Обнимашки

  - Настя! - Высокая худенькая женщина с несколькими листами бумаги в руке, улыбаясь, делает пару шагов навстречу раскрывшей объятья невысокой симпатичной блондинке.
 Объятья недолгие, вроде рукопожатия. Обе с удовольствием обмениваются двумя-тремя фразами. К Насте по очереди подходят на «обнимашки» еще несколько знакомых ей мужчин и женщин – все рады встрече.
         
  Услышав по громкой связи название своей роли, я покидаю привычный круг массовки, вхожу в вестибюль в тот самый момент, когда происходит встреча Насти со знакомыми из съемочной группы.
Кто-то из них показывает кивком на меня, и она мельком одаривает меня теплой улыбкой – так и хотелось обняться с ней. Но она быстро отводит взгляд. За целый год общения на съемочных площадках с Актерами Массовых Сцен я ни разу не видел такого душевного проявления радости встречи – улыбались, конечно, жали руки, разговаривали, но не обнимались, нет.

  Ко мне навстречу делает шаг плотный брюнет:
  - Я Тимур. Это я Вас выбрал!
  Что за Тимур? Холодно пожимаю протянутую руку. Я никого не знаю – дилетант в киношной среде. Наверно, обидел своим безразличием, возможно, очень значимого продюсера. А выбрал он меня просто потому, что я очень старался...

 С месяц назад прочитал в специальном чате, что для съемки медицинского сериала требуются артисты массовых сцен. Хотел было записаться на эту привычную и дешевую работу, а потом – была, не была – отправил заявку на роль глуховатого возрастного пациента в эпизоде этого же фильма. В ответ получил несколько страниц сценария – делай, мол, самопробу! Значит, по фотографии и визитке подошел. Но, скорее всего, не я один. Вот она возможность выставить себя на «полку супермаркета», куда режиссеры ходят выбирать актеров. Посмотрит ли, выберет?
  В своей квартире с минимумом найденного «реквизита» и освещения мне надо отыграть эмоции, продемонстрировать дикцию, движения. Я этому сам упорно учился в интернете: кусал губы и язык, кривлялся перед зеркалом, произносил скороговорки, читал вслух, жестикулировал.
 Чтобы выгодно представить себя как «товар лицом» на самопробе, приходилось несколько раз переставлять штатив с камерой, говорить в несвойственной мне манере, кряхтя, то лежа в постели, то сидя в маленьком компьютерном кресле, которое заменяло инвалидную коляску. Просматривая десятки дублей, остался довольным только самым началом, где я демонстрировал свою отличную дикцию: «Константин Заблудин. Роль – Пациент номер тринадцать…» Все остальное – хоть «в корзину» выбрасывай. Но лучшие кадры из того, что наснимал, долго монтировал, конвертировал и, наконец, только к вечеру отослал по обозначенному в объявлении адресу. Устал…это тяжелая работа, хоть и не в массовке, где физические нагрузки вызывают страдания только телесные …
  Примерно через неделю совершенно неожиданная радость: «Вас утвердили» - и инструкция, когда и куда прибыть для съемок, какую одежду иметь при себе. Я чуть не задохнулся от прилива эмоций и, между прочим, понял, зачем моя единственная в жизни знакомая актриса Гелла всюду таскала за собой огромный чемодан, набитый разными пахнущими стариной «нужными вещами». Футболка, треники, шлепки. Что еще? Теплая кофта. Невелик гардеробчик для роли больного. Играть будет легко, предполагал я, фактически, самого себя. Возраст мой, за семьдесят. Герой глуховат. И я правым ухом почти ничего не слышу. Кряхтящий слабенький голосок я заимствовал у умирающего соседа по палате в онкологической клинике.

