться будет, наверное. Потому что, - он вздохнул шумно, - я их, и Белого с Чёрным, и Красного, хорошо понимаю. И снова увидеть то, что нам недавно показывали... нет, не хотел бы. И попасть домой, увидеть, что там всё хорошо, тоже хочу – сил нет. Но всё же не настолько любой ценой. А они... Они тоже поймут, что жизнь за надежды отдавать, особенно чужую за свои – неправильно. Только время надо.
- Лишь бы оно у нас было! – выдохнул Зелёный.
- Будет, - пообещал Желтый. – Нас, конечно, двое против них четверых...
- Трое, - поправил его Зелёный.
- Нет, ты не участвуешь, - отрезал Синий. – Сам понимаешь, почему. И да, Желтый, их не четверо. Трое. Фиолетовый ни с кем драться не захочет.
- Ну трое против двоих, тем более, - улыбнулся тот.
– Так я о чём? – продолжил Желтый. – С ножами Синий их остановит, справится. А если совсем с ума сходить будут, я напомню им о последней строчке задания и пригрожу, что пойду, не дожидаясь общего решения, отпирать ту дверь, через коротую мы сюда зашли. Без Фиолетового не открою, конечно, но процесс начну, а значит... Хотя шантаж – дело недостойное, но уж лучше так, чем им стать убийцами!
- Хорошо ты придумал, - улыбнулся Зелёный. Последняя строка задания, на которую из-за шокирующего эффекта первых двух похоже только он и Желтый обратили внимание, гласила, что открытой может быть только одна из дверей. Перед таким Красный сотоварищи должны были притормозить – а значит, дать всей группе время поразмышлять. Что, может быть, дало бы им возможность как-то успокоиться...
Усилия Желтого и Синего увенчались успехом. К Зелёному с боем никто не полез, а ближе к темноте все и в самом деле согласились подождать утра и обговорить проблему ещё раз, так сказать, на свежую голову. Впрочем, раскол внутри группы остался заметен. В первый раз за всё время их пленения они не сдвинули кровати в одно общее гнездо. Легли по отдельности, двумя группами - с одного края комнаты Жёлтый, Синий, и Зелёный, с другого все прочие. И засыпали в этот раз в долгом тоскливом молчании.
Красный ворочался. Лежал - и сна не было ни в одном глазу. Зато мыслей хватало. Разных. В том числе и таких, которые днём казались кошмарными. Но... с другой стороны... А разве не кошмаром было то, что предлагал Зелёный и прочие любители побродить? Ждать неизвестно сколько, ходить по этим проклятым лабиринтам... Ведь если он прав - а как он может быть неправ? - все пути заканчиваются так же! То есть всё это для того, чтоб в результате зарезать не этого труса Зелёного, а кого-то ещё!
Да, но тех двух придурков, что согласились с Зелёным, не переубедишь. Они же и слушать не хотят ничего! Вбили себе в бошки какую-то гуманистическую муть и мешают теперь группе двигаться вперёд! Вот если б их не было! Или если б как-то заставить их передумать!
Красный ещё долго лежал, обдумывая пришедшую в голову мысль - страшную, но казавшуюся такой соблазнительно лёгкой. Потом, наконец решившись, растолкал спящих на соседних кроватях компаньонов. Сначала Белого. Шепнул ему когда тот открыл глаза:
- Чёрного разбуди. А я сейчас Фиолетового. Поговорить надо.
Белый только плечами пожал. Но соседа тормошить всё же начал.
- Ну? И в чём дело? – сердито и довольно громко уточнил Чёрный когда они собрались вместе.
Красный предостерегающе шикнул на него. Начал было объяснять шепотом:
- Я, кажется, понял, как решить проблему с Синим и Желтым... – и замолчал, формулируя мысль, казавшуюся столь простой и понятной пока она крутилась в голове, но зазвучавшую практически безумно при попытке облечь её в слова.
- Если и правда поняли, вы мудрее меня, - без тени сарказма проговорил Белый. – Я застрял на понимании, что эти ребята, - он мотнул головой в сторону второй половины группы, - ослеплены надеждой на так называемое лучшее, а потому не готовы принять очевидную нам логику.
- Что пол беды. Вторая половина которой в том, что они и нас надеются переубедить, - буркнул Чёрный.
- Это у них не получится, - отмёл Красный. – И что у нас не получится их уболтать, по крайней мере быстро, я тоже понял. Ну и подумал – а смысл тогда возиться с убеждениями? Можно просто взять и поставить их перед фактом! Никуда они тогда не денутся!
Фиолетовый аж рот открыл от неожиданности. Белый и Чёрный задумчиво переглянулись.
