Волоковая Большая и Малая

Транспортный рефрижератор вышел из Ленинграда и на полном ходу поехал в направлении Баренцева моря. Почему ж именно “поехал”? – Так русская традиция: всё что быстро двигается, тройка ль лихая вдоль по Питерской иль Юрий Гагарин – всё это “едет”. Почему “Ленинград”, спросите? – То персональное мнение мастера, то бишь капитана. В 91-м, когда якобы чуть больше половины высказалось за Санкт-Петербург, остался он в меньшинстве. С той поры гордо в нём и пребывает… Рассказ, таким образом, об экспедиции на промысел трески в море Баренца.

Известное дело, транспортники суть есть бездельники да стервятники и кормятся токмо от рыбаков. Свою нужность на конкурентном рынке доказать могут не иначе, как быстрым передвижением по морям, швартовками в любую погоду и перегрузками рыбы во всех позах. Ещё оказывают услуги рыбакам по доставке снабжения, продуктов, ГСМ да пассажиров катают на промысел и обратно...

Так вот, чтобы присматривать за нами, за транспортниками, нормальной практикой считается сажать на борт инспектора от государства – хозяйственника и блюстителя правил природопользования. Особенно тщательно за этим следит российское государство по отношению к своим же гражданам. Нет, когда инспектор назначается к рыбаку-иностранцу, или наоборот, если мы работаем в чьей-то зоне и на борту аборигенный инспектор, тогда понятно. А здесь… груз-то всё одно едет в Мурманск? Подобная внешняя суровость законов, приказов, постановлений и регламентов напоминает деланную мину лица управдома Бунши на троне Ивана Грозного во время приёма шведского посла. Не судьба, знать, нашему стюарду ловить тресочку с кормы – расхищать природные богатства страны, а то ишь удочку навострил!

Ехали мы, ехали, везли провизию для рыбаков и доехали до мыса Нордкап. Здесь начальство из Калининграда скомандовало нам готовиться к заходу в Мурманск, принять дизтопливо для траулеров. В порту удобно было бы взять и инспектора. Приготовили, значит, топливные танки, судовые документы на приход. Кстати, в Мурманске количество деклараций, справок, документов дюже велико. И, Вуаля! Заход отменили. Полагаем от того, что не получилось бы быстро забункероваться и покинуть порт, таможенное оформление очень длительное. Например, для выгрузки рыбы в Калининграде мы оформляли таможню двое суток. То есть наши порты – это не про бизнес. Так вот, если не заходим в Мурманск, то всё же, инспектора на промысел взять надо. Запросили Мрм штаб ФСБ, что делать. Коротким казённым сообщением нам было велено следовать в губу Малая Волоковая за инспектором. Присмотрелись к карте – тесновато там вояжировать ночью в штормовую погоду на нашем океанском лайнере. Поспрашивали, чё там и как. Никто из знакомых туда не ходил. В придачу, как назло, южный ветер до 15 м/с напал на нас и всё обещал усиливаться. Но делать нечего, предписания ФСБ надо выполнять. Поехали к Малой Волоковой, а ветер всё усиливался, уже до 17 м/с. Само собой проверки всех возможных финалов, как то: посадка на мель, аварийная остановка двигателя, реверсы, пуски, брашпиль на товсь… И думы да беседы с якорями: "Не подведите, не выдайте, если что, железные!" Тут по почте получаем короткое служебное сообщение от дежурного Мрм ФСБ. “В связи с изменением ГМУ (мы расшифровали, как гидрометеорологические условия) осуществить посадку инспектора в Большой Волоковой губе.” Чувство, наверно, похоже на половой оргазм из давней капитанской молодости! Там-то, в Большой, уж и места поболее, и тропинка протоптана! Действительно, удачно вышло. Опознались с вельботом, проскользили вдоль южной горы, заслонились её махиной от ветра и встретили инспектора. С правого борта готов штормтрап, чёткий доклад вахтенного “Инспектор на борту”. Так что, при случае, добро пожаловать в Большую Волоковую губу! А сами мы ничего не увидели в тёмной ночи – все палубные люстры были включены, чтоб нас было лучше видать – ехали по приборам: локатору и американским спутникам.

С той поры минул месяц плавания. Приняли груз от пары-тройки траулеров. До полного заполнения трюмов ещё ого-го сколько! У южной оконечности острова Колгуев стоим на якоре, семь смычек за бортом; ожидаем, когда наши калининградцы наловят. А те гоняют за треской от самой Новой Земли и до западных рубежей. Рядом мурманские транспортишки берут улов со своих рыбаков – табачок, значится, врозь. Посему есть время вспомнить, как при Союзе приходил на промысел какой-нибудь “Кристалл” десятитысячник и централизованно забирал рыбопродукцию со всех промысловиков… А инспектор спит-ест, смотрит фильмы из капитанского диска, ходит на мостике свои 10 тысяч шагов, следит за соблюдением законов РФ о биоресурсах. Надо отдать ему должное, разрешил-таки стюарду удить рыбку по-тихому.

Есть время и для разговоров разных. Матрос вахтенный на мосту не пойми с чего завёл речь о демаркации морской границы в Баренцевом море. Дескать, в 2010 году президент России Медведев и премьер-министр Норвегии Столтенберг подписали договор "О разграничении морских пространств". Кстати, тот самый Столтенберг, который впоследствии стал генсеком недружественного к нам НАТО. Вахтенный говорит, 80 тысяч квадратных километров акватории присоединили Норвежцы к своей экономической зоне. Россия потеряла около 300 тысяч тонн годового вылова рыбы. Нам тогда и по телевизору и в газетах расписывали об очередном успехе дипломатии. Дескать теперь уж, при разрешении граничных претензий, начнётся взаимовыгодное сотрудничество двух стран в добыче природных ресурсов на морском шельфе, прибудут в страну немереные иностранные инвестиции. В итоге ж имеем совершенно обратное: ни инвестиций, ни сотрудничества, а самые что ни на есть враждебные действия, экономические санкции, поставки и даже применение норвежского оружия против России. Так вот, вахтенного заинтересовало непременно мнение инспектора, шагающего тут же по мостику от одной переборки до противоположной. Типа, раз так, то не стоит ли денонсировать, расторгнуть данный договор? Вернуться к морской границе, действовавшей в прошлом двадцатом веке, установленной СССР…
– Братец, ступай-ка на бак, – в итоге вмешался капитан, – проследи там, пожалуйста, за натяжением якорь-цепи, её рысканьем.

И да, возвращаясь к губе Волоковая. На заход в Малую у капитана уже наверно нервов бы тогда не хватило, хотя валерьянки принял две нормы. Ветер к утру ещё усилился, был 20 м/с. И кораблик, тогда покидая бухту, вылетел на простор, как пробка из бутылки шампанского, гонимый южаком.

08 января 2024 года.