Тайная жизнь Эмы К 4

Глава 4-я Кража со взломом

Сотворение института. Интриги

В преддверии докторской защиты Сэм вызвал меня, сообщил, что создаётся новый институт Радиоастрономии и предложил мне возглавить в нём теоретическую лабораторию. Я, ни минуты не раздумывая, согласился, поставив только одно условие: взять с собой моего безработного сотрудника А.К.  Сэм обещал. В это время приоткрылась дверь и в кабинет заглянул Эма К. Мы оба вздрогнули.

   В соответствии с договорённостью был объявлен конкурс на должность старшего научного сотрудника. Тут появился один из шахматистов - Л, который был несомненно прислан Эмой К, и подал заявление на конкурс. Несмотря на бурную деятельность Эмы К, у шахматиста не было шансов. А.К. знали по хорошим работам, а Л. – по несносному характеру.

   Но в дело вмешался новый директор. До этого я об этом персонаже не задумывался, а надо было бы. Как-то ещё в самом начале интриги с новым институтом Сэм позвал меня и ещё нескольких причастных и спросил наше мнение о кандидатурах на пост директора. Кандидатуры было две. Сам факт произвёл на меня тяжелое впечатление. Я-то не сомневался, что директором будет Сэм, иначе – из-за чего и огород городить. Поставленный перед фактом, я, хорошо отозвавшись об обоих, заметил, что один из них уж очень близок к спецслужбам. Сказав это, я тут же спохватился, что кабинет наверняка прослушивается. Осталось добавить, что "вы ведь уже и сами всё решили ". Так оно и было. И тут Сэм попал в аварию.

   Много лет спустя мне пришлось конфиденциально обратиться к высокопоставленному коллеге. Он принял меня в небольшой аудитории для чтения лекций. Попросил дать ему мой телефон, взял свой телефон, вынес все это в соседнюю комнатку и плотно прикрыл дверь. Только после этого начался разговор.

  Ничего подобного Сэм не сделал, а нам, тем более, не приходило в голову. Между тем, система прослушивания через телефоны имелась в институте от более режимных времён и использовалась начальством в своих целях.

   На событиях того времени сказалась и трагическая случайность. Раз в неделю Сэм ездил за 90 км от Харькова на своё детище – радиотелескоп. Антенное поле декаметрового диапазона представляло собой решетку из вибраторов (диполей) протяженностью в 1 км в одну сторону и 2 км в другую. Ехать надо было в направлении города Изюма по хорошей, но загруженной трассе. Сейчас многие пункты на ней печально известны из-за войны. Произошла авария, СЯ выбросило из машины, и он ударился головой об асфальт. Слава Б-гу, остался жив, но судя по шраму, проходившему через всю голову, удар был очень силён. Не обошлось без сотрясения мозга. На какое-то время мы остались без шефа. Все полномочия перешли к директору и ничего хорошего это нам не сулило. Так оно и оказалось.

   Так вот, когда конкурс уже должен был состояться, новый директор вызвал меня и спросил: "Вы мне доверяете?" (Видимо это то, чему как раз и учат в соответствующих службах). Я промямлил, что "Да". "Нужно отложить конкурс на год" - продолжал директор. На деле, мой правильный ответ должен был бы быть "Я никому не доверяю" или что-то в этом духе. Но новый директор, писанный красавец с лицом артиста Тихонова в роли Штирлица, доверительно обращается к вам. Как не устоять?


Артист

На юбилее ИльМеха за праздничным столом наш авторский коллектив, который в шутку именовал себя "Поптуриздат", по очереди зачитывал шуточные тексты из подаренного альбома, который передавали по цепочке гостей от одного автора к другому. Когда альбом оказался возле Эмы К, он схватил его, встал и зачитал открытое место, как если бы он был членом авторского коллектива. Это был текст, написанный Володей Рублинецким, "умным Вовочкой", в духе пародии на тогдашние китайские Да-Цзы-Бао. Всё обошлось, Вовочки не было среди гостей. Эма К сел на своё место весьма довольный, хотя, на самом деле, он даже не понял, что опозорился публично.

   Кстати, на юбилейном вечере (семинаре) в Институте физпроблем, где я представлял наш альбом слушателям, одной из самых удачных оказалась шутка про Гастроном. Она звучала так: "На здании, где родились лауреаты и академики Лифшицы, наконец-то появилась табличка с надписью "Гастроном". В антракте Евгений Михайлович спрашивал меня об авторстве. Я ответил, что вообще-то авторство коллективное, но у шуточки про Гастроном есть автор – Виталий Пустовалов с моим участием. ЕМ, как истинный редактор, был очень доволен.

Гитара

Совершенно уникальным явлением в советской физике были уральские зимние школы по теоретической физике. Возникли они по инициативе академика С.В.Вонсовского. Впоследствии, их наследовали школы по нелинейным волнам. И тоже в центре возвышалась фигура замечательного учёного академика А.В.Гапонова. У обоих был ненавязчивый авторитет и прочная научная "закваска".

   Как-то в одной из "Коуровок" меня пригласили в сборную компанию киевлян и свердловчан послушать (попеть) песни под гитару. Своей гитары не было, но удалось одолжить на пару часов.

