Отмерить время. 4. Стать Дедом Морозом

 Игра Зимние посиделки"  http://proza.ru/2023/12/11/177

Предыдущий: http://proza.ru/2022/12/04/47


 
     Наступил первый день нового года. Илья Валентинович услышал, как в соседней комнате захныкала внучка. Вскоре она открыла дверь и прибежала за поддержкой: «Деда, деда!» А у самой глаза на мокром месте.

- Олюшка, что случилось? – встревожился старик и погладил ребёнка по голове.

- Кукла… Дед Мороз… - всхлипывала малышка.

- Что с куклой? Дед Мороз подарил не ту куклу, что ты хотела?

     Девочка расплакалась, не находя слов для объяснения. В комнату заглянул старший брат-подросток с новеньким гаджетом.

- Она ревёт, потому что ей подарили куклу, а мне – смартфон! – улыбаясь, сообщил баловень судьбы и для пущего веселья добавил, – Значит, Дед Мороз меня любит больше, чем тебя!
 
     Насмешка попала прямо в цель - сестрёнка зарыдала в голос.

     Глядя на внука, Илья Валентинович вспомнил шутку, что жизнь мужчины состоит из трёх этапов: на первом он ещё верит в Деда Мороза, на втором – уже не верит, а на третьем сам становится Дедом Морозом.
 
     Вошла невестка.

- Ой, Илья Валентинович, опять они к вам пришли со своими разборками, нет вам никакого покоя! А ты, Никита, - прикрикнула на сына, - замолчи! Не стыдно дразнить ребёнка? Она же ещё маленькая!

- Мелкая, - уточнил весельчак.

     Мать повернулась к дочери, вытерла платочком мокрую мордашку и поправила тоненькие косички:

- Оленька, не плачь. Никита не жадный, поиграет немножко, и потом тебе даст…

- Ага, щас! Я ей телефон, а она мне что? Свою дурацкую куклу?

     Затихший плач раздался с новой силой. Мать потеряла терпение:

- Никита, перестань! Что ты в праздник устраиваешь? Жаль, отец в рейсе… Оленька, успокойся, пойдём одеваться, а то на ёлку опоздаем, там всем ребятам вручат подарки.

     Попрощавшись, молодая женщина приобняла дочку за худенькие плечики и увела в прихожую. Оттуда донеслось: «Не переживай, Оленька, Дед Мороз тебя тоже любит. Вот подрастёшь немножко, и подарит тебе смартфон. Ещё лучше, чем у Никиты». Вскоре за ними захлопнулась входная дверь.

- Видишь, дед, как женщины всего слезами добиваются, - насмешливо заметил начинающий философ. – Привыкают с детства…

- И зачем ты расстраиваешь сестрёнку? Неужели её не жалко?
 
- А чего она мои вещи трогает? У неё свои игрушки, у меня – свои! – огрызнулся подросток.

- Но вы - одна семья… Какой пример ты подаёшь?

     Никита насупился и промолчал.

- А сам-то доволен новогодним сюрпризом?

- Доволен, потому что я не завистливый. Но по любому не стал бы рыдать из-за чужих подарков! – с вызовом заявил школьник.

- Это правильно, тут ты молодец. А я однажды чуть не разревелся, - признался Илья Валентинович, – только не от зависти, а от злости на чужой подарок.

     Парнишка с удивлением посмотрел на деда:

- Это когда мелким был?

- Да нет, в твоём возрасте.

     Старик подошёл к книжному шкафу, достал толстый альбом с фотографиями и вытащил оттуда выцветшую почтовую открытку с потёртыми краями. Цветная картинка изображала зимние забавы на свежем воздухе: по снегу бежала пара тепло одетых румяных мальчишек с санками.

- Дед, что за ветхость такая? – засмеялся юный шутник.

- Да, открытка старая. Отец привёз из Германии детскую книжку, а там карточка между страниц лежала. Я сначала только на картинку смотрел, на этих вот немчиков весёлых, а как подрос и стал учить немецкий, то смог прочесть, что здесь написано.

