Пол - это лава

1

Параллельная двумерная вселенная.

Чрезвычайно продвинутая цивилизация.

Исследовательский центр компании «Новое измерение»



– Нет, Стеллиц, так не пойдёт. Определиться с точкой размещения необходимо сейчас.

Старший научный сотрудник Стеллиц устало выдохнул, но перечить руководителю проекта не стал. Если сегодня всё пройдёт хорошо, он, Стеллиц, сможет рассчитывать на весьма приличную премию, а в ближайшей перспективе и на пост руководителя собственного проекта. Условия конкурента «Нового измерения» были предельно просты: Стеллица берут на должность в случае удачного эксперимента с третьим измерением. Ну и, само собой, со всеми наработками в кармане. Коварство и подлость, скажете вы? Честолюбие и амбиции, ответит вам Стеллиц.

– Профессор Плосс, я боюсь, у нас не так много времени. Оптимум условий для размещения энергозаборника может быть утерян.

– Пустяки! – отмахнулся профессор, – Зря, что ли, мы с вами, голубчик,  битый год моделировали эксперимент при самых неоптимальных параметрах. Я ведь помню вашу недовольную мину, когда я настоял на этой подготовительной работе, – сказал Плосс с добродушным укором. – Во-во, та самая мина, –  рассмеялся он, глядя как помощник силится взять себя в руки.

– Я лишь ратую за результат, – как можно спокойнее ответил Стеллиц.

– И я за него, – сказал профессор внезапно серьёзным тоном. – Итак, что говорят трёхмерщики?

– В команде теоретиков-трёхмерщиков по-прежнему нет единого мнения, однако искусственный интеллект чаще других выдаёт прогноз о наличии макроскопических сил, ориентированных в направлении массивных объектов трёхмерной вселенной. Поэтому шлюз энергозаборника предлагается разместить на границе подобного массивного объекта, перпендикулярно вектору силы. Таким образом, чтобы физические объекты той вселенной под действием силы устремлялись в энергозаборник. По прогнозам трёхмерщиков и расчетам искусственного интеллекта трехмерные объекты будут мгновенно диссоциировать на сверхмощное излучение и поток элементарных частиц.

– Ну вот, Стеллиц, уже какая-то ясность, – удовлетворенно сказал профессор. – Что ж, с главным определились, давайте приступать.

2

Россия, г. Шереметев.

Парк «Здравино».



Серёжка шёл с мамой «за ручку». Другой рукой мама катила перед собой коляску, в которой лежала и задорно улыбалась сестрёнка Аня. Серёжка корчил ей рожи, от чего та довольно похрюкивала. Наконец мама заметила это и дёрнула сына за руку:

– Да прекратишь ли ты! Ей спать пора, а ты её веселишь.

Мальчик молча отвернулся. Это была его маленькая месть маме за то, что она ведёт его, взрослого восьмилетнего человека, «за ручку». Вот блин! Хорошо хоть пацаны со двора не видят. «Зачморить» себя Серёжка, конечно, не позволил бы, но вот посмеялись бы ребята от души. Он рос обычным ребёнком, среди обычных детей, и ничто мальчишечье им было не чуждо. Серёжа не выделялся ни ростом, ни лицом. Русые, вечно растрёпанные волосы, любопытный взгляд серых глаз. Чуть худоват, но, в отличии от бабушки, папа был склонен считать «пусть лучше так, чем пузырём ходит». Обычный пацан, каких миллион.

Они свернули с главной аллеи парка «Здравино». Коляску слегка затрясло на грунтовой дорожке. Присмиревшая было Анютка вновь оживилась.

– Ч-ч-ч, – прошептала мама, наклонившись к девочке. – Вот видишь, опять разгулялась.

Серёжа хотел возмутиться, что теперь-то он не виноват, а всё из-за неровной дороги, но они уже подошли к детской площадке, и внимание мальчика переключилось.

В этот знойный июльский будний день на залитой солнцем игровой площадке было немноголюдно. В дальнем её конце на одной из скамеек расположились две дамочки, а по самой площадке бесцельно слонялись, по всей видимости, их сыновья – один на год-два старше Серёжи, а другой, скорее всего, его ровесник.

– Ну всё, иди поиграй, дай мне Анютку уложить, – мама легонько подтолкнула Серёжу в спину, а сама свернула к угловой скамейке, подальше от болтающих мамочек.

Серёжа не спеша направился к мальчишкам. Немного не дойдя до них, он сел на качели и стал тихонько раскачиваться, глядя перед собой. Весь его вид демонстрировал, что в компании он не нуждается, ему и так хорошо. Хотя, на самом деле Серёжке было скучно, и хотелось с кем-нибудь поиграть.

