Письмо часть 4 Алена Ивановна

16 августа, 62г.
Сегодня рано утром случайно увидела, как молоденькая девченка надраивает раковины в санитарной комнате и напевает песню. Она пела что-то про морского дъявола.
 Милая, веселая, с конопушками,  красивыми пепельными волосами и голубыми глазами, счастливая в своем настоящем.
А я опять погружаюсь в прошлое.
Наша жизнь с Анри закончилась неожиданно и трагично, точно так же, как с родителями. Просто однажды ночью его забрали.
Вскоре после ареста Анри, приехал Борис. Он всегда приезжал, когда жизнь висела на ниточке.
- Уезжай! Немедленно!- настаивал он, у меня в Белоруссии есть друзья. Они приютят тебя, а там я что-нибудь придумаю.
- Я никуда не уеду, я не брошу его!
- Не дури! У тебя нет выбора! За тобой придут не сегодня, так завтра. Ты уже не дочь, а жена! Жена врага народа. Знаешь, что с такими как ты, делают ТАМ? Анри уже не помочь, а тебя я спасу.
Он всю ночь уговаривал меня уехать, угрожал, просвещал про ужасы ГУЛАГа и снова уговаривал. К утру я сдалась.
Я уехала.
В Белоруссии, на безлюдном хуторе меня и правда приютили милые люди, выдавая за родственницу. Там я и дождалась вестей об Анри. Я узнала, что его осудили и сослали и что по дороге к месту ссылки он умер - сердце не выдержало. Где именно его сняли с поезда, Борису так и не удалось узнать или просто он скрыл это от меня, зная что я поеду искать это место.
Меня больше ничего не связывало с Родиной, которая забрала жизни родных и самых близких мне людей. Оставаться здесь дальше было невозможно да и опасно.
Борис сделал мне новые документы, и помог переправиться в Польшу. Там и началась моя новая жизнь с новым именем Тамара и там же, в Польше меня застала война в 1939 году.
Оккупацию и почти два года скитаний по  Польше и Германии я описывать здесь не буду - слишком тяжело это вспоминать да и долго.
В конце 1940 года, прямо под Рождество, я наконец добралась до родителей Анри.
Я выжила.
Для чего? Может быть для того, чтобы  заботиться о двух пожилых людях, ставших мне родными. Быть рядом с ними в тяжёлые годы оккупации. Читать книги, которые в детстве читал Анри, дышать воздухом, которым дышал он. Я обрела новую семью и новую Родину.
 После войны мне посчастливилось устроиться продавщицей в магазин Guerlain на Елисейских полях. Как же я любила свою работу! Я каждый день купалась в облаке изумительных запахов, я видела, как менялось настроение людей, переступавших порог этого красивого здания. Каким счастьем светились лица женщин, держащих в руках вожделенный флакон драгоценных духов.
Это была сказочная работа. И сказочная жизнь после всех моих скитаний и мытарств. Я научилась ценить то, что имею.
Замуж я так и не вышла, жила с родителями Анри, похоронила их два года назад. Они ушли один за другим,не захотев жить порознь.
А у меня засела мысль найти могилу Анри. Вернее, она меня никогда и не отпускала. Просто, наверное, время пришло.
Помог все тот же Борис. Искал, делал запросы, помог с документами.
Столько надежд у меня было на этот приезд, и вот так все обернулось: подвело сердце, не справилось.
В первый раз оно дало знать о себе ещё в Ленинграде, когда стояла напротив дома, в котором прошло мое детство и молодость. Я так и не посмела войти внутрь, не смогла двинуться: ноги стали ватные. Я просто стекла по парапету на тротуар и лежала горестной лужицей, пока не подошли сердобольные люди. Для ленинградцев послевоенных лет - это было привычное зрелище.
То, что пережил этот город в блокаду, не укладывается в голове, жжёт нестерпимой болью.
В Ленинграде я пробыла три дня и каждый день я встречалась и прощалась с улицами, площадями и подворотням моего прошлого.
Я все помню, я ничего не забыла.
В конце недели меня обещают выписать. Неужели я скоро буду дома?
Не так и скоро. Надо ещё вернуться в Москву, у меня там есть ещё одно очень важное для меня дело. Не буду об этом, боюсь сглазить.
А уж потом и домой - в Париж!

********************

Алену Ивановну, до поездки в Париж, всегда мучили два вопроса: кто же был на самом деле дядя Боря и какое настоящее имя было у Тамары.
Понятно, что Борис был человеком непростым, а вернее наделённым большими полномочиями, к тому же фантастическим везунчиком, ибо удержался на плаву при смене вождей. Даже Михаил, со своим талантом и связями не смог найти следы этого дяди Бори ни в одном из архивов. Он изначально называл это дело провальным: "Тамара- не Тамара, Борис-не Борис." 
Скорее всего и сама Тамара не знала кем на самом деле был этот засекреченный друг отца.
Когда Михаил подрос, Алена Ивановна прочитала ему дневник и рассказала о своем знакомстве с Тамарой. Позже они часто возвращались к нему и даже придумали, своего рода, игру. Например: придумывали
разные, не вошедшие в описание, моменты из жизни Тамары, спорили иногда. Когда Алёна Ивановна возмущалась трусостью Валентины Николаевны, сын резонно возражал, что если бы Тамара тогда отдала записи этой стервозной медсестре, то неизвестно чем бы все это закончилось, а вот Валентина с ее осторожностью, может быть, спасла жизнь Тамаре.
Но самое удивительное было узнать как на самом деле звали Тамару?