- То есть вы предлагаете... – начал Чёрный.
- Да, предлагаю! – с жаром кивнул Красный. Заговорил, заторопился: - Вы же ведь понимаете, надеюсь? Выбора у нас нет, Зелёному всё равно придётся умереть, так? Это только вопрос времени! Вот я и предлагаю – раз мы понимаем, как лучше, не тратить время на бессмысленные споры с этими идеалистами, а взять ответственность на себя. Пойти сейчас, пока они спят и не могут помешать нам, и сделать что надо! А когда Зелёный будет уже мёртв... Смысла им тогда не будет продолжать свой безумный протест! Раз того уже не вернуть... Они ведь умные!
- Умные, - согласился с Красным Белый. – Но и упёртые. Почти как вы. И протест их... ну да, безумный. Но сразу ли они перестанут за него цепляться? Этого-то я и боюсь. Ещё и Желтый, помнится, грозил использовать свой ключ чтобы открыть входную дверь. Ясно, что сам он её не откроет, раз Фиолетовый и его «подарок», то есть второй ключ, у нас. Там оба нужны. Но это может создать проблемы. И кажется мне, он или Синий способны сотворить такую глупость... в отместку, так сказать.
Красный побледнел. Спросил упавшим голосом:
- То есть вы считаете, что не выйдет?
- Может и выйти, - негромко сказал Чёрный. – Ведь, как вы и говорили, они спят и не смогут помешать нам. Особенно если мы примем меры, чтобы остановить их заранее.
- Остановить... заранее? – повторил Красный, понимая. Потом как-то по-новому окинул согрупника взглядом. Уточнил со звоном в голосе: - Но ведь в задании сказано только о Зелёном!
- Да, там сказано, что он должен остаться тут, - мягко согласился Белый. – Но при этом там ни символа нет о том, что он должен быть единственным, кто останется.
- Они ведь всё равно не хотят идти вперёд, - пренебрежительно мотнул головой в сторону спящих согрупников Чёрный. – Так какая разница, почему они не пойдут?
Красный задумался. Трудные, судя по его лицу, это были мысли. Ему было жалко и Синего, и Желтого, и даже уже приговорённого полученым ими заданием Зелёного. Но... ещё более жалко себя! И семью... ведь он должен убедиться, что они в порядке! Сколько, по мнению этих глупых идеалистов, дрыхнущих сейчас на другом краю комнаты, он должен мучаться незнанием?
Когда он, приняв решение, встретился глазами с Белым и Чёрным, в них плескалась ночь.
- Вы правы, так будет лучше, - признал он. – Пойдём! – и встал порывисто.
Белый и Чёрный без лишних слов последовали за ним. Фиолетовый тоже приподнялся было, но рухнул обратно на кровать и тихо заскулил сквозь зубы от страха.
- Что? – резко обернулся на странный звук Красный. – Ты чего, Фиолетовый? Ты против?
До Фиолетового моментально дошло, что быть против значит подписать себе смертный приговор. Красный, конечно, вёл себя как его друг последнее время, но... Его начала бить дрожь, так, что даже вдохи и выдохи давались с трудом. Он зажмурился и отчаянно закрутил головой. И, не открывая глаз, ощутил на плече вполне дружеское касание.
- Не бойся. Мы сами справимся, - успокаивающе сказал ему Красный. – Тебе ничего делать не надо, просто сиди тихо и всё. Я тебя потом позову.
Всё прошло даже легче, чем они предполагали. Дойти до стола с заданием и взять с него ножи было делом нескольких секунд. Да и к кровати, на которой спали ставшие им врагами недавние товарищи по несчастью, они подошли беззвучно. И только когда Красный уже склонился над Зелёным, тот открыл глаза. Страха в них не было, только сонное удивление.
- Прости, - негромко сказал ему Красный, и без размаха всадил в грудь лезвие. Подождал чуть, пока не услышал предсмертные хрипы Синего и Желтого и не увидел, как удивление в глазах его жертвы сменяется тоской и болью. Выдернул нож. Прошептал тихо, но твёрдо: - Я не мог иначе.
Тело Зелёного в последний раз вздрогнуло и затихло. Оглядевшись, Красный увидел что Желтый и Синий тоже лежат неподвижно. Всё закончилось.
В трёх разных точках планеты на мгновение вспыхнул слабый свет. Трое проснулись, едва сдержав рвущийся с губ крик, и долго потом смотрели в темноту, пытаясь понять, что за ужас им снился.