  Не успели начать, как в дверях комнаты появился некий Игорь из окружения Эмы К, который тоже в этот раз приехал в Коуровку. Он потребовал гитару. Ему сказали, чтобы он приходил через два часа. Тогда он вернулся с другими шестёрками Эмы, утверждая, что гитару требует её хозяин. Ему сказали, что поскольку гитару нам дали на два часа, то в это время хозяин уже как бы и не хозяин. Тогда привели хозяина, тарабанили в дверь, и мы решили гитару отдать, хотя часть присутствующих была готова отстаивать свои права силой. В пользу капитуляции сработала ложная информация о том, что Эма К хочет выступить с концертом. В итоге, мы отлично провели вечер и без гитары. Хозяину, правда сказали, не удержались: "Что, твоё слово ничего не значит?  Тебя можно запугать или перекупить за грош?"

Кража со взломом

Мои бывшие однокашники (курсом старше) обратились с просьбой взять к себе их зятя. Мы встретились, и парень мне понравился. Высокий, худощавый, с нежным девичьим румянцем на щеках. Я дрогнул и не стал пропускать его через обычную для первого знакомства процедуру экзамена по математике (хотя бы). На горизонте маячила довольно интересная задача, которую я ему и предложил. Инициатива оказалась на нуле, багаж – вообще маловат, но это дело наживное и, в конце-концов, мы написали небольшую статью, где, по крайней мере на один вопрос давался чёткий ответ. Статья была напечатана и нужно было двигаться дальше. И тут я вдруг почувствовал некую перемену во взаимоотношениях, что-то неладное, хотя после первого успеха должно было быть как раз наоборот. Вместо конкретной работы начинались какие-то бессмысленные общие рассуждения. И тут одногруппник моих однокашников намекнул мне, что по настоянию Эмы К, он устроил им встречу, где (за моей спиной) обсуждалась якобы научная деятельность их зятя. Я решил взять паузу, тем более, что бессмысленные разговоры ни о чём начинали меня раздражать.

   В это время я заканчивал обзорную статью для журнала и времени для отвлечений совсем не было.  Но как раз в это время мне позвонил мой школьный друг Эдик Б. и попросил о консультации. Речь шла о слиянии водяных капелек в потоке водяного пара в турбине. Мы договорились встретиться в 5 часов у меня дома. Запирая свою комнату, дверь в которую выходила в общую комнату нашей лаборатории, я обратил внимание, что в ней Лёша (назовём его так) нервно меряет шагами пространство и не собирается уходить. На него это было не похоже, и я спросил, всё ли в порядке. Выйдя на порог института, я увидел автомобиль лоб в лоб стоящий напротив выхода, за лобовым стеклом которого был виден Эма К, внимательно всматривающийся в выходящую толпу. Я вспомнил о разговоре с Ф. и попытался вернуться. Но это оказалось невозможно, так как пропуска были не разложены по ячейкам с номерами и временно свалены в кучу. Поток сотрудников не прерывался. Без пропуска меня не пропускали, и я пошел домой, т.к. приближалось время назначенной встречи, а дома никого не было.  По дороге домой я отгонял тревожные мысли.

   Эдика Б. нигде не было, его телефон не отвечал.

   На завтра, придя на работу я обнаружил, что не могу открыть дверь в свою комнату. Замок не работал. Да и сама дверь была перекошена и носила явные следы взлома. Пришлось звать столяра, который, как раз и озвучил этот вариант. В комнате всё было на месте, но нескольких страничек обзора, лежавших до моего ухода на столе, не было видно. Между тем, я хорошо помнил, что они оставались на столе, когда я уходил.

   Лёша сидел в большой комнате, не поднимая головы. На автомате я его спросил о страничках из обзора, хотя уже знал, что произошло.

   Составлять акт о взломе я не стал. Устраивать "разбор гнусных дел" тоже. Ещё раз поговорил с Ф. и решил больше ни с кем не говорить на эту тему. Кража не удалась, в отличие от взлома, так что проще было считать, что её и не было. Лёше я решил дать самостоятельность, а также вернуться к пропущенным экзаменам. Лучше всего для этого подходила аспирантура, что я и предложил Лёше через некоторое время, предупредив, что к экзамену следует серьёзно готовиться. Он согласился, видимо, посоветовавшись дома. Мои же друзья о встрече с Эмой К ничего не сообщили, так же, как и я никому больше не говорил о сломанной двери.

   Подошло время экзамена. Для поступления в аспирантуру Лёша, как требовали правила, уволился из института. Экзамен он полностью провалил. Оказалось, что он вообще не готовился, хотя я его сразу же предупредил. Вопросы были самые простые. При обсуждении Лёше предъявили претензии практически все присутствующие. Оказывается, своим бездельем он всех "достал". В итоге, без особого сожаления мы с ним расстались. Позднее я встречал его с гитарой у станции метро. Он сказал, что претензий ко мне у него нет, он сам виноват. Деятельность, которую мы с ним начали до рассказанных событий, получила успешное развитие. Молодой человек (С.Г.) на этом пути быстро добился успеха и успешно защитил диссертацию.

Вместо эпилога

Дальнейшие события достаточно хорошо известны тому узкому кругу лиц, которому интересно данное повествование, чтобы их не повторять.
Впрочем, может быть, если Б-г ещё даст силы и время, я продолжу.
А пока я закончу строками Булата Окуджавы:
               
Осудите сначала себя самого,
Научитесь искусству такому,
А уж после судите врага своего
И соседа по шару земному.

Научитесь сначала себе самому
Не прощать ни единой промашки,
А уж после кричите врагу своему,
Что он враг и грехи его тяжки.

Не в другом, а в себе побеждайте врага...