Немного о вещах

Зинаида Аркадьевна рано вышла на пенсию, могла еще поработать, но выслуга лет давала такую возможность и было бы крайне неразумно этим не воспользоваться. Зинаида Аркадьевна, во-первых, сделала это для того, чтобы ухаживать за старенькой мамой, но та ее быстро покинула, а другой семьей новоявленная пенсионер обзавестись заранее не придумала, а теперь и не держала в голове подобных мыслей. Путешествия ее не манили, полицейские сериалы она не уважала, как впрочем и другие, книги, музеи, театры никогда не входили в круг ее интересов, подруги, обремененные детьми и внуками, для долгих душевных разговоров давно были непригодны. Но Зинаида Аркадьевна как-то быстро нашла себя. Нашла неожиданно, на сайте "Отдам даром". Ее увлек процесс, азарт охотника, поджидающего добычу, первого ее застолбившего и добывшего в свою цитадель. Это были различные редкости и нужности, которых у нее либо никогда не было, либо когда-то были, но потерялись по дороге жизни. Если предмет был громоздкий, то она умудрялась уговорить подруг отправить к ней на помощь мужей и сыновей на машине, как бы по пути. Ей понравилось владеть вещами, она добавилась еще на несколько сайтов с отдаваемым, и проводила время в боевой готовности, чтобы не упустить что-то для нее необходимое. Отдавали очень много, от одежды до пианино, так что ее трехкомнатная квартира очень быстро потеряла очертания просторной. Комнатные цветы, посуда, зеркала, аквариумы, журналы "Советский экран" и "Нева", матрасы, канцелярские товары, лекарства, все эти богатства рассортировывались и складывались на "черный день". Межкомнатные двери, велосипеды, картины, новогодние игрушки, все это доставляли радость от успеха быть первой, завершить сложную цепочку бесплатного приобретения хоть с другого конца города, договориться и получить желаемое. Радость крепла и обживалась в ней, требовала еще и еще. Остатки обоев, значки, всевозможные банки, мебель, ковры, люстры, спицы для вязания, мягкие игрушки.  Большого тряпичного настенного льва, с карманом для нужностей она привезла домой сама, сняла часы и повесила его прямо над недавно отданным соседями трюмо. Ей очень нравилось сидеть перед ним и постепенно двигая к середине боковые зеркала, наблюдать, как в зеленоватом лабиринте ее отражений становится бесчисленное множество, уходя в бесконечность зазеркалья. В эти минуты Зинаида Аркадьевна себе очень нравилась, хвост льва, свисая сверху ее совсем не раздражал. Привезла она его из совершенно пустой квартиры, где-то в центре, в которой все было готово к ремонту, все остальное хозяева уже раздали, чем ее очень огорчили. Лев висел над трюмо уже год, когда Зинаида Аркадьевна придумала хранить на нем значки, она его всего украсила, он стал тяжелым и позвякивал, когда хвост цеплялся за створки трюмо. Зинаида Аркадьевна долго думала, что же хранить в его кармашке, расчески было неудобно, все время за ними тянуться, придумала хранить ножницы, которых развелось довольно много. Старых, новых, парикмахерских, маникюрных, портновских, канцелярских. Она засунула их в кармашек, лев провис под их тяжестью и потерял форму. Зинаида Аркадьевна вынула ножницы и увидела, что между лезвиями застряла какая-то мятая бумажка. Расправив ее, навскидку определила, что это обрывок какого-то счета на оплату коммуналки, довольно старый. Она надела очки, через весь листок жирным карандашом размашисто было написано: "Она едет меня убить. Саша, я иду к тебе". Зинаида Аркадьевна медленно положила ножницы, но они все-таки неприятно лязгнули. Столько лет проработав в органах, Зинаида Аркадьевна, конечно, имела нюх на криминал, на историю, по старой привычке она практически встала в боевую стойку, как гончая борзая. Внимательно перечла текст, просмотрела обрывок счета - адреса не было, а где она забирала льва  уже не помнила. Зинаида Аркадьевна положила бумажку под стекло, рядом с другими, на крышку добытого с соседней улицы секретера. Вырезанный из открытки зайчик, приклеенный посередине, между полками, улыбался и нес ей цветы. Наверное, раньше это был детский секретер, на нем делали уроки несколько поколений чьих-то детей. Зинаида Аркадьевна заварила себе чай. Что-то предпринять она не торопилась, хотя внутри все уже подготовилось к деятельности, даже мышцы рук стали поднывать. Но она уже на пенсии и изображать мисс Марпл не имела никакого желания. Она села в отданное одной из подруг кресло и включила отданный ею же телевизор. По одной программе шел "Бумбараш", Александр Хочинский и Валерий Золотухин все также проникновенно пели "Журавль понебу летит ...", по другой шла серия "Войны и мира", княжна Мэри провожала брата, одевала ему на шею крест.Зинаида Аркадьевна прихлебывала чай, приводя себя в спокойное состояние души. "Если преступление было, то записку бы нашли, - думала она, - или ее бы уничтожила та, которая убила, а не прятала во льве, и уж точно не допустила бы, чтобы записка исчезла бы из квартиры, забытая в нем. И я могла бы ее не прочесть, а сразу выкинуть, не разворачивая. Сдалось мне это все, кому это нужно, шумиху поднимать, в той квартире уже небось другие люди живут, да и концов уже не найдешь", - успокаивала она себя. Серия "Войны и мира" с княжной Мэри закончилась, Зинаида Аркадьевна выключила телевизор, прошла мимо записки в дальнюю комнату, нашла объемный пакет с цветными карандашами и поставила в карман льва только острые. Затачивая остальные, она провела остаток вечера, так что ужинать ей пришлось очень поздно.