– Тебя как звать?

Серёжа повернулся на голос. Мальчишка постарше сидел на вкопанной покрышке и смотрел на него. Второй стоял рядом и, что-то бормоча, нерешительно трогал старшего за плечо.

– Да отвянь! – огрызнулся на него старший, и тот отдёрнул руку, а из глаз его покатились слёзы.

– Ты чего плачешь? – равнодушным голосом спросил Серёжка. Тем самым простым и лишённым красок тоном, каким частенько разговаривают именно дети. Ведь, в отличие от взрослых, они ещё не умеют да и, пожалуй, не считают нужным вкладывать в каждое слово какие-нибудь, зачастую фальшивые, эмоции.

– А он – баба, вот и плачет, – усмехнулся старший мальчишка. Он был сухопарый, коротко стриженный и смуглый. Глаза его постоянно щурились: то от солнца, то от смеха, то просто так. Взрослые таких детей называют живчиками: вся его фигура демонстрировала шарнирную подвижность и готовность к действиям. Серёжке он не понравился.

Его младший товарищ напоминал пингвина Прапора из мультика «Мадагаскар». Чуть полноватый, но не толстый. Светлые кудрявые волосы, растерянное выражение круглых глаз и руки в веснушках. «Белый и пушистый» одним словом.

Он пропустил обидные слова мимо ушей и снова дернул старшего за рукав футболки, на этот раз, из-за плача, сказав громко и навзрыд:

– Отдай телефон, Макс! Я сейчас маме скажу.

– Я сисясь мами казю, – передразнил его старший. – Ну иди, скажи, стукач. А я скажу, что ты бегал и размахивал им. А я забрал его, чтобы ты не уронил случайно. Тётя Света мне поверит, – самодовольно закончил он.

Малец обернулся и посмотрел в сторону болтающих дамочек. Те были поглощены беседой и, несмотря на всхлипывания, ни одна не повернулась. Мальчик опустил голову и, отойдя от хулигана, сел на другое колесо.

– Мами казю, – снова покривлялся старший мальчишка и, вспомнив о госте, повернулся к нему, – Так как звать-то?

– Зачем ты забрал у него телефон? – вместо ответа спросил Серёжа всё тем же равнодушным тоном.

– Твоё какое дело? В глаз захотел? – ответил мальчишка и вскочил.

Серёжа тоже спрыгнул с качелей и сделал пару шагов по инерции. Мальчишка вскинул кулаки:

– Чё, бокс? Бокс, да?! – выкрикнул он, но сам остался на месте.

Серёжа машинально поднял руки в стойку и подпружинил колени. За полгода секции он ещё мало чему научился, но получить в глаз его уже нисколько не смущало.

– Серёжка! – раздался мамин окрик.

Серёжа не отвёл глаз от противника, этому он тоже успел научиться.

– Серёжка, кому говорю! – повторила мама. – Не пойдёшь больше на бокс, слышишь?

– Боксёр, что ли? – недоверчиво спросил задира и медленно опустил руки.

– А ты нет разве? – снова переспросил Серёжа и тоже расслабился.

– Чё я там не видел? Я и так навалять могу, – хмуро заметил мальчишка и снова сел на колесо.

Серёжа посмотрел на второго товарища. Тот испуганно таращил глаза то на своего «друга», то на Серёжу.

– Я – Серёга. А тебя как звать?

– Артём. – хриплым от слёз голосом ответил он.

– А ты – Максим, да? – спросил Серёжа у хулигана.

– И чё? – был его ответ.

– Да ничё. – Серёжке было скучно, про несостоявшуюся драку он успел забыть, и теперь отчаянно придумывал развлечение. – Может в прятки сыграем или «выше ноги»?

Артём вытер остатки слёз и, стараясь говорить бодро, произнёс:

– Ага. Давайте, – и, посмотрев на Макса, добавил, – Ты телефон мой маме отнеси, а то выронишь. У тебя карманы маленькие.

– Сам ты маленький. – возмутился тот и вскочил. – Хрена лысого тебе, а не телефон. Понял?

Глаза Артёма вновь предательски заблестели. В Серёжиной семье ругаться было не принято. И, хотя среди знакомых было полно сквернословов, ему становилось всегда не по себе, если приходилось слышать «плохие» слова. А тут они раздались у самых ушей.

Серёжа сам не заметил, как подскочил к Максу, который вблизи оказался почти на голову выше его.

– Не кричи, – просипел Серёжа. – Во что играть будем?

