Давайте дружить семьями. 18. О взятке

 
Было три часа, начало четвертого. Начинало сереть. В такое время года, в октябре, в такую погоду, когда земля каменная, улицы и дворы, как рентгеновские снимки города, тоже серо-черные, по которым можно изучать человека: по бумажкам, окуркам, целлофановым кулькам, пустым бутылкам, огрызкам, коробкам, щепкам, использованным презервативам, старой подошве, кускам проволоки, ржавым гвоздям, тряпкам.

-Зайдем? – спросил Юбкина Разуваев, кивая на окна на втором этаже быткомбината.

-Ты думаешь, что  надо? – в свою очередь спросил приятеля Юбкин.

-Думаю.

-Что ж, тогда зайдем.  Юра сказал, что у нас скоро будет машина.

-Да? – Разуваев посмотрел направо, где был Борисов.

Разуваев шел сзади, подталкивая приятеля к кабинету директора, который все еще колебался: идти, или не идти. "Идти надо,- сказал он, - но стоит ли идти туда сегодня, может, отложить на завтра".  «Что мы теряем? Ничего», - говорил Разуваев. Переведя дух, они открыли дверь.

Первым вошел Юбкин.

В огромном кабинете царил полумрак, только желтели люминесцентные лампы над письменным столом, за которым, накинув на плечи бордовое пальто, сидела Марья Ивановна, женщина средних лет, не красивая, но и не безобразная.

Юбкин, в шапке, не здороваясь, пройдя к столу, пропустил два стула у стены, завалившись на третий.

Разуваев с блуждающей улыбкой, которую он старался скрыть от Марьи Ивановны, сел рядом, но так, что Юбкин оказался между ним и директором.

Она по-прежнему сидела за столом, шелестя бумагой, и, казалось, не заметила, как они вошли. Того света, который был, видимо, было недостаточно, чтоб читать, поэтому еще горела настольная лампа.
 
Разуваев стал рассматривать Марью Ивановну, рассчитывая на то, что теперь она, точно, обратит на них внимание. Когда Разуваев смотрел на нее, он не мог не видеть Юбкина. Тот наклонил голову, упираясь подбородком в грудь. Глаза были закрыты, казалось, что он спит и сейчас, еще немного, сползет со стула. Разуваев представил себе, как тот падает на пол. «Какой ужас!», - кричит Марья Ивановна. Он думал: «Вот сейчас она пытается их игнорировать, а через минуту, если она не обратит на них внимания и не заговорит первой, произойдет непоправимое». Для Юбкина ничего, а для нее будет неприятность. «Может, сказать что-то. Что сказать?», - мелькнуло в голове Разуваева. В то же время его разбирал смех. Только они вошли в кабинет он, наблюдая за Юбкиным, уже готов был рассмеяться. Теперь еще минута, и он захохочет. Ему весело не потому, что Юбкин заснул. Разуваева ужасает и смешит перспектива того, что вот-вот тот свалится со стула. Чтоб не рассмеяться, он решил больше не смотреть на Марью Ивановну и на Юбкина, которые друг друга игнорируют. Конечно, в этом состязании на то, кто кого дольше проигнорирует, победу одержит Юбкин. В этом Разуваев не сомневался. Чтоб отвлечься от мыслей о Марье Ивановне и Юбкине, он посмотрел на окна. "Как объяснить ее увлечения к плотно закрытыми шторами окнам? - спросил себя он. - Она любит тень? Ей неприятны прямые солнечные лучи. Ярким краскам она предпочитает полутона. Она, в лучшем случае, странная». Он прав: Марья Ивановна – странный человек. Вот и сейчас,  к ней пришли, а она сидит, перебирает бумаги. Что бы это значило?  Догадайтесь. Юбкину проще: он не собирается догадываться. Он считает ее глупой. А какая она? Конечно, глупая. Целыми днями сидеть за закрытыми окнами в большом кабинете, скучать. Они точно знают, что никакой работы у нее нет, что она сходит с ума от скуки. И она знает, что они знают. И, тем не менее, вроде как работает. Она хочет показать, что хороший руководитель? Может быть. Но им-то зачем знать, какой она руководитель. Не зачем.

