20. 12. 2023. Про книги

 
       Когда злой молодняк пытается уколоть, он вспоминает, что советские квартиры украшали серванты с мертвым грузом хрусталя за стеклянными, вечно запертыми дверцами своих бездушных витрин.

       Как бы ни так. Не, конечно, и они украшали. Но время от времени, во время праздников и дней рождений все это хозяйство проветривалось. И, кстати, действительно, создавало ощущение праздника своим торжественным высокомерным, невообразимо блестящим видом.

       Но сейчас не о нем.

       Чаще всего пространство любых шкафов, более-менее открытых делилось примерно поровну: на произведения народно-прикладного характера, как вышеупомянутый хрусталь/фарфор/у кого на что денег хватило и книжные полки.

       В любой квартире любой семьи, где бы я ни была, в самых маргинальных/бедных семьях, в самых стесненных обстоятельствах обязательно где-то сбоку была приколочена полочка с книгами, даже если не хватало метража на шкафчик.

      Читать меня научили не помню где. Может, в детском саду, может дома - показали буквы, объяснили, как складывать слова.

      И после того победного дня, когда я прибежала к родителям, размахивая книжкой -раскладушкой в три страницы, что Я ЕЕ ПРОЧИТАЛА!!!, книг уже было не вырвать из моих цепких рук. Благо, было что.

      Читалось у нас все, что плохо лежало. Книги, газеты, журналы, инструкции по применению. (Вру. Не было тогда инструкций по применению. По причине отсутствия сложной техники. Пользоваться утюгом, пылесосом и телевизором мы и без инструкции как-то интуитивно справлялись).

       Все поколения с удовольствием почитывали, каждый свое. Деды- газеты, молодежь — романы.

       Первые выписывались в обязательном порядке, не помню ни одной семьи, не получающей регулярной прессы. Ну, может, только какие-нибудь горькие пьяницы, которые теоретически существовали, но где-то за гранью моего мира.

       Книги покупались в магазинах. Специального книжного в нашей местности не было. Вся полиграфическая продукция ютилась где-то между канцтоварами и всяким разным для дома. Тем не менее, несмотря на такие птичьи права на полках, они занимали свое место с гордым спокойным достоинством, не терялись и с удовольствием раскупались населением. Некоторые не покупались, а «доставались», потому что в свободной продаже найти их было нереально — время стояния на полке до покупки приближалось к нулю секунд. Думаю, даже не могло пережить времени от  разгрузки машины до  постановки на магазинную полку.
      Помимо официальной покупки в магазине,  вроде бы как бы в цивилизованных местах на некоторые из книг/ собраний были подписки, которые ждали месяцами. Такими трофеями гордились, такие издания коллекционировали.

      Книги в домашних библиотеках считались ценностью и гордостью. Показывали вкус и предпочтения хозяина. Быть начитанным было уважаемо. Говорить неграмотно и писать с ошибками было стыдно. Не то, чтобы тебя за это открыто  чморили и унижали, но... это было что-то вроде невоспитанности и неуместности.

      Наш книжный шкаф прирастал стихийно. Никакой системности в покупке книг не было, в результате, там можно было черта лысого найти — от романов зарубежной классики, до энциклопедий домашнего хозяйства. И, конечно русскую классическую базу, заложенную в школе, умноженную на переиздания советских изданий.

      Наверное, тогда чтение книг было одним из немногих возможностей проведения досуга. В скудных условиях, когда кроме завода и огорода у тебя нет других возможностей для зрелищ, когда телевизор показывает один канал, в поисках пищи для души/сердца/ удовольствия, ты начнешь метаться по сторонам и литературные сети — самое простое из возможных путей бегства в другие миры.

      Прививалось это все с детства, поэтому большинство засасывало на всю жизнь. И  это не очень  зависело от официальных оценок  в школьном журнале.  До сих пор считаемся самой читающей нацией.

      На лето нам задавали список литературы, обязательной к прочтению. Только сейчас понимаю, что на самом деле можно было вообще не читать (никто ж не проверял), но старались читать все. Меня иногда уносило, я искала добавки, находила другие книжки, указанных там авторов и читала их. А что, интересно же?

      В первом классе (а может, даже раньше) меня записали в библиотеку. Там, в обычной библиотеке, занимающей два достаточно больших помещения в сельском клубе, оказался целый портал в рай. Именно книги с их неторопливыми образными описаниями открывали для нас другие вселенные.

       После русских, добротно скроенных, но слегка лапотных сказок, вдруг оказалось, что где-то в соседних мирах летают полупрозрачные эльфы акварельных цветов, гномы своими крошечными кувалдами бесконечно точат в неприступных горах свои потайные пути, южные красавицы с кудрями до земли высокомерно ждут своих прекрасных принцев. Особенно очаровал меня, помню, скандинавский и иже с ним эпос.

       В нашей библиотеке были и модные, самые современные на тот момент штучки, даже странно, каким ветром их туда заносило. Властелина Колец, например, я прочитала в детстве, практически после первого издания в стране, он меня цепанул на пару лет, правда, болезнь эту я быстро переросла.

       А дальше — Драйзер, Диккенс, О`Генри, Дюма, десятки  и сотни магов слова и сюжета - все то, на что не хватило бы никаких домашних книжных полок и денег, заработанных простыми рабочими.

      Сознание привыкло параллелить : жил ты в одном мире, простом и понятном, не всегда удобном, но привычном. А рядом было окно в другие вселенные, где сияло яркое солнце над искрящимися волнами вечно взволнованного моря, город утопал в буйной зелени и умопомрачительных ароматах, по булыжным мостовым гулко цокали копыта, катились кареты из окошка которых кто-то украдкой наблюдал за тобой, прячась за бархатной занавеской с бубенчиками. Там были холеные руки, покрытые манжетами в кружевах, с огромными перстнями и камнями, в которых можно было спрятать яд. Там были шпаги, шляпы с перьями, подзорные трубы и балдахины над кроватью. Там были слуги, готовящие тебе изысканные кушанья и помогающие тебе одеться. Там были счета в банках, какие-то непонятные акции, которые росли и преумножали доход. Иногда там же были долговые тюрьмы, но обычно даже там, где они фигурировали, все равно все заканчивалось хорошо.

       Я любила драматизм и романтизм. Все эти взаимоотношения персонажей, сложные переплетения судеб, мысли, чувства и поступки, описанные словами оживали на моих глазах. Я чувствовала то, что чувствуют они, словно сама была на их месте.

       Любовь к чтению была у многих. Хотя, по правде говоря, я не помню, чтобы мы слишком уж часто обсуждали прочитанное. Ничего, похожего на современные книжные клубы у нас не было. Никаких: а понравилось/не понравилось ли мне, а как бы поступил/не поступил я, а где самые слабые/сильные места.... никакого препарирования, никакого осмысленного анализа. Вершина обмена эмоциями: "А ты читал?" и "Ну как оно тебе?"- словно все твои эмоции ты хотел оставить себе, не расплескать, не раскидать, а сохранить, чтобы они впитались, и пустили корни, стали частью тебя — то доброе, красивое, благородное, к чему ты прикоснулся.

       А как же злое и страшное? … черт, ну, книжки ж пишут в подавляющем большинстве так, чтобы все заканчивалось справедливо. На всякий случай …. повспоминайте-ка книги с неблагородным концом, ну-ка? А я пойду пока пороюсь в библиотеке. Даже самой интересно.