То ли тон, которым были сказаны эти странные слова, так подействовал на задиру, то ли что-то во взгляде мальчишки, сказавшего их, но Макс неуклюже отвёл глаза и пробормотал:

– Не буду я играть с вами.

– Как хочешь. – пожал плечами Серёжа и посмотрел на второго мальчика. – Артём, айда в песке в «мины» играть?

– Пошли.

Мальчишки ушли в песочницу и уже несколько минут сосредоточенно «разминировали» кулаки друг друга, закопанные в песке. Благо, песочница, была чуть ли не единственным островком тени на площадке – она располагалась под раскидистым ясенем.

Максу надоело в одиночку жариться на солнце, к тому же он, пусть и постарше, но тоже был мальчишкой – он тоже хотел во что-нибудь поиграть. Но, надо было как-то «умыть» эту мелочь, он покосился на парочку в песочнице. Особенно этого выскочку, Серёжу. Осмотрев площадку и прикинув свои преимущества перед младшими пацанами, Макс придумал.

– Ну что, может втроём поиграем? – сказал он, подойдя к ребятам.

– Ну давай, – ответил Серёжа, – садись сюда, сейчас Артём меня «разминирует» и будешь ты.

– Да ну эти ваши мины, – брезгливо скривился Макс, – Давайте во что-нибудь весёлое?

– Например?

Макс широко улыбнулся и торжественно объявил:

– Пол — это лава!

Артём осмотрелся и сказал:

– Так тут нет ничего. Где «камни» будут?

– Погодите, – вмешался Серёжа, – А как играть? Я не умею.

– Смотри, – обрадовался Макс, – Я кричу: «Пол — это лава!», и после этого на землю больше не встаём. Прыгаем только по «камням».

– А что за «камни»?

– Ну вот колёса эти, – Макс показал на три вкопанных покрышки в метре от песочницы, – Турник, – махнул он рукой на старую П-образную конструкцию рядом с покрышками.

– Ну и всё, – отозвался Артём, – Больше и нет ничего. Качели далеко, лавочки тоже.

– Ой, ладно, не визжи, – отмахнулся Макс, – песочница тоже «камнем» будет. Хоть это и не по правилам.

– Ну, не знаю, – протянул Серёжа, – Артём, если будешь, то я тоже.

Артём пристально посмотрел на Макса:

– Отдай телефон.

– Вот сыграем, и отдам, – весело ответил он.

– А если уронишь? – не унимался Артём, – Мама сказала, на него ползарплаты ушло.

Макс глянул на телефон, торчащий из действительно неглубокого кармана шорт. Видимо, слово «ползарплаты» он расслышал хорошо.

– Ой, ладно, ссыкло, – сказал он небрежно, – буду в руке держать. Считай,  даю фору.

– Ну что, тогда играем? – задорно спросил Серёжа, пихнул в плечо Артёма и вскочил.

Артём заулыбался и поспешил следом. Ухмыляющийся до этого Макс вновь помрачнел и скомандовал:

– Так, все на землю и ходим туда-сюда. Около колёс и песочницы не стоять!

Ребята послушно встали на землю и принялись расхаживать между турником, колёсами и песочницей, поглядывая при этом на Макса и ожидая команды.

Макс дождался, когда Серёжа оказался за турником, и крикнул:

– Пол — это лава! – и тут же вскочил на ближайшее колесо.

Артём прыгнул в песочницу, а Серёжке ничего не осталось кроме как вскарабкаться по стойке турника до перекладины и там повиснуть, обхватив ногами стойку.

Макс показал на Серёжу пальцем и рассмеялся.

– И долго ты там висеть будешь? – спросил он.

– Сколько надо, столько и буду, – пропыхтел Серёжка.

– Хрен тебе! – снова выругался довольный Макс. – «Камни» греются. Не будешь прыгать – поджаришься.

Заметив Серёжкино замешательство, Макс добавил:

– Давай-давай! Прыгай куда-нибудь, а то проиграешь.

– Прыгни на другое колесо. Дай я на это перелезу. – попросил Серёжа.

– Нее, не могу, – продолжал злорадствовать Макс, – Я ведь тоже должен двигаться. – И он демонстративно сделал несколько прыжков туда-обратно на соседнее колесо.

– У тебя, вон, ещё колесо есть. – возмутился Серёжка.

– А это для мелкого. – улыбаясь, пояснил Макс и обернулся на Артёма. – Ты чего застыл? Сейчас зажаришься.

Артём спохватился и перепрыгнул из песочницы на третье колесо.

– Ну что? – Макс, щурясь, смотрел на повисшую жертву его плана, – Сдаёшься?

