Лучший ученик

      "хроники ржавой империи"


    - Первым делом плюнь ей в рожу, - сказал папа Виталик. – А потом уже как пойдет.
    - Зачем мне плевать в рожу завуча по воспитательной работе? – не понял сын Кеша. – Я у нее в любимчиках.
    - Вот поэтому и плюй сразу в лицо, - настаивал отец. – В ее мерзкую бородавочную физиономию.
    - Но тогда она не выдвинет меня на звание лучшего ученика школы, - сын по-прежнему сопротивлялся отцовским наставлениям. – Сегодня, на торжественной линейке.
    -  И прекрасно, что не выдвинет. Не попадешь в несущую стену.
    Кеша с испугом посмотрел на папу Виталика.
    - Какую стену? – спросил он еле слышно.
    - В нее замуровывают людей, - ответил отец. – Там даже есть детское отделение.
    - В каком смысле замуровывают?
    - В прямом. С помощью цемента.
    - Но зачем?
    - Для крепости.  На этой поганой стене держится вся их чертова конструкция.
    - Значит на таких как я все держится? – Кеша гордо выкатил грудь. На лацканах его школьного пиджака блестело множество значков и ученических медалей. Медаль за сочинение на историческую тему и медаль за взятие под стражу учителя истории за дезинформацию.  Медаль за самый звонкий голос в хоровом пении и медаль за лучшее соло на юбилее школы. Медаль за лекцию «преданность – залог здоровья» и кулинарная награда за блюдо - «ордена из макарон». А еще значки кружка «юных следопытов» и общества крещенных тимуровцев. По выходным дням он ходил по городу с отрядом и метил двери богохульников крестом.
     - Да, на таких как ты, - с грустью согласился отец.

    Пока Кеша стоял смирно на торжественной линейке, папа Виталик ковырял несущую стену. Как и положено стенобитному мастеру - с помощью кувалды. Он уже давно доставал из государственной собственности, утративших срок годности людей. Вернее, то что от них осталось после замкнутого пространства особой важности. Прогнившие насквозь, облысевшие от времени «узники» вываливались из стены в облаке жуткой вони. Все покрытые струпьями, пролежнями и язвами. С трудом вдохнув усохшими легкими свежий воздух, они как правило просили вернуть их обратно на пост и замазать поскорее цементом. А когда им отказывали и отправляли на свалку для строительного мусора с удобствами дома престарелых, грозились пожаловаться в бюро карательной архитектуры.
    - Я слышал, в детском отделении нишу для твоего сына бьют, - сказал помощник папы Виталика на перекуре. – Молодец! Прямо на глазах растет малец.
    - Вырос уже, -  стенобитный мастер выплюнул со злостью окурок.
    - Не скажи. Твоему подлецу еще есть куда стремиться. Но уверен, он станет важным камнем среди прочих кирпичей. 
    Папа Виталик ничего не ответил. Он только раздавил окурок каблуком и пошел вскрывать, покрытый плесенью кусок стены. Там, по накладной, был замурован замполит-долгожитель со стажем укрепляющей работы в семьдесят лет.

    Вечером, как раз к ужину вернулся сын Кеша. Его лицо сияло новыми достижениями. Вместе с ним явились мрачные работники комитета по контролю за семейными ценностями. Они молча отобрали у папы Виталика пирожок с капустой и предложили ему стать соавтором книги чистосердечных признаний. И когда он покидал квартиру под конвоем, то заметил на груди сына новые знаки отличия. Значок лучшего ученика школы и медаль за бескорыстную помощь неблагонадежным родственникам.