*****************

Они стоят напротив дверей с именами жильцов.
Михаил нажимает кнопку с номером квартиры по адресу, где жила Тамара. На табличке фамилия, принадлежащая родителям Анри.
Никто не отзывается. А на что они рассчитывали?
Позвонили консьержке.
Пожилая женщина, видимо любительница поболтать, охотно и с удовольствием отвечает на вопросы Михаила.
 Алена Ивановна с гордостью и нежностью смотрит на сына и в который раз поражается его многочисленными талантами, одним из которых - полиглотство. Он в совершенстве владел французским.
Чужая речь, журчит ручейком, обволакивая Алёну Ивановну, как мягкий уютный плед. Но, вдруг, на  лице Михаила проступает явное недоумение и изумление, что вытаскивает Алену Ивановну из мягкого кокона и приводит в состояние тревоги.
-Что она говорит?
-Она говорит, что живёт в этом доме с рождения, что ее мать работала консьержкой ещё до войны. Она  хорошо помнит мадам Эллен, помнит как она появилась в их доме.
У Тамары было двойное имя, но все знали её как мадам Эллен.
- Эллен! Так это же...мы что с ней - тезки? - растерянно и радостно переспрашивает Алёна Ивановна.
-Да! Но это ещё не всё. У твоей Тамары есть дочь, которая живет здесь,  в этом самом доме, в ее квартире. Ей лет пятьдесят.
- Дочь? - Алена совсем теряет дар речи, - какая дочь? У нее не было детей!
Михаил переспрашивает о чём -то консьержку, та горячо и эмоционально возражает.
- Она говорит, что Эллен привезла дочку из России, давно, ещё в шестидесятых, девочке было лет десять.
- Дочь зовут Жанна? - внезапно догадавшись, спрашивает Алёна Ивановна.
- Oui, Jeanne! - улыбаясь всеми морщинками и утвердительно кивая, отвечает консьержка.
- О, Господи! - Так вот какое важное дело у нее было в Москве. И здесь не обошлось без дяди Бори.
- Спроси у нее: где Жанна, может в магазин вышла? - Алена Ивановна дёргает Михаила за рукав. Ей не терпится увидеть эту женщину.
Опять журчит и перекатывается ручеёк  французских фраз: жё, жуи,  куи...
- Ее нет, она уехала погостить к дочери и консьержка не знает когда она вернётся.

************

Алена Ивановна листает альбом, любовно поглаживая страницы с фотографиями. Вот здесь она с котом Мишкой - это так его сын Михаил окрестил. Кот был умным и, своим недюжинным интеллектом явно напоминал своего тёзку.
А вот здесь они вместе с Андреем держат этого самого Мишку на переплетённых руках.
Андрей, Андрюша - любовь всей ее жизни. Встретила она его поздно, уже после сорока. Тихо так любовь пришла, без страстей и истерик,  как  будто знали друг друга всю жизнь, как будто ждали этой встречи. Сразу решили, что вместе должны быть, словно спешили наверстать упущенное.
Только вот счастье недолгим оказалось. Умер Андрюша через год после их встречи. Сердце остановилось ранним утром. Успел, правда, успел обнять на прощание и слова успел сказать такие, что грели ее все эти годы. Сказал: "только с тобой и увидел, какого цвета небо!

- Вот скажи ты мне, как такое может быть: мой Андрей и тот, другой, Тамарин, или, нет - Еленин Анри - тоже Андрей. И всего лишь год, отпущенный для счастья в обоих случаях. Что это за судьба такая и что за параллели?- призывает к ответу Матрену, Алена Ивановна.
- Да, уж! Прям не жизнь у тебя, а  Санта-Барбара, - вздыхая, отвечает Матрёна.
- А ты как думала? Сериалы - они из жизни вырисовываются, - привычно парирует Алена Ивановна.
Она очень устала. День выдался уж очень богатым на воспоминания.
Алена Ивановна прилегла на диван и, наконец, задремала.
Сквозь мягкую пелену сна, она услышала, как поворачивается ключ в замочной скважине.
-Ба! Что с тобой? Почему на звонки не отвечаешь? - в комнату влетело рыжеволосое и зеленоглазое создание, двадцати лет от роду.
- Тамарка, вот стрекоза, напугала! Да все хорошо, просто задремала.
- Ага, десять пропущенных, опять звонок случайно отключила? Ба, ну как так-то?
Алена Ивановна смотрит с огромной любовью и нежностью на Тамару.
Тамарочку - внучку той самой Жанны. Два года назад  Тамара приехала из Франции, чтобы изучать русскую литературу и искусство и заботиться об Алёне Ивановне.
- И впрямь "Санта-Барбара" какая-то получается! - улыбнулась Алена Ивановна.
- Да, ну тебя, Ба! Я вся на нервах, а ты улыбаешься! Я вот тебе сейчас стихи свои читать буду! Отомщу, так сказать.
Алена Ивановна уже смеётся в голос.
- Читай, внучка, так уж и быть, переживу!

******************