Серёжка нахмурился и, подтянувшись, оказался над турником. Он засучил ногами, поставил сначала одну ногу на перекладину, потом быстро вторую, после чего, разогнув колени, оттолкнулся и над головой Макса перелетел в песочницу.

– Фига! – вырвалось у Артёма.

В глазах Макса вспыхнула злая искра и тут же растворилась в очередном прищуре. Рот его изогнулся в ухмылке:

– Ну а дальше куда прыгать будешь, а? Я с этих колёс хрен уйду.

– Так нечестно, Макс, – подал голос Артём, – Теперь ты на турник прыгай.

– Тебя забыли спросить, «Мами казю».

– Да ну тебя. Я тогда вообще играть не буду.

– А телефончик тебе уже не нужен? – Макс покрутил телефон в руке.

– Смотрите! – прозвучал встревоженный голос Серёжи.

Мальчишки повернулись к нему. Серёжка сидел на краю высокой, до краёв наполненной песочницы и, свесившись смотрел на землю.

С землёй и правда творилось что-то неладное. Помимо того, что её поверхность приобрела жутковатый багряно-красный оттенок,  в разных её местах трава и мелкие камни и вовсе периодически исчезали под странными мерцающими текстурами. Они напоминали то блики на стекле, то клубящийся дым, то растекающееся масло. Словно какая-то психоделическая голограмма, которую невесть откуда проецировали на детскую площадку.

Артём и Макс, не сговариваясь, перепрыгнули с колёс в песочницу.

– Смотрите, оно круглое. Здесь прямо близко к нам, а вон там далеко. – Артём крутился, показывая пальцем по сторонам.

И действительно, у необычного явления были границы. Словно лазерный луч, мерцающую красным поверхность опоясывала чуть более яркая нить, образуя при этом правильный круг диаметром метров десять. С одной стороны песочницы граница проходила менее чем в метре, тогда как с другой она была далеко за турником.

Макс отмахнулся от наблюдений Артёма и присел рядом с Серёжей. От земли исходило слабое шуршание, будто шипел ненастроенный телевизор. Серёжа поднёс руку поближе к странной поверхности и почувствовал ветерок между пальцев – красная штука всасывала воздух как пылесос. Воспользовавшись моментом, Макс схватил Серёжу за плечи и тряхнул вперёд, будто толкая из песочницы. Серёжка  вскрикнул и обернулся к Максу:

– Ты что, дурак?!

– Да ладно, ты чё, ссышь что-ли? – смеясь, спросил Макс. Ему было приятно почувствовать слабость мальчишки.

– А сам-то чего? Скажешь, не боишься? – обиженно спросил Серёжка. Впрочем он тут же забыл о Максе, схватил под ногами ветку и пробормотал, – Надо её палкой потыкать.

– Ой, не могу. Палкой потыкать. – покривлялся Макс, – Детский сад!

С этими словами он сунул руку в подрагивающую перед ним пелену. Не найдя ожидаемой опоры, рука Макса словно провалилась в яму, а сам он плашмя упал на край песочницы.

– Ничего себе! – удивился Макс.

Он машинально отдёрнул руку подальше и держал её теперь над головой. В такой позе, сидя на песке, он и повернулся к остальным мальчикам. Увидев, что они с нарастающим ужасом таращатся то на него, то куда-то над ним, Макс почуял неладное.

– Вы чего, блин?



– …Макс… – наконец выдавил Серёжа, но в этот момент ему в лицо брызнуло чем-то красным, и он зажмурился, заслоняясь ладонью.

Макс проследил за направлением красной струйки и тут увидел свою поднятую руку.

Вернее то, что от неё осталось.

Рука кончалась коротким пеньком предплечья, лишь несколькими сантиметрами ниже локтя. Пару секунд Макс просто смотрел. Рана выглядела так, словно её нарисовал плохой художник, ничего не смыслящий в натурализме – края и поверхность были идеальной ровными, и лишь пульсирующий ярко-красный фонтанчик, бьющий из середины обрубка, нарушал лаконичность картинки и добавлял ей динамики.

Макс вышел из ступора и завыл как корабельный ревун. Следом, гармоничным аккордом к нему присоединился вопль Артёма. Дальнейшие события развивались сколь стремительно, столь и сумбурно. Детские крики, полные неподдельного ужаса запустили цепную реакцию. Серёжка заметался по песочнице, не замечая, что с одной стороны коварную «лаву» можно просто перешагнуть. Встревоженные подруги-мамочки спешили к мальчишкам, готовые успокоить, приласкать, подуть на ссадину и приложить подорожник. Серёжина мама торопилась достать разбуженную Аню из коляски, бросая при этом тревожные взгляды в сторону песочницы. Пробегавший поодаль глазастый спортсмен остановился и, ошарашенно тыча пальцем, сказал проходящей молодой паре: «Смотрите! Пацанов порезали!»