- Пойдём, - Красный осторожно, как маленького, поднял Фиолетового. Тот плакал. – Всё уже. Они не мучались. И так надо было. Так для всех было лучше. Мы сейчас уйдём, и всё будет хорошо...
Он старался оградить своего чувствительного спутника от созерцания лишнего, и вёл его так, чтобы они как можно меньший путь прошли рядом с кроватью, на которой медленно начинали остывать тела отступников. Но даже это не помогло. В какой-то момент Фиолетовый посмотрел на них. Из горла его вырвался хриплый, похожий на собачий вой, крик. Его скрутило. Он рванулся прочь от Красного, но через пару шагов его ноги подкосились. Он упал на колени.
Когда Красный подошел поднять его, Фиолетового рвало. Он подождал, когда бедолаге станет полегче, напоил, и повёл дальше, придерживая голову так, чтобы тот не имел возможности снова посмотреть куда не надо.
- Что вы копаетесь! Идём! – поторопил их с порога Белый. Чёрный как раз закончил возиться с «ключами» Желтого и Фиолетового, и дверь открывалась.
- Идём, идём, не сомневайтесь, - кивнул ему Красный. – Все вместе, как же ещё.
Вчетвером, рука в руке, они шагнули в темноту открывшегося дверного проёма.
Ещё в четырёх местах планеты вспыхнул свет и проснулись спящие. Один из них плакал взахлёб.
- Какая жестокость! Какая бессмысленная жестокость!
- Осмысленная, коллега. К моему огромному сожалению.
- Осмысленная? Друг мой, вы издеваетесь?
- Увы, нет, коллега. Да вы же и сами видели. Четверо приняли решение и без лишних сантиментов устранили тех, кто, по их мнению, мешал его осуществить. Очень рационально, ничего лишнего. Но...
- Да. Понимаю вас. Контакт с видом, способным на подобное... Хотя... Друг мой, а вы уверены, что не было никаких наводок с нашей стороны?
- Вы, кажется, цепляетесь за соломинки, коллега?
-Цепляюсь! И не могу иначе! Ведь они так хорошо себя показали на всех предыдущих этапах!
- Понимаю ваше состояние, коллега. Мне и самому обидно, что результат оказался... таким. Но нет. Объяснить его нашим влиянием нельзя. Хотите - проверьте настройки. Но вы ничего там не найдёте. Все решения, которые они принимали в последней комнате АДАМ-2, они принимали сами.
- И всё же... так трудно в это поверить, друг мой!
- Мне и самому непросто, коллега.
Учёные некоторое время подавлено молчат. Потом один говорит другому:
-Я не стал задерживать здесь их сознания. Уже отправил домой. Но... решил не стирать им воспоминания о случившемся.
Второй учёный вскидывает брови.
- Разве это не запрещено, друг мой?
- Не запрещено. Правда, обычно и не приветствуется, но... Я подумал, если они будут помнить, как-то пытаться осмыслить случившееся, говорить об этом... Может, этим они ускорят своё социальное развитие? Как видите, коллега, я тоже ищу в их отношении соломинки, за которые можно схватиться.
- Спасибо, друг мой. Надеюсь, мы и впрямь скоро вернёмся сюда для новой оценки.
Из финального доклада исследовательской группы Галактическому Совету:
...Изученный вид представляет интерес из-за высокого творческого и интеллектуального потенциала. К огромному сожалению, в результате проверки психической функциональности вида в парадигме лабиринта типа АДАМ-2 мы вынуждены определить его текущую контактную классификацию как один-омега-один (вид контактен; в настоящее время контакт максимально не рекоммендован; существует возможность переоценки вывода).
Переоценка результатов проведённой нашей группой экспертизы рекоммендована не раньше, чем вид достигнет бета-уровня общесоциального развития. По нашим оценкам, данный процесс займёт порядка трёх-четырёх смен поколений или восьмидесяти-ста локальных годичных циклов. В случае, если вид развивается быстрее ожидаемого, приемлем вариант более ранней попытки контакта при подтверждении достижения видом социального бета-уровня как минимум двумя независимыми экспертами-социологами.
Попытки установить контакт с исследованным видом до истечения рекоммендованного срока, либо до независимого подтверждения ускоренного развития в направлении бета-социальности подлежат максимальному антипоощрению. В случае подобного контакта существует высокая угроза безопасности и для представителей Земли, и для контактёров с нашей стороны. Риск негативных эффектов повышен из-за высокой вероятности проявления земными контактантами агресси и/или аутоагрессии.
Спектральный Анализ
© Copyright: Екатерина Ювашева, 2024
Свидетельство о публикации №224010800341
Свидетельство о публикации №224010800341
Рецензии