 Стройная женщина со стопкой бумаг, режиссер заводит меня в «палату» с двумя кроватями. Первая справа занята.
  - Располагайтесь!
Она показывает на койку у окна. Я уже реально чувствую себя больным – вжился!
  - Кофту повесьте сюда, - она показывает на спинку кровати, улыбается, оглядывая палату:
  - Вы «Дима»? Текст помните?
У него чистые глаза, приветливый взгляд, на вид лет сорок или меньше. Кивает, улыбается Алене и мне.
У них свой разговор о педагогах в театральных институтах – школах, которые они прошли одна в Петербурге, другой в Екатеринбурге.
  - А я вот Московский, – через стеклянную дверь быстро и уверенно входит высокий и стройный актер, одетый медиком. Где-то я его видел.
 Они продолжают оживленно болтать все на ту же тему. Теперь «больной Дима» уже Макс, медика все называют Игорем. Ощущаю на себе их вопросительные взгляды: а ты, мол, откуда, где учился? Я Костя, приблудился к вам, образованным.
  Плотный оператор в разгрузочном жилете с двумя подвесами над плечами прерывает беседу. Он входит, быстро оглядывает «палату», встает сразу за дверью. Помощник заносит большущую тяжеленную видеокамеру и водружает ее на подвесы оператора. Он сначала даже приседает:
  - Алена! Мы готовы! Начнем…

 В палате по громкой связи слышно: «Внимание! Тишина в студии! Мотор! Камера! ... Массовка пошла! И…начали!» - Это Алена приняла командование вдалеке от нас. В палате я и Макс.
   Торопливо входит та самая блондинка, что обнималась, садится к нему на кровать – Настя играет его жену. Следом – Игорь, одетый медиком, привозит инвалидную коляску, шутливо и громко мне:
 - Карета подана!
Я прекрасно его слышу, но слабым скрипучим голосом переспрашиваю:
  - Что продано?
Надеваю теплую кофту и, будто с трудом, пересаживаюсь в коляску:
  - Ну что, поехали! – внятно произношу положенные слова.
 К «семейной паре» я повернут правым боком – не слышу почти ничего из их воркования. Высокий медик везет меня к стеклянной двери на процедуры.
 Алена по громкой связи произносит: «Стоп!»

  Вот и вся сцена! Все по сценарию. Но оператор не доволен. По громкой связи режиссеру Алене:
  - Целых пять шагов в полной тишине.
Но слышат все!
Мои партнеры начинают работать над эпизодом: несколько минут соизмеряют слова с шагами…  Наконец, Игорь мне:
 - Костя! Ты начинаешь говорить, как только услышишь «…твой отец будет меня критиковать…» Понял?
И, хотя я сомневаюсь, что услышу, киваю головой в знак согласия. Почему? Да потому, что в присутствии красивой блондинки Насти я стесняюсь признаться в своей старческой тугоухости.
 «Мотор, Камера…»
Я слегка поворачиваю голову в сторону «Димы», надеясь уловить фразу по губам. Но нет… Опять опаздываю.
 «Еще дубль» - по громкой связи проступают едва различимые нотки раздражения.
  Спасает всех Анастасия. Она-то прекрасно слышит каждое слово Макса, и когда звучит то самое, контрольное, слегка, почти незаметно ни для кого чуть поворачивает голову в мою сторону. Этого достаточно – я громко скриплю: «Ну что, поехали!» Игорь подхватывает кресло и оказывается у двери, ровно в тот момент, когда Макс произносит последние слова сцены. По громкой связи:
  - Стоп!
И через тягостную паузу заветное:
  - Снято!
 Мы радостно срываемся со своих мест. Анастасия первая открывает мне объятья. Только мы с ней понимаем, как произошла эта синхронизация. Она, только она догадалась, что я плохо слышу, что стесняюсь при ней сознаться в этом, и подала мне знак.
  Наверно, это и есть счастье: новые впечатления на любимой работе, прекрасные знакомые из мира театра и кино. Максим перед расставанием удивляется:
  - Мы думали-гадали, какой институт и где ты заканчивал, уж больно правильно ты голосок подобрал и играл вполне профессионально.
  Игорь помалкивал – наверно, привык сам получать комплементы.
  С Настей при следующей встрече на съемочной площадке как у добрых знакомых будет повод для «обнимашек».
 Не успеют окончиться эти съемки, каждый из нас будет ерзать по сайтам и чатам, делать самопробы и, может быть, получит значимую роль. Встреча наша очень мало вероятна – на каждый новый проект актеров набирает либо режиссер, вроде Алины, либо продюсер, вроде Тимура, но только совсем другие, со своими вкусами и предпочтениями.

Продлжение http://proza.ru/2022/05/09/842