– Пошли, поможем, – добавил он и решительным шагом направился к детской площадке.

Улыбчивый паренёк пошёл было следом, но спутница повисла на его руке и резко сказала:

– Ты совсем дурак? Тебе больше всех надо? Пошли отсюда скорее.

Казавшаяся до этого симпатичной, она поджала губы и нахмурилась, став при этом почти дурнушкой.

Подбегая к песочнице, мать Макса окликнула его. Тот повернулся, держа кровоточащую культю перед собой. Глаза матери округлились и только что не выпали из орбит.

– Максик!!! – заверещала она, словно резаная, – Сыночка!!!

Больше женщина ничего сказала. Следующий её шаг пришёлся в красную, трепещущую область.

Серёжка успел подумать, что это выглядело даже забавно – будто тётя с мостка в речку спрыгнула. Вот она шла по доскам, и вот она уже скрылась под водной гладью. Серебристые брызги осыпались, вода успокоилась, и ты ждёшь, когда покажется голова довольной купальщицы. Нет, тётя не вынырнула. Красное марево поглотило её.

Вторая женщина остановилась и, ошарашенно глядя на то место, где только что была её подруга, тихо выдохнула:

– Боже мой…

– Мама! – взвизгнул Артём.

Женщина очнулась, глаза её встретились с глазами сына. Не глядя себе под ноги, она сделала шаг вперёд.

– Стойте!

Она остановилась и посмотрела на мальчика рядом с её сыном. Артём тоже обернулся. Серёжа замешкался. Обычно, сначала мысль приходит в голову, а лишь затем ты кладёшь её на язык. Сейчас же у Серёжки было такое чувство, что сказанное им только-только перетекает в мозг. Он схватил Артёма за одежду двумя руками, словно боясь, что он сбежит.

– Смотри! – выдавил Серёжка и показал рукой.

Носок левой ноги Артёминой мамы находился в каком-нибудь сантиметре от тонкой красной линии. Артём тут же испуганно закричал:

– Нет, мама, нет! Стой!

Женщина опустила глаза и, наконец, заметила странность у себя под ногами.

– Что же это такое? – пробормотала она и растерянно посмотрела на мальчишек, будто надеясь, что это их рук дело, и они сейчас всё объяснят или даже исправят.

– Не знаю, мам! – прокричал Артём. – Это не мы, оно само тут появилось!

В наступившей вдруг тишине его крик особенно выделился.

– Да, мы не знаем, – не так громко, но тоже взволнованно подтвердил Серёжа, – Но лучше не подходите, оно опасное… – не оборачиваясь он показал рукой в сторону Макса и тут же понял почему стало так тихо. Он резко обернулся.

Бледное тельце Макса лежало в пятне буро-коричневого песка. Лишь под обрубком руки песок поблёскивал мокрой поверхностью, впитывая уже слабо текущую кровь.

– Боже мой, – повторила женщина на вдохе и закрыла рот двумя ладонями. – Выбирайтесь оттуда, быстрее! – безотчетно скомандовала она.

Сережка оглянулся и снова нашёл глазами то место, где красную зону можно было просто перешагнуть.

– Давай! – он подтолкнул Артёма, показав куда двигаться.

Тот мелкими шажками подбежал к краю, изготовился к прыжку… и застыл в нерешительности.

– Давай же быстрей! – взмолился Серёжка.

Артём с круглыми от ужаса глазами перепрыгнул узкий красный перешеек и оказался на нормальной земле. Серёжка уже брал разбег, чтобы прыгнуть сходу, но тут Артём его окликнул:

– Серёж! Телефон!

Он обернулся: в уцелевшей руке мёртвого мальчика всё ещё покоился гаджет Артёма. Поколебавшись мгновенье, Серёжа нагнулся и, стараясь не коснуться руки Макса, выудил телефон. Снова выпрямившись, он приготовился прыгнуть.

3

Параллельная двумерная вселенная.

Чрезвычайно продвинутая цивилизация.

Исследовательский центр компании «Новое измерение»



Профессор Плосс, его помощник Стеллиц и старший сотрудник группы «трёхмерщиков» Верховски столпились за спиной оператора шлюза энергозаборника и сосредоточенно изучали показания приборов.

– Ну, что думаете? – спросил профессор.