     Он перевернул открытку и показал аккуратные чернильные фразы на непонятном для Никиты языке.

- Ну и что там? Каракули какие-то… - отмахнулся внук.

- Нет, почерк как раз хороший. Но знаешь, как я взвыл, когда прочитал? До сих пор помню ту злую обиду…

     Заинтригованный, подросток попросил:

- Дед, тогда переведи.

     Илья Валентинович привычно надел очки и огласил давно выученный текст:

     «Дорогой Курт! Поздравляю с Рождеством! Надеюсь, тебя порадуют новые коньки к празднику. Расти здоровым на гордость родным и на пользу великой Германии! Учись хорошо, не забывай про тренировки. Тётя Марта».

    Никита насмешливо спросил:

- Не догоняю, что тут ужасного? Из-за чужих коньков расстроился?

- А ты на дату погляди. Педантичная фрау Марта в уголке отметила.

- Ага, вижу, 20 декабря 1941. И что?..

     Теперь удивился дед:

- Вы же по истории изучали битву под Москвой. Помнишь, мы с тобой про панфиловцев читали? И про блокаду Ленинграда?

     Внук смутился:

- Ну да, проходили вроде… А при чём тут история?

- Так это всё происходило в одно и то же время! Подумай, в Германии подростки спокойно гуляли, ели кексы и сосиски, ходили в кино и на каток. А наши ребята, их ровесники, голодали, умирали от холода и ран, убегали на фронт, к партизанам… Вот хотя бы случай под Дмитровым в ноябре 41-го, когда школьники засели в окопах, кричали и махали руками, привлекая к себе внимание врага…

- Зачем?

- Неспроста, конечно. Перед ними было минное поле, так они заманивали на мины фашистские танки. Сколько ребят погибло! - вздохнул старик. - Да, с большими потерями наша армия сорвала немецкий план быстрого продвижения к Москве…

- Сейчас погуглю про эти потери, - и парнишка уткнулся в новенький смартфон.
 
- Э-э, Никита, всего в интернете не найдёшь. Вот ты над открыткой посмеялся. А знаешь, что подобная поздравительная карточка спасла жизнь и не одну?

- Как это?

- Ладно, садись, расскажу.

     Пацан плюхнулся на диван, нехотя выпустил из рук любимую игрушку, положил рядом.

- Дело было в Ленинграде. В одной большой коммунальной квартире в старинном доме жила молодая семья: папа, мама и три дочки - Люся, Люда и Ляля. Когда началась война, старшей сестрёнке уже 10 исполнилось, средней лет 6, как нашей Олюшке, а младшей – полтора годика. Отец работал на оборонном заводе, его на фронт не отпустили - ценный специалист, и уговорил он жену уехать с детьми в эвакуацию, подальше от боёв. Сказано – сделано.

- Короче, эвакуировались они… – заёрзал на диване непоседа.

     Рассказчик мягко остановил торопыгу:

- Погоди, всё не так быстро и просто. Пустились они в путь, да только в дороге мать неожиданно умерла. Заметь, не от пули, не от бомбёжки погибла, просто накрыл обширный инфаркт, несмотря на молодость. Представляешь, в каком стрессе женщина находилась?

- Понял, не дурак. А с дочками что?..

- Сироток стали пристраивать по разным детдомам, но тут отец за ними приехал, благо, недалеко от города детвору успели увезти. Собрал вдовец дочерей и повёз назад, домой, в Ленинград…

     В это время за окном сильно бабахнуло. Илья Валентинович невольно вздрогнул и замолчал.

- Ерунда, петарды запускают… - со знанием дела пояснил подросток и спросил нетерпеливо, - Ну, а дальше?

     Дед продолжил после паузы:
 
- Наступила осень, участились обстрелы и бомбёжки, сомкнулось кольцо блокады, да ещё сгорели Бадаевские склады с продовольствием, - слышал про такие, наверное? И на осаждённый город обрушился лютый голод, да к тому же стукнули небывалые морозы.