Наконец, Марья Ивановна, оторвавшись от бумаг, подняла голову.

-Вы ко мне? - спросила она, ни к кому конкретно не обращаясь.

-К вам, - ответил Юбкин, как и раньше, с опущенной головой. - К вам, Марья Ивановна. А к кому же еще? Больше не к кому. Только к вам.

Марья Ивановна посмотрела на Юбкина, но после того, как она поняла, что от него ничего не добьется, и нервный тик исказил ее лицо, уставилась на Разуваева.
Тогда, хотя между ним и Юбкиным была договоренность, что начинает Юбкин, он начал с уже известной фразы, что на те деньги, которые быткомбинат перечислил, они работу выполнили.

-И что дальше? - приподняв правую бровь, спросила Марья Ивановна.
 
-А дальше. Дальше надо платить деньги, - сказал Юбкин.

Он думал, что та, как любая нормальная женщина, растеряется. Она же не растерялась. «Она настолько глупа, что, наверное, ничего не поняла», - решил Юбкин.

-Надо платить деньги», - для верности повторил он.
 
-Я поняла, что надо платить деньги, - сказала она, ничуть не изменившись в лице.

–Я поняла, но денег нет.
 
Юбкин, который, казалось, спал, вдруг пробудился; именно пробудился: он резко поднял голову, открыл глаза и, что называется, увидев мир по-новому, сказал ей:
-Марья Ивановна! Марья Ивановна послушайте меня. Внимательно послушайте.

-Да, - сказала Марья Ивановна и приготовилась слушать Юбкина, с таким видом, как будто говорила: «Всегда готова!»

-Вы, наверное, не понимаете, что работы надо закончить в кратчайшие сроки. Их надо было закончить еще вчера.

-Понимаю.

-Нет, не понимаете. Если бы вы понимали, вы бы не сидели сейчас спокойно в кабинете.
 
-А что случилось?

-Случилось то, что мастерские могут в любой момент завалиться.

Недоверчиво восприняв слова Юбкина, она посмотрела на Разуваева, надеясь, если не найти поддержки, то, хотя бы, получить объяснения.

-Он прав, - поддержал тот Юбкина.

-Но денег нет.

-А гаражи?

-Что гаражи?

-Вы продаете гаражи.

Теперь настал черед удивляться Разуваеву. Дело в том, что он ничего не слышал об гаражах, которые продаются.

-Еще неизвестно, когда и кто их купит.

-Мы купим, - вдруг сказал Разуваев.

-Вы? – удивилась Марья Ивановна.

-Ну, не знаю, не знаю.

-И вы нам в этом поможете, - сегодня Юбкин был в ударе.

-Да? Вы так уверены?

-А за то, что вы нам поможете… - здесь Юбкин сделал паузу.

Вдруг стало очень тихо.

-Мы вам, - он встал со стула и замахал пальцем перед Марьей Ивановной. Она, видно, услышала запах и сморщилась. – Мы вам взятки не дадим!

«Что он мелет?! Сейчас нас выгонят из кабинета», - подумал Юбкин.

-И не надейтесь, - продолжал он. В этот момент его лицо было бы одухотворенным, если бы не кривая насмешливая улыбка, которая ставила под сомнение возвышенные чувства. – Но мы сделаем так, что вы запомните нас на всю жизнь.

Последняя фраза могла быть понята, как угроза, но Марья Ивановна, после того, как поняла, что он пьяный, ко всему, что он говорил, отнеслась несерьезно.

Разуваев решил, что она настолько глупа, что ничего не поняла. Его начинал разбирать смех всякий раз, как он представлял пьяного Юбкина, машущего пальцем перед глупой Марьей Ивановной. Пока он был в кабинете, он с трудом сдерживался, чтоб не рассмеяться. Но когда за ними закрылась дверь, он хохотал до упада.

-Ты что? – удивился Юбкин.

-Ха! Как ты ей сказал, что мы не дадим взятку, - не мог остановиться Разуваев.

Юбкин тоже несколько раз хихикнул.

Когда они успокоились и уже спускались по лестнице, Разуваев спросил Юбкина, откуда тот знает, что продаются гаражи. «От Борисова», - сказал тот.