Первым откликнулся молоденький оператор:

– Как по мне, профессор, так это очень похоже на разу…

Стеллиц буквально воткнул беднягу-оператора в контрольный стенд, отпихнув его в сторону.

– Не думаю, что вопрос был задан вам, мой юный друг, – безмятежно обронил он. – А знаете, профессор, мне кажется, точно такая ситуация была у нас с вами во время моделирования. И если мне не изменяет память, это было где-то на второй сотне прогонов.

– Вы уверены?

– Конечно. Первые две сотни я помню отлично.

– Хорошо, я проверю лабораторные журналы.

С этими словам Плосс поспешил в свой кабинет, а мина сосредоточенности и ответственности на лице Стеллица сменилась выражением дьявольской злобы.

– Слушай сюда, прыщ безмозглый! – прошипел он, – Ты тут никто и звать тебя никак. Усёк?

Лаборант что-то растерянно проблеял.

– Это был риторический вопрос, – отмахнулся Стеллиц. – Если не хочешь вылететь отсюда, помалкивай. Понял меня?

– Этот тоже риторический? – робко пробормотал тот.

– Идиот, – выдохнул старший помощник и отвернулся.

– А знаете, Стеллиц, – нарушил молчание Верховски, – Я, пожалуй, тоже…

– Что «тоже»? – перебил он. – Тоже недовольны своей должностью старшего группы? Планируете покинуть нас?

– Э… Нет… Нет, ничего, – сказал Верховски и смущенно уставился в лабораторный стенд.

– Так-то! – отчеканил Стеллиц и, увидев спешащего к ним Плосса, натянул вежливую улыбку.

– Там чёрт ногу сломит, – пожаловался профессор. – Я полдня буду искать нужные записи. Послушайте, Стеллиц, раз уж вы вспомнили про похожий случай, может припомните наши выводы?

– Я их прекрасно помню. Объекты, не пройдя шлюз целиком, могут вернуться обратно под действием неизвестных нам природных сил, действующих в трёхмерном мире.

– Ну не знаю. – с сомнением протянул Плосс, – А вам не кажется такое поведение… Ну, осмысленным что-ли? А?

– Помилуйте, профессор, – заторопился Стеллиц. – Ну какая же тут осмысленность? Ну да, первый объект покинул шлюз по непонятным причинам. Но второй-то, спустя лишь несколько секунд, как ни в чём не бывало целиком прошёл его.

– Ну да, ну да, – задумчиво пробубнил профессор.

– Смотрите! – воскликнул оператор, – Один объект сместился и покинул периметр шлюза.

– Сколько осталось в периметре? – спросил Стеллиц.

– Два. – ответил оператор, – Тот, что покинул шлюз в начале, неподвижен.

Стеллиц украдкой посмотрел на Плосса и встретился с ним глазами.

– Мне это не нравится, – произнёс профессор.

Помощник почувствовал – либо он сейчас закусит удила и сделает, что должен, либо его карьерные перспективы станут очень туманными.

Он выбрал первое.

– Так, подвинься, – Стеллиц, буквально, отшвырнул оператора.

В следующие мгновения он ввёл в контрольный пункт несколько настроек и напряженно замер в ожидании показаний приборов.

Плосс взволнованно спросил:

– Что вы сделали? – и не дождавшись ответа, почти прокричал, – Что вы сделали, Стеллиц?!

– Запустил алгоритм активного поиска, – ответил тот, не отвлекаясь от приборов.

– Вы с ума сошли?! – профессор подался к контрольному пункту, – А если…

– Не троньте приборов, – оборвал его Стеллиц, – Мне бы не хотелось вас калечить.

Не веря своим ушам, Плосс было повторил:

– Вы с ума… – но, вдруг очнувшись, решительно заявил, – Я вызываю охрану, – и быстрым шагом покинул лабораторию.

Стеллиц ухмылкой проводил профессора и, заметив растерянность на лицах оператора и Верховски, сказал:

– Вас я тоже не задерживаю.

Те, словно того и ждали, выскочили из помещения.

4

Россия, г. Шереметев.

Парк «Здравино».



Серёжа сделал два быстрых шага к краю песочницы и уже готов был прыгнуть, как внезапно красный круг одним резким движением сместился. Серёжка пошатнулся, чуть не упал, но устоял. Он оглянулся и обнаружил себя в в самом центре зловещей зоны. Теперь, даже прыгнув на колеса, добраться до красной границы было нереально.

– Мам! – раздался жалобный голос Артёма.

Серёжа обернулся. Артём стоял там, куда прыгнул из песочницы, и смотрел вниз. Вокруг его ног клубилось и переливалось красное нечто.

– Ма-а-м! – снова всхлипнул мальчик.