- Жесть, конечно. А девчонки в Ленинграде остались?

- Ну да, вместе с отцом. У них три иждивенческие карточки и у отца - рабочая. Сам-то он дневал и ночевал на заводе. А когда вырывался домой, то приносил что-нибудь из своего скудного пайка, видел, что дети от голода таяли, кожа да кости одни, в общем, умирали. Так обессилили, что просто укутанные лежали рядышком, пытаясь согреть друг друга.

     Никите почему-то стало зябко в тёплой комнате.

- Понимаешь, в конце ноября в Ленинграде совсем норму хлеба урезали, до 125 грамм. Да и хлебом это назвать нельзя, из чего только ни пекли тогда… - махнул старик рукой. - Первая блокадная зима стала самой беспощадной…

     Он замолк от волнения, достал носовой платок, высморкался, повернулся к окну. Праздничный январский день катился к раннему закату. В морозном воздухе беспечно кружил весёлый снежок, украшая принаряженный город. По расчищенной дорожке, пересекающей двор, шагала женщина с двумя малышами. В руках каждый нёс фигурную коробку со сладкими подарками. «Наверное, с ёлки возвращаются», - машинально подумал пенсионер.

     Сорванец поторопил рассказчика:

- Ну, ладно, а про сестёр-то?..

- Да, да, - встрепенулся дед. - В январе произошло чудо – пришла поздравительная открытка. Её ленинградские соседи из эвакуации прислали. Мол, узнали про возвращение девочек и хотят сделать сестрёнкам новогодний подарок. Пишут: если дом не разбомбило, то откройте нашу комнату, загляните в холодный шкаф под окном, там будет сюрприз.

- О, это уже интересно! И что нашли? Клад?

- Сначала ничего не нашли. Да и под окном не увидели никакого шкафа.

- По ходу, обманули соседи? Разыграть решили?

- Опять спешишь, а угадать не получается… – усмехнулся Илья Валентинович. -  Присмотрелись, а там дверца, обоями оклеенная, и закрывает та дверца маленькую нишу в стене. Распахнули девочки дверцу и обнаружили – не поверишь! – настоящее сокровище…

- Ага, угадал! – обрадовался фантазёр. - Так и думал, что там клад спрятан!

     Пенсионер покачал головой:

- Находка оказалась дороже клада, совершенно бесценная - банка с вареньем смородиновым.

- С вареньем? – опешил отгадчик. И через минуту - вновь:
 
- А дальше-то что?..

- Ну, растягивали дети спасительный подарок, ели по чуть-чуть, а к весне уже «Дорога жизни» заработала, немножко лучше стало с питанием и нормы хлеба слегка увеличили. Так поздравительная открытка воскресила умирающих девчонок, а неравнодушные соседи превратились в новогодних волшебников, в Дедов Морозов…

     Илья Валентинович снова открыл альбом и вытащил оттуда другую старую карточку, где по снегу под огромным красным знаменем мчал на запад советский танк, а на броне в тулупчике стоял пацан с автоматом, и на шапке-ушанке у него значился новый – 1942 - год.

- Вот она, эта спасительная открытка.

     Никита аж подскочил:

- Откуда она у тебя?

     Старик улыбнулся:

- От самой младшей сестрёнки. Кроха выжила, выросла…

     Мальчишку осенила догадка:

- Это была твоя знакомая?

- Опять не угадал. Нет, не знакомая. Родная. Мне – жена, тебе - бабушка Тоня.

- Как бабушка Тоня? – растерялся внук. - Ты же говорил, её звали Лялей?

- Эх, Никита, маленьких девочек часто называют ляльками…

     Он протянул подростку почтовую карточку. Тот с интересом посмотрел на геройскую картинку, потом перевернул, внимательно прочёл короткое послание и вдруг воскликнул:

- Дед, гляди, а на штемпеле то самое число – 20 декабря 1941-го!