Мать Артёма обежала круг и приблизилась к сыну:

– Артёмка! Сыночек мой!

– Мне страшно, мам, – пропищал он.

Однако, было очевидно, что ребёнок оставался невредим. Он потянулся к подошедшей маме и хотел сделать шаг, но тут раздался окрик со стороны:

– Стой, пацан!

Это был подоспевший бегун. Он оказался серьёзного вида мужчиной средних лет, который, похоже, успел сориентироваться в ситуации.

– Не отрывай ноги от земли, – продолжил он. – Попробуй подвинуть ногу, не поднимая её.

Артём снова посмотрел себе под ноги, будто желая убедиться, что они ещё целы. Затем неуверенным, шаркающим движением он подвинул левую ступню на несколько сантиметров вперёд. Ничего не произошло, он по-прежнему был жив-здоров. Артём обрадованно посмотрел на дядю-спортсмена, а потом на свою маму. Та призывно вытянула руки вперёд, до неё оставалась каких-то пара  метров. Воодушевленный успехом мальчик сделал сразу три коротких шага подряд.

– Стойте! А я? – Серёжка растерянно хлопал глазами, стоя рядом с телом Макса, посреди песчаного островка. Только теперь из глаз мальчишки покатились слёзы.

– Серёженька! – отозвалась сквозь плач мама. Она уже стояла позади бегуна, с Анюткой на руках.

Мужчина обернулся и коротко окинул взглядом женщину с ребёнком. Лицо  его смягчилось, и он почти ласково проговорил:

– Не волнуйтесь, сейчас что-нибудь придумаем. Хорошо? – после чего он вновь посмотрел на Артёма и велел, – Давай, давай, парень. Не останавливайся.

Артём вытер от слёз своё лицо, шмыгнул носом и посмотрел в лицо Серёжки. Оно тоже было в слезах.

– Нет, – сказал Артём и вздрогнул, услышав свой голос.

Той же шаркающей походкой он медленно развернулся и двинулся к песочнице.

– Сыночек! Ты куда? – всхлипнула мама Артёма.

– Эй, мальчик! – окликнул его мужчина.

– Нет… – тихонько повторил Артём, и из его глаз снова полились ручейки, – Нет… нет… нет… – продолжал он говорить сквозь слёзы, уже стоя перед песочницей.

Два зарёванных ребёнка стояли напротив и смотрели друг другу в глаза.

– Я к тебе, – навзрыд сказал Артём и протянул руку, чтобы Серёжка помог ему.

Ничего не понимая, Серёжка хотел взять его за руку, но в дело снова вмешался спортсмен:

– Нет, нет, нет! Стоп! Ты - Артём, да? Слушай, Артём, так ты никому не поможешь. Придётся вас обоих как-то вытаскивать. Ни в коем случае не поднимай ноги! Слышишь?

Ребята снова переглянулись. Следующая мысль им пришла в головы одновременно.

– Слушай… – начал Серёжка.

– Ага. Залезай, – ответил Артём и осторожно повернулся спиной.

Он дождался, когда Серёжка повис не нём, обхватив руками шею, а ногами талию, и неуклюже побрёл к красной черте.

Когда, спустя минуту, он был у цели, там его уже ждали обе матери и мужчина. За полметра до границы сильные мужские руки подхватили Серёжу и осторожно перенесли на безопасную землю.

Матери бросились к сыновьям.

– Женщины, потом обниматься. Отходим, отходим! – скомандовал деятельный спортсмен.

Подгоняемые мужчиной мальчишки с мамами побежали к выходу из парка. Серёжина мать на бегу оглянулась на забытую коляску, но даже не замедлилась, а лишь крепче прижала Анютку к груди.

Они сделали лишь пару десятков шагов и, как раз, добежали до границы детской площадки, обозначенной лавочкой, крайней в ряду других, стоящих по периметру. В этот момент мужчина обернулся на чуть отставшего Артёма и тут же крикнул:

– Все на лавку!

Видимо, сказалась сюрреалистичность ситуации, а отсюда ужас и истерия, наполнившие людей – женщины с визгом вспорхнули, куда было сказано. Замешкалась лишь Серёжина мама. Уже стоя наверху, она втаскивала сына за руку и не понимала, что суетой больше мешает ему. Эти мгновенья и определили то, что произошло следом.

Мужчина подхватил за подмышки Артёма и, развернувшись, увидел, что места на ближнем краю лавки ни ему, ни ребёнку нет. Всё, что успел он сделать, это рывком подбросить Артёма вперёд, в руки матери. Не обладая ни должной комплекцией, ни сноровкой, женщина умудрилась поймать сына и устоять на лавке. Мужчина же, напротив, не устоял и сделал шаг вперёд, в уже  настигшую их красную зону.

Его нога, будто провалилась в глубокую лужу, а сам он, падая вперёд, ухватился за край лавки и тем остановил своё падение в жуткий омут. Следом он попытался поднять ту самую ногу. Люди на лавке увидели, как из красной поверхности появился криво скошенный обрубок бедра. Из него тугими толчками выплёскивалась кровь и растворялась в мерцающей поверхности земли. Женщины ахнули, забыв отвернуть детей от зрелища. Те смотрели на дядину ножку, разинув рты. Только годовалая Анютка равнодушно глянула на творящееся рядом и переключила своё внимание на мамино лицо – индикатор добра и зла во всём мире.

Мужчина судорожно задрал голову. В мутнеющем взгляде не читалось ни боли, ни страха – ничего. Его здоровая нога подогнулась и колено коснулось земли. В то же мгновенье напряжённая конструкция его тела лопнула, и он рухнул в небытие.

– Боже мой! – едва сдерживая слёзы, снова сказала Артёмина мать и крепко прижала сына к себе.

Руки Серёжиной мамы держали Анютку. Потому женщина сморгнула подступившую к глазам влагу и дрогнувшим голосом сказала сыну:

– Серёж, стой поближе.

Убеждать Серёжку не было необходимости, он и так жался к матери изо всех сил. Смертоносное красное пятно, тем временем, покружив несколько секунд под спасительной лавочкой, вдруг устремилось к выходу из парка. Серёжка и остальные подняли глаза и увидели впереди, метрах в ста, две неподвижные фигуры: парень с девушкой. Он что-то говорил ей, но она явно не слушала его и глазела на детскую площадку. Рядом с ними не было ни лавочек, ни вкопанных покрышек. Первым очнулся Серёжка.

– Стойте на месте! – что было сил закричал он детским ещё фальцетом. – Не поднимайте ноги!

Девушка суетливо оглянулась вокруг, парень посмотрел в их сторону и что-то прокричал в ответ.

– На месте! Стойте на месте! – крикнула им мама Серёжи. – Не-ше-ве-ли-тесь!

Издалека и под острым углом уже не было видно, где находится красная зона. Тем ни менее, они увидели достаточно. Девушка посмотрела себе под ноги, завизжала и прыгнула на своего спутника. Тот удержал её, но неуклюже переступил с ноги на ногу и, вместе с ношей, провалился сквозь землю.

На раскидистом ясене весело щебетали воробьи. Солнышко немилосердно припекало. Посреди опустевшего парка на лавочке стояли четыре фигуры и цепенели от ужаса.

5

Параллельная двумерная вселенная.

Чрезвычайно продвинутая цивилизация.

Исследовательский центр компании «Новое измерение»



Через приоткрытую дверь операторской до Стеллица долетел приближающийся топот множества ног.

– Как раз успел, – пробормотал старший помощник и с улыбкой извлёк накопитель данных из контрольного пульта.

– Вот он! – воскликнул возникший в дверях Плосс. – Схватите его и вышвырните на улицу.

Он отошёл в сторону, и в операторскую ввалились двое дюжих охранника «Нового измерения». Они с угрожающим видом двинулись на Стеллица. Тот остановил их картинным жестом и сказал:

– Руки прочь! – и с явным удовольствием прибавил, – Я добровольно и с большой охотой покину эти стены и больше никогда тут не появлюсь.

С этими словами он незаметно спрятал накопитель в одежду и обратился к Плоссу:

– Можете не беспокоиться, профессор. Эксперимент остановлен. Энергозаборник дезактивирован.

Профессор подскочил к пульту и, убедившись в правдивости слов, выпалил:

– Вы преступник, Стеллиц! Вы хоть понимаете, что вы натворили?

– Конечно понимаю. К вашему сведению, я доказал энергетическую рентабельность эксперимента. И, таким образом, спешу вас поздравить, профессор. Мы нашли безграничный источник дешёвой энергии.

Стеллиц застыл с тем добродушным видом, будто ждал, что профессор сейчас хлопнет себя по лбу и, смеясь, полезет целоваться.

– Ренегат! – взорвался побагровевший Плосс. – Мировое сообщество никогда…! Вы слышите? …Никогда не согласится на это!

– Никогда не говори «никогда», – с улыбкой заметил Стеллиц и, пройдя меж охранников, вышел за дверь.

Безумец и убийца, скажете вы? Целеустремленный карьерист, ответит вам Стеллиц.

КОНЕЦ